CC BY
124
И. П. Волкова, Н. Н. Королева
ЛИЧНОСТНЫЕ РЕСУРСЫ И БАРЬЕРЫ ТОЛЕРАНТНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЕЖИ КАК ФАКТОР СОЦИАЛЬНОЙ ИНТЕГРАЦИИ ИНВАЛИДОВ ПО ЗРЕНИЮ
Современное общество характеризуется возрастанием тенденций к гуманизации, поиску оптимальных путей социальной интеграции инвалидов в обществе. В рамках гуманистической парадигмы разрабатываются инновационные модели инвалидности — социальная модель, модель гражданских прав (Е. Р. Ярская-Смирнова, Э. К. Наберушки-на1; Е. В. Тарасенко2; С. Ю. Егорова3). Инвалидность в данном случае понимается не столько как нарушение функций организма или психики, сколько нетипичность, отличный от большинства образ жизни людей, имеющих физические или психические особенности. Физические нарушения, в том числе, нарушения зрения, оказываются одним из признаков, отличающих людей, таким, как пол, возраст, тип конституции и т. п. Соответственно, неспособность инвалидов к различным видам деятельности, сложности в адаптации, изолированность от «здорового» общества — во многом результат бытующих в данном обществе социальных представлений. Представления социума о здоровье и болезни, норме и патологии изменчивы, динамичны, во многом определяются культурно-историческими условиями, эпохой. Они зависят от системы ценностных ориентаций, социальных установок, стереотипов. Грань между здоровыми и больными, по своей сути, есть социальный конструкт.
Гуманистические модели инвалидности не уменьшают значимости физических нарушений или дефектов в жизнедеятельности инвалида; придают большую значимость реабилитации и развитию компенсаторных возможностей, ресурсов для адаптации. В то же время, инвалидность признается одним из нормальных вариантов развития человека, одним из стилей жизни, а не девиацией.
Такой подход предполагает диалог людей с ограниченными возможностями и здоровых людей, изменения как в личности самого инвалида, так и в устройстве общества. Интеграция инвалидов в общество связывается, прежде всего, с устранением социальных барьеров, мешающих инвалиду получить достойный социальный статус, иметь оптимально высокое качество жизни. Основными барьерами интеграции инвалидов являются: негативные представления об особенностях и возможностях инвалидов, неконструктивные установки по отношению к инвалидам на микро- и макросоциальном уровнях; понятия обыденного языка, дискриминирующие инвалидов; институциональные барьеры, резко уменьшающие возможности включения в общественную жизнь, трудовую деятельность инвалидов; архитектурные и транспортные барьеры, затрудняющие возможности в передвижении, общении, труде, обучении, досуге. Устранение институциональных барьеров, удобное устройство окружающей среды, формирование позитивного образа человека с физическими ограничениями — все это является механизмами социальной интеграции, имеющими первостепенное значение. При этом подходе инвалиды могут выступать и чувствовать себя действительными членами общества, не пытаясь
© И. П. Волкова, Н. Н. Королева, 2008
приспособиться к жизни в мире здоровых, а реализуя свой, удобный и комфортный для них образ жизни.
Инвалиды рассматриваются, в первую очередь, как равноправные активные члены общества. Основная стратегия интеграции — это стратегия инклюзии, при которой люди с ограниченными возможностями рассматриваются как активные граждане, потенциальная рабочая сила. Социальные учреждения, работодатели обязаны предоставлять им возможности для трудовой, досуговой, коммуникативной деятельности, не дискриминируя их по признаку инвалидности.
Соответственно, интеграция людей с ограниченными возможностями, в первую очередь, определяется толерантным сознанием и отношением общества.
Толерантность в самом общем смысле есть способность личности к принятию, пониманию и позитивному взаимодействию с разнообразными людьми — представителями других культур, этносов, носителей других образов жизни, мнений, точек зрения, обладающих особенностями здоровья.
Толерантность представляет собой интегральное личностное образование, включающее в себя установки и ценностные ориентации, комплекс интеллектуальных, коммуникативных, нравственных черт личности, систему адекватных позитивных представлений о других людях, принятие себя и других людей, коммуникативную компетентность.
М. С. Мацковский4 выделяет три основных уровня исследования данного феномена: уровень общественного сознания; уровень отдельного общественного института; уровень межгрупповых взаимодействий.
С точки зрения В. В. Бойко5, в общении с себе подобными человек проявляет три типа отношений: отношение к конкретным людям; отношение к обобщенному типу людей; отношение к людям вообще. Низкий общий уровень коммуникативной толерантности проявляется в том, что человек не принимает индивидуальность, особенности образа жизни другого; рассматривает в качестве эталона себя и собственные представления, убеждения; проявляет категоричность, консервативность в оценках людей; не умеет скрывать или сглаживать неприятные чувства; стремится «перевоспитать» партнера, не умеет прощать другому его ошибки; проявляет нетерпимость к физическому или психическому дискомфорту других людей; плохо приспосабливается к характерам окружающих. О высоком уровне коммуникативной толерантности свидетельствуют такие признаки, как умение принимать человека таким, какой он есть, понимать различные мнения, убеждения, верования, проявлять терпимость к различным проявлениям характера, недостаткам или слабостям, не навязывать свое мнение, стремление к сотрудничеству и поиску общих позиций.
Несмотря на происходящие положительные изменения, возрастание толерантности современного общественного сознания по отношению к «нетипичным» людям, идея социальной интеграции, равных возможностей и прав инвалидов далека от своего воплощения в жизнь. Существенным фактором, осложняющим этот процесс, является характер общественного сознания — широкое распространение неадекватных социальных установок и стереотипов восприятия инвалидов по зрению. Под «социальным стереотипом» понимается упрощенный и довольно устойчивый образ какой-либо социальной группы или общности, с легкостью распространяемый на всех ее представителей и обладающий достаточной степенью устойчивости, ригидности (В. С. Агеев6). Стереотипизация рассматривается как один из механизмов социальной перцепции, наряду с такими механизмами, как идентификация, каузальная атрибуция и др. (А. В. Петровский7) и может складываться как результат обобщения личного опыта субъекта межличностного восприятия, к которому присоединяются сведения, полученные из средств
массовой информации, книг, кинофильмов и т. п. Будучи включенными в процесс межличностного восприятия, социальные стереотипы могут формировать ошибочное по знание людей и серьезно деформировать процесс общения с ними. В результате стереотипизации формируются социальные установки — предрасположенность индивида определенным образом оценивать других людей, различные объекты, явления и действовать тем или иным способом (А. Л. Свенцицкий8).
Социальные стереотипы и установки по отношению к незрячим членам общества имеют сложную природу и глубокие исторические корни. Как отмечает Л. С. Выготский, «в слепоте видели прежде всего огромное несчастье, к которому относились с суеверным страхом и уважением. Наряду с отношением к слепому как к беспомощному, беззащитному и заброшенному существу, возникает общее убеждение в том, что у слепых развиваются высшие мистические силы души, что им доступно духовное знание и видение вместо утраченного физического зрения»9. Незрячего с древних времен воспринимают либо как человека с ограниченными познавательными возможностями, ущербного, несчастного, обладающего негативными личностными качествами — агрессивностью, жадностью, подозрительностью, требующего постоянной опеки, либо как человека со сверхъестественными возможностями логического мышления, памяти, воображения и других сторон психического развития. Распространению подобных представлений во многом способствовала материалистическая сенсуалистическая философия, получившая широкое распространение в эпоху Просвещения в европейских странах, а также недостаточный уровень развития научных знаний в области медицины, физиологии, офтальмологии, психологии, которые могли бы пролить свет на вопрос о том, как влияет глубокая зрительная патология на психическое и личностное развитие человека.
Сегодня теоретическими и экспериментальными исследованиями доказана общность законов психического и личностного развития лиц с нормальным и нарушенным зрением. Тем не менее, в обществе широко распространены противоречивые, идущие из древности представления о незрячем человеке, его возможностях и способностях, которые могут закрепляться под возрастающим влиянием средств массовой информации, кинематографа и пр.
Неадекватные представления о незрячем человеке в общественном сознании, в свою очередь, могут провоцировать формирование поведенческих стереотипов и установок инвалидов по зрению — на избегание контактов, иждивенческих и др. Все это приводит к укоренению в общественном сознании психологии «Мы» и «Они» (А. Г. Литвак10). По данным имеющихся исследований ^. 0880'№8к111), тенденция слепых ограничиться общением в кругу «своих» объясняется их опасениями показаться в общении со зрячими несостоятельными, ненадежными, быть отвергнутыми. При этом тенденция «изоляции» от зрячих сосуществует с противоположной потребностью в интеграции с ними.
Изучение представлений о незрячих как феномена общественного сознания, в особенности, сознания молодого поколения, представляет несомненную теоретическую и практическую значимость для выявления ресурсов и личностных барьеров толерантного взаимодействия инвалидов по зрению и нормально видящих, для коррекции существующих отношений в системе инвалид — общество.
В проведенном нами эмпирическом исследовании приняли участие 80 человек в возрасте от 18 до 25 лет — студенты ВУЗов Санкт-Петербурга, как имеющие, так и не имеющие опыта взаимодействия с инвалидами по зрению. На первом этапе исследования респондентам было предложено дать свободное описание образа слепого человека, а также указать, общались ли они лично с незрячими людьми, в каких ситуациях происходило взаимодействие. Полученные данные были сгруппированы в два «совокупных
текста» — людей с опытом общения с незрячими людьми и не имеющих подобного опыта, которые были подвергнуты контент-анализу с помощью автоматизированной экспертной психолингвистической системы ВААЛ (В. И. Шалак12).
Система ВААЛ позволяет анализировать содержание текста по следующим блокам:
• Определение темы текста, ее действующих лиц и их отношения к теме.
• Выявление выраженности акцентуаций характера, репрезентирующих действующих лиц в сознании автора текста.
• Мотивационный анализ: определение выраженности потребностей в тексте; структуры валентности и ее связи с темой; структуры мотивов и инструментальной деятельности, связанной с темой.
• Поиск и оценка связей темы и действующих лиц с различными категориями ментальных операций.
• Определение эмоциональных оценок темы и действующих лиц.
Система ВААЛ позволяет определить количественную выраженность указанных категорий в тексте, выявить отличия данного текста от нормативного дискурса современного русского литературного языка.
На втором этапе исследования проводилась диагностика коммуникативной толерантности респондентов посредством опросника В. В. Бойко13. С целью выявления взаимосвязей коммуникативных барьеров, препятствующих толерантному общению, и характеристик образа слепого человека, нами был проведен контент-анализ текста каждого из респондентов и корреляционный анализ данных опросника В. В. Бойко и выраженности категорий ВААЛ.
Полученные результаты позволили нам произвести реконструкцию основных характеристик образа-стереотипа слепого человека в сознании современной молодежи. За основу для интерпретации были взяты те категории контент-анализа, выраженность которых (в стандартизированных Z-оценках) значимо отличалась от нормальной частоты встречаемости слов в языке.
Так, и для молодых людей, часто взаимодействующих со слепыми, и для тех, кто не имеет опыта общения такого рода, незрячий человек предстает как акцентуированная личность. Наиболее выраженными оказываются паранойяльная, демонстративная и депрессивная акцентуации. Иными словами, незрячему человеку приписываются такие черты, как подозрительность, недоверие к людям, стремление привлекать к себе внимание окружающих, инфантильность, сниженный фон настроения, пессимизм, склонность к грусти, унынию.
В то же время, обе группы респондентов демонстрируют в целом позитивное эмоциональное отношение к незрячим, отмечают их оптимизм, стремление к жизни.
Данные мотивационного анализа показывают, что в образе незрячего человека ярко выражена категория «валентность», раскрывающая условия и ситуации деятельности, активность по достижению цели. При этом люди, которые не имеют опыта общения со слепыми, больше описывают «отрицательную валентность» — преодоление препятствий, барьеры и трудности на пути достижения целей; взаимодействующие со слепыми отмечают больше ресурсов, условий и факторов, благоприятных для деятельности («положительная валентность»).
Среди мотивов преобладают стремление к достижению успеха и мотивация аф-филяции — стремление к групповой поддержке, присоединение к группе. Интересно, что молодежь без опыта общения с незрячими приписывает им выраженную мотивацию «физиологии» — стремление к удовлетворению базовых органических потребностей
(еда, сон, секс и т. п.), в то время как имеющие опыт общения со слепыми, напротив, практически не отмечают такого рода мотивацию.
По мнению современной молодежи, незрячему человеку в большей степени присуща этическая система ценностей, ориентация на добро и нравственность. Люди без опыта общения со слепыми приписывают им также и гностические ценности — стремление к познанию и самопознанию.
Категория инструментальной деятельности, показывающая выраженность конкретных действий (умственных и физических), направленных на реализацию мотивов, у всех респондентов выражена значимо меньше среднестатистической нормы. Наименее выраженными характеристиками в данной категории оказываются «движение», «трансляция», «манипуляция» — в представлении молодежи незрячий человек не способен к активным предметным действиям, испытывает затруднения в объяснении другим людям своих намерений, мыслей и чувств, ограничен в передвижениях. Это подтверждается и низкой выраженностью категорий «пространство» и «передвижение» в характеристиках образа незрячего. Слепой человек описывается как «неподвижный», статичный, дезориентированный в пространстве. При этом образ незрячего в сознании молодежи репрезентирован в основном через визуальную модальность — его центральной характеристикой является невозможность видеть, нарушения в работе зрительного анализатора, которая, по мнению респондентов, компенсируется с помощью чувств, эмоций, и мышления, рациональной обработки и трансляции информации.
В то же время, образ незрячего в обеих группах респондентов является искаженным, неадекватным действительности. Об этом свидетельствует выраженность таких характеристик, как тенденция к преуменьшению значимости информации, отрицание и неискренность. Респонденты описывают свои представления о слепом человеке в основном через отсутствие каких-либо свойств (зрения, возможностей полноценной жизни, пространственной ориентации и т. п.), склонны умалять как трудности, так и ресурсы незрячих людей. Они невольно сравнивают образ незрячего с собственным образом Я, и образом Значимого Другого, подчеркивая в большей степени различия, чем подобие, и в целом воспринимают незрячих как «чужих», людей, кардинальным образом отличающихся от тех, кто обладает нормальным зрением. При этом респонденты описывают характеристики слепого так, как, по их мнению, «нужно отвечать», дают социально желаемые ответы, не раскрывают негативные аспекты отношения к незрячим, поскольку «это не принято в обществе». Однако молодежь, взаимодействующая с незрячими, в большей степени подчеркивает общность с ними, использует больше конкретной информации, меньше отрицаний и противоречий в описании.
Стереотип восприятия незрячего человека содержит также определенный набор личностных черт, которыми он наделяется в современном общественном сознании. Необходимо отметить, что именно этот аспект наиболее различается у людей с разным опытом общения с инвалидами по зрению.
Так, слепой человек, в представлениях молодых людей,— доброжелательный в отношениях, неагрессивный, спокойный, но в то же время — замкнутый, погруженный в себя, необщительный, не стремится быть в центре внимания, подчиненный, конформный; обладающий ограниченными познавательными возможностями и в силу этого — низким интеллектом; пассивный и слабовольный, зависимый от других людей, несамостоятельный; непрактичный, наивный в делах; склонный ко лжи, скрытный, обладающий изысканностью, утонченностью, но в большей степени заурядный, типичный. Однако указанные характеристики в основном отмечают люди, не общавшиеся в совей жизни с незрячими; они также приписывают слепым эгоизм, черствость, равнодушие к другим.
Молодежь, лично взаимодействующая со слепыми, в меньшей степени склонна описывать их как замкнутых, скрытных, несамостоятельных и пассивных, однако, наделяет их эгоизмом и уязвимым самолюбием, считает их менее умными и доброжелательными, в большей степени отмечает их неискренность, лживость. Возможно, это вызвано сложностями в понимании эмоционального состояния, чувств и мотивов поступков незрячих в связи со стереотипной установкой зрячих людей на визуальную модальность, на интерпретацию мимики, жестов, невербального поведения собеседника, а также с установкой на социально желательный контакт с незрячим — оказание помощи, которая зачастую предлагается в некорректной форме или неадекватна ситуации.
В целом, образ незрячего человека в сознании молодежи, как с опытом, так и без опыта общения с инвалидами по зрению, является неадекватным действительности, искаженным и противоречивым. С одной стороны, слепой человек представляется как позитивный, оптимист, стремящийся к достижению успеха и к общению с людьми, доброжелательный и спокойный, стремящийся к достижению своих целей, преодолевающий препятствия и трудности, высоконравственный и стремящийся к познанию. Этот аспект образа можно условно обозначить как идеализированный образ, или стереотип «героя».
С другой стороны, слепой предстает человеком неполноценным по причине отсутствия зрения, ограниченным в действиях, пространственной ориентации и передвижении, неспособным к получению и переработке информации, пассивным и несамостоятельным, пессимистичным, подозрительным, замкнутым и неискренним. Его стремления и активность блокируются неспособностью к действиям и перемещениям, к визуальному восприятию информации. Такой человек воспринимается как чуждый, «не такой, как мы», непонятный. Данный аспект образа можно условно назвать «негативным», или образом «неполноценного человека».
Сосуществующие в сознании противоположные представления о незрячем человеке зачастую создают внутренний конфликт при восприятии слепых людей; амбивалентные чувства — восхищение и принятие наряду с чувством жалости, непонимания, антипатии — зачастую приводят к избеганию ситуаций общения с незрячими, стремлением отгородиться от них или проявлять доминантную позицию опеки. Подобные установки в общении становятся барьерами, препятствующими толерантному, открытому партнерскому взаимодействию незрячих и зрячих людей.
Об этом свидетельствуют и результаты корреляционного анализа выраженности категорий ВААЛ и показателей методики коммуникативной толерантности (ключ методики ориентирован негативно: высокие баллы по шкалам соответствуют низкой толерантности; полученные корреляционные взаимосвязи достоверны на уровне статистической значимости от 0,05).
Так, интегральный показатель коммуникативной толерантности положительно коррелирует с такими категориями контент-анализа, как «зрительный канал восприятия», «зрительная обработка информации», «неопределенная ориентация в пространстве»; и отрицательно коррелирует с категорией «жизнь». То есть люди с низким уровнем толерантности в общении склонны характеризовать слепого человека по «дефицитар-ному принципу»,— как человека, лишенного зрения, испытывающего сложности в обработке информации и в пространственной ориентации, неспособного к полноценной жизни. Для них характерны установки на неадекватность незрячего в отражении мира, ограничения в жизнедеятельности.
Низкий уровень способности к пониманию и принятию индивидуальности других людей также положительно взаимосвязан с категориями визуальной модальности восприятия и неопределенной ориентацией в пространстве, и отрицательно — с категорией
«независимость». Это свидетельствует о тенденции оценивать незрячего человека как беспомощного, зависимого от других, ярко проявляющейся у людей, склонных к эгоцентрическому восприятию партнера по общению.
Консерватизм, категоричность в восприятии собеседника предполагает наличие в образе незрячего человека таких категорий, как «Чувственная трансляция», «Демонстративность». Такие люди дают наиболее объемные описания слепого, представляя его как человека эмоционального, инфантильного, требующего внимания к себе.
Люди с низким уровнем умения скрывать или сглаживать неприятные впечатления при общении с некоммуникабельными людьми не описывают в характеристиках образа незрячего его потребности, в особенности, внутренние (желания); не акцентируют внимание на возможностях аудиальной и рациональной обработки информации у незрячих, подчеркивая лишь сложности в передвижении и ориентации в пространстве. В то же время, они не склонны воспринимать незрячих как «чужих», непонятных для собеседника. Для них характерна тенденция к вытеснению негативных характеристик образа слепого человека, установка на избегание общения с такими людьми.
Молодым людям, у которых выражена склонность «перевоспитывать» партнера по общению, свойственно приписывать слепому человеку такие черты, как неполноценность в восприятии информации из-за отсутствия зрения, низкая агрессивность, миролюбивость, отсутствие страха власти над другими людьми, чувственность в восприятии мира. Образ незрячего у данной категории людей характеризуется внутренней противоречивостью, отсутствием конкретных фактов,— проявляются установки на непринятие информации о незрячем человеке, нежелание понять его личность.
Такой барьер в толерантном общении, как стремление «подгонять под себя» партнера по общению, делать его удобным, предполагает акцентирование внимания в описании незрячего на внешних потребностях (чувство долга); и отсутствие жизнеутверждающих, оптимистических характеристик образа. Для таких людей незрячий предстает как объект опеки, пассивный «предмет для оказания помощи», исходя из необходимости такого поведения, одобряемого обществом.
Неумение прощать ошибки, непреднамеренно причиненные собеседником неприятности связано с описанием образа слепого только как человека, неспособного видеть, при этом не основанного на фактической информации, конкретных примерах. То есть для жестких и непримиримых в общении людей характерно упрощение, схематизация образа незрячего, нежелание понимать внутренний мир другого человека.
Нетерпимость к дискомфорту окружающих также взаимосвязана с характеристикой слепого через отсутствие зрения и затруднения при ориентации в пространстве; при этом для таких людей характерна неискренность в отношении к незрячим, сокрытие негативных эмоций в их адрес, демонстрация социальной желательности при взаимодействии.
Низкий уровень адаптации в общении, ригидность, стереотипность при взаимодействии с людьми связаны с такими характеристиками образа незрячего, как мотивация аффиляции и стремление к избеганию неудачи. То есть те люди, которые трудно приспосабливаются к собеседнику, склонны представлять слепого человека как неуверенного в себе, испытывающего потребность в групповой поддержке, слабого, зависимого от других.
Таким образом, полученные данные показывают, что представления о незрячем человеке опосредованы уровнем развития коммуникативной толерантности, способности к пониманию и принятию различных стилей поведения, способов жизни, физических, социокультурных и личностных особенностей других людей. Низкая коммуникативная
толерантность приводит к огрублению, упрощению образа слепого, в котором центральными параметрами становятся неспособность видеть, неполноценность, невозможность ориентироваться в пространстве. В то же время, нами выявлено существование в сознании современной молодежи различных типов образов незрячего человека и связанных с ними неконструктивных коммуникативных установок: образ «беспомощного человека» — у людей, склонных к эгоцентризму в общении; образ «демонстративной личности» — у людей с выраженным консерватизмом, категоричностью в оценках других; тенденция к вытеснению образа слепого человека, характерная при неумении сглаживать неприятные чувства в общении; неадекватные представления о внутреннем мире незрячего, нежелание понять его личность — при склонности к доминированию, тенденции перевоспитывать собеседника; представление о слепом как объекте опеки — при стремлении делать собеседника «удобным для себя»; примитивизация, схематизация образа незрячего — при неумении прощать ошибки другим; демонстрация социальной желательности при характеристике незрячего — при нетерпимости к дискомфорту окружающих; представление о слепом как неуверенном и зависимом от других — при низкой адаптации к коммуникативным ситуациям.
Таким образом, данные проведенного нами эмпирического исследования свидетельствуют о том, что, несмотря на произошедшие в последние годы положительные сдвиги в отношении общества к инвалидам под влиянием процессов демократизации и гуманизации, все еще не произошло преодоление имеющихся барьеров между инвалидами и здоровой частью населения, а взаимоотношения нельзя охарактеризовать как гармоничные.
На пути подлинной интеграции существует еще много препятствий объективного характера, связанных с уровнем развития материальной базы, государственной политики, развитием технических средств, медицины и пр. Но не менее значимым препятствием в решении проблем интеграции инвалидов в обществе являются именно субъективные факторы, в частности, социально-психологические — характер взаимоотношений общества и инвалидов, который отражается на микроуровне: в конкретных коллективах, группах (трудовые коллективы, школы, семьи).
Укоренившиеся в массовом сознании молодежи стереотипы восприятия, с одной стороны, имеют под собой глубокие исторические корни, а с другой — обусловлены действием психологических механизмов общения, личностными чертами и коммуникативным опытом людей.
В связи с этим необходима целенаправленная социально-психологическая работа по формированию адекватного реалистичного образа слепого человека в современном обществе, развитие толерантных установок на общение зрячих и незрячих людей. Основные пути преодоления негативных стереотипов и установок на «избегание» контактов как инвалидами, так и здоровыми членами общества — расширение информированности общественности, в особенности, самой активной ее категории, молодежи — об инвалидах по зрению, их возможностях, социальных и психологических проблемах; проведение семинаров и тренингов, направленных на развитие умений и приемов толерантного общения, повышение коммуникативной компетентности. В то же время, не только здоровые люди должны учиться понимать людей ограниченными зрительными возможностями, знать их реальные трудности, обусловленные дефектом, а также реальные возможности в осуществлении разнообразных видов деятельности. Самим инвалидам по зрению необходима поддержка в преодолении чувства неполноценности, обособленности от других людей и общества, избегания общения со зрячими людьми. Наибольшей эффективностью в этом плане, на наш взгляд, обладают совместные мероприятия деловой и культурно-досуговой направленности, тренинги интеграции, проводимые в группах,
участниками которых являются зрячие и незрячие люди. В целом, современная социальная и специальная психология нуждается в разработке новой методологии и теории социально-психологической поддержки интеграции незрячих в современном обществе.
1 Ярская-Смирнова Е. Р., Наберушкина Э. К. Социальная работа с инвалидами: Учеб. пос. Саратов, 2003.
2 Тарасенко Е. В. Модели инвалидности (конструирование национальной концепции социальной политики) // Управление здравоохранением. 2003. № 1.
3 Егорова С. В. Социальное конструирование в структуре современных представлений об инвалидности // Вестн. Самарского гос. ун-та. Сер. Социология. 2002. № 3.
4 Мацковский М. С. Социология толерантности // Материалы научно-практической конференции «Толерантность — норма жизни в мире разнообразия». М., 2002.
5 Бойко В. В. Энергия эмоций в общении: взгляд на себя и на других. М., 1996.
6 Агеев В. С. Психологические исследования социальных стереотипов // Вопросы психологии. М., 1986. № 1.
7 Петровский А. В. Введение в психологию. М., 1955.
8 Свенцицкий А. Л. Социальная психология. М., 2004.
9 Выготский Л. С. Слепой ребенок // Основы дефектологии. СПб.; М.; Краснодар, 2003. С. 131.
10 Литвак А. Г. Реабилитация и интеграция инвалидов по зрению // Диагностика, профилактика и коррекция нарушений развития детей с ограниченными возможностями здоровья. СПб., 1999.
11 Оззоизкг К. Zachovanie 81е ’й'агоко’^сЬ туаШо’йт V эуШес^асЬ йи^усЬ. Waгszava, 1979.
12 Шалак В. И. Современный контент-анализ. М.; Л., 2004.
13 Бойко В. В. Коммуникативная толерантность. СПб., 1996.
