CC BY
33Щербакова Ю.А.
МЕСТО СЛОВАКИИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
(Аналитический обзор)
На рубеже 1989-1991 гг. в мире произошли глобальные геополитические перемены. «Исчезновение с геополитической карты мира "советской империи" положило начало принципиально новым процессам в мировой истории, смысл которых пока что еще не очень ясен. Человечество вступает в новый этап своего развития, и потребуется немало времени, жертв и усилий, прежде чем будет создана равновесная и стабильная система социальных, политических, экономических, геополитических отношений» (12, с. 5). В тот период в Европе, США, СССР, по мнению словацкого публициста Д. Шмигулы, существовали пять-шесть различных концепций внешнеполитической стратегии по отношению к бывшим социалистическим странам Центральной Европы. Он считает, что распад СССР и ослабление позиций России как сверхдержавы повлекли за собой ситуацию, при которой победители в «холодной войне» -страны НАТО и ЕС - получили возможность единолично решать вопрос по существу. «Ими была выбрана концепция "селективного" приема отдельных постсоциалистических стран в западноевропейские и атлантические интеграционные структуры при условии строгого выполнения вполне конкретных требований. Остальным предлагалось неопределенное время довольствоваться различными формами международного и регионального сотрудничества в рамках ОБСЕ, программы "Партнерство во имя мира", договоров об ассоциированном членстве» (23, с. 36).
В свою очередь, и в бывших социалистических странах начало 90-х годов прошлого века стало периодом переосмысления преж-
них внешнеполитических ориентиров и напряженного поиска новых. С января 1993 г., с первых дней существования Словакии в качестве независимого европейского государства, образовавшегося в результате распада Чехословакии, словацкие политики и ученые обсуждали и вырабатывали свое видение концептуальных основ, ориентиров и приоритетов словацкой внешней политики, концепции национальной безопасности.
Историческая ретроспектива
Словацкие ученые и публицисты рассматривают формирование внешнеполитической стратегии Словацкой Республики в 90-е годы ХХ в. через призму ее исторического развития. Словацкий ученый-международник Беата Лукан считает, что идеи единения с Россией и русская ориентация будущей словацкой государственности, основанные на славянофильском мировоззрении, всегда играли значительную роль в политической истории и мысли Словакии. «Крупнейшие словацкие интеллектуалы Павел Йозеф Шафарик, Ян Коллар, Людо-вит Штур были не только приверженцами идеи "славянской взаимности", но и сами активно разрабатывали подобные исторические концепции» (6, с. 227). Штур предложил идею становления союза славянских народов во главе с русским царем, которую он подробно изложил в своем политическом манифесте-завещании «Славянство и мир будущего». Для Штура союз с Россией был необходим по геополитическим причинам. Он надеялся, что сильная русская держава освободит славянские народы от влияния Германии и Австро-Венгрии и будет противостоять их стремлениям создать так называемую политическую Mitteleuropa. С началом Первой мировой войны большая часть словацкой интеллигенции с энтузиазмом восприняла русофильскую концепцию решения словацкого вопроса, в соответствии с которой должно было быть создано словацкое княжество во главе с членом царского рода Романовых. До сих пор, указывает Б. Лукан, эта идея оказывает влияние на представления словацкой интеллигенции о словацких внешнеполитических ориентирах. Революция в России в феврале 1917 г. уничтожила все надежды на патронаж императорской России. «Словаки ожидали армию казаков как спасение от венгерской тирании» (6, с. 227). «По итогам Первой мировой войны Центральная Европа как самостоятельный политический фактор исчезла вообще с карты мира, а судьбу словаков, как и других запад-
ных и южных славян, определила, в соответствии со своими интересами, англосаксонская часть победившей Антанты» (9).
Идеологической особенностью, повлиявшей на формирование внешнеполитической стратегии Словацкой Республики в 90-е годы ХХ в., Д. Шмигула считает феномен словацкого изоляционизма. Словаки, пишет он, в ходе своего исторического развития долгое время были вынуждены противодействовать ассимиляционным устремлениям своих соседей. Прежде всего, это относится к венграм. «Все граничащие со словаками народы превосходили их по численности, за исключением мораван и русин. Последние были поглощены соседними народами, что со всей очевидностью подтверждает тезис о том, что малый народ, не обладающий достаточной ксенофобией, неизбежно исчезает» (23, с. 36). У словаков сформировался комплекс, который в социальной психологии получил название «комплекс осажденного города». Этот комплекс трудно изжить длительное время. «Масарик в свое время замечал, что многие русские обосновывали имперскую политику угнетения в отношении поляков патологическим страхом, оставшимся с того отдаленного времени, когда польские захватчики обосновались в Москве» (23, с. 36).
Опыт насильственной мадьяризации стал травмирующим фактором при формировании современного словацкого народа. Недоверие к венграм трансформировалось в подсознательное недоверие ко всему чужеродному, иноземному. Определенную роль в складывании идеологии изоляционизма сыграло отсутствие у словаков традиций собственной государственности и опыта самостоятельной и ответственной внешнеполитической деятельности: словацкая политическая элита в лице, например, министров иностранных дел лишь принимала участие в проведении внешней политики государств, частью которых была Словакия, но никогда самостоятельно не определяла государственный внешнеполитический курс. Укреплению феномена изоляционизма, по мнению словацкого публициста Д. Шмигулы, способствовало и то, что ни в США, ни в Западной Европе у Словакии не было положительного имиджа, поскольку ее отделение от Праги, от «государства В. Гавела» не вызывало там «большого энтузиазма» (23, с. 37).
Словацкая Республика между Западом и Россией (90-е годы ХХ в.)
На исходе ХХ в. почти для всех восточноевропейских стран было типичным желание дистанцироваться не только от бывшего
СССР, но и от демократической России, и скорее интегрироваться в западноевропейские и атлантические структуры. Однако у словацкой политической элиты, пришедшей во власть после отделения от Чехии, можно было заметить весьма определенные стремления занять сбалансированную позицию между Россией и Западом и углубить пророссийскую словацкую ориентацию. С самых первых дней словацкой независимости значительное место во внешнеполитической концепции правительства Владимира Мечиара было уделено Российской Федерации, которая рассматривалась как важный фактор мировой политики и жизненно необходимый партнер для Словацкой Республики. Предполагалось расширение торгово-экономического сотрудничества с РФ и поддержание словацко-российского диалога на политическом уровне (22). В августе 1993 г. Словацкая Республика и Российская Федерация подписали Соглашение о дружбе и сотрудничестве, которое было призвано открыть новый этап во взаимоотношениях двух стран и одновременно обеспечить преодоление последствий «холодной войны». Интенсивные двусторонние связи России и Словакии в первой половине 90-х годов должны были свести к минимуму урон, причиненный словацкой экономике распадом Совета Экономической Взаимопомощи. Учитывая, что еще в 1989 г. 70% всего словацкого экспорта приходилось на СССР, Словакия не могла лишиться своих рынков сбыта на Востоке, не рискуя тем самым вызвать экономический кризис в стране. Всего в 1993-1996 гг. было заключено 70 двусторонних соглашений. Эта цифра для Словакии, по сравнению с другими странами, необычайно высока.
Оценивая место России, которое она в рассматриваемый период занимала во внешнеполитическом курсе Словакии, необходимо упомянуть об исключительной интенсивности встреч словацкого премьер-министра со своим российским коллегой. С 1993 по 1995 г. они встречались пять раз, и В. Мечиар уделил переговорам с В.С. Черномырдиным больше времени, чем переговорам с руководителями стран - членов ЕС вместе взятыми. В ходе визита В.С. Черномырдина в Братиславу в феврале 1995 г. Владимир Ме-чиар заявил, что словацко-российские отношения должны положить начало формированию «новой модели сотрудничества высшего типа» (14). А в ноябре 1995 г. министр иностранных дел СР отметил, что важную роль в европейской системе безопасности должны в будущем играть Западноевропейский союз (ЗЕС), а также
институты, которые «могут быть сформированы Содружеством Независимых Государств» (3).
Отношения России и Словакии, отмечает словацкий исследователь Беата Лукан, начинались без какой-либо провозглашенной доктрины и первоначально не предполагали выхода за рамки экономического сотрудничества. «Однако они на глазах приобретали все более выраженный геополитический и даже оборонный характер. Россия в качестве великой державы представляла для молодого словацкого государства единственную альтернативу прозападному курсу и выступала в течение 90-х годов возможным гарантом внешнеполитической ориентации Словакии. С середины 90-х годов в Братиславе стали уже более осознанно оценивать стратегическое значение словацко-российских взаимоотношений для Европы в целом. И именно к этому времени усилилась критика политического курса В. Мечиара со стороны США» (9).
«Общепризнанно, - пишет чешский политолог Оскар Крейчи, -что в годы правления Владимира Мечиара Словакия не жила демократической жизнью и не стремилась в европейские интеграционные структуры. Может быть, это и правда, но точно не вся правда» (18). В начале - середине 90-х годов ХХ в. в качестве базовой идеи внешнеполитической ориентации Словакии предлагалась также доктрина нейтралитета. Ее основные положения были сформулированы известным словацким политиком правоконсервативного толка Яном Чарногурским. Он считал, что основа словацкой позиции в геополитическом раскладе сил в Центральной Европе определена однозначно: с точки зрения истории, культуры вероисповедания, экономики Словакия является составной частью Запада. Среди четырех (Чехия, Польша, Венгрия, Словакия) центральноев-ропейских стран самый большой простор для маневра, по его мнению, имеет словацкая внешняя политика. Словакия ни разу за всю свою историю не вступала в конфликты ни с Россией, ни с Западом, что позволяет ей стать центром коммуникаций между ними. «Быстрое расширение НАТО на Восток стало бы формальным актом, без конкретного содержания, без гарантий. Это вновь привело бы к поляризации континента, что не отвечает интересам стран Центральной Европы. Сохранение статус-кво этого региона помогло бы созданию механизма динамичного равновесия. Такое состояние было бы идеальным, так как этот регион был бы открыт для экономических, духовных и культурных импульсов с обеих сторон» (11, с. 45). Я. Чарногурский считал, что современной Словакии следует занять
место аналогичное тому, которое в Европе, разделенной на блоки, занимала Австрия (15).
В программных заявлениях возглавляемых В. Мечиаром правительств постоянным атрибутом было уверение всех и вся в искреннем стремлении Словакии влиться в евроатлантические политические и экономические структуры. Тем более что в правом крыле политической элиты молодого словацкого государства были представлены сторонники евроатлантической внешнеполитической ориентации Словакии, которые утверждали, что Словакия по своим культурно-цивилизационным характеристикам принадлежит к Западу. Словацкие партнерские отношения с Украиной и Россией рассматривались ими как особо привлекательные с экономической точки зрения, но таящие в себе угрозу потери независимости. Они указывали, что, развивая торговые связи с восточными соседями, СР следует не упускать из виду, что выстроить равноправные партнерские отношения с ними возможно, лишь опираясь на членство в западных политических и экономических организациях. Сторонники западной внешнеполитической ориентации обращали особое внимание на отличия отношений с западными партнерами от членства в Организации Варшавского договора и СЭВ. Они подчеркивали, что западная цивилизация основана на демократических ценностях, и даже самое маленькое государство сможет сохранить свою независимость и самостоятельность в принятии решений, если будет руководствоваться такими ценностями, как свобода, демократия, защита прав человека (13).
Сторонники усиления западной составляющей в словацкой внешнеполитической ориентации использовали для обоснования своих позиций и антироссийскую аргументацию: «Словацкая Республика может оказаться одиноким островом, каким-то гетто в Центральной Европе, если вовремя не бросит якорь в реальной военно-политической структуре... Славянская взаимность - это мыльный пузырь. Русский империализм в царском или коммунистическом исполнении прикрывался ею для достижения своих великодержавных целей. В памяти жива оккупация братской социалистической Чехословакии советскими, прежде всего славянскими, войсками. Если бы не возникло НАТО, то коммунистическая империя простиралась бы от Владивостока до пролива Ла-Манш» (4). У Словакии есть только два варианта: или она становится составной частью зоны европейской безопасности, или же будет «русским клином» в Западной Европе (18).
Выход СР из экономической депрессии, по мнению сторонников прозападной ориентации, был возможен только на пути оживления торгово-экономических отношений с Западом. Помощь в финансовом оздоровлении словацкой экономики они рассчитывали получить от Международного валютного фонда и Всемирного банка.
В. Мечиар, по мнению Д. Шмигулы, пытался балансировать между «Востоком и Западом», так как считал, что лишь таким образом малое европейское государство может сохранить свою самостоятельность (23, с. 38). Словацкая Республика предприняла ряд конкретных шагов в направлении сближения с Западом. Она одной из первых присоединилась к программе НАТО «Партнерство во имя мира», стала полноправным ассоциированным членом ЕС и подала официальную просьбу о вступлении в эту организацию. В программном заявлении словацкого правительства в 1995 г. было продекларировано стремление страны к членству в НАТО. Североатлантический альянс рассматривался как самая эффективная из существующих структур безопасности, предоставляющая безусловные гарантии своим членам (2).
Однако это правительственное заявление, по мнению Д. Шми-гулы, не принималось всерьез даже самими представителями словацкой политической элиты. «Более того, тогда как политические элиты соседних государств подчинили все свои действия главной цели - интеграции, верхушка правящей партии сосредоточилась на укреплении собственной экономической и политической власти» (23, с. 38). Представители словацкой политической элиты не соблюдали правила, которые Запад установил для постсоциалистических стран. Руководство страны считало, что если Словакия выразит намерение интегрироваться в западные структуры, то Запад позволит им действовать внутри страны так, как они хотят, и «закроет глаза» на словацко-российские контакты.
Но этого не произошло. «Геополитические условия были таковыми, что Словакия была лишена шанса одновременно укреплять взаимоотношения и с Западом, и с Россией» (9). В конце 1996 г. З. Бжезинский довольно откровенно оценил внешнеполитическую линию В. Мечиара: «Возможно, Мечиар и неплохой политик, но в качестве государственного стратега он слаб. В случае, если Словакия не станет членом НАТО, история вынесет ему строгий приговор, поскольку он пользовался полным доверием своих избирателей, что существенно облегчило бы интеграцию Словакии в НАТО...
Это трагедия всего словацкого народа. и вам еще предстоит горько пожалеть об этом» (16).
В 1997 г. Европейский совет одобрил на своем заседании в Люксембурге концепцию расширения ЕС за счет приема в него ассоциированных членов и Кипра. Процедуру приема было предложено начать Чешской Республике, Венгрии, Польше, Словении, Эстонии и Кипру. Словацкая Республика не вошла в эту группу. Ранее на саммите НАТО в Мадриде Словакия не стала членом НАТО в отличие от своих соседей Чехии, Польши и Венгрии. «Российская сторона, - пишет Беата Лукан, - приветствовала отказ пригласить Словакию в НАТО и выступила с собственными гарантиями безопасности. Председатель Словацкой национальной партии Ян Слота 10 апреля 1997 г. провел с российским посланником Сергеем Зотовым переговоры о предоставлении Словакии гарантий нейтралитета со стороны Российской Федерации. Гарантии нейтралитета были в течение того же года одобрены руководством России и рассматривались в качестве возможной альтернативы курсу Словакии на вступление в Североатлантический альянс» (9).
Задаваясь вопросом, почему же Словакия была остановлена на пути Европу, чешский исследователь В. Лешка отмечает, что «Словакия не выполнила основные политические условия для интеграции в европейские и трансатлантические структуры» (19, с. 48). В Словакии в 1994-1998 гг., пишет он, проявились последствия глубоких деформаций парламентской демократии, неравных условий для честной конкуренции политических сил и сознательного нарушения Конституции парламентом, в котором главенствовала партия Владимира Мечиара. Попытки следовать по так называемому словацкому пути трансформации привели к остановке реформ в экономике (19, с. 48).
По-иному расставляет акценты в анализе этой же проблемы другой чешский политолог О. Крейчи: «Период, когда в Братиславе у власти находились правительственные коалиции во главе с Владимиром Мечиаром, историки когда-нибудь будут оценивать как поиск собственного словацкого пути постсоциалистической трансформации. В приватизации предпочтение отдавалось словацким собственникам, обсуждались вопросы внешнеполитического нейтралитета, имели место попытки создать собственное информационное пространство. Мечиар был нестандартным политиком в тот период, когда ЕС и НАТО искали политиков, похожих друг на друга как звенья одной цепи» (18).
Сентябрь 1998 г. стал переломным моментом для внешнеполитической ориентации Словакии. В результате парламентских выборов было сформировано новое коалиционное правительство во главе с Милошем Дзуриндой. Еще в ходе предвыборных баталий М. Дзуринда провозгласил курс на изменение характера контактов с Россией, переоценку действующих двусторонних отношений и их пересмотр с целью устранения препятствий для как можно более быстрого вступления Словакии в НАТО и в ЕС. В состав правительственной коалиции вошли партии, критиковавшие внешнюю политику кабинета В. Мечиара. «Усилению привлекательности правительства М. Дзуринды для Запада во многом способствовало участие в нем Партии венгерской коалиции (ПВК), выражавшей интересы венгерского меньшинства» (19, с. 49). В программном заявлении нового правительства как приоритетные ставились цели интеграции в НАТО. Словацкий истеблишмент подчеркивал пер-востепенность подготовки своей страны к вступлению в НАТО. «Акцент на шаги, связанные с подготовкой к членству в оборонительном союзе демократических государств, основывался на убеждении, что Словакии легче выполнить требования в сфере обороны, чем в экономической области. Словацкие представители полагали, что органы Европейского союза будут рассматривать эти усилия как доказательство их решимости руководствоваться ценностями, которые провозглашают европейские и трансатлантические структуры, и их политико-оборонными критериями. Оправданность такой тактики стала очевидна уже в течение первого года деятельности правительства М. Дзуринды. Мероприятия, которые оно проводило, ставя цель добиться приема СР в НАТО, положительно повлияли на оценку готовности Словакии к ее приему в ЕС» (19, с. 54).
Микулаш Дзуринда находился у власти в Словакии с 1998 по 2006 г. Его правительство возобновило либеральные реформы, был принят закон о применении языков национальных меньшинств в местах их компактного расселения, что смягчило напряженность в словацко-венгерских отношениях.
Международные монополии со своими капиталами и связями почувствовали себя на словацком рынке значительно увереннее, чем отечественные капиталисты. Приватизировано было все. Проведены либеральнейшая пенсионная реформа и реформа здравоохранения, сделавшая его платным, введен единый подоходный налог. «Неудивительно, что в этот период американский институт "Freedom House" оценивал уровень демократии в Словакии выше,
чем в Чехии, где у власти находилась социал-демократия» (17). Словакия несколькими тигриными прыжками догнала братьев-чехов в НАТО, а затем торжественно вступила в ЕС в числе большой группы новичков.
Словацкий аналитик Серей Хелемендик отмечает, что смена власти в 1998 г. в Словакии и приход М. Дзуринды, известного своей проамериканской ориентацией, есть скорее игра случая, чем закономерный процесс. «Просто США накануне балканской войны потребовалось абсолютно предсказуемое, управляемое и надежное правительство в Словакии, так как над территорией этой страны пролегала главная трасса разбомбившей Югославию американской авиации. Дело в том, что ни Австрия, ни тем более Швейцария не проявляли никакого желания открыть для американских самолетов свое небо, другого воздушного коридора, таким образом, просто не было, и Словакия с ненадежным Мечиаром вдруг на какое-то время стала приоритетом американской политики. В Словакии в 1998 г. была в спешном порядке организована одна из первых оранжевых революций, которая смела Мечиара со своего пути, - не могла не смести. Слишком высоки были ставки в игре» (10).
Микулаш Дзуринда заслужил репутацию искреннего и преданного американофила. И Словакия в годы его премьерства стала одним из самых верных союзников США в Европе. Прозападно ориентированный президент Словакии, немец по происхождению Рудольф Шустер (1999-2004) и М. Дзуринда поддержали бомбардировки Югославии и вторжение США в Афганистан и Ирак. «Однако в услужливости перед США, - указывает С. Хелемендик, - Дзу-ринда перегнул палку и потерял доверие большинства лидеров европейских держав. Проамериканская ориентация Дзуринды волновала словаков намного меньше, чем их соседей и партнеров по ЕС. Словаки этой ориентации не замечали или не понимали. Зато немцы понимали очень хорошо. И французы с итальянцами тоже» (10).
Настоящее и будущее Словакии в Европе и мире
У каждого народа своя судьба. Словаки никогда ни на кого не нападали, но пережили две опустошительные европейские войны. Эти войны превращали в руины могучие европейские державы, однако Словакия пострадала несравненно меньше, чем, например, соседняя Венгрия, пытавшаяся играть в этих войнах ведущие роли, или, скажем, Польша. Пострадала меньше, чем «прозападная» Чехия.
При этом Словакия находится отнюдь не в выгодном географическом положении Мальты, Словении или Швейцарии. Словаки были и остаются в эпицентре европейских событий, сохраняя христианский фатализм и дух сопротивления нежеланным пришельцам. Международная политика правительств Дзуринды не была успешной, поскольку, энергично поддерживая все начинания Белого дома в Европе, он выступил против базовых словацких традиций и попытался навязать Словакии и словакам несвойственную им в истории роль, втянуть в чужую игру. «Проамериканская Словакия, -подчеркивает С. Хелемендик, - была бы таким же неестественным и ненормальным феноменом, какими выглядят проамериканские Болгария или Румыния» (10).
Парламентские выборы в июне 2006 г. выиграла партия «Курс - социал-демократия», а ее лидер Роберт Фицо стал премьер-министром. Он выступает за многовекторность внешней политики страны, против ориентации исключительно на Вашингтон и Брюссель. В предвыборной кампании в 2006 г. он заявлял, что М. Дзуринда совершал грубейшие ошибки во внешней политике, игнорируя такую великую страну, какой является Россия, и решительно отвергал одностороннюю ориентацию Словацкой Республики на Запад. Р. Фицо убежден, что Словакия должна иметь «взвешенные дружеские связи с Украиной, Россией, Китаем» (8).
После 2006 г. связи РФ со Словакией развивались по поступательной траектории. Кабинет министров во главе с Р. Фицо определил наращивание всестороннего сотрудничества с Россией в качестве одного из своих приоритетов. Между Москвой и Братиславой поддерживается интенсивный политический диалог: в мае 2007 г. состоялся визит Р. Фицо в РФ, в июне 2007 г. Москву посетил с официальным визитом председатель Словацкого национального совета П. Пашка. Работает двусторонняя межправительственная комиссия по экономическому и научно-техническому сотрудничеству (очередное заседание прошло в феврале 2008 г. в Москве). Осуществляется взаимодействие по линии международных организаций, в том числе в рамках ООН (в 2007 г. Словакия являлась непостоянным членом СБ ООН). Братислава не скрывает своей заинтересованности в поставках и транзите российских энергоносителей, привлечении российских фирм к модернизации и строительству новых АЭС. Прорабатываются проекты о совместной деятельности в сфере инноваций на транспорте и в области военно-технического сотрудничества (3).
Являясь не самой большой по площади страной Европы, Словакия между тем имеет огромное значение для Москвы с точки зрения транзита российских энергетических ресурсов дальше на Запад. Именно от эффективности российско-словацкого взаимодействия зависит эффективное обеспечение энергоресурсами всего европейского континента. Соглашения о поставках и транзите через словацкую территорию российского газа истекают в 2008 г. В ходе интенсивного словацко-российского политического диалога последних лет (ноябрь 2006 г. - визит словацкого президента И. Гашпаровича в Москву; май 2007 г. - визит словацкого премьер-министра Р. Фицо в Москву; апрель 2008 г. - визит российского премьер-министра В. Зубкова в Братиславу) была подтверждена принципиальная договоренность о заключении новых долгосрочных контрактов, подчеркивалось, что словацко-российские отношения имеют дружественный характер.
По замечанию ряда политологов, речь может идти об определенном расколе в Восточной Европе: «Новые члены ЕС расходятся в своем отношении к Москве», - пишет немецкий обозреватель Нильс Краймайер. Если министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг прямо упрекает Кремль в «возрождении имперских тенденций» и вместе с Польшей блокирует переговоры по договору о партнерстве между ЕС и Россией, то Венгрия и Словакия подают РФ дружеские сигналы.
Россия - это «надежный партнер», говорит словацкий премьер Роберт Фицо, а его венгерский коллега Ференц Дюрчань подвергается нападкам своей оппозиции, которая называет его «рупором российских стремлений к власти». «Формула, согласно которой восточноевропейские новички в ЕС настроены проамерикански и антироссийски, больше не действует. В США это тоже не осталось без внимания, поэтому вовсе не случайно Вашингтон хочет разместить свои спорные объекты ПРО в Польше и Чехии» (5).
Выступая на пленарном заседании Парламентской ассамблеи Совета Европы с докладом о приоритетах председательства Словакии в Комитете министров СЕ в Страсбурге, Роберт Фицо высказался в том числе и против планов США разместить радары в Польше и Чехии. Он подчеркнул, что данный вопрос касается не только названных государств, но и их соседей. «Не вижу серьезных причин для размещения противоракетных установок в центре Европы», - заявил Р. Фицо. Решение по вопросам оборонного характера, по его мнению, должно быть принято в ходе переговоров
НАТО и ЕС, а не только в результате двусторонних переговоров США и отдельных государств - членов ЕС (19).
Премьер-министр Словацкой Республики Р. Фицо подчеркивает в своих выступлениях, что сотрудничество с Россией не окажет негативного влияния на членство Словакии в НАТО и ЕС: «Это никоим образом не может служить препятствием, наоборот, мы будем развивать это сотрудничество исходя из строгого выполнения всех обязательств нашего членства в НАТО» (8).
Список литературы
1. Вести Европы // ИТАР-ТАСС. - М., 1995. - 9 окт. - С. 13.
2. Вести Европы // ИТАР-ТАСС. - М., 1995. - 9 окт. - С. 15.
3. Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2007 году: Обзор МИД России (Москва, март 2008 года). - Режим доступа: http://www.ln.mid.ru/
4. Компас // ИТАР-ТАСС. - М., 1994. - № 11. - С. 10.
5. Краймайер Н. Раскол на Востоке. - Режим доступа: http://www.inosmi.ru/
6. Лукан Б. Российско-словацкие взаимоотношения в девяностые годы // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. - М., 2002. -С. 226-231.
7. Неменский О. Центральная Европа: евроскептицизм и поворот к России. -Режим доступа: http://www.kreml.org/opinions/
8. Премьер Словакии заявляет о готовности к сотрудничеству с Россией. - Режим доступа: http://www.vpk.name/news
9. Российско-словацкие взаимоотношения. - Режим доступа: http://www. pra-voslavie.ru/analit/slovakia.htm
10. Хелемендик С. Новая Европа: феномен Словакия. - Режим доступа: http:// www.inosmi.ru/
11. Чарногурский Я. Словакия в центре Европы // Компас. - М., 1994. - № 164. -С. 41-46.
12. Шмелев Б. А. Россия и страны Центральной Европы в новых геополитических условиях // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. - М., 2002. - С. 5-23.
13. Сarnogursky J. O Rusku, Meciarovi, a ceskem afektu // Lidove noviny. - Pr., 1995. -22 list. - S. 10.
14. Duleba A. Koniec sucasnej strednej Europy? Ukraina a Slovensko po prvej vlne rozsirenia NATO. - Br., 1998. - 13 s.
15. Duleba A. Slepy pragmatizmus slovenskej vyhodnej politiki. - Br., 1996.
16. Horsky I. Politicke Fantazie J. Sloty // Narodna obroda. - Br., 1995 - 8 okt. - S. 3.
17. Mode of access: http://www.analitir.org.ua/news
18. Krejci O. Slovensko, genius loci. - Mode of access: http://publica.cz/
19. Leska V. Dostihne Slovensko sve sousedy na ceste do Evropske unie // Mezinarodni vztahy. - Pr., 2000. - N 2. - S. 47-61.
20. Misauer V. Impuls rusko-slovenske spoluprace // Lidove noviny. - Pr., 1995. -15.02. - S. 3.
21. Moravcik L. Miesto Slovenska v Evrope // Pravda. - Br., 1993. - 5. 05. - S. 3.
22. Pravda. - Br., 1993. - 3.01. - S. 3, 15.
23. Smihula D. Postoje slovenskej verejnosti a politickych elit k zahranicnej politike a europskej integracii // Mezinarodni vztahy. - Pr., 1999. - N 4. - S. 34-44.
