CC BY
26УДК 902/904
ИЗОБРАЖЕНИЯ ЛИЧИН НА СКАЛЕ ИЗ УРОЧИЩА КАМЕНКА
НА СРЕДНЕМ ЕНИСЕЕ
Е. А. Миклашевич
Институт археологии РАН
Кузбасский музей-заповедник «Томская Писаница»
В статье публикуется и рассматривается многофигурная плоскость с изображениями масок-личин окуневской культуры эпохи бронзы и более поздними фигурами. Она относится к местонахождению наскального искусства, известному в литературе под названиями Копёнская писаница, Копёнская Нижняя писаница или Каменка. Всеми исследователями, начиная с середины XIX в., в этом урочище осматривались и фиксировались лишь изображения, сосредоточенные на скальных выходах вдоль береговой линии Енисея. После наполнения Красноярского водохранилища они ушли под воду на глубину до 40 м, и памятник считался утраченным. Однако в результате осмотра верхних ярусов горы, расположенных высоко над водой, автором были выявлены неизвестные ранее петроглифы, в том числе анализируемая плоскость. В статье приводится характеристика объекта, описывается методика документирования этой сложной плохо сохранившейся плоскости, рассматривается иконография изображений личин-масок. Сравнительный анализ отдельных типов личин и аналогичных композиций на других памятниках позволил предположить, что подобные плоскости-«иконостасы», состоящие из масок-личин разных типов, могли создаваться постепенно, вполне вероятно, в рамках одной культуры, а различия в иконографии объясняются скорее не хронологией, а содержанием образов. Аналогии личинам Каменки имеются не только в окуневской культуре Минусинской котловины, но и в наскальном искусстве других периодов и других регионов - Западной Сибири, Тувы, Дальнего Востока, Китая и ещё более отдалённых. Сходство личин столь далёких территорий касается только нескольких (наиболее простых) типов и, следовательно, носит конвергентный характер, в то время как личины с более сложной иконографией имеют более узкие культурные, хронологические и территориальные рамки.
Ключевые слова: Каменка, Минусинская котловина, петроглифы, наскальные изображения, маски-личины, окуневская культура
FACE-MASK EFFIGIES ON THE ROCK IN THE KAMENKA RAVINE
AT THE MIDDLE YENISEI
E. A. Miklashevich
Institute of Archaeology RAS
Kuzbass museum-reserve of "Tomskaya Pisanitsa"
The paper is aimed to publication and analysis of a multi-figure panel which contains mask-face effigies related to the Okunev culture of the Bronze Age and some later figures. The panel refers to the rock art site, which was known in literature as Kopyonskaya, or Kopyonskaya Lower, or Kamenka. Beginning from the middle of the 19th century, all the researchers examined and recorded in this location only petroglyphs on the rocks along the Yenisei shoreline. After the Krasnoyarsk Reservoir was filled in, they went under water to a depth of 40 m, so the site was considered lost. However, an inspection by the author of the upper tiers of the mountain, located high above water, had recently revealed unknown petroglyphs, including the panel under consideration. The paper contains a description of the object, characterizes the methods of documenting this complicated badly preserved panel, and examines the iconography of the face-mask images. Comparative analysis of individual types of the face-masks and of similar compositions at other sites suggests that such panels consisting of various face-masks (like iconostasis) may have been created gradually, probably within the same culture, and the differences in iconography can be explained by the content of images rather than chronology. Analogies to Kamenka's face-masks one can find not only in the Okunev culture of the Minusinsk Basin, but also in rock art from other periods and other
regions, such as Western Siberia, Tuva, the Far East, China and even more remote ones. The similarities between face-masks of such distant territories concern only a few (the simplest) types and are therefore convergent, while effigies with more complex iconography have narrower cultural, chronological and territorial limits.
Keywords: Kamenka, Minusinsk Basin, petroglyphs, rock art, face-masks, Okunev culture
Исследование осуществлено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-09-00691
В седьмом выпуске этого журнала была опубликована статья о памятниках наскального искусства в урочище Каменка, что находится на правом берегу Енисея ниже устья р. Сыды, в Краснотуранском районе Красноярского края [Миклашевич, 2018]. Местонахождение наскальных рисунков, известное в литературе под названиями Копёнская писаница [Попов, 1873, с. 282], Копёнский писанец [Савенков, 1886, с. 72, 73], Копёнская Нижняя [Адрианов, 1910, с. 51, 52], Каменка [Шер, 1980, с. 163, 164], находилось на самом нижнем ярусе прибрежных скал. После строительства Красноярской ГЭС оно было затоплено водохранилищем и, по всей вероятности, навсегда утрачено. Однако, когда в 2012 г. нами были осмотрены находящиеся выше уровня затопления скальные выходы на горе Второй, возвышающейся с севера над урочищем Каменка [Миклашевич, 2018, цв. ил. 1], выяснилось, что петроглифы есть и на других участках. Таким образом, границы памятника были расширены: обнаруженные плоскости могут считаться его сохранившейся частью. Особый интерес представляет плоскость с изображениями личин, и именно ей посвящена данная публикация.
Объект находится на верхнем поясе скальных обнажений небольшого возвышения на юго-восточном склоне горы Второй. Вертикальные стены выходов красноцвет-ного девонского песчаника в одном месте образуют своего рода угол, одна сторона которого ориентирована на восток, другая - на юг. Скала, где в средней части находится плоскость с южной экспозицией (с личинами) (рис. 1), отделена от стены с восточной экспозицией; угол падения разделяющей их наклонной трещины - 75°. И основная стена, и отделившаяся часть сверху прикрыты выступающими вперёд
скальными «козырьками», а вернее - их остатками. Разрушение верхних слоёв привело к тому, что беспрепятственно проникающая по трещинам влага усиливает естественную деструкцию скального массива. На обеих плоскостях имеются обширные площади с отслоившейся утраченной скальной коркой; процесс отслоения продолжается и в местах утрат, и на участках с сохранившейся коркой; на плоскости с личинами, кроме того, отмечено очень сильное выветривание и шелушение самой скальной корки, особенно вдоль горизонтальных трещин; кроме того, эта плоскость покрыта кальцитовыми натёками слева,
Рис. 1. Каменка, плоскость с личинами. Общий вид скального выхода (снято с юга)
справа и в верхней части. При этом обрастания лишайниками ни на той, ни на другой плоскости практически нет: обе они частично прикрыты «козырьками», а плоскость с личинами к тому же имеет отрицательный (10-15° на разных участках) уклон. Плоскость с восточной экспозицией имеет положительный (от 5 до 25° на разных участках) уклон; на ней скальная корка сохранилась лишь в правой части, в том месте, где она примыкает к плоскости с личинами (рис. 2), и небольшие участки в других местах. Здесь также имеются петроглифы: выполненные выбивкой антропоморфные фигуры и неопределённые нефигуративные изображения (рис. 3), датировка которых не ясна.
Перейдём к более подробному описанию плоскости с личинами. Она занимает среднюю часть ориентированного на юг скального выхода (рис. 1). На верхней и нижней частях его скальной корки нет, обе они немного выступают вперёд по сравнению со средней частью. Размер сохранившейся поверхности с изображениями (рис. 4) - до 1,2 м в высоту и до 2 м в длину. На ней можно видеть расположенные горизонтальными рядами маски-личины разных типов, ямочные углубления, несколько зооморфных и одну антропоморфную фигуру, а также множество отдельных выбоин и их скоплений, не складывающихся в какие-то определённые изображения. Личины находятся примерно на высоте человеческого роста, а зооморфные фигуры, явно добавленные позже, занимают, в основном, левую нижнюю часть плоскости. Выбивка и тех, и других патинизирована до той же степени, что и сама плоскость. В некоторых местах имеются более свежие и более отчётливые выбоины, чаще всего бессистемные, иногда нанесённые по древним изображениям; некоторые ямочные углубления выполнены такой выбивкой, но определить, подновление ли это древнего изображения или самостоятельное, не удаётся в связи с общей плохой сохранностью объекта.
Вообще плоскость занимает почти 3 м в длину, но на правой её трети скальная корка утрачена полностью. Значительные
разрушения есть и на сохранившейся поверхности: скальная корка утрачена в левой нижней части, снизу и справа; в правой части кроме того происходит чешуйчатое отслоение поверхностных слоёв, и на таких участках от изображений сохранились лишь едва видимые углубления от выбивки. Сохранившаяся скальная корка вследствие интенсивного выветривания представляет собой рыхлый, зернистый субстрат, испещрённый горизонтальными трещинами разной глубины. Контуры изображений по этой причине сильно сглажены и определяются с трудом. Фактически почти везде мы видим не реальные контуры линий оригинальных изображений, а лишь сохранившиеся после утраты поверхностного слоя скальной корки следы выбивки в более глубоких слоях. Это хорошо можно рассмотреть на увеличенных фотографиях отдельных фрагментов плоскости с личинами (рис. 6; 7).
Особенно показателен для понимания степени сохранности всей плоскости пример с череповидной личиной (рис. 7: 2). На участке, где она расположена, скальная корка как таковая отсутствует, но она не отошла цельным слоем в результате появления под ней внутренней полости, как это обычно происходит (см., например, рис. 7: 3), а отшелушивалась постепенно, тонкими чешуйками. Таким образом, у изображения утрачен верхний слой, но ещё частично сохраняется самый нижний, благодаря чему при боковом освещении можно рассмотреть желобки, формирующие личину. Это произошло в результате естественного разрушения прикрывающего плоскость верхнего «козырька». Участок с череповидной личиной находится на границе между той частью плоскости, которая ещё прикрыта козырьком, и той, которая уже полностью открыта, и следовательно более всего подвержена действию тало-дождевых вод. Часть плоскости справа от личины полностью лишена скальной корки, и разрушение открывшейся поверхности очевидно прогрессирует довольно быстро. В процессе продолжающейся деструкции находится и участок с черепо-видной личиной.
58 Учёные записки музея-заповедника «Томская Писаница». 2020. Выпуск 12
Рис. 4. Каменка. Плоскость с личинами, общий вид
Ещё более интересные примеры связаны с изображениями-фантомами. Этот термин ввели в нашу литературу по наскальному искусству исследователи международного коллектива, занимающегося изучением древнейших изображений памятника Калгутинский Рудник на плато Укок в Горном Алтае. Среди зафиксированных ими изображений почти половина, как они пишут, «были выявлены не как цельные фигуры, а как примеры нехарактерной для естественных воздействий трансформации поверхности - скопления следов. Они фиксируются, скорее, по изменению цвета, текстуры, микрорельефа поверхности. Но не как отдельные произведения, а, скорее, как факт наличия искусственного воздействия на субстрат» [Кретэн и др., 2016, с. 150]. Плоскость с личинами в Каменке представляет собой совершенно другой субстрат, и «фантомность» изображений здесь носит другой характер, однако мы считаем, что и в данном случае термин «изображение-фантом» как нельзя лучше описывает наблюдаемое явление. Правее и ниже череповидной личины на участке, где наблюдается и утрата скальной корки, и последующее чешуйчатое отслоение открывшихся внутренних слоёв камня, мы увидели предполагаемые очертания ещё одной личины, у которой прослеживаются два глаза и рот в виде окружностей и нижняя левая линия контура (рис. 7: 4). Возможно, конечно, что это совпадение, и естественные формы рельефа лишь напоминают личину. Однако нам представляется не менее вероятным и то, что это всё-таки след исчезнувшего изображения. Череповидная личина, которая без сомнений является изображением, демонстрирует промежуточную стадию деструкции, а эта личина-фантом - последующую.
Изображения-фантомы выявлены и в верхней части плоскости, выше основного ряда личин. Здесь, видимо, выветривание сгладило контуры изображений сильнее всего, а то, что изображения были и на этом участке, можно лишь предполагать. Только от одной личины в верхнем ряду сохранились более-менее глубокие ямки глаз, которые удалось обозначить на про-
рисовке (см. на рис. 5), во всех остальных случаях - это едва уловимые желобки, напоминающие очертания личин.
Рисунки на плоскости были выполнены не только выбивкой. Кое-где видны даже следы гравированных линий (не исключаем, что они позднего происхождения). С большой долей вероятности можно предполагать широкое использование прошлифовки. Некоторые линии изображений прослеживаются в виде гладких углублений-желобков без следов отдельных выбоин. Скорее всего, именно прошлифовкой могли быть выполнены те личины, которые сейчас определяются как изображения-фантомы, а также слабо или совсем неразличимые детали иконографии личин, общие очертания которых сохранились благодаря проработанным выбивкой участкам. Кроме того, можно предположить и использование краски. Видимых невооружённым глазом частиц краски на плоскости мы не обнаружили, но обработка фотопанорамы плоскости в программе Photoshop методом создания пигментной карты [Solodeynikov, 2005] показала присутствие компонента красного цвета в контурах выбивки некоторых изображений (особенно хорошо это различимо на той личине, которая находится слева от сердцевидной), а также широкую вертикальную полосу в правой части плоскости. Вполне возможно, что это объясняется естественными причинами: присутствием железосодержащих частиц в натёке, который покрывает данную часть плоскости. Натёк мог быть более интенсивным в углублениях выбивки, и поэтому они выглядят более чёрными на пигментной карте. Но и полностью исключать то, что это следы краски, не стоит; напротив, имеет смысл провести дополнительные исследования.
Мы полагаем, что эта плоскость в том состоянии сохранности, в котором она была нами зафиксирована, даёт лишь приблизительное представление о той сложной многокомпонентной композиции-«иконостасе», которая некогда на ней создавалась. Весьма вероятно, личины были и на той части плоскости, на которой ныне утрачена скальная корка. Как на мно-
60 Учёные записки музея-заповедника «Томская Писаница». 2020. Выпуск 12
Археологические исследования 61
1 ■
гих других произведениях наскального искусства, скорее всего и здесь использовалось всё многообразие техник нанесения изображений: выбивка, прошлифовка, гравировка, роспись краской (возможно, не только красной). Конечно, мы никогда не узнаем, как в действительности выглядела эта плоскость во времена использования её «по назначению» (так же как и другие подобные объекты), но чем больше деталей изображений удастся выявить, тем больше информации будет в нашем распоряжении.
Документирование столь сложного объекта потребовало значительно больших усилий, чем обычно предпринимается для плоскости таких же размеров, но лучшей сохранности. Наибольшую трудность представляло выявление контуров изображений. Выветренная поверхность, сглаженные края выбивки и прочие вышеописанные особенности - всё это сильно осложняло создание графической копии. Даже если изображение воспринимается как таковое при взгляде на оригинал или на фотографию, всё равно зачастую трудно решить, как именно прорисовать контуры того или иного элемента, когда нет чёткой границы между изменённой и нетронутой скальной поверхностью. Если сравнить прорисовку и фотографии, то можно увидеть, что некоторые личины на фото выглядят немного иначе, чем на прорисовке. Это связано с тем, что изменение характера и направленности освещения меняет восприятие петроглифов. Для создания графической копии каждого изображения мы использовали несколько его фотографий, снятых с разным освещением.
Фотофиксация плоскости осуществлялась следующим образом. В утренние часы, когда изображения находятся в тени, производилась съёмка с искусственным освещением (внешняя вспышка с дистанционным управлением) под разными углами. Плоскость снималась последовательно по фрагментам горизонтальными рядами, после этого - отдельные изображения и некоторые наиболее сложные участки. В полдень, когда плоскость начала освещаться солнцем справа, появилась возможность снять её всю целиком, затем серией кадров
крупными фрагментами, затем более мелкими, и наконец, макрообъективом были сняты детали. Промежуток времени, когда солнечный свет хорошо проявлял детали, был довольно коротким, и каждая серия снимков имела отличающееся освещение. Следующая серия была снята с солнечным освещением сверху, что позволило лучше выявить горизонтальные линии. Западного бокового освещения на этой плоскости нет из-за карниза над плоскостью с восточной ориентацией, который даёт тень. Съёмка производилась полноматричной камерой Nikon D800E.
В камеральных условиях из снимков одной из серий в программе Photoshop был создан фотомонтаж всей плоскости, позволяющий создавать по нему цифровую графическую прорисовку при сильном увеличении каждого фрагмента. Эта методика давно апробирована и неоднократно была нами описана. Особенностью работы над прорисовкой данной плоскости было то, что для выявления контуров изображений на большинстве участков приходилось поверх фотомонтажа-основы вставлять отдельными слоями «проверочные» фотографии, снятые в разных условиях, и совмещать их друг с другом.
В результате, на плоскости выявлено (помимо зооморфных фигур, относящихся, предположительно, к эпохе поздней бронзы - раннему железному веку, а также неопределённых и фрагментарных изображений) не менее десятка масок-личин разных типов, образующих своеобразный «иконостас». Одни из них оконтуренные, другие - нет; формы контуров различны -округло-овальный, сердцевидный, черепо-видный; у некоторых личин обозначены дополнительные линии на «лице», ноздри; глаза показаны в виде точек, окружностей, точек внутри окружности или заключены в «каплевидный» контур; имеются внешние «отростки» в виде прямых линий либо изогнутых бычьих рогов. По всей плоскости имеются скопления выбоин и ямочные углубления, многие из которых, вероятно, тоже представляют личины - самый простой тип, когда тремя точками обозначены глаза и рот, и фрагменты изображений.
9 10
Рис. 8. Аналогии личинам Каменки и сюжетно-композиционному принципу «иконостаса» в наскальном искусстве Минусинской котловины: 1 - Усть-Туба; 2, 4, 5 - плита из могильника Узун-Харых; 3 - Оглахты Моховский Лог; 7, 8 - Сулек VII (Тюря); 9 -Изырых-Тас; 10 - изваяние № 21, ул. Патанков, р. Белый Июс (по: ^еоп£е^ Каре1'ко, 2002]
15 16
Рис. 9. Аналогии личинам Каменки и сюжетно-композиционному принципу «иконостаса» в наскальном искусстве других регионов: 1-5 - Западная Сибирь, Притомье (1-3, 5 - Томская писаница, 4 - Висячий Камень); 6-9 - Тува, Мугур-Саргол (по: [Дэвлет, 1980]); 10 - Дальний Восток, Сикачи-Алян (по: [Okladnikov, 1981]); 11-13 - Северо-Западный Китай (11 - Жонгвей, по: [The Rock Arts..., 1991]; 12 - Удань, фото: И. Георгиевский; 13 - горы Хелань, по: [Petroglyphs..., 1990]); 14 - Центральная Австралия, Томас (по: [Окладников, 1971]); 15 - Северная Америка, Атлантическое побережье, Беллоус Фолс (по: http://iroquoisbeadwork.blogspot.com/2012/01/abenaki-and-bellows-falls-vt.html); 16 - Северная Америка, Тихоокеанское побережье, Лушутсид Салиш (по: http://dameneen.org/petroglyphs.html)
Маски-личины на плитах, изваяниях и стелах окуневской культуры настолько ярки, своеобразны и многочисленны, что могут служить визитной карточкой древнего искусства Минусинской котловины. На скалах они тоже встречаются, но в несравнимо меньшем количестве и разнообразии. Поэтому находка плоскости с личинами в Каменке представляет значительный интерес, в том числе в связи с проблемой культурно-хронологической атрибуции изображений личин в более широком контексте.
Аналогии личинам Каменки - как в плане сходства некоторых деталей оформления образа, так и самой идее заполнения плоскости изображениями антропоморфных ликов, различающихся иконографическими признаками, - можно найти не только в искусстве Минусинской котловины (рис. 8), но и на скалах Притомья, Алтая, Тувы, Дальнего Востока и даже гораздо более отдалённых территорий (рис. 9).
В Минусинской котловине личины, аналогичные по иконографии и/или по сю-жетно-композиционной идее, известны на памятниках Усть-Туба V, Оглахты Мохов-ский Лог, Казановка, Сулек VII, Изырых-Тас (рис. 8: 1, 3, 6-9), где они представлены либо самостоятельно, либо вписаны в оку-невские композиции. На скале Изырых-Тас все личины перекрыты изображениями животных, как представляется, относящихся к поздним этапам развития окунев-ского искусства. Личинами простых типов, и тоже разных по иконографии, зачастую дополнялись окуневские изваяния и стелы с основными (сложными) личинами (рис. 8: 10) [Leont'ev, Kapel'ko, 2002, Cat. 13, 21, 72, 83, 96, 141, 194, 199, 203]. С другой стороны, личины одного из типов - с «каплевидным оформлением глаз» [Заика, 2014] - представлены на плите из могильника Узун-Харых (рис. 8: 2, 4, 5), которая была переиспользована как перекрытие погребения афанасьевской культуры [Кызласов Л. Р., Кызласов И. Л., 1985]. Высказаны предположения, что этот и некоторые другие типы
личин в Минусинской котловине могут относиться к доокуневскому времени [Есин, 2010, с. 69-72; Заика, 2012; 2013; и др.], с чем мы согласны. Таким образом, те типы личин, которые изображены на скале в урочище Каменка, определённо использовались в окуневское время (возможно, и позже), но нельзя исключать, что они (или некоторые из них) появились и в более ранний период. Конечно, очень заманчиво связать личины в Каменке с оку-невскими петроглифами ^ег, 1999, Р1. 22, 32] и могильником [Шер, Грушин, 2006], которые до затопления находились в соседнем Черёмушном логу, но в свете последних исследований это выглядит уже не столь однозначно, как нам представлялось ранее.
Сравнение с изображениями личин других территорий (рис. 9) в какой-то мере подтверждает эту идею. В разных регионах нетрудно было подобрать аналогии разным типам личин на плоскости в Каменке, и ещё легче - самому принципу сюжетно-композиционного построения «иконостаса». Датировка изображений личин в других ареалах не укладывается в какую-то одну эпоху, зачастую не установлена, но нет сомнений, что появился этот мотив уже в неолите. Существенно, что подобранные аналогии не являются самыми типичными для каждого из других регионов1. Так, абсолютное большинство личин на скалах Мугур-Саргола в Туве имеет совсем другую, более сложную иконографию (см. [Дэвлет, 1980; и др.]. То же касается личин Дальнего Востока [Окладников, 1971], Китая и др. Получается, что сходство обнаруживается лишь на уровне нескольких (наиболее простых) типов, а значит, носит конвергентный характер, в то время как личины с более сложной иконографией имеют более узкие и более достоверно определяемые культурные, хронологические и территориальные рамки. Такой же конвергентный универсальный характер носит сама идея постепенного заполнения образами антропоморф-
1 О личинах Томи, Дальнего Востока, Китая и Кореи см. статьи Е. С. Левановой и И. Д. Русаковой в этом же выпуске.
ных личин, имеющих небольшие иконографические различия, скальных поверхностей - будь то одна плоскость или целые местонахождения. Что же касается
Минусинской котловины, отметим, что значит и здесь подобные образы и сюжеты не обязательно должны быть связаны только с окуневской культурой.
Источники
Кызласов Л. Р., Кызласов И. Л. Отчёт о работах Хакасской экспедиции МГУ и Саяно-Алтайского отряда ИА РАН СССР в 19BS г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 11149.
Литература
Aдpuанов А. В. Отчёт по обследованию писаниц Минусинского края // Известия Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии. СПб., 1910. Вып. 10. С. 41^З. Дэвлет М.А. Петроглифы Мугур-Саргола. Москва: Наука, 1980. 272 с.
Е^н Ю. Н. Проблемы выделения изображений афанасьевской культуры в наскальном искусстве Минусинской котловины //Афанасьевский сборник. Барнаул: Азбука, 2010. С. 53-73. Заuка А. Л. Сердцевидные личины в петроглифах Южной Сибири // Научное обозрение Саяно-Алтая. 201З. №1 (S). С. 35-51.
Заuка А.Л. Личины «туимского» типа в петроглифах Среднего Енисея //Труды IV (XX) Всероссийского археологического съезда в Казани. Т. IV / Отв. ред. А. Г. Ситдиков, Н.А. Макаров, А. П. Дере-вянко. Казань: Отечество, 2014. С. 41-4S.
Kpетэн К., Зот^на Л. В., Чеpемuсuн Д. В., Молодuн В. И., Женест Ж.-М. Возможности изучения петроглифов в ходе их документирования (на примере памятника Калгутинский Рудник, Горный Алтай) //Археологическое наследие Сибири и Центральной Азии (проблемы интерпретации и сохранения). Кемерово: Кузбассвузиздат, 201б. С. 14B-1S4.
Мuклашевuч Е.А. О памятниках наскального искусства в урочище Каменка на Среднем Енисее // Учёные записки музея-заповедника «Томская Писаница». 2018. Вып. 7. С. S-22, 89-91. Окладнuков А. П. Петроглифы Нижнего Амура. Л.: Наука, 1971. ЗЗ4 c.
Попов Н.И. О писаницах Минусинского края. Окончание //Известия Сибирского Отдела Императорского Русского Географического Общества. Иркутск, 1В7З. Том III. № S. C. 274-2BS. Савенков И.Т. К разведочным материалам по археологии среднего течения Енисея // Известия Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского Географического Общества. Иркутск, 1ВВб. Том XVII. № З-4. С. 26-10S.
Шеp Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М.: Наука, 1980. З2В с.
ШеpЯ.А., Гpyшuн С. П. Могильник раннего бронзового века Черёмушный Лог 1 //Окуневский сборник 2. Культура и ее окружение. СПб.: СПбГУ 200б. С. 95-103.
Leont'ev N. V., Kapel'ko V.F. Steinstelen der Okunev-Kultur. Archäologie in Eurasien. Band 1З. Deutshes
Archäologisches Institut, Eurasien-Abteilung. Mainz, 2002. 2З2 S.
Okladnikov A. Ancient Art of the Amur Region. Leningrad: Aurora, 1981. 1б0 p.
Petroglyphs in the Helan Mountains. Ningxia people's publishing House, 1990. (На китайском яз.)
Sher J. A. Ensemble de Cheremushny Log // Répertoire des Pétroglyphes d'Asie Centrale. Fascicule № 4.
Paris: De Boccard, 1999. P. S-S2.
Solodeynikov A. Research on the Recordings of rock paintings in the Kapova cave (Ural) //International
Newsletter оп Rock Art. 200S. № 4З. P. 10-14.
The Rock Arts in Zhongwei. Ningxia people's publishing House, 1991.
