CC BY
0И. Б. ЛОМАКИНА УДК 34
МЕТАМОДЕРН И АНТРОПОЛОГИЯ ПРАВА КАК ДВА ОТВЕТА НА ВЫЗОВЫ ПОСТМОДЕРНИЗМА
В новом тысячелетии, по мнению некоторых социальных философов, в научном дискурсе наметился отказ от использования термина «постмодерн» как устаревшего и не отвечающего духу времени. Сначала в постмодерне разочаровались, «потом его клеймили как "шизофрению", ему ставили и другие страшные диагаозы с летальным исходом»1. Но, как констатировали Джош Тот и Нил Брукс, «мы все еще устраиваем ему поминки»2. Можно в этой связи вспомнить Манифест коммунистической партии К. Маркса, в котором констатировалось: «призрак бродит по Европе — призрак коммунизма». В нашем случае — это призрак постмодернизма. Кстати, «похороны» постмодерна были весьма показательными. Только ленивый не бросил горсть земли в еще зияющую яму, где отнюдь не с миром, но уже, как полагали многие, покоился прах «смутьяна», поколебавшего основы эпохи модерна и его классическую тотальность (цельную картину) мира.
Однако, как известно, свято место пусто не бывает. Взвалив тяжелый груз на свои «хрупкие» академические плечи, научное сообщество принялось искать ответы на «вызовы современности», именно на те вызовы, на которые постмодерн не дал внятных ответов. Все или почти все поздние «модернизмы», возникшие после постмодерна, явились его критикой. Например, в 2000 году появляется концепция ремодер-на (Чарльз Томсон). Показательным является то, что даже был опубликован манифест ремодернизма, в котором ключевой идеей стал лозунг «Отказ от пустоты и бессмыслицы постмодернизма».
1 Павлов А. В. Странная жизнь постмодернизма // Джеймисон Ф. Постмодернизм, или
Культурная логика позднего капитализма / пер. с англ. Д. Кралечкина; под науч. ред. А. Олейникова. Изд. 2-е, испр. М., 2019. С. 7.
2 Там же. С. 42.
В 2009 году появляется альтернативная концепция, имеющая весьма показательное название, исходя из идеи иного, противоположного постмодерну модерна, — альтермо-дерн (Н. Бурио), или иной модерн. В основе концепции лежит «идея культурных кочевников», т. е. размытой культуры, но сохраняющей свое ядро в культурном пространстве «другого». В 2010 году возникает концепция метамодерна, который, по мнению голландских культурологов Тимотеуса Вермюлена и Робина ван ден Аккера, должен был вместо «какофонии» постмодернизма явить миру «эвфонию», или «новую чувственность, пришедшую на смену постмодернистской иронии»3.
В 2012 году появляется еще одна концепция, представленная американским культурологом Джеффри Нилоном, предложившим для новой все усложняющейся реальности использовать термин постпостмодерн. Исходя из заключения Фредри-ка Джеймисона о том, что «постмодернизм является культурной логикой позднего капитализма», автор провозглашает идею, что современный «новый капитализм» уже не тот, о котором писал Джеймисон в конце XX века. Поэтому пост-постмодернизм есть культурная логика нового капитализма, капитализма с уже измененным содержанием.
В 2013 году возникает термин «космодер-низм» для обозначения «нового фона глобальной культуры». И наконец, примерно в это же время появляются концепции диджимодерна и автомодерна. Авторство концепции диджимодерна приписывается Алану Кирби. Ее суть сводится к тому, что постмодерн умер, а современное западное общество все еще развивается в логике модерна, хотя и с возникновением новейших технологий. При этом капитализм перешел на новый этап эволюции.
3 Там же. С. 44.
Примерно такую же идею развивает американский социальный теоретик профессор Калифорнийского университета Роберт Сэ-мюэлс, предложивший использовать термин «автомодерн» для обозначения усложненной реальности. Ученый показывает две противоречивые тенденции развития в современном обществе — автоматизация (новые цифровые технологии) и все более усиливающаяся автономия существования личности, парадоксально комфортно сосуществующие друг с другом. Критикуя постмодернизм в джеймисоновской интерпретации, Сэмю-элс отмечает, что современные либерально-освободительные импульсы, проявляющиеся в тендерных, сексуальных и расовых сферах, не вписываются в логику постмодерна1.
Представляется, что все перечисленные поздние пост-постмодернистские течения возникли как результат недовольства постмодерном. В чем причина? Может быть, в том, что, отказавшись от всех форм монизма, постмодерн, во-первых, лишь констатировал, что классическая наука легитимировала полученное знание и формировала различные образы, идеи, символы и ценности, вписывая их в заранее заданную, определенную картину мира, связанную с научно-техническим прогрессом. Во-вторых, критиковал модернистские теории и их «заблуждения» насчет абсолютности и объективности времени, линейности пространства, логической причинности и антиномий «сущее — должное», «бытие — сознание», «холизм — индивидуализм».
Если модернистские теории исходили из того, что мир подчинен законам общественного бытия и эти законы выводятся логически, то постмодерн, с точки зрения В. Д. Зорькина, породил «релятивистские» теории, которые (не смешивать с постмодернистскими практиками, отождествляемыми с вестернизированной глобализацией, породившей духовный кризис, двойные стандарты, гуманитарные интервенции, бездуховность и чудовищное расслоение на богатых и бедных в планетарном масштабе) не могут ответить на вызовы современности. Поэтому автор предлагает пересмотреть
1 Там же.
классические подходы и использовать концепт метамодерна в качестве основания, объединяющего классические и неклассические парадигмы2.
Солидаризируясь с мнением председателя Конституционного Суда Российской Федерации В. Д. Зорькина, отметим, что юснатура-лизм (теория естественного права) и позитивизм во многом утратили потенцию в своем развитии. Юснатурализм как классический тип правопонимания, воплощенный в либеральных и либертарных концепциях, исходит именно из примата ценностей свободы и формального равенства. Казалось бы, какая прекрасная идея о свободе — и слух ласкает, и что-то заманчивое сулит... Но, к сожалению, все, что не вписывается в критерий свободы, то не право! Из этого следует, что у одних народов право есть, а у других народов права нет! А что же в таком случае у них есть? А у них есть произвол!
В обществах незападного типа с либеральных и либертарианских позиций права не было только потому, что у них частная собственность и конкурентная среда не сформировались в достаточной степени. С принципом формального равенства тоже все не однозначно. Стало быть, у одних народов есть правовое государство, у других народов государство — «Левиафан, пожирающий гражданские права и свободы».
В. А. Четвернин называет не-право проявлением потестарности. Вся публично правовая сфера у него — сфера потестар-ная, а значит, и неправовая3. Там, где нет формального равенства, там нет и права! С. А. Денисов в своих работах весьма последовательно проводит мысль, что советское право не было правом и современное российское право тоже не совсем право4. Прав-
2 Зорькин В. Д. Право метамодерна: постановка проблемы. Лекция на IX Петербургском
международном форуме (СПб., 16 мая 2019 года) // Российская Газета. RGRU : офиц. сайт. URL: https://rg.ru/2019/05/16/zorkin-priverzhennost-vernoj-filosofii-prava-pozvoliaet-tvorit-d obro, html (дата обращения: 20.12.2019).
3 Четвернин В. А. Введение в курс общей теории права и государства : учеб. пособие. М., 2003. 204 с.
4 Денисов С. А. Общая теория административного государства. Екатеринбург, 2010. 682 с.
да, если в 1990-е годы казалось, по крайней мере большинству ученых юристов, что слом старой системы приведет к новой более совершенной системе, в которой идея свободы будет конституирующей основой всего правового пространства, то сегодня романтизм у многих здравомыслящих людей прошел, если, конечно, они не успели уверовать в идею Свободы, как в Бога.
Второй классический подход — позитивистский, согласно которому право — воля суверена, право — функция государства, не существует права без государства, вне государства и до государства. Отсюда в классическом позитивистском варианте ни международное, ни каноническое, ни обычное и даже конституционное право не может быть признано правом, так как их нормы не могут иметь принудительного характера со стороны органов государственной власти1. Только закон, исходящий от органа государственной (законодательной) власти, — это право. В таком ракурсе вопрос об эффективности и легитимности права не то что не ставится и не обсуждается, но и осуждается как крамола, подрывающая основы существования права. Однако еще в конце XIX века Н. Л. Дювернуа писал, что «отождествление права с техникой, природы его с принудительным аппаратом есть столь же ошибочное, как отождествление искусства с инструментом, живой мысли и речи с мертвыми знаками придуманного алфавита»2.
Таким образом, очевидно, что как в первом, так и во втором случае понимание права имеет односторонний ракурс. В первом случае право отождествляется с субъективными правами, и прежде всего с идеей свободы; во втором — с функцией государства и его принудительным аппаратом принуждения. Отсюда вытекает коллективизм с соответствующим набором мифологем и идеологем.
Ни первый, ни второй подход не показывает право во всем многообразии его социокультурных форм. Ни первый, ни второй подход не увязывают право с социокультур-
1 Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1912. С. 73.
2 Дювернуа Н. Л. Чтения по гражданскому
праву. Т. 1. Введение и часть общая. Вып. 1. СПб., 1898. С. 31.
ным контекстом и теми реальными практиками, в которых человек реализует свои права и обязанности применительно к той действительности, в которой он находится, а вернее, живет. Конечно, можно изучать любую отрасль права только на основании закрепленных норм в кодексах. Или изучать право только в контексте реализации субъективных прав. Однако право — это не только субъективные права, но еще и обязанности, и к тому же право — это не свобода, а рамки, в которых так называемая свобода реализуется.
Более адекватной стратегией изучения права представляется антропологический подход, учитывающий нормативный, фактический, социокультурный и формально-определенный аспект существования права. Поэтому весьма удачно следующее определение права: «Право — сложное, многогранное явление. Его образуют такие пласты или аспекты, как человек, формирующий и воспроизводящий правовую реальность; знаковые формы, благодаря которым некоторые человеческие действия приобретают статус (значение и смысл) юридических; юридически значимые практики, включающие как ментальную, психическую, так и поведенческую стороны»3.
В современных условиях очевидна необходимость расширить позитивную программу социокультурной антропологии права как ответ на вызов постмодерна, более адекватный, нежели пока малосодержательный метамодерн. Если взять за основу именно культурно-антропологический подход, то изучение права следует начинать с конкретного социокультурного контекста, который в таком ключе представляет все материальные условия жизни людей и их ментальность. Все социальные институты, в том числе правовые, представляют исторически выверенные культурные стандарты, выведенные из основополагающих материальных и ментальных начал. Сформированные в процессе самой жизни, они всегда несут и несли на себе печать времени и пространства, породивших их. Отсюда
3 Социокультурная антропология права: коллективная монография / Н. А. Данилова [и др.]; под ред. Н. А. Исаева, И. Л. Честнова. СПб., 2015. С. 200.
специфический характер главных правовых ко1 к ги гуирукмIшх, отправных принципов, задающих вектор правовой жизни для западных (либеральных) и восточных (холистических) культур. Для первых — конституирующий вектор определяется идеей свободы; для вторых — идеей долга и ответственности.
Культурный мир разнороден и полярен. Человечество существует как множество разных культур, каждая из которых включает в себя образцы поведения, обычаи, традиции, нормы, стереотипы мышления, в совокупности представляющие определенный аспект человеческого существования как индивидуального, так и коллективного существа, органично вписанного в коллективные структуры и неотделимого от них.
Все культуры неповторимы и составляют культурный фонд человечества. Культура народа оказывает непосредственное и опосредованное воздействие на правовую систему. Этот процесс в свое время показал Ш.-Л. Монтескье, обнаружив связь права с формой правления и условиями жизни народа1.
Очевидно, что такое видение правовых институтов через материальные и ментальные источники обнаруживает их своеобразие и высвечивает наиболее полно их генезис применительно к социальной практике. Так, для представителей западной культуры право метафорично выражается следующим образом: «право — арифметика свободы», «свобода в равенстве», «свобода ограничивается носом соседа», «свобода договора», «правовая демократия», «парламентаризм», «правовое государство» и т. д.
Для восточных культур характерно иное. Право лишь часть нормативной системы, и ему отводится далеко не первостепенная роль. Достаточно вспомнить конфуцианскую традицию, выраженную морально-этическими принципами «ли», «жень». Или японский кодекс «Гири», который даже в современных условиях не утратил своего нормативного потенциала, несмотря на динамично развивающийся капитализм. Мусульманское право также весьма ярко демонстрирует нам примат долга и ответ-
1 Монтескье Ш.-Л. Избранные произведения. М., 1955. 800 с.
ственности перед обществом (запрет извлекать выгоду из ссудных операций, коммерческие и торговые ограничения и пр.).
Исходя из этого более адекватной стратегией представляется использование антропологического подхода к пониманию правовой реальности, так как именно с этих позиций право описывается во всем многообразии его форм и проявлений в реальной практике, применительно к опыту конкретного человека, носителя определенной культуры. Весьма уместно привести мнение Г. Лебона: «Нет ни форм правления, ни учреждений, относительно которых можно было бы сказать, что они абсолютно хороши или абсолютно дурны. Правление даго-мейского короля — вероятно, превосходное правление для народа, которым он призван был править; и самая искусная европейская конституция была бы для этого же самого народа ниже выработанного им режима... Столь же резонно было бы стараться убедить рыб жить на воздухе на том только основании, что воздушным дыханием пользуются все высшие животные»2.
Библиографический список
1. Денисов, С. А. Общая теория административного государства / С. А. Денисов. — Екатеринбург : Гуманитарный ун-т, 2010. — 682 с. — ISBN 978-5-7741-0124-5.
2. Джеймисон, Ф. Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма / Фредрик Джеймисон ; пер. с англ. Д. Кралеч-кина; под науч. ред. А. Олейникова. — Изд. 2-е, испр. — Москва : Изд-во Ин-та Гайдара, 2019. — 799, [12] с. - ISBN 978-5-93255-557-6.
3. Дювернуа, Н. Л. Чтения по гражданскому праву. Т. 1. Введение и часть общая. Вып. 1 / Н. Л. Дювернуа. — Санкт-Петербург : Тип. М. М. Стасюлевича, 1898. - 210 с.
4. Зорькин, В. Д. Право метамодерна: постановка проблемы. Лекция на IX Петербургском международном форуме (СПб., 16 мая 2019 года / В. Д. Зорькин // Российская Газета. RGRU : офиц. сайт. - URL: https://rg.ru/2019/05/16/zorkin-priverzhennost-vernoj-filosofii-prava-pozvoliaet-tvorit-dobro.html (дата обращения: 20.12.2019).
5. Лебон, Г. Психология народов и масс / Густав Лебон ; [пер. с фр. А. Фридмана, Э. Пи-меновой]. — 3-е изд. — Москва : Академический проект, 2015. — 239 с. — (Психологические технологии). - ISBN 978-5-8291-1557-9.
2 Лебон Г. Психология народов и масс / пер. с фр. А. Фридмана, Э. Тименовой. 3-е изд. М., 2015. С. 64. (Психологические технологии).
Честнов И. Л. Метамодерн и постклассическая юриспруденция
6. Монтескье, Ш.-Л. Избранные произведения / Ш.-Л. Монтескье. — Москва : Госполитиздат, 1955. - 800 с.
7. Социокультурная антропология права : [коллективная монография] / [Н. А. Данилова и др.]; под ред. Н. А. Исаева, И. Л. Честнова. — Санкт-Петербург : Алеф-Пресс, 2015. — 840 с. — (Jurisprudence). - ISBN 978-5-905966-32-3.
8. Четвернин, В. А. Введение в курс общей теории права и государства : учеб. пособие / В. А. Четвернин. — Москва : Ин-т государства и права Рос. акад. наук, 2003. - 204 с. ISBN 5-20103/58-7.
9. Шершеневич, Г. Ф. Общая теория права / Г. Ф. Шершеневич. — Москва : Bp. Башмаковы, 1912. - 833 с.
References
1. CHetvernin, V. A. Vvedenie v kurs obsh-chej teorii prava i gosudarstva : ucheb. posobie / V. A. CHetvernin. — Moskva : In-t gosudarstva i prava Ros. akad. nauk, 2003. — 204 s.
2. Denisov, S. A. Obshchaya teoriya administra-tiv-nogo gosudarstva / S. A. Denisov. — Ekaterinburg : Gumanitarnyj un-t, 2010. — 682 s. — ISBN 978-5-7741-0124-5.
3. Dyuvernua, N. L. CHteniya po grazhdans-komu pravu. Т. 1. Vvedenie i chast' obshchaya. Vyp. 1 / N. L. Dyuvernua. — Sankt-Peterburg : Tip. M. M. Stasyulevicha, 1898. - 210 s.
Метамодернизм как язык описания культуры начала XXI века — один из нескольких вариантов поиска ответа на те вопросы, которые поставил перед современной культурой (включая науку) постмодернизм. Вместе с альтермодернизмом, диджимодернизмом, автомодернизмом1 и другими направлениями в современной культуре метамодернизм уместно отнести к общему, «зонтичному» понятию — пост-постмодернизм.
Принимая во внимание, что в современных условиях культура выступает онтологи-
1 Альтермодернизм акцентирует внимание
на современных течениях в искусстве и эстетике в нач. XXI века, диджимодернизм посвящен цифровому измерению перемен в постсовременном обществе и культуре, автомодернизм исследует новые «радикальные технологии». См. подробнее: Павлов А. В. Постпостмодернизм : Как социальная и культурная теории объясняют наше время. М., 2019.
4. Dzhejmison, F. Postmodernizm, ili Kul'tur-
naya logika pozdnego kapitalizma / Fredrik Dzhejmison ; per. s angl. D. Kralechkina; pod nauch. red. A. Olejnikova. — Izd. 2-e, ispr. — Moskva : Izd-vo In-ta Gajdara, 2019. - 799, [12] s. - ISBN 978-593255-557-6.
5. Lebon, G. Psihologiya narodov i mass / Gustav Lebon; [per. s fr. A. Fridmana, E. Pimenovoj]. — 3-e izd. — Moskva : Akademicheskij proekt, 2015.
— 239 s. — (Psihologicheskie tekhnologii). — ISBN 978-5-8291-1557-9.
6. Montesk'e, SH.-L. Izbrannye proizvedeniya / SH.-L. Montesk'e. - Moskva : Gospolitizdat, 1955. -800 s.
7. SHershenevich, G. F. Obshchaya teoriya prava / G. F. SHershnevich. — Moskva : Br. Bashmakovy, 1912. - 833 s.
8. Sociokul'turnaya antropologiya prava : [kollek-tivnaya monografiya] / [N. A. Danilova i dr.]; pod red. N. A. Isaeva, I. L. CHestnova. — Sankt-Peter-burg: Alef-Press, 2015. — 840 s. — (Jurisprudence).
- ISBN 978-5-905966-32-3.
9. Zor'kin, V. D. Pravo metamoderna: posta-novka problemy. Lekciya na IX Peterburgs-kom mezhdunarodnom forume (SPb., 16 maya 2019goda / V. D. Zor'kin // Rossijskaya Gazeta. RGRU : ofic. sajt. - URL: https://rg. ru/2019/05/16/zorkin-priverzhennost-vernoj-filosofii-prava-pozvoliaet-tvorit-dobro.html (data obrashcheniya: 20.12.2019).
УДК 34
ческим и гносеологическим основанием всех социальных практик, все эти течения, свидетельствующие об изменении социальности, имеют прямое отношение к юриспруденции. В. Д. Зорькин, выступая на Петербургском юридическом форуме 2019, отметил: философия метамодерна — новый подход к осмыслению культуры, импульс к формированию которой (как и в ситуации с философией постмодернизма) был получен из сферы искусства. Суть этой новой «культурной логики современности» — в стремлении подняться над крайностями модернизма и постмодернизма и увидеть мир в единстве его многообразия. «Для правовой теории, — утверждает В. Д. Зорькин, — и прежде всего для понимания права, лежащего в ее основе... требуется, как мне кажется, "расшатывание догматов", потому что без преодоления устоявшихся теоретических
И Л. ЧЕСТНОВ
МЕТАМОДЕРН И ПОСТКЛАССИЧЕСКАЯ ЮРИСПРУДЕНЦИЯ КАК ВАРИАНТЫ ОТВЕТА НА ВЫЗОВ ПОСТМОДЕРНИЗМА
