CC BY
228
УДК 94(470.1/.2)”15”+627.712.3(091)(045)
МАтонин Василий николаевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры культурологии и религиоведения Cеверного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова. Автор 57 научных публикаций
маяки и кресты в навигационной системе русского поморья как символы перехода и границы
В статье прослеживается генезис навигационной системы Русского Поморья как знаков перехода и границы между земным и потусторонним мирами. В контексте поморской культуры исследовано духовное содержание природных пространственных ориентиров, рукотворных каменных курганов, береговых деревянных крестов и храмов-маяков, выявлена значительная роль Соловецкого монастыря в развитии северного мореплавания.
Русское Поморье, навигационная система, Соловецкий монастырь, береговые кресты, духовный смысл мореплавания, лоция «Книга Кушерецка»
В середине XVI века «Русское Поморье» -территория «от Белозерья и Вологды до берегов Белого моря и Ледовитого океана, от современных границ с Финляндией до Уральских гор»1. Значение геокультурного образа «Поморье» указывает на борьбу со смертью и победу над ней. Индоевропейские глаголы умирания -тог, -тег связаны с образами «морской реальности мертвого царства»2, русский префикс -по говорит о преодолении небытия.
Слово «помор» впервые появилось на Русском Севере в 1526 году в летописи: «Поморцы с моря Окияна, из Кандоложской губы»3. В контексте понятия «Поморье» термин «поморы» получил тройственное значение: «население, проживающее на территории Беломорского побережья от Онеги до Кеми; население всего Беломорского побережья; население Русского Севе-ра»4 Сегодня «поморы» - это потомки коренных финно-угорских народов и русских поселенцев, освоивших Беломорье много веков назад. В названии «Русское Поморье» отчетливо выражен
© Матонин В.Н., 2011
этнокультурный аспект5. Территория Русского Поморья расширялась за счет освоения северных земель уроженцами новгородских земель и центральной Руси. В начале XVII века, когда Отечеству угрожали иноземцы и внутренняя смута, Русь «прирастала» Сибирью за счет северного мореплавания. Освоенное пространство требовало навигационной и сакральной маркировки. Особое значение мореплаватели придавали приметным камням и скалам. В зависимости от характера и формы, они назывались «баклан», «баклыш», «варака», «водопоймина», «голец», «кипака», «косторог», «крутик», «пахта», «под-водница», «поливуха». «Прислоны» (места, где можно спрятаться от непогоды) отмечены рукотворными объектами: церквями, часовнями, обет-ными крестами, и гуриями - насыпями, сложенными из камней. «Мореходные книги» (лоции) называют «гурьеватые наволоки» (каменные насыпи), «крестоватые сопки» и «взглавья».
Древнейшие навигационные знаки представляли собой костры, раскладываемые на
земле. Во второй половине XIV столетия их могли заменять железные шесты с бочками смолы или корзинами угля на вершинах6. По мере христианизации Беломорья важнейшее место в навигационной системе занимают обетные деревянные кресты. На мачте и перекладинах встречаются надписи, рисунки, также могли быть врезаны медные иконы. На берегах Белого и Баренцева морей еще в начале XX века возвышались тысячи деревянных крестов. Могильные, обетные, поклонные кресты ориентированы по сторонам света. На берегах моря и океана они указывали опасные места или вход в бухту. Напоминали об опасности и возможной гибели, давали надежду на спасение в экзистенциальном и духовном смыслах. Спасение перед лицом опасности подразумевало готовность к покаянию и стремление к Преображению. Идеал «Преображения» отразился в названиях островных Спасо-Преображенских монастырей: Соловецкого (на Белом море), Валаамского (на Ладоге), Спасо-Каменного (на Кубенском озере). Со временем образ берегового деревянного креста трансформировался в часовню, а часовня - в храм с элементами маяка.
Ведущую роль в освоении Беломорья и арктических вод сыграл Соловецкий Спасо-Преоб-раженский монастырь («Дом Спаса и Николы»). Неслучайно первым каменным храмом монастыря стала Успенская церковь (1557). Идея «Успения» («сна в жизнь вечную») неотделима от идеала «Преображения» (чудесного преобразования человеческой природы). До секуляризации 1764 года Соловецкому монастырю принадлежали земли, простершиеся на западе до границы со Швецией, проходившей на Мур-мане по реке Печенге. «Соловки» как образ и символ познаются через идею перехода, воплощенную в идеале Преображения7. «Соловки» -это граница России и Карелии, Балтийского кристаллического щита и Среднеевропейской платформы, глубоководной и мелководной частей Белого моря, а в духовном смысле - добра и зла, христианства и язычества.
Английские путешественники XVI века Т. Соутем и Дж. Спарк называют Соловецкий архипелаг словом «Абдон». Такое название встречается и на голландских картах XVII века.
Абдон происходит от латинского слова «abdo» -«удалять», «скрывать» («abditus» - скрытый, тайный, удаленный). Остров - «мировая гора», возвышенность, священный центр потустороннего мира - у разных народов «наделялся хтонической семантикой и соотносился с топографией мира мертвых»8. Племена беломорской культуры III—I тыс. до н.э. на Соловецких островах совершали погребальные и магические обряды, хоронили соплеменников по обряду кремации. Над прахом возводили каменные курганы. В мегалитических комплексах строили каменные лабиринты (первобытные храмы и знаки перехода от срединного мира к иным уровням мироздания)9.
Основа топонима «Соловки» - «solo» (по латыни - «один») соотносится с греческим «mono», «monahos». По словам Игнатия Брянчанинова, монахи - «неотпетые мертвецы», для которых мир - «истинная вдовица». Православный монастырь основан на архипелаге преподобными Зосимой, Савватием и Германом в первой трети XV века. Через сто лет уединенные острова превратились в духовный, культурный, хозяйственный центр Русского Поморья. В середине XVI при настоятеле Филиппе (Колычеве) в монастыре начинается каменное строительство. На монастырских судах из Керети везли слюду и железо, с Подвинья -известь и белый камень. Мореплавание становится необходимым условием для выполнения задач духовного окормления поморов, хозяйственного освоения Беломорья и Мурмана, военной защиты пограничных русских земель.
Образный строй островной архитектуры насыщен морской символикой. Монастырская крепость, построенная по начертанию вологодского зодчего Ивана Михайлова в 1582-1594 годах между Святым озером и морем, имеет форму корабля - вытянутого с севера на юг пятиугольника. Вход из Трапезной палаты в Успенскую церковь и в Келарскую палату Трапезного Успенского комплекса (1557) оформляют килевидные порталы. Главный храм монастыря - Спасо-Преображенский собор - рассчитан на восприятие со стороны моря (с запада). Он несет в себе идею храма-маяка в волнах моря Студеного и житейского. Над Спасо-Преобра-
женским собором (1566) поднимается высокий по отношению к угловым приделам конусообразный центральный барабан с вертикальными окнами в каждой из восьми граней10. Когда во время вечерней службы в храме зажигали паникадило, блики света были видны на голомя-ни11, указывая мореходам путь к Бухте Благополучия. В тропаре преподобным Соловецким чудотворцам есть слова, приравнивающие святость и свет: «Яко светильницы явитеся, всес-ветлии, во отоце окияна-моря, преподобные отцы наши Зосимо, Савватие и Германе»12.
У поморов сложилась система морских «ходов» - маршрутов, которые зафиксированы в рукописных лоциях, передающихся от поколения к поколению. Слово «лоция» происходит от loodsen (гол. - «вести корабль»). Лоции содержат подробное описание системы «морских ходов»: навигационные особенности водных бассейнов, гидрологические и погодные условия, положения берегов, глубины, мели, течения, приметные места. В широком значении лоция -одна из частей науки судовождения, занимающейся изучением водных бассейнов с точки зрения условий плаваний по ним. Рукописные лоции описывают, в каком направлении идти и на какие прибрежные ориентиры обращать внимание. Самая древняя лоция в Поморье -«Книга Кушерецка» из семьи священников Кононовых (село Кушерека) - датируется началом-серединой XVIII века. Кушерецкая лоция указывает путь возле Соловецких островов «из Онеги - в Норвеги» («Онега - та же Норвега»). Диалог «культуры поля» (русских поморов) и «культуры моря» (скандинавов) в разное время принимал характер военного противостояния, торговли, сотрудничества, дипломатической переписки между настоятелем монастыря и шведским королем. В северной части острова Шпицберген, в бухте Соловецкой, до сих пор сохранились остатки поморского становища.
Скандинавы называли Белое море «Ганд-виком» - «Заливом чудовищ», по берегам которого располагалась таинственная Биармия. В Западной Европе XI века так именовали обширную область от Кольского полуострова до Урала. У русских мореплавателей до XIV века преобладал пелагоним «Студеное море». Поз-
днее в источниках возможны названия «Соловецкое море» и «Белое море». Очевидна связь между пелагонимами «Белое море» и «Белое озеро». «Белое море» воспринималось в одном синонимическом ряду со словом «свободное». Белое море - «свободное море»13.
Поморам принадлежит первенство в освоении Европейской Арктики и Северного Морского Пути восточнее Новой Земли. Великие географические открытия были бы невозможны без особой техники судостроения (шитья «вицей» - еловым корнем и молодыми побегами деревьев) и без малоизученной технологии полярного мореплавания - «хождения по водам». Ванты на поморских судах назывались «ноги». С их помощью, благодаря «ветрилу» (парусу), корабль идет по воде. Движение по воде соотносится с реальным переживанием смерти и надеждой на спасение, а также со странствием по «житейскому морю», где легко «погибнуть во грехе». В поморской лексике и в народной культуре сложился образно-символический ряд синонимических понятий, сопоставляющих море, храм, дом и корабль. Назовем наиболее очевидные аналогии. Крестьянская изба -пятистенок - заостренной кровлей, погруженной в небесный океан, напоминает лодию и одновременно - спасительный ковчег, где под одной крышей живут люди и животные -«каждой твари по паре». Килевая часть судна и несущая балка дома называются одинаково -«матица». Хоромина - храм. «Церковь, подобно кораблю, приводит человека в Царство Небесное»14. Описание суда начинается с перечисления икон судового иконостаса. Судно -суд - испытание. Корабль - короб - гроб. Дом -домовина. Атрибуты смерти - воскресения, корабля - дома и храма сосуществуют в сознании мореплавателей. Берега постепенно оформлялись знаками перехода, движения к обетованной цели.
Численность команды среднего судна насчитывала от четырёх до восьми человек. В носовом отсеке на металлической подставке или в ящике с песком разводили костер, чтобы готовить еду из крупы, коровьего масла, сушеной рыбы. Для профилактики цинги использовали квашеную морошку и моченую бруснику.
Отправляясь на Мурман, брали с собой сруб небольшого дома в разобранном виде. В удобных бухтах обустраивали становища - промысловые пункты с избами, амбарами, ледниками (погребами) и другими хозяйственными постройками. Основными промыслами были солеварение (вываривание соли из морской воды и воды соленых источников), «зверобойка» (охота на тюленя и нерпу), рыболовство. Работа в море и возле моря требовала предельного напряжения сил. В «островитом морюшке» особенности мореплавания определяются значительными приливами и отливами, перепадом глубин, сувоями (столкновением встречных течений), низкой температурой воды. Погода изменчива и капризна. Осенью на море опускаются туманы. Навигация возможна со второй половины мая по октябрь. Эти условия воспитывали в промысловиках и мореходах спокойное мужество, наблюдательность, умение ценить слово, готовность к самопожертвованию и в то же время формировали особую личностную религиозность. Поморы стремились к расширению жизненных и территориальных пределов, внутренних и внешних границ. Этнографы начала XX века обращают внимания на свойственные жителям Поморского берега Белого моря тяготение к староверию, широко распространенную практику религиозных обетов, келейничество (уход в лес для уединенной и молитвенной жизни), фатализм, а в пожилом возрасте - фанатизм. Божественное вмешательство («чудо») было необходимым условием выживания. Поморы уповали на небывалый улов, на неожиданное спасение. Особое место в духовной жизни поморов занимал Николай Чудотворец. Широко распространена поговорка - «От Холмогор до Колы - тридцать три Николы». Именем святого освящены множество храмов и церковных приделов. Святитель Николай - покровитель плотников и мореходов: «Скорый Помощник», «Запазушный Бог», «Морской Бог»15. Имя «Николай» родственно имени «Михаил». Архистратиг Михаил - небесный покровитель города Архангельска. Выстраивается этимологическая взаимосвязь: «Никола» - «Микола» - «Мику-ля» (в болгарском языке) - Михаил16. На пос-
леднем рубеже русской культуры необходима помощь небесного воинства. Никола берет на себя роль заступника и воителя. Именно поэтому в северной деревянной скульптуре XVII века его изображают с мечом воина на страже православия (Образ «Никола Можайский»).
Создание Военно-Морского Флота в XVIII веке становится важной государственной задачей, которую попытался решить царь Петр I. Государь запретил строительство традиционных поморских («душегубных») судов. Между тем, регулярные корабли были плохо приспособлены для условий Белого моря. В современной историографии утвердилась мысль о том, что история Русского Флота началась с петровских реформ, но в данном утверждении слышны отголоски давнего противостояния царской воли и поморских судостроительных традиций.
В начале-середине XVIII века в Белом море не было построено ни одного маяка. Временные маяки в виде смоляных бочек зажигались в случае ожидания из моря военных судов. Торговые корабли не менее чем военные, нуждались в пространственных ориентирах. В 70-х годах XVIII столетия англичанин Гом, занимавшийся лесной деятельностью в Онеге, построил деревянный маяк на острове Жижгин. В 1818 году на острове Мудьюге появилась пара неосвеща-емых створных знаков. Поставлены опознавательные башни на мысах Пулонге, Терском -Орлове, на острове Сосновце. В 1830 году начата постройка маяка на Мудьюге - первого каменного маяка на Белом море - и окончена в 1838 году. К 1841 году выросли маяки Моржовский, Жижгинский и Орловский. Они освещались масляными лампами. 16 августа 1860 года начальник Гидрографической части г. Архангельска штабс-капитан Зарубин пишет Рапорт в Гидрографический Департамент морского министерства: «При объезде моем ныне по Белому морю для назначения мест новых маяков и осмотру существующих, в Соловецком монастыре Архимандрит выразил, что он готов к тому, чтобы на вновь строящейся на Секирной горе церкви под крестом устроить маяк. Местоположение это весьма возвышенно и тут ходит много судов, как в самый мо-
настырь, так и мимо в поморские, где мореплавание наиболее развито, селения и обратно потому маяк тут был бы весьма полезен для Русского мореплавания. Предположен маяк на острове Шужмуе, но как еще не строится и если и будет построен, то маяк на Секирной горе будет тут проходящим судам приносить свою значительную пользу, в чем сами здешние мореплаватели убеждены. Полагаю, что им нужно будет прислать лампы рефлекторы и штандарт с секторами; часть расходов содержания может быть монастырь возьмет на себя. Обо всем не будет ли богоугодно Департаменту снестись прямо с Соловецким архимандритом»17.
Настоятель Соловецкого монастыря архимандрит отец Порфирий легко согласился с предложением установить маяк в главе Секи-ро-Вознесенского храма на горе Секирной. -«Монастырь готов дать у купола колокольни приделать фонарь и прочее что следует для освещения, и таким образом казна будет иметь весьма полезный мореплаванию маяк без расходов постройки кроме одного фонаря; за тем Монастырь может принять на себя самое освещение присылаемыми от казны материалами, но чтоб один знающий для освещения маячный служитель был прислан от казны»18. Идея храма-маяка, явленная в образе Спасо-Преображенского собора, через триста лет нашла буквальное воплощение в Вознесенской церкви.
Согласно предписаний господина бывшего Главного Командира Архангельского порта от 23 декабря 1861 года за № 802 и Гидрографического Департамента от 4 марта 1863 года начаты работы по строительству маяка на острове Жужмуй19.
В 1874 году на Святоносском маяке в Белом море впервые в России установлен сигнальный аппарат - паровой свисток Гольмса20. Он должен был подавать сигнал во время туманов. За устройство ложных маяков и знаков виновным грозило наказание от 10-ти до 12-ти лет каторги. Маячный огонь зажигался с заходом солнца. Служители обязаны были наблюдать, чтобы пламя имело указанную высоту и яркость, снимать нагар с фитилей, производить необхо-
димый ремонт. Маяки, как правило, строили в отдаленных от человеческого жилья труднодоступных местах, где не всегда бывает пресная вода. Поэтому образ жизни служителей маяков в значительной степени определялся такими же внешними условиями, которые были характерны для пустынножителей.
Гидрографическим Департаментом приняло решение построить на Белом море десять маяков, что не снижало значимости береговых крестов, часовен и храмов наряду с природными ориентирами. Архангельск в устье Северной Двины воспринимался исследователями полярных морей и первопроходцами как «ворота в Арктику» - «Архангельский город - всему миру ворот». Торговые и экономические связи со Скандинавией для жителей Русского Поморья были бытовым явлением.
Парусное судоходство постепенно вытеснялось пароходами, паровые двигатели сменялись дизельными и моторами, работающими на бензине. Все меньше нужно было физических усилий для «хождения по водам». Развитие подводного флота требовало новых навигационных средств - радиомаяков. Спутниковая навигация сделала излишними беломорские маяки. В советское время береговые кресты сознательно уничтожались как объекты культа. Иногда это происходило вопреки здравому смыслу и потребностям каботажного плавания. Духовный смысл мореплавания постепенно утрачивался. Изменения, происходящие в средствах навигации, косвенным образом отразили жизненную дезориентацию жителей Беломорья.
По мере возрождения традиционных духовных оснований и возрастания роли современного Соловецкого монастыря в жизни России, растет интерес к парусному судоходству На берегах и островах Белого моря возносятся «новодельные» приметные кресты, устанавливаемые рыбаками и путешественниками как навигационные знаки, по обету или в ожидании благоприятной погоды. Последняя перепись населения показала, что значительная часть северян идентифицирует себя как «поморы». Между тем, «Поморье» в настоящее время -понятие в большей степени этнокультурное, нежели географическое.
Примечания
1 Колесников П.А. Северная Русь. Вологда, 1971. С. 8.
2 Иванов В.В., Топоров В.И. Исследования в области славянских древностей. М., 1982. С. 230.
3 Акты археографической экспедиции. Т. 1. № 211. С. 200.
4 Куратов А.А. Поморы // Поморская энциклопедия. Архангельск, 2001. Т. I. С. 317.
5 Бернштам Т.А. Русская народная культура Поморья в XIX - начале XX века: этнограф. очерки. Л., 1983.
6 Башмаков П.И. Навигационные ограждения. Теоретическое и практическое руководство. Л., 1935. С. 14.
7 Матонин В.Н. Соловки как образ и символ // Вестн. Помор. ун-та. Сер.: Гуманит. и соц. науки. № 3. 2009. С. 120-125.
8 Теребихин Н.М. Сакральная география русского Севера. Религиозно-мифологическое пространство севернорусской культуры. Архангельск, 1993. С. 29.
9 Куратов А.А. Об археологическом изучении Беломорья и прилегающих к нему территорий // Археология и археография Беломорья: сб. ст. Котлас, 1984. С. 27.
10 ЛихачевД.С. Соловки в истории русской культуры // Архитектурно-художественные памятники Соловецких островов. М., 1980. С. 253-256.
11 «На голомяни» - в открытом море.
12 Тропарь преподобным отцам Соловецким // Соловецкий православный церковный календарь. Издание Соловецкой обители, 1997. С. 87.
13 Попов С.В. Топонимия Белого моря // Вопросы топонимики Подвинья и Поморья. Архангельск, 1991. С. 45-46.
14 Бухарев И., протоиерей. Краткое объяснение Всенощной, Литургии или Обедни. М., 1904. С. 4.
15 Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера. Религиозно-мифологическое пространство севернорусской культуры. Архангельск, 1993. С. 16.
16 Успенский Б.А. Филологические изыскания в области славянских древностей. М., 1982. С. 56.
17 РГА ВМФ. Ф. 402. Оп. 2. Д. 1101. Об устройстве маяка на колокольне церкви Соловецкого монастыря и постройке маяка на острове Большой Жужмуй. Рапорт помощника начальника Гидрографической части в Архангельске. Л. 1-1об.
18 Там же. Л. 16-16об.
19 РГА ВМФ. Ф. 402. Оп. 2. Д. 1101. Пояснительная записка к смете. Л. 74-77об.
20 Башмаков П.И. Маячное дело и его историческое развитие, устройства маяков, предостерегательных огней, автоматических буев и их осветительных аппаратов и механизмов. Л., 1925. С. 2.
Matonin Vasily
LIGHTHOUSES AND CROSSES IN THE NAVIGATION SYSTEM OF RUSSIAN POMORYE AS SYMBOLS OF TRANSITION AND BORDER
The genesis of the Russian Pomorye navigation system as signs of transition and border between the early life and another world is traced back in the article. The spiritual content of the natural spatial landmarks, man-made stone burial mounds, coastal wooden crosses and temples-lighthouses is studied in the context of the Pomor culture, the significant role of the Solovetsky monastery in the development of the northern seafaring being revealed.
Контактная информация: e-mail: [email protected]
Рецензент - Теребихин Н.М., доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и религиоведения Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова
