CC BY
130
О. Э. Старовойтова, В. Н. Старовойтов
Легализация искусственного прерывания беременности в России и за рубежом. Историко-правовой анализ
В соответствии с п. 6.7. приказа Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» [5], под прерыванием беременности понимается прекращение течения беременности независимо от срока, вызванное причиненным вредом здоровью, с развитием выкидыша, внутриутробной гибелью плода, преждевременными родами, либо обусловившее необходимость медицинского вмешательства.
В соответствии со ст. 56 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [3], аборт проводится по желанию женщины при наличии информированного добровольного согласия, данного в порядке, определенном Приказом Минздравсоцразвития РФ от 17.05.2007 № 335 «О рекомендуемом образце информированного добровольного согласия на проведение искусственного прерывания беременности при сроке до 12 недель» [2].
Латынь определяет понятие «аборт» (abortus) как искусственное прерывание беременности путем умерщвления живого плода в матке в сроки до 28 недель от зачатия (т. е. до момента, когда возможно рождение жизнеспособного плода).
В мире ежегодно производится около 26 млн легальных и около 20 млн нелегальных абортов. Большая часть всех небезопасных абортов1 (около 97 %) проходит в Азии. Ежегодно в мире в ходе проведения небезопасного аборта умирает около 68 тыс. женщин, т. е. приблизительно восемь женщин каждый час, и миллионы приобретают стойкое повреждение здоровья. По данным ВОЗ, небезопасные аборты делают 2 % женщин бесплодными, около 5 % становятся причинами хронических инфекций репродуктивной системы [7, s. 30-8].
Вместе с тем реальных данных о количестве нелегальных абортов по определению нет. Можно лишь приблизительно предполагать их количество. Даже в тех странах, где прерывание беременности не запрещено законом ввиду своеобразной социальной
1 Под небезопасным абортом, по определению ВОЗ, понимается процедура прерывания нежелательной беременности либо индивидуумом, не имеющим надлежащего профессионального уровня, либо в условиях, не отвечающих минимальным медицинским стандартам, либо то и другое вместе (World Health Organization. The prevention and management of unsafe abortion. Report of a Technical Working Group).
стигматизации женщины, существует тенденция к занижению реальных данных о количестве абортов [9].
Кроме того, в отношении прерывания беременности в мире используется различная терминология, которая затрудняет всеобщий анализ данной проблематики в связи с тем, что неспециалисту сложно понять, о чем именно идет речь. В частности, используются такие определения, как:
- индуцированное невынашивание (fausse couche provoque),
- менструальная регуляция (menstrual regulation),
- мини-аборт (mini-abortion),
- регуляция задержки месячных (regulation of delayed menstruation) и др.
Аборты испокон веков были вне закона. Всеми религиозными конфессиями верующим запрещалось принимать участие в данной процедуре.
Вместе с тем в античные времена аборты не являлись существенной правовой проблемой. Как пишет Э. Зелиньска, к ним относились как к «семейному делу», а наказуемость сводилась к принудительному прерыванию беременности третьими лицами против воли женщины [10].
Возможно выделение трех этапов законодательства России по прерыванию беременности в период с 1917 г.:
1) легализация аборта (с 1920 г. до 1936 г.);
2) запрещение аборта (с 1936 г. по 1955 г.);
3) легализация аборта (с 1955 г.).
В период, охватывающий временные рамки первого этапа легализации абортов, наказание за производство аборта в РСФСР фактически было отменено. Это произошло в первые дни после Великой Октябрьской социалистической революции, при создании государственной системы охраны материнства и детства. В Постановлении о разрешении производства абортов от 18 ноября 1920 г. в качестве главной цели заявлялась охрана здоровья женщин. Правительством постанавливалось допущение бесплатного производства аборта в обстановке советских больниц, при обеспечении максимальной безвредности данной процедуры. Производство данной операции запрещалось всем, кроме врача. Положениями ст. 146 Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. [1] предусматривалась уголовная ответственность за аборт.
К уголовной ответственности за совершение прерывания беременности могли привлекаться следующие категории лиц:
- лицо, не имеющее для этого надлежаще удостоверенной медицинской подготовки,
- лицо, имеющее врачебную подготовку, но производящие прерывание беременности в ненадлежащих условиях.
Вторым этапом в законодательстве СССР по производству абортов, охватывающим временные рамки с 1936 по 1955 гг., является этап по запрету искусственных абортов. Так, прерывание беременности с 1936 г. становилось возможным лишь по медицинским показаниям.
23 ноября 1955 г. Президиум Верховного Совета СССР издает Указ «Об отмене запрещения абортов» [4] (третий этап). Его принятие обуславливалось стремлением законодателя оградить здоровье женщин от причинения вреда, который практически неизбежен при внебольничных абортах. Женщине предоставлялась возможность самостоятельно решать вопрос материнства. В том случае, если она все-таки принимала решение сделать аборт, то ей такую операцию обязан сделать врач-специалист в больничных условиях с соблюдением всех правил асептики и антисептики.
Ответственность за аборт по данному Указу устанавливалась только в следующих случаях:
1) при производстве абортов вне больницы, иного лечебного учреждения;
2) при производстве аборта в антисанитарной обстановке или лицом, не имеющим специального медицинского образования.
Анализируя положения зарубежного законодательства, отметим, что до демократических стран волна легализации дошла в 60-х и 70-х гг. XX в. Тогда были приняты положения, допускающие аборты (в различной степени), в следующих странах: Великобритании, Скандинавских странах, Франции, Италии, Австрии, Голландии.
В 70-е гг. XX столетия были вынесены два важных решения конституционных судов:
- решение немецкого Федерального Конституционного суда (в 1975 г.),
- Американского Верховного суда (в 1973 г.).
В Германии в 1974 г. приняли так называемую пятую поправку к Уголовному кодексу, предусматривающую, кроме прочего, легализацию прерывания беременности до двенадцатой недели её протекания «по желанию» беременной женщины. Эти положения были обжалованы в Конституционном суде, который своим спорным решением от 25 января 1975 г.1 признал поправку несоответствующей основному закону ФРГ.
Федеральный Конституционный суд постановил, что для определения правового статуса насцитуруса применяются как ст. 2 п. 2 Конституции (гарантирующая каждому право на жизнь), так и ст. 1 п. 1 (охраняющая честь и достоинство личности). По мнению суда, поскольку развитие человека и его личности носит характер посте-
1 BverfG B.39 (1975).
пенного процесса, протекающего как до, так и после рождения ребёнка, то невозможно произвольно ограничить защиту, гарантированную этими статьями, ни по отношению к полностью сформированной личности, ни к определённому моменту развития насцитуруса. Защита касается любого живого человеческого существа независимо от срока его жизни и степени развития. Поскольку насцитурус является отдельной личностью, подпадающей под защиту конституции, решение женщины о прерывании беременности не может трактоваться только как её личное дело, в которое законодатель не должен вмешиваться.
Если одновременное обеспечение защиты жизни насцитуруса и предоставление женщине свободы решения о прерывании беременности невозможно, тогда, согласно ст. 1 п. 1 Конституции, преимуществом обладает право на жизнь. С этой точки зрения, право женщины на выбор родить ребёнка или прервать беременность, должно быть подвергнуто ограничению. Правовой порядок, подчинённый конституционному требованию защищать жизнь и достоинство каждого человека (в том числе и человеческого существа перед его появлением на свет), не может относиться к операции по прерыванию беременности, как если бы это «было что-то вроде визита к доктору, чтобы вылечить недомогание или, что хуже, юридически нейтральной альтернативой контрацепции».
Следовательно, правовая защита жизни насцитуруса может (хоть и не обязана) принять форму предусмотренных за совершение аборта уголовных санкций. Но эта защита не означает обязательного принесения в жертву интересов матери. В случае, если её жизнь находится под угрозой, защита насцитуруса может означать принесение интересов матери в жертву в большем объеме, чем можно было бы от неё потребовать по закону. Однако необходимо принимать во внимание защиту интересов и ценностей исключительно сопоставимого ранга.
Следовательно, прерывание беременности допустимо тогда, когда в его пользу говорят достаточно серьёзные аргументы [6]1, основной же закон не позволяет предоставить женщине полную свободу выбора.
Вышеупомянутое решение немецкого Конституционного суда привело к принятию в Германии (в 1976 г.) закона, легализующего
1 Информация о Постановлении ЕСПЧ от 30.10.2012 по делу "P. и S. (P. and S.) против Польши" (жалоба № 57375/08) // Бюлл. Европейского суда по правам человека. 2013. № 3. По делу обжалуется запугивание несовершеннолетней противниками абортов вследствие действий властей, предпринятых после того, как она потребовала сделать ей аборт после изнасилования. По делу допущено нарушение требований ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
аборты только в определённых случаях (медицинские показания, порок плода, беременность в результате совершённого преступления, а также «особая жизненная ситуация» [8]). Этот закон был смягчён после объединения Германии, когда вновь легализовали аборты по желанию женщины (до двенадцатой недели беременности), но сохранилась обязательная консультация, «направленная на защиту жизни нерождённого», задачей которой является, помимо всего прочего, убедить женщину передумать и «дать понять, что нерождённый ребёнок на любом сроке беременности имеет право на жизнь» [8].
В то же самое время вопрос о допустимости абортов стал предметом конституционно-правового спора в Соединённых Штатах, где было вынесено известное (по мнению некоторых, самого известного в истории американского правосудия) решение Верховного суда по делу Роу против Уэйда1. Это решение 1973 г. до сих пор вызывает необычайно оживлённые споры.
Предметом разбирательства в этом деле были действующие тогда законы штата Техас, легализующие прерывание беременности (за исключением необходимости операции для спасения жизни матери). Законы эти были оспорены с точки зрения соответствия конституции Соединённых Штатов. По мнению Верховного суда, это дело касалось прежде всего отношения между запретом на прерывание беременности и конституционным правом женщины на неприкосновенность личной жизни.
По мнению большинства судей, право на неприкосновенность частной жизни «достаточно широкое, чтобы включить в себя право женщины на принятие решения о прерывании или непрерывании своей беременности». Запрет на проведение абортов, таким образом, может покуситься на свободу принятия решений, связанных со своими основными интересами, такими как жизнь, здоровье, жизненная и психологическая ситуация. По мнению Верховного суда, государство всё же имеет свой собственный интерес в обеспечении защиты потенциальной жизни другого человека. И поэтому конституционное право женщины на неприкосновенность личной жизни не обеспечивает ей полную свободу решения о прерывании беременности на любом сроке её протекания и по любой причине. Однако оно настолько важно, что преимущество над ним могут иметь только собственные интересы государства (compelling state interest).
Так, по мнению Верховного суда, время беременности можно разделить на следующие три этапа.
1 http://vau.at.ua/publ/bogoslovskie_stati/lzheuchenija/pravo_na_ubijstvo_roe_v wade_1973/4-1 -0-26 (дата обращения: 15.05.2014).
142
Во время первого - до конца первого триместра - решение о возможном прерывании беременности полностью относится к сфере неприкосновенности личной жизни женщины и не может ограничиваться законом (таким образом, запрет на проведение аборта, распространяющийся на этот срок, не соответствует конституции).
Во время второго этапа - с конца первого триместра и до момента, когда ребёнок становится способным самостоятельно существовать вне материнского организма - право на совершение аборта может быть подвергнуто урегулированию со стороны государства, но только в интересах женщины и в пределах, обоснованных необходимостью защиты жизни государством.
На третьем этапе - с момента, когда плод становится жизнеспособным - государство, если сочтёт это необходимым, может ограничить или даже запретить проведение аборта для защиты потенциальной человеческой жизни, за исключением ситуаций, когда прерывание беременности необходимо для сохранения жизни и здоровья женщины.
Вышеприведенное решение суда по делу Роу против Уэйда стало началом «эры легальных абортов» в Соединённых Штатах, которая продолжается до сих пор: ежегодно там проводится около 1,5 млн операций такого рода. Это решение вызвало волну интенсивной критики, поскольку многие американцы восприняли его как «удар в спину: какой-то далёкий суд велит им принять то, что их интуиция и религия трактуют, как убийство невинного нерождённого ребёнка»1.
Эта критика началась с высказываний двух судей из состава суда, вынесшего решение по делу Роу, которые выразили мнения, отличающиеся от мнения большинства. Как заявил судья Уайт, вынесенное решение в сущности означает, что на первом этапе беременности, когда плод ещё не стал жизнеспособным, Верховный суд отдал предпочтение удобству, капризам или рефлексам матери перед «вопросом жизни или потенциальной жизни плода». Кроме того, степень разногласий, выраженных обществом по вопросу о допустимости абортов, трудно увязать с признанием права на его совершение в качестве одного из фундаментальных, охраняемых конституцией прав женщины (судья Ренквист)2.
Таким образом, считаем необходимым отметить, что отношение к легализации прерывания беременности должно исходить прежде всего из социокультурных особенностей правовых систем конкретных государств. Очень часто именно они являются тем решающим
1 http://davidaidelman.livejournal.com/578508.html (дата обращения: 12.03.2017).
2 http://ш.wikipedia.org/wiki/%D0%EE%F3_%EF%F0%EE%F2%E80/oE2_0/o D3% FD%E9%E4%E0 (дата обращения: 12.03.2017).
143
аргументом, который удерживает женщину от аборта. И в том случае, если традиции и культура общества дают возможность однозначно высказаться в пользу запрета на прерывание беременности, это, несомненно, должно быть сочтено неотъемлемым правом этого народа.
Список литературы
1. О введении в действие Уголовного кодекса РСФСР (вместе с Уголовным кодексом РСФСР): постановление ВЦИК от 01.06.1922 (документ утратил силу).
2. О рекомендуемом образце информированного добровольного согласия на проведение искусственного прерывания беременности при сроке до 12 недель (зарегистрировано в Минюсте РФ 11.10.2007 № 10308): приказ Мин-здравсоцразвития РФ от 17.05.2007 № 335 // Бюлл. норматив. актов федер. органов исполн. власти. - № 44. - 29.10.2007.
3. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федер. закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. от 28.12.2013) // СЗ РФ. - 28.11.2011. -№ 48. - Ст. 6724.
4. Об отмене запрещения абортов: Указ Президиума Верховного Совета СССР от 23.11.1955 (документ утратил силу).
5. Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека (зарегистрировано в Минюсте РФ 13.08.2008 № 12118): приказ Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н (ред. от 18.01.2012) // Рос. газета. - № 188. - 05.09.2008.
6. Постановление ЕСПЧ от 30.10.2012 по делу "P. и S. (P. and S.) против Польши" (жалоба № 57375/08) // Бюлл. Европейского суда по правам человека. - 2013. - № 3.
7. Henshaw S.K., Singh S., Haas T. The incidence of abortion worldwide. Int Fam Plann Persp 2009; 25: S. 30-8.
8. Jutte R. Geschichte..., s. 203 i n.
9. Wilcox A.J., Horney L.F. Accuracy of spontaneous abortion recall. Am J Epidemiol 2010; 120: 727-33.
10. Zielinska E. Oceny prawnokarne przerywania ci^zy. Studium porownawcze, Wydawnictwo Uniwersytetu Warszawskiego, Warszawa 1986, s. 11 i n. [Зелиньская Э. Уголовно-правовая оценка прерывания беременности: сравнительное исследование].
М. М. Степанов
Органы политического сыска на территории Северо-Запада России в годы Гражданской войны (1918-1920 гг.)
В рассматриваемый период к Северо-Западу России относились территории Псковской, Новгородской и Петроградской губерний. Организация политического сыска в них имела свои особенности. Основной причиной этого была кратковременность нахождения части этой территории под властью антибольшевист-
