CC BY
360
ПСИХОЛОГИЯ ЗДОРОВЬЯ
И. П. Волкова
СОВРЕМЕННЫЕ ПАРАДИГМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ АДАПТАЦИИ И ИНТЕГРАЦИИ ИНВАЛИДОВ ПО ЗРЕНИЮ
Социально-экономические трансформации, процессы демократизации и гуманизации, происходящие в современном мире, обусловили повышенное внимание исследователей и общественности к проблемам социальной адаптации и интеграции людей с ограниченными возможностями здоровья. В то же время, на пути решения проблем социальной интеграции данной категории населения имеются существенные препятствия как объективного, так и субъективного характера. Значимым препятствием является характер общественного сознания. Люди с физическими и психическими недостатками, как правило, воспринимаются как «неполноценное меньшинство»1 населения. При этом отношение общества к инвалидам разных категорий на протяжении истории человеческой цивилизации не было однозначным. Особое отношение к инвалидам по зрению обусловлено как религиозно-философскими взглядами, так и значимостью для жизнедеятельности человека зрения как одного из главных источников получения значимой и эмоционально окрашенной информации. Как отмечает Л. С. Выготский, с древних времен «в слепоте видели прежде всего огромное несчастье, к которому относились с суеверным страхом и уважением. Наряду с отношением к слепому как к беспомощному, беззащитному и заброшенному существу, возникает общее убеждение в том, что у слепых развиваются высшие мистические силы души, что им доступно духовное знание и видение вместо утраченного зрения»2. До сих пор данные представления о слепоте и незрячем человеке сохранились в житейском сознании населения. Незрячий человек, как показывают исследования3, с одной стороны, часто воспринимается как человек, неспособный адекватно воспринимать многообразие характеристик окружающего мира (предметного, социального), неспособный к самостоятельной ориентировке в пространстве, быту и требующий постоянной опеки. Внезапно наступившая слепота является для человека тяжелым потрясением, приводит к глубинному личностному кризису независимо от того, по каким причинам и в каких ситуациях зрение было утрачено. С другой стороны, незрячему человеку часто приписываются особые склонности и способности — умственные, музыкальные, творческие, математические и даже мистические, которые рассматриваются как следствие отсутствия зрения.
Поиск путей оптимизации интеграции инвалидов по зрению в общество обусловливает актуальность разработки новой методологии исследования людей с ограниченными физическими возможностями, в том числе и со зрительной депривацией, в системе отношений с социумом. В настоящее время практически не существует работ, посвященных
© И. П. Волкова, 2008
методологическому анализу проблем психологии социальных отношений личности инвалидов по зрению. Особую теоретическую и практическую значимость представляет определение новых методологических подходов к теории и практике их адаптации и интеграции в общество. Проблему социальной адаптации и интеграции инвалидов необходимо рассмотреть в междисциплинарном аспекте. В связи с этим обратимся к методологическому анализу сложившихся в различных областях науки и практики базовых методологических парадигм изучения людей с ограниченными физическими возможностями, практической работы с инвалидами в области психологии, социологии, медицины, социальной и коррекционной педагогики.
Первую парадигму, наиболее традиционную для науки и практики, можно обозначить как «нормоцентрическую», или естественнонаучную. Данная парадигма социальной интеграции инвалидов окончательно сложилась в эпоху индустриального общества. Основными чертами данной эпохи выступают: развитие буржуазных общественных отношений, становление техногенной цивилизации, повышение ролей разума, знания, науки для человека и общества. В этот период конструируется идеал научности, впоследствии названный «классическим», а основными требованиями к научному знанию становятся рациональность, систематизи-рованность, достоверность — адекватность природе и обществу, экспериментальный характер, использование математических методов. При этом добываемое наукой знание должно иметь социальную значимость, внедряться в практическую деятельность и служить обществу (В. П. Большаков, К. Ф. Завершинский4; Р. Ю. Виппер, И. П. Реверов, А. С. Трачевский5). С ХУП-ХУШ столетий общественный порядок, равно как и природное мироустройство, представляются как объективно закономерные, подчиняющиеся логическим законам, выраженным в виде норм, феномены. Осознание свободы и независимости, вера в прогресс и возможности разума способствовали формированию и некоторого идеала человека, принятого за норму. Это, прежде всего, человек, способный адекватно мыслить и принимать решения, обладающий физической и ментальной полноценностями, развитым сознанием и сильным «Я». Соответственно, каждый человек как член общества обязан соотносить свои поступки с нормами и законами социума. В конце XVIII в. начинается массовая практика обучения слепых и глухих, которые до этого времени являлись либо объектами общественного и государственного призрения, либо вели нищенский образ жизни. В соответствии с идеалами эпохи Гуманизма и Просвещения люди, имеющие сенсорные нарушения (слепые, глухие), должны быть избавлены от унижающей достоинство человека опеки и праздности и стать «полезными» членами общества. Образование и приобщение к общественно полезному труду становятся главными факторами интеграции людей с сенсорными недостатками в общество, а концепция «социальной полезности» становится на многие века ведущей в политике государства по отношению к данной категории населения.
В социологии нормоцентрическая парадигма раскрывается с позиций социологического объективизма, наиболее ярко представленного в таком подходе, как структурный функционализм, что нашло свое отражение в работах Т. Парсонса, Э. Шилза6, Ф. Селзника7 и др. Основным методологическим принципом в указанном подходе является социологизм — доминирование объективного социального устройства и положения человека в нем над поведением, познавательными возможностями, межличностными отношениями людей. Личность определяется через систему социальных ролей, ее статус. Основная задача члена общества — обеспечивать порядок и успешное функционирование социальной системы. Соответственно, «нормальное» поведение — это такое поведение, которое способствует реализации вышеуказанной задачи. Стабильность общества обеспечивается соответствием
социальных институтов и людей как носителей ролей и статусов. Согласно Т. Парсонсу, включение человека в социальные структуры происходит посредством процессов социализации и адаптации. В процессе общения со значимыми другими людьми человек присваивает общественные ценности и «правила поведения». В результате этого его поступки и отношения с людьми, способы жизни в целом начинают определяться общественно значимыми для всех членов социума стандартами. Основные механизмы социализации — познавательная активность, защитные механизмы психики и механизмы приспособления. Усвоение норм происходит через подражание и идентификацию с другими, страдание — удовольствие от наказания (поощрения), а также торможение и субституцию (замещение, перенос). Таким образом, отношения человека и общества в данной модели являются нормоцентристскими, характеризуются доминированием общества над конкретной индивидуальностью. Норма (от лат. norma — руководящее начало, правило, образец) определяется как узаконенный, признанный обязательным социальный порядок, усредненная величина чего-либо, в том числе и выраженности личностных черт, интеллекта, поведенческих стратегий, мотивации. Общество диктует набор правил поведения, оказывает социальное давление, при помощи которого осуществляется регуляция поступков и намерений индивидов в социальной системе. И, соответственно, норма определяет социальные экспектации — ожидания от других людей надлежащего поведения и проявлений. Отклонение от нормы понимается как девиация, нарушение предписаний и правил, которое зачастую угрожает социальной стабильности и целостности. К девиациям могут быть отнесены как нарушения правовых и моральных норм — преступления, так и физические нарушения, болезни, душевные расстройства.
По всей видимости, если человек имеет значительные отличия от других людей (в плане физического развития, образа мышления и т. п.), то социализация нарушается: не происходит идентификации с другими вследствие чувства собственной «инакости». Общество не поощряет нестандартные проявления, вызывая страдание и даже необоснованное чувство вины; адаптация протекает как изоляция от общества. Отношение общества к людям с ограниченными физическими возможностями, в том числе и незрячим, в данной парадигме выражается в основном в сегрегации и исключении — эксклюзии (Е. В. Тарасенко8). Нормализация, или «мейнстриминг» (от англ. mainstream — главная линия, основное направление) предполагает сопоставление личности и ее поведения с общепринятой нормой, социальной моделью.
Основная потребность членов общества при таком подходе — это стремление к идентификации с другими, желание походить на других, не отличаться в значительной мере от эталона, социального образца, «быть как все». В соответствии с этим, различные варианты и способы жизнедеятельности рассматриваются в линейном аспекте, и могут быть распределены по континууму «норма — отклонение». Конституируется некоторый универсальный набор параметров, по которым определяется соответствие индивида норме: физических, сенсорных, моторных, интеллектуальных, личностных, поведенческих, коммуникативных и т. п. При этом несоответствие главной нормативной линии оценивается социумом негативно, как нечто «неправильное», как недуг, беда или болезнь, как то, что подлежит исправлению, коррекции.
Основные модели инвалидности в нормоцентристской, исторически доминирующей парадигме — религиозная, медицинская и реабилитационная. Так, в религиозной, или моральной, модели инвалидность определяется как некое «наказание за грехи», стигматизация, что более характерно для древних цивилизаций. В современном обществе такая модель чаще проявляется на уровне неосознаваемых переживаний и отношений людей к инвалидам
и не обязательно строится на религиозных убеждениях. Она может быть связана с мистическим иррациональным страхом перед физическими ограничениями, восприятием болезни как следствия неправильного образа жизни, ошибок, проступков. У самого инвалида в данном случае возникает стойкое чувство неполноценности, переживание вины, тенденция к само-наказанию. В рамках данной модели инвалидность может также восприниматься прямо противоположным образом: как приближенность к высшему началу, сверхвозможности, переживание физического ограничения как сверхъестественного. Такое представление также может вызывать страх перед людьми, отличающимися от нормы, но, при этом и приписывание им способностей к предвидению, целительству и т. п., может способствовать развитию уважения со стороны других людей, обращению их за помощью.
Медицинская модель инвалидности развивается в XIX в. В рамках этой модели физические и личностные различия между людьми описываются в терминах здоровья — болезни, нормы и патологии. Физические ограничения, в том числе и слепота, определяются как дефект, неполноценность организма, которая влечет за собой отклонения в развитии психики, а здоровье — как совокупность среднестатистических норм восприятия, мышления, эмоционального реагирования и поведения; в сочетании с нормальными показателями соматического состояния индивида — некий оптимальный уровень функционирования организма и психики (О. С. Васильева, Ф. Р. Филатов9).
Инвалид в данной модели — это человек беспомощный, не способный к нормальному функционированию в обществе, не имеющий возможностей (или имеющий существенно ограниченные возможности) трудиться, создавать семью и т. п. Незрячий человек — человек ущербный, глубоко несчастный, несамостоятельный, зависимый от окружающих и т. п.
В то же время, общество и, прежде всего, медицина, должны оказывать такому человеку помощь, проводить мероприятия по лечению или поддержания его состояния здоровья на возможно оптимальном уровне. Инвалиды становятся объектом, а не субъектом политики общества. Предполагается, что здоровые члены общества обязаны проявлять внимание и заботу по отношению к инвалидам. Общество создает для таких людей особые условия жизни, прежде всего, медицинские, материальные, бытовые; поддерживает качество их жизнедеятельности посредством системы пособий, пенсий, компенсаций и льгот. Такая модель предполагает функционирование коррекционных детских учреждений, создание специализированных рабочих мест и предприятий для инвалидов, обеспечение ухода и присмотра за «физически неполноценными» людьми в домах инвалидов и интернатах. По сути, при таком подходе инвалид занимает в обществе маргинальное положение, не может получить высокий социальный статус. Это приводит к сегрегации инвалидов и к формированию в общественном сознании негативного образа человека с ограниченными физическими возможностями. У самих инвалидов формируются иждивенческие установки, чувство собственной зависимости или установки на избегание контактов. Экспериментальные исследования10 свидетельствуют о наличии тенденции слепых ограничивать общение кругом «своих» из-за боязни оказаться несостоятельными в общении со зрячими. При этом установка на избегание социальных контактов сосуществует с противоположной тенденцией — стремлением к общению, расширению возможности социального взаимодействия.
Реабилитационная модель, которая интенсивно развивается после Второй мировой войны в связи с появлением большого количества людей, нуждавшихся в лечении и интеграции в социум, во многом сходна с медицинской. В рамках данной модели внимание акцентируется на устранении или компенсации имеющихся расстройств, адаптации инвалида к жизни в обществе здоровых людей. Инвалид также рассматривается как человек с отклонениями
от нормы, однако задача общества определяется не только как жизнеобеспечение инвалидов, но и как создание специальных условий для приспособления их к обычной жизни, выработки поведенческих навыков, позволяющих делать многое из того, что доступно здоровым. В то же время, такая модель порождает и социальные стереотипы относительно «нормальных» или «ненормальных» способов осуществления деятельности — использование ассистивных технологий или иных способов маркируется как отклонение. К примеру, незрячий человек, использующий рельефно-точечный шрифт для чтения, глухой — язык жестов для общения, не признаются обществом как полноценные, равноправные.
При этом считается, что социальная адаптация — это задача только самого инвалида. Чтобы интегрироваться в общество, ему необходимо стать «похожим за нормальных людей», научиться делать то, что предполагают конвенциональные нормы общества. Изменение самого социума, среды в плане ее доступности для инвалидов, а также повышение социального статуса таких людей не рассматривается как важная проблема. Адаптированность инвалидов определяется в основном по внешнему критерию — соответствию реального поведения личности установкам общества, требованиям среды, принятым в социуме правилам и критериям нормативного поведения (А. А. Реан11). В рамках этого подхода социальная адаптация представляет собой гомеостатическое равновесие личности с предметной и социальной средой, приспособление инвалида к жизни в обществе «нормальных» людей.
Таким образом, в нормоцентристской парадигме физическое ограничение, инвалидность, понимается как дефект, нарушение, негативное состояние организма, влекущее за собой психические отклонения, дисбаланс в отношениях с людьми, существенные ограничения в выполнении, а иногда и невозможность выполнять необходимые для члена общества виды деятельности (труд, бытовое самообслуживание, ориентация и передвижение, общение и т. п.). Люди с ограниченными физическими возможностями, в том числе незрячие, признаются обществом как неспособные к самостоятельной жизни, а общество принимает по отношению к ним позицию опеки в сочетании с эксклюзией — исключением их из основной жизни социума при признании их особой социальной роли — быть объектами помощи. Интеграция инвалидов в общество приравнивается к адаптации, определяемой как приспособление инвалида к социуму, достижение равновесия между индивидом и средой, заключающееся в способности инвалида к самообслуживанию, специальному обучению, посильной трудовой деятельности в особых условиях. Интеграция осуществляется в основном посредством социальной политики через обеспечение минимально комфортного уровня жизнедеятельности (система пособий и льгот). Качество жизни инвалидов при этом, безусловно, улучшается. Однако реабилитационные мероприятия в рамках данной парадигмы, опирающиеся на понимание инвалидности как отклонения от нормы, зачастую приводят к образованию обособленных социальных пространств инвалидов, их отдалению от общества. Действительная интеграция в обществе при таком подходе невозможна — инвалид остается за гранью «мейнстрима» здоровых людей, не может признаваться большинством людей как равный, занять достойное место в социуме.
Вторая теоретико-методологическая парадигма социальной интеграции инвалидов — гуманистическая, или личностно-ориентированная, — складывается в психологической науке в середине XX в. В социологии данный подход представлен, прежде всего, интерпретативными концепциями, акцентирующими внимание на описании и понимании человеческого поведения в обществе. Основная цель интерпретативной социологии — отражение и объяснение социальной реальности как жизненного мира человека, изучение личности, ее взаимодействия с обществом в конкретных историческом, социальном и культурном контекстах
(А. Э. Гапич12, Е. Ярская-Смирнова13). В то же время, основные идеи социоцентристского гуманистического подхода к определению болезни и инвалидности были заложены в рамках структурного функцонализма. Так, Т. Парсонс14 отмечал, что болезнь представляет собой, прежде всего, социальный феномен. По мысли социолога, необходимо различать болезнь как физическое неблагополучие, нарушения на уровне организма, и инвалидность как социальный статус, приписываемый обществом личности. При этом понимание социальной роли человека с ограниченными физическими возможностями является относительным, обусловлено индивидуальным опытом самого субъекта, установками общества, социальными отношениями и т. п.15 Так, М. Вебер16 — основатель «понимающей социологии» — рассматривает государство, социальные учреждения производными от социальных действий людей — членов общества. Согласно концепции символического интеракционизма (Дж. Мид17, Г. Блумер18 и др.) люди сами конструируют те реальности, в которых живут, с помощью символов, прежде всего, языковых. Значения объектов социального мира неодинаковы для разных людей. В процессе социализации человек осваивает определенные социальные роли, которые не являются жестко закрепленными; их смысл изменяется в зависимости от оценок ситуации, представлений и ожиданий участников взаимодействия. Включенность человека в социум определяется общением с другими людьми и коммуникацией с самим собой — человек присваивает оценки значимых других, воспринимает себя с позиции других, вырабатывает систему представлений о себе, исходя из реакций окружающих людей, т. е. играет активную роль в формировании индивидуальной и социальной сторон жизни.
Понятие «жизненный мир» становится центральным концептом феноменологической социологии (П. Бергер19, Т. Лукманн20, А. Шютц21 и др.). Жизненный мир представляет собой, по сути своей, совокупность актов сознания, в которых человеку раскрывается реальность. Люди обобщают свой опыт, классифицируют объекты и явления, создают «типификации» — субъективные категории, близкие к стереотипам. Конструирование социальной реальности реализуется во взаимосвязи личного и социального, поведение и социальные отношения личности определяются закрепленными в общественном опыте коллективными представлениями. Иными словами, социальный статус и роли личности в обществе относительны, зависят от культурного и исторического контекстов, определяются их индивидуальным и общественным сознанием, а точнее — объясняющими мир символическими конструкциями.
В психологической науке рассматриваемой модели интеграции инвалидов соответствуют идеи экзистенциально-гуманистического подхода. В соответствии с концепциями К. Роджерса22, А. Маслоу23, В. Франкла24, наибольшее значение для психологии имеет признание ценности и уникальности личности каждого, права на полноценное существование, возможность реализовать себя. Основная задача и смысл человеческой жизни есть осуществление возможностей развития «Я» во взаимодействии с миром, обозначаемое в гуманистических теориях как самореализация (самоактуализация, самоосуществление).
Гуманистические концепции основываются на субьективистско-ориентированной современной философии — «философии жизни» (В. Дильтей, Ф. Ницше25) и экзистенциализме (А. Камю26, М. Heidegger27 и др.). Согласно экзистенциальному подходу, человек обладает активностью, свободой выбора построения собственного жизненного пути, но при этом несет ответственность за сделанный выбор. Самореализация является атрибутом самого существования человека. Включенность человека в общество определяется, в первую очередь, возможностью саморазвития и самораскрытия на основе партнерских отношений с людьми, принятия различий в образах жизни, установления доверительных контактов свободных личностей. Огромную роль в данном случае играет переживание человеком
осмысленности своей жизни, которое складывается в диалоге с окружающими миром, другими людьми, обществом в целом. Направленность на других людей, на социально-полезную деятельность — необходимое условие интеграции человека в социум и удовлетворенности собственной жизнью.
В специальной психологии гуманистические принципы были заложены в России еще в начале XX в. Л. С. Выготским28. По мысли выдающегося психолога, отклонения в развитии представляют собой особый, атипичный способ развития, не тождественный болезни. «Дефективный ребенок» имеет все возможности для вхождения в культуру, социализации и адаптации в обществе при использовании «обходных путей культурного развития», т. е. тех способов осуществления обучения, общения, деятельности, которые позволяют восстанавливать нормальную жизнедеятельность через опору на сохранные функции, развитие компенсаторных возможностей и т. п. В связи с этим Л. С. Выготский отмечает: «одна точка Брайля (Брайль — французский тифлопедагог, создавший способ письма для незрячих, основанный на осязательном восприятии букв алфавита, закодированных с помощью шести проколотых на специальной бумаге точек — И. П.) сделала для слепых больше, чем тысячи благотворителей; возможность читать и писать оказалась важнее, чем ‘‘шестое чувство’’ и изощренность осязания и слуха». В педагогике идеи гуманистической парадигмы представлены концепциями «фасилитирующего обучения», «инклюзивного образования». Модель фаси-литирующего обучения, предложеннная К. Роджерсом29, предполагает творческое отношение ученика и учителя к предмету познания, бытийный познавательный интерес, реализующийся в равноправном диалоге двух личностей. Учитель здесь не указывает и контролирует, а создает условия для раскрытия личностных потенциалов, соучаствует в познании мира, оказывает поддержку ученику и обучается сам.
Центральным принципом концепции инклюзивного образования является предоставление возможностей для обучения каждого, независимо от индивидуальных физических и психических, социальных и культурных особенностей. Такая модель предполагает совместное обучение детей с ограниченными возможностями здоровья и здоровых учеников; при этом предусматривается выявление развивающего потенциала каждого ребенка, индивидуальных маршрутов обучения. В соответствии с данной моделью, не только ребенок с проблемами в развитии должен адаптироваться к школьной среде, но и само образовательное учреждение адаптируется к таким детям. Основной целью интегрированного обучения становится подготовка ребенка к жизни в современном обществе, формирование личности с учетом общего и особенного в их способностях и деятельности, создание условий для самореализации, саморазвития, интеграция в социум с возможностью стать конкурентоспособным работником и гражданином (Л. М. Шипицына, 200130).
Гуманистические концепции в области медицины и психологии здоровья рассматривают здоровье как целостный феномен, как приобретаемую человеком в процессе его становления целостность, предполагающую личностную зрелость, интеграцию жизненного опыта. Здоровье характеризует личность во всей полноте ее проявлений; в этом феномене выражается сущность и цель основных биологических, социокультурных и интрапсихичес-ких процессов, интегрирующих личность. С позиций целостного, холистического подхода «здоровым может считаться человек, который отличается гармоничным физическим и умственным развитием и хорошо адаптирован к окружающей его физической и социальной среде. Здоровье связывается с раскрытием комплекса потенциалов человека — телесного, интеллектуального, личностного, эмоционального, креативного, социального, духовного». (В. А. Ананьев31).
Такое понимание здоровья и, соответственно, болезни как препятствия в раскрытии внутренних потенциалов человека, нарушения полноценного функционирования личности определяет и модели инвалидности в русле гуманистической парадигмы.
В рамках гуманистической парадигмы разрабатывается социальная модель инвалидности. Инвалидность в данном случае понимается не столько как нарушение функций организма или психики, сколько как нетипичность, отличный от большинства образ жизни людей, имеющих физические или психические особенности. Инвалидность в гуманистическом понимании оказывается одним из признаков, отличающих людей, таким как, к примеру, пол, возраст, тип конституции и т. п. При этом учитывается, что представления социума о здоровье и болезни, норме и патологии изменчивы, динамичны, во многом определяются культурноисторическими условиями, эпохой. Грань между здоровыми и больными, по своей сути, есть социальный конструкт. Неспособность инвалидов к различным видам деятельности, сложности в адаптации, изолированность от «мейнстрима» общества — во многом результат бытующих в данном обществе социальных представлений. Соответственно, интеграция людей с ограниченными возможностями, в первую очередь, определяется системой организации самого общества. Социальная модель инвалидности не уменьшает значимости физических дефектов в жизнедеятельности инвалида, придает большую значимость реабилитации и развитию компенсаторных возможностей, ресурсов для адаптации. В то же время, инвалидность признается одним из нормальных вариантов развития человека, одним из стилей жизни, а не девиацией.
Данная модель предполагает диалог людей с ограниченными возможностями и здоровых, изменения как в личности самого инвалида, так и в устройстве общества. Интеграция инвалидов в общество связывается, прежде всего, с устранением социальных барьеров, мешающих инвалиду получить достойный социальный статус, иметь оптимально высокое качество жизни. Такими барьерами, прежде всего, являются: негативные установки по отношению к инвалидам на микро- и макросоциальном уровнях; понятия обыденного языка, дискриминирующие инвалидов; институциональные барьеры, резко уменьшающие возможности включения в общественную жизнь, трудовую деятельность инвалидов; архитектурные и транспортные барьеры, затрудняющие возможности в передвижении, общении, труде, обучении, досуге. Устранение институциональных барьеров, удобное устройство окружающей среды, формирование позитивного образа человека с физическими ограничениями — все это является механизмами социальной интеграции, имеющими первостепенное значение. При таком подходе инвалиды могут выступать и чувствовать себя членами общества, не пытаясь приспособиться к жизни в мире здоровых, а реализуя свой, удобный и комфортный, образ жизни.
Близкой к социальной модели является модель гражданских прав. Инвалиды в рамках данной модели рассматриваются как равноправные активные члены общества. Основная задача общества — по возможности освободить их от жесткого социального контроля, создать такие условия, которые позволят инвалидам удовлетворять их индивидуальные потребности, вести самостоятельную жизнь «обычного» человека, быть менее подверженными социальному контролю. Модель гражданских прав предполагает изменение основных социальных институтов, включение в них инвалидов, а не создание параллельного особого мира для существования людей с ограниченными возможностями, что должно способствовать интеграции инвалидов, включению их в социальную среду. В рамках данного подхода используются стратегии гуманизации, деизоляции, деинституционализации специализированных интернатов и учреждений стационарного типа, индивидуализации социальной работы. Инвалиды при этом предстают как субъекты помощи и партнеры социальных работников,
а не как пассивные объекты. Основная стратегия интеграции — это стратегия инклюзии, при которой люди с ограниченными возможностями рассматриваются как активные граждане, потенциальная рабочая сила. Социальные учреждения, работодатели обязаны предоставлять им возможности для трудовой, досуговой, коммуникативной деятельности, не дискриминируя их по признаку инвалидности.
Модель гражданских прав предполагает и изменение самосознания людей с ограниченными возможностями, избавление от установок на неполноценность и иждивенчество, избегание, переход от пассивности к активной жизненной позиции. Позитивное отношение к себе, уверенность в собственных силах, желание общаться с другими людьми становятся основой для позитивного планирования собственной жизни, общественно полезной деятельности, что значительно повышает качество жизни и социальный статус инвалида.
В гуманистической парадигме теоретические и эмпирические исследования, система методов и приемов социально-психологического сопровождения интеграции инвалидов основываются на равноправных диалогических позициях, признании людей с ограниченными возможностями социально самостоятельными, способными принимать решения и брать на себя ответственность за собственный выбор.
Рассмотренные парадигмы — нормоцентристская и гуманистическая — не являются взаимоисключающими и могут быть приняты обществом (дополнены, взаимообогащены). В то же время гуманистическая парадигма приобретает первостепенное значение в современном обществе, становится теоретико-методологической основой для решения проблем социальной адаптации и интеграции в общество людей с ограниченными возможностями здоровья, в том числе и инвалидов по зрению.
Основными принципами данной парадигмы применительно к социальной адаптации и интеграции инвалидов по зрению являются:
• Признание инвалидов по зрению равноправными, самостоятельными членами общества, имеющими возможности реализовать себя в трудовой и общественной деятельности, общении; способными к принятию социальных и индивидуальноличностных решений, имеющими право на полноценную жизнь и социальный статус; обязанности перед обществом;
• Понимание инвалидности как системы социальных ограничений и барьеров, препятствующих включению в общество лиц с глубокими зрительными нарушениями;
• Определение интеграции людей с глубокими нарушениями зрения как диалогического процесса, предполагающего общественные изменения: создание безбарьерной среды, формирование позитивного образа незрячего человека в общественном сознании, развитие толерантности при общении с инвалидами по зрению и раскрытие адаптационно-интеграционного потенциала личности инвалидов по зрению.
1 Малофеев Н. Н. Западная Европа: Эволюция отношения общества и государства к лицам с отклонениями в развитии. М., 2003.
Выготский Л. С. Слепой ребенок // Основы дефектологии. СПб., 2003.
3 Волкова И. П. Социальные установки и стереотипы восприятия незрячих в общественном сознании: Исторические аспекты // Современное общество и специальное образование. Междунар. науч. конф. СПб.,
2007. С. 75-79.
4 Большаков В. П., Завершинский К. Ф. Своеобразие культуры Нового времени в ее развитии от Ренессанса до наших дней / Под ред. В. П. Большакова. Великий Новгород, 2000.
5 Виппер Р. Ю., Реверов И. П., Трачевский А. С. История нового времени. М., 1995.
6 Parsons Т., Shils E. Toward a General Theory of Action. Cambridge, 1951.
7 Selznisk P. Lealership in administration. New York, 1957.
Тарасенко Е. В. Модели инвалидности (конструирование национальной концепции социальной политики) // Управление здравоохранением. 2003. № 1. С. 51-62.
Васильева О. С., Филатов Ф. Р. Психология здоровья: Эталоны, представления, установки. М., 2001. Литвак А. Г. Психология слепых и слабовидящих. СПб., 1998.
11 Реан А. А. Психология личности. Социализация, поведение, общение. М., 2006.
12 Гапич А. Э., Жуков Н. Д. Категориальный анализ трансформационных процессов // Материалы XXXIII научно-технической конференции по результатам работы профессорско-преподавательского состава, аспирантов и студентов СевКавГТУ за 2003 г. Ставрополь, 2004.
13Ярская-Смирнова Е. Р Социокультурный анализ нетипичности. Саратов, 1997.
14 Parsons T. The Social System. New York, 1951. P. 36.
15 Егорова С. В. Социальное конструирование в структуре современных представлений об инвалидности // Вестник САМГУ Сер. Социология. Самара, 2002. № 3.
16 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
17Мид Г. Интернализованные другие и самость // Американская социологическая мысль. М., 1994.
18 БлумерГ. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология: Тексты / Под ред. Т. М. Андреевой, Н. Н. Богомоловой, Л. А. Петровской. М., 1984. С. 173-179.
19 Бергер П. Приглашение в социологию. М., 1996.
20 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности М., 1995.
Шютц А. Некоторые структуры жизненного мира // Философия языка и семиотика. Иваново, 1995. Роджерс К. Взгляд на психотерапию. Становление человека. М., 1994.
23 Маслоу А. Психология бытия. М., 1997.
24 Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1995.
25 Проблема человека в западной философии. М., 1988.
26 Камю А. Избранное. М., 1990.
27 Heidegger M. Being and time. New York, 1962.
28 Выготский Л. С. К психологии и педагогике детской дефективности // Основы дефектологии. СПб., 2003. С. 99-130.
29 Роджерс К. Указ. соч.
30 ШипицынаЛ. М. «Необучаемый» ребенок в семье и обществе. Социализация детей с нарушением интеллекта. СПб., 2002.
31 Ананьев В. А. Введение в психологию здоровья: Учеб. пособие. СПб., 1998.
