CC BY
38
Нагамова Н.В.
«Семантические особенности экзоцентрических сложных слов в немецком языке»
Филологически ннуки
СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЭКЗОЦЕНТРИЧЕСКИХ СЛОЖНЫХ СЛОВ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Н.В. Нагамова
SEMANTIC SPECIFICS OF EXOCENTRIC COMPOUND WORDS IN GERMAN LANGUAGE
Nagamova N.V.
The article considers the problems of struc-turalsemantic organization of colloquial exocen-tric compound words subject to part-of-speech belonging of the first component, the degree of rethinking of the whole complex basing on metaphoric or metonymic rethinking of the first or second component or both components simultaneously.
В статье рассматриваются вопросы структурно-семантической организации кол-локвиальных экзоцентрических сложных слов с учетом частеречной принадлежности первого компонента, степени переосмысления всего образования на основе метафорического или метонимического переосмысления первого или второго компонента, или обоих компонентов одновременно.
Нлючевые слова: экзоцентрическое словосложение, атрибутивный композит, словообразование.
УДК 803.3
Словосложение как соединение в структурно-семантическое единство не менее двух полнозначных слов (или основ) характеризуется тем, что сложные слова имеют своим содержанием семантику непосредственно составляющих, если речь идёт об атрибутивных сложных словах. Однако анализ материала показывает, что данная дефиниция не совсем корректна. Так, композит определительного типа Sonntagsfahrer называет, если следовать вышесказанному, автолюбителя, шофёра и т.д., который водит машину только по воскресным дням, то есть содержанием слова является ein Fahrer an Sonntagen, sonntags. На самом же деле значение этого композита базируется на понятии «редко пользующийся машиной, а следовательно, неопытный, неуверенный водитель, человек за рулём» и т.д.
Для опровержения идеи синтаксической природы сложного атрибутивного слова, а именно на этом понимании базируется приведённое выше определение композита, можно взять наугад находящихся «на слуху» слов с определительным компонентом Schreib - эта основа соотносится только с понятием «писать». Так как же можно объяснить, что могут значить следующие композиты: Schreiblock, Schreibmappe, Schreibtisch, Schreibschrank, Schreibstift? Объяснить семантику этих слов простой трансформацией практически невозможно. Только Schreibtisch и Schreiblock словари объясняют как Tisch zum Schreiben, Stift zum Schreiben. Дело в том, что Schreibtisch - это
не стол, а „ einem Tisch ähnliches Möbelstück zum Schreiben, das seitlich Schubfächer zum Aufbewahren des Schreibzeugs und der Akten hat. A Schreibschrank - einem Schrank ähnliches Möbelstück mit herausklappbarer Schreibplatte " (7).
Композиты Schreibblock и Schreibmappe - не что иное, как рамочная конструкция, где опущены центральные компоненты (Schreibpapierblock и Schreibpapiermappe). Аналогично и Schreibstift из Schreibbleistift. Как сторонник утверждения, что значение атрибутивного композита равно сумме значений его компонентов, объяснит композит Schlüsselkind. Ребёнок с ключом, ключник? Но значение этого слова -«ребёнок, родители которого не могут из-за занятости на работе быть дома, а поэтому он носит ключ на шее, чтобы открывать входную дверь» (4, с. 58).
Очень часто в качестве первого, то есть определительного, компонента выступают глагольные основы. Обычно при их помощи создаются композиты «прозрачной» семантики, особенно, если это не специальное наименования типа терминов или тер-миноидов. Так, очень продуктивна, например, основа Reit- (от reiten). Семантика образной почти всегда видна в составе семантической структуры как понятие «конная езда + что-то к ней относящееся»: Reitpferd, -kleid, -hose, -stiefel, -stock и т.п. Основа Reiss- всегда несёт семантику «рвать, разрывать, раздвигать и т.п.»: Reissfeder, Reisslinie, Reissverschluss, Reisszirkel, Reisszwecke.
Глагольные основы часто участвуют в композитообразовании, где семантика в известной мере «затемнена» специальным употреблением композитов, скажем, как терминоидов. Так, Steck- (от stecken «втыкать, засовывать, торчать и др.) присутствует в «непрозрачных» семантически композитах Steckdose, Steckbrief, Steckkamm, Steckkissen, Steckreis, Steckrübe, Steckschuß, Steckkuhr, Steckzirkel. При этом оба компонента имеют, если можно так выразиться, монозначение, но из их семантики не вытекает, в их последовательности, значение «электро-радиорозетка», «объявление о розыске преступника», «гребень как украше-
ние», «конверт грудного ребёнка», «зелёный отросток», «брюква», «слепое ранение», «контрольные кнопочные часы», «циркуль-измеритель». И если в Stechfichte можно усмотреть «ель колючую» (бот.), то в Stecheiche, -palme «колючесть» не просматривается, так как это «падуб остролистный» (бот.).
Глагольные основы представлены и в образованиях, где имеет место нарушение внутренней валентности соединяющихся основ, что ведёт к появлению сложных слов типа Streichholz (подарок крёстного отца, спички), Waschpfennig (рулет из фаршированной сельди).
И довольно редки образования с глагольной основой в обиходно-разговорной речи: Flüsterware (товар по знакомству), UT-Ware, Bückware (товар из-под прилавка), Spucksuppe (суп с плохо очищенной крупой), Spuckkuchen (пирог с вишнями с косточкой). Эти композиты содержат основы от flüstern (пошептаться), UT-unter der Thecke (под прилавком), bücken (нагнуться). Семантика этих образований может быть вскрыта через контекст, где нужно пошептаться с продавцом о покупке, наклониться под прилавок, выплюнуть при еде шелуху от крупы или косточки от вишен.
Многие образования носят идиоматический характер, что зависит часто от идио-матизированного значения определительного компонента. Это, например, образования с Gross-: Grossmutter, -vater, -stadt, -alarm, -bauer, -familie, -fürst, -herzog, -inquisitor, -knecht, -macht, -magd, -meister, -mogul, -enkel, -neffe, -onkel, -tante, -wesir и т.д. В этих композитах значение первого компонента идио-матизировано путём метонимического переноса с качества на степень, градацию. Так, Grossstadt - это не «большой город», а город с населением свыше 100 тысяч человек, Grossmacht не «большая сила», а «великая держава» и т. п. Аналогичны образования с Hoch-: Hochbetrieb (оживление, гонка), Hochschule (тип учебного заведения), Hochofen (домна), Hochform (наилучшее физическое состояние), Hochgefühl (радостное чувство, настроение) и т.п. Даже некоторые существительные узкого семантического
ШНагамова Н.В
содержания часто могут идиомати-зироваться в функции первого компонента композита. Так, Gold может, кроме основного своего значения драгоценного металла, передать цветовую характеристику (Goldfisch), ценностную (Goldjunge), при этом цветовая может иметь мало общего с цветом золота (Goldhauer, Goldspecht - птицы).
Следует отметить, что некоторые взятые по отдельности существительные не обладают валентными композиционными возможностями, но, будучи идиоматизированы, они могут вступать в композитные отношения, создавая часто экзоцентрические соединения; так, понятие «драгоценный металл» присутствует в эндоцентрическом компоненте Silberlöffel, -münze, но отсутствует в Silberstimme, -ton, -bräutigam, -braut, -hochzeit, -blick, -weiss и др. Терминами экзо-центрического характера являются зоонимы Silberlöwe, -möwe, -reiher, -fuchs, -fischchen и др. Фитонимами являются Silberdistel, -gras, -kappe, -pappel, -scharte, -tanne, weide, -linde, wurz, -blatt и др.
Нередко образуются композиты, у которых оба компонента идиоматизированы ещё до процесса композитообразования. Так, метафора Fuchs (лошадь рыжего окраса) и Gold (цвет) дают Goldfuchs в значении «золотисто-рыжий конь»:
„ Der Goldfuchs pulverte noch einmal mit schäumendem Maul" (9, с. 232).
Аналогичны Buttervogel (бабочка-капустница), Morgenstern (булава), Schweissfuchs (темно-коричневая лошадь), Maultasche (оплеуха; вареник) и т.п.
Десемантизация, типизация понятий имеет место и при образовании композитов с частотным первым компонентом. Так, к частотным компонентам относятся выше-рассмотренные Groß- и Hoch-, образующие данные ряды сложных слов. Очень продуктивен, например, Alt-. Переносное значение соотносится с понятием «старший по положению». С ним образованы многие историзмы типа Altgeselle (заведующий мастерской и т.п.), Altknecht, -magd (старшая прислуга). У животных Alttier - это матка, старшая особь в стаде. Оценочность как
коннотация заложена в Altmeister (в области искусства), Altphilologe (учёный, изучающий классические языки), понятие «старый» частично сохранено в Altmaterial, Altstoff, Altpapier (виды вторичного сырья). Понятие Altstadt соотносится с центром европейского города.
Некоторые экзоцентричные сложные слова возникают как оппозиция чему-то существующему. Так, Neubau (дом-новостройка) вызвал из жизни Altbau (старый, жилой фонд), а после 1945 года крестьяне-переселенцы в ГДР именовались Neubauern в противопоставление к Altbauern, новое поколение учителей называли Neulehrer. Сокращение Altmiete от Altbaumiete (оплата старого жилфонда) ещё более усилило экзоцентричность образования. Свежевыпавший вторичный снег, в отличие от уже давно лежащего (Altschnee), называется Neuschnee.
Исследуемый материал показывает, что экзоцентрические слова представлены преимущественно в социально окрашенных слоях немецкой лексики, в профессиональных подъязыках и т.п., что они могут быть даже терминами. Так, экзоцентрика широко представлена в языке цветоводов, ею именуются сорта и виды цветов. Кто, когда и почему создавал какие-то названия - неизвестно. Как неизвестно, что лежало в основе создания этих слов. Они представляют собой экзоцентрические композиты, значения которых существуют только как результат общественного договора: будем называть и называем так, а не иначе. Как можно вскрыть семантику из составляющих в Tausendschön (маргаритка), Siegwurz (гладиолус, шпатник), Studentennelke (бархотка), Pfingstrose (пион), Osterglocke (ложный нарцисс), Blauregen (глициния), Blaustern (пролеска), Buntlippe, -blatt (колеус), Drachenbaum, -palme (драцена), представляющих собой преимущественно народные или же народно-профессиональные названия цветов, для которых существуют и научные латинские термины? Словарь Ф. Дорнзайфа приводит почти две тысячи наименований цветов в литературном немецком языке и диалектах и две трети этих слов представля-
ет собой экзоцентрические композиты (6). Семантика непосредственно составляющих не даёт общей семантической картины и в некоторых других названиях растений: Reinfarn (пишма), Stechapfel (дурман) и д.п.
В качестве первого компонента очень часто выступают имена прилагательные. Однако валентные отношения иногда до такой степени непроницаемы, что трудно представить себе, что же обозначает тот или иной композит. Возьмём, к примеру, цвето-обозначение blau, имеющее в употреблении как семема одно значение - синий, голубой. Каким образом тогда красная капуста (Rotkohl) получила территориальное название Blaukraut? Взять хотя бы наименования многих птиц, окрас которых не имеет ничего общего с этим цветообозначением. При наличии этого цвета в оперении ясно, что синица названа по цвету так же, как Blaumeise. Разновидность синицы в русском - «лазоревка», в немецком - Blaumüller, где ярко выражена экзоцентричность семантики. Само собой разумеется, что это терминоидная лексика, специалисты, да и просто знатоки птиц знают, что Blaufelge - сиг, Blauspecht -поползень, Blauhabicht - лунь полевой и т.д. Но что такое Blauofen? Для специалистов это шахтная, сыродувная печь. Как распознать в Blaumehl выбрасываемую при помоле ржи засоренную муку? А в Blaukissen -один из видов весенних садовых цветов?
Как известно, существительное Silber является во многих компонентах цветобо-значением. Так, Silberfuchs имеет серебристый оттенок, так и Silbermöwe (чайка серебристая). Но что скрывается за Silberlöwe? Пума. Но здесь ясно значение основного компонента. Но и тогда, когда семантика основного компонента прозрачна или даже, допустим, однозначна, значение компонента может остаться за пределами его семантической структуры. Что понимается под Silberfischchen, если не Silberfisch? Это насекомое - чешуйница обыкновенная. Wasserlime - рясна на воде, на пруду, а Wasserhahnenfuß - прибрежный цветок шел-ковник. Сумма значений составляющих не имеет ничего общего с истинным значением.
В отдельных случаях экзоцентриче-скими являются историзмы. Так, Silberflotte - это испанский флот, курсировавший между Европой и Южной Америкой с грузом серебра.
Довольно часто семантика составляющих связана с давно забытыми историческими фактами. Так, в годы Второй мировой войны широкое распространение получили композиты с первым компонентом именем собственным. Обмотки советских солдат немцы с известной долей иронии называли Timoschenkosocken (носки Тимошенко). С. Тимошенко был незадолго до начала войны народным комиссаром обороны. Но в данном случае он был связан с армией. А Molotowgitarre (советский ручной пулемёт) и Molotowcoctail (бутылка с запечатанной смесью) не имела ничего общего с народным комиссаром иностранных дел В. Молотовым. Союзники Германии итальянцы снабжали немецкую армию рыбными консервами плохого качества, названные немецкими солдатами Mussolinipastete (паштет Муссолини). Б.Муссолини был главой фашистской Италии. Трудно иногда установить, почему верёвочная лестница на корабле названа Jacobsleiter, сигнальная сирена полиции и пожарных на транспорте -Martinshorn, тумба для афиш - Litfaßsäule. Эти компоненты воспринимаются как не-расчленённые понятия, так как ни название фирмы по фамилии владельца Мартин, давшей название сигнальной сирене, ни фамилия Э. Литфаса, первым применившего тумбу для расклеивания афиш, не имеют значение для первой информации.
Само собой разумеется, что многие историзмы исчезают когда-то из оборота, но вряд ли скоро забудутся для немцев понятия Stalinorgel «сталинская шарманка» для ракетной установки «катюша», Stalingradkluft (сталинградское тряпьё) для поношенного солдатского обмундирования и т.п.
Одной из особенностей экзоцентриче-ских композитов является их моносеман-тичность. Это касается не только терминов или терминоидов, но и обычных обиходных слов. Эти образования соотносятся всегда с одним единственным понятием, то есть их
ШНагамова Н.В
номинационные возможности ограничены понятийными рамками, они реферируют с чётко выделяемым денотатом на понятийно-содержательном уровне. Очень часто обиходно-разговорные экзоцентрические компоненты образуют стилистически синонимы к нейтральной лексике. Так, Tretomobil и Drahtesel являются синонимами к Fahrrad. Но они более образны благодаря дополняющей семантике. В первом случае in die Pedale treten и часть от Automobil. Это, так сказать, автомобиль малоимущего. В Drahtesel представлен Esel (осёл) как средство транспорта и Draht (проволока) с намёком на спицы велосипеда, то есть это «осёл со спицами».
Очень часто встречаются экзоцен-тричные композиты с одним и тем же определяемым субстантивным компонентом. Так, словарь Э. Матера (10) зафиксировал 68 лексиколизированных сложных слов с Mühle (мельница). Среди них можно выделить такие экзоцентрические образования, как Säge-, Brettmühle (лесопилка), Fegemühle (сито, грохот), Poch-, Stampfmühle, (геол. толчея), Lohmühle (дубильня), Fickmühle (настольная игра), Zwickmühle (затруднительное положение), Ölmühle (маслобойня), Seidemühle (шелкопрядильня), Klapsmühle (сумасшедший дом), Tretmühle (ступенчатое колесо, топчан) и др.
Многие экзоцентризмы возникли в результате словообразовательных процессов. Это, например, контаминированные формы Heideweizen из Buchweizen и Heidekorn, Erdbirne из Erdapfel и Grundbirne, Erdtaffel из Erdapfel и Kartoffel (11, с. 96-97) и др. Это могут быть рамочные конструкции, где слово состоит из первого и последнего трёхкор-невого компонента при опущенном центральном: Kraftrad из Kraft(motor)rad, Sektpropfen из Sekt(flaschen)propfen и т.п. Это могут быть даже так называемые народ-ноэтимологические образования, где претерпели фонетические изменения заимствования из других языков, как это произошло с латинским arcaballista (arballista) со значением «стреляет при помощи согнутой упругой палки (лука)» при преобразовании в Armbrust (арбалет). Сюда относится Erlkönig
из датского ellenkonge, moeve Elfenkönig (царь эльфов в сагах), Felleisen (рюкзак, ручная кладь) из фр. valise в том же значении и др. Это могут быть и немецкие слова, переиначенные фонетически. Например, известное название пива Bockbier не имеет ничего общего с козлом (Bock), а ведёт своё название от города пивоваров Eimbock, Feldstuhl образовано от Faltstuhl по аналогии с Feldbett (полевая, раскладная кровать) и т. п.
Очень большое количество экзоцен-тризмов, как это видно из анализа материала, представляет собой так называемое словообразовательное поле «затемнённых» сложных слов (по немецкой терминологии „verdunkelte Zusammensetzungen"). Они мало отличаются от предыдущей группы, так как в их основе лежит отсутствие в настоящее время самостоятельных слов, присутствовавших в конечном счёте в качестве первого или второго компонента. Это, для иллюстрации, названия дней недели Montag, Dienstag, Donnerstag, Freitag, где первые компоненты не имеют ничего общего с существующими, скажем, Dienst, Donner или frei. Сюда же относятся Himbeere и Brombeere, Knoblauch и Nachbar и многие другие. Употребляемые как обозначения, эти слова могут метафоризироваться и получать другие значения. Аналогично образованы Faulpelz - «ленивый человек», где второй компонент является метафорой для обозначения человека, а первый компонент имеет значение «ленивый, нудный» („träge"). Подобные образования иногда относят к экзоцентрическим соединениям, сложным словам, но это или этимологически затемнённое слово (Embeere) или метафора или метонимия.
Некоторыми лингвистами к экзоцен-трическим словам относят так называемые бахуврихи. Это довольно спорный вопрос, так как бахуврихи - это продукт переосмысления, переносные значения. Если это экзо-центрики, то любое слово в метафорическом употреблении следует считать экзоцентри-ческим. В случаях с бахуврихи Dummkopf без контекста, это дурная голова, Blondkopf, Krauskopf, Rotkopf - это характерные при-
знаки в типизирующем голову ряду. И без контекста нельзя Blondkopf считать обозначением человека. Что такое Blondkopf? - Это голова. Какая? Blond. Перенос значения возможно толковать в контексте и только в рамках определённого контекста этот и подобные ему композиты получают функцию обозначения или головы, или человека. А в структурно-семантическом плане это просто атрибутивные сложные существительные обычной структуры. Для пояснения можно взять следующий вербальный контекст, реферирующий с бытовым, из романа Г. Фал-лады:
„Da kommen erstens eine Dame... ein Herr, Schnurrbart, blaßblaue Augen, Eikopf (8, с. 140).
Контекст слова Eikopf является определённым, где словообразовательное значение базируется на сравнении при восприятии: голова как яйцо. Это именно голова, а не её владелец. Это чётко видно из его характеристики автором в ряду: усы, светлые голубые глаза, яйцевидная голова (голова-яйцо). А далее идёт текст:
„Er sagt zu dem Eierkopf: „Bitte, Ihr Jackett...!" (8, с. 143).
В этом предложении мы имеем дело уже с поссессивным композитом, бахуври-хи. Но здесь значение, информация о человеке содержится в самом этом сложном слове. Оно выполняет как бы роль опознаваемого знака, соотносимого с владельцем головы. Человека можно узнать и по голове, и по походке, и по голосу. Дело в том, что без контекста мы не можем вскрыть значение подобных поссессивных образований, так как сама идея поссессивности базируется на контексте употребления. Во всех случаях это бытовая сценка в магазине. В этом же тексте есть предложения с тем же действующим лицом: „Nein" sagt der Eierschädel böse " (там же, с.143). Взятые вне контекста звуковые комплексы Eierkopf и Eierschädel остаются наборами звуков, могущих реферировать с Ei, Kopf, Schädel как яйцо, голова и череп. Но при композитообразовании это только голова или череп в форме яйца, то есть определительные сложные существительные. При метонимизации в контексте
они получают чёткое значение, становятся однозначными и соотносятся с конкретным денотатом (человеком) определённой при-знаковости. Эти образования ни в коем случае не экзоцентризмы, они эндоцентризмы.
Анализ семантики же экзоцентричных композитов показывает, что все они, будь то термины, терминоиды или обычные слова нейтрального или обиходно-разговорного слоя лексики, моносемантичны.
Нельзя согласиться с утверждением В. Моча, что «в принципе любые комбинации могут быть образованы и понятны (если нет структурных ограничений)» (12, с. 45). Следует, видимо, признать более приемлемым для рассмотрения композитных образований из слов, как бы не имеющих логических связей в семантике, мнение М.Д. Степановой, считающей, что при изучении композитооб-разования специально надо выделить вопрос о взаимодействии лингвистических закономерностей и экстралингвистических факторов, проявляющемся и во внешней и во внутренней валентности слова. Этот вопрос, считает М.Д. Степанова, «далеко не достаточно освещённый, является одним из основных вопросов лингвистической теории и лингвистического анализа» (5, с. 19).
Одной из проблем, не решённых лингвистикой до сегодняшнего дня, является проблема значимости имён собственных. Имеет ли имя собственное значение? «Лингвистический энциклопедический словарь» указывает, что собственное имя - это то, которое служит для выделения именуемого им объекта из ряда подобных, индивидуализируя и идентифицируя этот объект. В отличие от других слов имя собственное не связано непосредственно с понятием. Основное значение имени собственного заключается в его связи с денотатом (3, с. 473-474). О.С. Ах-манова под именем собственным понимает, «слово... специфическим назначением которого является обозначение индивидуальных предметов безотносительно к их признакам, т.е. без установления соответствия между свойствами обозначаемого предмета и тем значением (или значениями), которое имеет (или имело) данное слово.» (1, с. 175). Оба довольно солидных издания, погрузились в
ШНагамова Н.В
рассуждения о функциях имени собственного, не дают ответа о наличии или отсутствии у имени собственного значения. Непонятно, почему имя собственное не связано с понятием и как можно считать значение связью с денотатом, как это утверждает первый анализируемый словарь. И если у имени собственного нет значения, то почему оба словаря называют его словом. Слово без значения -это нонсенс. И если О. С. Ахманова считает, что имя собственное обозначает индивидуальный предмет безотносительно его признаков, то О. Есперсен полагает, что имена собственные обладают гораздо большим количеством признаков, чем имена нарицательные. Они «коннотируют», по терминологии автора, «наибольшее количество признаков». Автор считает, что если бы имена собственные не коннотировали большого количества признаков, было бы невозможно понять и истолковать переход имени собственного в нарицательное (2, с. 71), с чем нельзя не согласиться.
В своем исследовании мы исходим из того, что имя, как любое слово, является именем только в контексте. Услышанное нами Ганс употреблено в бытовом контексте как обращение к кому-то и тогда Ганс - это мужчина, мальчик, который маркируется, означается этим звуковым комплексом, становящимся именем существительным со всеми грамматическими категориями последнего. В годы войны Ганс в силу ассоциативных признаков был метонимизирован в «немец вообще», как и Фриц.
Говорить о том, что имя собственное не связано с понятием, неправомерно. При обязательном контексте любое имя собственное соотносится с понятием «человек» вообще или «человек среди себе подобных». Любой антропоним или топоним может вызывать определённые понятийные ассоциации, а последние могут стать базой для выработки другого понятия. Так, английский городок Кавентри (Coventry) содержал понятие населённый пункт и т.д. Будучи полностью снесённым с лица земли немецкими бомбами, он соотносился с понятием «разрушение», что привело к созданию глагола
to coventry со значением, содержащим понятие «стереть с лица земли».
Встречаемые при восприятии имена собственные обязательно вызывают ассоциации, а последние - база для выработки понятий. Так, русское имя Иван ассоциируется, во-первых, с русским человеком, во-вторых, со сказочным героем обычно как «Иван-дурак». А в Берлине в 1945 году на стенах появились предупреждающе-угрожающие надписи „Der Iwan kommt". И именно понятие «русский» легло в основу наименования немки - любовницы русского военнослужащего в Германии - Iwanella. Фамилия И. Сталина для кого-то ассоциируется с положительными понятиями, а для кого-то с отрицательными. У кого-то название Ростов ассоциируется с первой любовью, у кого-то с тяжёлыми боями в годы войны, а у кого-то в этом городе украли чемодан, отсюда и соответствующие понятия: город первой любви, город побед и поражений, город воров и жуликов. Эти имена собственные могут входить и в словосочетания, реферирующие с определённым контекстом: Иван, не помнящий родства, культ личности Сталина, Ростов-папа и т.п.
Именно контекст есть непременное условие появления апеллятивированных онимов. При этом один и тот же оним может нести разную коннотативную нагрузку. Так, топоним Сталинград для граждан России - символ стойкости и геройства, а для участников Сталинградской битвы со стороны немцев - символ холода, тяжести окружения, гибели, поражения и т.д.
В результате исследования нескольких тысяч экзоцентрических композитов обиходно-разговорной речи были выявлены основные причины невозможности выведения семантики какого-то данного образования из семантической и словообразовательной структуры последнего. Эти сложные слова семантически коррелируют с эксплицитно не выраженными денотатами, имплицитно присутствующими в контексте знаний носителей языка. Они продукт морфологического и лексико-семантического способа словообразования в их процессуальной одновременности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.: Советская энциклопедия, 1969. - 606 с.
2. Есперсен О. Философия грамматики. - М.: Изд. иностр. литературы, 1958. - 404 с.
3. ЛЭС=Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Я. Ярцева. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - 682 с.
4. Розен Е.В. Новое в лексике немецкого языка. - М.: Просвещение, 1971. - 175 с.
5. Степанова М.Д. О «внешней» и «внутренней» валентности слова // Иностранные языки в школе. - М.: Просвещение, 1967. - С. 13-19.
6. Dornseiff F. Der deutsche Wortschatz nach Sachgruppen. - Berlin-New York: Walter de Gruyter, 1970. - 922 S.
7. Duden. Das Bedeutungswörterbuch. -Mannheim- Wien-Zürich: Biblioraphisches Institut, 1970. - 815 S.
8. Fallada H. Kleiner Mann - was tun? - Berlin: Aufbau-Verlag Berlin & Weimar, 1965. - 400 S.
9. Hofe G. Roter Schnee. - Brl.: Verlag der Nation, 1974. - 512 S.
10. Mater E. Rückläufiges Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache. - Lpz.: VEB Biliographisches Institut, 1965. - 695 S.
11. Maurer F. Volkssprachen [Текст] // Beihefte zur Zeitschrift „ Wirkendes Wort". - Düsseldorf, 1967. - H. 9. - S. 96-97.
12. Motsch W. Zur Stellung der „Wortbildung" in einem formalen Sprachmodell // Studia Grammatica. - 1. - Berlin: Akademie-Verlag, 1965. - 378 S.
Об авторе
Нагамова Наталья Викторовна, старший преподаватель кафедры немецкого языка Ставропольского государственного университета. Сфера научных интересов - изучение словообразовательных особенностей сложных слов в современной немецкой обиходно-разговорной речи. k-lingvo-ger@stavsu.ru
