CC BY
44
УДК 811.112.2-62-41
Н.А.Переверзева
ДЕПЕРСОНИФИКАЦИЯ КАК ВТОРИЧНАЯ НОМИНАЦИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА)
Пятигорский государственный лингвистический университет
The article deals with depersonification as a unit of the secondary nomination that was made due to the shift of name from an object of inanimate nature to the person. Conceptual fields and their lexical contents are described.
В сфере лексико-семантического словообразования решены еще далеко не все проблемы. Особый интерес среди них представляет собой проблема создания новых лексических единиц путем переноса значения, т. е. путем метафоризации и метонимиза-ции уже существующих в языке наименований, служащих для качественной характеристики человека как денотата в речевой деятельности в сфере обихода.
Типологические исследования метафоры и метонимии на материале западно-европейских и некоторых восточных языков показали, что метафора и метонимия — это уникальные и универсальные семантические процессы, присущие всем языкам, но с определенными ограничениями в зависимости от специфики каждого из них [1].
Объектом внимания в теоретических вопросах, касающихся метафоры и метонимии, является слово, поэтому они рассматриваются как номинативные знаки [2-6]. По традиции метафора и метонимия рассматриваются соответственно как перенос значения на основе сходства или подобия признаков в понятийном отражении обозначаемого объекта и в сигнификате переосмысляемого слова [7] или по смежности, сопредельности, вовлеченности в одну ситуацию [8].
Поскольку цель качественно характеризующих человека лексических единиц приписать ему, особенностям его внешности, частям тела, поведению, повадкам, умственной деятельности некоторые признаки неживой природы, предметности, то деперсонификацию в рамках номинативного и словообразовательного аспекта теории языка можно рассматривать как единицу секундарной номинации, образованную в результате переноса наименования с неживого предмета на живой (человека).
Деперсонификация создает не только номинативную единицу, обозначающую и именующую денотат, но и коммуникативную единицу, коммуникативную значимость которой определяет метафоричность или метонимичность присущего ей смысла. Через деперсонификацию передается информация, выявляемая из осмысления метафорического или метонимического образа, созданного в результате семантических процессов в рамках одного слова.
Выбор в качестве объекта изучения деперсонификации переноса значений из области понятий, соотносящихся с миром неживой действительности, в их применении для номинаций, где денотатом является человек, правомерно объясняет обращение к лексикону обиходно-разговорной речи, в котором наиболее образно отражается окружающая действительность. По мне-
нию германистов, немецкая обиходно-разговорная речь (Umgangssprache) является своего рода лабораторией, через которую коллоквиализмы могут войти в нейтральные слои лексикона. В этой связи учет таких факторов, как контекст, словообразовательная модель, норма, значение и форма, помогает глубже проникнуть в суть рассматриваемых вопросов.
Лексико-семантическое словопроизводство является продуктивнейшим средством обогащения кол-локвиального словаря. Словообразовательный же опыт носителей языка обеспечивается таким видом памяти, как классификационно-аналитический, где человеку при языковом оформлении информации свойственно опираться не на чувственно воспринимаемую структуру, систему родственных связей, а на абстрактный принцип сходства, смежности, аналогию
[9].
Все новые лексические единицы определенного языка создаются в соответствии с существующей на какой-то данный момент языковой традицией [10]. Языковая же традиция — это компонент контекста. Под контекстом понимается информация, не выраженная языковыми знаками, т. е. информация, не могущая быть средством вербального общения, но существующая в реальной действительности как отражение понятий в сознании человека, как знание. Сами участники коммуникации являются компонентами контекста вместе со своим духовным миром, историей, культурой и т.д. Контекст обеспечивает выбор того или иного средства словообразования, поддерживает использование его моделей и возникающее в новом слове значение, элиминируя все возможные значения, за исключением тех, которые он может поддержать [11].
Мы считаем, что наиболее приемлемым будет анализ на базе лексико-семантических полей. Для иллюстрации возьмем лексико-семантическое поле «Конечности человека». Данное поле включает в себя понятия «рука» и «нога» с их составляющими (ладонь, пальцы, ступня, ногти). Само название для руки представлено двумя композитами — Gelenkstange (штанга с суставами) и Gichtlatte (подагрическая планка). Более широкий диапазон имеют наименования ладони. Это в первую очередь названия по внешнему виду. Так, большая ладонь представлена семантическим рядом Bettlerbrett (доска попрошайки), Paddel (весло), Brikettschiebe (лопатка для угольных брикетов), Abortdeckel, Lokusdeckel, Klosettdeckel (крышка унитаза), Bratpfanne (сковорода), Schaufel (шуфельная лопата), Kelle (мастерок штукатура), а по
функциональному предназначению это Greifzeug (инструмент для хватания).
Ногти именуются в данном поле по внешнему виду. Длинные ногти — Schaufel, Schippe (лопатка), грязные ногти — Trauerrand (траурная лента), Hoftrauer (придворный траур).
Пальцы имеют только «коллективное» название. Это fünfzackige Gabel (вилка с пятью зубьями, от «есть пальцами») и Knochenbuckett (букет из костей, из пальцев) — пальцы в кулак.
Ноги человека, обеспечивающие передвижение, названы инструментами для хождения — Gehwerkzeug, Gehgeschirr. Короткие ноги — Gehstummel, где Stummel — обрубок, средство для прогулок — Spazierhölzer (деревяшки для гуляния), а средство для танцев — Tangoholz (деревяшки для танго).
Очень образны названия больших ступней. Это Flurschadenbrett (доски для порчи пола), Ackerbauvernichtungslatsche (тапочки для уничтожения полеводства). Latsche (Laatsche) также употребляется для обозначения большой ступни ноги.
По форме и местонахождению (нижняя часть тела) ноги именуются Pedal (педаль), Chassis (шасси), Ständer (стойки, стояки), Lafette (лафет), Ponton (понтон). Часто одним и тем же словом, как впрочем и в русском языке, именуются как ноги, так и ступни ног. Это Stempel (штемпель), Klotzen (чурбан). Как бы по отношению к туловищу ноги называются Anhängsel (привески): Steck deine Anhängsel ein! = Nimm deine Beine weg! Части ноги иногда рассматриваются отдельно, но это, в основном, ступни. Верхняя часть — бедро — представлена одним существительным вещественным из автотерминологии — Kotflügel (крыло автомобиля, защищающее от грязи). И очень широко представлены названия ступни. Так, большие ступни именуются Emsperle (жемчужина реки Эмс). Считается почему-то, что живущие на этой реке имеют большой размер ноги. Quanten (кванты как физическое понятие части целого) входит как компонент композита в обозначение потных, немытых мужских ног. Особенно в языке солдат: Sülzquanten (Sülze — кислосоленое желе), Saftquanten (Saft — сок), запах немытых ног коннотирует в Sülzpropeller, Käsefabrik (сырзавод), Käselatschen (ноги в сыре), Käsebolzen (трубочка сыра); Limburger (лимбургский сыр с особенно резким запахом).
Инструментальная коннотация содержится в Betonstampter (трамбовка для бетона), Scheisshausbalken (сидение в туалете), Scheiss-, Kackständer (унитаз, подставка под ноги в туалете), а красивые женские ноги в обиходно-разговорной речи мужчин — Zuckerlöffel (ложечка, щипчики для сахара).
Наше исследование показывает, что тело человека часто ассоциируется со строением, постройкой: Dach (крыша) — голова, Giebel (конек крыши) — нос, Veranda — грудь, живот, Vorbau (пристройка впереди дома) — живот, женская грудь и т.п., и если мы по-русски говорим, например, что человек хорошо сложен, то в немецком это звучит как gut gebaut (хорошо построен): «So bin ich nun mal gebaut», fuhr Bertha fort,
«mit Füßen, die einer Antilope gehören könnten» [12]. И об этой же женщине с крупным торсом: «Die Dame... mit dem breiten Oberbau und den kleinen Füßen».
Плохое телосложение выражается глаголом verbauen — плохо построить (в строительстве): .. .dass der Kopf auf dem verbauten Körper bemerkenswert gut geschnitten ist [13]. В этом примере голова как бы сделана, вырезана хорошим резчиком (от глагола schneiden — резать, вырезать).
Метафорические и метонимические переосмысления существующих в языке наименований представляет собой уникально-универсальные явления: являясь предметом исследования в ряде разделов лингвистики, они характеризуются пространственными и временными связями как в структуре языка, так и в функционировании. Перенос значения характерен для всех языков и во все эпохи, так как представляет собой наиболее удобный и экономичный способ создания новых слов.
Определенная антропометричность природы метафоры и метонимии оправдывает наличие ассоциативных связей в сознании человека, возникающих как последствие допущения о подобии человека чему-то по внешней, функциональной и т.п. схожести, а также по смежности, сопредельности, вовлечению в одну ситуацию.
Анализ однако, показал, что в лингвистике вообще и в германистике в частности совершенно не уделялось внимания противоположному явлению, которое в данной работе именуется как деперсонификация. Под последней предлагается понимать «овеществление», «опредмечивание» человека средствами языка, при которых происходит деперсонизация человека, его «обездушивание». На примере русского языка это именование, например, мужчины дубиной, лаптем, валенком, молотком, гвоздем и т. п. В немецком для той же цели используются Stiefel, Sack, Tülle и т. д., подробно рассмотренные в данной работе.
В результате анализа выявлено, как и следовало ожидать, гораздо большее количество лексических единиц метафорического происхождения, чем метонимического. Объясняться это может тем, что в сфере непосредственного языкового общения ассоциативные связи на базе сравнения предметов и их характеристик более восприимчивы для сознания, чем связи по смежности и сопредельности, требующих больших затрат умственных усилий как для создания метонимических образований, так и для их понимания.
Метафора и метонимия с их подвидами — синекдохой и синестезией широко используются для создания языковой картины мира и служат средством получения нового значения о нем. Без метафор и метонимий человеку не обойтись, ибо они присущи человеческому мышлению.
Вызывая огромное количество представлений в процессе деперсонификации человека и не требуя при этом лишних энергии и времени на мыслительную деятельность при речепередаче, сохраняя при этом свою коммуникативную ценность, деперсонификаторы несут в себе гораздо большую информацию, чем исходная лексическая единица, так как они получают дополнительно коннотативную нагрузку, опирающую-
ся на среду общения и соотносящуюся с образным мышлением, с выражением чувств, эмоций и т.п., что непосредственно отражается в экспрессивности новообразования.
В результате анализа рассмотренного языкового материала были получены определенные данные из области стилистической окраски новообразований: превалирующее большинство рассмотренных единиц имеет пейоративную окраску. Лишь очень небольшое количество номинаций метафорического и метонимического плана характеризует человека с положительной стороны. Вкладывая в новое слово личностный смысл, человек не может быть, разумеется, объективным в оценке своего ближнего, и отбор исходного материала применительно к новому денотату всегда несет оттенок ироничного, шутливого, иногда сатирического отношения к обозначаемому. Но непреложно то, что метафоризируя или метонимизируя понятие самого ли человека в целом или его составляющих, смысл оценочности направлен все-таки на человека в комплексе. При этом у отдельных представителей немецкой лингвокультурной общности может наблюдаться различный уровень восприятия одних и тех же предметов и явлений: одна и та же реалия может вызвать различные образы. Эти факты подтверждаются многочисленными примерами из обиходно-разговорной речи. На различие в мировосприятии и ментальных процессах в сознании субъектов познания и языковой общности в целом могут оказывать влияние самые различные факторы: национально-психологические, временные, социальные, культурные и т. п., которые могут быть причиной значительных расхождений в формируемых одной и той же реалией образах.
Интересно, что, как показало исследование, в лексико-семантических полях отсутствуют единицы, заимствованные из других языков.
Сопоставительный анализ деперсонификаторов в немецком и русском языках свидетельствует о том, что семантическая адекватность характеризуется лишь отдельными параллелями, что важно учитывать
при работе с переводами и в самой переводческой практике. Кроме того, возникающий при создании новообразования образно-ассоциативный комплекс имеет в качестве основы систему стереотипов и эталонов, присущую каждой отдельно взятой лингвокультурной общности, что необходимо учитывать как при изучении иностранного языка, так и при его преподавании. Не разглядев образно-ассоциативного богатства какого-либо языка, невозможно понять его картину мира.
Таким образом, творцу метафор и метонимий с целью осуществления деперсонификации предоставлены широкие возможности для интерпретации и для отображения через образность любого количества оттенков смысла.
1. Гак В.Г. К проблеме гносеологических аспектов семантики слова // Вопросы описания лексико-семантической системы языка: Тез. докл. науч. конф. М., 1971. Ч.1. С.48-51.
2. Азнаурова Э.С. Стилистический аспект номинации словом как единицей речи. Языковая номинация. Виды наименований. М., 1977. С.21-37.
3. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986. 156 с.
4. Араратян М. // Уч. зап. I МГПИИЯ. 1971. Т.59. С.16-23.
5. Ефремов Л.П. // Изв. АН Каз. ССР. Сер. обществ. 1967. №1. С.24-35.
6. Модебадзе Э.А. // Русский язык в национальной школе. 1977. №2. С.27-38.
7. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды. Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. С.124-139.
8. Лингвистический энциклопедический словарь / Отв. ред. В.Н.Ярцева. М., 1990. 685 с.
9. Колеватов В.А. Социальная память и познание. М.: Мысль, 1984. 190 с.
10. Ковтун Л.С. // Вопросы языкознания. 1955. №5. С.65-77.
11. Малинин Б. А. Диада текст и контекст: проблемы дефиниции и взаимосвязи // Вопросы синтаксиса и стилистики текста в современном немецком языке. Пятигорск: ПГПИИЯ, 1986. С.131-136.
12. Gardner G. Heisse Tage auf Hawaii. München: Wilhelm Goldmann Verlag, 1981. S.186.
13. Wery E. Sie hieß Cindy. München: Wilhelm Goldmann Verlag, 1981. S.191.
