CC BY
41
УДК 801.733 (470.11) + 930.85 (045)
МАТОНИН Василий Николаевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры культурологии ирелигиоведения Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 54 научных публикаций
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЭКЗЕГЕЗЫ «СЕВЕРНОГО ТЕКСТА»
Идея Русского Севера познается через дефиниции понятий «Поморье» и «Соловки» как идея перехода, воплощенная в идеале «Преображения» (обретении нового качества), в идеологии, принимающей различные формы маргинальности и оппозиционности по отношению к центру. Разработана методология экзегезы «северного текста». Рассматривается корреляция природных и географических условий по отношению к хозяйственной практике и менталитету культуры.
Соловки, Поморье, Русский Север
В религиозно-мифологических воззрениях славян сакральный статус территории определяется ее географическими особенностями. Священной семантикой наделяются острова, полуострова, лукоморье, пещеры, водные источники, холмы, большие камни и деревья -объекты, отличающиеся значительными размерами, необычной формой или являющиеся источниками жизни. Если на карте Беломорья обозначить стоянки и святилища неолитических племен, а затем - поселения, города, монастыри, возникающие в ходе освоения Севера русскоязычным населением, очевидно совпадение в топографии прошлого и настоящего священных и профанных географических объектов. Ойкумена маркировалась в соответствии с топографическими архетипами.
В XX веке сложились новые принципы маркировки пространства, основанные на восприятии природы как объекта преобразования. Сакрализация пространства в советскую эпоху опи-
ралась не на пространственные, а на временные признаки, связанные с революцией и победоносной борьбой. Идея обетованного пространства была подменена идеологией обетованного времени. Проблема маркировки сакральных объектов в наше время отражает социальную дифференциацию общества и невозможность его однозначной самоидентификации. Понятие «Родина» становится все более неопределенным. Глобализация, формирование единого экономического, а также информационного пространства вносят существенные коррективы в сознание и мироощущение людей, имеют как позитивные, так и негативные последствия. Очевидная опасность - отрыв от реальности, погружение в иллюзорность бытия и духовная дезориентация.
Не только человек выбирает место, но и место «выбирает» человека. Самосознание северянина («помора»!) требует идентификации по отношению к территории Русского Севера. Ос-
мысление идеи Русского Севера и Поморья становится насущной необходимостью, имеющей не умозрительный, а практический характер. В результате усиления процессов догоняющей модернизации по отношению деревни - к городу, России - к Западу меняется характер доминирующих природных ресурсов (земля-лес-нефть), укрупняется территориально-административное деление регионов. Любое явление существует до тех пор, пока оно определено ценностно-смысловыми рубежами. Размывание границ локальных культурных центров, создание моно ресурсной экономики происходит на фоне десакрализации пространства, музее-фикации священных объектов, утраты пространственных ориентиров.
Гармония невозможна без многообразия. Необходимо вырабатывать социальные механизмы, позволяющие адаптироваться к засилью массовой культуры, у которой нет локальных черт. Культурологическое осмысление метафизики севера предполагает формирование гипотезы, позволяющей на уровне идеи, идеала, идеологии обобщить и суммировать данные естественных и гуманитарных наук, изменяющихся в рамках единой ценностно-смысловой парадигмы. Особое значение в пространстве отечественной культуры имеет идея Русского Севера, которую априорно можно определить как географические и государственные рубежи России. Идея Русского Севера познается через «Поморье» - экзистенциальную границу и «Соловки» - духовную границу православия. «Русский Север», «Поморье», «Соловки» - это не только географические, но и этнокультурные понятия: расширяющиеся круги заповедной территории, «форпосты», защита которых гарантирует сохранение не только национальной идентичности, но и духовной безопасности.
«История Соловков, - писал Д.С. Лихачев,
- это история всего Русского Севера - большой страны в течение XV, XVI, XVII столетий»1 . Насельники Соловецкого монастыря, трудники, монастырские крестьяне - уроженцы Поморья. Поэтому «соловецкая идея» не может не соотноситься с Поморьем и Русским Севером. В соловецком островном простран-
стве время воспринимается как четвертое измерение - хронотоп культуры Русского Севера, где в природных и архитектурных формах сосуществуют образы и символы различных эпох.
«Русским Севером» называют северные районы европейской части России. Этноареал «Русский Север» сложился в период массового расселения русских на северо-востоке и в разное время имел разные дефиниции. Территория Русского Севера на северо-востоке ограничена природными, а на западе - историческими рубежами2. По мнению Т.А. Бернштам, южная граница Русского Севера менее определенна и для различных периодов русской истории может быть разной. В УШ-Х1 веках она проходила по южной кромке сплошной тайги, поскольку природная зональность определяла тип хозяйствования и этнический состав населения3. Следует различать понятия «Русский Север» и «Северная Русь», хотя они нередко подменяли друг друга. Северная Русь в УТТТ-ХТ веках -северная часть основной территории Древнерусского государства. ВХ1 - середине XII века Новгородская земля и Ростовская земля (Владимиро-Суздальское княжество) интенсивно осваивают северо-восток Европы, который получает все основания именоваться «Русским Севером»4.
Понятие «Русский Север» содержит в себе антиномию - оппозицию реальному историческому факту: принадлежности северных земель финно-угорским племенам. В названии отчетливо выражен этнокультурный аспект - значение политической границы Руси, где единство русского «суперэтноса», где единство народа поддерживалось православной верой, отличающейся многообразием форм духовной жизни. В отечественной историософии неоднократно отмечено, что только русские именуют себя именем прилагательным - как воплощение своей принадлежности, причастности к предмету высшему и самоценному - к Руси. «Русь (территория) первична; люди, включая их этническую, национальную или племенную принадлежность,
- вторичны, производны от Руси»5.
На Русском Севере растительность и ландшафт еще такие же, как в центральной России,
но уже находящиеся у пределов естественного ареала, что, по-видимому, давало поселенцам моральное право потенциально считать север «русским». Кроме того, земледелие в экстремальных условиях семимесячной зимы было экстенсивным, что подразумевало необходимость перехода, возможность которого была открыта только на север, в XVI веке - в земли Приуралья, во второй половине XVI и в XVII веках - в Западную Сибирь. Следовательно, русская культура выдвинута на Русском Севере на последний рубеж, предел своего существования. В ней сконцентрировались и отлились в образы вековые духовно-моральные и социокультурные искания русского народа6. «Самое главное, чем Север не может не тронуть сердце русского человека, - это то, что он самый русский»7.
Одновременно с понятиями «Русский Север» и «Северная Русь» в историографии широко распространено понятие «Русское Поморье». С середины XVI века это огромная территория «от Белозерья и Вологды до берегов Белого моря и Ледовитого океана, от современных границ с Финляндией до Уральских гор»8 -инобытийное, опасное, чуждое пространство. Семиотический смысл понятия «Поморье» указывает на борьбу со смертью и победу над ней.
Индоевропейские глаголы умирания -тог, -тег связаны с образами «морской реальности мертвого царства»9, префикс по- говорит о преодолении небытия. Слово «помор» впервые появилось на Русском Севере в 1526 году в летописи: «Поморцы с моря Окияна, из Кандо-ложской губы». В контексте понятия «Поморье» термин «поморы» получил тройственное значение: население, проживающее на территории Беломорского побережья от Онеги до Кеми; население всего Беломорского побережья; население Русского Севера»10. Географические границы в данном случае размыты. Зато очевидна граница экзистенциальная -между бытием и небытием.
Морские промыслы - рыболовство и «зве-робойка» требовали от поморов предельного напряжения сил. Суровые промысловые условия воспитывали в поморах спокойное муже-
ство, наблюдательность, умение ценить слово, готовность к самопожертвованию и в то же время формировали особую, личностную религиозность.
По мере приближения к «морю-окияну» в русской культуре, женственной по своему характеру, все сильнее проявляются мужские качества. Между Поонежьем и Онежским Поморьем проходит условная граница, где земледельческий культурно-хозяйственный тип сменялся промысловым. «Земледельцы» в повседневной жизни руководствовались логикой космического порядка. Жизнью «промысловиков» руководила логика «чуда». Напряженное бытийствование на границе жизненного пространства государства Российского, возле моря, которое было стихией изначально чуждой для земледельцев, актуализировало в сознании поморов идеал «Преображения» - чудесного преобразования человеческой природы перед лицом опасности. Не случайно Соловецкий монастырь, подобно многим островным монастырям получил название «Преображенского».
Если в земледельческих районах в XIX веке преобладали Богородичные храмы и приделы, то в Поморье актуализированы культы преподобных отцов соловецких Зосимы, Савватия, Германа, Варлаама Керетского, Николая Чудотворца. Поговорка: «От Холмогор до Колы -тридцать три Николы» указывает на популярность культа Святителя Николая. Никола - покровитель плотников и мореходов: «Скорый Помощник», «Запазушный Бог», «Морской Бог». Имя Николай родственно имени Архистратига Михаила: «Никола» - «Микола» - «Микуля» (в болгарском языке) - Михаил11.
На последнем рубеже русской культуры, там, где сталкиваются враждебные силы, небесные и земные, требуется помощь небесного воинства, и Никола берет на себя роль заступника и воителя. Именно поэтому в северной деревянной скульптуре XVII века его изображают с мечом, как воина на страже православия.
В Поморье сосуществовали культуры «леса», «поля» и «моря». Сталкивались интересы финно-угорского населения, русских земледельцев и скандинавских мореходов. Взаимо-
действие культур предполагает в соседях «своего» и отбрасывание «чужого». Общие природные и климатические условия переводили диалог из области «священного» в сферу «профан-ного». Именно в этой плоскости сотрудничество было наиболее плодотворным, хотя, несомненно, трудным.
Качества, присущие культуре Русского Севера - политической и географической границе государства - в наиболее зримой форме являют себя через культуру Поморья и фокусируются в артефактах Соловков. До секуляризации 1764 года большая часть земель Поморья была вотчинами Соловецкого монастыря.
Соловецкую природу, историю, памятники культуры и архитектуры можно рассматривать как текст, тяготеющий к символизации12. Понять - значит «поймать»: овладеть значением именуемого предмета. Называя понятие, мы не только определяем суть явления, но и формируем отношение к нему. «Если слово не действительно, а имя не реально, не есть фактор самой действительности, не есть сама социальная действительность, тогда существуют только тьма и безумие»13.
Английские путешественники XVI века Т. Соутем и Дж. Спарк называют Соловецкий остров Абдоном. Такое название встречается и на голландских картах XVII века. Абдон происходит от латинского слова «abdo» - «удалять», «скрывать» («abditus» - скрытый, тайный, удаленный). Современное название Соловецкого архипелага происходит от финно-угорского «solovo» - «остров». В мифопоэтических представлениях народов с архаическим сознанием «остров» - священный центр потустороннего мира - земля, расположенная за краем жизненного пространства. Береговая линия -«край света», море - «царство мертвых». Передвижение по морю соотносится с реальным переживанием смерти14. В слове «Соловки» мерцает смыслом значение «Solo» (лат.) -«один», что соотносится с греч. «mono» и созвучно греч. «monahos» - одинокий. Следовательно, Соловки - место уединенное, инобы-тийное - последний предел и рубеж существования. Поморы называли «соловцами» белые
«барашки» на волнах, появление которых свидетельствовало о невозможности выйти в море на промысел. Метафизическое значение «границы» земного и потустороннего миров выражено в географических, топографических и геологических особенностях места. Острова, как и весь Русский Север, по определению Ю.А. Лин-ника, «вылеплены ледником» между глубоководной и мелководной частями моря, между Балтийским кристаллическим щитом и среднеевропейской платформой, между Россией и Карелией. Известный путешественник и этнограф С.В. Максимов в книге «Год на Севере» точно подметил уникальную особенность островной природы: «Местность Соловецкого острова представляет решительный контраст со всеми соседними ей: природа словно огорчилась, истощенная в береговых тундрах и болотах, и, собравши последние оставшиеся силы, произвела на острове новый, особенный мир, в котором так всем привольно и так все сродни и знакомо дальнему, заезжему человеку»15.
На небольшом пространстве Большого Соловецкого острова (218 кв2) сосредоточены признаки различных природно-климатических зон. По мере продвижения вглубь леса, можно встретить ландшафты, характерные для центральной России, а также тундру и лесотундру. Погода изменчива. Она отвечает смене настроений, откликается на поступки и мысли людей, учит творческому подходу в принятии решений. Повседневная жизнь зависела от силы и направления ветра, воспитывала стремление к творческому жизненному поведению. Ощущение предельности бытия подчеркнуто горизонтом, в котором соединяются земля, море и небо. Даже в природных феноменах Соловки -это архипелаг «особого назначения». Соловецкие острова - место связи, борьбы или неустойчивого баланса различных сил и явлений, видов, подвидов, классов животных, рыб, растений. Белое море оказывает на душу «потустороннее влияние»16. В библейской символике белый цвет - цвет Преображения и Вознесения17.
В III-I тысячелетиях до нашей эры жители Карельского берега Белого моря строили на
Соловецких островах мегалитические сооружения, совершали магические ритуалы, кремировали и провожали в последний путь соплеменников, осуществляли обряд инициации18.
Каменные лабиринты - это система запутанных ходов, соединяющая потусторонний и земной миры: место связи с предками, образ перехода из одного уровня мироздания на другой, «первобытный храм», кладбище - граница земного и потустороннего миров. Это образ связи, перемены качества, перехода.
В первой трети XV века на необитаемых Соловецких островах появились первые православные пустынножители: преподобные Савва-тий, Герман, Зосима. Иноки стремятся к инобытию, к достижению края земной действительности, «возводящей дух к созерцанию таинства». Монахи - «неотпетые мертвецы» (по словам Игнатия Брянчанинова), пребывая в «ангельском чине», принадлежат и земному, и потустороннему мирам.
Своеобразие культуры Русского Севера познается через инобытийность монашества -«через монастырь». В Х1-ХУ1 веках различаются три потока поселенцев: новгородско-псковский, владимиро-ростово-суздальский и московский. «Переход» в философском смысле и движение русских поселенцев на север (в смысле историческом) имеют не столько материальные, сколько духовные основания, неизбежно воспроизводят тенденцию противопоставления идеала и действительности. В известном смысле «колонизация» Севера продолжается по сей день. Север отбирает людей с особым складом характера, не вписывающихся в рамки социокультурной нормы.
Последняя треть XV и первая половина XVI веков отмечены непрерывным ростом монастырских вотчин через дарения, завещания, куплю, мену, заклад, овладение и давность. На Мурмане границы владений монастыря проходили вдоль реки Печенги, будучи государственной границей Руси со Швецией. Пределы монастырских земель расширились к Онежскому озеру, вклинивались в Каргопольский, Двинской, Новгородский уезды, включая в себя весь Русский Север.
В середине XVI века в монастыре появляются социально-экономические предпосылки для обширного каменного строительства, которое было начато преподобным Святителем Филиппом (Колычевым). Святитель Филипп сочетал в себе качества деятельного руководителя и наставника братии со склонностью к молитвенному уединению. Для России это, безусловно, знаковая фигура. Север - место самопознания и богопознания. В суровых природных условиях выковываются лучшие качества характера, потенциально присущие человеку19. Гармоничная духовная жизнь побуждала видеть красоту природы, ценить и воссоздавать ее образы. Ботанический сад («Макариевская пустынь») в сознании паломников и монахов не мог не соотноситься с образом Рая, где благоухают розы, радуют глаз цветы, деревья, яблоки. Образный строй архитектуры, органично вписывающейся в островную природу, озера, соединенные каналами, дороги к святым местам воплощают значение пути, перехода, движения - устремленности к пределам бытия.
Священная ономастика архипелага воспроизводит наиболее значимые для поморов сюжеты евангельской истории, повествующие о Преображении и спасении. Особым почитанием пользовались холмы как естественные маяки: гора Голгофа на острове Анзер, Фавор - на острове Большая Муксалма.
В архитектуре XVI века мерцают смыслом движения к спасению и перехода из одного качества в другое образы корабля и маяка. Соловецкая крепость (1582-1594) построена в форме корабля (вытянутого с севера на юг пятиугольника), спасительного ковчега в волнах моря житейского. В соответствии с богословием, «церковь, подобно кораблю, приводит христиан в пристанище, то есть в Царство Небесное»20. Центральный барабан Спасо-Преображенского собора значительно приподнят над основным объемом храма и сдвинут к востоку от центра со стороны Гавани Благополучия. В его гранях устроены вертикальные окна, сквозь которые виден свет паникадила. Этот образ выражает в архитектурной форме основную мысль тропаря преподобным соловецким чудотворцам: «Яко
светильныцы явитеся всесветлии, во отоце оки-ана моря преподобные отцы наша Зосимо, Сав-ватие и Германе, вы бо крест Христов на рамо вземше, понесли есте, божественне вооружившиеся на невидимые враги». Идея пути, странствия, движения к монастырю как к цели найдет буквальное воплощение в храме Вознесения -действующем маяке на горе Секирной (1861). Планировка современного поселка на Соловках сложилась в XVI веке. В архитектурной среде монастыря и поселка человек перестает ощущать время и объективные масштабы пространства. События и материальные объекты воспринимаются символически. Также и характеры людей соотносятся с образами островов. Каждый - автономная личность, тяготеющая к сообществу и противопоставленная ему.
В идеале «Преображения» выкристаллизовалась, с предельной ясностью оформилась идея «перехода». По закону инверсии, бинарно-сти русской культуры, тень «Преображения» в советскую эпоху приобрела пародийно-трагический пафос. После окончания в 1920 году Гражданской войны Соловецкий монастырь был закрыт, и на его месте возникает как мираж совхоз «Соловецкий». Утопические попытки построить без Бога царство Божие на земле могли привести и привели к построению тюрьмы - Соловецких лагерей особого назначения (СЛОН). По словам С.В. Морозова, «Соловки стали вехой мученических путей России, заняли место в новой, особой ментальности», носители которой - диссиденты, правозащитники, внутренние эмигранты и т.п. Именно тогда начала смутно формироваться идея Соловков, суть которой в духовной твердости, искупитель-ности, мученичестве, жертвенности21.
В истории Соловков, Поморья и Русского Севера мерцают оттенками смысла образы инобытийности, выраженные в дефинициях «кладбище» (святилище), «монастырь» («Северная Фиваида»), «тюрьма» (концентрационные лагеря, место ссылки).
Если природа - текст, то культура - его цитирование. «Текст» читается через образы и символы, воплощенные в памятниках архитектуры и культуры. Корреляция религиозно-куль-
турного уклада с природно-климатическими условиями в историческом контексте воспроизводит одну и ту же величину - мифологический «модуль» - сердцевину реальности. Своеобразие культуры Русского Севера познается через Поморье, Соловки - «через монастырь».
Соловки привлекают людей со всего мира сочетанием не сочетаемого, как зримое свидетельство реальности существования невозможного, неизъяснимого и, хочется надеяться, вечного.
Прочтение «соловецкого текста» позволяет приблизиться к пониманию особенностей самосознания северного человека и сделать выводы методологического характера:
1. Соловки - это граница: России и Карелии, Балтийского кристаллического щита и Среднеевропейской платформы, глубоководной и мелководной частей Белого моря. Значение «границы» развертывается в образах каменных лабиринтов; в архитектуре с ярко выраженной идеей «маяка» и «корабля-ковчега»; в религиозно-мифологической символике. Каждая дефиниция Соловков, Поморья, Русского Севера либо соединяет человека и пространство, либо разъединяет их, определяя универсальные антиномии: возможность-невозможность движения, порыв к свободе или ее отсутствие: «беспредел», с одно стороны, и аскезу - с другой.
2. Соловки, равно как Поморье и Русский Север, - территория обретения нового человеческого качества - «перехода», чудесного изменения и спасения - Преображения.
3. Русский Север, Поморье, Соловки - пространство «диалога», которое обещает экономический успех, если диалогичность субъектов не переходит в открытую конфронтацию. Условия диалога подразумевают факт присутствия одной культуры в другой и создают провока-тивную ситуацию. На «границе» актуализируется состояние борьбы, противостояния, неустойчивого баланса сил. Ни одно решение, навязанное авторитарными методами без опоры на духовные основания, не может быть реализовано. Стремление к позитивному сотрудничеству возможно при условии сознательного самоограничения - жертвы со стороны тех, кто заинтересован в сверхценном результате.
4. На первый взгляд, ситуация «границы» является непродуктивной для созидательной деятельности. Каждый субъект определяет собственные пределы своеволия. Человек чужд бесконечности. Либо он ограничивает себя сам, обретая безмерную свободу, либо ограничивают его. Любая инициатива плодотворна в том случае, если субъект, от которого исходит импульс действия, готов к самопожертвованию и в критической ситуации рассчитывает только на свои силы. Цель деятельности находится вне деятельности. Хозяйственная и административная практика в экстремальных природных условиях может и должна базироваться на духовных основаниях.
5. Условия границы располагают к рефлексии - переживанию состояния бинарной идентификации. «Граница» провоцирует размышле-
ние, требует принятия решения. Образы горизонта и водно-небесной стихии провоцируют остроту переживания экзистенциальных состояний. Здесь нет мелких, незначительных происшествий. Любое событие - историческое, судьбоносное, и непременно возводится на уровень проблемы гибели и спасения, жизни и смерти. Феномены материальной жизни, независимо от мировоззрения и вероисповедания адептов, получают духовный и символический смысл.
7. Любое явление существует до тех пор, пока не размыты его границы. На границе -через сравнение! - субъекты познают объект, на рубежах бытования получающий метапро-вокативный статус22.
Пока у России есть Соловки, Поморье и Русский Север, они будут напоминать нам, что мы еще живы.
Примечания
1 Лихачев Д.С. Соловки в истории русской культуры II Архитектурно-художественные памятники Соловецкий островов. М., 1980. С. 12.
2 МачинскийД.А. Мачинская А.Д. Северная Русь, Русский Север и Старая Ладога в VIII-IX веках II Русский Север. Ленинград, 1988. С. 45.
3Бернштам Т.А. Поморы: Формирование групп и система хозяйствования. Л., 1978. С. 10-26.
4 Манинский Д.А. Мачинская А.Д. Указ. соч. С. 44.
5Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. М., 1997. С. 48.
6 Чистое КН. Бернаштам Т.А. Вступление к историко-этнографическому сборнику II Русский Север. СПб., 1992. С. 4.
I Лихачев Д.С. Предисловие ПГемп К.П. Сказ о Беломорье. Архангельск, 1983. С. 7.
8 Колесников П.А. Северная Русь. Вологда, 1971. С. 8.
9 ИвановВ.В. Топоров В.И. Исследования в области славянских древностей. М., 1982.С.230.
10Kypamoe A.A. Поморы II Поморская энциклопедия. T. I. Архангельск, 2001. С. 317.
II Успенский Б. А. Филологические изыскания в области славянских древностей. М., 1982. С. 56.
иЛотман Ю.М. К современному понятию текста II Семиотика культуры: тез. докл. Всесоюз. школы-семинара по семиотике. Архангельск, 1988. С. 6.
13Лосев А.Ф. Диалектика мифа// Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 5.
1АТеребихинН.М. Сакральная география Русского Севера. Архангельск, 1993. С. 11-15.
15 Максимов С.В. Год на Севере. Архангельск, 1984. С. 136.
1(,МелвиллГ. Моби Дик, или Белый кит. М., 1998. С. 206-207.
17 Стрижев А.Н. Цветы и Храм. Растения в русском церковном обиходе. М., 1996. С. 9-11.
18 Kypamoe A.A. Об археологическом изучении Беломорья и прилегающих к нему территорий II Археология и археография Беломорья: сб. ст. Котлас, 1984. С. 27.
19 МатонинВ.Н. Булычевы: духовные традиции северного предпринимательства и благотворительности//Вестн. Помор, ун-та. Сер. «Гуманит. и соц. науки». 2006. № 7. С. 28-38.
20 Бухарев И., протоиерей. Краткое объяснение Всенощной, Литургии или Обедни. М., 1904. С. 4.
21 Морозов С.В. Постижение Соловков. Очерки и материалы. М., 2002. С. 178.
22 Казанский В.Л. Географические границы: противоречия и парадоксы//Географические принципы. М., 1982. С. 7-19.
Matonin Vasily
METHODOLOGICAL ASPECTS OF THE «NORTHERN TEXT»EXEGESIS
The idea of the Russian North is perceived through the notions of «Pomorye» and «Solovki» as an idea of transition incarnated in the «Transfiguration» ideal (discovery of a new essence) in the context of ideology transformed to various types of marginal states and confrontations to centre. The methodology of the «northern text» exegesis is elaborated. The correlation of nature and geographical conditions to economical activity and cultural mentality is studied.
Контактная информация: e-mail: [email protected]
Рецензент - Теребихин H.M., доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и религиоведения Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
