CC BY
31УДК 903.07.31
КРАСОЧНЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ НА ЗАПАДНОМ УЧАСТКЕ ШАЛАБОЛИНСКОЙ ПИСАНИЦЫ (ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ)
А. Л. Заика1, А. К. Солодейников2
1 Красноярский государственный педагогический университет им. В. П. Астафьева; 2Санкт-Петербургская региональная общественная организация по развитию и укреплению культурных ценностей в обществе «Центр сохранения культурного наследия "Аркус"»
Статья посвящена находкам образцов окуневского искусства на Шалаболинской писанице. Полевые работы по исследованию красочных изображений проводились летом 2018 г. археологическим отрядом КГПУ им. В. П. Астафьева. Красочные рисунки удалось обнаружить на одном из раскопанных в 2002 г. блоков участка 1а. Для их исследования были привлечены современные методы фотосъёмки и цифровой обработки фотоматериала: метод пигментных карт и DStretch. Зафиксированы два красочных слоя, не менее девяти личин разного типа и размера; приводится сравнение выявленных изображений с известными образцами окуневского изобразительного пласта.
Ключевые слова: Шалаболинская писаница, охра, метод пигментных карт, окуневская культура, личины
PAINTED IMAGES FOUND IN THE WEST PART OF THE SHALABOLINO ROCK ART SITE. PRELIMINARIES
A. L. Zaika1, A. K. Solodeynikov2
1 Krasnoyarsk State Pedagogical University;
2St-Petersburg Regional Public Organization for the Development and Strengthening the Cultural Values "Center for the Preservation of Cultural Heritage «Arcus»"
The paper is focused on some examples of Okunevo rock art found in Shalabolino. The investigations of V. P. Astafyev archeological group of the KGPU were carried on during the summer field season of 2018. Remains of ochre paintings were found on one of the blocks of Shalabolino section 1a excavated in 2002. Studying it involved some up-to-date methods of recording and postponed digital processing, such as the Pigment Maps Method and DStretch. There are two stratigraphic layers of painting found, which brought up at least 9 anthropomorphic facemasks. The authors compare the found images to the known samples of the Okunevo culture
Keywords: Shalabolino rock art site, ochre, Pigment maps, the Okunevo culture, anthropomorphic images
Работа выполнена при поддержке гранта Президента РФ №: 17-1-007814 «Сохранение и популяризация объекта культурного наследия Шалаболинская писаница»
Хорошо известная в наскальном искусстве Сибири Шалаболинская писаница имеет богатую, более чем полуторавековую историю научного исследования [Дроздов, Заика, 2005]. Вместе с тем, каждый полевой сезон приносит новые открытия, вносит порой существенные коррективы в устоявшиеся взгляды на развитие наскального творчества в регионе и прово-
цирует исследователей на разработку новых методических принципов работы с петроглифами.
В 2018 г. археологическим отрядом КГПУ им. В. П. Астафьева были проведены исследования Шалаболинской писаницы с целью уточнения данных об известных и выявления новых петроглифов, фиксации их современного состояния, характера и
масштабов повреждений наскальных рисунков, определения мер по их сохранению и музеефикации. В ходе работ апробировались различные методические приёмы документирования петроглифов. Эта статья посвящена методам исследования красочных изображений на примере группы плоскостей, находящихся на западной оконечности Шалаболинской писаницы.
Плоскости 7-9 участка 1а (рис. 1) расположены на скальном блоке размером 2,3x1,4 м, обращённом на ЮЮЗ, на высоте 5,9 м от уреза воды. Субстрат - девонский песчаник красноватого цвета. Блок разбит трещинами на три горизонтальные части, что связано с микротектоническим движением пластов (рис. 2). Верхняя треть блока образует козырёк, нависающий по центру над средней и нижней третями (рис. 3), имеет положительный уклон и разделена двумя вертикальными трещинами ещё на три части. Время образования трещин на блоке установить трудно, поскольку красочные рисунки используют общее для средней и нижней третей изобразительное пространство (рис. 4), в то время как выбитые изображения локализованы с учётом деления изобразительного пространства трещинами. Вертикаль-
ные трещины вторичны по отношению к горизонтальным и ассоциируются с движением инфлюационной воды, богатой окислами и гидроокислами железа: верхняя кромка блока имеет следы ожелезне-ния (рис. 5), связанного с поверхностными водными потоками, такие же следы прослеживаются по вертикальным трещинам в верхней и средней третях блока. Правая часть верхней трети блока отделена второй вертикальной трещиной и сильно разрушена, на ней также выявляются следы окислов и гидроокислов железа. Средняя треть блока разделена вертикальной трещиной на две неравных части, длиной 0,95 и 1,4 м соответственно, область вокруг трещины закрыта тонкой кальцито-вой плёнкой (рис. 3): тот же ассоциируемый с вертикальными трещинами поверхностный поток воды, из которого в верхней части блока осаждаются оксиды и гидрооксиды железа, в нижней части оставляет на поверхности скалы карбонат кальция и образует тонкую кальцитовую корку. Это видно также на трещине, разбивающей нижнюю треть блока на две неравные части длиной 1,54 и 0,6 м (рис. 3). Средняя и нижняя трети блока почти вертикальны.
Рис. 1. Общий вид участка 1а Шалаболинской писаницы
58 Учёные записки музея-заповедника «Томская Писаница». 2018. Выпуск 8
Рис. 2. Общий вид блока с плоскостями 7-9. HDR из серии кадров, снятых со вспышками
Рис. 3. Общий вид блока при прямом солнечном освещении
Археологические исследования 59
Рис. 4. Пигментная карта, построенная на основе пигментных карт, полученных из разных каналов одного изображения
Рис. 5. Пигментная карта на основе канала а. Снята сухая плоскость с естественным рассеянным освещением
В средней и нижней третях блока находится не менее 11-ти выбитых изображений животных разного периода, а также, как минимум, две антропоморфных фигуры (рис. 3). Эти изображения копировались в разное время И.Т. Савенковым, А.В. Ад-риановым, Р. В. Николаевым и А.Л. Заикой [Дроздов, Заика, 2005]. В публикации Б. Н. Пяткина и А. И. Мартынова эта плоскость не фигурирует, поскольку в период исследования она была закрыта осыпью, которая, вероятно, была вызвана взрывными работами в 1960-1970-х гг. [Заика, Дроздов, 2005, с. 111]. Выбитые изображения относятся к разным хронологическим пластам, что явствует из их технологических и стилистических особенностей, а также из сохранности выбивки. Кроме того, в центральной части есть очевидные взаимные перекрывания выбитых изображений животных. Предметом данной статьи являются обнаруженные А. Л. Заикой после разбора осыпи в 2002 г. [Дроздов и др., 2003] красочные изображения, среди которых зооморфных мотивов не обнаружено. Стратиграфические соотношения выбитых и красочных изображений требуют отдельного исследования, но очевидно, что как минимум одно из выбитых изображений перекрывается красочным (в левой части средней трети), в то время как в центральной части средней трети выбивка сделана поверх красочного слоя. На плоскости присутствуют также гравированные изображения.
Некоторые рельефные изображения, как кажется, выполнены с использованием техники протира. Однако, следует принимать во внимание вероятность подготовки поверхности к нанесению изображения поверх уже существующего: если выбитое изображение целенаправленно «затирали» с использованием каких-либо абразивных материалов, то вероятно, что для нас оно может выглядеть как выполненное в технике протира. Вопрос подготовки поверхности недостаточно осве-щён в науке, и в этой статье мы не будем его подробно рассматривать. Отметим только, что поводом для абразивной подготовки поверхности могут быть как тех-
нологические «требования»: выравнивание рельефа плоскости или подготовка поверхностного слоя для живописи, так и культурно-семантическая необходимость: уничтожение или смягчение предшествующего изобразительного слоя, созданного представителями другой культуры, хотя следует отметить, что уничтоженные и вновь нарисованные на их месте рисунки могли соответствовать одной культурной традиции. Данная плоскость представляет хороший образец для изучения этого вопроса. По нашему мнению, некоторые зоны были обработаны не только с целью подготовки поверхности под живопись, но и с целью ослабления предшествующих изобразительных пластов. Так, в левой части центральной трети хорошо читаемый круп животного является не парциальным изображением, но частью уничтоженного изображения, следы которого прослеживаются под красочным слоем (рис. 3).
В исследовании красочных изображений можно выделить три этапа. Первый, полевой этап, заключался в фотосъёмке материала для последующей обработки. Поскольку изображения охрой на девонском песчанике обладают метамерией: меняют отражающие характеристики в зависимости от освещения, а также потому, что часть плоскости покрыта тонким кальцитовым натёком, съёмка проводилась при разном освещении и при разном состоянии поверхности. Использовались три варианта освещения: прямое солнце, рассеянное освещение в тени в солнечный день, и вспышки [Солодейников, 2013]. Поскольку плоскость обращена на юго-запад, с запада закрыта соседним скальным выступом, а пространство перед плоскостью закрыто деревьями, мешающими полноценно использовать прямое естественное освещение, нам удалось сделать лишь один подход в первой половине дня, когда плоскость была полностью освещена прямым солнечным светом. Рисунки охрой на девонском песчанике лучше всего видны при закатном солнце, но из-за особенностей расположения плоскости такая съёмка невозможна. Для полноты картины
можно предложить съёмку с искусственным освещением, цветовая температура которого соответствует закатному солнцу. Нам пока такие осветительные приборы недоступны. Тонкие кальцитовые коры становятся более прозрачными, если их смочить водой, и тогда можно различить рисунки, закрытые кальцитовой плёнкой. По этой причине была проведена съёмка влажной поверхности с естественным рассеянным освещением: плоскость при съёмке была в тени.
На втором этапе исследования для выявления красочных изображений применялись методы пигментных карт [Микла-шевич, Солодейников, 2013] и программа DStretch. Результаты обработки отдельных кадров были объединены в одно изображение, позволяющее визуализировать выявленные в разных каналах при помощи разных техник результаты (рис. 4).
Третий этап - интерпретация полученных результатов.
Основная часть сохранившихся красочных изображений находится в средней трети плоскости, что объясняется, в частности, почти вертикальным углом падения плоскости в этой зоне, а также наличию козырька, в качестве которого выступает нависающая верхняя треть блока. В центральной верхней части блока, имеющей положительный уклон, изображения могли быть вымыты поверхностными потоками. Разница между каналами a и Ь показывает преобладание гидроокислов железа в нижней части блока, что свидетельствует об активных процессах размывания красочных изображений (рис. 5, 6). В левой верхней и нижней левой частях блока сохранились рисунки верхнего красочного пласта. В правой части нижней трети блока также выявляются следы красочных изображений, а также очевидны утраты рисунков в центральной части.
По данным цифрового анализа очевидно, что для создания изображений использовалась краска не менее чем двух оттенков (рис. 5-11). Однако, при интерпретации этих результатов следует иметь в виду, что разная степень сохранности изображений, влияние кальцито-
вого натёка, разная степень диффузии и вымывания оксидов железа, а также разные условия освещения могут существенно влиять на цветовые характеристики рисунков. Так, в правой центральной части блока, где условия бытования рисунков иные, нежели в других частях блока, колориметрическая разница между изображениями не столь велика, как, например, в левой части центральной трети.
Рисунки выполнены широкой линией (пальцем ?) и могут интерпретироваться как изображения личин двух типов. Уверенно выделяются три личины в средней части плоскости. Присутствуют два крупных хорошо выделяющихся изображения крестообразных личин в левой и центральной частях блока, одна из крестообразных личин перекрывает предыдущий пласт. Охра, использованная для крестообразных личин, отличается по оттенку и лучше сохранилась, чем краска на изображениях нижнего пласта. Кроме того, выделяются еще четыре крестообразных знака меньшего размера: в левой верхней части блока и в центральной. Изображены также некоторые символы, не поддающиеся интерпретации, в левой части плоскости.
Изобразительная стратиграфия плоскости требует уточнения, однако уже сейчас можно сказать, что красочное изображение крестообразной личины в левой центральной части блока перекрывает выбитое изображение животного, которое воспринимается как парциальное - изображена только задняя часть туловища животного, но при внимательном рассмотрении становится очевидным, что передняя часть выбитого изображения животного была затёрта в процессе подготовки плоскости к нанесению левой личины нижнего пласта. Со стилистической и технологической точек зрения изображение может быть отнесено к так называемому минусинскому стилю.
Таким образом, сегодня мы можем уверенно выделить четыре изобразительных слоя на этом блоке. Нижний слой (№ 1): выбитые изображения животных в так называемом минусинском стиле. Слой № 2: красочные изображения трёх личин в сред-
62 Учёные записки музея-заповедника «Томская Писаница». 2018. Выпуск 8
Рис. 6. Пигментная карта на основе канала Ь. Снята сухая плоскость с естественным рассеянным освещением
Рис. 7. Результат применения алгоритма Ids модуля DStretch к фотографии сухой плоскости
Рис. 8. Пигментная карта на основе канала а. Снята влажная плоскость с естественным рассеянным освещением
Рис. 9. Пигментная карта на основе канала Ь. Снята влажная плоскость с естественным рассеянным освещением
ней трети блока. Слой № 3: красочные изображения крестообразных личин. Слой № 4 - более поздние выбитые изображения животных и гравированные рисунки.
Все выявленные красочные изображения личин характеризует отсутствие внешнего контура (если не брать во внимание фрагменты дугообразной «окантовки» одной из них). Обилие дугообразной «татуировки» у центральных личин в средней части блока позволяет соотнести их с выделенной Д.Г. Савиновым так называемой кок-хаинской группой окуневских антропоморфных изображений [Савинов, 2006, рис. 13]. Вместе с тем, дугообразные вертикальные межглазные линии с развилками на концах встречаются и среди рисованных личин джойского типа [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, рис. 6, 6]. Сам Д. Г. Савинов отмечает, что кок-хаинская группа личин «каким-то образом может быть связана с изображениями джойской группы» [Савинов, 2006, с. 167], и поэтому, возможно, является одной из наиболее поздних в ряду окуневских антропоморфных образов [Савинов, 2006, с. 168].
Надо отметить, что левая личина на обсуждаемой плоскости Шалаболинской писаницы находит близкие стилистические и иконографические аналогии с выбитым и прошлифованным антропоморфным образом со следами краски, венчающим оконтуренную личину на окуневской стеле из Усть-Абакана [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, с. 100, 214, рис. 266] (упомянутую оконтуренную личину Д. Г. Савинов относит к распространённой в окуневском искусстве черновской группе изображений (второй вариант) [Савинов, 2006, рис. 13, 1]), некоторыми личинами первого варианта черновской группы [Савинов, 2006, рис. 8, 8]. Характерной особенностью данной шалаболинской личины также является обилие концентрических кругов на месте глаз и горизонтальных линий под ними. Подобное оформление глаз не характерно для красочных окуневских личин и в единичных случаях встречается у рельефных образов на стелах и изваяниях таз-минской и черновской групп окуневских изображений [Савинов, 2006, рис. 9; Ле-
онтьев, Капелько, Есин, 2006, рис. 140], и в большей степени характерно для рисованных личин «каменского» типа на Нижней Ангаре [Заика, 2013, с. 123-125, табл. 114]. Ряд горизонтальных линий с развилками на концах (?) характеризует личины джойского типа [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, рис. 6, 2, 5, 7, 8].
Следуют также обратить внимание на личину в нижней трети блока, которая правым роговидным отростком перекрывает вышеописанный антропоморфный образ. По своим стилистическим особенностям она вписывается в первый вариант чернов-ской группы окуневских антропоморфных изображений [Савинов, 2006, с. 166], но её отличает отсутствие «третьего» глаза, центрального «луча» и условное обозначение глаз. Наиболее близкие аналогии этой шалаболинской личине можно найти у антропоморфных образов на стелах из Аскиза и улуса Сартыгой [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, рис. 70, 263]. Если принять короткие «отростки» над поперечной чертой за верхние ответвления развилок на её концах, то можно констатировать присутствие джойских изобразительных традиций у данного антропоморфного образа.
Что касается крестовидных личин, то они, как правило, в известных композициях находятся на периферийных участках, часто перекрывают более ранние антропоморфные образы [Леонтьев, Капель-ко, Есин, 2006, рис. 202, 203, 266 и др.], т.е. в планиграфическом и стратиграфическом плане иллюстрируют наиболее поздние, финальные явления в окуневском искусстве. Вместе с тем, присутствие их в оформлении наголовий у «классических» антропоморфных образов, туловищ фантастических хищников и других животных [Леонтьев, Капелько, Есин, 2006, рис. 110, 141, 200, 205, 219 и др.] позволяет полагать более ранние истоки данной изобразительной традиции. В нашем случае следует обратить внимание на крестовидную личину в правой части центральной трети. Отличительной особенностью её является наличие развилок на нижних концах взаимопересекающихся линий «татуиров-
Археологические исследования 65
Рис. 10. Результат применения алгоритма Ids модуля DStretch к фотографии влажной плоскости
Рис. 11. Результат применения алгоритма уге модуля DStretch к фотографии влажной плоскости
ки», акцентированно выраженные пятна глаз и тройные росчерки охры по обеим сторонам личины. Т.е. перед нами - наиболее «усложнённый» вариант данных схематичных образов.
Таким образом, выявленный ряд красочных антропоморфных образов характеризует стилистические и иконографические черты различных групп окуневских личин, гармонично сочетающихся на одном изобразительном полотне. Это может быть следствием как культурного межтерриториального взаимодействия, так и эволюционного развития. Подводя итог своим исследованиям стилей в окуневском искусстве, Д. Г. Савинов отмечает: «На каждом этапе сосуществуют различные сти-
ли..., включающие как традиционные, воспринятые от предшествующей традиции, так и инновационные элементы, которые, адаптируясь в местной среде, становятся традиционными» [Савинов, 2006, с. 170]. В нашем случае следует отметить, несмотря на иконографическое многообразие личин, их относительную разновременность, превалирование стилистических черт, характерных для джойской изобразительной традиции в окуневском искусстве.
В данной работе освещены предварительные результаты исследования красочных антропоморфных образов на Ша-лаболинской писанице, которые требуют дальнейшего более углублённого изучения.
Литература
Дроздов Н.И., Заика А.Л., Марченко Л.А., Макулов В.И., Березовский А.П., Журавков С.П., Емельянов И. Н., Бабина М. С., Чуракова Е. В. Результаты исследования Шалаболинской писаницы (по результатам работ 2002-2003 гг.)//Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во ИАиЭт СО РАН, 2003. Т. IX. Ч. I. С. 342-346. Дроздов Н. И., Заика А. Л. История исследования Шалаболинской писаницы // Мир наскального искусства. Сборник докладов международной конференции. М.: ИА РАН, 2005. С. 72-74. ЗаикаА.Л., ДроздовН.И. Шалаболинская писаница (результаты исследования 2001-2004 годов) // Мир наскального искусства. Сборник докладов международной конференции. М.: ИА РАН, 2005. С. 111-115.
Заика А.Л. Личины Нижней Ангары. Красноярск: Изд-во КГПУ им. В. П. Астафьева, 2013. 178 с. Леонтьев Н. В., Капелько В. Ф., Есин Ю. Н. Изваяния и стелы окуневской культуры. Абакан: Хакасское книжное изд-во, 2006. 236 с.
Миклашевич Е.А., Солодейников А. К. Новые возможности документирования наскальных изображений, выполненных краской (на примере Кавказской писаницы в Минусинской котловине) // Научное обозрение Саяно-Алтая. 2013. № 1 (5). C. 176-191.
Савинов Д.Г. О выделении стилей и иконографических групп изображений окуневского искусства / Окуневский сборник. Культура и ее окружение. СПб.: Изд-во «Эликсис Принт», 2006. С. 157190.
Солодейников А. К. Некоторые аспекты фотофиксации наскальных изображений //Вестник Кемеровского государственного университета. 2013. № 3 (55). Т. 4. С. 76-82.
