CC BY
62
УДК 800 А.В. Уланов*
ЛЕКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО ВОЕННОГО ДИСКУРСА XIX ВЕКА (РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ)
В рамках исследования дискурса автор статьи обращается к проблеме изучения лексических особенностей военной концептосферы. Рассматривая основные особенности лексики военного дискурса, автор ставит вопрос о его регионализации на определенном этапе развития русского языка. Статья построена на анализе лексического материала, полученного из лексикографических и справочно-энциклопедических источников конца XIX - начала XX века. Проблема регионализации рассматривается на базе сведений о дальневосточных подразделений казачьих войск Российской империи (Уссурийском и Амурском казачьих войсках).
Ключевые слова: дискурс, дискурсивная метафора, региональный аспект, локальные особенности, экстралингвистический фон, военный лексикон.
Lexical features of the military discourse of 19th century (regional aspect). ANDREW V ULANOV (Siberian Institute of Business and Information Technologies, Omsk).
The author addresses the issue of lexical features of military terminology. Considering the main features of the war discourse lexicon, the author raises the question of its regionalization at a certain stage of the development of Russian language. The article is based on the analysis of lexical material obtained from the lexicographical and encyclopedic sources of the late 19th-early 20th centuries. The problem of regionalization is viewed through the study of the information about the Far Eastern divisions of Cossack Troops of the Russian Empire (Ussuri and Amur Cossack armies).
Key words: discourse, discursive metaphor, Russian language, extralinguistic background, military lexicon, Cossacks.
Особую роль в коммуникативной организации дискурса выполняет лексический фонд языковых средств, организованных в рамках дискурсивных единиц. Лексика любого дискурса, безусловно, играет важную роль в передаче основных смыслов и коннотаций высказывания, а также репрезентирует его концептуальное наполнение.
По словам Д.А. Бородько [2], исследовавшей лексические средства воплощения концептов в немецкоязычном новостном дискурсе, «к функциональным единицам дискурсивного выражения концепта принадлежат непроизводные и производные слова, относящиеся к самостоятельным частям речи, имеющие различную структуру и выполняющие
номинативную функцию в дискурсе, словосочетания и метафорические единицы (метафоры и фраземы), референциально соотносящиеся с концептом (...) и раскрывающие его смысловые характеристики. То есть языковое воплощение (...) концепта осуществляется при помощи таких функциональных средств, как единицы первичной (прямой)
и вторичной номинации» [2, с. 71].
Нужно отметить, что в последнее время лексические единицы, участвующие в репрезентации основных концептуальных сегментов дискурса, изучаются особенно активно в рамках различных дискурсологических работ, что обусловлено их исключительной важностью в формировании дискурсивных образова-
*УЛАНОВ Андрей Владимирович, кандидат филологических наук, заведующий кафедрой социально-гуманитарных дисциплин и иностранных языков НОУ ВПО Сибирского института бизнеса и информационных технологий, Омск. E-mail: andinet@rambler.ru © Уланов А.В., 2013
ний. К примеру, активно анализируются лексические особенности концептосферы политического дискурса.
Лексический состав также участвует в формировании вербально-семантического уровня языковой личности, являющейся основополагающей частью дискурсивного пространства. «Согласно Ю.Н. Караулову, структура языковой личности состоит из трех уровней: вербально-семантического (как совокупность языковых средств выражения определенных значений), когнитивного (как системы понятий, идей, концептов, составляющих «картину мира», которая отражает иерархию ценностей) и прагматического (как совокупности целей, мотивов, установок и интенцио-нальностей)» [4, с. 82].
Наше исследование, касающееся военного дискурса и его существования в определенных пространственно-временных рамках [Сибирь и Дальний Восток на протяжении XIX в.], требует скрупулезного отношения к лексической системе русского языка того периода. На материале источников об истории территориальных подразделений вооруженных сил Российской империи XIX в. мы попытались выявить общеязыковые и региональные лексические особенности военного дискурса того периода.
Мы исследовали региональные особенности дискурса на материале об Амурском казачьем войске, представленном в «Военной энциклопедии» [3] и сборнике «Казачьи войска» [5]. Амурское казачье войско возникло по мысли генерала-губернатора Восточной Сибири графа Н.Н. Муравьева-Амурского в середине XIX в. Войско было призвано составлять новое «заселение» на юго-восточной границе Российской империи, поддерживать сообщение по Амуру и Уссури; охранять границы; нести военную службу в пределах Амурской и Приморской областей; поддерживать почтовое сообщение; заготовлять нужные материалы для войсковых помещений; нести внутренние повинности, связанные с оседлостью.
Амурское казачье войско имело в те времена не только важнейшее военно-стратегическое значение (определение границ Российской империи, урегулирование дипломатических отношений с китайцами и японцами), но и социально-экономическое, явившись средством развития Приамурского края. Подтверждением этому являются слова Н.Н. Муравьева-Амурского, который считал военное присутствие России на Дальнем Востоке и военную службу казаков «важным делом», «съ которымъ тЬсно связана будущность и благосостояше края, возвращенного Россш» [3, т. 2, с. 410].
В рамки военного подъязыка в этот период активно вписались территориально закрепленные но-
минации, в частности специфические для данной территории названия военных подразделений и территорий: 1856 г. Ноября 1. РЬшено было высЬлить на Амурскую линю отъ Забайкальского войска два конныхъ полка и четыре баталгона, но на самомъ дЬлЬ, до 1860 года, были пересЬлены лишь казачьи сотни: Кумарская, Нижнее-БлаговЬщенская, Бу-реинская, Константиновская, Поярковская и двЬ пЬшихъ, изъ всЬхъ этихъ частЬй образована Амурская казачья бригада [5, с. 311]. Подобные сочетания являются отражением реалий региональной военной картины мира, однако, они в достаточно однородном виде вопроизводятся в периферийных разновидностях военного дискурса XIX в. на всей территории Российской империи (ср. Сибирское казачье войско, Астраханское казачье войско).
Регионализация дискурса приводит к тому, что локально обусловленные номинации участвуют в экстралингвистических и собственно лингвистических механизмах формирования высказывания. Так, последнее приведенное в пример предложение говорит о таких внеязыковых фактах военной реальности XIX в., как интеграция периферийных военных структур (Забайкальского и Уссурийского казачьих войск), их укрупнение (бригада - войско), взаимодействие войска и гражданского населения, о социальной роли локально сосредоточенных войсковых частей:
До 1899 года. - Амурсюе и Уссуртсюе казаки по наряду содержали сообщетя по рЬкамъ Амуру и Уссури, охраняли границу, отправляли почтовую и полицейскую службу въ предЬлахъ своихъ областей и поставляли на казенную надобность лошадей, дрова, жилище и прочее [5, с. 323].
Большую роль в смысловой организации военного дискурса играет иерархичность военной системы, ее структурная обусловленность, зависимость одного ее элемента от другого, а именно подчинение одной войсковой единицы - другой, либо другому лицу (этот признак характерен и для военного военного дискурса на современном этапе):
Амурское войско подчиняется военнымъ губер-наторамъ Амурской (2 конный полкъ и Амурскт баталгонъ) и Приморской (Уссуртскт) баталгонъ) областей [3, т. 2, с. 410].
Лексический состав военного дискурса динамичен, подвержен изменениям под влиянием социальных изменений, что прослеживаются в смене языковой интерпретации названия:
1881. Января 6. 1-я и 2-я Уссурийские казачьи конныя сотни отчислены из Амурскаго казачья-го войска и обращены в регулярныя. Примечание: НынЬ Приморскш драгунскш полкъ [5, с. 312].
В среде лексики того периода много общеязыковых черт русского языка XIX в:
(1) Наличие большого числа составных номинаций. Среди лексических единиц немало терминологических наименований, построенных по схеме «адъективный компонент (территория) + адъективный компонент (род войск) + субстантивный компонент (шеф войска) + субстантивный компонент (название войсковой единицы)»:
Амурскт казачт Генералъ-Адъютанта Графа Муравьева-Амурскаго полкъ [5, с. 315].
Семантика квантититавности (количественности) в номинации военных подразделений проявляется в нумерации военных единиц:
После упорнаго стрЬлковаго боя въ течете цклаго дня отрядъ Волжина отошелъ къ Дапиндушану, откуда 12 тля 5-я сотня амурцевъ была отправлена въ Хуанженеянъ на соединенге съ 6-й сотней [3, т. 2, с. 408].
Дифференциация подразделений по количественному признаку была изначально заложена в кон-цептосфере военных номинаций. Данный признак эксплицитно или имплицитно выражен в семантической группе названий военных подразделений. Эксплицитное выражение значения - сотня (= сто); имплицитное выражение - дивизюнъ, баталюнъ, но: полубаталюнъ:
1879 г. Ноября 3. На основати новаго устава о воинской повинности Амурскаго казачьяго войска [Уссур1йский казачт пЬшт] батал1онъ переформи-рованъ въ - Уссуртскт казачт пЬшт полубаталюнъ [5, с. 319].
5 ноября полусотня 5-й сотни, находясь в сторожевом охранети у Дапиндушана, была отрЬзана пкхотнымъ отрядомъ противника въ количествЬ 2-3 ротъ [3, т. 2, с. 408].
Количественные данные содержатся в статистических сведениях:
Несмотря на так!я неблагопргятныя условгя, въ
1857 году на АмурЬ все же прочно основалось 17 казачьихъ поселковъ, въ которыхъ размкстились 3 конныя сотни [3, т. 2, с. 410].[Переселенные семьи] образовали вдоль Амура 67 станицъ и на Уссури - 29 станиц [3, т. 2, с. 410].
(2) Одно из явлений организации лексических средств дискурса - наличие оппозиций. «Оппозиция - одно из основных понятий структурнофункциональной лингвистика, в которой язык трактуется как система взаимно противопоставленных элементов. Оппозиция чаще всего определяется как лингвистически существенное (выполняющее се-миологическую функцию) различие между единицами плана выражения, которому соответству-
ет различие между единицами плана содержания и наоборот» [7, с. 129].
Названия военных подразделений являются примером бинарной оппозиции номинаций военного дела в XIX в.
Конный - пеший:
1860 г. 1юня 1. Утверждено положете объ Амурскомъ казачьемъ войскЬ въ составк: кон-ныхъ полковъ № 1-й и № 2-й, пкшихъ баталгоновъ: Амурскаго и Уссуртскаго и двухъ пЬшихъ резерв-ныхъ баталгоновъ тЬхъ же наименовангй [5, с. 311]. 1869 г. Мая 26. Сформирована изъ охотни-ковъ Забайкальскаго и Амурскаго казачьихъ войскъ и нижнихъ чиновъ Восточно-Сибирскихъ линей-ныхъ батал1оновъ Уссур1йская казачья конная сотня, прикомандированная къ Амурскому казачьему войску.
Регулярный - нерегулярный:
1881. Января 6. 1-я и 2-я Уссурийские казачьи конныя сотни отчислены из Амурскаго казачьяго войска и обращены врегулярныя [5, с. 312].
Мирный - военный:
1895. 1юня 17. 1-й Амурскт казачт (пЬшт) полубаталгонъ преобразованъ въ Амурскт казачт дивизгонъ (конный), выставляемый лишь въ военное вркмя, при чемъ въ мирное вркмя первоочередная сотня его входитъ 3-ей сотней въ составь Амурскаго казачьяго полка [5, с. 312].
Действующий - резервный:
Округа формируютъ: полковые - два 4-сотенных конныхъ полка (1-й и 2-й Амурскге) и баталгонные - 2 ПЬшихъ 5-ротныхъ баталгона дкйствующихъ (Амурсмй и Уссур1йсмй) и два батал1она резерв-ныхъ (только въ военное время) [3, т. 2, с. 410].
Военный - гражданстй:
Амурское войско подчиняется военнымъ губер-наторамъ Амурской (2 конный полкъ и Амурскгй баталгонъ) и Приморской (Уссуртскт) баталгонъ) областей, пользующимся: по гражданской части -правами гражданскихъ губернаторовъ, а по военной - правами начальниковъ дивизт [3, т. 2, с. 410].
Строевой - нестроевой:
Въ 1876 г. изъ наряда въ 588 человекъ для во-енныхъ цЬлей предназначалось только 240 строе-выхъ и 48 нестроевыхъ казаковъ... [3, т. 2, с. 411]
Названия подразделений свидетельствуют о:
1) присутствии разных видов несения службы, в том числе на воде:
1902 г. Ноября 28. Утверждено положен!е объ Амурско-Уссуртской казачьей флотилш [5, с. 312];
2) о территориальных особенностях несения военной службы - в частности, борьбе с китайцами, японцами:
1911 г. 1юля 30. Пожалованы знаки отличия на головные уборы «За отличге в войну съ Япотей въ 1904 и 1905 годахъ» Амурскому казачьему Генералъ-Адъютанта графа Муравьева-Амурского полку [5, с. 313].
1903 г. Февраля 19. Пожалованы: простое знамя -Амурскому казачьему войску; знаки отличгя на головные уборы «За отличге противъ китайцевъ въ 1900 году - 1-й сотне Амурского казачьего дивизюна» [5, с. 313].
Топонимические названия участвуют в реализации основных стадий жизнедеятельности войска, в частности, формирования войска (бригада - войско), его структурации как военной системы:
1858 г. Декабря 8. ПослЬдовалъ указъ объ образованы Амурского казачьяго войска [5, с. 311].
НаиболЬе населенные пункты: Владивостокъ
и Хабаровскъ - центръ генералъ-губернаторства и управлешя Приамурскаго Военнаго округа [8, т. 8, с. 61].
(3) Локальное несение военной службы сопровождается узуально закрепленными значениями лексем военного подъязыка, значениями, сегодня признаваемых архаичными: боксеръ - участник повстанческого движения в Китае в 1900 г. против иностранцев, льгота - частичное освобождение от обязательной военной службы:
Въ 1900 году. - Оба войска въ полномъ составЬ участвовали въ походЬ въ Китай противъ боксеровъ [5, с. 323]. Боевая служба полка началась въ 1900 году, при подавлети боксерскаго возстатя въ Китае [3, т. 2, с. 407].
Амурскт казачт полкъ выставляется на службу Амурскимъ казачьимъ войскомъ и въ мирное время со-стоитъ изъ трехъ сотенъ, изъ коихъ одна (3-я), при мобилизацт отдЬляется на сформировате Амурска-го казачьяго дивизюна, а въ военное время полкъ 4-мя льготными сотнями доводится до 6 сотенного состава [3, т. 2, с. 407]. (...) Офицеры, фельдшера и писаря служили постоянно, получая годичную льготу только по особо уважительнымъ причинамъ [3, т. 2, с. 411].
Анализ лексического состава военного дискурса в региональном аспекте помогает раскрыть специфику развития специального языка на периферии, выявить его общие и частные особенности, проследить обусловленность развития военного лексикона от условий, времени, места несения службы на отдельных территориях Российской империи.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бородина М.А. К типологии и методике историкосемантических исследований. М., 1979.
2. Бородько Д.А. Лексические средства воплощения концепта «Вооруженный конфликт» в немецкоязычном
новостном дискурсе. Известия Российского государственного педагогического университета им.
A.И. Герцена. 2012. № 150. С. 71-76.
3. Военная энциклопедiя / под ред. В.Ф. Новикова, А.В. Фонъ-Шварца и др. СПб .: Изд-во И.Д. Сытина, 1911.
4. Дементьева, М.К. Языковые средства выражения оценки в современном российском официальном политическом дискурсе / М К. Дементьева // Политическая лингвистика. 2009. № 4 (30). С. 82-92.
5. Казачьи войска (хроники гвардейскихъ казачьихъ частей помЬщены въ книгЬ Императорская Гвардiя). Справочная книжка императорской главной квартиры / под ред.
B.К. Шенкъ. СПб. : Типографiя В.Д. Смирнова, 1912.
6. Куткина, А.Ю. Аббревиация в современном политическом дискурсе / А.Ю. Куткина // Вестник ВГУ Сер. Лингвистика. 2011. № 1. С. 130-132.
7. Приходько, С.А. Опозиции в политчическом дискурсе В.И. Ленина (на базе труда «Материализм и эмпириокритицизм») / С.А. Приходько // Политическая лингвистика. 2011. № 4. С. 129-138.
8. Энциклопедiя военныхъ и морскихъ наук. Составлена подъ главною редакщей генерала отъ инфантерш Леера. СПб., 1883-1897.
REFERENCES
1. Borodina, M.A., 1979, K tipologii i metodike istoriko-semanticheskikh issledovaniy [The typology and methodology of historical and semantic research], Moskwa. (in Russ.)
2. Borod'ko, D.A., 2012, Leksicheskie sredstva voploshcheniya kontsepta “Vooruzhennyy konflikt” v nemetskoyazychnom novostnom diskurse [Lexical means of expression of the concept of «Armed conflict» in the German-speaking news discourse], Izvestiya Rossiyskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gertsena, no. 150, pp. 71-76. (in Russ.)
3.Voennaya entsiklopediya [Military encyclopedia], 1911 / pod red. V.F. Novikova, A. V Fon-Shvartsa i dr., Saint-Petersburg, Izd-vo I. D. Sytina. (in Russ.)
4. Dement'eva, M. K., 2009, Yazykovye sredstva vyrazheniya otsenki v sovremennom rossiyskom ofitsial'nom politicheskom diskurse [Linguistic means to Express evaluation in modern Russian official political discourse] / M.K. Dement'eva // Politicheskaya lingvistika, no. 4 (30), pp. 82-92. (in Russ.)
5.Kazach'i voyska (khroniki gvardeyskikh” kazach'ikh” chastey pom'shcheny v knig' Imperatorskaya Gvardiya). Spravochnaya knizhka imperatorskoy glavnoy kvartiry [The Cossack armies (the Chronicles of guards Cossack parts are placed in the book of the Imperial Guard). Reference book of the Imperial headquarters], 2012 / pod red. VK. Shenk. Saint-Petersburg, Tipografiya V D. Smirnova. (in Russ.)
6.Kutkina, A. Y, 2011, Abbreviatsiya v sovremennom politicheskom diskurse [The abbreviation in modern political discourse], Vestnik VGU. Seriya Lingvistika, no. 1, pp. 130-132. (in Russ.)
7. Prikhod'ko, S. A., 2011, Opozitsii v politchicheskom diskurse V. I. Lenina (na baze truda “Materializm i empiriokrititsizm”)
[The opposition in the political discourse of the Century I. Compiled under the main editorship of General of infantry
Lenin (on the basis of labour «Materialism and empirical Leer]. Saint-Petersburg (in Russ.)
criticism»)] , Politicheskaya lingvistika, no. 4, pp. 129-138.
(in Russ.)
8. Entsiklopediya voennykh” i morskikh” nauk. Sostavlena pod glavnoyu redaktsiey generala ot infanterii Leera,
1883-1897 [Encyclopedia of military and naval science.
