CC BY
593
УЧЕНЫЕ
ЗАПИСКИ
Н.А. ПЕРЕВЕРЗЕВА, кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры иностранных языков Орловского государственного института экономики и торговли
Тел. 8 920 284 68 45; natalja.pereverseva@rambler.ru
МЕТАФОРА, СРАВНЕНИЕ, СИНЕСТЕЗИЯ КАК РАЗНОВИДНОСТЬ МЕТАФОРЫ
В статье рассматриваются теоретические вопросы метафоризации и ме-тонимизаци. Анализируются термины синестезия и сравнение как разновидности метафоры, предлагается подход к определению данных понятий как средств словообразования на лексико-семантическом уроне в рамках немецкой обиходно-разговорной речи.
Ключевые слова: метафора, метонимия, сравнение, синестезия, лексическое наполнение, лексико-семантическое словообразование.
Термин метафора греческого происхождения (metaphora) и значит перенос. Подразумевается перенос наименования с одного предмета на другой, если этот перенос оправдан какими-то критериями. Между обоими понятиями, то есть между понятием, с которого переносится наименование (основное понятие) и тем, на которое переносится наименование (переносное понятие), должно иметь место что-либо общее, связывающее, что оправдывает этот перенос. Это может быть внешняя схожесть предметов (реже - внешний контраст) или внутренняя схожесть, а также схожесть функции [27, 28].
Метафора представляет собой неиссякаемый источник пополнения словарного состава языка. Благодаря ей возникают как новые словарные единицы, так и синонимы к уже существующим единицам основного словарного фонда [ 19, 20, 21, 22]. Однако, как отмечает Д.Н. Шмелев, «семантическая природа различных метафорических переносов, в общем, не исследована» [18, с. 127].
С помощью метафоры какой-то предмет, будучи новым, или новое явление могут получить объективно обусловленное и становящееся узуальным наименование. При этом очень часто этимология такого узуального наименования затемнена. Так, der Rucken ведет свое «происхождение» от Krummholz (коряга), Kreuz. В индоевропейских языках Schultz имело значение «предмет для копки, лопата». Не поэтому ли немецкое Schulterblatt имеет русское соответствие «лопатка» как спинная часть скелета.
Следует отметить, что в немецком и русском языке узуальными стали многие медицинские термины, обозначающие метафорически какую-то часть тела, организма человека. Обычно это композиты, но есть и корневые слова: Mandel - миндалина, Zement - цемент зуба, Krone - коронка зуба, Linse - линза (в глазу), Segel - серебряный парус, Blase - волдырь, Becken - таз, Lymphenknoten - лимфатический узел, Adamsapfel - адамово яблоко, Rachenh^le - полость рта, Augapfel - глазное яблоко, Glask^per - стекловидное тело, Lungenfkgel - крыло легкого, Nierenkelch - почечная лоханка, Herzklappe - сердечный клапан, Hodensack - мошонка, Knochengerast - скелет, Schlusselbein - ключица, Nasen-, Keilbein-, Stirnhohle - полость носа, Brustkorb -грудная клетка. Только с органами слуха связано несколько метафор: Ohrmuschel -ушная раковина, Ohrlappchen - мочка уха, Gehorgang - слуховой проход, Trommelfell -барабанная перепонка, Hammer - молот, Labyrinth - лабиринт, Eustachische Rohre -евстахиева труба и т.д. [10].
© Н.А. Переверзева
ФИЛОЛОГИЯ
Escs
В известной мере наличие такого большого ко -личества узуальных метафор, относящихся к человеку, могло повлиять на стремление носителей языка и дальше образовывать метафоры для номинации человека в его лексико-семантическом поле словами неодушевленной направленности [ 15, с. 43].
С помощью метафоризации иногда возникают длинные ряды синонимов временного (стилистического, поэтического) или длительного характера (как результат лексико-семантического словообразования). Это имеет место тогда, когда перенос основного понятия на другое, уже имеющее свое наименование, существующее объективно в лексиконе, происходит по каким-то объективным или объективным причинам. То есть, если первая функция служит созданию новых основных понятий, то вторая функция создает новые парные к основным словам слова-заменители, уточнители временного или постоянного характера, которые часто отражают определенное отношение говорящего к предмету разговора, к денотату. Это отношение носит в метафоре оценивающий характер. В каждом высказывании каждый элемент не только значит, но и оценивает. Эта оценка не только формирует предметное значение, но ей принадлежит творческая роль в изменении значений и приращение смыслов [ 14, с. 46; 16, 17; 11, с. 130-131].
В качестве иллюстрации к вопросу о синонимии на базе метафоры можно взять существительное Кор£ Это существительное входит сейчас в основной словарный фонд, являясь, однако, в диахроническом плане метафорой: КорГ значило «чаша, сосуд» (ТпикБсИак, ВесИег). Возможно, что свою роль сыграло уже существовавшее, но все это остается в рамках затемненной этимологии. Итак, в своем основном стилистически нейтральном значении КорГ - это голова, то есть важнейшая часть живого организма, вместилище мозга. Именно поэтому, видимо, это понятие часто участвует в метафоризации существующих наименований во многих языках, где нужно поименовать что-то важное, выдающееся, центральное. Так, в русском языке об умном, инициативном человеке говорят «он голова», «он светлая, умная голова» и т.п. Важность хлеба как продукта питания подчеркивается в поговорке «хлеб всему голова». Идея разума, ума, важности, первозначности заложена во многих употреблениях этого существительного или его формы «голова»: городской голова, гла -ва города, головной институт и т.п.
В немецком языке Kopf как часть человеческого тела может быть также перенесено на самого ее владельца: er ist ein kluger Kopf. Это существительное может метонимически употребляться официально как синоним к «человеку»: pro Kopf der Bevolkerung. Неодушевленные предметы, напоминающие по форме голову, могут именовать счетные единицы (drei Kopfe Wirsing), что часто соответствует русскому «голова сахара», «головка лука» и т.п. Это существительное входит в переносном значении во многие композиты: Pfeifenkopf, Bruckenkopf, Schraubenkopf и т.п. Известный обратный словарь Э. Матера содержит 85 композитов с основным словом Kopf, обозначающих неодушевленные предметы (RW), то есть Kopf (голова) как объект номинации дает практически неограниченные возможности для создания новых слов.
В обиходно-разговорном лексиконе зафиксировано большое количество основных единиц, в семантике которых выбор признаков для переосмысления лежит на виду. Это и внешний вид головы, и ее функции как органа мышления. Основную роль здесь играет восприятие работы мозга как деятельности. Являясь же вместилищем мозга, голова воспринимается как своего рода тара. Отсюда метафоры Gehirnkasten, Grutzkasten, Hirnkasten, Verstandskasten, Karton и т.п. По внешнему виду и местоположению голова характеризуется как Birne, Dach, Deckel, Giebel, Globus, Kohlrabi, Kurbis, Rube, Keks, Nuss, Tomate, Wirsing и др.
Если основная масса коллоквиальной метафори-зированной лексики содержит в своем значении уничижительную коннотацию, то в лексико-семантическом поле «голова человека» есть метафора положительной и даже высокой оценочности. Это Gedankengenerator, Gedankenkondensator, Batterie и др.
Само собой разумеется, что, являясь своего рода омонимичной формой, однословная метафора требует для своей реализации контекст, в кото -ром компоненты сочетания выступают только в одном предложенном значении, уточняя то слово, которое несет двойное значение - метафору. Иногда же метафора не ограничивается одним образом, а реализует несколько образов, связанных между собой единым, центральным, стержневым стволом. Такая метафора называется развернутой. Так, человека невысокого роста называют eine halbe Portion или ein abgebrochener Riese. Стержневыми словами являются в обоих случаях
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
метафоры существительные. Связь дополнительных образов с центральными можно назвать, как считает И.Р. Гальперин, метонимическими связями развернутой метафоры [4, с. 126].
Типологические исследования метафоры и метонимии на материале западноевропейских и некоторых восточных языков [3] показали, что метафора и метонимия - это уникальные и универсальные семантические процессы, присущие всем языкам, но с определенными ограничениями в зависимости от специфики каждого из них [3, с. 145; 33].
Объектом рассмотрения в теоретических вопросах о метафоре и метонимии является слово, поэтому они рассматриваются как номинативные знаки [1; 5]. По традиции метафора и метонимия рассматриваются соответственно как перенос значения на основе сходства или подобия признаков в понятийном отражении обозначаемого объекта и в сигнификате переосмысляемого слова (13, с. 94) или по смежности, сопредельности, вовлеченности в одну ситуацию.
Само собой разумеется, что создание новых слов и значений путем метафоры, процесс не простой, в нем есть стадия промежуточности. Нового слова еще нет, но уже употребление стало привычным, начинает входить в норму. На месте «речевой» появляется «языковая» метафора. Она в отличие от «речевой» называется еще «поэтической». Речевая метафора обычно оригинальна, свежа, тогда, как языковая приобретает признаки штампованности. Языковая метафора представляет собой результат действия тенденции к экономии языковых средств выражения, типичной для обиходно-разговорной и известной в германистике как «закон бережливости» этих средств (Аизёгискжрагзаткек), исследованием которых занимались многие германисты, видевшие большую «экономичность» лексико-семантического словообразования по сравнению с морфологическим. И именно здесь создатель слов опирается не на чувственно воспринимаемую структуру, систему родственных связей, а на абстрактный принцип сходства, смежности, аналогию [6]. И, конечно же, большую роль при этом играет языковая традиция. Языковая же традиция - это компонент контекста, под которым понимается информация, не выраженная языковыми знаками, но существующая в реальной действительности [9].
В лексико-семантическом словообразовании действует вещественная аналогия, в основе кото -рой лежат понятийные, смысловые ассоциации и ассоциации по форме [9, с. 145-147]. Так, принятие пищи по аналогии с заправкой автомобиля бензином (tanken) называется Tanken:
«.. .fur die Essen und Trinken eine Art Tanken war» [34, с. 88].
В последние годы вообще отмечается проникновение в быт технической метафоры, которая, по наблюдениям Е.В. Розен, «употребляется сегодня в различных стилях речи» [11, с. 131].
Как считают немецкие лингвисты Д. Фаульзайт и Г. Кюн в своей работе о стилистических средствах и возможностях немецкого языка, метафора «покоится на схожести между двумя предметами или явлениями. Эта схожесть представляет собой объективную основу, на которой наименование одного понятия может быть перенесено на другое понятие. Следовательно, метафорическое выражение следует воспринимать в переносном смысле. Цель этого переноса заключается в конкретизации какой-либо мысли, в сжатии высказывания, в характеризировании лиц, предметов и явлений, в выделении какого-то существенного признака (именно того, который является общим для основного и переносного понятия) и далее в чувственно-экспрессивном усилении высказывания» [23].
Некоторые лингвисты придерживаются той точки зрения, что метафорический перенос возможен при подобии значения [32, с. 204], другие видят условия возникновения метафоры в наличии ассоциативных связей между обозначаемыми [31, с. 87, 164].
«Словарь лингвистических терминов» О.С. Ахмановой дает только стилистическое определение метафоры как тропа, состоящего в употреблении слов и выражений в переносном смысле на базе сходства, аналогии и т.д. [2, с. 231]. Лингвистический энциклопедический словарь практически повторяет эти определения: «Метафора - троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и так далее. Для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении» [8, с. 296], что в принципе не противоречит дефиниции Г.Хирта, данной еще в 1909 г.: метафора - пе-
ФИЛОЛОГИЯ
Escs
ренос значения в другую понятийную сферу чисто мыслительным посредством «durch rein gedankliche Vermittlung» [25, с. 29].
Как указывает Ф. де Соссюр, «аналогия предполагает образец и регулярное подражание ему». Он же писал; «аналогическая форма это такая форма, которая образована по образцу одной или нескольких других форм согласно определенному правилу». И далее, «аналогия действует в направлении большой регулярности и стремится унифицировать методы словообразования.» [12, с. 150-151].
Можно утверждать, что любое познание начинается со сравнения окружающих нас объектов, явлений и т.д., именно это позволяет нам понимать метафору в речи и языке. Любую метафору можно развернуть в сравнение: Наш командир орел, скала, кладезь опыта = смелый как орел, крепкий как скала, опытный как собравший в себе весь опыт. Исходя из этого, можно утверждать, что метафора - это свернутое, сжатое сравнение. Однако, как считают многие лингвисты, метафора - это не просто сравнение, пусть и свернутое. Метафора всегда богаче простого сравнения, она содержит отношения предметно-логического значения и значения контекстуального, основанного на сходстве признаков двух понятий [4, с. 125]. Н.И. Кондаков пишет, что «сравнение - один из приемов ознакомления с предметом в тех случаях, когда определение понятия невозможно или не требуется». [7, с. 498].
Вышесказанное позволяет утверждать, что метафора - это не просто сравнение. Сравнение было и остается лишь стилистическим средством. В дальнейшем под метафорой понимается в данном исследовании лексическая метафора (метафора лексикализованная, метафора мертвая, метафора окаменевшая, метафора привычная, метафора стертая), то есть, по определению «Словаря лингвистических терминов» О.С. Ахмановой, это «слово (выражение) или значение слова, которое первоначально возникло путем метафорического переноса» [2, с. 231-232].
Синестезия представляет собой один из видов метафоры, при котором для создания представления используются два различных чувственных восприятия; одно из них имеет переносное значение, например, seidene Stimme. Здесь представление покоится на осязательном и слуховом восприятии, причем осязательное представление является переносным (сравнение - мягкость). Если мо-
мент сравнения носит субъективно-эмоциональный характер, то синестезия представляет собой одноразовое, окказиональное образование. Но некоторые синестезии переходят при наличии наглядности в общеупотребительные. Например, в русском языке «кричащие расцветки», «веселенькая расцветка», «светлые тона» и т.п. и в немецком „schreiende Farben“, „kalte Tone“. По мнению Э.Г. Ризель, синестезия выражается обычно через атрибут в виде метафорического эпитета к существительному, в более редких случаях синестезия имеет место между субъектом и предикатом - seine Stimme leuchtete auf - перенос из акустической в оптическую сферу [30, с. 154].
Анализ имеющегося материала показывает, что обиходно-разговорной речи немецкого языка свойственны различные типы синестезии. Синестезия может быть выражена атрибутивным словосочетанием:
- с переосмысленным определяющим (метафорический атрибут) + существительное в прямом значении:
„Ich bin ein ungehobelter Mensch.“ [29, с. 21].
„Kurzlich sah ich seine abgelegte Braut wieder.“ [29, с. 43].
В первом случае атрибут полностью соответствует русскому «неотесанный (о человеке)». Во втором abgelegt имеет значение «оставленная» или, как в русском - «брошенная» (невеста). Нами отмечено, что в немецкой обиходно-разговорной речи практически не образуются метафоры данного вида с прилагательными и очень редко с причастиями вторыми. Среди которых уже лексикализо-ванными являются abgebruht (опытный, ловкий, хитрый), abgehдngt (брошенный о человеке), abgenagt (худой, обгрызенный), abgerastet (одетый просто, без бывающих излишеств), abgetakelt (без украшений и привлекательной одежды), aufgetakelt (в полном наряде), ausgekocht (опытный) и некоторые другие. Они могут употребляться как предикатив - er ist ausgekocht, abgenagt и т.д.
- с переосмысленным определяемым существительным + прилагательное в основном значении:
«Haben Sie mich verstanden, Sie trube Tasse!» (26, с. 147].
Этот вид метафоры очень распространен и активно пополняет коллоквиальный лексикон. Для иллюстрации можно привести несколько примеров из лексико-семантического поля «девушка»: wilde
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Hummel, flotte Burste, flotter Dampfer, rascher Koffer, Schnalle, durchgebrannte Gluhbirne и т.д., где дан
leckeres Paketchen, keusches Etui, stramme Kiste, широчайший спектр самых разнообразных чело-
scharfe Burste, schrager Dampfer, vergammelte веческих качеств [24, с. 109 - 110].
Библиографический список
1. Азнаурова Э.С. Стилистический аспект номинации словом как единицей речи [Текст] / Э.С. Азнаурова // Языковая номинация. Виды наименований. - М., 1977. - С. 21-37.
2. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. [Текст] / О.С. Ахманова // - М.: Советская энциклопедия, 1969. - 608 с.
3. Гак В.Г. К проблеме гносеологических аспектов семантики слова [Текст] / В.Г. Гак // Вопросы описания лексикосемантической системы языка: Научная конференция «Вопросы описания лексико-семантической системы языка», 16-18 ноября, 1971. Тез. докл. - М., 1971. - Ч. 1. - С. 48-51.
4. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка [Текст] / И.Р. Гальперин // - М.: Изд. лит. на иностр. языках, 1958. - 459 с.
5. Губарев В.П. Проблема семантики разнооформленных знаков прямой и косвенной номинации современного немецкого языка [Текст] / В.П. Губарев // Автореф. дис. ... канд. филолог. наук. - М., 1981. - 20 с.
6. Колеватов В. А. Социальная память и познание [Текст] / В. А. Колеватов // - М.: Мысль, 1984. - 190 с.
7. Кондаков Н.И. Логический словарь [Текст] / Н.И. Кондаков // - М.: Наука, 1971. - 658 с.
8. Лингвистический энциклопедический словарь (ЛЭС) / Отв. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Советская энциклопедия, 1990.
- 685 с.
9. Малинин Б.А. Текстообразование и контестуально-аналогическое образование [Текст] / Б.А. Малинин // Структура и функции межфазовых единиц. - Пятигорск: ПГПИИЯ, 1988. - С. 140-148.
10. Петров В.В. Научные метафоры. Природа и механизмы функционирования [Текст] / В.В. Петров // Философские основания научной теории. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1985. - С. 59-70.
11. Розен Е.В. Новые слова и устойчивые словосочетания в немецком языке [Текст] / Е.В. Розен // - М.: Просвещение, 1991. - 192 с.
12. Соссюр Ф. де., Курс общей лингвистике [Текст] / Ф.де. Соссюр // М.: Едиториал УРСС, 2004, - 256 с.
13. Телия В.Н. Метафора как модель и ее смысловые механизмы [Текст] / В.Н. Телия // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. - М.: Наука, 1988. - С. 174 -186.
14. Фигуровский И.А. Введение в общее языкознание [Текст] / И.А. Фигуровский // - М.: «Просвещение», 1969. -232 с.
15. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка [Текст] / Н.М. Шанский // - М.: Просвещение, 1964.
- 327 с.
16. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. [Текст] / В.И. Шаховский // - Волгоград: ВГПИ, 1983. - 94 с.
17. Шаховский В.И. Значение и эмотивная валентность единиц языка и речи [Текст] / В.И. Шаховский // Вопросы языкознания. - 1984. - № 6. - С. 26-34.
18. Шмелев Д.Н. Современный русский язык [Текст] / Д.Н. Шмелев // - М.: Просвещение, 1977. - 335 с.
19. Black M. Models and metaphor - Ithaca - N.Y.: Harper& Row, 1962. - 212 p.
20. Black M. More about metaphor // Metaphor and thought. / Cambridge: Cambredge Univ. Press, 1979. - P. 47-59.
21. Davidson, D. Metaphora // Teksty. Warszawa: Panstv. Wyd - wo nauk, 1980. - N 6 (54). - P. 22-31.
22. Davidson D. What metaphors mean // Reference, truth and reality. - Boston: Academic Press, 1980. - P. 13-22.
23. Faulseit D., Kuhn G. Stilistische Mittel und Moglichkeiten der deutschen Sprache. - Halle (Saale): VEB Verlag Sprache und Literatur, 1961. - 283 S.
24. Faulseit D. Gutes und schlechtes Deutsch. - Lpz.VEB Bibliographisches Institut. - 1972. - 154 S.Lakoff, G., Johnson M. Metaphors we live by. - Chicago: Univ. of Chicago, 1980. - 242 p.
25. Hirt H. Etzmologie der neuhochdeutschen Sprache. - Munchen: E. Gras-Verlag, 1909. - 348 S.
26. Hofё G. Roter Schnee. - Brl.: Verlag der Nation, 1974. - 512 S.
27. Lakoff G., Johnson M. The ubiquity of metaphor. - Amst. - Phil.: John Benjamins, 1985. -148 p.
28. Levin S. The semantics of metaphor. - Baltimore - London: Univ. Park Press, 1977. - 114 p.
29. Plotze H. Fluchtweg. - Munchen: Wilhelm Goldmann Verlag. - 1980. -160 S.
30. Riesel E. Abriss der deutschen Stilistik. - M.: Verlag f. fremdsprachige Literatur, 1954. - 403 S.
31. Schippan Th. Einfuhrung in die Semasiologie. - Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1972. - 246 S.
32. Ullmann St. Grundzuge der Semantik. Die Bedeutung In sprachwissenschaftlicher Sicht. - Berlin: Akademie der Wissenschaften der DDR, 1967. - 312 S.
ФИЛОЛОГИЯ
Ейсш
33. Villard M. Les universaux metaphoriques: Etudes contrastive de la metaphore en japonais et. en francais suivi de Conception de la metaphore en Japan. Beme: H.Lang, 1984. - 310 p. (Pub1. univ. europ. - Sero 21. Linguistique. - V 01. 34.)
34. Wery E. Sie hieB Cindy. - Munchen: Wilhelm Goldmann Verlag. - 1981. - 191 S.
N.A. PEREVERSEVA
METAPHOR, COMPARISON, SYNESTHESIA AS A METAPHOR VARIETY
In article deals with theoretical questions of metaphor and metonymy. The author analyzes the terms of synesthesia and comparison as metaphor varieties and offers the approach to consideration of the given concepts as word-formation means at a lexico-semantic level within the limits of German informal conversation.
Key words: metaphor, metonym, synesthesia, comparison as metaphor varieties, lexical filling (vocabulary), a lexico-semantic world-building.
