CC BY
181
Фролов Ф.С.
«КУЛЬТУРНО-ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ: ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ».
В условиях глобализации демократии соперничество акторов международных отношений протекает в виде непрямого, скрытого
противоборства. Деятельность ряда государств в рамках международного сотрудничества, культурного обмена и дружбы народов имеет скрытые цели, направленные на формирование на территории государства-партнера иноэтнической культурно-языковой среды, создание иноэтнического типа жизнедеятельности. Реально существует угроза изменения мышления
личности и общества, социальной диссоциации - ослабления согласованности действий в группе и утрата ее членами чувства
принадлежности к группе - самоидентификации, в масштабах целой страны или ее крупных регионов. Интенсивность информационно-психологических воздействий в условиях глобализации носит характер экспансии,
перерастающей в эскалацию культурной агрессии, не без основания называемой «информационной войной». Обоснование этому феномену дает теория достижения поставленных целей непрямыми действиями, которые нашли отражение в метафоре «мягкой силы» (softpower) Дж. Ная [12]. Новая угроза национальным государствам реализуется посредством культурнолингвистической экспансии [7, 8, 9].
Система языковой, культурной и политической непрямой агрессии одного или более государств в отношении другого (-их) государства (-в), нацеленная на продвижение типа жизнедеятельности, языка и культуры субъекта экспансии, подавление национального духа и этноэнергетики, подрыва традиционных устоев общества объекта экспансии, воспитания и подготовки там лояльных групп населения и агентов влияния для всеобъемлющего проникновения в политическую, экономическую, культурную и военную сферу объекта экспансии, и представленная в виде псевдо идеологии защиты культурного многообразия называется культурно-лингвистической экспансией [см. схему 2].
Термин экспансия (от лат. expansio - распространение) используется для обозначения расширения сферы господства, влияния, распространения чего-
либо за первоначальные пределы (напр., территориальная, экономическая, политическая экспансия) [3]. Отсюда экспансионизм -агрессивная политика с целью захвата чужих территорий и рынков сбыта [4].
Рассматривая «мягкую силу» в международной деятельности (латентноконфликтогенной) в качестве скрытой экспансии, обнаруживаем, что понятие «экспансия» амбивалентно. С одной стороны, это действие, подразумевающее агрессию, угрозу. С другой стороны, экспансия является движущей силой увеличения параметров государства, внутренним источником развития. Более того, экспансионизм, как система, рассматривается в качестве фактора, который определяет ход мирового исторического процесса. По Б.Н. Шапталову, экспансия является двигателем человеческой эволюции, «ускорителем социальной истории» [6, с. 16].
Рассуждая об экспансионизме, отметим, что с момента появления первых государств эта форма их взаимодействия стала неотъемлемой частью международных связей. «Экспансия описывает способ взаимодействия коллективных субъектов политической жизни с окружающим пространством - физико-географической и международно-политической средой; целью данного взаимодействия являются покорение, подчинение, освоение и охват в какой-либо форме не охваченных пространств» [2, с. 78]. Такие утверждения находят отражение в сформулированном Ф. Ратцелем геополитическом законе экспансии. По Ратцелю, пространственная экспансия, нацеленная на ассимиляцию и абсорбцию менее сильных государств, является основным двигателем развития любого государства, представляя собой механизм, который питает сам себя и способствует развитию в таких сферах, как идеология, производство, бизнес и другие. Экспансия - перманентное явление, в основе которого лежит стремление государств к расширению за счет поглощения политических единиц меньшей значимости. Важнейшим условием увеличения пространственной протяженности государств является развитие их культуры [1, с. 65-66].
Подход Ф. Ратцеля развил Ж. Готтманн в иконографическом направлении геополитики [11]. По Готтманну в основе развития государств лежит жизнеспособность их «родственного/родного пространства» (le milieu relationnel), которая обеспечивается путем «сохранения» обществ. Под
«сохранением» понимается не консервация состояния общества в тот или иной исторический период, а способность государства к «территориальному самовоспроизводству». Содержание понятие территориальное воспроизводство опирается на фундаментальную идею Г оттманна о доступном пространстве, т.е. люди постоянно расширяют доступное в любой форме пространство своего обитания, вырабатывают формы его совместного использования и регулирования.[] Другими словами, существования государства зависит от постоянного расширения его жизненного пространства. Этот процесс представлен в виде циркуляции или коммуникации - движения людей, товаров, технологий и тп., которое осуществляется по основным торговым коммуникациям: дорогам, морским путям и др. По Готтманну главным сдерживающим фактором циркуляции выступает иконография - особая система символов, элементов культуры, ценностей, чувств, эмоций, религии, которые заключены в исторической памяти народа. Иконография выступает в качестве стержня, позволяющего сохранить индивидуальность народа. В этом отношении происходит постоянное столкновение циркуляции и иконографии.
Иконографическую теорию Готтманна развил О. Лабюсьер, который рассматривает циркуляцию и иконографию в качестве единого целого [14, pp. 7-23]. По мнению Лабюсьера, циркуляция представляет собой более широкое состояние иконографии. «Циркуляция перемешивает людей и их продукцию в пространстве, следовательно, она там расширяет иконографию» [14, p. 14]. В этом отношении происходит движение и смешивание не только людских и экономических ресурсов, но и культур, языков и типов жизнедеятельности. В современных условиях циркуляция представляет собой различные виды экспансии.
Важно то, что, циркуляция способствует расширению иконографии или типа жизнедеятельности одной страны на территории другого государства, и, таким образом, фактически, иконографическое направление геополитики легитимизирует маскирование агрессии, представляя процесс экспансии естественным геополитическим. В тоже время в иконографической теории не рассматривается роль и место этнического языка, а также возможности иноэтнического языка по воздействию на сознание людей.
Вместе с тем, в подходах Ф. Ратцеля, Ж. Готтманна и Б.Н. Шапталова, в которых особо подчеркивается геополитический характер экспансии, находит отражение их принципиальное различие, заключающееся в том, что, по Ратцелю и Готтманну, импульс экспансии исходит извне, т.е. государство-агрессора провоцируют расширять свои территории, тогда как Б.Н. Шапталов утверждает обратное.
По Шапталову, внешний экспансионизм является воплощением реализации внутренних потребностей государства к саморазвитию. Другими словами, в любой форме экспансия подразумевает наступательный, агрессивный характер взаимодействия актора со средой. Следовательно, такой актор является государством-агрессором, стремящимся изменить состояние среды или другого государства, которое в данном контексте становиться государством-жертвой экспансии.
Концепт «агрессор-жертва» теоретически разработан в теории игр, а также в конфликтологических теориях (Дж. Нейман, А. Раппопорт, В. Лефевр). В теории игр конфликт есть деятельность, в которой в ходе противоборства сторон (конфликта, деятельности) сталкиваясь с проблемой принятия решений, субъект деятельности сознательно, либо бессознательно встает перед выбором той или иной совокупности целенаправленных действий (операций), которая продиктована его интересами - стремлением к выигрышу (результату). При этом «каждая конфликтующая сторона стремится предугадать поведение (действия, операции) своих противников и одновременно непредсказуемо и оптимально организовать собственные целенаправленные действия, чтобы извлечь максимальную «пользу» (результат) от конфликта» [5]. Непредсказуемость действий субъекта деятельности выражается в маскировке своих действий, блефе, мнимой кооперации с противником, скрытом нарушении правил.
В теории игр большинство видов деятельности реализуется по заранее определенному сценарию и определяется результативностью деятельности как целенаправленной системы. В то же время деятельность регулируется правилами или политикой, которая призвана свести к общему знаменателю интересы субъектов деятельности и обеспечить единство конфликтующих сторон по основополагающим вопросам функционирования такой системы
для обеспечения ее устойчивости. Результат и важнейшее условие эффективности политики как следствия конфликта предполагает наличие консенсуса между субъектами деятельности [13, с. 29-31].
Однако существует деятельность, в которой видимый сценарий отсутствует, а правил нет. Неучастие в деятельности есть особая скрытая форма деятельности без правил [5, с. 13]. При этом деятельность в теории игр также классифицируются по количеству субъектов (сторон), числу ходов (многошаговые, бесконечные), числу стратегий (конечные, бесконечные), взаимоотношениям субъектов деятельности (коалиционные, бескоалиционные, кооперативные), степени информированности субъектов о противнике (детерминированные, стохастические, неопределенные) и т.д. Инструментарий теории игр позволяет вскрыть сущность взаимодействия политических акторов, выявить истинность намерений, определить скрытые мотивы и цели.
Таким образом, если рассматривать метафору «мягкая сила» с позиции теории игр, то мы видим, что в деятельности «мягкая сила» есть способ реализации действий субъекта по убеждению противника в своем неучастии в деятельности, бездействии субъекта, либо блефе и скрытой кооперации с противником. При этом такая деятельность по степени информированности характеризуется как неопределенная, поскольку «мягкая сила» позволяет скрыть истинные цели субъекта. Этот механизм в теории игр можно рассматривать с позиций трансакционного анализа, предложенного Э. Берном, и развитого С. Карпманом в виде «драматического треугольника» [13, pp. 39-43].
С помощью этого конструкта, называемого «треугольником Карпмана», информационное противоборство в процессе внешней экспансии «мягкой силой» может быть представлено взаимосвязями между «агрессором», «жертвой» и «спасателем». В классическом треугольнике субъект деятельности может переключаться между ролями агрессора, жертвы и спасателя большое число раз и играть сразу несколько ролей. Однако «мягкая сила» ограничивает такую возможность. Это означает, что агрессор маскирует свои агрессивные действия - воздействие на жертву - и выступает в качестве спасателя. При этом жертву убеждают в том, что она жертва,
подталкивая к мысли о необходимости прибегнуть к помощи спасателя-агрессора. В этом случае жертва не осознает, что участвует в конфликте с противником и не стремится предугадать действия других игроков. В то же время при помощи «мягкой силы» агрессор скрывает от жертвы и то, что спасателем является сама жертва.
Рис. 1.1. Схема маскирования агрессора под спасателя в «треугольнике С. Карпмана»
Использование подобного подхода справедливо и для теории международных отношений. В этом случае роли агрессора, жертвы и спасателя выполняют акторы международных отношений: государство-агрессор - государство, проводящее экспансионистскую политику в отношении другой страны в разных сферах. Государство-жертва -государство, являющееся целью экспансионизма со стороны других стран в разных сферах.
Таким образом, экспансия является формой реализации агрессивного использования культурно-лингвистического потенциала субъекта внешнеполитических притязаний за счет сложения ресурсов культуры и языка и целенаправленного их применения для достижения цели идеологического, культурного, психологического, экономического доминирования в сфере национальных интересов субъекта экспансии. Иконографическое направление геополитики легитимизирует маскирование агрессии, представляя процесс экспансии естественным геополитическим.
Культурно-лингвистическая экспансия выступает в качестве инструмента продвижения иконографии или типа жизнедеятельности государства-агрессора. Культурно-лингвистическая составляющая является ключевым элементом типа жизнедеятельности как духовно-психологического стержня противодействия культурно-лингвистической экспансии. В теории игр экспансия представлена в виде концепта агрессор-жертва-спаситель. Язык и культура - конвергирующие, взаимоопределяющие конструкты в системе культурно-лингвистической экспансии.
Список литературы:
1. Анненков В.И., Баранов С.Н., Важно О.Ю., Лаптев В.Б., Сергеев Н.А. Безопасность России: геополитические и военно-политические аспекты. Учебное пособие. - М.: РУСАВИА, 2006. С. 65-66.
2. Миньяр-Белоручев К.В. Методологические основы изучения феномена экспансии (на материале экспансии США XIX в.) // Вестник Томского государственного университета. - 2011. №346. - С. 78.
3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Большой толковый словарь русского языка. - М.: Азъ, 1992.
4. Оников Л.ДТТитттлин Н. Краткий политический словарь. - М.: Изд. Политической лит-ры, 1989 г.
5. Протасов И.Д. Теория игр и исследование операций. Изд. 2. - М.: Гелиос АРВ, 2006. - 368 с.
6. Шапталов Б.Н. Теория и практика экспансионизма: Опыт сильных держав / Предисл. Г.Г. Малинецкого. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. С. 16
7. Фролов Ф.С. Культурно-лингвистическая экспансия: понятие и
содержание // Научно-информационный журнал «Армия и общество». - 2012. № 1. - С. 26-29.
8. Фролов Ф.С. К вопросу о дефиниции термина «культурнолингвистическая экспансия» // Научно-информационный журнал «Армия и общество». - 2013. № 4. - С. 91-95.
9. Фролов Ф.С. Язык, как инструмент воздействия на сознание // Научноинформационный журнал «Армия и общество». - 2013. № 4. - С. 95-98.
10. Шевченко А.В. Устойчивость политической системы постиндустриального общества... дисс. ученой степени док. полит. наук. -М.: РАГС, 2006. С. 29-31.
11. Gottman J. La politique des Etats et leur geography. Paris, 1952.
12. Joseph S. Nye. Soft Power. The Means to Success in World Politics. NewYork: Public Affairs, 2004.
13. Karpman S. Fairy Tales and Script Drama Analysis.Transactional Analysis Bulletin, vol. 7, no. 26, 1968. pp. 39-43.
14. Labussere O. La norme et le mouvant: elements pour une relecture de l’reuvre de Jean Gottmann. Geographie et cultures. №72, 2011. pp. 7-23.
Схема 2. Модель культурно-лингвистической экспансии
..ВАС
НАБИС...
\
Система защиты культуры
Система защиты языка
Обеспечение безопасности инф. пространства
\^=
ВАС
НАБИС
1 1 ! СМИ государства- ! • СМИ государства-жертвы
агрессора 1 1
Среда
Транснац.
корпорации
Ценности
К-+1І» Л
- -
Культура государства-агрессора
Ценности государства-агрессора
Язык
государства-агрессора
Система
национальной
культуры
Массовая
психика
Национальные
ценности
Система национального языка
Общественное сознание
Государственные
организации
государства-агрессора
Неправительственные организации государства-агрессора
Культурно-лингвистическая модель государства-агрессора
Агенты влияния
Информационное
пространство
