CC BY
74
ПАСЕЧНИК А. Ф.
Материальное обеспечение Камчатской милиции в 1924-1930 гг.
ИСТОРИЯ
HISTORY
УДК 351.74 (571.66)
А. Ф. Пасечник
МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ КАМЧАТСКОЙ МИЛИЦИИ В 1924-1930 ГГ.
В статье рассмотрены проблемные вопросы материального обеспечения сотрудников милиции, работающих в специфических условиях Северо-Востока России в 1924-1930 гг.
Ключевые слова: денежное содержание сотрудников милиции, тарифные разряды и должностные оклады, материальное обеспечение, минимальный предел заработной платы, финансирование, прожиточный минимум, премирование
A. F. Pasechnik
FINANCIAL SECURITY OF KAMCHATKA’S MILITIA IN 1924-1930
The article reviews the issues related to the financial provision of militia officers worked in the specific conditions of Russia’s North-East in 1924-1930.
Key words: allowance of militia officers, wage grades and post salaries, financial security, minimum-wage, financing, living wage, bonuses
В период гражданской войны содержание рабоче-крестьянской милиции осуществлялось за счет бюджета РСФСР. На основании декрета СНК РСФСР от 3 апреля 1919 г. «О советской Рабоче-Крестьянской милиции», содержание всех ее видов осуществлялось за счет средств общегосударственного бюджета [1, ст. 133]. Сотрудники милиции обеспечивались денежным довольствием, зимним и летним обмундированием и продовольственным пайком на общих основаниях с военнослужащими Красной Армии, несущими гарнизонную службу.
В конце 1922 — начале 1923 гг. был осуществлен перевод снабжения милиции и уголовного розыска с государственного бюджета на средства местных бюджетов. В результате материальное обеспечение органов внутренних дел значительно уменьшилось. Такой перевод явился результатом проводимой в стране политики, направленной на упрощение и удешевление аппарата управления. СНК РСФСР
6 сентября 1922 г. утвердил декрет «О состав-
лении общего государственного бюджета на 1922-1923 гг.» [2, ст. 725]. Отныне финансирование органов внутренних дел стало осуществляться по «остаточному принципу» и на протяжении 1920-х гг. оставалось одним из самых низких в стране [3, с. 16]. Перевод финансирования органов милиции Камчатки на средства местного бюджета произошел 01.04.1923 г. и сопровождался резким снижением материального обеспечения сотрудников. Согласно «Положению о НКВД» (1922), денежное содержание работников милиции определялось на основе тарифной сетки. Для Камчатской губернии единые тарифные ставки работников советских учреждений были установлены в июне 1923 г. Для сотрудников милиции они составляли: начальник губернской милиции — 14-я тарифная ставка, помощник — 13-я; начальник уездной милиции — 12-я; начальник волостной милиции — 11-я; старший милиционер — 9-я; младший милиционер — 8-я. Для сравнения: тарифные категории сотрудников советских учреждений составляли: пред-
седатель уездного ревкома — 17-я, уполномоченный по Чукотскому уезду — 16-я, секретарь уездного ревкома — 15-я, бухгалтер и уездный инструктор — 14-я, делопроизводитель — 12-я, учитель и фельдшер — 11-я, машинистка — 9-я. Размер денежного содержания включал должностной оклад, процентную надбавку за «загруженность работой», надбавку на жилищное строительство, начисления на социальное страхование, начисления месткома и надбавку за стаж работы. В итоге зарплата камчатских милиционеров в 1924 г. составляла (в руб.) [4, л. 18; 5, л. 50]:
- начальник губернской милиции — 192,92 (оклад 148,92, надбавки 44,67);
- помощник начальника городской милиции — 133,62;
- начальник уездной милиции — 133,62 (оклад 119,68, надбавка 11,97);
- начальник волостной милиции — 123,62 (оклад 107,98, надбавка 16,06);
- старший милиционер и делопроизводитель — 85,00;
- младший милиционер — 75,82.
О низких ставках денежного содержания сотрудников милиции свидетельствуют данные о заработной плате других категорий работников. Например, жалование служащих райисполкомов составляло (в руб.) [6, л. 11-13]:
- председатель — 250,61;
- его заместитель — 217,93;
- секретарь — 217;
Расходы на содержание милицейского аппарата
секретарь волостного революционного комитета — 158,70;
- машинистка — 85.
Цены на продукты в январе 1924 г., установленные губернским продовольственным комитетом, могли удовлетворить только самые минимальные потребности работников милиции. Таким образом, после перевода финансирования милиции на местный бюджет возник разрыв в ставках заработной платы сотрудников органов внутренних дел (прежде всего милиции) и других государственных служащих. В документах того времени отмечалось, что зарплата милиционеров «сильно отстает от зарплаты сотрудников других ведомств», «волостные милиционеры вынуждены залезать в долги, ставят себя в зависимость от населения и торговцев», «заработная плата у милиционеров мизерная, выплачивается нерегулярно, обмундирования не хватает» [7, л. 11].
В 1923-1924 гг. на содержание губернской милиции было выделено 55917 руб. 23 коп. [5, л. 49], а общее количество расходов (в 19231930 гг.) на содержание милицейского аппарата в Камчатской губернии (с 1926 г. — округе) и расходы на содержание милиции по отношению ко всем расходам губернии [6, л. 23; 9, л. 123-124; 10, л. 135- 137; 11, л. 402, 431, 453, 469, 553, 557, 584; 12, л. 53] представлены в табл. 1.
Таблица 1
в Камчатской губернии (с 1926 г. — округе)
Год Расходы на содержание милицейского аппарата
Всего, руб. По отношению ко всем расходам губернии, %
1923 / 24 55 917 14,40
1924/25 121201 6,20
1925/26 117254 4,40
1926/27 101600 9,88
1927/28 69 198 12,00
1928/29 67 500 9,00
1929/30 61 700 8,00
Во второй половине 1920-х гг. затраты райисполкомов Камчатского округа на административно-милицейскую деятельность значительно уступали расходам на содержание местных Советов и исполкомов, а также на образование, здравоохранение. Например, в 1929-1930 гг. расходы исполкомов Анадырского, Карагинс-кого Восточно-Туземного, Усть-Камчатского, Большерецкого, Тигильского, Пенжинского и Чукотского Туземного районов соответственно составили — 924321 руб., из них на административно милицейскую работу — 43 600 руб. [10, л. 302 об. — 303 об, 337-339, 340, 353, 377, 469; 11, л. 402, 431, 453, 469, 507, 553, 557, 587; 12, л. 53, 54; 13, л. 38, 63, 64 об].
Особенностью 1920-х гг. являлось то, что низкая оплата труда сотрудников милиции наблюдалась на всей территории РСФСР. Советское правительство принимает ряд узаконений по материальному стимулированию работы милиции [3, с. 17]. В принятом в 1925 г. «Положении о службе в Рабоче-Крестьянской милиции» была предусмотрена выплата работникам милиции и уголовного розыска краевыми, областными и губернскими исполкомами дополнительного вознаграждения к основному окладу за проработанные дни отдыха и ночное время по соглашению с профсоюзом [14, ст. 539]. Осенью 1927 г. ВЦИК и СНК РСФСР принимают два специальных постановления (от 3 октября и 11 ноября 1927 г.), которые предусматривали повышение заработной платы сотрудников милиции и уголовного розыска, а также устанавливали ее минимальный предел для сельских милиционеров [15, ст. 656;
16, ст. 761]. Особое значение для улучшения материального положения милиционеров имело Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 11 ноября 1927 г. «О мерах по улучшению быта и службы работников рабоче-крестьянской милиции» [16, ст. 761]. Этот нормативный акт впервые устанавливал надбавки за выслугу лет к основному окладу и вводил государственное страхование строевого состава милиции и активного состава уголовного розыска на случай смерти или инвалидности при исполнении или вследствие исполнения ими служебных обязанностей. В соответствии с постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от
7 мая 1928 г. «Об установлении периодических прибавок к заработной плате за выслугу лет работников строевого (общегосударствен-
ной и ведомственной милиции) и активного состава уголовного розыска» были установлены дополнительные надбавки к заработной плате [17, ст. 386]. Они исчислялись следующим образом: за 3 года непрерывной службы выплачивалось 10% от должностного оклада, за 6 лет — 20%, за 9 лет — 30%. Однако выделение средств на повышение денежного содержания НКВД РСФСР полностью возложил на местные исполкомы. Поэтому, учитывая хронический недостаток средств в местных бюджетах, фактического увеличения денежного содержания работников милиции не произошло.
На Камчатке реальная возможность улучшения материального положения милиционеров возникла в 1926-1927 гг., когда в результате проведенного изменения административно-территориального устройства Камчатской губернии произошло сокращение штатов административных отделений (АО) на 50 %, что дало возможность увеличить заработную плату оставшимся сотрудникам. На основании постановления окружного административного отдела № 3998 от 22.09.1926 г. начальникам милиции Чукотского, Анадырского, Пенжин-ского и Карагинского районов устанавливалась процентная надбавка «за особо суровые условия» в размере 20% от должностного оклада (зарплата 206 руб. 25 коп.). Аналогичная тарифная категория и надбавка 20% устанавливалась и начальнику милиции г. Петропав-ловска-Камчатского «ввиду его перегруженности работой, связанной с выполнением обязанностей начальника исправительного трудового дома, судебного исполнителя и начальника уголовного розыска». Процентная надбавка «за загруженность работой» в размере 10 % вводилась для начальников Большерецской, Усть-Камчатской, Тигильской и Карагинской районных милиций (зарплата — 165 руб. 20 коп.). Также была увеличена зарплата милиционеров в отдаленных районах округа (Анадырском, Чукотском, Пенжинском и Кара-гинском), месячный размер которой для старших милиционеров составил 112 руб., а для младших — 95 руб. [12, л. 151-152]. Однако, фактического увеличения денежного содержания не произошло, так как с 1926 г. на Северо-Востоке России вводился районный коэффициент, но одновременно снижались должностные оклады начальников районных мили-
ций и тарифные разряды старших и младших милиционеров [18, л. 147]. Таким образом, возникла парадоксальная ситуация: на фоне увеличения зарплаты в Камчатском округе произошло ее сокращение работникам милиции. В итоге, денежное содержание начальников милиций Петропавловского, Анадырского, Чукотского, Пенжинского и Карагинского районов снизилось с 206 руб. 25 коп. до 187 руб., а начальников Тигильской, Усть-Камчатской и Большерецкой районных милиций со 165 до 163 руб. [18, л. 148]. В рассматриваемый период местные власти пытались улучшить материальное положение работников милиции. Ими определялся порядок награждения и премирования сотрудников, вводились надбавки за сверхурочную работу, компенсации за работу в праздничные, выходные и ночное время. Сотрудники освобождались от уплаты ряда налогов. Устанавливался порядок предоставления дополнительных отпусков. Принятие указанных решений на уровне губернского исполнительного комитета было вызвано несколькими причинами: чрезвычайно тяжелыми условиями службы камчатских милиционеров, огромным объемом работы, необходимостью устранить высокую текучесть кадров милиции и полностью укомплектовать штаты. Так, на основании постановления Камчатского губ-ревкома от 16 мая 1924 г. №22, была введена система премирования за «особое усердие, находчивость, самоотверженность и преданность рабоче-крестьянской власти» [19, л. 135]. Для этого был создан особый фонд, на счет которого перечислись 15% от штрафных сумм, взыскиваемых в судебно-административном порядке за нарушение обязательных постановлений губернского революционного комитета, незаконное хранение и сбыт спиртных напитков и спиртосодержащих веществ. Премирование работников осуществлялось два раза в год (к 1 мая и 1 ноября), а с 15 марта 1925 г. премии выплачивались поквартально (к 1 января, 1 апреля, 1 августа и 1 октября). Список кандидатов на премию утверждался заведующим административным отделом, а размер премии сотруднику не должен был превышать 2000 руб. в год. Приказом начальника губернской милиции № 250 от 30 сентября 1925 г. были награждены (от 3 до 15 руб.) семеро сотрудников Петропавловской городской милиции «за проявленную ими деятельность
по обнаружению незаконного приготовления, хранения и сбыта спиртосодержащих веществ, а также их деятельность по составлению протоколов за нарушение обязательных постановлений». Но премиальные выплаты не сыграли существенной роли в улучшении материального положения милиции, так как носили разовый характер и были незначительными. На совещании Камчатского окружного революционного комитета, которое состоялось 7 марта 1929 г., было констатировано, что денежное содержание милиционеров отстает от зарплаты работников других ведомств и «вместо закрепления и поднятия квалификации милицейского аппарата имеет место массовая текучесть» [19, л. 135]. Итогом данного совещания стало решение увеличить заработную плату старшему милиционеру до 135 руб., старшему надзирателю исправительно-трудового дома до 125 руб., а надзирателям исправительнотрудового дома (и ведомственным милиционерам) до 100 руб. [19, л. 135-136]. Динамика изменения заработной платы сотрудников милиции Северо-Востока России в 1926-1930 гг. с учетом оклада, коэффициента и надбавок представлена в табл. 2 [8, л. 17, 17 об., 108, 123, 213; 10, л. 165 об, 290, 300, 302-303 об.;
11, л. 8-9 об., 80, 81, 453, 507, 513, 533, 557, 561, 587].
Из примеров, приведенных в табл. 2 видно, что в рассматриваемый период времени происходит некоторое увеличение заработной платы милиционерам. Об этом также свидетельствуют и данные отчета бюджетного подотдела Камчатского округа за 1929-1930 гг., в котором особо отмечается, что заработная плата строевому составу милиции была значительно повышена [11, л. 8 об.-9 об.]. Однако достигнутый уровень денежного содержания не гарантировал сотрудникам милиции социальную защищенность. Денежное содержание не поспевало за ростом цен на потребительские товары, а покупательские возможности милиционеров по-прежнему оставались невысоки. Кроме того, по сравнению с другими категориями служащих заработная плата милицейских работников была значительно ниже [19, л. 135]. Кроме неравенства в ставках оплаты труда распространенным явлением на Северо-Востоке России стали регулярные задержки заработной платы на 3-4 месяца, особенно в отдаленных районах Камчатки.
Таблица 2
Динамика изменения заработной платы сотрудников милиции Северо-Востока России в 1926-1930 гг. с учетом оклада, коэффициента и надбавок
Должность сотрудника Заработная плата, руб.
1925-1927 гг. 1928-1929 гг. 1929-1930 гг.
Петропавловский, Усть-Камчатский и Большерецкий районы (коэффициент 1,7)
Заведующий АО (он же начальник городской или районной милиции) 163,20 175,00 200,00
Делопроизводитель (он же — зав. Загс) 108,80 Далее должность сокращена
Секретарь 136,00 Далее должность сокращена
Старший милиционер 95,00 100,00 135,00
Младший милиционер 85,00 Далее должность сокращена
Пенжинский, Чукотский и Анадырский районы (коэффициент 1,8)
Заведующий АО (он же начальник районной милиции) 187,00 200,00 230,00
Делопроизводитель (он же — зав. Загс) 129,00 Далее должность сокращена
Таким образом, принимавшиеся меры по улучшению материального положения работников милиции, их условий труда и быта носили разовый характер и не могли кардинально решить накопившиеся проблемы. Ограниченное финансирование со всей отчетливостью свидетельствует, что в системе государственного аппарата милиция занимала второстепенное место.
Во второй половине 1920-х гг. также постоянно уменьшались ассигнования на транспортные и канцелярские расходы, которые в 1930 г. составили 30 % от действительной потребности. В 1924 г. были установлены следующие нормы расходов на одного сотрудника камчатской милиции: канцелярские и типографские расходы — 12 руб. 50 копеек в год; почтово-телеграфные расходы — 2,5 слова в день (7 коп. за слово); водоснабжение —
0,3 ведра в день (5 коп. за ведро); очистка помойных ям — 10 руб. в год; освещение — 30 фунтов керосина (в год) [6, л. 198, 215, 223226, 233, 234, 236, 254, 255, 330, 331]. Расходы на отопление служебных помещений, учитывая продолжительность отопительного периода, достигавшую 8 месяцев, составляли 18 руб. «за сажень дров» [6, л. 198,223, 233, 234]. Для освещения квартир сотрудников строевого состава выделялось полтора фунта керосина в год. Затраты на командировки сотрудников по районам, транспортные и другие расходы
не были фиксированы и полностью зависели от наличия средств в местном бюджете. Камчатские милиционеры также должны были обеспечиваться бесплатной медицинской помощью в фельдшерских пунктах и казенной квартирой с отоплением и освещением [20, л. 97 об.].
В 1924 г. на территории Камчатской губернии была отменена «каюрная» повинность, однако собственные транспортные средства у милиции отсутствовали (за исключением Боль-шерецкого района, где в 1927 г. приобрели собачью нарту), а средства на командировочные расходы постоянно сокращались. В результате недостаток средств на разъезды «вносил в работу милиции большие перебои». Сотрудники были не в состоянии добраться до места совершения преступления «по горячим следам», а сообщения о преступлении «лежали в управлении до более удобного случая». В результате расследование не было полным, что приводило к прекращению дела «за недостаточностью собранных улик», а преступники остались безнаказанными. Особенно актуальным это было для отдаленных районов. Например, в 1926 г. на разъездные, командировочные и суточные расходы сотрудникам боль-шерецкой районной милиции было выделено всего 600 руб. Но только для одной командировки (например, в район с. Ичи) требовалось потратить минимум 425 руб. Для обслужива-
10S
ния остальных частей района оставалось лишь 175 руб. Начальник большерецкой милиции, характеризуя сложившуюся ситуацию, отмечал, что необходимо срочно увеличит средств на канцелярские, телеграфные и хозяйственные расходы, приобрести печатную машинку, а также «одного коня для сотрудников управления, одного для старшего милиционера в селе Соболево, а также ездовых собак». В Чукотском и Анадырском районах каждый сотрудник должен был иметь 8-10 ездовых собак, содержать которых (при зарплате 112 руб. в месяц) милиционеры не имели возможности [21, л. 232]. В отчете начальника карагинс-кого административного отдела отмечалось, что выделенные средства на командировочные расходы «дали возможность начальнику милиции выехать в район только 1 раз в году, и только до селения Апука» [22, л. 161]. Остальная территория (около 300 кв. км) оставалась для милиции совершенно недоступной.
Крайне неприглядная картина условий труда волостных милиционеров представлена в докладе начальника Хайрюзовской волостной милиции о работе за июль — сентябрь 1925 г. Он сообщал о полном отсутствии руководящих материалов, книг, форм и бланков по учету огнестрельного оружия и охотничьих боеприпасов. Начальник волостной милиции пишет об отсутствии канцелярских принадлежностей, которые «приобрести в Хайрюзово невозможно», а также отмечает, что весь инвентарь милиции на 1 августа 1925 г. состоял из одного стола и одного табурета [23, л. 136].
В докладе о состоянии камчатской милиции за 1923-1924 гг. отмечалось: «Помещение управления городской милиции «помещается в одной комнате, в которой невозможно выполнять серьезную работу, за исключением текущей переписки, так как постоянные хождения граждан за получением видов на жительство, справок, прописки и выписки и пр. мешают этому. Совершенно невозможно в одной комнате с общей канцелярией иметь какую-либо беседу конфиденциального характера. Для производства дознаний отдельной комнаты нет. Есть только проходная (она же дежурная) в каковой производить дознания также невозможно [24, л. 7, 7 об.].
Особенно тяжелое положение для сотрудников милиции сложилось с жильем. В середине 1920-х гг. лишь 30% камчатских мили-
ционеров были обеспечены квартирами. Остальные вынуждены были проживать по различным «халупам». В отчете о работе Петропавловской милиции за 1925-1926 гг. указывалось, что в отношении квартирного довольствия «дело обстоит плохо, так как с 1.10.1926 г. этот вид довольствия снят» [24, л. 6]. В 19241925 гг. в Охотске предоставление сотрудникам общежития было «невыполнимой задачей». Охотские милиционеры проживали по частным квартирам, «отчего наблюдалась их недисциплинированность» [25, л. 58]. Еще более сложная ситуация наблюдалась в волостях. Так, в докладе о работе хайрюзовской волостной милиции за июль — сентябрь 1925 г. особо отмечалось: «Ввиду отсутствия частных квартир волостные милиционеры вынуждены проживать в общественных амбарах и кладовых» [23, л. 136]. В рапорте начальника больше-рецкой районной милиции В. И. Куренкова от
9 ноября 1926 г. сообщается об отсутствии жилья у милиционеров в районе.
Не меньшей сложностью являлось и обеспечение сотрудников обмундированием. Впервые милицейская форма была утверждена коллегией НКВД РСФСР в ноябре 1918 г. В первой половине 1920-х гг., приказами НКВД РСФСР и Главного управления милиции вводилась форма для конной и пешей милиции, определялись нормы отпуска предметов вещевого довольствия и сроки носки обмундирования. По окончании установленного срока обмундирование должно было сдаваться на склады главного, областного или городского управления милиции. После перевода финансирования милиции на средства местных бюджетов обмундирование стало выдаваться через исполкомы местных Советов, нормы вещевого довольствия постоянно сокращались, а сроки его использования увеличивались. В 1923 г. на обеспечение сотрудников милиции Камчатской губернии было выделено 3250 руб., из которых 2444 руб. 62 коп. «по ряду причин были израсходованы губернским отделом управления не по прямому назначению». И только на оставшиеся средства (805 руб. 38 коп.) было приобретено «незначительное количество кухлянок, торбазов и дождевиков» [5, л. 49 об.].
С целью улучшения снабжения сотрудников милиции обмундированием, в 1923-1924 гг. губернский революционный комитет предпринял попытку организовать пошив форменной
одежды в Петропавловске. Для этого было выделено 1000 руб. В январе 1924 г. в губернском дивизионе войск ОГПУ для городской милиции сшили 14 френчей, 14 брюк и 30 пар сапог [20, л. 97]. Однако изготовленная форменная одежда оказалась крайне низкого качества и была «малопригодна к носке». Причинами неудовлетворительного качества форменного обмундирования стало отсутствие качественных материалов и квалифицированных портных. Кроме того, стоимость одного комплекта обмундирования (френч и брюки), изготовленного в местных условиях, превысила 50 руб. (цена аналогичного комплекта, доставленного на Камчатку, составляла 25-35 руб.) [20, л. 97-97 об.]. Эти факты нашли отражение в отчете камчатской губернской милиции за первое полугодие 1924 г., в котором сообщалось, что пошив форменного обмундирования в условиях Камчатки невозможен. По состоянию на 1 октября 1924 г. милиция Камчатки была обеспечена обмундированием в следующем количестве от потребности (в %): сапоги — 54, френчи суконные — 25, брюки суконные — 25, дождевики прорезиненные —
23, торбаза — 37, кухлянки — 32 [20, л. 97].
В 1924-1925 гг. на покупку обмундирования камчатский губернский исполнительный комитет выделил дополнительно 1390 руб. 50 коп. На них приобрели 10 шинелей, 16 зимних и 15 летних гимнастерок, 40 шаровар,
10 фуражек, 8 плащей, 30 зимних шапок, 16 рукавиц для северных районов, 25 шерстяных перчаток, 30 пар сапог, 70 пар подметок, 16 камусных торбазов, 32 пары чижей, 7 кулей и 2 грамма пуговиц форменных [6, л. 125]. В уездах положение с вещевым обеспечением милиционеров было особо тяжелым. Например, в зимний период 1923-1924 гг. сотрудники охотской уездной милиции были снабжены лишь кухлянками и торбазами [8, л. 58]. Начальник чукотской уездной милиции Алексей Тимофеевич Коробко (в рапорте от 21 июля 1923 г.) сообщал о полном отсутствии зимнего обмундирования.
Закономерным явлением были регулярные задержки в обеспечении вещевым довольствием районных административных отделений. Об этом свидетельствуют данные отчетов начальников районных милиций. Например, начальник административного отделения Чу-
котского района сообщил, что в первом полугодии 1930 г. все имеющиеся обмундирование и снаряжение пришло в состояние совершенной непригодности к употреблению совершенно и его необходимо заменить. Он также указывал, что средства на приобретение обмундирования были отправлены в окружной административный отдел еще в 1928 г., но до настоящего времени обмундирования не получено [26, л. 107 об.]. Особую необходимость районные административные испытывали в обеспечении официальной руководящей литературой, которую в северных условиях «самостоятельно приобретать их было невозможно» [26, л. 108]. Серьезной сложностью также являлось отсутствие бланков делопроизводства (цифровых отчетов и прочего) в управлении милиции, которые приходилось составлять на месте, что приводило к грубейшим ошибкам [26, л. 109].
Во второй половине 1920-х гг. снабжение стало осуществляться централизовано и обеспечение сотрудников милиции обмундированием значительно улучшилось. Камчатский окружной исполком утверждал нормы обеспечения милиции обмундированием. В январе 1929 г. начальник окружного административного отдела сообщал, что «все заготовки обмундирования на сотрудников милиции» производились в Краевом заготовительном хозяйстве. К концу 1930 г. служащие камчатской милиции были обеспечены форменным обмундированием (в%): шинели суконные — 80, гимнастерки суконные — 80, шаровары — 50, папахи зимние — 40, фуражки летние — 70, брюки летние — 60, плащи брезентовые — 65.
Острую необходимость милиция также испытывала в обеспечении вооружением. В октябре 1924 г. Камчатский губернский исполнительный комитет констатировал, что «положение с таковым обстоит неудовлетворительно». Губернская милиция была обеспечена винтовками на 60 %, револьверами на 46 %, патронами к винтовкам на 41 %, патронами к револьверам на 7 %, принадлежности для чистки оружия отсутствовали полностью [27, л. 50 об.]. Вооружение милиции было неоднородным и состояло из винтовок и револьверов, различных образцов, систем и калибров. Основным его источником была конфискация у местного населения и коммерсантов. В октябре 1925 г. в Камчатской губернской мили-
ции имелось 103 единицы различного вооружения [7, л. 18]. Окончательно перевооружение милиции Камчатки по единому образцу (трехлинейными драгунскими винтовками и револьверами системы наган) было завершено к концу1929 г.
Таким образом, оценивая материальное обеспечение сотрудников камчатской милиции в 1920-е гг. следует выделить, что в данный период времени происходит увеличение заработной платы сотрудников, вводится система материального стимулирования (северные надбавки, районный коэффициент, премии), значительно улучшается обеспечение работников милиции обмундированием и вооружением. Но, несмотря на принимаемые меры, уровень материального обеспечения сотрудников милиции оставался низким и
значительно отставал от уровня обеспечения работников образования, здравоохранения, служащих исполнительных органов власти и др. Кроме того, наблюдалась постоянная нехватка средств на командировочные расходы, задержки заработной платы, социальная незащищенность и бытовая неустроенность сотрудников. Недостаточное материальное обеспечение было вызвано целым рядом обстоятельств. Так, в 1920 гг. были весьма распространены идеи о переходе к милиционной системе охраны общественного порядка, возможной ликвидации уголовной преступности в 1920-е гг. Однако решающей причиной низкого материального обеспечения стал перевод финансирования милиции на средства местных бюджетов, возможности которых оказались крайне ограниченными.
Библиографи
1. Сборник узаконений и распоряжений рабоче-
крестьянского правительства (СУиР РКП). — 1919. — №13.
2. СУиР РКП. — 1922. — № 57.
3. Органы внутренних дел Российской Федерации.
Т. 2 / Е.И. Белов, А. Я. Малыгин, Р. С. Мулу-каев. — М., 2002.
4. ГАКК. — Ф. П. 45. — Оп. 1. — Д. 181.
5. ГАРФ. — Ф. 393. — Оп. 46. — Д. 109.
6. ГАКК. — Ф. 81. — Оп. 1. — Д. 1.
7. ГАКК. — Ф. Р. 179. — Оп. 1. — Д. 1.
8. ГАКК. — Ф. Р. 81. — Оп. 1. — Д. 2А.
9. ГАКК. — Ф. Р. 81. — Оп. 1. — Д. 6.
10. ГАКК. — Ф. Р. 81. — Оп. 1. — Д. 7.
11. ГАКК. — Ф. Р. 81. — Оп. 1. — Д. 8.
12. ГАКК. — Ф. Р. 30. — Оп. 1. — Д. 4.
еский списо к
13. РГИА (ДВ). — Ф. Р. 4315. — Оп. 1. — Д. 33.
14. СУиР РКП. — 1925. — № 68.
15. Сборник узаконений (СУ) РСФСР. — 1927. —
№ 98.
16. СУ РСФСР. — 1927. — №113.
17. СУ РСФСР. — 1928. — № 51.
18. ГАКК. — Ф. Р. 30. — Оп. 1. — Д. 2.
19. РГИА (Д.В). — Ф. Р. 4315. — Оп. 1. — Д. 12.
20. ГАРФ. — Ф. 393. — Оп. 49. — Д. 127.
21. ГАКК. — Ф. П. 45. — Оп. 1. — Д. 108.
22. РГИА (ДВ). — Ф. Р. 4315. — Оп. 1. — Д. 55.
23. ГАКК. — Ф. Р. 25. — Оп. 8. — Д. 4.
24. ГАКК. — Ф. Р. 314. — Оп. 1. — Д. 3.
25. ГАКК. — Ф. Р. 314. — Оп. 1. — Д. 2А
26. РГИА (ДВ). — Ф. Р. 4315. — Оп. 1. — Д. 54.
27. ГАРФ. — Ф. 393. — Оп. 46. — Д. 110.
