CC BY
98
— Философия-
УДК 1/14
Н.Н. Кожевников, B.C. Данилова
ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА:
ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Рассмотрены основные понятия и концепции философии литературы, среди которых выделены ведущие к универсальным обобщениям. Сделана попытка объединить эти представления в фундаментальные структуры, формирующие универсальные художественные пространство и время.
Ключевые слова: произведение, текст, семантика, художественное пространство, художественное время, персонаж, сюжет,
вещь, деталь, природа (окружающая среда), пейзаж, автор, читатель, дискурс, имплицитный читатель, имплицитный автор.
С одной стороны, можно высказать предположение, что литературоведческая картина мира возможна. Окружающий нас мир становится все более сложным, а зачастую и враждебным. Жить в нем не просто, и все больше индивидов уходят в «фанаты» любимых книг («Мастера и Маргариты» М.А. Булгакова, «Над пропастью во ржи» Дж. Сэлинджера), любимых музыкальных групп (Биттлз, АВВА) и т.п. Это позволяет «убегать» от негативных реалий окружающего нас мира. Но может ли подобное существование быть устойчивым и можно ли сделать его таким? Прежде всего, необходимо расширить это пространство. Если человек, например, страстный поклонник русской классической литературы, то у него возникает множество различных вариантов жизни в созданном им мире, открытие и переоткрытие целых пластов словесности. Из такого широкого пространства обязательно появятся «тропы» в историю, живопись, музыку, в литературу других народов. Нам представляется, что виртуальное пространство, в котором люди будут «проводить» значительную часть своего времени, возможно, весь свой досуг, обречено на расширение, значит, его необходимо обустраивать, находить формы его взаимодействия с другими подобными «пространствами», выстраивая на их основе систему цивилизационно-планетарных оболочек. С другой стороны сфера представляется достаточно субъективной и исследована совершенно недостаточно. Не вдаваясь в широкие обобщения всей проблемы в целом, рассмотрим в этой работе отдельные аспекты философии литературы. Однако при этом будем исходить из того, что в гуманитарных науках, несмотря на субъектив-
КОЖЕВНИКОВ Николаи Николаевич- д.филос.н., профессор кафедры философии ЯГУ. E-mail: [email protected]
ДАНИЛОВА Вера Софроновна - д.филос.н., профессор кафедры философии ЯГУ.
E-mail: nnkozhev^mail.ru
ную их составляющую, есть и объективная часть, которая может быть исследована в рамках строгой научной методологии.
1. Среди общих понятий теории литературы рассмотрим, прежде всего «произведение», «пространство», «время». Литературное «произведение» (условного, художественного мира) имеет свою внутреннюю структуру, а также инфраструктуру, обеспечивающую его взаимосвязь с окружающим миром. Способы, посредством которых художественное произведение оказывается пронизанным временем и пространством позволяют задать представления о «художественном пространстве» и «художественном времени». Важным элементом литературного произведения является «вещь» («деталь»). Вещь может быть знаком (символом) изображаемой эпохи, среды, переживаний человека, входить в определенные композиции. Вещи, детали могут выстраиваться в ряд, образовывая в совокупности пейзаж, портрет, интерьер и т.п. Одна вещь, выделенная в произведении крупным планом, несет повышенную смысловую, идейную нагрузку, перерастая в символ.
«Художественные пространство и время» лежат в основе всей культуры. Художественное пространство является свойственной произведению искусства глубинной связью его содержательных частей, придающую произведению особое внутреннее единство, завершенность и способствующую превращению его в эстетическое явление. Художественное пространство является неотъемлемым свойством любого произведения искусства, включая музыку, литературу, театр и т.п. «В отличие от композиции, представляющей собой значимое соотношение частей художественного произведения, такое пространство означает как связь всех элементов произведения в некое внутреннее, ни на что дру гое не похожее единство, так и придание этому единству особого, ни к чему иному не редуцируемого качества. Композиция оказывается, таким образом, только одним из аспектов внешнего,
Н И Кожевников, В С. Данилова ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
локализованного в самом произведении художественного пространства» [1, с. 6-7].
Основной характеристикой художественного пространства является его содержательная глубина, постигаемая интуицией автора. Она определяется пространственными отношениями между объектами, продолжаясь в мысленных конструкциях воспринимающего их субъекта. Одним из первых исследователей художественного пространства был О. Шпенглер, который связал эту проблему со смыслом жизни, смертью, а глубину пространства - со временем и судьбой. «Ибо пространство существует только для живых людей. Вместе с душою кончается также мир. Я не напрасно провел различение между познанием и познанным, живым актом и его мертвым результатом. Только таким образом может стать понятной сущность пространства» [2, с. 222]. Многие литературоведы и философы, например, М. Мерло-Понти употребляет термин «пространство» в достаточно широком смысле, говоря об «антропологическом пространстве», «пространстве сновидения», «мифическом пространстве», «шизофреническом пространстве» и т.п. Глубину художественного пространства М. Мерло-Понти тесно связывает со временем: она не является одним из измерений, наряду с высотой и шириной, а представляет собой особое и притом единственное пространственно-временное измерение [3]. П.В. Флоренский противопоставлял художественное пространство геометрическому и физическому, истолковывая его как выражение особой духовной реальности [4]. Ф.П. Федоров предпочитает говорить о художественном мире, определяя его как систему универсальных духовных отношений, заключенных в тексте, все его компоненты взаимосвязаны, взаимодействуя и выполняя строго определенные функции, Эта «внутренняя форма», построена «внешней формой» - речевой системой, образуя бесконечный лабиринт сцеплений, единство, художественное целое. Художественный мир неисчерпаем; читатель, зритель, слушатель, воспринимая созданный писателем мир, одновременно и творит его [5].
Главное в рассматриваемой проблеме то, что в основе художественного пространства и времени находится субъективное пространство-время, связанное с представлениями, воображением, сознанием как отдельного индивида, так и всей эпохи и соответствующей её культуре. Пространство-время, создаваемые автором в его произведении, определенным образом формируют действие произведения. Литература (в настоящее время кино) в большей мере, чем любое другое искусство, научилась использовать различные временные представления и его многообразные формы (время как объект, субъект, орудие изображения). Время изображается непрерывным, дискретным, переплетенным с определенными пространственными структурами, с возвращениями назад, с «забеганиями» вперед. Прошлое, настоящее, будущее может изображаться в самых различных сочетаниях. Время
и пространство изображаются, например, и глазами внешнего наблюдателя, и как вместилище событий, преобразуемое на основе своего внутреннего опыта. Именно со временем и с пространством было множество всевозможных экспериментов, своего рода утонченные игры, направленные на углубление и расширение представлений о них, создания механизмов раскрытия внутреннего мира персонажей, их взаимодействия. Это позволило развить в представлениях о пространстве и времени новые формы целостности, системности, приблизило их к формированию литературоведческой картины мира.
Наиболее полно представления о художественных пространстве и времени воплощены в понятии «хронотоп». В 1924 г. A.A. Ухтомский [6] сформулировал представление о хронотопе как комплексе пространственно-временных отношений предметов и явлений в физической среде, окружающей организм человека. Ухтомский подчеркивал, что между физическим временем и временем в живых организмах имеет место противоречие, поскольку первое равномерно и необратимо, а второе течет неравномерно и необратимо. Можно говорить об относительной обратимости этого времени благодаря наличию человеческой памяти. Представление о хронотопе A.A. Ухтомского имеет большое значение для биологии, поскольку постулирует существование собственного времени организма, получившее в дальнейшем название биологического времени. Кроме того, представление о хронотопе подчеркнуло единство и универсальность пространства и времени в объектах мира. В физической картине мира этот тезис давно признан, а в биологических системах его обоснование было начато Ухтомским. М.М. Бахтин сделал второй шаг, отнеся «хронотоп» к художественному миру, утверждая, что неразделимость пространства и времени свойственны как-объективному, так и художественному миру. «Настоящее в его незавершенности, как исходный пункт и центр художественно-идеологической ориентации, - грандиозный переворот в творческом сознании человека» [7, с. 481]. Хронотопом в современной гуманитарной науке называют существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, причем это понятие имеет значительный эвристический потенциал, его возможности далеко не исчерпаны, поскольку' каждый компонент художественного мира имеет пространственно-временной статус. Литературные произведения имеют дело и со многими другими художественно-смысловыми представлениями, но все они так или иначе связаны с конкретизацией времени и пространства. Хронотоп накладывает свои отпечатки на язык, работу автора, восприятие произведения читателем, театральные интерпретации литературных произведений. В хронотопе завязываются и развязываются сюжетные узлы, он глубже взаимодействует с реальным пространством. Это очень широкое понятие, далеко выходящее за пределы литературы, искусства.
коррелирующее с пространственно-временными структурами сознания.
Особое внимание М.М. Бахтин уделяет следующим типологически устойчивым хронотопам, определяющим важнейшие жанровые разновидности романа на ранних
этапах его развития [8].
1. «Авантюрный роман испытания», куда он относит весь так называемый «греческий» или «софистический» роман, сложившийся во II-VI веках нашей эры («Левкиппа и Клитофонт» Ахилл Татия, «Дафнис и Хлоя» Лонга и т.п.). Хронотоп здесь наиболее абстрактный и наиболее статический из больших романных хронотопов. Мир и человек в нем абсолютно готовы, неподвижны, а авантюрное время не оставляет следов.
2. «Авантюрно-бытовой роман», где осуществляется сочетание авантюрного времени с бытовым («Сатирикон» Петрония, «Золотой осел» Апулея). Авантюрный ряд здесь подчинен объемлющему и осмысливающему его ряду: вина - наказание - искупление - блаженство. Сам главный герой и основные переломные события его жизни быту не причастны и бытом не определяются.
3. Биографический античный роман, с новым типом биографического времени и новым специфически построенным образом человека, проходящего свой жизненный путь.Это хронотоп сплошной овнешненности, поскольку в самом человеке нет незримого ядра: он весь видим и слышим, весь вовне, также как и все сферы бытия, которыми определяется человек, например, платоновское царство идей зримо и слышимо.
4. Хронотоп рыцарского романа - чудесный мир в авантюрном времени. Герой в этом мире «дома» (но не на родине). В конце средневековья появляются произведения энциклопедические (и синтетические) по своему содержанию и построению в форме «видений», вершиной которых является «Божественная комедия» Данте, где выстроена пластическая картина мира, напряженно живущего и движущегося по вертикали вверх и вниз: девять кругов ада ниже земли, над ними семь кругов чистилища, над ними десять небес. Здесь чистая одновременность всего, а все временно-исторические разделения и связи заменились чисто смысловыми.
5. В средние века все идеологические формы - институты были лицемерными и ложными, а реальная жизнь, лишенная идеологического осмысления, стала животно-грубой. Им противопоставляется состояние иносказания, коррелирующее с хронотопом народной площади и с театральными подмостками как разоблачающая сила (трезвый, веселый и хитрый ум плута, пародийные издевки шута, простодушное непонимание дурака). Все эти моменты в той или иной форме и степени проявляются в «плутовском романе», в «Дон-Кихоте», у Рабле, в немецкой гуманистической сатире, у Гриммельсхаузена, Лесажа, Мариво; далее, в эпоху Просвещения: у Вольтера, Филдинга, отчасти у Смоллетта, по-особому у Свифта. Для «Дон-Кихота» характерно пародийное пересечение
хронотопа «чужого чудесного мира» рыцарских романов с «большой дорогой по родному миру» плутовского романа.
6. Раблезианский хронотоп характеризуется необычайными пространственно-временными просторами, связанными с разнообразнейшими рядами (параллельными и пересекающимися друг с другом), их построение - специфическая особенность художественного метода Рабле. Все разнообразнейшие ряды у Рабле могут быть сведены в следующие основные группы: 1) ряды человеческого тела в анатомическом и физиологическом разрезе; 2) ряды человеческой одежды; 3) ряды еды; 4) ряды питья и пьянства; 5) половые ряды; 6) ряды смерти; 7) ряды испражнений. Развитие и пересечения этих рядов позволяют Рабле сближать или разъединять все, что ему нужно. Например, время у него коллективное, трудовое, продуктивного роста, максимально устремленное к будущему, глубоко пространственное и конкретное.
7. Идиллический хронотоп предполагает выделение различных типов идиллий: любовная (основной вид - пастораль), земледельчески-трудовая, ремесленно-трудовая, семейная и их смешанные типы. Идиллии характеризуются органической прикрепленностью жизни и ее событий к месту - к родной стране со всеми ее уголками, к родному дому; строгой ограниченностью только основными немногочисленными реальностями жизни (любовь, рождение, смерть, брак, труд, еда, питье), идиллия не знает быта; сочетанием человеческой жизни с жизнью природы, единством их ритма, общий язык для явлений природы и событий человеческой жизни. Это линия идет от Грея, Жуковского, Новалиса частично переходит к Руссо, Бальзаку, Стендалю, Флоберу, Гоголю, Гончарову.
Кроме того, М.М. Бахтин подробно исследует хронотоп «дороги» (В. Скотт, Загоскин, Гейне, «Путешествие из Петербурга в Москву», «Капитанская дочка», «Мертвые души», «Кому на Руси жить хорошо»); «замка» (основа «готического» романа), «гостиной-салона» (Стендаль, Бальзак) - центра происходящих событий; «провинциального городка» («Мадам Бовари») как места циклического бытования времени. Далее он исследует хронотоп «порога» - кризиса и жизненного перелома (Достоевский), хронотопы мистерийного и карнавального времени; хронотоп биографического времени (Л.Н. Толстой) - протекающее во внутренних пространствах дворянских домов и усадеб; хронотоп природы, семейно-идиллический хронотоп; хронотоп трудовой идиллии (при изображении крестьянского труда) и т.п. Время в хронотопе, по мнению Бахтина, доминирует над пространством. Большие объемлющие, существенные хронотопы, рассмотренные и перечисленные выше, могут включать в себя неограниченное количество мелких хронотопов, поскольку' каждый мотив может иметь свой особый хронотоп. Они могут включаться друг в
Н И Кожевников. В С Данилова ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
друга, сосуществовать, переплетаться, сменяться, сопоставляться, противопоставляться или находиться в более сложных диалогических (в широком понимании этого термина) взаимоотношениях. Эти диалоги выходят за пределы произведений, входя в хронотопичные миры автора, исполнителя, читателя.
2. Следующий этап процесса восхождения к литературоведческой картине мира связан с «романом-панорамой», «романом-рекой», «романом-потоком сознания», а также с вымышленными территориями, созданными воображением писателей. Наиболее яркими из отмеченных выше типов произведений являются «Человеческая комедия» Бальзака, циклы романов Диккенса, «Ругон-Маккары» Золя. Бальзак успел написать только девяносто пять из задуманных им ста пятидесяти произведений, в которых он исследовал различные слои общества, жизнь Парижа от аристократических кварталов до окраин. «Человеческую комедию» Бальзак представляет как единую систему взаимосвязанных и взаимообусловленных организмов, где действует около двух тысяч различных персонажей, причем все они описаны достаточно подробно, начиная от происхождения, среды, образа жизни и занятий, пристрастий; подробно описаны их жилища, одежда, доходы и многое другое. Жизнь этих персонажей тесно связана, переплетена, многие из них переходят в следующие романы, повести, вовлечены в сложную систему возвращений. Особенно показателен в этом смысле «Отец Горио», где пансион мадам Воке можно рассматривать как «матрицу» для многих последующих произведений. Узлы отношений, завязанные в его стенах, отзываются затем на сотнях страниц энциклопедического исследования Бальзака. В системе его произведений существуют фундаментальные подсистемы: сцены частной, провинциальной, парижской, военной, политической, сельской жизни, которые формируют основные структуры «Человеческой комедии».
Такую же разветвленную и глубокую систему образуют многие сотни героев Диккенса «чудаковатых, жизнерадостных, добродушных, всегда таких занимательных... И как ни много их, ни один не походит на другого, каждый тщательно до мельчайших деталей индивидуализирован; ни малейшего шаблона или схематичности, герои живут и чувствуют, они не выдуманы, они подмечены в жизни» [8, с. 70]. Романы Диккенса сейчас, возможно, кажутся излишне сентиментальными, мелодраматичными, но его персонажи, расставленные на «бесчисленных полках» этого диккенсовского мира навсегда вобрали в себя дух «ранней викторианской» эпохи. Эту мысль лапидарно выразил О. Мандельштам «Когда, пронзительнее свиста, / Я слышу английский язык, / - Я вижу Оливера Твиста / Над кипами конторских книг. / У Чарльза Диккенса спросите, / Что было в Лондоне тогда: / Контора Домби в старом Сити / И Темзы желтая вода» [9, с. 83].
В двадцатитомной эпопее «Ругон-Маккары» Золя рассмотрена естественная и социальная история одной
семьи в эпоху «Второй империи». Здесь роль «матрицы» играет «Карьера Ругонов», а некоторые романы играют роль оснований в своих подсистемах. Например, из «Западни» как бы «прорастают» четыре романа: «Жерминаль», «Творчество», «Человек-зверь», «Нана», в каждом из которых рассмотрена судьба детей Жервезы, трех сыновей от Лантье и дочери от Купо. Золя как один из основателей натурализма развивал в своей панораме научный метод, основанный на литературно-социальном эксперименте - протоколе, «клиническом анализе», причем объективное начало он считал более важным, чем субъективное. Герои романов переходят из романа в роман, но при этом объединены в четкую структуру, ядро которой исследовано доктором Паскалем Ругоном в заключительном двадцатом романе эпопеи. Золя проследил социальное и биологическое разложение «Второй империи» на примере трех поколений одной семьи, разложение и деградация которой гомоморфно окружающему её обществу. Семья, как и Империя, поражены наследственной болезнью, приводящей их к гибели.
Универсальная форма художественного пространства нашла свое воплощение в романах У. Фолкнера, также посвятившего серию из пятнадцати романов и сборников рассказов вымышленному округу Йокнапатофе (в штате Миссисипи, прототипом которого является округ Лафайет). В отличие от значительных территорий Франции, Англии, огромных столичных городов, где разворачиваются действия «Человеческой комедии», «Ругон-Маккаров», романов Диккенса, здесь описываемое пространство имеет диаметр не более тридцати километров - столица Джефферсон (Оксфорд) с населением четыре тысячи человек и несколько окрестных усадеб и поселений. Однако Фолкнер сфокусировал на этих пространствах историю Юга США (с 1699 г.), преломив через них важнейшие общечеловеческие проблемы. Аналогично Т. Гарди назвал вымышленное место действия наиболее значимого цикла из семи своих романов - Уэссексом, который имеет прототип (южные графства Англии) и древнюю историю, наиболее яркий период которой при-холится на У-1Х вв. Уэссекс побольше Иокнапатофы, но несравненно меньше бальзаковских и диккенсовских пространств, и весь он пронизан взаимодополнительностью местности, поэзии, фольклора. Художественное пространство ряда романов Г. Маркеса подобным же образом замкнулось в Макондо (прототип - городок Аракатака, на севере Колумбии), где точные географические реалии органично дополняются вннутренним авторским миром. В этом городке даже предпринималась попытка провести референдум по переименованию его в Аракатака-Макондо, однако более важным является признание этой территории всеми поклонниками литературы, включением её в литературоведческую картину мира. Таким образом, способов построения подобной картины мира довольно много: многотомные эпопеи, где множество персонажей сочетаются с очень небольшими
территориями, исследованными со всех возможных сторон, на протяжении нескольких поколений или эпох, так что не остается практически ни одного ракурса, не рассмотренного в рамках этих художественных пространстве и времени.
В XX веке литературные методы вообще стали всеохватными, вобрав в себя по многим направлениям даже философию, поскольку текст стал рассматриваться как одно из наиболее универсальных понятий, вбирающее в себя большинство остальных. Так, Ж. Деррида воспринимает весь мир как бесконечный безграничный текст - «ничего не существует вне текста», В. Лейч - как «космическую библиотеку», У. Эко - как «словарь» и «энциклопедии». В современном литературном тексте акценты часто переносятся с описания событий и изображения участвующих в произведении лиц на пространные рассуждения о самом процессе написания этого текста.
Литература, искусство создают новую философскую методологию, позволяя все шире использовать интуицию, ассоциативность, образность, метафоричность, мгновенные откровения. Произведения литературы и искусства имеют гораздо более широкую аудиторию, чем философские и научные труды, чем и обусловлено возрастающее значение игр с письмом и текстом, взаимодействие «своего» и «чужого» слова, которое исследовал еше М.М. Бахтин [11]. Например, автор стал часто выступать одним из действующих лиц текста, его комментатором, интерпретатором, ироническим оппонентом. Воспроизведение современной реальности методами литературы становится многомерной, многовариантной, неопределенной, а взаимоотношения между автором, текстом и читателем резко усложняются, переплетаются, вплоть до превращения в единое целое. В постмодернизме возникли концепции «имплицитного автора», где главное - это дистанция между ним и повествователем, а также «имплицитного читателя», безоговорочно стремящегося к пониманию всех интонаций автора, стратегий его текста и т.п. Точкой отсчета здесь можно считать «нулевую степень индивидуальности» рассказчика, представленную, прежде всего, «всезнающим повествованием от третьего лица» классического романа XIX в. и «анонимным повествовательным голосом» некоторых романов XX в., например, Г. Джеймса и Э. Хемингуэя [11].
Отметим еще один важнейший способ формирования универсализма методами литературы - восхождение к Абсолюту, Богу. Зачасту ю гимны, напрямую воспевающие Бога, не вовлекают слушателя в процесс синергии с ним, тогда как произведения литературы и искусства создают особою сопричастность с Всеединством, с общемировым космическим законом. О восхождении к Абсолюту через искусство писали многие философы, прежде всего Г. Гегель [12]. Последние восемнадцать строк «Реквиема» A.A. Ахматовой являются молитвой в самом высшем её понимании, также одним из способов формирования литературоведческих форм универсальности.
«А если когда-нибудь в этой стране / Воздвигнуть задумают памятник мне, / Согласье на это даю торжество, / Но только с условьем - не ставить его / Ни около моря, где я родилась: / Последняя с морем разорвана связь, / Ни в царском саду у заветного пня, / Где тень безутешная ищет меня, / А здесь, где стояла я триста часов / И где для меня не открыли засов. / Затем, что и в смерти блаженной боюсь / Забыть громыхание черных марусь, / Забыть как постылая хлопала дверь / И выла старуха как раненый зверь. / И пусть с неподвижных и бронзовых век, / Как слезы, струится подтаявший снег, / И голубь тюремный пусть гулит вдали, / И тихо идут по Неве корабли» [13, с. 203].
Таким образом, возможностей для формирования литературной картины мира очень много и, кроме того, имеются конкретные предпосылки и научные исследования формирования соответствующих структур, подсистем, так что соответствующую работу следует продолжать. Исследование дисциплинарных онтологий в сфере гуманитарных наук начато нами с исторической картины мира [14], а также в связи с анализом феноменологического подхода в современной философии [15]. Значение и возможности этого метода постоянно расширяются, поскольку феноменология есть момент любой философии. Феноменологическое описание - это сама «жизнь» трансцендентального сознания, а задача человека состоит в достижении и удерживании определенного состояния сознания, «путь» к которому начинается с выделения определенного элемента культуры. Литературоведческая картина мира также должна вобрать в себя это феноменологическое описание, поскольку множество литерату рных произведений опирается на феноменологические подходы, содержит либо соответствующие вставки, либо сама структура их текстов организована феноменологически.
Литература
1. Никитина И.II. Художественное пространство как предмет философеко-эстетического анализа: автореф. дис. д. философ. н.-М., 2003.-24 с.
2. Шпенглер О. Закат Европы / Пер. с нем. - М.: Искусство, 1993.-303 с.
3. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / Пер. с фр. - СПб.: Ювента; Наука, 1999. - 603 с.
4. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. - Новосибирск: Новосибирское книжн. изд., 1991. - 184 с. - С. 94.
5. Федоров Ф.П. Художественный мир немецкого романтизма: структура и семантика - М.: МИ К, 2004. - 367 с.
6. Ухтомский A.A. Архив АН СССР. Материал № 88 Черновые материалы к лекциям 1924-1936 гг.
7. Бахтин М.М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) // Вопросы литерату ры и эстетики. - М.: Художественная литерату ра, 1975. - С. 447-483.
8. Бахтин М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. - СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.
9. Мандельштам О.Э. Стихотворения. Библиотека поэта. -Л.: Советский писатель, 1973. - 335 с.
Н.М. Охлопков ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ СБЛИЖЕНИЯ ПРИКЛАДНОЙ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ МАТЕМАТИКИ
10. Цвейг С. Диккенс. Собр. соч. в 2 тт. Т. 2. / Пер. с нем. -С. 79-102.
11. Ильин И. Постмодернизм. Словарь терминов. - М.: ИНИОНРАН, 2001.-384 с.
12. Гегель Г. Энциклопедия философских наук: В 3 т. Т. 3. Философия духа. - М.: Мысль, 1977. - 472 с.
13. Ахматова A.A. Сочинения: В 2 тт. Т. 1. - М.: Правда, 1990.-448 с.
14. Данилова B.C., Кожевников H.H. Философия истории на пути к формированию исторической картины мира // Вестник ЯГУ. - 2010. - Т. 7. - ,Уо 2. - С. 150-155.
15. Кожевников H.H., Исламгалеев В.Р. Вклад феноменологии в современную философию // Вестник ЯГУ. - 2006. - Т. 3. - № 4. - С. 83-89.
N.N. Kozhevnikov, VS. Danilova
Literary picture of the world: opportunities and prospects
The authors study main notions and concepts of philosophy, literature and identified notions that lead to universal generalizations.
There has been done an attempt to integrate these concepts into fundamental structures that form the universal artistic space and time.
Key words: work, text, semantics, art space, art time, character, story, thing, detail, nature (environment), landscape, author, reader, discourse, implicit reader, implicit author.
^r^srisf
УДК 1:001 001.8 H.M. Охлопков
ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ СБЛИЖЕНИЯ ПРИКЛАДНОЙ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ МАТЕМАТИКИ
Приведены материалы исследования методологических расхождений и вопросы взаимосвязи прикладной и теоретической математики. На основе анализа взаимосвязей прикладной и теоретической математики разработана общая схема взаимодействия между ними.
В этой схеме математическая модель является связующим звеном прикладной и теоретической математики, т.е. она фактически является ядром современной единой и неделимой математики. Теперь структурообразующими элементами современной математики стали потребности науки как производительной силы общества.
Ключевые слова: прикладная математика, теоретическая математика, аксиома, модель, теория, ЭВМ, вычислительная математика, существование, корректность, приближенный метод, численный метод, уравнение, итерация, прямая задача, обратная задача, схема, алгебраизация.
В историческом плане математика развивалась с V века до н.э. в двух направлениях: «чистая», теоретическая (классическая) математика и прикладная математика. Оба направления представляют собой относительно самостоятельные типы целостного математического знания.
Классическая математика развивалась из необходимости систематизировать установленные математические факты, выяснить их взаимосвязи, объединить их с помощью обобщающих концепций в теорию по ее внутренним законам [1].
Развитие прикладной математики тесно связано с необходимостью решения практических задач. Прикладная математика - та часть математической науки, которая изучает реальные объекты средствами математики и вычис-
ОХЛОПКОВ Николай Михайлович - к.ф.-м.н., доцент ИМИ ЯГ~У. E-mail: [email protected]
лительной техники. Теоретическая математика - та часть математической науки, которая изучает абстрактные объекты по их внутренним законам развития. Прикладная математика выступает в качестве теоретической основы и рабочим инструментом конкретных наук. Теоретическая математика в свою очередь представляет собой теоретическую базу и фундамент прикладной математики. В некоторых случаях методы, развитые в классической математике, могут быть использованы непосредственно в приложениях. Однако заимствование методов еще не означает полного совпадения подходов и методологических принципов дисциплин. Основное отличие классической математики от прикладной математики заключается в том, что основным содержанием классической математики является исследование ее собственных закономерностей, в то время как прикладная математика нацелена полностью на решение «внешних задач».
