CC BY
3
МВД РОССИИ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ
А. П. Нахимов, кандидат философских наук
A. В. Кирнос, кандидат политических наук, доцент
B. А. Колесников, кандидат политических наук, доцент
МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ И КАЧЕСТВЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ЛИЧНОГО СОСТАВА РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКОЙ МИЛИЦИИ ВОРОНЕЖСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1920-х гг. (по материалам инспекционных проверок)
MATERIAL SUPPORT AND QUALITY CONDITION OF THE PERSONNEL OF THE WORKERS' AND PEASANTS' MILITIA OF THE VORONEZH PROVINCE IN THE FIRST HALF OF THE 1920s (based on the materials of inspection checks)
В статье анализируются особенности материального обеспечения и качественного состояния личного состава милиции Воронежской губернии после окончания гражданской войны. Исследуются основные инспекционные мероприятия, стимулировавшие повышение ее кадрового потенциала и эффективности правоохранительной деятельности как на городском, так и на уездном уровнях. Рассмотрены особенности социального происхождения сотрудников милиции, влиявшие на их профессиональную деятельность.
The article analyzes the features of material support and the qualitative state of the personnel of the Voronezh province militia after the end of the Civil War. The main inspection measures that stimulated the increase of its personnel potential and the effectiveness of law enforcement activities at both the city and county levels are investigated. The features of the social origin ofpolice officers that influenced their professional activities are considered.
Сложный и многоплановый процесс становления рабоче-крестьянской милиции в Воронежской губернии в первой половине 1920-х годов целесообразно анализировать с учётом влияния нескольких внешних факторов.
Во-первых, данный регион находился в эпицентре гражданской войны, подвергаясь серьезным военно-политическим потрясениям, связанным с переходом власти от советских органов к белогвардейским администрациям.
Во-вторых, Воронежская губерния оказалась в числе территорий, на которых происходили массовые крестьянские волнения, вызванные политикой большевистского правительства,
направленной на принудительное изъятие продовольствия у сельских обывателей в форме продразверстки. Восстание под предводительством И. Колесникова на юге губернии, по сути, являлось аналогом так называемой «антонов-щины» в Тамбовской и частично Рязанской губерниях [1; 2].
В-третьих, в отличие от других центральных регионов европейской части России Воронежская губерния традиционно отличалась своеобразной «политической инертностью» местного руководства, существенно влиявшей на принятие им решений в правоохранительной сфере, что подтверждается результатами исследований, ба-
зирующихся на архивных материалах дореволюционного периода [3].
Хотя начало попыток создания отдельных структур рабоче-крестьянской милиции относится ещё к первым годам установления советской власти [4], активное формирование ее организационных основ и стабилизация функционирования, по нашему мнению, начали реализовываться только со второй четверти 1920-х годов.
Аргументации данного тезиса могут способствовать результаты анализа архивных документов, свидетельствующих об инспекционных проверках воронежской милиции в указанный хронологический период. Примечательно, что эти инспекции проводились не только центральным аппаратом НКВД, но и местными органами милиции.
До осени 1922 г. деятельность по оценке работы милиции Воронежской губернии преимущественно ограничивалась периодическими «докладами с мест» начальнику милиции Республики, в рамках которых критический акцент был минимален. Данное обстоятельство, как представляется, можно объяснить, с одной стороны, учётом губернским милицейским начальством факта отсутствия у руководства центрального аппарата НКВД реальных возможностей для осуществления эффективного контроля, а с другой — недостаточно налаженным оперативным взаимодействием между губернским и уездным уровнями управления милицией непосредственно в регионе.
В то же время уже в этот период в отчетах из Воронежской губернии внимание акцентировалось, во-первых, на недостаточном материальном положении милиционеров и, во-вторых, на слабой профессиональной подготовке сотрудников, порождавшей необходимость организации школы младшего командного состава. Примером может служить доклад начальника административно-строевого отдела губмилиции Сергея Вениаминовича Успенского1 в марте 1922 г. [5. — Л. 18]. Он, кстати, был одним из инициаторов создания первых милицейских курсов в Воронежской губернии [1]. Подобного рода доклады целесообразно рассматривать как своеобразные подготовительные мероприятия для последующих комплексных самообследований и инспекторских проверок [6].
29 июля 1922 г. согласно приказу по Воронежской губернской милиции от 28 июля № 95 состоялось одно из первых самообследований
1 Авторы стремились по мере возможности приводить полные имена и отчества руководителей воронежской милиции, но следует учесть, что в подавляющем большинстве документов тех лет фиксировались исключительно их фамилии.
хозяйственного состояния воронежской милиции. Его осуществляла комиссия в составе помощника начальника снабжения губмилиции Башилова, начальника 2-го отделения городской милиции Шевелева, представителя политического секретариата Романовского, инструктора административно-строевого отдела Срыв-кина и представителя воронежского уездного исполнительного комитета Высоцкого [7. — Л. 223]. В заключительном акте констатировалось, что «общее впечатление... хорошее. Работа начальствующих лиц Управления (губернской милиции. — Авт.) видна .с хорошей стороны, благодаря их стараниям и создана хорошая постановка дела» [7. — Л. 223 об.].
Руководство РКМ как на республиканском, так и на губернском уровнях неоднократно публично отрицало всякую преемственность между новой милицией и полицией Российской империи. Так, в циркуляре воронежской губмилиции от 9 декабря 1919 г. № 938 указывалось, что необходимо сформировать такую милицию, которая «как народная охрана должна служить олицетворением Советской власти, не имея ничего общего с бывшей полицией, отошедшей в область предания и безвозвратности» [8. — Л. 57]. Однако на практике дело обстояло несколько иначе. В предыдущих публикациях мы уже указывали на факты использования «полицейского опыта» при организации профессионального обучения в образовательных организациях РКМ РСФСР [1]. Теперь же отметим, что при первичном формировании комплекса требований к сотрудникам структур охраны правопорядка, начиная, в одном случае, как минимум с «Устава благочиния или полицейского» 1782 г., а в другом — с первых циркуляров, касавшихся личного состава РКМ, акцент изначально делался не на уровне профессиональной компетентности, а на «добрых нравах» и, особенно, политической лояльности. Ярким проявлением данной тенденции стало включение показателей уровня политический грамотности сотрудников милиции в состав важнейших критериев оценки ее качественного состояния. Соответственно, с начала 1920-х годов в связи с партийными постановлениями руководство милицией всех уровней обращало все более пристальное внимание на политическое воспитание сотрудников. 13 января 1923 г. губернским комитетом коммунистической партии был утвержден план политико-просветительной и культурной работы, выработанный Политсекретари-атом губмилиции для «точного и неуклонного руководства». В качестве основных форм политического воспитания воронежских милиционеров были определены «политические суды
над коррупционерами», «вечера вопросов и ответов», доклады, «живые газеты», пропаган-дирование чтения газет и «иной литературы» [9. — Л. 9].
Одно из первых распоряжений республиканского руководства об инспекции воронежской милиции относится к весне 1923 года. Начальнику милиции Воронежской губернии было предписано провести обследование уездной милиции в соответствии с приказом № 2-1922. В частности, обращалось внимание на недостатки в деятельности органов правопорядка первого района Богучарского уезда (районное управление располагалось в слободе Кантемировке). Особое значение центральное руководство придавало кадровым проблемам и материальному обеспечению местной милиции [7. — Л. 217]. В своем рапорте начальник воронежской губернской милиции Я. Т. Плаксин указал, что проинспектировать все подразделения уездной милиции не представляется возможным из-за недостатка квалифицированных кадров [7. — Л. 23]. Тем не менее был проведен анализ состояния милиции в указанном подразделении в начале мая 1923 г. Состояние дел в данном подразделении обследовал начальник богучарской уездной милиции Лавров [7. — Л. 219].
Среди основных недостатков работы данного подразделения милиции инспектор выделил:
- «неудовлетворительную кадровую подготовку милиционеров»;
- отсутствие взаимодействия милицейских органов с местными властями;
- ненадлежащее оформление служебной документации;
- неэффективное руководство подразделением со стороны его начальника [7. — Л. 219— 221].
В сентябре 1923 г. старшим губернским инспектором губернского уголовного розыска До-рошевым были проведены инспекционные проверки милиции Богучарского, Воронежского, Калачеевского и Павловского уездов. В отличие от предшествующих проверяющих Дорошев в своем докладе сосредоточил внимание не столько на недостатках функционирования, сколько на проблемах, объективно стоявших перед милицией. В числе основных из них он отметил плохое материальное обеспечение, нежелание населения сотрудничать с милицией по причине страха перед организованными бандитскими группировками (особенно в Богучар-ском и Павловском уездах), текучесть кадров сотрудников уголовного розыска.
В то же время была подчеркнута слабая подготовка милиционеров в отношении владения оружием, а также неудовлетворительная полити-
ко-просветительская работа. Дорошев в своем докладе отметил, что, по его мнению, богучар-ская уездная милиция является худшей в губернии [7. — Л. 224—226].
В 1924 г. административным отделом исполнительного комитета совета рабочих и крестьянских депутатов Воронежской губернии были осуществлены проверки 7 управлений уездных милиций, 7 отделений уголовного розыска, 9 районных отделений волостной милиции. Основными недостатками, выявленными местными инспекторами, стали «неуспеваемость исполнения предъявляемых требований», малочисленность штата, «неумелая и неаккуратная отделка дел в области производства дознаний», «неправильная квалификация преступлений в виду слабой подготовки отдельных работников милиции» [10. — Л. 7 об.].
В этой связи важным событием в истории воронежской РКМ стал проведенный в 1924 г. губернский съезд начальников уездных милиций и уголовного розыска при участии начальников районных волостных милиций, на котором обсуждались все виды административно -милицейской деятельности «в целях улучшения быта и работоспособности милицейских аппаратов» [10. — Л. 7 об.]. Несмотря на то, что такие съезды проводились и ранее (первый был созван в мае 1921 г. [5. — Л. 28]), на этом совещании, пожалуй, впервые была предпринята относительно удачная попытка комплексно сформулировать программные цели и задачи развития милиции Воронежской губернии.
В сентябре 1924 года состоялась первая комплексная проверка воронежской милиции, инициированная Центральным административным управлением (ЦАУ) НКВД РСФСР [10]. Этому способствовали относительная политическая стабилизация в регионе, связанная с окончанием гражданской войны, а также преодоление некоторых кадровых проблем в губернской милиции.
В докладе, прежде всего, было отмечено, что губернский бюджетный дефицит не позволил создать достаточный кадровый потенциал РКМ. В то же время, фиксируя положительную тенденцию к увеличению численности личного состава воронежской уездной милиции за два года перед проверкой, инспекция одновременно указала на явную недостаточность численности личного состава, преимущественно уездной милиции (с учетом значительного количества населения в отдельных уездах: Богучарском, Воронежском и др.), а также серьезные проблемы с формированием института сельских исполнителей. Инспекторы отметили необходимость увеличения штата уездной милиции Воронежской губернии.
Таблица 1
Личный состав уездной милиции Воронежской губернии к концу 1924 г. [10. — Л. 4]
Уезд Комсостав Младшие милиционеры
младший Средний старший пешие конные
Бобровский 13 14 1 50 10
Богучарский 13 14 1 49 10
Валуйский 10 11 1 41 10
Воронежский 16 17 1 58 10
Нижнедевицкий 7 8 1 33 6
Новохоперский 10 11 1 36 8
Острогожский 11 12 1 50 10
Россошанский 9 10 1 41 8
Усманский 12 13 1 48 10
Всего 101 110 9 406 82
В штате городской милиции Воронежа состояло 53 сотрудника из числа младшего комсостава и 5 — из среднего. Что касается младших милиционеров, то их насчитывалось 135, из которых только 9 были конными [10. — Л. 4 об.].
Старший комсостав квалифицировался как соответствующий своему предназначению, что касается среднего и младшего комсостава, а также старших и младших милиционеров, то их квали-
Социальный состав сотрудников милиции Во
фикация не соответствовала правоохранительной деятельности. Младшие милиционеры, состав которых комплектовался из демобилизованных красноармейцев, по мнению инспекции, «в силу низкого уровня развития» «медленно усваивают знание милицейской службы» [10. — Л. 6].
Абсолютное большинство сотрудников воронежской милиции происходило из крестьян (см. табл. 2).
Таблица 2
кской губернии в конце 1924 г. [10. — Л. 6 об.]
Социальное происхождение Количество сотрудников
Рабочие 90
Служащие 51
Крестьяне 1042
Прочие слои населения 110
Безусловное преобладание крестьянского элемента в уездной милиции вызвало двойственный эффект. С одной стороны, сельский обыватель, ставший сотрудником милиции, довольно хорошо был осведомлен о специфике местной общественной среды. С другой же стороны, зачастую именно привязанность к определенному сельскому обществу, родственные связи не позволяли милиционерам из крестьян полноценно исполнять свои служебные функции, создавали благоприятную почву для покрывательства противоправных деяний т.н. «своих», а зачастую и для прямой коррупции. В то же время в рассматриваемый период уездная милиция была вовлечена в политическую компанию «Лицом к деревне», что предполагало установление «самого живого общения с крестьянским населением», включая регулярные отчеты на сельских сходах и на пленумах волисполкомов [10. — Л. 15 об]. Представляется, что использование милиции для взаимодействия с сельскими обществами в такой форме демонстрировало определенные недостатки реализации советской власти на
местном уровне. Одновременно это снижало качество правоохранительной деятельности в уезде, поскольку подобного рода мероприятия отвлекали милицию от исполнения непосредственных служебных функций по охране общественного порядка.
В рассматриваемый период в Воронежской губернии не имелось организационных структур, которые осуществляли бы профессиональную подготовку милицейских кадров: не было ни школы младшего комсостава, ни даже резерва, где можно было получить сколь-нибудь систематическое милицейское образование. Организация милицейских курсов в предшествующий период была практически прекращена [11], а вопрос об открытии школы младшего комсостава находился только в процессе самого предварительного обсуждения [12]. Соответственно, лишь 12 сотрудников милиции Воронежской губернии имели профессиональное образование, закончив в других регионах школы среднего комсостава или пройдя обучение в резервах [10. — Л. 18 об.]. Как результат, имела место констатация инспек-
цией факта, что «существенным недостатком производства дознаний (по уголовным делам. — Авт.) нужно признать недостаточность теоретического знания работников милиции юридической природы отдельных статей уголовного и уголовно-процессуального кодексов, а отсюда вытекает неумение быстро ориентироваться в том или ином случае уголовной практики» [10. — Л. 12 об.].
Серьезной проблемой являлась не только слабая профессиональная подготовка воронежских милиционеров, но и их недостаточная грамотность. Так, из всего личного состава милиции Воронежской губернии только 53 сотрудника имели высшее законченное, среднее и высшее незаконченное образование. Подавляющее большинство либо имели низшее образование, либо являлись грамотными «самоучками» [10. — Л. 6 об.].
Руководители воронежской милиции в рассматриваемый период в основном имели лишь некоторое дореволюционное гражданское образование и военную выучку. Так, к примеру, начальник воронежской милиции Яков Трофимович Плаксин, уроженец Воронежской губернии, закончил двухклассное училище и учебную команду, имея воинское звание старшего унтер-офицера. Инспектор Иван Андреевич Шевелев закончил начальное училище и в годы Первой мировой войны также получил воинское звание старшего унтер-офицера. Несколько выше образовательный и карьерный уровень еще одного инспектора, Федора Григорьевича Срывкина. Он получил среднее образование, окончил школу прапорщиков и в годы Первой мировой войны служил полковым адъютантом в чине подпоручика [13. — Л. 1]. Примечательно, что указанные руководители не имели опыта командования подразделениями Красной армии.
Несмотря на серьезную политическую роль милицейских структур, среди сотрудников ми-
лиции Воронежской губернии в рассматриваемый период насчитывалось относительно небольшое количество коммунистов и комсомольцев: 207 и 42 соответственно [10. — Л. 6 об.].
Огромные трудности при нормализации функционирования милиции в губернии доставляла т.н. «текучесть кадров». Так, в 1924 г. сотрудниками стали 1070 человек, а уволились 926. Не случайно, что только 190 милиционеров имели стаж службы более 3 лет [10. — Л. 6 об.]. Безусловно, такая кадровая ситуация не способствовала совершенствованию правоохранительной деятельности в губернии. В рассматриваемый период подавляющее большинство воронежских милиционеров служили менее одного года. В немалой степени это обусловливалось низким уровнем материального обеспечения.
Достаточно серьезную проблему составляло финансирование милиции, что, по мнению инспектирующих, «отразилось как на жизни самих учреждений, так и на всей их оперативной деятельности». Что касается денежного содержания сотрудников, то его «крайняя недостаточность» «отразилась на текучести личного состава и его квалификации». Расходы на милицию из губернского бюджета составляли всего лишь 8% [10. — Л. 4 об.].
В докладе указывалось, что воронежские милиционеры обеспечены вещевым довольствием, однако обмундирование «в большинстве своем давно уже выслужило положенный табельный срок носки и негодно к дальнейшему употреблению». Средства, ассигнуемые на обмундирование, в сумме 23 рубля в год на сотрудника, были признаны явно недостаточными. Более того, фактические выплаты на эти цели были еще меньшими — 18—20 рублей. Для оценки вещевого довольствия воронежской милиции целесообразно обратиться к сравнительному анализу его норм в губернском бюджете и рекомендациях ЦАУ НКВД РСФСР (см. табл. 3).
Таблица 3
Сравнительный анализ норм расхода на вещевое довольствие в Воронежской губернии и рекомендаций ЦАУ НКВД РСФСР [10. — Л. 5]
Расходная статья Норма отпуска из губернского бюджета ( руб.) Норма ЦАУ НКВД РСФСР ( руб.)
Обмундирование на одного 23 97
сотрудника в год
Патроны 1,20 9
Командировочные расходы 2,1 10
Ковка одной лошади 30 72
По сути дела, воронежская милиция в рассматриваемый период была материально не обеспечена. Еще большее несоответствие наблюдалось в ее вооружении. Милиционеры
использовали «трехлинейные русские винтовки и револьверы системы Наган», которые, как отмечали инспекторы, «на 100% поступили путем отбора у населения и не удовлетворяют
требованиям, предъявляемым к боевому оружию» [10. — Л. 5 об.].
Проанализированные архивные материалы дают возможность сделать некоторые предварительные выводы, касающиеся специфики становления милиции Воронежской губернии в первой половине 1920-х гг. Мы не претендуем на их окончательность, поскольку работа авторского коллектива в данном направлении только развертывается. В настоящий момент представляется возможным выделить следующее:
- к середине 1920-х гг. наметилась общереспубликанская тенденция к совершенствованию централизованного системного управления развитием рабоче-крестьянской милиции в регионах, о чем свидетельствуют и материалы инспекционных проверок милиции Воронежской губернии;
- милиция Воронежской губернии в рассматриваемый период в кадровом и материальном обеспечении, а также в отношении профессиональной подготовки находилась в состоянии становления, испытывая серьезные трудности, во многом имевшие объективный характер;
- критические положения докладов инспектирующих структур позволили в дальнейшем более активно совершенствовать правоохранительную деятельность милиции Воронежской губернии, улучшать качество её кадров, включая их профессиональную подготовку (в частности, становятся более очевидными предпосылки для принятия окончательного решения об открытии в Воронеже в 1925 г. 3-й школы младшего комсостава милиции).
Таким образом, первая половина 1920-х гг. в развитии милиции Воронежской губернии, как представляется, являлась переходным периодом, поскольку, с одной стороны, не окончательно были преодолены черты «милиции — вооруженного народа» (особенно контрастно это проявлялось в противодействии все ещё действовавшим бандам), а с другой — еще не оформились качества стабильно функционирующего структурного звена централизованного правоохранительного аппарата. Окончательное формирование института губернской милиции, прежде всего ее кадрового состава, заканчивается во второй половине 1920-х гг.
ЛИТЕРАТУРА
1. Нахимов А. П., Кирнос А. В., Колесников В. А. Образовательные организации системы МВД / НКВД в Воронежском регионе (1888—1942 гг.) : монография. — Воронеж, 2017. — 382 с.
2. Борисов Д. А. Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920-1921 гг. — Москва : Посев, 2012. — 276 с.
3. Нахимов А. П., Кирнос А. В., Колесников В. А. Профессиональная подготовка нижних чинов уездной полиции в Российской империи в конце XIX — начале XX века : монография. — Воронеж, 2018. — 685 с.
4. Алексанян Н. А. Становление и деятельность советской милиции Воронежской губернии в годы Гражданской войны (1917—1922 гг.) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2015. — № 11-2 (61) . — С. 16—27.
5. Государственный архив Российской Федерации (далее — ГАРФ). — Ф. Р-393. — Оп. 37.
- Д. 101.
6. ГАРФ. — Р-393. — Оп. 37. — Д. 164 б.
7. ГАРФ. — Р-393. — Оп. 23А. — Д. 486.
8. Государственный архив Воронежской области. — Ф. Р-736. — Оп. (8) 9. — Д. 1.
9. ГАРФ. — Р-393. — Оп. 23А. — Д. 485.
10. ГАРФ. — Р-393. — Оп. 43А. — Д. 781.
11. Нахимов А. П., Кирнос А. В., Колесников В. А. Организация подготовки сотрудников воронежской губернской рабоче-крестьянской милиции в 1919—1922 гг. // Вестник Воронежского института МВД России. — 2017. — № 3. — С. 9—21.
12. Третья школа младшего комсостава рабоче-крестьянской милиции в системе образовательных организаций НКВД РСФСР : монография / А. П. Нахимов [и др.]. — Воронеж : Воронежский институт МВД России, 2019. — 210 с.
13. ГАРФ. — Р-393. — Оп. 31. — Д. 208.
REFERENCES
1. Nakhimov A. P., Kirnos A. V., Kolesnikov V. A. Obrazovatel'nye organizacii sistemy MVD / NKVD v Voronezhskom regione (1888—1942 gg.) : monografi-ya. — Voronezh, 2017. — 382 s.
2. Borisov D. A. Kolesnikovshchina. Antikommu-nisticheskoe vosstanie voronezhskogo krest'yanstva v 1920-1921 gg. — Moskva : Posev, 2012. — 276 s.
3. Nakhimov A. P., Kirnos A. V., Kolesnikov V. A. Professional'naya podgotovka nizhnikh chinov uezdnoj policii v Rossijskoj imperii v konce XIX — nachale XX veka : monografiya. — Voronezh, 2018. — 685 s.
4. Aleksanyan N. A. Stanovlenie i deyatel'nost' so-vetskoj milicii Voronezhskoj gubernii v gody Gra-zhdanskoj vojny (1917—1922 gg.) // Istoricheskie,
filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'tur-ologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki.
— 2015. — № 11-2 (61) . — S. 16—27.
5. Gosudarstvennyj arkhiv Rossijskoj Federacii (dalee — GARF). — F. R-393. — Op. 37. — D. 101.
6. GARF. — R-393. — Op. 37. — D. 164 b.
7. GARF. — R-393. — Op. 23A. — D. 486.
8. Gosudarstvennyj arkhiv Voronezhskoj oblasti.
— F. R-736. — Op. (8) 9. — D. 1.
9. GARF. — R-393. — Op. 23A. — D. 485.
10. GARF. — R-393. — Op. 43 А. — D. 781.
11. Nakhimov A. P., Kirnos A. V., Kolesni-kov V. A. Organizaciya podgotovki sotrudnikov voro-nezhskoj gubernskoj raboche-krest'yanskoj milicii v 1919—1922 gg. // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. — 2017. — № 3. — S. 9—21.
12. Tret'ya shkola mladshego komsostava raboche-krest'yanskoj milicii v sisteme obrazovatel'nykh or-ganizacij NKVD RSFSR : monografiya / A. P. Nakhimov [i dr.]. — Voronezh : Voronezhskij institut MVD Rossii, 2019. — 210 s.
13. GARF. — R-393. — Op. 31. — D. 208.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Нахимов Александр Павлович. Начальник института. Кандидат философских наук. Воронежский институт МВД России. E-mail: chief@vimvd.ru
Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-50-10.
Кирнос Андрей Викторович. Начальник кафедры теории и истории государства и права. Кандидат политических наук, доцент.
Воронежский институт МВД России. E-mail: kirnosav@vimvd.ru
Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-53-50.
Колесников Владимир Александрович. Профессор кафедры теории и истории государства и права. Кандидат политических наук, доцент. Воронежский институт МВД России. E-mail: kolesnikovva@vimvd.ru
Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-53-56.
Nakhimov Alexander Pavlovich. Head of the Institute. Candidate of Philosophical Sciences. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: chief@vimvd.ru
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-50-10.
Kirnos Andrey Viktorovich. Head of the chair of Theory and History of State and Law. Candidate of Political Sciences, Assistant Professor.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: kirnosav@vimvd.ru
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-53-50.
Kolesnikov Vladimir Alexandrovich. Professor of the chair of Theory and History of State and Law. Candidate of Political Sciences, Assistant Professor.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: kolesnikovva@vimvd.ru
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-53-56.
Ключевые слова: рабоче-крестьянская милиция; НКВД РСФСР; уездная милиция; Воронежская губерния.
Key words: workers' and peasants' militia; NKVD of the RSFSR; county militia; Voronezh province. УДК 351.74
