CC BY
189
УДК 552 (519) Д.А. Миягашев
АНАЛОГИИ ОКУНЕВСКОГО ИСКУССТВА В ПЕТРОГЛИФАХ КОРЕИ
Статья посвящена сопоставлению изображений окуневских плит и их аналогий в петроглифах Кореи.
Ключевые слова: окуневская культура, каменные изваяния, петроглифы, Хакасия, Корея.
D.A. Miyagashev SOME ANALOGIES OF THE OKUNEV ART IN PETROGLYPHS OF KOREA
The article is devoted to the comparison of images of okunev plates and some analogies in rock art of Korea.
Key words: okunev culture, menhyrs, petroglyphs, Khakasia, Korea.
Искусство окуневской культуры Хакасии широко представлено антропоморфными изображениями, личинами, изображениями животных - быков, лосей и фантастических существ в скелетном (или рентгеновском) стиле. Антропоморфные личины являются основным сюжетом каменных изваяний, большинство из них изображалось на стелах саблевидной, заостряющейся кверху формы. Основное изображение обычно помещается в нижней части передней грани камня, невысоко над землей. Изредка это изображение представляет собой более или менее рельефное реалистическое воспроизведение лица человека. Зачастую в них сочетаются человеческие черты с животными. Отличительной чертой этих личин являются бычьи или оленьи рога и уши, змейчатая лента, поднимающаяся вверх до вершины стелы, частое обрамление лица змейчатыми линиями, разграничение лица на зоны поперечными бороздами ниже глаз, под ноздрями и по подбородку, наличие у большинства из них наряду с глазами, обычно переданными двумя концентрическими кругами, и третьей аналогичной фигуры на лбу. На боковых гранях, а иногда и на передней (под личиной), изображения четырехлучевых звезд с кругом в центре.
Анализу и семантике окуневских стел посвящено немало работ. Многими исследователями выделяется “дыхание” древневосточных цивилизаций, а также скотоводческая тематика в искусстве окуневских племен [16, с. 12]. Соответственно с этим сложилось три точки зрения по поводу происхождения окуневской культуры. По одной гипотезе истоки культуры связаны с ямно-катакомбным кругом памятников Восточной Европы [14, с. 151-152; 17, с. 209-212; 9, с. 40; 3, с. 316]. По другой гипотезе - с Передней Азией [8, с. 234; 15, с. 81; 1, с. 55-56]. По третьей гипотезе - с Дальневосточным регионом [19, с. 131; 20, с. 236].
В целом же ареал распространения антропоморфных изображений обширен и не ограничивается Хакасско-Минусинской котловиной. В Северной Азии они известны на Алтае, в Туве, в Приангарье, в Северо-Восточном Китае и на Корейском полуострове. На это обращают внимание Н.В. Леонтьев, В.Ф. Капелько и Ю.Н. Есин и считают, что тематика и стиль произведений окуневского искусства значительно большее сходство обнаруживают в искусстве Центральной Азии и Северо-Западного Китая (изображения антропоморфных ликов, «скелетный» стиль изображения животных, манера изображения рогов крупного рогатого скота, оформление хвоста, солнцеголовых божеств и др.). Таким образом, окуневское искусство представляется как северная периферия обширной центральноазиатской культурной области [10, с. 75-76].
Впервые на аналогии изображениям каменных плит Хакасии в культурах Восточной Азии указывал С.В. Киселев. Исследователь, предполагая карасукскую датировку каменных стел, сопоставил их с личинами Тао-те - символа благополучия и счастья эпохи Шан-Инь и раннего Чжоу [6, с. 166-168]. Позднее, в связи с пересмотром датировки и культурной принадлежности каменных стел, С.В. Киселев сравнил их с изображениями на китайской керамике эпохи неолита из Баньпо [7, с. 56-57].
На основании вторичного использования некоторых плит с личинами А.Н. Липский датировал их неолитическим временем и сопоставил с неолитическими петроглифами из Сакачи-Аляна на Амуре. Центр зарождения подобной традиции, по А.Н. Липскому, находился в юго-восточных районах Азии, откуда ее носители распространились на север - в сторону Берингова пролива и Северной Америки, и на северо-запад - на Средний Енисей [11, с. 30; 12, с. 72].
С выделением окуневского культурного комплекса в самостоятельную археологическую культуру каменные изваяния с антропоморфными ликами были отнесены к этому же времени. Подтверждени
ем этого считалось: 1 - подобные изображения отсутствуют в памятниках афанасьевской культуры; 2 - плиты не использовались в общественной практике; 3 - на черепах погребенных сохранились следы раскраски (поперечные линии, «третий глаз» на лбу); 4 - изображения некоторых предметов имели реальные прототипы; 5 - этнографические параллели, свидетельствующие о существовании у различных народов практики уничтожать культовые предметы [2, с. 38]. В последующих работах по изучению антропоморфных личин детальную разработку получила переднеазиатская линия сопоставления [21, с. 204-208; 22, с. 170-180; 8, с. 168-241; 15, с. 79-83; 1, с. 55-56].
История изучения наскального искусства Кореи насчитывает не более 40 лет. Первые петроглифы были открыты в 1970 г. в местности Ченчженри. Затем последовал бум новых открытий, наскальные рисунки были открыты в Дэгокри, Унянмене, Додонмене и т.д. В последующее время открытия были незначительны и изучение петроглифов не получало широко развития в силу отсутствия какой-либо базы для сравнения. В 1990-е гг. началась новая волна исследований петроглифов, были открыты наскальные писаницы (Янджунри). Были предприняты первые попытки изучения корейских петроглифов в контексте искусства Северо-Восточной Азии. Этот подход позволил выявить связь с наскальным искусством Северного Китая, Монголии, Сибири и Средней Азии [24, с. 7].
Им Се Гвон подразделяет петроглифы Кореи на два вида: натуралистические изображения и абстрактные формы, по содержанию: 1 - изображения животных и людей; 2 - символы изобилия, типа человеческих гениталий и отпечатков следов человека или животного; 3 - геометрические формы; 4 -изображения божеств; и 5 - изображения кинжалов и наконечников стрел на дольменах. Эти пять характерных сюжетов корейских петроглифов, по мнению исследователя, отражают тесную связь с петроглифами Южной Сибири и Алтая [24, с. 70].
Изображения животных распространены в наскальном искусстве очень широко. Человек отражал в рисунках окружающий его мир, изображение тех или иных животных отражает направленность хозяйства человека, смена объектов изображений свидетельствует об изменениях в хозяйстве [23, с. 32]. Поэтому на корейских петроглифах часто изображены представители морской среды - киты, черепахи. Но есть и изображение лося, тигров, леопардов и диких свиней (Дэгокри) [24, с. 23]. В неолитических петроглифах Сибири (Нижняя Ангара) изображение лося занимало центральное место, в оку-невском искусстве появление этого персонажа соотносится с влиянием ангарской традиции [5, с. 44]. Изображения животных выполнены в рентгеновском, или скелетном стиле, что также характерно для окуневских изображений (рис. 1).
Люди на корейских петроглифах обычно небольших размеров, на писанице Дэгокри имеется 11 антропоморфных образов, 5 в профиль и 6 в фас. У профильных изображений ярко выражены репродуктивные органы, они изображены в позе адорации с согнутыми в коленях ногами и приподнятыми кверху руками. Фигуры в фас изображены с расставленными в стороны руками и ногами, разветвленными на конце [24, с. 31]. Подобные изображения известны в Западной Монголии, относятся они к эпохе энеолита (Чулуут) [13, с. 10], на Ангаре (Каменка) [4, рис. 2-9], на Енисее в окуневское время [10, рис.25] (Рис. 2).
К абстрактным фигурам относятся изображения геометрических форм - концентрические круги, алмазы, спирали, изогнутые линии из Чонджонри, некоторое сходство они обнаруживают с изображениями солярных знаков с окуневских стел.
Символы плодородия представлены изображениями женских гениталий подково- или и-образной формы (скала Сугукри) и также отпечатками следов человека или животного [24, с. 40].
Особое место занимают изображения божеств. Первые подобные петроглифы на Корейском полуострове были найдены в Янджун-ри Корен. Они имеют контур трапециевидной формы с широкой верхней частью и двумя или тремя горизонтальными линиями. В углах верхней части изображены два глаза, чуть ниже три вдавленных круга, на подбородке - еще два. От личины вверх и по сторонам исходят линии, возможно, это волосы или солнечные лучи. Их называют антропоморфными или солнцеобразными петроглифами. Корейский исследователь Им Се Гвон соотносит их с изображениями божеств на окуневских изваяниях [24, с. 49]. В Корее подобные изображения известны в Чильпори, Енгиль, Анхвари, Посунгри, Енгчон, Кахынгдонг, Енджу, Дэгокри, Намвон и Ансимри и Кенджу, однако их размеры меньше, чем в Янгджогдонг [24, с. 51].
В русскоязычной литературе впервые вопрос соотношения петроглифов Минусинской котловины и Кореи рассматривал Чжан Со Хо. Автором проводится детальный анализ объектов петроглифов Центральной и Восточной Азии, выявляются типичные особенности, их зависимость от географических и окружающих условий, причины трансформации объектов изображений, а также рассмотрены места концентрации. Наскальное искусство этих регионов, по мнению Чжан Со Хо, позволяет вы-
явить общие закономерности его развития и наметить этнокультурные связи в разные исторические эпохи [23, с. 33]. Однако исследователь подходит к изучению петроглифов с позиций искусства, поэтому вопросы, касающиеся их культурной принадлежности, хронологии, характер и причины распространения на столь обширной территории культурной традиции не рассматриваются.
На сходство сюжетов наскального искусства Кореи и Хакасии обратил внимание Вл.А. Семенов. Сопоставляя особенности петроглифов Южной Кореи и Центральной Азии, исследователь выделяет три стилистических и хронологических пласта корейских петроглифов. «Ранний - реалистические силуэтные изображения морских и наземных млекопитающих, птиц и рептилий, а также антропоморфные фигуры, показанные в основном в профиль. Затем появляются рисунки «рентгеновского» стиля, синхронные окуневскому искусству Южной Сибири. Следующий геометрический стиль возникает в процессе развития рентгеновского, когда образ все более преобразуется в знак. Этот период соответствует карасукской и раннескифской эпохе Центральной Азии, т.е. относится к концу 2-го -началу - середине 1-го тыс. до н.э.» [18, с. 6].
Дальневосточное направление в генезисе окуневской культуры Хакасии рассматривалось лишь в работах Л.А. Соколовой. На основе анализа окуневского керамического комплекса ею была выдвинута точка зрения, что на его формирование повлияла «восточная традиция “усеченно-конической” керамики» (форма сосудов, плоское дно) [20, с. 235-236]. Но наиболее ярко влияние восточной миграционной волны, по мнению Л.А. Соколовой, сказывается на изобразительном искусстве, «поскольку во всей Северной Евразии в неолите личины известны только на Дальнем Востоке» [20, с. 236].
Культурные контакты или возможные миграции могли осуществляться через Ангарский регион, поскольку в окуневской традиции прослеживается некоторое влияние “ангарской” изобразительной традиции (анималистические изображения) [19, с. 131].
Таким образом, окуневская изобразительная традиция находит некоторые аналогии в петроглифах Кореи, это проявляется, главным образом, в сюжетах (антропоморфные личины и анималистические изображения). В литературе данный вопрос освещался неоднократно, однако нет специальных исследований, посвященных вопросам возникновения и причинам распространения этой культурной традиции на столь обширной территории.
Рис. 2. Антропоморфные изображения: 1 - окуневская культура (по Н.В. Леонтьеву и др.);
2 - Корея (по Им Се Г вон)
Рис. 3. Солнечные божества: 1 - окуневская культура (по Н.В. Леонтьеву и др.);
2 - Корея (по Им Се Гвон).
Литература
1. Бобров В.В. К проблеме миграции европеоидного населения на территорию Южной Сибири в сейминскую эпоху // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. - Барнаул: Изд-во АГУ, 1994. - С. 53-56.
2. Вадецкая Э.Б., Леонтьев Н.В., Максименков Г.А. Изваяния окуневской культуры // Памятники окуневской культуры. - Л., 1980. - С. 37-87.
3. Громов А.В. Происхождение и связи окуневской культуры // Окуневский сборник. - СПб, 1997. - С. 294-300.
4. Заика А.Л. О полиэйконичности антропоморфных изображений в петроглифах Нижней Ангары // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. - Барнаул: Изд-во Алтайского университета, 2002. - С. 39-43.
5. Заика А. Л., Журавков С.П. О развитии мировоззрений народов Нижней Ангары в эпоху неолита и палеометалла (по материалам культовых комплексов) // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. - Барнаул: Изд-во Алтайского университета, 2002. - С. 43-45.
6. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. - М., 1951.
7. Киселев С.В. К изучению минусинских каменных изваяний // Историко-археологический сборник. - М, 1962. - С. 53-61.
8. Кызласов Л.Р. Древнейшая Хакасия. - М., 1986.
9. Лазаретов И.П. Окуневские могильники в долине реки Уйбат // Окуневский сборник. - СПб., 1997. - С. 19-41.
10. Леонтьев Н.В., Капелько В.Ф., Есин Ю.Н. Изваяния и стелы окуневской культуры. - Абакан: Хакасское книжное издательство, 2006.
11. Липский А.Н. Американоиды на Енисее // Происхождение аборигенов Сибири и их языков: материалы всесоюз. конф. - Томск, 1969.
12. Липский А.Н. К вопросу о семантике солнцеобразных личин Енисея // Сибирь и ее соседи в древности. Вып. 3: Древняя Сибирь. - Новосибирск, 1970.
13. Новгородова Э.А. Основные проблемы историко-культурного развития древней Монголии (3 - 1-е тыс. до н.э.): ав-тореф. дис. ... д-ра ист.наук. - Л., 1989.
14. Новоженов В.А. Наскальные изображения повозок Средней и Центральной Азии. - Алматы, 1994
15. Пяткин Б.Н. Происхождение окуневской культуры и истоки звериного стиля ранних кочевников // Исторические чтения памяти М.П. Грязнова. - Омск, 1987. - Ч. 2. - С. 79-83.
16. Савинов Д.Г. Проблемы изучения окуневской культуры (в историографическом аспекте) // Окуневский сборник. -СПб., 1997. - С. 7-18.
17. Савинов Д.Г. Антропоморфные изваяния из южной части Аскизской степи // Окуневский сборник. - СПб., 1997. -С. 213-221.
18. Семенов Вл.А. Памятники наскального искусства Южной Кореи (Взгляд из Центральной Азии) // Проблемы развития зарубежного искусства. - СПб.: Российская академия художеств, 2002.
19. Соколова Л. А. Стела из Черновой VIII со знаменитыми быками и неизвестными повозками // Евразия сквозь века. -СПб., 2001. - С. 129-132.
20. Соколова Л.А. Характеристика и типология окуневского керамического комплекса // Степи Евразии в древности и средневековье. К 100-летию со дня рождения М.П. Грязнова. - СПб., 2002. - С. 230-236.
21. Формозов А. А. Очерки по первобытному искусству. Наскальные изображения и каменные изваяния эпохи камня и бронзы на территории СССР. - М., 1969.
22. Хлобыстина М. Д. Древнейшие южносибирские мифы в памятниках окуневского искусства // Первобытное искусство. - Новосибирск, 1971. - С. 165-180.
23. Чжан Со Хо. Наскальные изображения Центральной и Восточной Азии (Культурно-историческое развитие и вопросы интерпретации). - СПб.: Российская академия художеств, ИИМК, 1999.
24. Yim Segweon. Petroglyphs of Korea. - Seoul, 1994.
Миягашев Денис Алексеевич - аспирант Института монголоведения, тибетологии и буддологии СО РАН, Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6, silker@rambler.ru
Miyagashev Denis Alekseevich - post-graduate student of the Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, SB RAS, Ulan-Ude, Sakhyanova str., 6, silker@rambler.ru
