CC BY
74
УДК 008:330.34
Е.А. КОСЬМИНА
Омский филиал Академии бюджета и казначейства
культурный капитал как аргумент функции экономического развития
В статье рассматривается один из самых востребованных в настоящее время модулей совокупного капитала общества — культурный капитал, функционирующий во всех сферах жизнедеятельности человека. Дается обоснование культурного капитала как фундаментального основания адекватных ему экономических, политических и социальных институтов.
Общеизвестно, что культурный капитал (в своих материальных и нематериальных активах) [1], как и любой другой капитал (в зависимости от области, в которой он функционирует), может создавать поток товаров и услуг, которые имеют как культурную, так и экономическую ценность. Существующий в инкорпорированном (в личности) и объективированном (в виде материальных предметов и средств) состояниях культурный капитал давно был «замечен» как фактор, влияющий на все сферы общественной жизни, и прежде всего, на экономическую (это отмечали и первый русский экономист Иван Посошков [2], русский предтеча А. Смита, и представители классической политической экономии, особенно в лице Дж. Ст. Милля, и русские экономисты XIX и начала ХХ веков, и западные и российские социологи XIX — ХХ веков, и многие другие).
Один из видных политэкономов XIX — начала ХХ века Дмитрий Иванович Пихно, профессор и руководитель кафедры политической экономии и статистики Киевского университета, в своей работе «Основания политической экономии», опубликованной в 1890 году, выделяя важнейшие силы, воздействующие на хозяйственную деятельность, не ограничивался чисто экономическими, материальными, а специально дополнял их новыми силами (факторами), к которым относил нравы и обычаи, мораль, образованность, энергию, дух предпринимательства, законодательство, государственный и общественный строй жизни. При этом он считал, что образованность народа есть одна из величайших его сил. Кроме общего и специального образования, доставляемого школами, наукой и литературой, весьма серьезное значение имеет та образованность или культурность народа, которая составляет результат долгой культурной жизни. Гражданин культурной страны с раннего детства ежедневно и незаметно приобретает массу знаний, которые черпает в окружающей его жизни [3].
Интуитивные ожидания по поводу возрастания роли и значения культурного капитала в экономической жизни общества впервые подтверждает гениальный Макс Вебер, который в своей не менее гениальной работе «Протестанская этика и дух капитализма» (1905 г.) на основании анализа реального фактологического материала выявляет линейную и прямую зависимость экономической жизни общества от культурного капитала, обретшего свою особую роль и историческое предназначение в
результате протестантского переворота, послужившего мощным фундаментом, опорой радикально организованного рыночного хозяйства [4].
Значительно позже японский профессор Д. Икеда, опираясь на опыт японского чуда, утверждал, что любые нововведения, в том числе демократия и рыночная экономика, должны в каждом отдельном случае зарождаться в недрах культуры, вырасти в насущную потребность, приспособиться к традициям, обычаям, национальному менталитету [5].
Культурный капитал общества является, таким образом, основанием, фундаментом, на котором «гнездятся» выстраивающиеся адекватные ему экономические, политические и социальные институты.
Именно от культурного капитала зависит экономический рост и экономическое развитие страны, благосостояние ее народа и его политическая независимость и свобода. Без национальной культуры не бывает никакого национального государства.
Ярким примером (достойным порицания), подтверждающим сказанное выше, является изжившая себя и рухнувшая, казалось в одночасье, советская система. Она (насквозь бюрократизированная и технократическая система по существу) рухнула не только и не столько потому, что оказалась несостоятельной в хозяйственном и экономическом отношениях. Значительно большую роль сыграли как раз культурные факторы, культурный капитал, роль и значение которого не только недооценивалось «революционным духом», но и сознательно игнорировалась по причине своего безбрежного невежества в области общей культуры и культуры экономической.
В этой связи следовало бы обратиться к базисным основаниям культурного капитала. Это выглядит вполне логичным, исходя из основополагающих представлений о культуре, о культурном капитале. Их, на наш взгляд, два. Первый, так называемый подповерхностный, — это гуманистический капитал, а второй, глубинного уровня, - интеллектуальный капитал.
В данной статье рассматривается первое основание — гуманистический капитал.
Ф.М. Достоевский говорил, что народы движутся иной силой, нежели наука и промышленность; народы живы до тех пор, пока ими владеет великая идея, часто и не осознаваемая до конца. Это стремление к высшей правде, к высшему смыслу жизни. Когда народ теряет
эту идею, он превращается в «этнографический материал».
Судьбу России и «русской идеи» Достоевский связывал с православием. Быть русским и быть православным значило для него одно и то же. Тысячелетняя история России убедительно свидетельствует, что мы еще живем в самобытнейшей стране с великими духовными традициями, освященными православием.
Русский человек на протяжении всего своего исторического существования искал корни свои в Боге и в земных его проявлениях: правде, праведности, красоте.
XX век стал трагическим для России. Российскую империю охватил кризис, по мнению И.А. Ильина, не просто политический или экономический, это прежде всего кризис духовный. И чтобы преодолеть его, необходимы духовные силы, способные противостоять стихии зла и разрушения.
Ныне же в обществе происходит все большее расслоение по ценностным ориентациям, уровню благосостояния, стилю жизни, нормам поведения и т.п. Это делает крайне трудным формирование гражданского общества, так как исчезает социальный консенсус по поводу базовых ценностей и принципов жизни, являющихся основой демократии.
Каковы же формы гуманистического капитала как императивного ресурса, обеспечивающего духовную — богатую и морально — ценностную жизнь, без которой невозможно прогрессивное развитие человеческого общества?
Нам представляется, что исторически и логически первой (базисной) формой гуманистического капитала является та, которая возникла не в результате сотворчества людей, а дана (задана) извне как закон на все времена, как всеобщий обязательный нравственный императив — закон, которому все люди, независимо от их происхождения, социального положения и т.д. должны подчиняться. Это:
а) религиозно-нравственный потенциал — императив. Он органически связывает, цементирует сообщества людей, поколения, разделенные веками и тысячелетиями;
б) нравственный потенциал, как ресурс, определяющий, конструирующий методы и способы нормативной регуляции действий человека в обществе. Это особая форма общественного сознания и вид общественных отношений;
в) моральный потенциал — фиксируется в заповедях, принципах, во всем том, как «должно» поступать.
Мораль отражает целостную систему воззрений на социальную жизнь, содержащих в себе то или иное понимание сущности (назначения, смысла, цели) общества, истории, человека и его бытия. Поэтому господствующие в данный момент нравы и обычаи могут быть оценены Моралью с точки зрения ее общих принципов, идеалов, критериев добра и зла1.
В морали, в отличие от обычаев, должное и фактически принятое совпадают далеко не всегда и не полностью.
В реальной истории нормы общечеловеческой морали никогда не исполнялись целиком, безоговорочно, во всех случаях без исключения.
В морали громадную роль играет индивидуальное сознание (личные убеждения, мотивы, самооценки), которое позволяет человеку самому контролировать, внутренне мотивировать свои действия, самостоятельно давать им обоснования, вырабатывать свою линию поведения в рамках коллектива или группы. В
этом смысле Маркс говорил о том, что «... мораль зиждется на автономии человеческого духа .»[6].
Если внутренние убеждения человека не находятся в разладе с религией, нравственностью и моралью, то гуманизм в состоянии облагородить человека2. Гуманистический капитал возникает на этих трех «китах».
Религиозно ориентированная мысль основывается на уверенности в преображении человеческой души, в результате которого только и может что-то случиться в мире, в обществе, в человеке. Условия творит сам человек, его душа, и лишь от человека все в мире зависит. Изменить мир может только преображенный человек, и это будет органическое изменение, человечески, нравственно ориентированное. Оно учитывает духовную природу человека и творится во имя осуществления духовных целей.
Религия оказывает человеку духовную помощь, но задачу преображения должен осуществлять сам человек.
Ф.М. Достоевский и Л.Н Толстой считали, что главным человеческим назначением в этом мире является реализация нравственного потенциала, без чего все остальное теряет смысл.
Когда речь заходит об устройстве общественном, то это должно быть, прежде всего и в конечном счете, нравственное устройство.
В основании морали должен лежать абсолютный фундамент, мораль не может быть относительной, поэтому ее основанием не может быть ни личный интерес, ни общественный. Общественный интерес, экономические интересы — все эти идеи преходящие. А мораль, нравственность — это то, что относится к другому миру; это другой ряд; ряд, уходящий в вечность. В свое время И.Кант утверждал, что человек относится к двум мирам: миру природы и миру свободы. Человек — и эмпирическое существо, природное; и свободное, устремленное в вечность. Нравственность — это то, что к природе никакого отношения не имеет, а лишь к миру свободы.
Существует единственный путь духовно выстроить общество — это нравственная организация человечества, включающая в себя органическое единение двух ипостасей — божественной и человеческой, духовного и материального.
Быструю секуляризацию (освобождение от церковного влияния) духовной культуры обычно связывают с реформами Петра 1. Место господствующего теоцентризма занимает антропоцентризм (воззрение, согласно которому человек есть центр Вселенной и конечная цель всего мироздания), на базе которого складывается новая просветительная мораль. Ее сущностным выражением становится автономность, независимость от вероисповедных законоположений церкви. Первым долгом человека провозглашается труд. Он, с одной стороны, является источником «благополучного состояния» народа, а с другой — нейтрализует общественные пороки, зло. Но чтобы труд действительно выступал нравственной силой, он не должен быть чрезмерным. А для этого нужно отказаться от всякого излишества, роскоши, ибо они только развращают умы, уклоняют от «естественности». Между людьми возникают различия, и одни начинают «презирать и утеснять других», а другие ... раболепствовать»[7]. Следовательно, осознание истинных потребностей и их разумное удовлетворение составляют предпосылку нравственного совершенствования личности его блага.
Для Н.Г. Чернышевского область нравственного — это лишь своего рода функциональный придаток физиологического, которое, в свою
очередь, «запускается», приводится в действие социальным. Чтобы направить человека в сторону нравственного развития, необходимо, прежде всего, изменить реальные условия его жизни, преобразовать реальность.
Чернышевский и его последователи, в числе которых были русские марксисты, пришли к очевидному выводу о том, что сам по себе гуманизм, сколько бы возвышенными не казались его стремления, еще не в состоянии облагородить человека, если его внутренние убеждения находятся в разладе с нравственностью, моралью.
Эта этика была решительно отвергнута новым поколением русских мыслителей: от увлечения наукой и материализмом большинство из них «отправились» в религиозные искания. В философии упрочивается тезис о необходимости ограничить знания, чтобы освободить место вере. Но отношение к вере уже иное — это не прежнее старомосковское обрядоверие, а религия в пределах разума, религия богочеловечества. С этого момента меняются общие этические ориентации, яркими выразителями которых являются Л.Н. Толстой и Ф.М. Достоевский, которые исходили из христианства, обосновывая свои нравственные воззрения.
По Толстому религия универсальна, в ней человек обретает смысл жизни. Человек без религии, говорил Толстой, «так же невозможен, как человек без сердца. Он может не знать, что у него есть религия, как может человек не знать того, что у него есть сердце; но как без религии, так и без сердца человек не может существовать»[8].
Главная слабость толстовской этики заключалась в том, что формирование, конструирование нравственности является прерогативой верховного абсолюта — бога, а не действий, общения людей между собой.
Логика Достоевского предельно обнажена: нельзя стать человеком без сознательного самосовершенствования. Сделаться человеком нельзя разом; он всю жизнь «самосочиняется», «выделывается» в человека.
По Достоевскому моральное обновление достигается лишь в вере. В религии человек обретает то, чего нет ни в каком человеческом знании, — надежду на бессмертие. Без нее в людях иссякла бы не только любовь, но и всякое стремление продолжать земное существование, Отнимите у них веру в бессмертие, и «тогда ничего уже не будет безнравственного, все будет позволено, даже антропофагия» [9], т.е. если бога нет, то можно совершать любые поступки, в т.ч. и людоедство. Лишь сознание, что человека и после смерти ждет новое рождение, вселяет в него чувство вины и ответственности за всех и все в мире. А это и есть смысл жизни, без которого нет счастья.
Достоевский считал, что русский человек более чем кто-либо другой способен к нравственному совершенству, имея ввиду широту и многосторонность его таланта, равно делающего его близким к арабу и немцу, и англичанину. Он может легче и быстрее стать «всечеловеком», а следовательно, раньше их «изречь слово примирения, указать исход европейской тоске» [10]. Так проблема смысла жизни отдельного человека перерастала у Достоевского в проблему исторического призвания народа.
Весьма актуальны ныне слова Соловьева В.С.: «Итак, ближайшая цель исторического процесса в нашей общественной деятельности есть полное развитие и распространение гуманной культуры, которая составляет необходимый элемент и самого христианства как религии богочеловеческой».
Существует единственный путь построения духовного общества — это нравственная организация человечества. Соловьев следующим образом определяет исходные принципы нравственной организации человечества: «Господство над материальною чувственностью, солидарность с живыми существами и внутренне добровольное подчинение сверхчеловеческому началу — вот вечные, незыблемые основы нравственной жизни человечества»[11].
Говоря о духовных причинах своей религиозности, В. Розанов замечает, что «во всем другом ... человек лишь участвует; под религией же он живет: она обнимает его всего»[12].
Глубокое обоснование приоритета гуманистических духовных ценностей дает Эрих Фромм.
Эрих Фромм — немецко-американский психолог и социолог, представитель неофрейдизма (в 1933 году эмигрировал в США).
Разрабатывая целостную гуманистическую концепцию личности, Фромм стремился выяснить механизм взаимодействия психологических и социальных факторов в процессе ее формирования. По Фромму типы социального характера совпадают с различными историческими типами самоотчужденного человека (накопительский, эксплуатационный, «рецептивный» (пассивный), «рыночный»). Он выдвигал утопический проект создания гармоничного «здорового общества» при помощи методов «социальной терапии», в частности, предлагал проект «перевоспитания» американской нации.
Проблемы нравственности, нравственного здоровья общества, человеческих ценностей вообще приобретают и экономический аспект, поскольку связь между ценностями и развитием экономики считается доказанной (по крайней мере, их взаимовлияние). И первыми об этом сказали, как было указано выше, русские ученые.
Для того чтобы усилить звучание русской экономической мысли в заданном камертоне, следовало бы упомянуть еще ряд ее выдающихся представителей. Так, например, заведующий кафедрой политической экономии и статистики Московского Университета профессор К.И. Бабст выделял нравственный капитал, заключающийся, по его мнению, в народной честности, народной предприимчивости и степени трудолюбия, в живом и ревностном участии к общему благу, в привычке к самостоятельности и т.д.[13].
Н.Г. Чернышевский полагал, что «капитал, который можно назвать нравственным, гораздо важнее материального. Этот важнейший национальный капитал есть запас нравственных сил и умственной развитости в народе»[14].
Академик И. Янжул включал фактор честности в число составляющих экономического роста[15].
Значительно позже Лауреат Нобелевской премии 1952г. Швейцер А. подтвердит эту мысль, сказав, что нравственность — не только закон, но и коренное (базисное, родовое) условие существования и развития жизни. «Среди сил, формирующих действительность, нравственность является первой»[16], отмечал Швейцер А.
Анализируя причины бедности, ряд экономистов выделяют два основных блока проблем: ценностные установки людей и характер взаимодействия государства и общества при решении этой проблемы.
Ценностные и жизненные установки богатых и бедных в России диаметрально противоположны, в лучшем случае, расходятся существенно. По данным социологов, богатые — в основном уверенные в себе индивидуалисты. Бедные, напротив, осуждают
индивидуализм, убеждены в силе коллективизма и склонны надеяться на помощь государства.
По объективной логике преобразований в России на смену базовой поведенческой модели советского человека — пассивному, дисциплинированному подчинению, навязанным извне правилам и вышестоящей воле, должна легитимизироваться новая модель личного и социального поведения — самостоятельной деятельности и свободной судьбы. Пока же современный российский социум продолжает воспроизводить все ту же модель жизненного поведения, что и раньше. Результатом являются социальная апатия и конформизм («буйных» в России ничтожно мало, да и то только в среде производственного менеджмента), сдерживание инициативы, мораторий на несовременные социальные отношения и роли, разящая несвобода экономического, психологического и т.д. планов. Это главная доминантная причина (определяющий детерминант) расслоения между ограниченным количеством руководителей и предпринимателей и остальным — пассивным и бедным населением.
Чтобы достойно выйти из создавшейся ситуации, необходимо преодолеть кризис политический, экономический, социальный и, что важнее всего, кризис духовный. Единственный, безальтернативный путь выхода из обозначенной ситуации — это превращение (по И.А. Ильину) государственной власти в действительный, авторитетный орган политического единения, что становится возможным исключительно только при условии ее (власти) служения общему интересу. Это значит, что реформаторы должны учитывать законы не только экономические, но и психологические, понимать пути и весь инструментарий влияния на людей, укрепления общественного согласия, формирования демократического сознания и различных групп населения, развития гуманистической культуры, развития процесса становления личности, усвоения знаний, ценностей и норм, присущих данному обществу, социальной общности, группе. А власти вряд ли будешь верить, если она так явно демонстрирует свое пренебрежение к народу, его проблемам и интересам.
Примечания
чение количества рублей, увеличение чинов, мускулов, знаний, а увеличение одно только нужно: увеличение доброты».
2' Гуманизм — исторически изменяющаяся система воззрений, принимающая ценность человека как личность, его право на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей, а принципы равенства, справедливость, человечества — нормой отношений между людьми.
Библиографический список
1. Косьмин А.Д., Косьмина Е.А. Интеллектуальный потенциал общества: формирование, оценка, эффективность использования. — М.: Экономика, 2004. — С. 65.
2. Посошков И.Т. Книга о скудности и богатстве... — М.: Наука, 2003. - С. 21.
3. Цит. по: Русские экономисты (Х1Х — начало ХХ века) / Ред.-составители Л.А. Зубченко, Л.И. Зайцева; Автор предисловия — акад. Л.И. Абалкин. — М.: Ин-т экономики РАН, 1998. — С. 148.
4. Вебер М. Избранные произведения. — М.: 1990. — С. 9091.
5. Цит. по: Кузьминов Я., Бендукидзе К., Юдкевич М. Как наука о рынках становится наукой об обществе? // Вопросы экономики. — 2005. — №12. — С. 73.
6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т.1. — С. 13.
7. Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII в.: В 2-х т. — М.: 1952. — Т. 1. — С. 534.
8. Толстой Л.Н. Сочинения. — М.: 1911. — Т. 14. — С. 35-36.
9. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. — Л., 1976. — Т. 26. — С. 65.
10. Достоевский Ф.М. Указ. соч. — С. 148.
11. Соловьев В.С. Сочинения: В 2 т. — М., 1990. — Т. 1. — С. 130.
12. Розанов В. Легенда о великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. — М.: 1989. С. 48.
13. Бабст К.И. Изложение начал народного хозяйства. — М.: 1972. — С. 175.
14. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. — М.: «Гос. изд-во худ. .лит.», 1949. — Т. 3. — С. 506.
15. Янжул И. Экономическое значение честности (забытый фактор производства). — М.: 1912. — С. 79.
16. Швейцер А. Культура и этика. — М., 1973. — С. 115.
КОСЬМИНА Елена Анатольевна, кандидат экономических наук, доцент Омского филиала Академии бюджета и казначейства.
1 Л.Н. Толстой, глубоко верующий, говорил: «Человеку свойственно стремиться к увеличению. Это может быть увели-
Статья поступила в редакцию 26.12.06 г. © Косьмина Е.А.
