CC BY
30
Международная конференция «Безвременье как сюжет» в Твери
6-9 апреля 2017 г. в городе Твери состоялась очередная конференция, посвященная репрезентации времени. Конференция «Безвременье как сюжет», организованная кафедрой истории и теории литературы Тверского государственного университета, на этот раз не просто стала продолжением фундаментальных исследований феномена времени в русской литературе, но и позволила обратиться к проблеме под иным углом зрения. Представленная ранее модель самодовлеющих категорий «Прошлое - настоящее - будущее», равно как и модель «Вечность - мгновение», позволяла рассматривать репрезентацию истории в рамках традиционалистского литературоведения как средство постижения настоящего, проекции на будущее посредством оппозиций «свой» / «чужой» и шире: постижение законов трансформации дискретных и континуальных моделей темпоральности на индивидуальном, социальном и религиозных уровнях.
Категория же «безвременья» оказывается тождественной «вневременному» и становится особенно привлекательной с точки зрения художественной самоценности как репрезентация времени «ускользающего». Собственно природа «безвременья» изначально загадочна и амбивалентна, о чем говорилось во вступительном докладе А.Ю. Сорочана (Тверь). Что особенно показательно, в отличие от других концептов, «вневременное» не исчерпывается ни линейными, ни циклическими моделями; классификация сюжетных моделей безвременья разрабатывалась на заседаниях секций «Эстетика безвременья», «Мотивы безвременья», «Безвременье и время», «Безвременье как эпоха», «Время: движение и неподвижность». Всего прозвучало 36 докладов; в нашем обзоре отмечены наиболее заметные выступления.
В.А. Кошелев (Арзамас) выступил с докладом «Синдром Печерина, или Человек без времени». В своей работе автор наметил одну из ведущих линий для анализа «безвременья». На материале «Замогильных записок» В.С. Печерина мы можем наблюдать динамику времени, однако в не классическом его понимании. Нигилизм героя записок порожден ненавистью к отчизне, а следовательно, неизбежно приводит к отчуждению от «настоящего». Здесь же автор отсылает к «Отцам и детям» Тургенева, обнаруживая некий парадокс; для построения будущего необходимо разрушение прошлого, но попытка обретения самости в настоящем для Печерина все же оказывается тщетной, что легко объясняется отсутствием привязки к конкретному времени в тексте. Герой не находит «спасения» и в религиозных исканиях, а «безвременье» напрямую противопоставляется «вечности», где «целостность себя» - это одновременно характеристика героя и экспликация конкретного временного отрезка , которая в проекции на будущее все-таки оценивается положительно. Доклад А.М. Грачевой (Санкт-Петербург) «Нелинейное время в творческой практике Алексея Ремизова 1940-1950-х гг.» продолжил заданную тему; полное выпадение из времени происходит в пространстве сновидческой реальности, однако предметы объективной действительности позволяют установить трансцендентные отношения с метафизическим «я» и выстроить ассоциативную цепь из прошлого в будущее, порождая мотив предчувствия, предвосхищения события, который является особенно важным, если не ключевым, для понимания исследуемой категории. Совершенно на ином материале ту же тему раскрыла Э.Ф. Шафранская (Москва). Ее выступление «Летаргарий: образ безвременья в русской постколониальной литературе» было посвящено прозе Сухбата Афлатуни, где «безвременье» рассматривается как «травма», следствие политически нестабильной
ситуации в стране. По мнению автора, «вневременное» парадоксально проявляется на стыке времен, при переходе от одного общественно-политического строя к другому. Название работы несет печать субъективности; метафора «жизни как затянувшегося сна», представленная автором, делает такое прочтение единственно возможным. Так, летаргический сон - не что иное, как символическая фиксация момента на фоне всеобщего исторического движения, он неминуемо порождает негацию настоящего и дает далеко не утешительные прогнозы на будущее.
Альтернативные пути решения данной проблематики были изложены в докладе С.А. Васильевой (Тверь) «Нет ни прошедшего, ни будущего: революции как безвременье (Вс. Соловьев - М.Е. Салтыков-Щедрин)». Смена общественного строя насильственным путем рассматривается автором как абсолютная стагнация, отсутствие как прошлого, так и будущего: «Страшное настоящее не только лишает прошлое смысла, но и поглощает будущее, что и позволяет интерпретировать революцию как остановку или же "водоворот"». И у Салтыкова, и у Соловьева подобный «водоворот» не более чем фрагмент, вырванный из общего пространства-времени; но концепция Щедрина линейна и отчасти ориентирована на прогресс в будущем, в то время как у Соловьева «человечество идет не вперед, а в сторону». Обе модели, в сущности, координируются классической пушкинской формулой «бунт бессмысленный и беспощадный», «борьба ради борьбы» знаменует время пустых надежд и ожиданий.
Попытка представить «безвременье» как сложение времен была обозначена в работе Д.Д. Николаева (Москва) «Литературные портреты безвременья: от Н.К. Михайловского к А.А. Измайлову». В своем докладе автор наглядно продемонстрировал влияние «болезни века» на индивидуальный портрет личности. Рассматривая статью Н.К. Михайловского «Герой безвременья» (1891) о тождестве биографических данных писателя и создаваемых им художественных моделей, можно сделать вывод о том, что конкретный автор не принадлежит к конкретному историческому времени; так, бездеятельность жизни Лермонтова, завлекшая его в «кольцо безвременья», породила уже известное отрицание объективной реальности. Единственное индивидуальное свойство проявлено лишь в оппозиции: «Безвременью противостоит только творческое начало». В целом же «безвременье» выступает в качестве своеобразного общественно-политического штампа, это длительный отрезок времени, выпадение из которого возможно в момент наибольшего подъема общественных сил, проявления индивидуальностей (отмена крепостного права, революция и т. д.).
«Эстетике безвременья» был посвящен доклад С.В. Фролова (Санкт-Петербург) «Вне-календарность в основе периодизации русской музыки», где на фоне линейной модели выстраивается многоуровневая временная структура. Докладчик ярко продемонстрировал, как те или иные музыкальные предпочтения мотивируются конкретным временным отрезком, но во всех случаях катализатором является так называемый «социальный заказ». Таким образом, уничтожение общественной корпорации и есть выход за рамки времени, который, однако, подобно салтыковской «борьбе ради борьбы», знаменует лишь «интерес музыки самой к себе». Взгляд на «безвременье» как реализацию мощного концептуального единства в песенном тексте предложили Ю.В. Доманский (Москва) в докладе «Формула "и времени больше не будет" в концепции времени Егора Летова» и Д.Л. Карпов (Ярославль), доклад которого был посвящен тому же тексту («Когда "Маятник качнется в правильную сторону"?»). Ключевым мотивом в песне Летова оказывается «солнцеворот», рассматриваемый с нескольких точек зрения. Амбивалентность данного понятия порождена парадоксом - символом реальной истории, балансирующим в пространстве художественного текста на грани Истины и Лжи, «Правильного и Неправильного». Исход один: все приведет к тому, что «времени больше не будет», но совершенно не важно, хорошо это или плохо, важна сама вера в грядущую перемену. Остановка же времени в кинематографической проекции была рассмотрена С.Н. Еланской (Тверь) в докладе «цЗыбко все вокруг, шатко": фильм "Предсказание" Эльдара Рязанова как пример кайротической атемпоральности». Историческое воспринимается не более как игра фортуны, а выход из нее возможен только посредством кайроса - «остановки настоящего». Смысл же собст-
Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 2017. №3
венно «предсказания» сводится к насильственному вырыванию человека из исторического времени в «атемпоральное время конца».
Секцию «Мотивы безвременья» открыла В.К. Никитина (Абердин, Великобритания), выступление которой было посвящено «безвременью и времени в лирической песне и свадебном причитании». Определение семантики обряда во времени оказывается первостепенной задачей, его сакрализация напрямую зависит от индивидуального восприятия, развенчивающего собственно мотив «безвременья» в момент «перехода». Также идея относительности времени раскрывалась в докладах Н.С. Жерновой (Вологда) «Мотив потерянного времени в книгах Алексея Ремизова», С.М. Пинаева (Москва) «Мифологическое время как "двойная бесконечность" в поэзии Максимилиана Волошина» и И.Л. Багратион-Мухранели (Москва) «"Не последние ль близятся сроки?" Время в "Поэме без героя" А.А. Ахматовой». А.М. Лобин (Ульяновск) в докладе «Эпоха перестройки глазами историков: стратегии и описания» рассматривал проблему, уже ориентируясь не на дифференцированные темпоральные модели, а на личностные конструкты людей, принадлежащих к разным социальным группам и пытающихся воссоздать посредством риторических стратегий «единую историческую реальность», основываясь на мемуарных текстах.
Возможность взаимодействия «бесконечности» с другими временным категориями активно обсуждалась в рамках секции «Безвременье как эпоха». Доклад Б. Ф. Колымагина (Москва) «О некоторых тенденциях религиозной поэзии в эпоху безвременья» поставил весьма интересную проблематику «блокировки» вневременного, в основном на материале поэзии Олега Асиновского. По сути, исследуемая категория в рассматриваемых текстах не просто воплощает период застоя, а выражает упаднические настроения с неутешительным прогнозом на будущее. Теперь время не является отнологической категорией, оно «провисает» и превращается в «пустую абстракцию», и нет места как для прошлого и настоящего, так и для будущего. «Беспамятство» выступает в качестве проекта «безвременья» и само воспоминание о Небесной Родине оказывается не больше чем иллюзией, описание которой адресовано «профанам». Выступление И.В. Мотеюнайте (Псков) было посвящено самиздатскому альманаху «Майя». В докладе «"Пролетела осень, наступило лето": провинциальный андеграунд "без вёсен и зим"» рассматривалось ощущение потерянного времени, порожденное невостребованностью результатов творческой деятельности. В докладе «Способы изображения "безвременья" в воспоминаниях о февральской революции 1917 года в Твери» И.В. Мироновой (Тверь) были представлены собственно атрибуты «безвременья». Интересной становится сама перспектива рассмотрения революции как тупика на пути всеобщего движения истории с разных точек зрения в автобиографической прозе авторов, принадлежащих к разным политическим лагерям и социальным группам.
«Время в движении» было обозначено в докладе Гун Цинцин (Пекин, КНР) «Движение времени в прозе В. Маканина 1970-1980-х годов». В контексте прозы В.С. Маканина рассматривается диалектика временного и вечного как экзистенциальная доминанта в пространстве художественного мира. Представленные модели «прошлого», «повседневного», «скоротечного настоящего» подчинены единому механизму, который с авторской точки зрения и воплощает идеальное «безвременье». Противоположная тенденция наметилась в работе Корнелии Дорынек (Краков, Польша) «Прошлое как ключ к сознанию: "В поисках утраченного времени" глазами Мераба Мамардашвили». Здесь сознание является необходимым компонентом для построения хронологической цепи. Выстраивание ретроспективного ассоциативного ряда проецируется лирическим героем Пруста в настоящее, где и происходит конечная фиксация значимого события или явления. Осмысление данного подхода на материале философской антропологии становится особенно показательным для репрезентации «вневременного».
В докладе О.И. Федотова (Москва) «Можно ли остановить время?» шла речь о фатальной зависимости течения времени от солнца. Светило является своеобразным хронометром в пространстве как мифологического, так и реального мира. Границы между «ре-
альным» и «художественным» становятся в этом случае довольно-таки размытыми, и выпадение из времени легко рассмотреть в системе бинарных оппозиций (свет / тьма, свой / чужой). «Светлое и сияющее солнце - символ «своего» мира как упорядоченного пространства», в то время как солнце, погружающееся во тьму, - символ хаоса, представленного в работе как затмение и сигнал остановки времени. Выступление С.И. Кормилова (Москва) было посвящено «временному и вневременному в "Ревизоре" и "Мертвых душах"». Докладчик продемонстрировал, что «нарушения» хронологии, иногда продуманные и имеющие глубокий смысл, подчас становятся и результатом случайности и неверной трактовки. Условность «безвременья», которая проявлена в сюжетах классических текстов, стала основанием оживленной дискуссии, которая плавно перетекла в обсуждение тем следующих конференций, которые будут посвящены сюжетному потенциалу индивидуального и социального времени.
А.С. Филатова
Сведения об авторе: Филатова Алина Сергеевна, магистрант кафедры истории и теории литературы Тверского государственного университета. E-mail: moiseeva.a79520616272@yandex.ru.
