CC BY
73УДК 902/904
ЛИЧИНЫ И «СОЛЯРНЫЕ» ЗНАКИ ТОМСКОЙ ПИСАНИЦЫ И. Д.Русакова
Кузбасский музей-заповедник «Томская Писаница»
В статье рассматриваются известные на сегодняшний день на Томской писанице рисунки личин и так называемых солярных знаков. Многие из этих изображений имеют близкие аналогии в наскальном искусстве окуневской культуры. Это ещё один аргумент в пользу принадлежности раннего пласта писаницы если не самой окуневской культуре, то культуре окуневского круга, подвергшейся сильному её влиянию. Это могла быть крохалёвская культура, памятники которой известны в ареале писаниц Притомья.
Ключевые слова: наскальное искусство, личина, солярный знак, окуневская археологическая культура, крохалёвская археологическая культура
MASKS AND «SOLAR» SIGNS OF TOMSKAYA PISANITSA I. D. Rusakova
Kuzbass museum-Reserve "Tomskaya Pisanitsa"
The article discusses the images of masks and so-called solar signs that are currently known on Tomskaya Pisanitsa (rock art site). Many of those images have close analogies in the rock art of the Okunev culture. This is another argument suggesting that the early layer of the Pisanitsa belongs, if not to the Okunev archaeological culture itself, then to a culture of the Okunev circle, which was strongly influenced by it. It could be the Krokhalyovka archaeological culture, whose sites are known in the area of the rock art sites in the Tom River region.
Keywords: Rock art, face mask, solar sign, the Okunev archaeological culture, the Krokhalyovka archaeological culture
Исследование выполнено в рамках проекта РФФИ 20-49-420003 р_а «Наскальное искусство Кузбасса: хронология, мифология и культурная принадлежность»
Томская писаница - самый представительный памятник наскального искусства Притомья - и по количеству рисунков, и по набору сюжетов и образов. В настоящей статье рассматриваются известные на сегодняшний день изображения личин и так называемых солярных знаков. Ряд из них публикуется впервые.
Для удобства изображениям, приводящимся в статье (рис. 1-9), были даны условные порядковые номера.
Описание Изображение 1 (рис. 1: 1). Расположено на плоскости 1 основного местонахождения, в месте, имеющем отрицательный угол наклона. Представляет собой незаконченное или не полностью сохранив-
шееся изображение личины - левую половину сердцевидного контура, внутри которого виден глаз в виде короткой горизонтальной слабо профилированной дуги. Техника выбивки.
Изображение 2 (рис. 1: 2; 5). Личина. Также находится на плоскости 1, в правой её части. Сердцевидный контур, слегка приострённый в районе «подбородка». Два глаза в виде округлых лунок, нос (?), рот в виде короткого горизонтального отрезка. Техника выбивки.
Изображение 3 (рис.1: 3; 5). Личина, выбитая правее и ниже личины 2. Представляет собой сердцевидный контур, слегка вытянутый в ширину. Ни глаз, ни рта не прослеживается.
Изображение 4 (рис.1: 4; 6: 1, 2). Личина, расположенная в левой нижней части плоскости 3. Сердцевидная форма, закруглённая нижняя часть. Округлыми лунками показаны глаза и рот. От выступов в верхней части контура отходят рога, изгибающиеся практически под прямым углом и соединяющиеся своими концами. У левого рога сохранились 4 коротких отростка. Техника выбивки с последующей прошлифов-кой. Опубликована И. Д. Русаковой [2012, рис. II].
Изображение 5 (рис. 1: 5; 6, 1). Личина, также находится на плоскости 3, в центральной её части. Выполнена в технике выбивки с последующей прошлифовкой. Представляет собой сердцевидный контур с плавно профилированным «подбород-
ком». Глаза показаны в виде округлых лунок, рот - в виде короткого горизонтального прямого отрезка. Сохранился один рог с отростком (?), отходящий от контура над глазом и показанный плавной дугообразной линией. По всей вероятности, так же, как и у изображения 4, рога личины соединялись своими концами. Это, в частности, видно на рисунке И.Х. Беркгана, где показаны два рога, сходящиеся в вершине [Ковтун, Русакова, 2012, рис. 1, А]. На рисунке И. Смирнова эта личина также имеет два рога, правда, показаны они выходящими из одной точки и расходящимися в стороны [Ожередов, 2011, рис. 12]. Н. Овчинников сделал две прорисовки фрагментов плоскости 3 с разных фотографий. На одной из них личина представлена без рогов,
Рис. 1. Томская писаница. Личины сердцевидной формы. Номера на рисунке соответствуют номерам в описании (№ 9 по: [Миклашевич, 2010])
на другой - с одним рогом, практически в том же виде, в котором мы видим её сейчас [1910, табл. 1, 2]. В монографии А. П. Окладникова и А. И. Мартынова личина опубликована под номером 185 и не имеет рогов [1972, с. 97; 185]. Изображение опубликовано И. Д. Русаковой [2012, рис. II].
Изображение 6 (рис. 2: 6; 6: 1, 3). Частично сохранившаяся личина (?) на плоскости 3. В настоящее время видны два глаза, показанные в виде лунок с ободками-окружностями. Остальные части изображения были уничтожены последующей выбивкой и современными надписями. Опубликована И. Д. Русаковой [2012, рис. II].
Все три личины на плоскости 3 (изображения 4-6), расположены фактически в один ряд: две из них - по краям плоскости и одна - в центре (рис. 6: 1). Возможно, такое расположение могло иметь какое-то смысловое значение.
Изображение 7 (рис. 2: 7). Находится на плоскости 4, в левой части композиции. Личина, выполненная в технике контррельефа с помощью выбивки: круг с выбитой внутренней поверхностью; невыби-тыми остались глаза, нос и рот. От нижней части вниз отходит «ручка» (?) - выбитая прямая линия; ещё ниже сохранилась едва видимая прочерченная линия, вероятно,
Рис. 2. Томская писаница. Личины. Номера на рисунке соответствуют номерам в описании (№8, 13, 17 по: [Миклашевич, 2011в])
эскиз продолжающейся ручки. Почти под прямым углом «ручку» пересекает слегка изогнутая линия. Возможно, это незавершённое изображение туловища (?). Рисунок опубликован Е. А. Миклашевич [2010, рис. 1; 2011б, рис. 5, 2; 7].
Изображение 8 (рис. 2: 8) также находится на плоскости 4. Это фрагмент круглой (?) личины с глазами и ртом, показанными точками. Две трети абриса личины утрачены в результате сколов скальной поверхности. Техника выбивки.
Изображение 9 (рис. 1: 9). Череповидная личина. Расположена в правой части плоскости 4. Имеет двойной контур; внутренний контур не замкнут. Глаза и рот показаны небольшими округлыми лунками. Техника выбивки.
Личины 8 и 9 с плоскости 4 опубликованы А. П. Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 83, 144,145], Е. А. Миклашевич [2010, рис. 1; 2011б, рис. 7].
Изображение 10 (рис. 4: 10) с плоскости 6 сложно идентифицировать. Можно интерпретировать и как знак, и как личину. Просматривается подовальный контур,
две линии по сторонам, возможно, «косы». Изображение публиковано И.Д. Русаковой [2015б, рис. 1; 2, 4].
Изображение 11 (рис. 2: 11; 7: 1). Нео-контуренная личина. Находится в правой части плоскости 6, перед грудью крупной фигуры лося. Глаза её показаны в виде выбитых окружностей с небольшими округлыми ямками в центре. Рот изображён также в форме окружности с округлой ямкой внутри, которая намеренно или в результате сколов при выбивке с двух сторон соединяется с внешним контуром. Выше «рта» и немного справа от него выбита дугообразная линия, которая, вполне вероятно, может иметь отношение к данному изображению и представлять собой намеченную линию «раскраски». Слева сохранилось несколько тонких прочерченных прямых линий. Возможно, таким образом был обозначен контур личины, так и оставшийся в виде эскиза [Русакова, 2015б, с. 81; рис. 4, 3]. В публикации А. П. Окладникова и А. И. Мартынова это изображение интерпретируется как три солярных знака [1972, с. 40; 198; 32].
Рис. 3. Томская писаница. Знаки. Номера на рисунке соответствуют номерам в описании (№ 28, 29, 32, 33, 35, 36 по: [Миклашевич, 2011в])
VI
-»г «к С.
10
/ —
16
31
*
I ч
\ I
14
Рис. 4. Томская писаница. Изображения, выполненные краской. Номера на рисунке соответствуют номерам в описании (№ 12, 14, 16, 31 по: [Миклашевич, 2011в])
Четыре личины (12-15), описываемые ниже, находятся на плоскости 7А.
Изображение 12 (рис. 4: 12; 7: 2). Небольшой сохранившийся фрагмент личины (?), выполненной краской красновато-бордового оттенка. Видны часть нижнего контура и три наклонных линии, одна из которых, не доходя до контура, загибается вправо. Опубликована Е. А. Миклашевич [2011в, рис. 14].
Изображение 13 (рис. 2: 13; 7: 2) нанесено на скалу с помощью выбивки. Представляет собой овал, внутри которого от верхнего контура из одной точки вниз и в стороны отходят две дугообразных линии. На участке, на котором выбита личина, видны следы краски красноватого оттенка. Опубликована Е.А.Миклашевич [2011в, рис. 14]. В публикации А. П. Окладникова и А. И. Мартынова на месте этой личины показан «солярный» знак [1972, с. 48, 49-51].
Изображение 14 (рис. 4: 14; 7: 2). Личина, выполненная краской красновато-бордового оттенка. Имеет слабо профилированный череповидный абрис; нижняя часть вытянута и имеет два контура, создавая впечатление широко открытого рта. По сторонам прорисованы линии, которые могут обозначать ленты или косы. В верхней части внутри контура личины сохранились
остатки двух линий раскраски (?). Опубликована Е.А. Миклашевич [2011в, рис. 14].
Изображение 15 (рис. 2: 15; 7: 2). Расположено в правой нижней части плоскости. Представляет собой, по всей видимости, незаконченный рисунок личины. Достаточно частой и глубокой выбивкой показаны верхняя часть контура и один глаз. Остальная часть контура лишь намечена и очень слабо просматривается на плоскости. Форма личины приближается к сердцевидной: слегка приострённая нижняя часть, но верхний контур не имеет прогиба. Опубликована у А. П. Окладникова и А. И. Мартынова [1972, с. 48; 49-51].
Несколько личин зафиксировано в правой части плоскости 7.
Изображение 16 (рис. 4: 16). Личина (?), выполненная краской красновато-бордового оттенка. Под-эллипсовидный контур, более широкий в верхней части. Виден один рог (?), отходящий в сторону, и два рога (?), отходящие вверх. Часть рисунка уничтожена нанесённой поверх выбивкой, поэтому говорить о внутреннем наполнении личины не приходится. Изображение опубликовано Е.А. Миклашевич [2011в, рис. 12].
Изображение 17 (рис. 2: 17). Неоконту-ренная личина. Представляет собой два глаза в виде лунок, соединённых между
собой линией, и лунку рта, выполненных в технике выбивки; глаза с соединяющей их линией поверх выбивки прошлифованы. Слева редкими ударами выбита дуга, которая может быть намеченным контуром личины. Присутствует в публикации А. П. Окладникова и А. И. Мартынова на вкладке с прорисовкой плоскости, однако не имеет номера и описания [1972, вкладка «Томская писаница. Рисунки камня V»]. Опубликована Е. А. Миклашевич [2011в, рис. 8].
Изображение 18 (рис. 2: 18). Незавершённое неоконтуренное изображение личины (?): два глаза, соединённые линией. Техника выбивки. Расположено между задней и передней ногой шагающего вправо и немного вверх лося, одного из самых реа-
листичных и мастерски выполненных на памятнике.
Изображение 19 (рис. 2: 19; 8: 4). Нео-контуренная личина на корпусе лося: два глаза в виде округлых лунок и рот в виде овала. Вокруг множество прочерченных линий. Возможно, некоторые из них могут быть эскизом контура и «раскраски» личины. Опубликована А.П.Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 65; 97], Е. А. Миклашевич [2011в, рис. 10].
Изображение 20 (рис. 1: 20; 9: 3). Незаконченное изображение сердцевидной личины. Видны глаза в виде округлых лунок, рот в виде овала, верхняя часть контура с прогибом. Сохранились тонкие прочерченные линии эскиза. Прорисовка глаз и
А
— и
s. ■ -■-. X
Рис. 5. Томская писаница, фрагмент плоскости 1: две сердцевидные личины;
фото и прорисовка
?.. * й
m
2
части контура присутствует в публикации А. П. Окладникова и А. И. Мартынова рядом с изображением цапли (№ 101), но не определяется как отдельный рисунок [1972, вкладка «Томская писаница. Рисунки камня V»].
Изображение 21 (рис. 2: 21). Личина. Находится немного выше и правее фигур цапель на разрушающемся участке скалы. Значительная часть изображения утрачена в результате скола. Сохранилось около двух третей контура округлой формы, глаз в виде лунки, рот в виде короткой широкой линии и, возможно, фрагмент «раскраски» -выбитая линия, косо проходящая между глазом и контуром личины. Видны прочерченные линии эскиза.
Изображение 22 (рис. 2: 22; 8: 1-3). Личина, расположенная выше изображения
волка. Техника выбивки. Сохранились тонкие прочерченные линии эскиза. Почти половина изображения утрачена в результате отслоения скальной корки. Сохранились: часть овального (или сердцевидного?) контура, рот в виде дуги с поднятыми вверх концами, один глаз. Глаза, по всей видимости, соединялись выбитой широкой полосой, подобно личине 17 (рис. 2: 17). Петлеобразная линия правее глаза воспринимается как ухо личины, однако она выполнена более мелкой и частой выбивкой, чем её контур, глаз и рот. Патина петлеобразной линии совпадает с цветом патины поверхности, а патина личины несколько
светлее (рис. 8: 1), поэтому говорить об одновременности нанесения их на скалу не приходится. Через центр личины сверху вниз проходит полоса, выполненная краской красновато-бордового оттенка. На фото и пигментной карте хорошо видно, что выбивка перекрывает краску (рис. 8: 1, 2).
Четыре личины выявлены на плоскости 8. Нужно отметить, что здесь их число,
по всей вероятности, было большим, но из-за многочисленных повреждений скальной поверхности, в основном носящих антропогенный характер, значительная часть петроглифов безвозвратно утеряна [Русакова, 2015а, с. 85, 86].
Изображение 23 (рис. 1: 23; 9: 1). Сердцевидная личина, находящаяся в нижней части центрального участка плоскости
Щ у -- ■*» ' ■ ••->*-
. т'жж
- Л- ; ^ -
- ■ .V
.■ ■ .. - *-''*■ ■ ...
¥\ ^НКг® - Г; .'1'
Рис. 7. Томская писаница: 1 - плоскость 6, фрагмент; 2 - плоскость 7А, прорисовка Е.А. Миклашевич с уточнением изображения личины в нижней части композиции
Рис. 8. Томская писаница, фрагменты плоскости 7: 1-3 - личина и «солярный» знак (фото, пигментная карта, прорисовка по фотографии с повышенной контрастностью); 4 - неоконтуренная личина на корпусе лося и незавершённое изображение личины
справа от антропоморфной фигуры в «скелетном» стиле. Глаза личины расположены вплотную к «мыску» прогиба. Техника выбивки. Опубликована А. П. Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 105, 217], И. Д. Русаковой [2015а, рис. 5].
Изображение 24 (рис. 2: 24). Личина, от которой сохранился лишь один глаз в виде лунки с «ободком». Предположить, что это было изображение личины, позволяет фотография начала XX в., на которой виден второй глаз, впоследствии утраченный [Русакова, 2015а, рис. 12, 1; 15, 3, 4] (рис. 2: 24, а). Техника выбивки.
Изображение 25 (рис. 1: 25; 9: 2). Сердцевидная личина в правой верхней части плоскости. Имеет приострённый нижний контур, два глаза и рот. Техника выбивки. Личина присутствует на прорисовке с фото-
графии Н. Овчинникова [1910, табл. 3], опубликована А. П. Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 115, 242], И. Д. Русаковой [2015а, рис. 1; 4].
Изображение 26 (рис. 1: 26). Личина, имеющая сердцевидный контур с глубоким прогибом. Глаза и рот показаны в виде округлых лунок. От выступов в верхней части отходят два коротких прямых рога. Короткие отрезки по бокам можно интерпретировать как уши или как руки. Нижний контур не замкнут, а продолжается в виде вертикальных линий (ног?), заканчивающихся «ступнями». Техника выбивки. Изображение опубликовано А. П. Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 115, 244], И. Д. Русаковой [2015а, рис. 1; 4].
Изображение 27 (рис. 1: 27; 9: 4). Сердцевидная личина на участке между основ-
ным местонахождением памятника и устьем р. Писаной. Выбита на большой плите, имеющей положительный угол наклона. Сильно выветрена. Нижний контур прио-стрён. Глаза в виде лунок с ободками, рот -в виде короткой горизонтальной линии; дугой концами вниз показана «раскраска». Опубликована А.П.Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 123; 272].
При анализе изображений личин Томской писаницы необходимо рассматривать и изображения так называемых солярных и близких к ним по форме знаков. Солярными считаются (наряду с другими формами) знаки в виде окружности с точкой или кружком в центре, либо в виде двух
Рис. 9. Томская писаница, сердцевидные личины: между основным местонахождением и устьем р. Г
или трёх концентрических окружностей, иногда также имеющих точку в центре [Го-лан, 1992, с. 27; Дэвлет, 1997а, с. 11]. Обращает на себя внимание, что часто знаки показаны с помощью тех же приёмов, что и глаза некоторых личин. Кроме того, «солярные» знаки часто сопровождают изображения личин, в частности, на статуарных памятниках окуневской культуры и, без сомнения, имеют с ними прочную смысловую связь.
На наш взгляд, два знака на плоскости 7А являются близкими описанным выше не только по форме, но и по содержанию.
Изображение 28 (рис. 3: 28; 7: 2). Знак в виде окружности с точкой в центре, вы-
1, 2 - плоскость 8; 3 - плоскость 7; 4 - плоскость
полненный в технике выбивки с последующей слабой прошлифовкой. От точки к контуру прочерчены тонкие линии.
Изображение 29 (рис. 3: 29; 7: 2) находится рядом со знаком 28. С помощью выбивки и последующей прошлифовки нанесён контур грушевидной формы. В центре выбита небольшая лунка, от которой к контуру расходятся тонкие прочерченные линии.
Изображения 28 и 29 опубликованы А. П. Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 48; 50, 51], Е. А. Миклашевич [2011в, рис. 14].
Изображение 30 (рис. 3: 30). Находится в левой части плоскости 7, ниже изображений медведя и лося. Представляет собой знак в виде окружности, близко к центру которой намечена небольшая лунка. Техника выбивки. Знак присутствует в публикации А. П. Окладникова и А. И. Мартынова -на вкладке с прорисовкой плоскости под номером 54, на с. 48 он показан под номером 57. Видимо, это опечатка, так как при описании изображений авторы приводят его под номером 54 [1972, с. 49].
Изображение 31 (рис. 4: 31). Знак в виде окружности, выполненной краской красновато-бордового оттенка. Расположен рядом с личиной (?) 16. Перекрывается антропоморфной фигурой, выполненной пикетажем, поэтому, возможно, точка в центре контура знака могла быть уничтожена в процессе выбивки. Знак опубликован Е. А. Миклашевич [2011в, рис. 12].
Изображение 32 (рис. 3: 32). Знак в виде окружности с небольшой лункой в центре, от которой к контуру отходят прочерченные радиальные линии. Контур и точка выполнены в технике выбивки. Знак опубликован А. П. Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 67; 91], Е.А. Миклашевич [2011в, рис. 12].
Изображение 33 (рис. 3: 33). Прочерченный знак в виде эллипса, нижняя часть которого или не закончена, или не сохранилась. От центра к контуру вверх и вниз отходят по нескольку тонких линий. Опубликован Е. А. Миклашевич [2011в, рис. 8].
Изображение 34 (рис. 3: 34). Прочерченный тонкими линиями знак, по форме при-
ближающийся к эллипсу, в нижней части которого линии контура, не смыкаясь, уходят вниз и завершаются небольшими горизонтальными отрезками. В центре знака - точка, от которой вверх отходят четыре линии, изогнутые под углом, также несколько линий прочерчено от точки в стороны и вниз. В верхней и в боковых частях знака прочерчены три дуги, своими концами обращённые к контуру.
Изображение 35 (рис. 3: 35). Прочерченный тонкими линиями знак в виде эллипса с несколько более широкой верхней частью. От центра к верхней и нижней частям контура прочерчены линии. Пять линий в верхней части заканчиваются небольшими треугольничками-стрелками.
Изображение 36 (рис. 3: 36). Знак выполнен тонкими прочерченными линиями. Представляет собой эллипс, нижняя часть которого не сохранилась. По внутренней орнаментации повторяет знак 35, но в отличие от него в нижней части имеет четвёртую дугу, зеркально расположенную относительно верхней дуги.
Знаки 34-36 опубликованы А.П. Окладниковым и А.И.Мартыновым [1972, с. 69; 92, 94], Е.А. Миклашевич [2011в, рис. 8].
Знак 37 (рис. 3: 37) представляет собой две концентрические окружности с округлой лункой в центре. Техника выбивки с последующей прошлифовкой. Опубликован у А. П. Окладникова и А. И. Мартынова [1972, с. 73; 107].
Знак 38 (рис. 3: 38). В технике выбивки выполнены две концентрические окружности. Опубликован А. П. Окладниковым и А. И. Мартыновым [1972, с. 75; 121].
У А. П. Окладникова и А. И. Мартынова опубликован ещё один знак в виде двух вписанных одна в другую окружностей с точкой в центре [Там же, с. 75; 118]. В настоящее время этого знака не обнаружено. Вероятно, он был утрачен в результате отслоения скальной корки, которое на том участке, где он мог находиться, идёт достаточно интенсивно.
Возможно, есть изображение личины или «солярного» знака ещё на одной из плоскостей участка между устьем Писаной и основным местонахождением. Но силь-
ная выветренность, неровная по фактуре и цвету поверхность скалы делают весьма затруднительной прорисовку изображения. Изготовление контактной копии тоже вряд ли поможет выявить выбивку, если она есть, из-за её поверхностного характера. Здесь требуется съёмка со специально выставленным светом, которая поможет «проявить» рисунок. То есть исследовательские работы на Томской писанице не закончены, и, вполне вероятно, к открытиям последних лет ещё добавятся новые.
Анализ
Таким образом, на сегодняшний день на Томской писанице зафиксировано 27 личин и их фрагментов, а также 11 знаков, которые обычно трактуются как солярные, и близких к ним. Картина несколько иная, чем представлялась авторам первой публикации памятника. По их подсчётам, личин на Томской писанице немного, всего семь, в основном на 6-м камне (плоскость 8 по современной нумерации), и все они объединены общими чертами: овал лица напоминает сердцевидную форму с обозначенными глазами и ртом [Окладников, Мартынов, 1972, с. 190; 216].
По результатам исследований последних лет, личины присутствуют почти на всех плоскостях писаницы, они разнообразны по форме и по технике исполнения.
Сердцевидные личины
Практически половину от общего количества личин составляют так называемые сердцевидные личины. Это изображения, напоминающие человеческое лицо анфас, контур которого в верхней части имеет своеобразный прогиб. У личин Томской писаницы нижняя часть контура - заострённая или плавно изогнутая. Три личины имеют рога (рис. 1: 4, 5, 26). Уникальным можно считать изображение личины 26 с плоскости 8 (рис. 1: 26). Сложно сказать, что или кого представляет собой личина «на ножках», имеющая небольшие прямые рожки и короткие «ручки». Шаман это, закрывший огромной маской не только своё лицо, но и тело, или это дух, принявший такой фантастический облик?
Изображения сердцевидных личин, как неоднократно отмечалось исследователя-
ми, имеют широкий ареал и временной диапазон. Но территориально самые близкие аналогии сердцевидным личинам Томской писаницы и в целом Нижнего Прито-мья присутствуют в наскальном искусстве окуневской культуры.
А. Л.Заика в своей статье «Сердцевидные личины в петроглифах Южной Сибири» приводит сводную таблицу таких изображений со Среднего Енисея. Это изображения на стелах и плитах, на скалах и в гроте [2013, рис. 1; 2]. К этой таблице сегодня можно добавить ещё несколько изображений сердцевидных личин.
Об очень близком сходстве сердцевидной личины 27, расположенной между основным местонахождением Томской писаницы и устьем р. Писаной (рис. 1: 27; 9: 4), и личинами в логу Каменка [Миклашевич, 2013, рис. 1, 1] уже говорилось [Русакова, 2015б, с. 86]. Личины в логу Каменка, как пишет автор их публикации, представляют собой целый «иконостас» окуневской культуры. Среди них есть оконтуренные и неоконтуренные, с округлым сердцевидным контуром; у некоторых обозначены дополнительные линии на «лице», имеются короткие прямые или изогнутые рога [Миклашевич, 2013, с. 257]. Личина 27 с Томской писаницы имеет как минимум две близких аналогии с этой плоскости (рис. 10: 1).
Одно из недавних открытий - прекрасно сохранившийся костяной гребень из могильника Красный камень в Хакасии, украшением которого послужила сердцевидная личина [Лазаретов, Поляков, 2018а, с. 23, 27, 40, рис. 7, 10; 8], которая по форме близка личинам 2, 5 Томской писаницы (рис. 1: 2, 5; 10: 2). Курган 1, в котором находилось женское погребение с гребнем, авторы раскопок относят к XXIII - началу XXII вв. до н.э. и считают, что он занимает промежуточное положение между уйбат-ским и черновским этапами окуневской культуры [Там же, с. 40-43].
Ранее поиск аналогий сердцевидным личинам с писаниц Нижнего Притомья шёл в направлении самусьской культуры. Среди изображений на керамических сосудах присутствуют антропоморфные фигуры
с головой, имеющей геометризованный сердцевидный контур, с которыми и сравниваются нижнетомские сердцевидные личины [Леонтьев, 1978, с. 100; Ковтун, 2014, с. 31]. Но, как уже было сказано [Русакова, 2015б, с. 85, 86], большинство параллелей в самусьской изобразительной традиции, приводящихся для нижнетомских петроглифов, имеет «формально-иконографический» [Ковтун, 1993, с. 36] характер. Сегодня, на наш взгляд, накоплен уже достаточный арсенал аналогий в наскальном искусстве окуневской культуры (рис. 10-12), имеющих с нижнетомскими петроглифами общие стилистические и
иконографические характеристики, вплоть до «портретного» сходства (рис. 10; 12: 2).
Череповидные личины На Томской писанице присутствуют два изображения череповидных личин: на плоскостях 4 и 7А. (рис. 1: 9, 4: 14). Изображения с череповидным контуром часто связывают с сердцевидными личинами [Окладникова, 1979, с. 48; Заика, 2013, с. 40]. На Томской писанице, а также на писанице Висящий Камень [Ковтун, 1993, рис. 16, 2,3] череповидные личины имеют такой же межглазный прогиб, как и сердцевидные. Личина на плоскости 7А, нанесённая краской, также имеет слабый прогиб в верхней
Рис. 10. Изображения сердцевидных личин, окуневская культура: 1 - скальная плоскость в логу Каменка, по: [Миклашевич, 2013]; 2 - костяной гребень из могильника Красный камень, по: [Лазаретов, Поляков, 2018а]; 3 - грот Проскурякова, по: [Миклашевич, 2014]; 4 - стела из кургана у оз. Шира, по: [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006]
части контура, который как бы усиливает дугообразная линия, направленная своей вершиной к центру личины (рис. 4: 14). Как отмечает А.Л.Заика, череповидные личины в Южной Сибири встречаются в основном на изваяниях и плитах окунев-ской культуры из Минусинской котловины [2013, с. 40, 43, рис. 1; 2].
Личины, орнаментированные дугами
Многочисленные аналогии среди оку-невских личин имеет личина 13 Томской писаницы (рис. 2: 13). Она представлена окружностью, от верхней точки которой вниз и в стороны спускаются две дуги. Возможно, что подобными дугами была украшена и личина 21 (рис. 2: 21), хотя утверждать это трудно из-за большой степени её повреждённости. Подобными дугами раскрашивались лица (или черепа?) погребённых в окуневских могильниках [Мик-лашевич, 2003-2004, с. 23, рис. VI].
Хорошо прослеживаются варианты «раскраски» личин в виде двух противопоставленных дуг, окаймляющих глаза, на скале у разъезда Бельтыры [Леонтьев, 1997, рис. 17] (в других публикациях - гора Изирих-Тас [Миклашевич, 2006, рис. 9],
Ызырых-Тас [Савинов, 2006, рис. 2, ^]). Здесь дуги показаны в разных вариантах: соприкасающиеся в верхних концах, как бы отходящие из одной точки верхнего контура; соприкасающиеся в своих «вершинах»; не соприкасающиеся (рис. 11: 1). Д.Г. Савинов относит подобные личины к раннеокунев-ским изображениям [2006, с. 158, 161].
Раскраска лиц антропоморфных фигур подобными дугами - достаточно частое явление в рисунках каракольской культуры [Кубарев, 2009, рис. 33; 36; 37; 38; 41; 42; 57; 93; 141, 4]. Д.Г. Савинов связывает ранние изображения окуневской культуры южных районов Минусинской котловины и Горного Алтая, относя их к тас-хазинско-му - каракольскому стилю и подчёркивая, что они образуют единый (во всяком случае, наиболее близкий) ареал и представляют собой «наиболее раннее (субстратное) основание в развитии окуневского искусства» [2014, с. 99].
В связи с таким орнаментальным мотивом, как дуги, большой интерес представляют знаки 34 и 36 с плоскости 7 Томской писаницы (рис. 3: 34, 36). Оба знака - подо-вальной формы, оба имеют схожую внут-
Рис. 11. Личины, орнаментированные дугами: 1 - личины с плоскости у разъезда Бельтыры (Изирих-Тас), по: [Леонтьев, 1997]; 2 - антропоморфный образ на фрагменте оку-невского сосуда из могильника на станции Аскиз, по: [Па-ульс, 1997]; 3 - стела с чаатаса Красный камень, по: [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006]
реннюю орнаментацию, в том числе и в виде дуг, расположенных по бокам и в верхней части знаков; знак 36 имеет дугу ещё и в нижнем сегменте. Изображения знаков 34 и 36 очень близки изображениям личин. Один из знаков даже имеет «ножки», как личина 26 на плоскости 8 (рис. 1: 26). Но точка в центре и отходящие от неё линии сближают эти изображения с «солярными» знаками. Однако дуги на личинах и на описываемых знаках, по всей вероятности, имеют одно смысловое значение.
Орнаментация знака 34 тремя дугами имеет большое сходство с орнаментацией личины, обнаруженной на фрагменте оку-невского керамического сосуда из могильника ПМК-6 на железнодорожной станции Аскиз в Хакасии [Паульс, 1997, с. 126, рис. 4], которую Д. Г. Савинов также относит к тас-хазинскому стилю в окуневском искусстве [2006, с. 158] (рис. 11: 2). Членение личин с помощью подобных дуг встречается и на изваяниях и стелах окуневской культуры, правда, чаще всего эти личины более сложные по сравнению с личиной с керамики из могильника ПМК-6, имеют дополнительные элементы (тройные дуги, заканчивающиеся «вилками», дополнитель-
ную «раскраску» в виде горизонтальных полос и другие детали [Леонтьев, Капель-ко, Есин, 2006, № 80, 85, 202, 216, 266 и др.] (рис. 11: 3). Двойные и тройные дуги зафиксированы и у выполненных краской личин, недавно обнаруженных на Шала-болинской писанице [Заика, Солодейни-ков, 2018, рис. 4-11]. Возможно, это более позднее выражение мифологемы, связанной с раскраской или членением лица одинарными дугами. Д. Г. Савинов относит изваяния с тройными дугами ко второму варианту черновской группы изображений, более поздней, чем тас-хазинская [Савинов, 2006, рис. 9, 1, 4].
Изображение личины в технике контррельефа Единственное в Нижнем Притомье изображение личины, выполненное в технике контррельефа (рис. 2: 7), наиболее близкие аналогии находит в петроглифах Тувы, среди личин мугур-саргольского типа [Дэвлет, 1998, рис. 5, 10, табл. 21, 50]. Объединяют их округлая форма, «выборка» скальной поверхности внутри контура за исключением «островков» в районе глаз, носа и рта, а также «ручка» под личиной, которая могла представлять собой реаль-
Рис. 12. «Солярные» знаки без лучей-отростков на плитах и изваяниях окуневской культуры: 1 - плита с неустановленным местом находки; 2 - плита из Камыштинского Большого кольца; 3 - плита из могильника Есино IX; 4 -изваяние из пос. Ербинский; 5 - изваяние Чи-тыхысского чаатаса (1-5 - по: [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006])
ную ручку маски. Как неоднократно отмечалось исследователями, тувинские (мугур-саргольские) изображения личин относятся к личинам окуневского типа, и, хотя считаются более поздними, на определённом этапе они сосуществовали [Дэвлет, 1997б, с. 241].
Нужно сказать, что и среди петроглифов Среднего Енисея встречаются личины, выполненные в технике контррельефа (рис. 12: 1, 3). Правда, это в основном сердцевидные личины, которые А. Л. Заика считает наиболее архаичными в кругу изображений окуневской изобразительной традиции [2013, с. 41].
Личины в форме окружности и неоконтуренные личины
Наиболее сложно определить хронологическую или культурную принадлежность личины в форме окружности с тремя небольшими лунками, показывающими глаза и рот (изображение 8, рис. 2: 8), так как она не имеет никаких специфических деталей. Здесь мы можем говорить только об иконографических параллелях и использовать эти параллели только в качестве дополнительного аргумента в пользу того или иного вывода. Простые личины округлой формы присутствуют на памятниках окуневской культуры [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, № 107, 127, 191, 2], не говоря уже о том, что округлую форму имеют «основные» личины на многих изваяниях и стелах [Там же, № 7, 32, 90, 114, 194, 222, 276 и др.].
Неоконтуренные личины, и особенно личина на крупе лося (рис. 2: 19; 8: 4), находят параллели как в самусьской культуре, так и в окуневской, для которой типичными являются изображения животных с неоконтуренными, схематичными личинами на крупах [Леонтьев, 1978, с. 100].
Личины, выполненные краской
Все личины Томской писаницы, нанесённые на скальную поверхность краской, имеют оригинальную форму, и аналогии им подыскать весьма сложно. Но открытия последних лет показывают, что творчество художников окуневской культуры отличалось большим разнообразием, в том числе это касается рисунков, выполненных краской. Так, некоторые из новых красочных личин Шалаболинской писаницы
[Заика, Солодейников, 2018, рис. 4-11] имеют черты, нехарактерные для красочных окуневских личин [Там же, с. 64]. Да и некоторые из ранее известных личин этого памятника до сих пор можно считать уникальными, так как аналогий им пока не известно (см., например: [Пяткин, Мартынов, 1985, с. 122, рис. 13; 56]).
Личина-знак на плоскости 6 и личина на плоскости 7А с «косами» или лентами (рис. 4: 10, 14), подобно изображению с Висящего Камня, находят иконографические параллели среди антропоморфных фигур на самусьской керамике [Ковтун, 2014, с. 111, табл. 44; 46], а также среди петроглифов окуневской культуры Минусинской котловины (грот Проскурякова [Есин, 2010, рис. 14, 3; Заика, 2013, рис. 1, 6; 5; Миклашевич, 2014, рис. 2, ^]).
Личины с глазами в виде окружности с точкой в центре Среди петроглифов Томской писаницы присутствуют по меньшей мере четыре личины, глаза которых переданы окружностями с точкой в центре. Это уже рассмотренная выше личина 27 (рис. 1: 27; 9: 4), а также личины 6, 11 и 24 (рис. 2: 6, 11, 24). К сожалению, из-за плохой сохранности изображений 6 и 24 мы можем лишь предполагать, что это были личины. Но это предположение вполне обоснованно, а такая хорошо узнаваемая деталь, как «ободки» вокруг глаз, очень часто встречается у личин на скалах и особенно на изваяниях и стелах окуневской культуры. Глаза личин зачастую показывались в виде окружности с точкой в центре или в виде двух или трёх концентрических окружностей (см., например: [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, № 34-36, 46-48, 53, 54, 57-60, 62, 63, 68-72 и др.]).
«Солярные» и близкие им знаки Следует отметить, что встречаются и одиночные изображения окружностей с точкой в центре - «солярные» знаки. Вероятно, есть какая-то семантическая связь такого знака и глаза личины [Есин, 2000, с. 114], если они изображались фактически одинаково и порой неотличимы друг от друга.
На Томской писанице представлено три подобных знака: знак 30 - в виде окружности с намеченным центром, знак 37 - в виде двух концентрических окружностей с ок-
руглой лункой в центре и знак 38, состоящий из двух концентрических окружностей (рис. 3: 30, 37, 38). Подобные лаконичные знаки зафиксированы на скальных плоскостях (Суханиха I [Миклашевич, 2011а, рис. 15], Шалаболинская писаница [Пяткин, Мартынов, 1985, рис. 68], Каратаг [Семёнов и др., 2000, рис. 10] в Красноярском крае, Алды-Мозага, Мугур-Саргол в Туве [Дэв-лет, 1998, рис. 3, 10, 12, 14; 6, 13] и др.). Два таких знака присутствуют на Новоромановской писанице.
Большинство подобных знаков на изваяниях и плитах окуневской культуры -более сложной формы. Это в основном «круги с четырьмя лучеобразными уголками», или «четырёхлучевые круги» [Гряз-нов, 1950, с. 132; 153 и др.]. Не все исследователи считают эти знаки солярными [Есин, 2000, с. 116; Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, с. 60-62], поэтому мы заключили слово «солярный» в кавычки. Такие знаки, как подчёркивают авторы монографии «Изваяния и стелы окуневской культуры», обычно являются частью более сложных изобразительных текстов, в которых занимают устойчивые позиции [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, с. 57, 58]. Присутствуют на изваяниях и стелах также знаки более лаконичных форм, без лучей-отростков, подобные знакам, нанесённым на скалы. Они находятся на изваяниях на месте знаков в виде круга или квадрата с лучами [Там же, № 99, 110, 134, 194, 203, 271] (рис. 12), что говорит об их смысловой близости и о генезисе последних от рисунков простого круга с точкой в центре [Там же, с. 60].
Среди изображений Томской писаницы есть знаки в виде окружности, от центра которой к контуру расходятся прочерченные линии (рис. 3: 28, 32). Такие знаки имели широкое распространение, представляя собой солярное или простое колесо со спицами. Изредка встречаются они и среди изображений окуневской культуры [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, № 201].
Вблизи от этих знаков на Томской писанице находятся знаки подовальной и грушевидной формы с расходящимися от центров радиальными линиями (рис. 3: 29, 33, 35). Можно допустить, что это «модификации» круглого знака. А. П. Окладников и
А. И. Мартынов считали их знаками женского плодородия [1972, с. 197].
Знаки 28 и 29 (рис. 3: 28, 29) являются частью оригинальной композиции. Центром её выступает лось, вокруг которого, помимо указанных знаков, сосредоточено 4 личины (рис. 7: 2): округлая (?) личина со сложной орнаментацией и череповид-ная личина, выполненные краской; овальная личина, орнаментированная дугами, и незавершённая личина подсердцевидной формы, нанесённые с помощью выбивки. По-видимому, данной композиции придавалось какое-то особое значение, учитывая, что и фигура лося (лосихи) выделяется среди других изображений лосей трактовкой туловища, и на памятнике больше нет изображений животных, вокруг которых было бы расположено такое количество личин и знаков. И. В. Ковтун считает, что это жертвенный лось, которого «заглатывает» крупная череповидная красочная личина. То есть, на плоскости показан акт принятия божеством или духом приносимого ему в жертву животного [Ковтун, 2014, с. 154]. Представляется, что сцена имеет более сложную семантику, и, помимо этой личины, определённая роль в композиции отводится каждой личине и каждому знаку.
Выводы
Проведённый анализ показывает, что большинство личин и знаков Томской писаницы наиболее близкие аналогии находит в наскальном искусстве окуневской культуры, в основном в её образцах, относящихся исследователями к ранним этапам - уйбатскому и переходному к чернов-скому [Савинов, 2006, с. 158, 161; 2014, с. 99; Заика, 2013, с. 42].
Дополняют эту картину изображения солнцеголовых персонажей, обнаруженных нами в 2005 г. на плоскости 7 Томской писаницы [Ковтун, Русакова, Миклашевич, 2005, с. 256, рис. 3]. Они имеют близкие аналоги среди изображений окуневской культуры, также относимых к её раннему этапу [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, № 3, 7, 32 и др.]. Кроме того, как считают исследователи, ангарский стиль изображения животных, прежде всего, лосей, вошёл в окуневскую изобразительную традицию на раннем её этапе [Савинов, 2006, с. 160, 161], а на Томской писанице присут-
ствуют изображения лосей, которые мы можем относить к реалистичному ангарскому стилю.
Однако открытия последних лет показывают, что не всё так однозначно с разделением памятников окуневского искусства на хронологические группы. Так, в могильнике уйбатского этапа Уйбат-Чарков в Хакасии были обнаружены плиты перекрытия с рисунками. На плитах хорошо сохранилась краска, и было зафиксировано, что фон был «залит» красной охрой, а линии выбивки закрашены чёрным цветом. Изображения имеют дополнительные детали, как считалось ранее, нехарактерные для уйбатского этапа (третий глаз, уши, солярные символы). На другой плите было обнаружено хорошо сохранившееся нанесённое охрой изображение личины джойского типа [Лазаретов, Поляков, 2018б, с. 56, рис. 9, 1, 6, 7]. Авторы публикации отмечают, что полученные материалы не позволяют рассматривать развитие окуневского искусства по прямолинейной схеме от простых форм к сложным, и в ранний период существования культуры уже бытовали стилистически развитые образы [Там же, с. 60]. Правда, этот вывод пока можно экстраполировать только на изображения антропоморфных персонажей и личин, для изображений животных существующая хронологическая схема пока не была опровергнута.
Что касается простых форм личин, то и в их отношении исследователи допускают, что, созданные на ранних этапах окунев-ской культуры, они могли существовать на всём её протяжении [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, с. 19].
Видимо, следует согласиться с Д. Г. Савиновым, который отмечает, что в настоящее время «невозможно построение единой (эволюционной) линии развития окуневского искусства» [2014, с. 99].
Рассматривая изображения личин и «солярных» знаков Томской писаницы, мы видим, что среди них присутствуют в основном простые формы, которые, по подтверждённым данным, сформировались на раннем этапе существования оку-невской культуры. Изображения настолько близки своим прототипам, что ранее нами была предположена возможность создания этих рисунков самими окуневцами [Русакова, 2015б, с. 85, 86]. Но археологических памятников окуневской культуры в ареале памятников наскального искусства Томи пока не известно. А с поистине сенсационной находкой в крохалёвском погребении памятника Турист-2 в Новосибирске «предмета мобильного искусства» с антропоморфными образами, близкими искусству каракольской и окуневской культур [Заика, Басова, Постнов, 2019, с. 123130], появились основания связать многие образы наскального искусства Нижнего Притомья с существовавшей здесь кроха-лёвской культурой.
Возможность связи парциального изображения личины с Новоромановской писаницы, имеющего типично окуневские черты, с крохалёвским комплексом уже предполагалась ранее [Ковтун, Марочкин, Русакова, 2010, с. 92]. По имеющимся данным, крохалёвская культура существовала на территории Нижнего Притомья между XXIII и XVI вв. до н.э. и была синхронна окуневской с конца уйбатского этапа до её финала [Ковтун, 2019, с. 167]. Исходя из большого количества близких аналогий петроглифам указанного ареала среди петроглифов окуневской культуры, следует предположить сильное влияние, которому было подвержено искусство кро-халёвцев со стороны окуневцев, вплоть до полного заимствования некоторых образцов и продолжительного использования их в неизменном виде.
Литература
Голан А. Миф и символ. М.: Русслит, 1992. 375 с.
Грязнов М. П. Минусинские каменные бабы в связи с некоторыми новыми материалами //Советская археология. 1950. Т. XII. С. 128-156.
Дэвлет М.А. О солярных знаках, «солнцерогих» и «солнцеголовых» в наскальном искусстве //Наскальное искусство Азии. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997а. Вып. 2. С. 11-17.
Дэвлет М.А. Окуневские антропоморфные личины в ряду наскальных изображений Северной и Центральной Азии // Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: Санкт-Петербургский университет, 1997б. С. 240-250.
Дэвлет М.А. Петроглифы на дне Саянского моря (гора Алды-Мозага). М.: Памятники исторической мысли, 1998. 287 с.
Дэвлет М.А. Человек и его место в системе мироздания (по материалам петроглифов бассейна Верхнего Енисея) //Изобразительные и технологические традиции в искусстве Северной и Центральной Азии. М.; Кемерово: Кузбассвузиздат, 2012. С. 3-34. (Труды Сибирской Ассоциации исследователей первобытного искусства. Вып. IX)
Есин Ю. Н. Универсальный космический знак окуневского искусства // Международная конференция по первобытному искусству. Труды. Кемерово: КемГУ, 2000. Том II. С. 112-120. Есин Ю.Н. Проблемы выделения изображений афанасьевской культуры в наскальном искусстве Минусинской котловины //Афанасьевский сборник. Барнаул: Азбука, 2010. С. 53-73. Заика А.Л. Сердцевидные личины в петроглифах Южной Сибири//Научное обозрение Саяно-Алтая. 2013. № 1 (5). С. 35-51.
Заика А. Л., Солодейников А. К. Красочные изображения на западном участке Шалаболинской писаницы (предварительные результаты исследований) //Учёные записки музея-заповедника «Томская Писаница». 2018. Вып. 8. С. 56-66.
Заика А. Л., Басова Н. В., Постное А. В. Антропоморфная многофигурная композиция из погребения на поселении Турист-2 в Новосибирске //Изобразительные и технологические традиции ранних форм искусства (2). Памяти Е.Г. Дэвлет. М.; Кемерово: Кузбассвузиздат, 2019. С. 123-130. (Труды Сибирской Ассоциации исследователей первобытного искусства. Вып. XII).
Ковтун И. В. Петроглифы Висящего Камня и хронология томских писаниц. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1993. 140 с.
Ковтун И.В. Письмагора (История открытия и исследований: 1630-1956 гг.). Кемерово: Азия-Принт, 2013. 159 с.
Ковтун И. В. Шёпот духов (Этнолингвокультурные очерки мифологии нижнетомских писаниц). Кемерово: Азия-Принт, 2014. 171 с.
Ковтун И.В. Лунарные мифы Северо-Западной Азии (III-II тыс. до н.э.). Кемерово: ООО «Принт», 2019. 264 с.
Ковтун И. В., Марочкин А. Г., Русакова И.Д. Археологические комплексы в устье р. Долгая и культурно-хронологическая атрибуция петроглифов Новоромановской писаницы //Материалы научной сессии ИЭЧ СО РАН 2010 года. Кемерово: ИЭЧ СО РАН, 2010. Вып. 2. С. 84-95. Ковтун И.В., Русакова И.Д. Рисунок Томской писаницы И.Х. Беркгана // Материалы научной сессии Института экологии человека СО РАН. 2012 год. Кемерово: ИЭЧ СО РАН, 2012. Вып. 4. С. 77-81. Ковтун И.В., Русакова И.Д., Миклашевич Е.А. Обследование памятников наскального искусства Нижнего Притомья //Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. Т. XI. Ч. I. С. 355-358.
Кубарев В.Д. Памятники каракольской культуры Алтая. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2009. 264 с.
Лазаретов И. П., Поляков А. В. Могильник Красный камень - погребально-ритуальный комплекс ранней бронзы // Теория и практика археологических исследований. 2018а. Вып. 2 (22). С. 21-46. Лазаретов И. П., Поляков А. В. Исследования могильника Уйбат-Чарков и новые данные о раннем этапе развития окуневской культуры // Теория и практика археологических исследований. 2018б. Вып. 3 (23). С. 41-69.
Леонтьев Н. В. Антропоморфные изображения окуневской культуры (проблемы хронологии и семантики) // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в древности. Неолит и эпоха металла. Новосибирск: Наука, 1978. С. 88-118.
Леонтьев Н. В. Стела с реки Аскиз (образ мужского божества в окуневском изобразительном искусстве) //Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: Санкт-Петербургский университет, 1997. С. 222-236.
Леонтьев Н. В., Капелько В. Ф, Есин Ю. Н. Изваяния и стелы окуневской культуры. Абакан: Хакасское книжное издательство, 2006. 236 с.
Миклашевич Е.А. Некоторые дополнительные материалы в связи с публикацией плит из могильника Лебяжье //Вестник Сибирской Ассоциации исследователей первобытного искусства. 20032004. Вып. 6-7. С. 17-27.
Миклашевич Е.А. Окуневские лошади: к проблеме появления одомашенной лошади в Южной Сибири // Окуневский сборник 2. Культура и её окружение. СПб.: Санкт-Петербургский университет, 2006. С. 191-211.
Миклашевич Е.А. Некоторые результаты документирования повреждений петроглифов Томской писаницы //Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2010. Т. 16. С. 223-228.
Миклашевич Е. А. Выявление новых изображений на изученных памятниках наскального искусства. Неизвестные петроглифы Суханихи // Археология Южной Сибири. Кемерово: РИО КемГУ 2011а. Вып. 25. С. 91-106.
Миклашевич Е. А. Документирование повреждений петроглифов Томской писаницы // Наскальное искусство в современном обществе. К 290-летию научного открытия Томской писаницы. Материалы международной науч. конф. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2011б. Т. I. С. 128-138. (Труды Сибирской Ассоциации исследователей первобытного искусства. Вып. VIII).
Миклашевич Е.А. К изучению техники нанесения изображений Томской писаницы //Историко-культурное наследие Кузбасса. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2011в. Вып. III. С. 132-155. Миклашевич Е.А. Исследование памятников наскального искусства Минусинской котловины в 2012-2013 годах //Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН. 2013. Т. XIX. С. 255-259.
Миклашевич Е.А. Наскальные изображения в гроте Проскурякова (Хакасия) //Краткие сообщения Института археологии (КСИА). М.: Языки славянской культуры, 2014. Вып. 232. С. 32-42. Овчинников Н. О «писаных» камнях в Томском уезде //Алтайский сборник. Барнаул: Издание Алтайского Под-Отдела Западно-Сибирскаго Отдела Императорскаго Русскаго Географическаго Общества. Типо-Литография Главнаго Управления Алтайскаго округа, 1910. С. 1-6, таб. 1-6. Ожередов Ю.И. Томская писаница унтер-шихмейстера Ивана Смирнова //Наскальное искусство в современном обществе. К 290-летию научного открытия Томской писаницы. Материалы международной науч. конф. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2011. Т. I. С. 77-91. (Труды Сибирской Ассоциации исследователей первобытного искусства. Вып. VIII).
Окладников А. П., Мартынов А. И. Сокровища томских писаниц. Наскальные рисунки эпохи неолита и бронзы. М.: Искусство, 1972. 255 с.
Окладникова Е. А. Загадочные личины Азии и Америки. Новосибирск: Наука, 1979. 168 с. Паульс Е.Д. Два окуневских памятника на юге Хакасии // Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: Санкт-Петербургский университет, 1997. С. 123-127. Пяткин Б. Н., Мартынов А. И. Шалаболинские петроглифы. Красноярск: Изд-во Красноярского университета, 1985. 192 с.
Русакова И.Д. Томская писаница: некоторые выводы об изменениях, которым подвергались петроглифы памятника во времени //Археология Южной Сибири. Сборник научных трудов, посвя-щённый 80-летию со дня рождения Анатолия Ивановича Мартынова. Кемерово: Кузбассвузидат, 2012. Вып. 26. С. 109-115.
Русакова И.Д. Плоскость 8 Томской писаницы: современное состояние //Учёные записки музея-заповедника «Томская Писаница». 2015а. Вып. 2. С. 85-100.
Русакова И.Д. Плоскость шесть Томской писаницы: новые материалы //Научное обозрение Саяно-Алтая. 2015б. № 1 (9). С. 77-88.
Савинов Д. Г. Антропоморфные изваяния из южной части Аскизской степи //Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: Санкт-Петербургский университет, 1997. С. 213-221. Савинов Д.Г. О выделении стилей и иконографических групп изображений окуневского искусства //Окуневский сборник 2. Культура и её окружение. СПб.: Санкт-Петербургский университет, 2006. С. 157-190.
Савинов Д. Г. Стратиграфия искусства окуневской культуры // Труды IV(XX) Всероссийского археологического съезда в Казани. Казань: Отечество, 2014. С. 95-100.
Семёнов Вл.А., Килуновская М. Е., Красниенко С. В., Субботин А. В. Петроглифы Каратага и горы Кедровой (Шарыповский район Красноярского края). СПб.: ИИМК РАН, 2000. 104 с.
