CC BY
77
ФИЛОЛОГИЯ
УДК 413+529
ЛЕКСИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ В РОМАНЕ М.А. ШОЛОХОВА «ПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА»
© Раиса Петровна Козлова
Тамбовский государственный университет им. Г.Р.Державина, доктор филологических наук, профессор кафедры зарубежной литературы и языкознания, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, e-mail: [email protected]
В статье анализируется роль лексического времени в романе М.А. Шолохова «Поднятая целина». Обращается внимание на актуализацию разных значений лексемы время, на функционирование временных ориентиров в описании происходящих в романе событий, на противопоставление лексем день-ночь как выражения противоположных целей и действий гремяченцев.
Ключевые слова: время; лексическое время; старое время; движение времени; временные ориентиры автора и героев романа; противопоставление лексем день-ночь.
В 2010 г. исполняется 105 лет со дня рождения великого русского писателя, выдающегося художника слова, М.А.Шолохова. В этом же году отмечается 80-летие со времени опубликования первой книги одного из ярких его произведений - романа «Поднятая целина» [1]. В этом романе «очень большое, сложное, полное противоречий и рвущееся вперед содержание одето... в прекрасную словесную образную форму.» [2]. В предлагаемой статье мы обратимся к одной из сторон словесной образной формы - к роли лексического времени, которому, на наш взгляд, отводится в романе очень существенное место.
Современный русский язык располагает богатым набором средств передачи временных значений, среди них лексическое время, выраженное с помощью специальной лексики и фразеологии, играет исключительно важную роль, т. к. «. в любом . художественном дискурсе время является такой категорией, которая объединяет автора произведения, его героев и читателя» [3]. В романе «Поднятая целина» лексическое время уточняет, конкретизирует ориентиры, в рамках которых происходят события. Временные значения в романе, с одной стороны, просты, как и у всех людей, они объективны, т. к. определяются природой, с другой стороны, они многообразны и сложны, как проста и в то же время сложна и многогранна жизнь казаков.
События в романе ограничены временными рамками одного года: начинаются зимой, в январе, а заканчиваются осенью, в октябре, но развиваются они на фоне вечности жизни, ее постоянного, необратимого и ничем непобедимого движения, символом чего в романе является древний курган: «.Точат заклек-лую насыпную землю кургана суховеи, накаляет полуденное солнце, размывают ливни, рвут крещенские морозы, но курган все так же нерушимо властвует над степью, как и много сотен лет назад, когда возник он над прахом убитого и с бранными почестями похороненного половецкого князя.». Вечное течение времени и жизнь целых поколений людей, постоянную смену времен года неподвластно отменить никаким социальным потрясениям, они могут только изменить жизнь людей. Именно к изменениям в устоявшемся течении жизни донских казаков, связанных с коллективизацией, и обращается в своем романе М.А. Шолохов.
Действие романа завязывается с появлением в январе вечером 30-го года в хуторе Гремячий Лог сначала Половцева, а затем через несколько дней также перед вечером -Давыдова.
Лексема время, наиболее общая и широкая по своему значению, является как бы обрамлением, в рамках которого развивается повествование, уточняемое разнообразной лексикой с временной семантикой. И, хотя
«время представляет собой бесконечную, ничем не прерываемую длительность» [4], в романе важно его движение «в связи с движением событий» [5], а представление о времени соотносится с объективно наблюдаемой сменой различных «состояний мира... и связано с переживающим время субъектом, с его оценкой, с его ощущением времени» [6]. Лексическое время в романе передается через два канала. Один канал - это временные ориентиры автора. Они, как правило, точны, довольно определенны, в авторском повествовании действие может уточняться вплоть до секунды: «Секретарь впервые за время заседания взглянул на Макара, на несколько секунд задержал на нем блуждающий, отчужденный взгляд»; «Заседание бюро райкома началось в одиннадцать»; «Батальщиков хотел было что-то сказать, но в этот момент из-за угла амбара показался Давыдов»; «Минут пять он [дед Щукарь] лежал не шевелясь».
Другой канал - восприятие времени казаками - главными действующими лицами романа. Через жизнь казаков прошли трещиной революция и гражданская война, разделившие их привычную жизнь на старую и новую. Воспоминания о старом времени еще свежи в памяти казаков, они на него ориентируются в своих разговорах, оно влияет на их мировосприятие: «Хутору доподлинно было известно, что Лапшинов в старое время раза три в год возил менять в станицу бумажные екатериновки на золотые империалы»; «У меня в старое время был такой случай, парень» (Шалый. - Р. К); «- У нас со старых времен так ведется: ежели благодаришь, то и кланяешься, - с достоинством ответил Осетров»; «Я только объяснил, какой был в прошлом дорогом времени Тит Бородин, нынешний кулак»; «При вольной жизни я бы зараз, может, свой автомобиль держал! - с горечью заговорил после минутного молчания хозяин» [Яков Лукич].
Для казаков все понятно было в прошлом, в старом времени, для некоторых из них на это время приходится большая часть жизни, оно для них дорого добрыми и недобрыми воспоминаниями: «И до сих пор помнит [Андрей Разметнов], стоит лишь закрыть глаза и стремительный бег памяти направить в прошлое... ». Совсем иное для казаков новое время, непонятное, в чем-то страшное и та-
инственное, наступившее после большого кровопролития и потери близких. Казаки никогда не говорят о новом времени, т. к. они в нем фактически еще не жили, состоятельные же казаки наступившее новое время воспринимают как безвременье: «Со всей присущей ему [Якову Лукичу] трезвостью и хитрецой издали успел разглядеть надвигавшееся безвременье и быстро, незаметно для соседей и хуторян спустил нажитое.». Только Давыдов, Нагульнов и Разметнов упоминают иногда о наступивших переменах в жизни: «- Ты старыми, партизанскими методами работаешь, а сейчас - новое время, и не налеты, а позиционные бои идут.».
Универсальным способом представления времени служит, как известно, смена светлой и темной частей суток - дня и ночи, цикличность дневных отрезков времени - утро, полдень, сумерки, вечер, а также смена времен года - зима, весна, лето, осень.
М.А. Шолохов в своем романе использует весь арсенал привычных для людей временных ориентиров. Прежде всего, это сама лексема «время», употребленная в разных значениях: «- Погоди, перебью трошки! -Поднялся конопатый и неправый глазами Демка Ушаков, бывший одно время членом товарищества»; «- Все время он мне пособлял, быков давал, семена ссужал. мало ли.» (Тимофей Борщев. - Р. К); «Пай Андреевой земли взяло станичное правление, и все время, пока Андрей метался по фронтам, защищая чужое богатство и чужую сытую жизнь, - сдавало в аренду»; «- Есть у нас права ломать? - оживляясь, спросил Демид Молчун, известный тем, что говорил только при крайней необходимости, а остальное время молча работал, молча курил с казаками, собравшимися в праздник на проулке, молча сидел на собраниях...»; «Тем временем Давыдову помогли войти в курень, выстригли волосы вокруг раны, из которой все еще сочилась, пузырясь, черная кровь»; «Давыдов сознавал, что стесняет Макара, но за суетой и тревогой первых дней как-то не было времени подыскать квартиру»; «Последнее время он [Яков Лукич] почти не пил, потому-то стакан водки подействовал на него оглушающее, поманил на откровенность».
Время объективно направляет жизнь людей, они во многом зависят от него. Хотя каждая социальная группа осознает время по-
разному, все события в восприятии людей находятся в движении, они идут, приходят и уходят, ждут, терпят. Люди, в т. ч. и казаки, вольно или невольно одушевляют время, наделяют его человеческими качествами, по-своему дорожат им: «-.Поволынили, граждане, и будет! Зябь перестаивается, время уходит, надо работать, а не валять дурака, факт!»; «Время подошло позиционное, как в гражданскую войну.»; «.вечером, как
только утихала суета рабочего дня и приходило время идти домой, при одной мысли, что там, в горенке, сидит Половцев, как коршун-стервятник на могильном кургане, хмурый и страшный в своем одиночестве, - у Якова Лукича начинало сосать под ложечкой.»; «Решать этот сложный вопрос было некогда, время не ждало, и дед, немало не медля, согнулся, сидя, в три погибели, но как ни старался, а дотянуться губами до ранки не смог»; «- Нехай кончает дед. Время у нас терпит, - сказал Разметнов, шибко любивший шутку и веселый рассказ»; «- Ты по существу говори, Макар! Что ты в такое дорогое время разводишь волынку? Время не терпит»; «- А это, я считаю, неправильно, потому что на такие подобные мелочи много вре-менирасходуешь» (Шалый Давыдову. - Р. К.).
Отличительной особенностью казачьей речи является почти отсутствие в ней словоформ, обозначающих точные временные ориентиры, такие как месяцы, дни недели. По мнению Н.В. Шуваевой, анализировавшей лексическое время в «Донских рассказах» М. Шолохова, «переход от одного события к другому. осуществляется очень плавно, «без скачков», при отсутствии отдаленного действия отпадает и надобность в его характеристике» [7]. Это не значит, что в романе нет упоминания о месяцах или днях недели, в которые происходят какие-либо события. Но они очень редки и, по большей части, принадлежат автору. Так, в авторской речи нельзя не обратить внимание на семантически очень емкое, эстетически значимое описание февраля, во время которого «ветры слизали снег», «курганы в степи - как переспелые арбузы», «снежные наносы нестерпимо блещут», «из труб куреней строевым лесом высятся прямые оранжевые стволы дыма», «снег - ядреная, зернистая, хрупающая соль», «на речке хрупко позванивает лед». «Февраль». Не менее поэтична и автор-
ская картина стремительного наступления весны, свершившегося в течение суток: «Десятого марта с вечера пал над Гремячим Логом туман, до утра с крыш куреней журчала талая вода, с юга, со степного гребня, набегом шел теплый и мокрый ветер. Первая ночь, принявшая весну, стала над Гремячим, окутанная черными шелками наплывающих туманов, тишины, овеянная вешними ветрами. Поздно утром взмыли порозовевшие туманы, оголив небо и солнце, с юга уже мощной лавой ринулся ветер; стекая влагой, с шорохом и гулом стал оседать крупнозерный снег, побурели крыши, черными просовами покрылась дорога; а к полудню по ярам и логам яростно вклокоталась светлая, как слезы, нагорная вода и бесчисленными потоками устремилась в низины, в левады, в сады, омывая горькие корневища вишенника, топя приречные камыши». Трогает душу и описание июньского дождя, долгожданного, необходимого для хорошего урожая: «В начале июня часто шли необычные для лета дожди: тихие, по-осеннему смирные, без гроз, без ветра». Эти и другие картины природы невольно соотносятся с не всегда спокойными, иногда даже бурными, но очень важными переменами в жизни казаков.
Казаки не ориентируются на точное время (говорят на-час, имея в виду минутку), а Кондрат Майданников, например, сокрушается по ночам о том, что «даже кочетиного голоса не слышно за всю долгую ночь; не по чем определить время и течение жизни». Но, постоянно осуществляя свои повседневные дела и заботы, казаки очень точно чувствуют ход времени. С опасением и настороженно относясь к наступившим переменам в своей жизни, они хорошо понимают, что надо пахать и сеять для того, чтобы жить дальше, поэтому, когда «Погожие стояли дни. первая бригада уже готовилась к пахоте серопесчаных земель...». По-иному распоряжается временем Половцев: «Есаул Половцев, живя у Якова Лукича, деятельно готовился к весне, к восстанию».
Разные жизненные установки казаков и тех, кому ненавистна новая власть, передаются М. Шолоховым при помощи противопоставления ночных и дневных дел гремя-ченцев. Дни казаков заполнены постоянным трудом, и хотя этот труд у всех одинаковый, занимается им каждый по-разному. Труд в
сельском хозяйстве сезонный, но любой день в хуторе начинается очень рано: «Детишек приходите, мамаши, записывать в правление колхоза с утра, часов с шести, как только со стряпней управитесь». Казаки тяжело трудятся, не глядя на часы, от зари до зари: «Работал день и ночь, оброс весь дикой шерстью, в одних холстинных штанах зиму и лето хаживал» (Тит Бородин. - Р. К); «А у нас, ишо темно - встаешь, пашешь. До ночи сорок потов с тебя сойдут; на ногах кровяные волдыри с куриное яйцо, а ночью быков паси, не спи.» (Ахваткин. - Р. К.); «.мы тут одни как проклятые! С понедельника до субботы - в хомуты и в воскресенье из него не вылазишь, да что это за порядки!» (Устин Рыкалин. - Р. К.); «- У нас всегда рабочая пора - и зимой и летом, круглый год рабочая пора». Наравне с казаками трудятся и руководители: «Тоска по физическому труду угнетала Давыдова. Все его здоровое, сильное тело жадно просило работы, такой работы, от которой к вечеру в тяжелом и сладком изнеможении ныли бы мускулы, а ночью вместе с желанным отдыхом немедля бы приходил и легкий, без сновидений, сон. Два дня он проработал от зари до зари, не выходя из кузницы»; «.Нагульнов дни проводил на покосе и только к ночи возвращался в хутор».
Ночь писатель сравнивает с серой волчицей, осторожной и опасной: «. по чернобылу, по бурьянам, по выцветшей на стернях брице, по волнистым буграм зяби неслышно, серой волчицей придет с востока ночь, - как следы, оставляя за собой по степи выволочки сумеречных теней». Казачий взгляд на ночь определяется жизненным опытом: «- Да ить, милая Луша. ночное дело - темное: кто -любовь пасет, а кто - чужое несет», - говорит сторож Николай Вершинин, и он не далек от истины.
В хуторе ночью осторожно и скрытно действуют Половцев и его сообщники. Это Половцев ночью убивает Хопрова и его жену, и «Почти каждую ночь по яру, вплотную подходившему с горы к саду Островного, пробирались из дальних хуторов и чужих станиц гонцы»; «Каждого их тех, кто воровски приходил по ночам, Яков Лукич бегло осматривал, зажигая в сенцах спичку, но еще ни разу он не встречал знакомого лица.».
«Раздвоенной диковинной жизнью жил в эти дни Яков Лукич», приютивший в своем
доме Половцева и Лятьевского. Днем он член правления гремяченского колхоза, хозяйственный и деятельный: «Яков Лукич Остров-нов торжествовал, ему - непоседливому и живому - шибко нравилось такое хозяйствование, когда весь хутор был в движении, в делах, в озабоченной суете». Ночью он помощник Половцева, его правая рука в подготовке восстания в хуторе и скрытый вредитель: «С легкой руки Якова Лукича каждую ночь стали резать в Гремячем скот». Но боязнь разоблачения не дает покоя Якову Лукичу Островному ни днем ни ночью: «До самого рассвета он [Яков Лукич] не сомкнул глаз». Да и «По ночам какие-то дурачьи сны снятся, каких сроду в старое время не видывал, днем одно лихо за другим вожжою тянется за тобой.». И днем, постоянно боясь, что его выведут на чистую воду, Островнов находится в хроническом напряжении: «. за завтраком ни с того ни с сего обозвал жену «дурехой.»; «В довершение всех бед и несчастий, свалившихся на него в это злополучное утро, уже во дворе правления Яков Лукич наступил на оброненную кем-то картофелину, раздавил ее и, поскользнувшись, растянулся во весь рост»; «Дома он велел закрыть ставни, разделся и лег на кровать, терпеливо ожидая шествующую где-то беду. «А все эта проклятая власть! - мысленно роптал он. - Ни днем ни ночью нету от нее спокою!». Только Давыдов не замечает напряженного состояния Якова Лукича. Гремя-ченцы же, прожившие друг с другом бок о бок не один десяток лет, интуитивно, да и по опыту, знают, что «с Островновым охлаждаться. опасное дело. Он и давние обиды не прощает, не говоря уж про нынешние», о чем и предупреждает Давыдова Ипполит Шалый.
Некоторые казаки тоже ночью не спят, но у них для этого совсем другие причины. Макар Нагульнов по ночам учит английский язык и слушает петушиное пение: «Целыми днями он работал в поле на прополке хлебов наряду с женщинами и ребятишками, а вечером, поужинав пустыми щами и молоком, садился за самоучитель английского языка и терпеливо дожидался полуночи»; «Тускло горела пятилинейная лампа, в абажур, сделанный из газетной бумаги, бились ночные бабочки, за стеной смиренно похрапывала старуха хозяйка, а Макар слово за словом
одолевал ужасно трудный и чертовски нужный ему язык.»; «... он (Макар. - Р. К.) стал каждую ночь ожидать петушиной побудки и с наслаждением вслушиваться в командные голоса ночных певцов, презирая в душе соловьиные лирические выщелки и трели».
К Макару присоединяется дед Щукарь, который вместе с Макаром ночью изучал толстые книги и «.стал ревностным поклонником и ценителем петушиного пения». А днем «Щукарь с восторгом принял назначение его в постоянные кучера при правлении колхоза».
Давыдов по ночам размышляет о сложностях своей новой жизни, о трудностях в общении с казаками: «Все гремяченские люди шли перед мысленным взором Давыдова. И многое в них было для него непонятно, закрыто какой-то неощутимой, невидимой завесой». Будучи рабочим человеком, он, конечно же, мало смыслит в сельскохозяйственном труде, но прислушивается к мнению казаков: «Яков Лукич и бригадир Агафон Дубцов много говорили о новом сорте пшеницы. и Давыдов, за последнее время усиленно приналегший по ночам на агротехнические журналы, решил поехать на станцию добыть новой пшеницы». Ночные размышления помогают Давыдову понять свои ошибки: «Я сегодня ночью прочитал кое-что по поводу организации колхозов и понял, в чем ошибка: ведь у нас колхоз, то есть артель, а мы на коммуну потянули».
Андрей Разметнов ночью «. долго не спал, ворочался. с беспокойством думал о завтрашнем дне, о ставшей на пороге перестройке всего сельского хозяйства».
«А пока полегла над хутором ночь, наверное, один Кондрат Майданников не спит во всем Гремячем», потому что жалко ему расставаться с нажитой тяжким трудом скотиной, потому что «осталась в нем жалость-гадюка к своему добру», «глядя на быка, вдруг почувствовал острый ком в горле, резь в глазах. Заплакал и пошел с база, как будто облегченный прорвавшейся слезой. Осталь-цы ночи не спал, курил.».
Многие происходящие в хуторе события находятся для казаков за семью печатями, к тому же жизнь научила их не спешить, хорошо все обдумать, они привыкли к неторопливой, размеренной жизни, определенной веками, поэтому осуждают натиск Нагульно-
ва и Давыдова: «Вот вы с Макаром вскачь живете, ни днем, ни ночью спокою вам нету, и другим этого спокою не даете .», - говорит Иван Аржанов Давыдову. А дед Щукарь, размышляя о Давыдове, который часто говорит: «Я - рабочий класс», - задается вопросом: «И с чего этот рабочий класс такой напористый? Ежели он затеется что сделать, -будьте спокойные, он с тебя живой не слезет, а своего добьется!».
В речи казаков редки точные указания, определяющие время того или иного дела, т. к. они у них, как и время, постоянны, повторяются из года в год, складывались десятилетиями, передавались от родителей и дедов новым поколениям: «Под скрип колесен плугов Кондрат объяснял Давыдову простые. десятилетиями складывавшиеся основы пахоты на быках».
Жизнь казаков протекает в неразрывном единстве с природой, поэтому их видения других людей, оценка их достоинств и недостатков нередко осуществляется через сравнения с явлениями природы. Сравнение, по мнению П.А. Леканта, «одно из ярчайших и самых продуктивных образных средств русской поэтической речи» [8]. «Выбор основания для сравнения различных предметов, явлений целиком зависит от воли человека, который сравнивает, от его личного восприятия мира, от психических, эмоциональных и физиологических особенностей, от его жизненного опыта» [9]. В авторских сравнениях и, особенно, в сравнениях казаков, отражаются их жизненный опыт и постоянное очень близкое общение с природой: «Он [Разметнов] рассматривал Давыдова с наивной беззастенчивостью, часто мигая ясными, как летнее небушко, глазами»; «...Я [Хопров] тогда темней ночи был, не знал, что и куда»; «Много передумал [Кондрат Майданников] за многие и длинные, как степные шляхи, ночи»; «Но что-то уж очень горько щемило у него [Давыдова] сердце, а на душе было сумрачно и непогоже, как в дождливый октябрьский день»; «Варя, одетая в нарядную голубую кофточку и тщательно разутюженную черную юбку, мыла возле бочки ноги, свежая, как это раннее утро, и улыбалась ему румяными губами.»; «Вон она [Варя] какая вся чистая, как зоренька в погожий день, и какими чистыми глазами. смотрит.».
Природа - это и среда обитания казаков, это и их кормилица, она во многом влияет на их мироощущение, поэтому в их речи преобладают фразеологизмы, пословицы и поговорки, так или иначе связанные с временем года, с особенностями их жизнедеятельности: «Дед Аким Бесхлебнов встречает его [Кондрата] сердитым окриком: - Ну, чего шляешься ни свет ни заря?»; «- «Чего тебя нелегкая ни свет ни заря носит? - недовольно отозвалась женщина»; «Вдруг, как снег на голову, прибывают подводы с кулаками»; «. а энти черт-те по-каковски гутарют, хо-дют гордые все, а середь зимы снегу не выпросишь, и попадешься им, уж милости не жди! Я побывал в двадцатом году за границей.»; «- Давай показывай! Некогда мне с тобой тут свататься! - раздраженно сказал Макар»; «Этак ты, парень, свечеру женишься, а наутро и свою молодую жену не угадаешь.»; «- У меня еще полгода впереди, а кур по осени считают» (Устин Рыка-лин. - Р. К).
В устах казаков время чаще всего неопределенно, расплывчато, хотя и выражается лексемами с определенным значением: «Я боюсь, что начнутся выходы из колхоза, а ведь нам не сегодня-завтра выезжать в поле.»; «Завтра прямо с утра надо созвать собрание и провести разъяснительную работу»; «- Целый день под ноги глядишь, от этого и кружение делается»; «- С ночи до ночи держись за чапиги - и десятин двенадцать до зимы подымешь».
Дед Щукарь, например, употребляет в своей речи такие временные лексемы, как секунда, момент, на веки вечные, но они для него не имеют точного значения: «Будь на моем месте другой, трусого десятка парень, энтот в один секунд мог бы окочуриться от разрыва сердца и внутренностей»; «- Удались, бабка! Сей момент удались отседова! -Щукарь указывал рукой на дверь», «А то получится, что. кто наденет чулки из собачьей шерсти - на веки веков вылечится от рев-матизьмы».
Давыдов - рабочий человек. Он привык ориентироваться во времени не вообще, а точно, поэтому в его речи время, как правило, определенно: «Через два часа я приеду. проверю».
В речи деда Щукаря и других казаков встречаются местные обозначения времени:
«Я предложил надысь Макару такое предложение, а он говорит: «Этак ты, глупый старик, половину собак в хуторе перевешаешь». Казаки, например, почти не используют лексему «сегодня», в их речи часто слышно «нынче»: «Так нынче же воскресенье, - нерешительно отозвался кто-то из игроков»; «Давыдов верно говорит, и мы нынче зря баб в церковь пустили.»; «Только не смикитил я, что вы нонче тронитесь.» (Титок. - Р. К). Лексема нынче в устах казаков расширяет свое значение до некоторой протяженности за счет противопоставления: «Был у Антипа раньше круглый курень, а нынче живет в саманной хатенке». Городской житель Давыдов употребляет в речи лексему «сегодня»: «- Силен ты на язык, - невольно улыбаясь, сказал Давыдов. - А косить сегодня будешь?».
Таким образом, лексическое время играет в романе довольно значительную роль. Временные ориентиры помогают более выпукло представить характерные черты каждого из героев, уточняют движение событий, способствуют более яркой передаче тех важных исторических коллизий, которые нашли отражение в романе М.А. Шолохова «Поднятая целина».
1. Шолохов М. Поднятая целина // Собрание сочинений: в 9 т. М., 1967. Т. 6, 7.
2. Цит. по Вольпе Л. Примечания // Там же. С. 365.
3. Шаповалова Т.Е. Ночь в поэтическом тексте Роберта Рождественского // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: грамматические категории и лексические единицы: межвузовский сборник научных трудов. М., 2008. С. 81.
4. Лисицына Т.А. Лексика с временным значением в современном русском языке // Исследования по семантике. Уфа, 1976. С. 13.
5. Бондарко А.В. Временной порядок // Теория значения в системе функциональной грамматики: На материале русского языка. М., 2002. С. 524.
6. Донченко Н.Ю. Пространственно-временные координаты в «Дневниках» М. Пришвина // Структура и семантика художественного текста: доклады 7 Международной конференции. М., 1999. С. 141-142.
7. Шуваева Н.В. Темпоральные словоформы как лексико-грамматические средства выражения временных отношений в художественном тексте // Актуальные проблемы теоретиче-
ской и прикладной лингвистики: межвузовский сборник научных трудов. Краснодар, 2005. С. 305.
8. Лекант П.А. Об одной форме сравнения в поэтической речи // Грамматические категории слова и предложения. М., 2007. С. 206.
9. Прокофьева Е.С. Сравнение в бисубстантив-ных предложениях: семантика и средства вы-
ражения // Русское слово, высказывание, текст: межвузовский сборник научных трудов, посвященных 75-летию проф. П.А. Ле-канта. М., 2007. С. 123.
Поступила в редакцию 19.03.2010 г.
UDC 413+529
LEXICAL TIME IN “VIRGIN SOIL UPTURNED” BY MIKHAIL SHOLOKHOV
Raisa Petrovna Kozlova, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Doctor of Philology, Professor of Foreign Literature and Study of Language Department, Honorable Worker of High Professional Education of Russian Federation, e-mail: [email protected]
The article discusses the role of the lexical time in “Virgin Soil Upturned” by Mikhail Sholokhov. The article analyzes the actualization of different meanings of the lexeme time, the functioning of time marks in description of novel’s events, the opposition of the lexemes day-night as expression of the reversed aims and actions of gremyatsentsy.
Key words: time; lexical time; old time; time’s movement; time marks of the author and heroes of the novel; opposition of the lexemes day-night.
УДК 821(091)
AB ACTU AD POTENTIAM (ОТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО К ВОЗМОЖНОМУ): ПОЭТОЛОГИЯ РУССКОГО ФУТУРИЗМА
© Т.А. Тернова
В статье речь идет о разработке поэтологической проблематики в теории и художественной практике русских футуристов. Обозначается проективная (профетическая) функция футуристических самопрезентаций.
Ключевые слова: поэтология; русский футуризм; автометаописание; самопрезентация; А. Крученых; В. Каменский; В. Хлебников.
Поэтология - сравнительно новый термин, который взял на себя задачу заполнить лакуну, существовавшую в метаязыке филологической науки. Предложенный М.В. Тростниковым, термин стал обозначением сферы, изучающей «творческое поведение поэта» [1].
На вписанность поэтологии в изначально присущую литературе антропологическую проблематику указывает О.А. Бердникова, отмечая, что «в поэтологии сформировалась своя типология творческой личности, свои поэтологические модели, в основе которых две концепции: античная - «поэт-собеседник Муз» и библейская - «поэт-пророк» [2]. Центральной проблемой поэтологии является личностная идентификация субъекта, осознающего свою причастность к творчеству,
отраженная в тексте и подтексте поэтического высказывания. Об этом пишет Ю. Казарин, характеризуя «антропологический, или поэтологический, компонент поэтической личности» как один из «экстравербальных параметров <...>, обусловливающих особенности реализации языковой способности» [3].
Задачей нашего исследования будет выявление аспектов идентификации творящего субъекта на материале поэзии русского футуризма. Мы полагаем футуризм знаковым, по сути, переходным явлением в русской культуре, поскольку в футуристической художественной практике можно выделить две различные мировоззренческие модели, не совпадающие не столько по сути, сколько в тенденции, и соотносимые с разными этапами в развитии литературы ХХ в. Одна, аван-
