CC BY
42
Ш1ШШШШ1ШШ1Ш1Ш1ШШШШШ1Ш1ШШ1Ш1МШ1Ш1ШШ1Ш1ШМШ1Ш1Ш1Ш1Ш1
© 2014
С. А. Песина, О. Л. Латушкина ЛЕКСИЧЕСКИЙ ИНВАРИАНТ КАК СПОСОБ ОРГАНИЗАЦИИ СЛОВАРНОЙ СТАТЬИ
Авторы обосновывают использование термина лексический инвариант, обозначающего совокупность наиболее существенных универсальных семантических компонентов, которые составляют семантическую формулу многозначного слова, и доказывают, что лексический инвариант формируется как результат многочисленных реализаций контекстных смыслов слова.
Ключевые слова: лексический инвариант, многозначное слово, содержательное ядро, когнитивная лингвистика, вокабула
В данной статье предлагается один из способов решения проблемы, связанной с осмыслением и оперированием многозначными словами, использование которых в лингвистическом анализе (например, в феноменологии) представляет большую трудность, поскольку сознание не может игнорировать тот факт, что многозначность мешает взаимопониманию.
Для решения этих проблем словари могли бы оказать существенную практическую помощь изучающим язык при переводе с одного языка на другой, давая «формулу» слова в рамках русского языка, используя информацию о диапазоне актуальности внутренней формы слова. В качестве отправной точки и стержня внутренней формы можно было бы привести лексические инварианты, которые есть основания рассматривать как содержание лексем (вокабул), ставить в начале словарных статей. Лексический инвариант (ЛИ) понимается нами как «абстрактная языковая сущность, включающая совокупность семантических компонентов, которые в одной из своих конфигураций лежат в основе ряда лексико-семантических вариантов, составляющих семантическую структуру слова в соответствии с интуицией среднего носителя языка»1. В целом лексическое ядро можно интерпретировать как инвариантный ассоциативно-смысловой комплекс, закреплённый за словом в сознании коммуникантов, формирующийся не только на основе семантической структуры слова, грамматической оформ-ленности, словообразовательной структуры, мотивационных связей, но и имеющейся в обществе традиции употребления2.
Знание ЛИ, или семантической формулы слова, поможет избежать необходимости держать в голове все переносные значения. Каждая актуализация значений многозначного слова приводит к формированию некого непреходящего знания. Речь идёт об идеальной имманентности, отсылающей нас к дальнейшим существенным взаимосвязям возможных синтезов. Это позволяет говорить о системных языковых значениях (в отличие от речевых контекстных реализаций, зафиксированных в словарях), включающих компоненты абстрактного характера, покрывающих семантику всех производных значений3. То есть возможно представление о предмете как таковом и о предмете, похожим на него (метафора).
В качестве иллюстрации данных положений приведём анализ существительного ветка. Поскольку первое номинативно-непроизводное значение является неотъемлемой частью ЛИ, и именно на его основе осуществляется осмысление всех переносных значений, оно формулируется первым и выводится из дефиниций словарей с использованием компонентного анализа на основании принципа частотности: «небольшой боковой отросток, побег дерева, кустарника или травянистого растения». Данное определение включает необходимые и достаточные компоненты для того, чтобы слово было опознано на уровне обыденного сознания.
В качестве значения, мотивированного главным значением, целесообразно привести фразеологическую единицу (ФЕ) с компонентом ветвь — предложить/протянуть оливковую ветвь (Он предложил оливковую ветвь оппозиции, выпустив сорок два политических заключённых). Анализ этого значения осуществляется не на основе сравнения, как традиционного приёма толкования, а на основе возникновения ситуации «несоответствия». Рассмотрение данного выражения покажет, что при создании общего смысла ФЕ его элементы не меняют своего значения, а лежащая в основе семантики слова единая когнитивная структура не изменяет конфигурации своих семантических компонентов при функционировании в составе этого высказывания. Когнитивный подход предполагает опору на образ, а также на третий смысл (по Л. В. Щербе), т.е. смысл речевого высказывания, выводимый говорящим в определённой коммуникативной ситуации или в пределах соответствующего контекста.
Формирование общего смысла ФЕ, как можно видеть из примера, происходит на основе двух ситуаций: в первой человек передаёт соперникам оливковую ветвь, вторая связана с ситуацией освобождения заключённых. Единственно возможной интерпретацией следует принять гипотезу о том, что оба высказывания претендуют на истинное осмысление, и поэтому можно говорить о реализации системных значений всех слов высказывания. Однако при осмыслении совокупной ситуации становится ясным заместительный (символьный) характер первого высказывания как не соответствующего истинности — 'Он действует так, как если бы передал кому-то оливковую ветвь'. Реальное содержание этого высказывания может быть выведено на основе метонимии в том случае, если коммуникант обладает соответствующим культурным знанием: оливковая (масленичная) ветвь всегда воспринимается как символ мира. Если же такого знания нет, то первое высказывание немотивированно, а фактическое отсутствие передачи оливковой ветви сигнализирует о его переносном (метафорическом) характере — ассоциируется с перемирием. Происходит изменение референции, и воспринимающее сознание выводит переносное значение в рамках смысловой структуры всего высказывания — 'человек пытается примириться, делает мирное предложение'.
Далее предполагается анализ метафорических значений, когда номинационные процессы продолжаются в сфере сравнений. В метафорах отражается уподобление внешнему виду и функции ветви. В задачу этой части исследования входит показать, что выступает в качестве исходной базы при формировании и декодировании метафорических значений. При этом
Песина Светлана Андреевна — доктор филологических наук, профессор кафедры английской филологии и перевода Института истории, филологии и иностранных языков Магнитогорского государственного технического университета им. Г.И. Носова. E-mail: spesina@bk.ru
Латушкина Ольга Леонидовна — ассистент кафедры английского языка и теории обучения иностранным языкам, аспирант кафедры английской филологии и перевода Института истории, филологии и иностранных языков Магнитогорского государственного технического университета им. Г.И. Носова. E-mail: olgalatushkina87@mail.ru
1 Песина 2011а, 2011б.
2 Песина 2005а; 2006.
3 Песина 2005б; 2009.
Лексический инвариант как способ организации словарной статьи
309
анализ проводится на принципах когнитивного подхода, исходящего из опоры когниции и номинации на соответствующие образы восприятия. Предстоит выяснить, сохраняются ли когнитивные образы, лежащие в основе главных значений при осмыслении метафор.
Так, в основе метафоры «ветвь трахеи» лежит сходство по внешнему виду ответвляющегося кровеносного сосуда с ветвью дерева. Подобно ветви, являющейся боковой частью ствола, кровеносный сосуд — это боковое, неглавное ответвление центральной кровяной артерии.
Анализ метафорических значений показывает наличие некой схематизации представления об объектах и, соответственно, образов, лежащих в их основе. Фактически имеется определённая иерархическая пространственная конфигурация, которая заполняется, исходя из конкретного значения. Наибольшая схематичность достигается в значении 'ответвление от чего-н. основного, главного, отходящая в сторону часть чего-н.'. Данная метафора предполагает широкий круг референтов, и в её основе лежит уподобление меньшей, более простой части сложного устройства или системы, ветке дерева.
Таким образом, ЛИ приобретает модель «первое номинативно-непроизводное значение + что-л., похожее на ветвь»: небольшой боковой отросток, побег дерева, кустарника или травянистого растения или что-л. похожее на ветвь — (меньшая) часть структуры, являющаяся частью чего-то большего, соотносящаяся с остальными частями. Абстрактная часть ЛИ реализуется во всех неглавных значениях — 'ветвь горного хребта', 'ветвь дороги', 'ветвь трахеи', 'ветвь линии родства'.
Приведём пример определения ЛИ русскоязычного слова камень (1) — твёрдая горная порода кусками или сплошной массой или что-л. похожее на камень (нечто твёрдое, холодное, неподвижное). Компоненты абстрактного характера (выделенные курсивом) лежат в основе таких переносных значений, как (2) отвердевший зубной налёт; (3) то, что полно равнодушия, жестокости, бесчувственности; (4) затвердевшие образования болезненного происхождения во внутренних органах; (5) надгробный памятник. Действительно, в представленных неглавных значениях компоненты абстрактного характера (нечто твёрдое, холодное, неподвижное) являются главными.
ЛИ слова стена выглядит следующим образом: вертикальная часть здания, помещения или нечто, напоминающее стену (сплошная масса чего-л., образующая преграду или завесу). Абстрактные семантические компоненты реализуются в значениях (2) стена деревьев; (3) стена дождя; (4) стена тумана; (5) сомкнутый ряд людей.
Каждое отдельное значение отсылает нас к регулятивной структуре, указывает на универсальное правило, которому подчинены процессы категоризации и концептуализации окружающей действительности, возможные в рамках некой заранее очерченной в сознании типики.
Поскольку свойственный языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, именно в ЛИ в сжатом виде заложены наиболее существенные компоненты значения, отражающие такое ми-ровидение. Выделяя их, можно выявить стереотипы отражения сознанием человека предметов и явлений, соответствующие как научной, так и отчасти наивной картинам мира, с учётом того, что зачастую в последней нет ничего наивного, помимо преломлённого отражения действительности на определённом этапе развития сознания человека.
Следует отметить, что совокупность выделяемых компонентов абстрактного характера не хаотична. И в коррелятивном отношении не хаотична совокупность предметов и понятий, стоящих за значениями многозначного слова, которые, если учитывать возможность их синтеза, всегда взаимосвязаны. Для этого надо созерцать, усматривать саму суть вещей.
Когнитивный подход, на котором основан поиск ЛИ слова, основан на принципах, которые предусматривают человека как непосредственного участника процесса осмысления объектов и явлений окружающей действительности и их категоризации. Например, в процессе номинации головки цветка, кроны дерева, устья реки, верхней части пламени и т.д., в полном соответствии с антропоцентрическими стереотипами и наивной картиной мира, носитель языка опирается на визуальный образ головы человека. Причём феноменологический подход учитывает тот факт, что на основе онтологии мира в этой «картинке» или образе могут быть представлены любые признаки, важные и выделенные с точки зрения Наблюдателя, в ЛИ войдут наиболее существенные из них. ЛИ и будет тем содержательным семантическим минимумом, который необходим для идентификации объекта.
С точки зрения феноменологии, каждое значение учреждает в сознании некое непреходящее знание. В ряду последующих актуализаций неглавных значений можно вновь и вновь возвращаться к первому непроизводному значению или к абстрактному ядру слова, которые очерчивают потенциальный семантический горизонт. Не будь у нас подобной возможности, мы бы не располагали никаким устойчивым и неизменным бытием, никаким реальным и идеальным миром.
Постулируемый в данной работе лексический инвариант как суть многозначного слова отличается от поисков семантических инвариантов в духе московской семантической школы тем, что инвариант, строго говоря, должен включать только интегральные признаки, обязательно прослеживающиеся во всех значениях многозначного слова. В отличие от специфики существующих терминов — «содержательное ядро» (Е. Г. Беляевская и др.), «семантический инвариант» (Ю. Д. Апресян и др.), «семантический примитив» (А. Вежбицкая и др.), «лексический прототип» (И. К. Архипов, С. А. Песина и др.) и т.п. — лексический инвариант максимально свободен от семантических компонентов эмоционально-чувственного характера, от различного рода коннотативных созначений4.
Лексические инварианты, являясь своего рода стереотипами в рамках обыденного мышления, создаются у членов языкового коллектива в результате единообразного членения действительности. Стереотипы облегчают процесс общения: человек не может самостоятельно перерабатывать все ситуации; в обыденной речи для идентификации достаточно указать на объекты в общем виде. Следуя логике и духу современных исследований в области когнитивной лингвистики, данная теория продолжает тенденцию внимательного изучения «обыденного» сознания, под которым понимается не столько повседневное, сколько усредненное, массовое.
ЛИТЕРАТУРА
Песина С. А. 2005а: Полисемия в когнитивном аспекте: монография. СПб.
4 Песина 2005в.
310
ПОНОМАРЁВА
Песина С. А. 2005б: Инвариант многозначного слова в свете прототипической семантики // Вестник Оренбургск. гос. ун-та. Приложение «Гуманитарные науки». 2, 57-63.
Песина С. А. 2005в: Методика определения содержательного ядра многозначного существительного современного английского языка // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. Общественные и гуманитарные науки. 5 (11), 51-59.
Песина С. А. 2006: От инварианта многозначного слова к лексическому прототипу // Вопросы когнитивной лингвистики. Тамбов. 2,
53-62.
Песина С. А. 2009: Прототипический подход к осмыслению структуры словаря // Проблемы истории, филологии, культуры. М.; Магнитогорск; Новосибирск. 2 (24), 570-575.
Песина С. А. 2011а: Слово в когнитивном аспекте: монография. М.
Песина С. А. 2011 б: Слово в понимании философии языка и лингвистики // Вестник Воронежск. гос. ун-та. Сер. «Философия». 2, 122-139.
LEXICAL INVARIANT AS A MEANS OF VOCABLE ORGANIZATION S.A. Pesina, O.L. Latushkina
On the basis of linguistic theory a lexical invariant is proposed in the article. It is understood as a set of the most significant universal semantic components that makes up a semantic formula of a polysemous word. Lexical invariant is formed as a result of numerous use of contextual word meanings.
Key words: lexical invariant, a polysemous word, a semantic core, cognitive linguistic, vocable
© 2014
Л. Д. Пономарёва
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧЕТВОРЧЕСКОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УЧАЩИХСЯ
Лексикографическое моделирование художественной речетворческой деятельности учащихся — один из механизмов восприятия и создания художественного текста. В процессе восприятия и создания художественного текста учащиеся используют ключевые словесные опоры, ассоциативные цепочки, образные средства как лексикографические модели художественной речетворческой деятельности.
Ключевые слова: художественная речетворческая деятельность, лексикографическое моделирование, ключевые словесные опоры, образные средства, ассоциативные цепочки
Радость искусства — это радость воплощения.
Это радость найденных форм
(М. Волошин).
Путь от рождения замысла автора до его воплощения — сложный, порой мучительный, долгий путь поиска форм реализации замысла, который во многом определяет характер художественной речетворческой деятельности учащихся, понимаемой нами как деятельность по восприятию и продуцированию художественных текстов.
Лексикографическое моделирование художественной речетворческой деятельности рассматривается в данном исследовании как один из механизмов восприятия и создания художественного текста. Названный механизм предполагает свёртывание воспринимаемого текста до ключевых словесных опор, ассоциативных цепочек, образных средств и т.п. или, напротив, развёртывание создаваемого текста по ключевым словесным опорам, ассоциативным цепочкам, образным средствам и т.п.
Механизм восприятия художественного произведения бесконечно сложен, многоступенчат и исследован недостаточно. По мнению Ю. Н. Караулова, «... каждый читатель не просто линейно движется по тексту, а тоже как-то анализирует его в ходе чтения, попеременно и с разной степенью глубины проходя стадию и непосредственного, и опосредованного восприятия порождаемых текстом художественных образов, давая им эмоциональную, этическую и эстетическую оценку, строя опережающие логические догадки об их эволюции, прогнозируя дальнейшие их действия и поступки»1.
Чтение художественного произведения — творческий процесс, особенно если чтение — дорога к пониманию, к размышлению, и дальше — к собственному тексту.
Процесс, направленный на понимание, сложен, и организуется он целью — понять, т.е. «он стягивает в единый узел различные психические процессы, свойства и способности человека, без участия которых нельзя достигнуть понимания как итога процесса»2. Говоря о понимании текста, следует отметить, что во внутренней речи текст сжимается в концепт (представление), содержащий смысловой сгусток всего текстового отрезка.
Понятно то, что может быть иначе выражено: «Понимание текста — это процесс перевода смысла этого текста в любую другую форму его закрепления: это может быть процесс парафразы, пересказа той же мысли другими словами; процесс смысловой компрессии; процесс построения образа предмета или ситуации; процесс формирования личностно-смысловых
Пономарёва Любовь Дмитриевна — доктор педагогических наук, профессор кафедры журналистики и речевой коммуникации Института истории, филологии и иностранных языков Магнитогорского государственного технического университета им. Г.И. Носова. E-mail: philolmagy@mail.ru
1 Караулов 2002, 69.
2 Граник, Соболева 1993, 85.
