CC BY
100
А.П. Скиба*
МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ В ОТНОШЕНИИ ЛИЦ, ИМЕЮЩИХ ЗАБОЛЕВАНИЯ: ОБОСНОВАНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ РАЗРАБОТКИ
Меры безопасности в отношении правонарушителей — напрямую не закрепленный в законодательстве и практически не исследованный институт уголовного, уголовно-исполнительного, административного и других отраслей права.
С определенной степенью условности к мерам безопасности в рамках уголовного права, в частности, можно отнести принудительные меры медицинского характера. Однако применение принудительных мер медицинского характера, например, в отношении лица, освобождаемого от отбывания наказания, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, остается на усмотрение суда (согласно ч. 1 ст. 81 УК РФ, это является правом суда, а не обязанностью). Кроме того, ряд исследователей обращает внимание и на иные проблемы применения принудительных мер медицинского характера.1
Представляется, в самой ст. 21 УК РФ заложено противоречие: в ч. 1 говорится о том, что не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики (т. е. к нему не могут применяться меры уголовно-правового характера), а в ч. 2 — что лицу, совершившему предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, судом все же могут быть назначены принудительные меры медицинского характера (несмотря на то, что он не подлежит уголовной ответственности). В этом случае уголовный закон с такой же лёгкостью мог бы применять, например, принудительные меры воспитатель-
* Андрей Петрович Скиба — кандидат юридических наук, доцент кафедры «Уголовно-правовые дисциплины» Института управления, бизнеса и права (Ростов-на-Дону, Россия).
© А.П. Скиба, 2010.
1 См., например: Рябинина Т. Производство о применении принудительных мер медицинского характера // Законность. — 2008. — № 8. — С. 48-51.
ного характера в отношении несовершеннолетних, не достигших ко времени совершения преступления соответствующего возраста. Данная проблема представляется достаточно актуальной ввиду того, что, по данным Б.А. Спасенни-кова и С.Б. Спасенникова, в настоящее время число лиц, признанных судом невменяемыми, в различных регионах страны колеблется от 3 % до 15 % от общего числа подсудимых.2
Аналогичное противоречие заложено и в ст. 81 УК РФ, когда суд должен освободить от наказания лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, а применять к такому лицу принудительные меры медицинского характера — не обязан.
Таким образом, положения ст. ст. 21 и 81 УК РФ представляются несколько нелогичными.
В то же время хотелось бы обратить внимание на возможное развитие сферы применения мер безопасности в различных отраслях права. В частности, их применение актуально при досрочном освобождении от наказания осуждённого, имеющего заболевания, а также в отношении лиц, имеющих заболевания, с девиантным (в том числе административно наказуемым) поведением, но ещё не совершивших преступления.
В УК РФ и УИК РФ предусматриваются различные виды досрочного освобождения осуждённых от отбывания наказания, и в последние годы наблюдается расширение сферы их применения. Теоретически освобождать осуждённого от наказания возможно, когда достигнуты цели наказания либо в силу каких-то вновь возникших обстоятельств лицо перестало быть общественно опасным. Однако в законодательстве и на практике ситуация несколько иная.
Освобождение от наказания в связи с болезнью (осуществляемое судом), предусмотренное в ст. 81 УК, ст. ст. 26, 42, 49, 175 УИК РФ, связано с выявлением психического расстройства или иного тяжелого заболевания у осуждённого; обычно в отношении лиц, лишённых свободы, оно происходит из лечебно-профилактических учреждений Федеральной службы исполнения наказаний РФ.3 Данный вопрос, согласно ч. 5 ст. 175 УИК РФ, может подниматься как по ходатайству самого осуждённого либо его законного представителя, так и по представлению администрации учреждения или органа, исполняющего наказание. В то же время в ст. ст. 397 и 399 УПК РФ предусматривается, что вопросы, связанные с освобождением от наказания в
2 См.: Спасенников Б А., Спасенников С.Б. К определению понятия «вменяемость» в уголовном праве // Государство и право. — 2008. — № 6. — С. 27.
3 См.: Постановление Правительства РФ от 6.02.2004. № 54.
связи с болезнью осуждённого, могут разрешаться только по ходатайству самого осуждённого, что несколько не соответствует положениям уголовно-исполнительного закона.
При этом виде досрочного освобождения от наказания не достигается ни одна из целей уголовно-исполнительного законодательства, так как судом не исследуется степень исправления осуждённого или возможность совершения им нового преступления. Более того, как обоснованно указывают А. Михлин и Л. Яковлева, при немногочисленных фактах освобождения по болезни «были даже отдельные случаи освобождения по болезни лиц, которые впоследствии, несмотря на состояние здоровья, вновь совершили пре-ступление».4
В целом же в период содержания в местах лишения свободы осуждённые, имеющие психические заболевания, характеризуются более отрицательно, чем иные лица. Так, психические заболевания в пределах вменяемости были обнаружены у 2,1 % осуждённых в исправительных колониях всех видов,5 тогда как удельный вес имевших такие заболевания среди отрицательно характеризующихся оказался в полтора раза больше и, по расчетам П.Р. Федореева, составил 3,5 %.6 Более того, мы соглашаемся с давно обоснованным утверждением Ю.М. Антоняна и С.В. Бородина, что «изучение поведения осуждённых в местах лишения свободы показывает ... что среди отрицательно характеризующихся лиц с психическими аномалиями больше всего психопатов. Среди тех, чье поведение получило положительную оценку, психопатов в три с половиной раза меньше».7
Б.А. Спасенников8 (на наш взгляд, небезосновательно) даже ставит под сомнение обязанность суда освобождать осуждённого, имеющего психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими; в этом случае суд не обязан бесповоротно освобождать от наказания лиц, больных психическими заболеваниями.
Однако необходимо учитывать, что само по себе применение исправитель-
4 См.: Михлин А, Яковлева Л. Специальная перепись осуждённых // Российская юстиция. — 2001. — № 4. — С. 68.
5 См.: Характеристика осуждённых к лишению свободы: По материалам специальной переписи 1999 г. — Т. 2. — М., 2001. — С. 20.
6 См.: Федореев П.Р. Отрицательно характеризующиеся осуждённые в местах лишения свободы / Отв. ред. А.С. Михлин. — М., 2006. — С. 44.
7 См.: Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии. — М., 1987. — С. 181.
8 См.: Спасенников Б. Освобождение от наказания в связи с психическим расстройством // Российская юстиция. — 2003. — № 4. — С. 42.
ного воздействия к такому осуждённому теряет смысл ввиду не осознания им характера своих действий.
Действительно, освобождение осуждённого от наказания вследствие психического или иного заболевания подразумевает, что обратно в места лишения свободы лицо не вернется (если не совершит новое преступление и при этом состояние здоровья преступника не улучшится). Но возможна ситуация, когда человек, имевший психическое расстройство, лишавшее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, или иное тяжелое заболевание (например, туберкулез) после освобождения и проведенного курса лечения выздоравливает. Например, лицо было осуждено к 13 годам лишения свободы, по отбытии 3 лет — освобождено от наказания по ч. 1 ст. 81 УК РФ, а спустя еще 4 года — успешно закончило курс лечения. В этом случае досрочно освобожденное лицо, начавшее адекватно осознавать окружающую его действительность (в случае психического расстройства), могло бы подвергаться оставшееся время срока наказания (в нашем примере — еще 6 лет) исправительному воздействию, если оно было бы возвращено в места лишения свободы. Однако в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве обязательное возвращение лиц, ранее имевших соответствующее тяжелое заболевание, но впоследствии вылечившихся, обратно в места лишения свободы для продолжения оказания на них исправительного воздействия не предусмотрено (эти лица по ч. 4 ст. 81 УК РФ лишь «могут подлежать уголовной ответственности и наказанию»).
Данную ситуацию считаем в корне неверной, вследствие того, что подобное «прощение» преступника, возможно, будет порождать ощущение вседозволенности, что может повлечь совершение им нового преступления.
Похожая ситуация складывается и при освобождении больных осуждённых вследствие принятия актов об амнистии. Также следует отметить, что многие акты амнистии касаются в первую очередь больных лиц, в том числе туберкулезом. Освободившись, больные лица обычно не спешат вылечиться и становятся источником распространения инфекции. В период отбывания наказания некоторые осуждённые даже ждут наступления более тяжелой стадии заболевания, потому что это может сулить им свободу. При этом реальной ответственности за уклонение от лечения ни в период отбывания наказания, ни после освобождения эти лица не несут; впоследствии же при их повторном осуждении опять может встать вопрос о необходимости досрочного освобождения от отбывания наказания этих преступников по состоянию здоровья.
Наиболее применяемым видом досрочного освобождения от наказания является условно-досрочное освобождение осуждённых. К основным критериям, которыми руководствуется суд при этом виде досрочного освобождения, можно отнести: поведение осуждённого, его отношение к учебе и труду во время отбывания наказания, раскаивание и т. д. На практике суды нередко
условно-досрочно освобождают осуждённых к лишению свободы, учитывая в основном один критерий — отсутствие у них взысканий. При этом в ряде регионов России наблюдается уменьшение числа взысканий, накладываемых на осуждённых, в результате чего при наступлении срока, предусмотренного в ч. 3 ст. 79 УК РФ, последние «автоматически» могут условно-досрочно освобождаться при подаче соответствующего ходатайства.
С учетом того, что, по разным данным, в местах лишения свободы содержится несколько сотен тысяч осуждённых, имеющих различные заболевания, в том числе психические расстройства и туберкулез, довольно странным выглядит отсутствие такого критерия при условно-досрочном освобождении осуждённых, как отношение к своему здоровью. Действительно, если осуждённый будет стремиться к улучшению своего здоровья, то после освобождения он будет более «полезен» для общества здоровым, чем при наличии тяжелого заболевания.
Кроме того, на практике при решении вопроса об условно-досрочном освобождении осуждённых суды также нередко полагают, что на свободе больные лица смогут получать лучшее лечение, чем в местах лишения свободы, и тем самым применяют новый «неформальный» критерий для данного вида досрочного освобождения.
Таким образом, подобное отношение к больным осуждённым к лишению свободы, заключающееся в «нежелании» их лечить путем досрочного освобождения от наказания различными способами (условно-досрочно, по амнистии, по болезни и др.) отражает часть уголовной и уголовно-исполнительной политики российского государства. Это проявляется также в том, что при решении вопросов, связанных с досрочным освобождением от отбывания наказания, в соответствии со ст. 399 УПК РФ, прокурор лишь вправе, а не обязан участвовать в судебном заседании (хотя ведомственные акты Генеральной прокуратуры обязывают соответствующих прокуроров принимать участие в решении этих вопросов). При этом больные лица, бывшие осуждённые, представляют собой реальную угрозу для общества, если в отношении них не осуществлять комплекс мер по предупреждению совершения ими новых преступлений и повышению состояния их здоровья.
В то же время оставление на свободе, например, лица, имеющего психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, не только нецелесообразно, но и опасно. По нашему мнению, следует в обязательном порядке помещать подобных лиц в психиатрический стационар, т. е. применять в отношении них меру безопасности. В случае же своего выздоровления они должны продолжать отбывать наказание, определенное в приговоре суда, для применения к ним мер исправительного воздействия.
Предпосылки для этого уже имеются в Уголовном кодексе РФ. Так, в ч. 4 ст. 81 УК РФ определено, что лицу, которое после вынесения приговора заболело психическим заболеванием, лишающим его способности сознавать фактический характер своих действий либо руководить им, в случае их выздоровления могут подлежать уголовной ответственности и наказанию, если не истекли сроки давности.
В этой связи заслуживает самого пристального внимания концепция, разработанная Н.В. Щедриным, заключающаяся в необходимости разработки мер безопасности наряду с мерами наказания и восстановления (компенсации). К мерам безопасности он в том числе относит: помещение лица в специализированное лечебное заведение для алкоголиков и наркоманов, помещение в психиатрическую больницу, принудительные меры медицинского характера, а также наложение обязанности пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании, токсикомании или венерического заболевания.9
Зарубежная практика свидетельствует о широком применении мер безопасности в отношении лиц, совершивших преступление. Исключение составляют ряд государств, как правило, постсоветского пространства (Казахстан и др.).
Так, в США меры безопасности применяются, в первую очередь, не столько в зависимости от количества совершенных преступлений, сколько от психического состояния лиц, их совершивших (страдающие умственными дефектами или аномальными отклонениями психики, склонные к совершению преступлений и др.). Особенно широкое распространение получили меры безопасности, применяемые к так называемым «сексуальным психопатам» — лицам, склонным к совершению половых преступлений. Так, одной из мер безопасности является помещение такого лица в «лечебный центр», где он содержится до тех пор, пока не перестанет быть опасным для общества (вплоть до конца жизни преступника). Американское законодательство предусматривает применение и других мер в отношении сексуально опасных лиц. Среди них выделяется такая специфичная мера, как кастрация, прежде всего педофилов.
Активно применяются меры безопасности в Германии. Их особенность состоит в том, что они являются правовым последствием не только тогда, когда виновность лица установлена судом и имеется приговор суда, но и в случае отсутствия виновности лица, например, при помещении виновного лица в психиатрическую больницу. Продолжительность применения меры безопасности в виде помещения в психиатрическую больницу в уголовном законе Германии не определяется, но в § 67d УК ФРГ указывается, что срок помещения,
9 См.: Щедрин Н.В. Меры безопасности как средство предупреждения преступности: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2001. — С. 6, 26—28.
например, в лечебное заведение для алкоголиков и наркоманов не должен превышать двух лет.
Меры безопасности в Японии применяются к следующим категориям лиц: к определенным категориям делинквентных несовершеннолетних и женщин, нарушивших Закон о предотвращении проституции, к условно осуждённым, лицам, освобожденным из тюрем. В отношении же психически больных и лиц с ослабленной психикой предусмотрено, что при наличии опасности нанесения повреждений себе или причинения ущерба другим людям они могут быть помещены в психиатрические лечебные учреждения даже без согласия их самих или причастных лиц (Закон о психической гигиене и благосостоянии психически ущербных лиц).
В Италии меры безопасности могут применяться как вместе с наказанием, так и отдельно. К личным мерам безопасности, связанным с ограничением свободы, в частности, относятся: помещение в специальное лечебное учреждение; помещение в специальное психиатрическое учреждение. К лицам, признанным невменяемыми, а также оправданным по причине хронического алкогольного или наркотического опьянения, либо вследствие глухонемоты, всегда применяются меры безопасности в виде помещения в специальное психиатрическое учреждение на срок не менее двух лет. Если за совершённое деяние закон устанавливает наказание в виде пожизненного заключения, минимальная продолжительность данной меры безопасности равна десяти годам. Если наказание за совершенное деяние предусмотрено в виде лишения свободы на срок не менее 10 лет, минимальный срок меры безопасности устанавливается в пять лет (ст. 222 УК Италии).
По УК Польши в главе Х «Меры безопасности» имеется несколько видов мер безопасности, применяемых к лицам, совершившим преступления: помещение лица в соответствующее психиатрическое и иное лечебное учреждение, запрещение занимать определенную должность, исполнять определенную профессию или заниматься определенной хозяйственной деятельностью; запрещение управлять средствами передвижения; конфискация предметов и др.
В Швеции суд может подвергнуть правонарушителя специальной опеке служб социального попечения, психиатрических служб или каких-либо иных органов. Специальной опеке могут быть подвергнуты правонарушители — алкоголики и наркоманы, если ими совершено нетяжкое преступление. По решению суда они передаются местным властям или в специальные лечебные учреждения для прохождения лечения в течение двух месяцев. Если преступник совершил уголовно наказуемое деяние в состоянии психиатрического расстройства, то он может быть подвергнут специальному психиатрическому лечению в закрытом психиатрическом учреждении или даже освобожден от ответственности с применением штрафной санкции. Обычно психиатрическое лечение длится 4 месяца, но если остается угроза совершения лечащимся
повторного серьезного преступления, то срок лечения может быть продлен местным административным судом до 6 месяцев.
Помещение больных осуждённых в качестве мер безопасности осуществляется и в ряде других стран: Испании (помещение в психиатрический центр), Нидерландах (помещение в психиатрическую больницу, лечение в стационаре, амбулаторное лечение), Финляндии (содержание в смирительном заведении для душевнобольных, лиц, страдающих психическими расстройствами, алкоголизмом, наркоманией), Англии (осуществление лечения наркоманов в закрытом медицинском учреждении) и др.
Таким образом, очевидно, что за рубежом создана более чёткая, чем в России, правовая основа применения мер безопасности в отношении правонарушителей.
Представляется, что в современных российских условиях применение таких мер безопасности, как помещение в специальное лечебное заведение или в специальное психиатрическое учреждение больных лиц, совершивших уголовно наказуемые деяния, является вполне оправданным. Тем более что, согласно недавним изменениям, внесенным в Указ Президента РФ от 13 октября 2004 года № 1314 «Вопросы Федеральной службы исполнения наказаний»,10 на ФСИН возложена охрана психиатрических больниц (стационаров) специализированного типа с интенсивным наблюдением Федеральным агентством по здравоохранению и социальному развитию, обеспечение безопасности находящихся на их территориях лиц, сопровождение и охрана лиц, которым назначено принудительное лечение в указанных больницах (стационарах), при переводе их в другие аналогичные больницы (стационары), а также в случае направления их в иные учреждения здравоохранения для оказания медицинской помощи.
Подробная регламентация применения различных мер безопасности возможна в уголовно-исполнительном законодательстве. Ведь УИК РФ посвящен не только регулированию исполнения уголовных наказаний — например, в разделе VIII говорится о контроле за условно осуждёнными лицами.
Другим направлением предупреждения преступлений и иного правонару-шающего поведения представляется применение мер безопасности в отношении лиц, имеющих заболевания, совершающих административные и другие правонарушения или иным образом проявляющих девиантное поведение, но ещё не совершивших преступления (как это делается в некоторых государствах).
Можно вспомнить опыт деятельности лечебно-трудовых профилакториев (далее — ЛТП) как способа предупреждения правонарушающего поведения лиц, больных наркоманией, и хронических алкоголиков. Помещение в ЛТП рассматривалось как мера медико-административного характера, кото-
10 См.: Указ Президента РФ от 30.04.2008. № 656.
рая не являлась уголовным наказанием и не влекла судимости. Теоретически деятельность ЛТП была направлена, помимо прочего, на оказание медицинской и иной помощи указанным лицам с целью недопущения совершения ими преступлений и иных правонарушений.
Как отмечено в Заключении Комитета Конституционного надзора СССР от 25.10.1990 г. № 8 (2-10) «О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспитании лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией», «лечение хронических алкоголиков и наркоманов было введено в качестве вынужденного средства охраны и восстановления их здоровья, а также предупреждения преступлений и других антиобщественных проявлений со стороны этих лиц и является принудительной мерой административно-медицинского характера».
Оценка деятельности ЛТП со стороны различных исследователей сложилась неоднозначная.
С одной стороны, говорилось о том, что в деятельности профилакториев было заложено рациональное зерно, и идея принудительного лечения и трудового перевоспитания лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией, могла стать эффективным подспорьем для организации профилактики преступлений и иных правонарушений этих лиц. Ведь при проведении медико-исправительных мероприятий в отношении лиц, больных наркоманией, и хронических алкоголиков учитывалось в том числе их поведение, не уклонение от лечения, наличие нарушений трудовой дисциплины, общественного порядка и иные обстоятельства.11 При этом в ЛТП, в условиях относительно длительной изоляции возможно было организовать трудовой процесс и контролировать поведение лиц, больных наркоманией, и хронических алкоголиков.12
С другой стороны, обращалось внимание на то, что деятельность ЛТП была преимущественно направлена на выполнение хозяйственных задач13 и нару-
11 См. подробнее: Критерии по определению возможности сокращения срока содержания в лечебно-трудовых профилакториях Министерства внутренних дел СССР больных хроническим алкоголизмом, находящихся на принудительном лечении и трудовом перевоспитании, утв. ГУИТУ МВД СССР № 6/26-275 от 31.10.1979г., Медуп-равлением МВД СССР № 11/10-3616 от 30.10.1979г. и Управлением по внедрению новых лекарственных средств и медицинской техники Минздрава СССР № 24-14/9250 от 29.09.1979г.
12 См. подробнее: Уточкин В., Шмакова М. Рентабельность плюс эффективность / / Воспитание и правопорядок. — 1990. — № 7. — С. 43—44.
13 См. подробнее: Бирюков Е. Напряженность в борьбе с пьянством и тунеядством не ослабевает // Социалистическая законность. 1989. № 11. С. 28; Прокурорский надзор на предприятиях, где используется труд осуждённых // Бюллетень прокуратуры РСФСР. — 1985. — № 7 (233). — С. 19—22; и др.
шала конституционные и иные предписания законодательства14 (на это, в частности, указал и Комитет Конституционного надзора СССР в своем заключении от 25.10.1990 г. № 8). Кроме того, ставилась под сомнение эффективность лечения этих лиц, когда позитивное отношение к лечению и осознание алкоголизма как болезни практически отсутствовало у всех профилактируемых.15 В то же время следует учитывать то объективное обстоятельство, что государство так и не смогло в полной мере реализовать те функции, которые изначально закладывались в ЛТП. Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные нарушения, выявленные органами прокуратуры, в деятельности профилакториев.16 При этом иногда помещение в ЛТП незаконно применялось и как мера уголовно-правового характера, когда лица, совершившие преступления, вместо привлечения к уголовной ответственности направлялись в лечебно-трудовые профилактории.17
Кроме того, организационно-правовой статус профилакториев и ряд вопросов их деятельности (например, взаимосвязанность лечения с исправительными мероприятиями, взаимодействие ЛТП с учреждениями здравоохранения и органами внутренних дел, привлечение врачей к решению режимных вопросов, отсутствие психологической помощи), правовое положение профи-лактируемых, возможность возмещения причиненного материального ущерба лицам, необоснованно направлявшимся на принудительное лечение, процедура направления в ЛТП и другие вопросы18 так и не получили должного научного и прикладного разрешения.
Одним из наиболее спорных был вопрос об обоснованности досрочного освобождения из ЛТП профилактируемого лица в связи с тем, что примене-
14 См. подробнее: Яшков В. Под маркой заботы о здоровье // Воспитание и правопорядок. — 1990. — № 7. — С. 45.
15 См. подробнее: Уточкин В., Шмакова М. Рентабельность плюс эффективность. Указ. соч. — С. 43. — 44.
16 См.: Приказ ГП СССР № 55 от 24.07.1987г. «О задачах органов прокуратуры по выполнению постановлений ЦК КПСС об усилении борьбы с наркоманией»; Приказ ГП СССР № 48 от 07.07.1986г. «О серьёзных недостатках в осуществлении прокурорского надзора за соблюдением законности в деятельности лечебно-трудовых профилакториев и мерах по его улучшению»; и др.
17 См.: Постановление пленума Верховного суда СССР от 26.09.1975. «О практике применения судами законодательства и постановлений Пленума Верховного суда СССР, направленных на усиление борьбы с пьянством и алкоголизмом»// Сборник постановлений Пленума Верховного суда СССР. 1924—1977гг. — Ч. 1. — М., 1980. — С. 28.
18 См., например: Килясханов И. Принудительное лечение от алкоголизма: проблемы и решения // Социалистическая законность. 1989. № 11. С. 54—55; Фурсин Б. Врач или надзиратель? // Воспитание и правопорядок. 1990. № 7. С. 21; Богданов В. Ломать «тюремное» мышление// Воспитание и правопорядок. — 1990. — № 7. — С. 39.
ние к нему медикаментозных средств противоалкогольного лечения при наличии определенных болезней абсолютно противопоказано и в связи с этим дальнейшее пребывание его в профилактории бесцельно.19 В этом случае возникала оригинальная ситуация: помещение в ЛТП имело медицинский характер, и освобождение из него также имело аналогичный подтекст — в связи с невозможностью применения этих медицинских мер. Отмечались, в частности, следующие проблемы в этой области: не имелось перечня заболеваний, влекущих досрочное освобождение из профилактория; непонятно, должно ли было учитываться при решении о досрочном освобождении из ЛТП поведение лица, стадия алкогольного заболевания, срок нахождения в профилактории и др. К концу 1980-х годов даже имели место случаи обращения профи-лактируемых с требованиями освободить их из ЛТП для направления на «кодирование» по методу Довженко.
К слову, в этой связи вспоминаются некоторые современные проблемы освобождения от наказания больных осуждённых по ст. 81 УК РФ.
Другим серьезным вопросом остаётся нерешенная правовая природа помещения в ЛТП. Общепризнанное отношение к помещению в профилакторий как мере медико-административного характера несколько не соответствует тому, что за уклонение от принудительного лечения, выразившееся в побеге из ЛТП, была установлена уголовная ответственность. В этом случае возможно говорить о том, что эту профилактическую меру нельзя относить к конкретной отрасли законодательства (уголовной, административной или иной) и следует признать её междисциплинарный характер.
Кроме того, следует учитывать, что сами ЛТП нередко создавались на базе исправительно-трудовых колоний, и в них сохранился режим принудительного лечения, близкий к режиму отбывания наказания в виде лишения свобо-ды.20 Причём в сами профилактории иногда направлялись лица после отбывания лишения свободы. В этом случае ЛТП фактически также являлись заведениями, осуществлявшими контроль за лицами, освобождёнными из мест лишения свободы, и предупреждавшими их преступное и иное правонаруша-ющее поведение.
Считаем, что с определёнными допущениями деятельность профилакториев можно назвать одной из попыток создания системы мер безопасности в России в отношении определенных категорий лиц — больных наркоманией и хронических алкоголиков.
В отношении лиц, больных наркоманией, и хронических алкоголиков в
19 См. подробнее: Улицкий С. Досрочное освобождение из лечебно-трудовых профилакториев по болезни//Социалистическая законность. — 1979. — № 3. — С. 35; и др.
20 См., например: Теплов В. Нужны ли войска в ЛТП? // Воспитание и правопорядок. — 1990. — № 7. — С. 40—41.
советское время также организовывались реабилитационные мероприятия, связанные с их трудоустройством на предприятиях и постановкой на учет для наркологического и иного лечения. Практика показывала, что эффективность подобных мероприятий иногда была выше, чем в самих ЛТП. При отрицательном результате реабилитационных мероприятий эти лица направлялись в профилактории. В этом случае можно говорить о том, что организационно осуществлялось взаимодействие различных субъектов профилактики правонарушающего поведения таких лиц.
С другой стороны, лица, освобождённые из профилакториев, направлялись в психоневрологические диспансеры для дальнейшего медицинского наблюдения и ставились на учёт в органы внутренних дел для осуществления контроля за их образом жизни.
Таким образом, с определённой долей условности можно даже говорить о попытках создания комплексной системы мер безопасности в отношении лиц, больных наркоманией, и хронических алкоголиков. Субъектами этой комплексной системы были в том числе правоохранительные органы (ОВД) и неспециализированные структуры (предприятия и органы здравоохранения).
В связи с этим представляется, что на современном этапе следует учесть опыт деятельности ЛТП, тщательно проанализировать положительные и отрицательные аспекты их деятельности. В ближайшем будущем, после проведения соответствующих криминологических и иных исследований, возможна разработка мер безопасности в отношении отдельных категорий лиц, имеющих социальные отклонения, в том числе больных наркоманией и хронических алкоголиков. Подобное развитие мер безопасности возможно не только в рамках сугубо уголовного и уголовно-исполнительного права, но административного и иного законодательства.
Полагаем, что в российском законодательстве необходимо разработать комплексную концепцию мер безопасности. К мерам безопасности, возможно, следует отнести некоторые наказания и иные меры уголовно-правового характера. Так, в отношении больных осуждённых возможно применять такие меры безопасности, как: принудительное лечение (стационарное или амбулаторное), в том числе алкоголиков и наркоманов либо лиц, имеющих венерические и иные заболевания; запрет не только управлять автомобилем, воздушным, водным и иным транспортным средством, но и пользоваться оружием, техническими и иными средствами охраны и защиты, компьютерной и иной техникой; конфискацию имущества; принудительные меры воспитательного характера и др. Меры безопасности, по нашему мнению, также необходимо применять в отношении лица, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, и несовершеннолетнего, не достигшего ко времени совершения преступления соответствующего возраста, т. е. лиц, не подлежащих уголовной ответственности. В случае, на-
пример, выздоровления лица, имевшего тяжёлое психическое расстройство, и осознания общественной опасности своих действий он должен подлежать уголовной ответственности и наказанию, если не истекли сроки давности, определённые в ст. ст. 78 и 83 УК РФ. Представляется, что данная концепция должна включать не только основания и порядок применения мер безопасности в отношении различных категорий лиц, но и возможность досрочного освобождения от применения этих мер (либо их продления), а также юридические последствия их назначения.
Меры безопасности должны иметь междисциплинарный характер, а не ограничиваться сугубо рамками уголовного и уголовно-исполнительного права. Причём они могут применяться как «вместо», так и одновременно с применением наказаний.
Данному условию отвечает и недавно принятый ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации», где, в соответствии со ст. 7 этого закона, обязательной геномной регистрации подлежат:
— лица, осуждённые и отбывающие наказание в виде лишения свободы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, а также всех категорий преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности;
— неустановленные лица, биологический материал которых изъят в ходе производства следственных действий;
— неопознанные трупы.
Субъектами проведения государственной геномной регистрации являются не только учреждения и органы, исполняющие уголовные наказания в виде лишения свободы, но и органы внутренних дел, органы предварительного следствия, органы дознания, органы, уполномоченные проводить оперативно-розыскные мероприятия, а также учреждения судебно-медицинской экспертизы, входящие в государственную систему здравоохранения (ст. 8 и 9 ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации»).
Относительно освобождения осуждённого по болезни (условно-досрочном освобождении или амнистии) считаем, что ему в обязательном порядке суд должен назначать меры безопасности. Представляется необходимым возобновлять исполнение наказания, например, в случае выздоровления лица, при его уклонении от исполнения принудительных мер медицинского характера (курса лечения) или иных мер безопасности. В этом случае подобные меры безопасности на период их применения фактически будут приостанавливать отбывание уголовного наказания, а, в частности, досрочное освобождение по болезни в целом считаем возможным реформировать в институт приостановления исполнения наказания в связи с болезнью осуждённого.
Полагаем, что предлагаемые меры позволят повысить эффективность противодействия преступному и иному правонарушающему поведению лиц, имеющих психические и иные заболевания.
