CC BY
50
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Маймин Е.А. О русском романтизме. Русская философская поэзия. Лев Толстой: Путь писателя. Воспоминания. Переписка / Под ред. Н.Л. Вершининой и Е.Е. Дмитриевой-Майминой. Псков: Издательство ГППО «Псковская областная типография», 2015. 904 с.
Двадцать лет прошло после смерти Евгения Александровича Маймина (1921-1997), но имя этого замечательного историка русской литературы не стирается из нашей, увы, короткой памяти в отношении уходящих из жизни коллег. Причина тому - не официальные регалии, которые были честно заработаны Е.А. Майминым, доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, членом Союза писателей СССР, а искреннее признание со стороны учеников и коллег, которое выражается в «Майминских чтениях», традиционно проходящих в Псковском государственном университете, в публикуемых воспоминаниях об ученом, но что особенно ценно - в не исчезающих из уже современных исследований отсылках к его трудам. За десятилетия они не утратили своей научной и просветительской значимости, а потому их переиздание сегодня должно быть встречено с благодарностью как академическим сообществом, так и школьными учителями.
Включенные в подготовленный Н.Л. Вершининой и Е. Е. Дмитриевой-Майминой том работы Е.А. Маймина - «О русском романтизме», 1975; «Русская философская поэзия», 1976; «Лев Толстой. Путь писателя», 1978 (2-е изд.: М., 1984; 3-е изд.: София, 1989, на болг. яз.) хорошо известны. В свое время они получили высокую профессиональную оценку и не нуждаются в подробном рецензировании1. Однако не менее важно привести частные отклики от коллег, которые не были предназначены для печати, но вошли в изданную книгу. Так, в письме Ф.П. Федорова (ныне профессора и члена-корреспондента Латвийской академии наук) читаем: «Анализируя отдельных авторов, Вы анализируете романтизм; и в этом смысле Ваша книга - прекрасная книга о романтическом мышлении. И что мне очень по душе - это полная свобода разговора, свобода анализа; здесь нет
1 См. также: Кормилов С. Обаяние личности ученого // Знамя. 2016. № 10. С. 224-225.
железной схемы, на которую все накладывается; есть иная истинно романтическая раскованность» (с. 839). Чуть раньше сходным образом, но в связи с диссертацией Е.А. Маймина о поэтах-любомудрах, которая ляжет в основу издания 1976 г, писал Д.Е. Максимов: «...мне близок Ваш антидогматический пафос в трактовке и оценке поэтов» (с. 767). А.М. Туркова в книге Маймина о Л.Н. Толстом привлекла исследовательская деликатность автора в освещении личной жизни классика: «.как, кстати, хорошо Вы написали о С.А. (С.А. Толстой. - А. Х.). С ее пониманием трудности, невозможности "угоняться" за своим колоссом!» (с. 855). И действительно, несмотря на пристальный интерес Е.А. Маймина к изучению жизни писателя, в его исследованиях нет и тени того, что Д.С. Лихачев называл «литературоведением сплетников»2. В этом тоже особое обаяние личности ученого, которая раскрывается нам в его мемуарном и эпистолярном наследии, составившем одну треть вышедшего издания.
Здесь собраны не только впервые публикуемые воспоминания Е. А. Маймина о Н. Н. Колиберском, но и печатавшиеся прежде очерки о Б. В. Тома-шевском, Л. А. Творогове, Л. А. Дмитриеве3. Что касается Б. М. Эйхенбаума, то мемуарный текст о нем приводится по более полной, чем прежде4, редакции. В частности, без купюр дан следующий эпизод: «Когда мы прогуливались с Борисом Михайловичем, во дворе писательского дома несколько раз навстречу нам попадалась высокая прямая фигура старика с застывшим торжественным лицом. Это был знаменитый профессор Николай Кириако-вич Пиксанов. Эйхенбаум и Пиксанов встречались и расходились точно не замечая друг друга - не кланяясь. На университетском собрании, посвященном разгрому космополитов, Пиксанов был единственным из профессоров, выступившим против своих товарищей и поддержавшим официальные обвинения. И сделал он это явно не по принуждению» (с. 633).
Поскольку письма Е.А. Маймина военных лет были утрачены, наиболее ранние из публикуемых относятся ко второй половине 1940-х гг. Сре-
2 Лихачев Д. Заметки и наблюдения: Из записных книжек разных лет. Л., 1989. С. 160.
3 См.: Маймин Е. 1) Леонид Творогов // Русская литература. 1961. № 1; 2) Борис Викторович Томашевский (очерк-воспоминание) // Проблемы современного пушкиноведения: Межвуз. сб. науч. тр. Л., 1986; 3) Лев Александрович Дмитриев: К 70-летию со дня рождения // Русская литература. 1991. № 3; 4) Памяти друга // Лев Александрович Дмитриев: Библиография. Творческий путь. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 1995.
4 Маймин Е. Борис Михайлович Эйхенбаум // Литературное обозрение. 1990. № 5.
ди имен его корреспондентов особое место занимают Л. А. Дмитриев, Н. Я. Мандельштам, Д. С. Лихачев, Д. Е. Максимов, А. В. Чичерин. Но не меньшую ценность представляют включенные в том послания от В.С. Ба-евского, Д.Д. Благого, С.Г. Бочарова, Г.А. Бялого, С.С. Гейченко, В.П. Груздева, Н.К. Гудзия, В.В. Гуры, Б.Ф. Егорова, В.А. Ковалева, Б.О. Кормана, М.Ф. Лорие, Ю.В. Манна, В.А. Мануйлова, В.В. Мусатова, Ю.Г. Оксмана, Б.А. Успенского, Ю.В. Шатина, Е.Г. Эткинда и др.
Нам уже приходилось говорить о том, что в контексте истории литературоведения всего ХХ в. вопрос о составлении библиографического перечня эгодокументов (не только писем, но и дневниковых записей, а главное - мемуаров) стоит особенно остро. В большинстве случаев ушедшие из жизни исследователи (будь то преподаватели или кабинетные ученые) непредставимы для потомков как личности. Их мировоззренческие установки, человеческие поступки и качества быстро стираются из коллективной памяти5. В этой связи опубликованные в рецензируемой книге материалы повышают ее значимость сразу в нескольких отношениях.
Через мемуарное и эпистолярное наследие Е.А. Маймина его биография проступает в более объемном человеческом измерении. Прежде всего - как ученого и организатора науки, который на начальном этапе своего исследовательского пути (1950-е - первая половина 1960-х) в тесном общении с Б.М. Эйхенбаумом писал кандидатскую диссертацию «Роман Л.Н. Толстого "Воскресение" (Вопросы художественного метода, стиля и мастерства)» (1954), а спустя десять лет совместно с Н.К. Гудзием издал этот же роман в авторитетной серии «Литературные памятники». Не ограничившись толстоведением, Е.А. Маймин обратился к изучению «забытых» в то время поэтов-любомудров и в 1971-м защитил докторскую диссертацию о философском направлении в русской поэзии 1820-1830-х гг., после чего вместе с Б.Ф. Егоровым и М.И. Медовым подготовил к изданию «Русские ночи» В.Ф. Одоевского для тех же «Литературных памятников» (1975). В 1960-1970-е Е.А. Маймин организует семь Пушкинских конференций, на которые приезжают крупные исследователи со всей страны.
Однако главным своим делом в послевоенные годы сам Е.А. Маймин считал преподавание: «Все другие дела - побочные» (с. 899). Вот почему
5 См.: Холиков А. А. 1) Жанровый потенциал биографии литературоведа // Новый филологический вестник. 2016. № 4 (39); 2) Русский формализм во французском освещении: смена репутаций, академические традиции, контекст // Вопросы литературы. 2016. № 6.
говорить о нем как о педагоге следует едва ли не в первую очередь. С 1950 по 1955 г. Е.А. Маймин преподавал русский язык и литературу в Ломоносовском мореходном училище ВМС, где и познакомился с А.А. Болотовым, тогда курсантом, а в будущем известным прозаиком. С 1957-го -работа в Псковском государственном педагогическом институте (позднее Псковском государственном университете), где с 1965 по 1987 г. Е.А. Маймин возглавлял кафедру литературы. Перед читателем книги все эти сухие анкетные сведения наполняются жизнью. Благодаря мемуарному очерку о Н.Н. Колиберском, простом учителе словесности из Пскова, мы узнаем, как он одним из первых убедил Е.А. Маймина в том, «что для воспитания любви к литературе важны не столько твердые знания и поучительные факты, сколько общая человеческая атмосфера приобщения к литературе» (с. 656-657). А в письмах Д.С. Лихачева - другого его наставника по написанию учебной литературы - открываем для себя, каким способом академик редактировал тексты для школьников: «Дело в том, что, когда человек готовится к экзамену или готовит урок - он отупевает. Со мной в первых классах было состояние такого страха. Поэтому "тупой ученик", мне кажется, явление распространенное, я стараюсь читать Ваш текст глазами тупицы. Это мой метод: не сердитесь. Хочется достигнуть абсолютно прозрачного текста» (с. 755). И еще одно не менее поучительное замечание: «Не должно быть ничего двусмысленного и никаких литературоведческих (профессиональных) способов вы-ражния мысли» (с. 756). Напомню, что в 1984 г. под редакцией Д.С. Лихачева вышла книга для учащихся 8-го класса «Русская литература», где Е.А. Маймин написал раздел, посвященный русской литературе XIX в.
Свой писательский дар ученый реализовал в художественно-публицистической книге о войне и боевых товарищах «Я их помню: Повесть, рассказы, очерки» (1989), которая вызвала неоднозначную реакцию из-за отсутствия в ней официозно-патриотического пафоса. Но именно эту особенность прозы Е.А. Маймина высоко ценили его частные корреспонденты. «Никогда еще ничьи. повести или романы, - читаем в письме А.В. Чичерина, - не погружали меня так совершенно в атмосферу войны, именно этой последней войны, как написанные Вами. Главное - люди живые и для читателя новые. Такие маленькие рассказы, а незабываемые лица. Какая, в сравнении с этим, мертвечина забивает пухлые страницы "Нового мира" и др. журналов» (с. 792-793).
Е.А. Маймин как друг и товарищ - еще одна запоминающаяся грань его светлой личности. Это поколение особенной судьбы: Л.А. Дмитриев,
М.Г. Качурин, Н.Б. Томашевский, Ю.М. Лотман, Б.Ф. Егоров, Е. С. Колма-новский. Через послания к друзьям просвечивают образ жизни самого Е.А. Маймина, его пристрастия и увлечения. Из писем к Л.А. Дмитриеву узнаем о том, что в 1962 г. молодой ученый находился под впечатлением от романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол»: «Очень интересно и очень сильно!» (с. 700), - а в 1964-м был увлечен произведениями А. И. Солженицына: «Я его прочитал сразу, и это больше чем хорошо. Это настоящее. Это тот человеческий голос, который мы едва не утеряли в литературе и без которого литературы не может и не должно быть» (с. 701). Отличительной чертой Е.А. Маймина было доброе отношение не только к друзьям, товарищам, университетским учителям и наставникам, но и к «незаметно великим» людям. Показателен в этом отношении мемуарный очерк о Л.А. Творогове, «псковском чудаке», который заведовал древлехранилищем в краеведческом музее и комплектовал фонды по оригинальному методическому принципу: «Библиотека, собранная по владельцам, давала возможность зримо представить себе степень развития псковской культуры, в частности культуры читательской. Принцип собирания, которым пользовался Творогов, был не просто плодотворным, но и едва ли не единственным в нашей стране в его практическом применении. Тем больший научный интерес он представлял» (с. 668).
Как «человек истории» Е.А. Маймин всегда ощущал в себе связь времен. Письма к нему объединили филологов старшего поколения (Д.Д. Благой, Н.К. Гудзий, Д.С. Лихачев, Ю.Г. Оксман и др.) со сверстниками ученого и более молодыми коллегами (В.С. Баевский, С.Г. Бочаров, В.В. Гура,
A.М. Гуревич, Б. Ф. Егоров, Б. О. Корман, Ю. В. Манн, В. А. Мануйлов,
B. В. Мусатов, А. М. Турков, Б.А. Успенский, Ю.Н. Чумаков, Е.Г. Эткинд и др.). Таким образом, биография Е.А. Маймина - еще и коллективный портрет. Не будет преувеличением сказать, что его жизнеописание - это в свернутом виде история отечественной науки о литературе всего ХХ в.
Книга содержит редкие мемуарные свидетельства об учителях Е. А. Маймина, среди которых - Б.М. Эйхенбаум, Б.В. Томашевский, Н. И. Мордо-вченко, Г.А. Бялый, В.Я. Пропп, Б.Д. Греков, В.В. Струве, С.Я. Лурье. Впоследствии сохранившиеся факты наверняка помогут историкам науки постигнуть духовное содержание личности некоторых их этих крупных ученых, узнать их эстетические (а не только научные) пристрастия. Как правило, данному вопросу не уделяется должного внимания. Б.М. Эйхенбаум, например, особенно любил И.С. Баха, Ф.И. Гайдна и М.П. Мусоргского. Из современных - С.С. Прокофьева и Д.Д. Шостаковича: «Слушателем музы-
ки он был страстным, неистовым. Когда звучала музыка, он забывал обо всем и обо всех. Напевал, размахивал руками, дирижировал. Он был весь в движении. Глаза его блестели» (с. 634). Не менее интересно сохранившееся признание Б.В. Томашевского: «А я, знаете ли, современных авторов знаю плохо. Можно сказать, почти не читаю. Из поэтов читаю Анну Андреевну Ахматову, Заболоцкого. С прозаиками у меня еще хуже. Я весь в девятнадцатом веке. Не устаю читать и перечитывать Достоевского» (с. 650).
Вряд ли кого-то оставят равнодушным страницы, отведенные человеческим портретам двух только что упомянутых ученых. С одной стороны - искрометное чувство юмора у Б. М. Эйхенбаума, который драматические события своей жизни комментировал эпиграммой: «Был когда-то я без плеши // И статьи писал как леший. // А теперь большая плешь - // А статьи и книги где ж?» (с. 631), - но при этом расстраивался, когда учительница литературы ставила его внучке за домашние сочинения, написанные при непосредственном участии деда, не выше отметки «удовлетворительно»: «Это всерьез огорчало Бориса Михайловича. Любитель пошутить, он никогда не позволял себе шутить на эту тему» (с. 627). С другой стороны - математическая сухость Томашевского: «.лицо в очках серьезное, чаще всего без улыбки. Лицом он мне напоминал интеллигентного бухгалтера старого закала» (с. 642). «.Борис Викторович, -сказано в мемуарном очерке Е. А. Маймина, - был со всеми на "вы". На "ты" он позволял себе быть только с одним человеком - с Тыняновым. До тех пор, пока Тынянов не стал писать романы. Обращения Тынянова к романам, вообще к беллетристике Томашевский не одобрил» (с. 645). Но даже в таком строгом и «застегнутом на все пуговицы» ученом мемуарист улавливает признаки «живой жизни» и юмора, с которым Б. В. Томашевский напутствовал Е. А. Маймина перед защитой диссертации: «Вступительное слово не говорите слишком долго <.> Семь-десять минут - и вполне достаточно. Все равно мало кто вас будет слушать. А если станете говорить долго, многие могут на вас рассердиться. Помните, что члены совета - люди в большинстве немолодые. Они легко устают. И все хотят поскорее уйти домой.
Отвечая на замечания рецензентов, не забудьте о вежливости. И не показывайте, что вы умный. Слишком умных члены совета не любят. И некоторые из оппонентов тоже. С некоторыми замечаниями не соглашайтесь, но в основном соглашайтесь. И благодарите. Больше благодарите. Это все любят» (с. 648).
Приметы времени, запечатленные в письмах к Е. А. Маймину, могут представлять не меньший интерес, чем портреты современников. Даже в позднесоветское время, как следует из публикуемых материалов, достойным и порядочным ученым с именем приходилось идти на вынужденные искажения собственных текстов или иные уступки. Говоря об издании «Поэзии и прозы А. Блока» (1975), Д. Е. Максимов признается: «Книга вобрала горы труда, но меня не вполне удовлетворяет. Если бы время позволило и не усталость - могла бы быть лучше и полнее. Из-за объема (весьма превысившего договор) пришлось убрать ценные для читателя очеловечивающие отделы - о Блоке и людях рядом стоящих. И особенно гнетет полуправда многих аспектов, т.е. диспропорция освещения (скажем, вместо соответствующей действительности пропорции 1:2, в книге деформированное 1:10)» (с. 769). Позднее, уже в 1980-е, Д. С. Лихачев также жалуется на издательскую политику: «Сам я сейчас пишу книжку для Детгиза "Письма о добром и прекрасном". Название придумала редакторша и слишком претенциозное, но название нужно им для планов, утверждений и пр.» (с. 752-753).
На страницах публикуемых писем речь также заходит об интеллектуальных модах того же периода, в истоках которых, как и в причинах мифологизации отдельных ученых, важно разбираться. «Скажите, пожалуйста, - вопрошает А.В. Чичерин в 1984 г., - почему столько народа ссылается на ту или другую строчку Бахтина, как на Святое писание, но никто в таком же восторженном тоне о нем не напишет» (с. 790). Или другой пример. По следам первых Тыняновских чтений, состоявшихся в 1982 г. в Резекне, Ф.П. Федоров делится свежими впечатлениями: «Наконец, меня познакомили с Ю.М. Лотманом. Ю.М. прочитал прекрасный часовой доклад, и мне показалось, что Лотман говорит лучше, чем пишет; доклад был чисто теоретический, но была постоянно почва, которая делала Лотмана Фаустом, в то время как многие его ученики - только вагнеры» (с. 863).
Наконец, в публикуемых эгодокументах содержится материал для обсуждения вопроса о моральном облике литературоведов в период борьбы с так называемым «космополитизмом». Несмотря на известные исследования К.М. Азадовского, Б.Ф. Егорова, А.П. Дружинина, ценность прямых свидетельств, исходящих от непосредственных участников хорошо описанных событий в Ленинградском университете, сохраняется. «Среди тех, на кого нападали, - вспоминает Е.А. Маймин, - выступали немногие. Хорошо помню выступление Жирмунского. Он каялся. Его
пухлое лицо как будто потекло, оно было все в слезах. У меня было такое ощущение, что на моих глазах режут живого человека. Это было очень страшно» (с. 680). Вот признание, оставленное не просто студентом, случайно оказавшимся на собрании, а человеком, который прошел войну, «сам познал. много трудного, был четырежды ранен, воевал на разных фронтах» (с. 674): «Мы, солдаты, воины, глядевшие не раз в глаза смерти, теперь боялись сказать слово» (с. 680).
Будем надеяться, что публикация сохранившихся автобиографических материалов, связанных с именем Е.А. Маймина, не только продолжится, но будет сопровождаться полноценным научно-справочным аппаратом, а также именным указателем, который значительно облегчит работу всем исследователям. Безусловно, заслуживают переиздания и те научные труды, которые не вошли в настоящий том. Прежде всего это книги «Опыты литературного анализа» (1972), «Искусство мыслит образами» (1977), «Эстетика - наука о прекрасном» (1982) и, разумеется, «А. С. Пушкин. Жизнь и творчество» (1981; 3-е изд.: М., 1984), на написание которой Е. А. Маймина в 1978 г. благословил Д. С. Лихачев: «У Вас есть все данные для Пушкина. Все, все, все! Я не предлагаю Вам Лермонтова или Достоевского. Они злые, а Вы добрый, Вы хороший, Вы талантливый» (с. 743).
А. А. Холиков
Сведения об авторе: Холиков Алексей Александрович, докт. филол. наук, доцент кафедры теории литературы филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: [email protected]
