CC BY
191
О.А. Дизер, М.Ю. Водяная,
кандидат юридических наук, доцент, Омская академия МВД России
Омская академия МВД России
ПЕРСПЕКТИВЫ ПРИМЕНЕНИЯ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ЛЕЧЕНИЯ
ОТ АЛКОГОЛИЗМА
THE PROSPECTS OF APPLICATION OF COMPULSORY TREATMENT FOR ALCOHOLISM
В статье анализируется отечественный опыт принудительного лечения лиц, страдающих алкоголизмом, вопросы функционирования лечебно-трудовых профилакториев, необходимость законодательного закрепления права органов исполнительной власти применять принудительное лечение лиц, страдающих алкоголизмом.
The article analyzes the national experience of involuntary treatment of persons suffering from alcoholism, the issues of functioning of the medical-labor dispensaries, the need for legislative consolidation of the right oj executive authority to apply compulsory treatment ofpersons suffering from alcoholism.
На протяжении длительного времени алкоголизм остается одной из острых социальных проблем. В 2014 г. на профилактический учет было взято в связи с употреблением с вредными последствиями алкоголя 109,1 тыс. человек [1].
Пьянство и алкоголизм способствуют снижению интеллектуального и морального уровня людей, подавляют чувство уважения к закону, способствуют возникновению преступного замысла, тем самым являются одной из причин совершения преступлений. Еще в начале XX века исследователи указывали: «...Изучение природы алкогольного отравления свидетельствует о том, что пьянство должно приводить ко всевозможным необдуманным зверским поступкам. Уголовная статистика подтверждает, что так оно и есть...» [2]. Данное высказывание по-прежнему остается актуальным. Из общего числа лиц, совершивших преступления
на территории Российской Федерации в 2014 г., 311347 (31% от общего числа (1006003)) находились в состоянии алкогольного опьянения. При этом изучение статистических данных позволяет проследить тенденцию к увеличению этих показателей (в 2013 г. — 29,5%). В 2015 г. почти каждое третье преступление (32,1%) совершено лицами в состоянии алкогольного опьянения [3]. Важную роль в предупреждении преступлений на почве злоупотребления алкоголем выполняют профилактические меры. «Необходимо направить свои силы именно на устранение причин алкоголизма, чтобы не очутиться в заколдованном кругу, борясь лишь с его последствиями» [2. — С. 997]. Значительное место среди правовых мер в этой сфере занимают административно-правовые меры борьбы с правонарушениями, предусмотренные антиалкогольным законодательством. Лица, допускающие распитие
алкогольной продукции в общественных местах либо находящиеся в состоянии опьянения, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность, привлекаются к административной ответственности. Причем данная категория правонарушений является самой многочисленной (без учета правонарушений, связанных с нарушением правил дорожного движения). Так, например, только на территории Омской области количество административных правонарушений, совершенных в общественных местах, связанных с употреблением алкоголя, за 2013 г. составило 66281 — 61,6% от общего числа правонарушений (107652), в 2014 г. — 62329 (56,9% от общего числа (109507)), в 2015 г. — 51470 правонарушений, что составило 53,5% от общего числа (96266) [4].
Применяемых мер воздействия явно недостаточно, так как наложение штрафа или даже административный арест не является для гражданина, злоупотребляющего спиртными напитками, рычагом, способным заставить его остановиться и перебороть свою пагубную привычку.
В целях снижения уровня алкоголизации населения и предупреждения преступлений, совершенных на почве пьянства, необходим широкий комплекс предупредительных мер, в том числе организация профилактики пьянства и алкоголизма среди молодежи, обеспечение охраны здоровья граждан от злоупотребления алкоголем, системное проведение эффективного лечения и медико-социальной реабилитации больных алкоголизмом, организационное, научное, финансовое и информационное обеспечение программной деятельности. Особенно важно определить конкретные механизмы оказания медицинской помощи лицам, страдающим алкоголизмом, без их согласия.
Проблема принудительного наркологического лечения в нашей стране была предметом острых дискуссий на протяжении многих лет.
Законодательство советского периода устанавливало два вида такого лечения:
1) принудительное лечение в лечебно-трудовом профилактории (ЛТП), которому подлежали «больные хроническим алкоголизмом или наркоманией, уклоняющиеся от добровольного лечения или продолжающие пьянствовать либо принимать наркотики после лечения, нарушающие трудовую дисциплину, общественный порядок и правила социалистического общежития» (ч. 2 ст. 59 Закона РСФСР «О здравоохранении» от 1971 г.);
2) принудительное лечение осужденных «алкоголиков и наркоманов» (ч. 1 ст. 62 УК РСФСР 1960 г.).
В данной статье будет рассмотрено принудительное лечение лиц, не совершавших преступления. Также авторы сочли возможным ограничить-
ся лишь кругом вопросов, относящихся к принудительному лечению лиц, страдающих алкоголизмом, поскольку аналогичные вопросы, касающиеся граждан, страдающих наркотической зависимостью, имеют специфические особенности и требуют самостоятельного исследования.
Лечение хронических алкоголиков было введено в качестве вынужденного средства охраны и восстановления их здоровья, а также предупреждения преступлений и других антиобщественных проявлений со стороны этих лиц и являлось принудительной мерой административно-медицинского характера [5]. Однако в литературе высказываются различные точки зрения на правовую природу рассматриваемой меры. Так, например, Д.Н. Бахрах относит принудительное лечение к мерам административного пресечения [6], И.Л. Дегтярев, А.Н. Клюшниченко полагают, что данная мера представляет собой один из видов административных наказаний [7]. По мнению Н. М. Жданова и Ю. П. Соловья: «Даже уклонение хронических алкоголиков от добровольного лечения или продолжение ими пьянства после проведенного курса лечения нельзя признать административным проступком. Эти действия служат основанием применения не меры административного взыскания, а меры пресечения административно-медицинского характера — направление больного в лечебно-трудовой профилакторий либо специальное наркологическое отделение для принудительного лечения и трудового перевоспитания» [8]. Похожей позиции придерживался и Н.М. Дорогих, который относил принудительное лечение к медико-административным мерам принуждения, основным назначением которых являлся возврат алкоголику здоровья [9]. Н.В. Щедрин рассматривает принудительное лечение как меру безопасности [10]. В свою очередь, Б.А. Спасенников полагает, что термин «меры безопасности» выступает в качестве формы ранее используемого термина «меры социальной защиты» [11].
Интересным является тот факт, что зарубежная практика свидетельствует об активном применении схожих мер безопасности. Например, в Германии применяется такая мера безопасности, как помещение в лечебное заведение для алкоголиков и наркоманов. В Швеции суд может подвергнуть правонарушителя специальной опеке служб социального попечения, психиатрических служб или каких-либо иных органов. По решению суда алкоголики передаются местным властям или в специальные лечебные учреждения для прохождения лечения [12].
Указ Президиума ВС РСФСР от 1 марта 1974 г. «О принудительном лечении и трудовом
перевоспитании хронических алкоголиков» [13] устанавливал обязанность проходить полный курс специального лечения в лечебно-профилактических учреждениях органов здравоохранения.
Хронические алкоголики, уклоняющиеся от добровольного лечения или продолжающие пьянствовать после лечения, подлежали направлению в лечебно-трудовые профилактории (далее — ЛТП) для принудитель -ного лечения и трудового перевоспитания на срок от одного года до двух лет.
Названным Указом детально регламентировалась процедура направления на принудительное лечение в ЛТП.
Дела о направлении в ЛТП на принудительное лечение возбуждались по ходатайству общественных организаций, трудовых коллективов, государственных органов, а также членов семьи или близких родственников.
Собирались данные о гражданине, его образе жизни, устанавливались факты злоупотребления спиртными напитками. Лицо направлялось на медицинское освидетельствование, которое проводила комиссия в составе трех врачей (психиатра-нарколога, невропатолога и терапевта), в ходе которого обосновывалась необходимость или отсутствие противопоказаний для принудительного лечения. В случае уклонения гражданина, направленного на медицинское освидетельствование, от обследования и явки на комиссию милиция доставляла его в принудительном порядке.
Материалы, подлежащие рассмотрению в суде, готовили и направляли в суд органы внутренних дел (этим, как правило, занимались участковые инспектора милиции). Эти материалы, кроме ходатайства и медицинского заключения о целесообразности направления лица на принудительное лечение от алкоголизма, содержали объяснения лица по существу заявленного ходатайства, объяснения членов семьи, письменное предупреждение органа внутренних дел о необходимости добровольного лечения или прекращения пьянства после лечения, справки об игнорировании амбулаторного противоалкогольного лечения или о досрочной выписке за нарушение режима из стационарного медицинского учреждения, справки медицинского вытрезвителя или органа внутренних дел о доставлении лица на вытрезвление или о привлечении к административной ответственности за нарушение ст. ст. 161 (Распитие спиртных напитков в общественных местах) и 162 (Появление в общественных местах в пьяном виде) КоАП РСФСР, выписки из заседаний профсоюзного комитета, решение комиссии по борьбе с пьянством, свиде-
тельствующие о применении мер общественного воздействия, а также мотивированное заключение о направлении материалов в народный суд, утвержденное начальником органа внутренних дел [8. — С. 39].
Вопрос о направлении в ЛТП рассматривался судом в срок не свыше 10 дней в открытом судебном заседании с участием лица, в отношении которого возбуждено ходатайство, с привлечением в необходимых случаях представителей общественных организаций, трудовых коллективов или государственных органов, возбудивших это ходатайство, а также членов семьи или близких родственников.
Постановление суда было окончательным и обжалованию не подлежало. Исполнение постановления суда осуществлялось органами внутренних дел в 10-дневный срок со дня его вынесения.
Срок принудительного лечения в ЛТП исчислялся с момента прибытия в профилакторий. Профилактории находились в ведении Министерства внутренних дел СССР. Охрана лиц, помещенных в профилакторий, и надзор за ними возлагались на органы внутренних дел. Медицинская часть состояла из стационарного и амбулаторного отделений, в штате которых имелись врачи психиатры-наркологи, фельдшеры и медицинские сестры. Побег из ЛТП наказывался по ст. 186 УК РСФСР, предусматривавшей до 1 года лишения свободы. В профилакториях проводились все виды антиалкогольного лечения в сочетании с общественно-полезным трудом в цехах, расположенных на его территории, и на промышленных и сельскохозяйственных предприятиях [14]. Таким образом, ЛТП решали не только чисто медицинские задачи, а предусматривали целый комплекс мер воспитательного и трудового характера. Помимо производственных объектов в профилакториях действовали школы профессионально-технического образования, библиотеки, профи-лактируемые имели возможность овладеть новой профессией или повысить свою квалификацию.
Следует отметить, что время пребывания в ЛТП не прерывало течения трудового стажа и за-считывалось в общий трудовой стаж. Из заработной платы или пенсии лица, содержащегося в профилактории, производились удержания на покрытие расходов по содержанию в ЛТП, часть средств получали семьи профилактируемых. Так как на принудительное лечение направлялись в первую очередь лица трудоспособные, но в большинстве своем не работающие, их выздоровление было экономически выгодным для государства и семьи больного. За лицами, проходящими принудитель-
ное лечение, сохранялось право на жилую площадь по их прежнему месту жительства.
Более того, на исполнительные комитеты районных, городских, районных Советов народных депутатов возлагалось трудовое устройство лиц, возвратившихся из профилактория, которое осуществлялось, как правило, по месту их прежней работы.
Не подлежали направлению в ЛТП лица, страдающие хроническими душевными болезнями, инвалиды первой и второй групп, беременные женщины и кормящие матери, а также лица с тяжелыми заболеваниями, препятствующими их пребыванию в этом учреждении (перечень которых утверждался Министерством здравоохранения РСФСР), мужчины старше 60 лет и женщины старше 55 лет, а также лица, не достигшие 18 лет.
В 1993 г. ЛТП были упразднены. Как отмечает ряд авторов, это было связано с тем, что принудительное лечение лиц, не совершивших никакого преступления, шло вразрез с международной конвенцией о правах человека [15]. Исследователи отмечают, что отмена таких непопулярных наказаний, как принудительное лечение наркоманов и алкоголиков, ликвидация лечебно-трудовых профилакториев и т. д. — это часть системы реформирования УИС, некоторой гуманизации исполнения наказаний [16].
В настоящее время применение принудительного лечения лиц, страдающих пьянством и алкоголизмом, является, как показывает изучение практики, большой проблемой.
На наш взгляд, принудительное лечение можно рассматривать как меру защиты социальной направленности, к которым также следует отнести изъятие с улиц лиц, находящихся в состоянии алкогольного опьянения, помещение их на вытрезвление. Особенностью принудительного лечения является то, что оно должно применяться в интересах общества и самого больного, является средством защиты общественной безопасности, общественного порядка и здоровья нарушителя. Подобные взгляды уже высказывались в литературе [17]. К принудительным мерам медицинского характера государственные органы вынуждены прибегать потому, что гражданин не выполняет возложенных на него соответствующими нормативными правовыми актами обязанностей и законных требований компетентных органов. Указанные меры хотя и применяются в принудительном порядке, но не преследуют карательных целей. К числу их основных целей следует отнести, во-первых, ограждение общества от общественно опасного поведения алкоголиков, во-вторых, защиту здоровья самого граж-
данина и, в-третьих, проведение мер социальной реабилитации
Следует согласиться с Д.Н. Бахрахом, который считал, что «принудительное лечение позволяет изолировать правонарушителей, предотвратить совершение ими антиобщественных действий, оздоровить обстановку в семье...» [6. — С. 31].
К числу проблем, значительно затрудняющих применение принудительного лечения, относится отсутствие специального нормативного правового акта, предусматривающего основания и порядок его проведения.
Принудительные меры медицинского характера как меры административного принуждения состоят в действиях уполномоченных органов (их должностных лиц) по подготовке материалов, назначению, осуществлению комплекса мероприятий, проводимых в целях оказания принудительного лечебного, реабилитационного воздействия на лиц, больных алкоголизмом и наркоманией, пресечения их противоправных действий, устранения социально-опасного состояния [18].
Законодателем предусматривается возможность оказания медицинской помощи без согласия граждан или их законных представителей в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих (социально значимые заболевания) [19]. Перечень социально значимых заболеваний и заболеваний, представляющих опасность для окружающих, определяется Правительством Российской Федерации. В Постановлении Правительства Российской Федерации от 1 декабря 2004 г. №715 «Об утверждении перечня социально значимых заболеваний и перечня заболеваний, представляющих опасность для окружающих» в числе таковых алкоголизм до настоящего времени не значится, что, несомненно, является существенным пробелом в законодательстве.
По нашему мнению, алкоголизм как раз и является социально значимым заболеванием. Только в 2014 г. заболеваемость населения алкоголизмом и алкогольными психозами составила 1155,4 больных на 100000 населения (для сравнения — заболеваемость самыми многочисленными социально значимыми болезнями, такими как болезни, характеризующиеся повышенным кровяным давлением, в 2014 г. составила 1010,2 больного на 100000 населения). Своевременное выявление лиц с признаками таких заболеваний и назначение им принудительного лечения позволит, на наш взгляд, сократить масштабы алкоголизации населения.
В соответствии с действующей международной классификацией болезней (МКБ-10) [20] алкоголизм относится к категории психических
расстройств, в связи с чем, по нашему мнению, к лицам, страдающим данным расстройством, возможно применение принудительного лечения.
Скорейшее включение алкоголизма в перечень социально значимых заболеваний будет способствовать значительному увеличению эффективности применения принудительных мер медицинского характера. Также необходимо, на наш взгляд, внести соответствующие изменения в Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», закрепив в п. 2 ч. 9 ст. 20 указанного закона возможность осуществлять медицинское вмешательство без согласия гражданина в отношении лиц, страдающих не только заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, но и социально значимыми заболеваниями.
Полагаем, что в настоящее время сложились предпосылки для законодательного закрепления такой меры защиты социальной направленности, как принудительное лечение. При этом, как справедливо указывают исследователи, набор юридических фактов, достаточных для назначения принудительного лечения должен быть сложносоставным: заболевание алкоголизмом плюс система общественно опасных деяний [21]. Факт заболевания должен быть тщательнейшим образом установлен с помощью медицинского обследования, причем обязательным основанием для его проведения должно являться совершение лицом в состоянии опьянения трех и более административных правонарушений, посягающих на общественный порядок и общественную безопасность, в течение года.
Похожий опыт по принудительному лечению больных алкоголизмом и наркоманией имеется в ряде государств — участников Содружества Независимых Государств. Так, в Республике Беларусь действует Закон «О порядке и условиях направления граждан в лечебно-трудовые профилактории и условиях нахождения в них» от 4 января 2010 г. №104-З. В ЛТП направляются граждане, больные хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, которые в течение года три раза и более привлекались к административной ответственности за совершение административных правонарушений в состоянии алкогольного опьянения или в состоянии, вызванном потреблением наркотических средств, психотропных, токсических или других одурманивающих веществ, были предупреждены в установленном законом порядке о возможности направления в лечебно-трудовые профилактории и в течение года после данного предупреждения привлекались к административной ответственности за совершение административного правонарушения в состо-
янии алкогольного опьянения или в состоянии, вызванном потреблением наркотических средств, психотропных, токсических или других одурманивающих веществ. Помимо этого в ЛТП направляются граждане, обязанные возмещать расходы, затраченные государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении, которые дважды в течение года нарушили трудовую дисциплину по причине употребления алкогольных напитков, потребления наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов, токсических или других одурманивающих веществ, в связи с этим были предупреждены о возможности направления в лечебно-трудовой профилакторий и в течение года после данного предупреждения нарушили трудовую дисциплину по причине употребления алкогольных напитков и иных вышеуказанных веществ. Граждане получают заработную плату, начисляемую на их лицевые счета, а также имеют право на трудовой и социальный отпуска. Из заработной платы производится удержание стоимости питания, одежды, обуви, коммунально-бытовых услуг, а также иные удержания, предусмотренные законодательными актами Республики Беларусь. Независимо от этого на лицевой счет гражданина, содержащегося в ЛТП, перечисляется не менее 25% начисленной зарплаты [22].
Исследователи белорусского опыта отмечают, что проблему алкоголизма ЛТП полностью, конечно, не решат. Даже после принудительной изоляции и медико-социальной реабилитации многие возвращаются туда снова. Тем не менее ЛТП в некоторых случаях является единственным средством воздействия на указанную категорию лиц и достаточно эффективным способом их временной изоляции от семьи и общества [23].
Более того, право на охрану здоровья является одним из важнейших конституционных прав. В связи с этим, рассматривая правовую природу института социальной реабилитации хронических алкоголиков, отдельные авторы выделяют так называемый «принцип презумпции соответствия недобровольного лечения интересам самого больного и презумпции последующего согласия больного с проведенным ему недобровольным лечением». Этот принцип фактически обусловлен вынужденной необходимостью и правовой обоснованностью превентивного социального контроля в интересах ограждения (защиты) самого лица, страдающего алкогольной зависимостью, приводящей к выраженной социальной дезадаптации и антисоциальной активности, от его же опасных действий (угроз) в отношении самого себя [24].
Вышесказанное позволяет, на наш взгляд, применять к хроническим алкоголикам принуди-
тельное лечение, рассматривая его как меру защиты социальной направленности.
В современных условиях такое лечение целесообразно осуществлять на базе организаций социального обслуживания, поскольку в соответствии со ст. 15 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. №442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации» [25] социальное обслуживание предоставляется при наличии таких обстоятельств, как:
- наличие внутрисемейного конфликта, в том числе с лицами с наркотической или алкогольной зависимостью, лицами, имеющими пристрастие к азартным играм, лицами, страдающими психическими расстройствами, наличие насилия в семье;
- отсутствие определенного места жительства, в том числе у лица, не достигшего возраста двадцати трех лет и завершившего пребывание в организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей;
- отсутствие работы и средств к существованию.
Таким образом, для эффективного противодействия таким асоциальным явлениям, как пьянство и алкоголизм, необходимо проведение активной многоплановой работы органов исполнительной власти, иных государственных структур и общественных объединений. Скоординированная деятельность системы субъектов в рассматриваемой сфере будет способствовать более эффективной защите общества и граждан от угроз, связанных с алкоголизмом.
ЛИТЕРАТУРА
1. По данным Федеральной службы государственной статистики. URL: http:// www.gks.ru /wps/ wcm/connect / rosstat_main /rosstat/ru/ statistics/ population/healthcare/# (дата обращения: 10.02.2016).
2. Труды первого Всероссийского съезда по борьбе с пьянством. — Спб., 1910. — 1600 с.
3. По данным ГИАЦ МВД России. — URL: https://mvd.ru/folder/101762/item/7087734 (дата обращения: 15.02.2016).
4. По данным ИЦ УМВД России по Омской области.
5. Заключение Комитета конституционного надзора СССР от 25 октября 1990 г. №8 (2-10) «О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспитании лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. — 1990. — № 47. — Ст. 1001.
6. Бахрах Д. Н. Административно-правовые меры борьбы с пьянством. — М. : Юрид лит., 1986. — 128 с.
7. Дегтярев И. Л., Клюшниченко А. П. Административно-правовые средства борьбы с пьянством. — Киев, 1972. — 151 с.
8. Жданов Н. М., Соловей Ю. П. Административно-правовая борьба с пьянством и алкоголизмом. — Омск, 1987. — 84 с.
9. Дорогих Н. М. Административно-правовые меры по преодолению пьянства и алкоголизма. — Киев, 1988. — 256 с.
10. Щедрин Н. В. Меры безопасности как средство предупреждения преступности : авто-реф. дис. ... д-ра юрид. наук. — Екатеринбург, 2001. — 348 с.
11. Спасенников Б. А. Принудительные меры медицинского характера: история, теория, практика. — СПб., 2003. — 412 с.
12. Скиба А. П. Междисциплинарные меры безопасности в отношении лиц, имеющих заболевания: обоснование необходимости разработки // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2010. — № 1 (18). — С. 146—149.
13. О принудительном лечении и трудовом перевоспитании хронических алкоголиков (вместе с «Положением о лечебно-трудовых профилакториях для хронических алкоголиков») : указ Президиума ВС РСФСР от 1 марта 1974 г. // Ведомости ВС РСФСР. — 1974. — № 10. — Ст. 287.
14. Морозов А. В., Егорышева И. В. К 40-летию создания наркологической службы в стране // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. — 2014. — № 6. — С. 55—57.
15. Фирсенкова С. В., Хаитжанов А. Проблемы «пьяной» преступности в современной России // Вестник Пензенского государственного университета. — 2014. — № 2 (6). — С. 56—59.
16. Миклин С. А. Развитие уголовно -исполнительного законодательства Российской Федерации и направления его совершенствования // Журнал российского права. — 2005. — № 10. — С. 16.
17. Куракин А. В., Костенников М. В., Мыш-ляев Н. П. К вопросу о классификации административно-профилактических мер // Административное и муниципальное право. — 2015. — № 9 (93). — С. 913—919.
18. Газизов Д. А. Некоторые вопросы привлечения к административной ответственности за правонарушения в сфере оборота наркотических средств // XXI век и наркотики: пути решения проблемы : материалы международной научно-
практической конференции. — Омск : Омская академия МВД России, 2003. — С. 109.
19. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации : федеральный закон от 21 ноября 2011 № 323-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2011. — № 48. — Ст. 6724.
20. Психические расстройства поведения (FOO-F99) : классификатор V МКБ-10, адаптированный для использования в Российской Федерации. Утвержден Минздравом РФ 24 июля 1998 г. — М., 1998.
21. Щедрин Н. В. о принудительном лечении лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией // Наркоконтроль. — 2013. — № 2.
— С. 19—21.
22. О порядке и условиях направления граждан в лечебно-трудовые профилактории и условиях нахождения в них : закон Республики Беларусь от 4 января 2010 г. №104-З (в ред. закона Респ. Беларусь от 16 июня 2014 г. №150-З // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр». — Минск, 2014.
23. Жилинская Н. А. Правовое решение проблем алкоголизма: белорусский опыт // Образование и наука в современных условиях. — 2014.
— № 1 (1). — С. 311—315.
24. Берзин В. А. Правовые проблемы недобровольного наркологического лечения алкоголизма // Наркология. — 2010. — № 5. — С. 75— 86.
25. Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации : федеральный закон от 28 декабря 2013 г. №442-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2013. — № 52 (ч. I). — Ст. 7007.
REFERENCES
1. Po dannyim Federalnoy sluzhbyi gosudarstven-noy statistiki. URL:http:// www.gks.ru/ wps/ wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/ statistics/ population/healthcare^ (data obrascheniya: 10.02.2016 g.).
2. Trudyi pervogo Vserossiyskogo s'ezda po borbe s pyanstvom. — Spb., 1910. — 1600 s.
3. Po dannyim GIATs MVD Rossii / https://mvd.ru/folder/101762/item/7087734 (data obrascheniya: 15.02.2016).
4. Po dannyim ITs UMVD Rossii po Omskoy oblasti.
5. Zaklyuchenie Komiteta konstitutsionnogo nadzora SSSR ot 25 oktyabrya 1990 g. # 8 (2-10) «O zakonodatelstve po voprosu o prinuditelnom lechenii i trudovom perevospitanii lits, stradayuschih alkogolizmom i narkomaniey» // Vedomosti SND SSSR i VS SSSR. — 1990. — # 47. — St. 1001.
6. Bahrah D. N. Administrativno-pravovyie meryi borbyi s pyanstvom. — M. : Yurid lit., 1986.
— 128 s.
7. Dektyarev I. L., Klyushnichenko A. P. Ad-ministrativno-pravovyie sredstva borbyi s pyanstvom. — Kiev, 1972. — 151 s.
8. Zhdanov N. M., Solovey Yu. P. Administra-tivno-pravovaya borba s pyanstvom i alkogolizmom.
— Omsk, 1987. — 84 s.
9. Dorogih N. M. Administrativno-pravovyie meryi po preodoleniyu pyanstva i alkogolizma. — Kiev, 1988. — 256 s.
10. Schedrin N. V. Meryi bezopasnosti kak sredstvo preduprezhdeniya prestupnosti : avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk. — Ekaterinburg, 2001. — 348 s.
11. Spasennikov B. A. Prinuditelnyie meryi meditsinskogo haraktera: istoriya, teoriya, praktika.
— SPb., 2003. — 412 s.
12. Skiba A. P. Mezhdistsiplinarnyie meryi be-zopasnosti v otnoshenii lits, imeyuschih zabolevaniya: obosnovanie neobhodimosti razrabot-ki // Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra. — 2010. — # 1 (18). — S. 146—149.
13. O prinuditelnom lechenii i trudovom perevospitanii hronicheskih alkogolikov (vmeste s «Polozheniem o lechebno-trudovyih profilaktoriyah dlya hronicheskih alkogolikov») : ukaz Prezidiuma VS RSFSR ot 1 marta 1974 g. // Vedomosti VS RSFSR. — 1974. — # 10. — St. 287.
14. Morozov A. V., Egoryisheva I. V. K 40-letiyu sozdaniya narkologicheskoy sluzhbyi v strane // Problemyi sotsialnoy gigienyi, zdravoohraneniya i istorii meditsinyi. — 2014. — # 6. — S. 55—57.
15. Firsenkova S. V., Haitzhanov A. Problemyi «pyanoy» prestupnosti v sovremennoy Rossii // Vestnik Penzenskogo gosudarstvennogo universi-teta. — 2014. — # 2 (6). — S. 56—59.
16. Miklin S. A. Razvitie ugolovno-ispolnitelnogo zakonodatelstva Rossiyskoy Fed-eratsii i napravleniya ego sovershenstvovaniya // Zhurnal rossiyskogo prava. — 2005. — # 10. — S. 16.
17. Kurakin A. V., Kostennikov M. V., Myish-lyaev N. P. K voprosu o klassifikatsii administra-tivno-profilakticheskih mer // Administrativnoe i munitsipalnoe pravo. — 2015. — #9 (93). — S. 913—919.
18. Gazizov D. A. Nekotoryie voprosyi pri-vlecheniya k administrativnoy otvetstvennosti za pravonarusheniya v sfere oborota narkoticheskih sredstv // XXI vek i narkotiki: puti resheniya problemyi : materialyi mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii. — Omsk : Omskaya akademiya MVD Rossii, 2003. — S. 109.
19. Ob osnovah ohranyi zdorovya grazhdan v Rossiyskoy Federatsii : federalnyiy zakon ot 21 noy-abrya 2011 # 323-FZ // Sobranie zakonodatelstva RF. — 2011. — # 48. — St. 6724.
20. Psihicheskie rasstroystva povedeniya (FOO-F99) : klassifikator V MKB-10, adaptirovannyiy dlya ispolzovaniya v Rossiyskoy Federatsii. Utver-zhden Minzdravom RF 24 iyulya 1998 g. — M., 1998.
21. Schedrin N. V. o prinuditelnom lechenii lits, stradayuschih alkogolizmom i narkomaniey // Narkokontrol. — 2013. — # 2. — S. 19—21.
22. O poryadke i usloviyah napravleniya gra-zhdan v lechebno-trudovyie profilaktorii i usloviyah nahozhdeniya v nih : zakon Respubliki Belarus ot 4 yanvarya 2010 g. #104-Z (v red. zakona Resp. Bela-
rus ot 16 iyunya 2014 g. #150-Z // Konsultant Plyus: Belarus. Tehnologiya 3000 [Elektronnyiy resurs] / OOO «YurSpektr». — Minsk, 2014.
23. Zhilinskaya N. A. Pravovoe reshenie problem alkogolizma: belorusskiy opyit // Obrazovanie i nauka v sovremennyih usloviyah. — 2014. — # 1 (1). — S. 311—315.
24. Berzin V. A. Pravovyie problemyi nedobro-volnogo narkologicheskogo lecheniya alkogolizma // Narkologiya. — 2010. — # 5. — S. 75—86.
25. Ob osnovah sotsialnogo obsluzhivaniya gra-zhdan v Rossiyskoy Federatsii : federalnyiy zakon ot 28 dekabrya 2013 g. #442-FZ // Sobranie zakonodatelstva Rossiyskoy Federatsii. — 2013. — # 52 (ch. I). — St. 7007.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Дизер Олег Александрович. Докторант адъюнктуры. Кандидат юридических наук, доцент. Омская академия МВД России. E-mail: [email protected]
Россия, 644092 г. Омск, проспект Комарова, 7. Тел. (3812) 75-01-80.
Водяная Мария Юрьевна. Адъюнкт адъюнктуры. Омская академия МВД России. E-mail: [email protected]
Россия, 644092, Омск, проспект Комарова, 7. Тел. (3812) 75-01-80.
Dizer Oleg Aleksandrovich.The doctoral candidate of a postgraduate course.
Candidate of Law, Assistant Professor.
Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia.
E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 644092, Omsk, Prospect Komarova, 7. Tel. (3812) 75-01-80.
Vodyanyaya Maria Juryevna. ^e postgraduate cadet of a postgraduate course. Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 644092, Omsk, Prospect Komarova, 7. Tel. (3812) 75-01-80.
Ключевые слова: алкоголизм; лечебно-трудовой профилакторий; меры защиты; принудительное лечение; социально-значимые заболевания.
Key words: alcoholism; medical-labour dispensaries; the protective measures; coercive treatment; socially significant diseases.
УДК 342.9
