CC BY
33УДК 37.013.77
Наталья Валентиновна Сюзева
старший преподаватель кафедры права Российского государственного профессионально-педагогического университета, г. Екатеринбург E-mail: [email protected]
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ КОРРУПЦИОННОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ СОЗНАНИЯ И СПОСОБЫ ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЯ
Проблема борьбы с коррупцией - одна из важнейших в российской действительности. В борьбу с коррупцией включились все институты гражданского общества, однако практика показывает низкую эффективность предпринимаемых мер. Автор связывает малую результативность способов борьбы с коррупцией с коррупционной направленностью сознания личности, которая имеет культурно-исторические корни и видится нам как «пред-рассудок», составляющий содержание общественного сознания. Коррупционная направленность сознания обусловлена присутствием стереотипов коррупционного поведения в национальном характере, что отразилось не только на правовом сознании, но и на правовом самосознании, и послужило становлению особенного (лояльного к коррупции) мировоззрения. Автором рассмотрена возможность борьбы с коррупцией через разрушение коррупционных стереотипов, нивелирование их влияния на массовое и индивидуальное сознание с помощью создания контркультуры, отрицающей коррупцию как явление.
Ключевые слова: направленность сознания, интенциональность, коррупционные стереотипы, контркультура, национальное самосознание, национальная культура.
Проблема коррупции имеет социальный характер, она досталась обществу по «наследству» вместе с традициями, укладом, мировоззрением, явилась результатом эволюции сознания как индивидуального, так и общественного. В современной России коррупционное поведение не только распространилось на все слои общества, но и зачастую перестало быть морально осуждаемым. Коррупциям приобрела внешние черты традиционности и даже квазикульту-росообразности, стала квазинормой поведения в довольно широких кругах.
Анализ становления и развития коррупции в мировой истории показал, что «нечистые на руку» люди были во все времена во всех странах и государствах. Более того, с самого начала формирования государственности утверждалась культурная норма так называемого «кормления» государственных служащих за счет жителей тех регионов, которыми они управляли и жизнь которых регулировали.
В русской культуре проблематика коррупции свое отражение нашла и в устном народном творчестве. Судя по количеству пословиц и поговорок, посвященных коррупции и взяточничеству, на Руси это было весьма распространенным явлением («не подмажешь - не поедешь», «пчелка и та взятку берет» и многие другие).
Неофициальные способы решения своих проблем традиционно считаются более эффективными, реальными и надежными, а индивидуальное и общественное сознание не позволяет оценить некоторые коррупционные
действия (например «блат», непотизм, фаворитизм) как аморальные или противоправные, расценивая их как норму. Именно деформированное правовое сознание не препятствует совершению коррупционных актов, обусловливает толерантное отношение к коррупции.
Одной из характеристик (свойств) сознания является его интенцио-нальность. Феноменологи (Гуссерль [Гуссерль: 1999], Хайдеггер [Хайдеггер: 2003, с. 168-187]) считают интенциональность фундаментальным свойством сознания. Интенциональность они понимают как постоянную направленность сознания на предметы. Однако интенциональность является не просто направленностью сознания на предмет, а в какой-то мере обусловливает весь смысл данного предмета. «По существу то, что мы вообще предмет замечаем, как-то на него реагируем, вмещаем в горизонт своего восприятия, зависит от интенциональности или "имения в виду"» [Философия: 2001, с. 89].
В этой связи интересно мнение А.В. Волкова, исследующего взаимосвязь интенциональности сознания с точки зрения феноменологической рефлексии и некоторых исторических событий. А.В. Волков рассматривает двойственное отношение народа к государственной власти (для массового сознания дореволюционного общества, с одной стороны, характерно проявление симпатии к царю, с другой - негативизм в отношении чиновников) с точки зрения интенции (направленности сознания). Он делает вывод, что исследователь данных исторических событий «должен уже не просто руководствоваться в своем исследовании "тем, что было реально" и происходило "на самом деле", но и спрашивать, а что, собственно, "реальным" считало само сознание, что оно полагало "действительным"» [Волков: 2008]. Прояснить противоречия в поведении народа помогает тот смысл, «который придавал русский крестьянин царю и самому государству.
Государство в сознании крестьянина-общинника - это не безличная, анонимная структура, а большая семья, а царь - не глава сословной бюрократии, а отец, который всегда заботится о своих детях. Руководствуясь, таким образом, патриархальной моделью осмысления государства, народ придавал верховной власти отеческие черты и негативные оценки на нее не распространял, а всякий третий элемент, выступающий как бы посредником между царем и народом, наоборот, осмыслялся как элемент лишний, постоянно нарушающий и искажающий интимный, непосредственно личный контакт между царем-батюшкой и его детьми» [Волков: 2008]. Таким образом, в основе отношения членов дореволюционного общества к царю и государству лежало совсем не отражение объективной действительности, а внутренний смысл, который издревле был заложен в сознании народа, предварительный смысл, предпонимание (Г.-Г. Гадамер).
Следовательно, рассматривая коррупцию как феномен, «обладающий онтологическим статусом» [Ванновская: 2009], мы можем говорить о «пред-понимании» (предварительном понимании) коррупции как «нормального» явления, которое является неотъемлемой частью нашей культуры.
Предпонимание представляет собой «изначальное, исходное понимание в отличие от вторичного по отношению к нему и производного от него понимания как метода познания. Предпонимание не зависит от рефлексии, напротив, оно составляет основу и источник всех очевидностей сознания и самосознания... Структуру предпонимания составляют «предмнения», «предвидения», «предвосхищения»» [Габдуллин: 2005, с. 88]. Таким образом,
изначально лояльное отношение к коррупции видится нам как «предрассудок», составляющий содержание общественного, а также индивидуального сознания.
В связи с этим, мы можем выделить образец коррупционного поведения, с одной стороны, и толерантное отношение к коррупции, с другой, как принято в современном обществе в связи с коррупционной направленностью общественного сознания специфическое состояние сознания, когда оно исходит из допущения коррупции как приемлемой составляющей подлежащих правовому регулированию общественных отношений. Иными словами, именно интенциональностью сознания обусловлена такая специфика современной социальной жизни и деятельности, как коррупционное поведение, являющееся национальной особенностью и в определенной степени традицией.
Направленность сознания формирует его социальную готовность создавать, принимать как данность или отвергать коррупцию в сосуществовании с социальной средой, определяя направленность трансформации сознания, которая может иметь полярный характер - коррупционный или антикоррупционный.
В связи с этим направленность сознания на уровне правового сознания личности вполне может носить характер деформации или коррупционности. Чем это может быть обусловлено?
«Закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло» - пословица явно отражает отношение русского народа к закону и судам (традиционное), где без «индивидуального подхода» дело не сдвинется с «мертвой точки». «Барашек в бумажке» - взятка, которую нужно дать, чтобы выиграть дело в суде - свидетельствует о коррумпированности государственной системы и спокойно-лояльном, даже ироничном в определенной степени отношении народа к этим фактам, ставшим частью культуры.
Устойчивость культуры, ее жизнеспособность обусловлены тем, насколько развиты структуры, определяющие ее единство, целостность. Целостность культуры предполагает выработку стереотипов культуры, важную роль в формировании которых играет частота встречаемости определенных объектов, явлений в жизни людей, нередко выражающаяся в более продолжительных человеческих контактах именно с данными объектами по сравнению с другими, что и приводит к стереотипизации подобных объектов [Маслова: 2001, с. 108-109].
В этой связи можно предположить, что отношение к коррупции как норме и обыденному явлению, которое существует повсеместно и бороться с которым бессмысленно, является национальным стереотипом русского народа. Соглашаясь с У Липпманом в том, что стереотипы так настойчиво передаются из поколения в поколение и это часто воспринимается как данность, реальность, биологический факт ^рртап: 1950, р. 114], можно сделать вывод о коррупции как неотъемлемой части нашей жизни. Далее он пишет о том, что если личный опыт противоречит стереотипу, чаще всего происходит одно из двух: человек негибкий, не заинтересованный по каким-то причинам в изменении своих взглядов, либо просто не замечает этого противоречия, либо считает его исключением, подтверждающим правило, и обычно просто забывает о нем. Человек же восприимчивый, любознательный при столкновении стереотипа с реальностью изменяет свое восприятие окружающего мира ^рртап: 1950, р. 114].
Таким образом, индивид, который даже не сталкивался с проявлениями коррупции в реальной жизни, уже имеет к ней вполне определенное отношение лояльности, толерантности, сформированное под влиянием его культурного окружения (коррупционную направленность сознания). Кроме того, рассматривая определение стереотипа, в частности данное М. Кордуэллом, мы делаем вывод, что задачей антикоррупционного воспитания становится избавление от такого стереотипа, так как «стереотипы не обязательно являются ложными; обычно они содержат некое зерно истины. Их разделяет значительное количество людей, что в целом способствует их укоренению. Стереотипы могут меняться со временем, но их носителям часто бывает трудно избавиться от усвоенных представлений» [Кордуэлл: 2000, с. 355].
Стереотипы апеллируют к традиционным ценностям. В то же время традиционность направлена на «кодирование определенных типажей поведения.. , каковыми бы ни были темпы трансформации традиции, что бы в ней не изменялось, она всегда будет иметь в сознании отпечаток неизменности. То есть ее изменчивость в сознании неизменно будет воспринимать как мнимость. Именно это свойство традиции дает старт процессу стереотипизации» [Ковалев: 2011].
Следовательно, стереотип в контексте национальной культуры представляет собой определенную особенность сознания представителей той или иной этнической группы, стандарт и норму поведения, которые, в свою очередь, влияют на формирование национального характера.
В основе формирования национального характера и культуры в качестве регуляторов поведения человека выступают в том числе и культурные стереотипы, которые усваиваются как только человек начинает идентифицировать себя с определенной культурой и принимать себя как ее элемент («предрассудок»). Стереотипами являются, например, дары работникам учреждений здравоохранения, образования, сферы социального обслуживания с целью вызвать к себе определенное (положительное) отношение и получить так называемый «блат».
В силу того, что национальные особенности жизнедеятельности аккумулирует в себе правовое сознание, с «момента внедрения в общественную жизнь правовых нормативных регуляторов накопленный людьми, обществом духовно-ценностный потенциал, сложившаяся система правил, норм и принципов поведения, традиций, обычаев в том числе, соответствующим образом преломляются в требованиях права и в конечном счете фиксируются в сознании людей, в котором начинают отражаться идеи, взгляды, представления, чувства, эмоции людей, характеризующие и оценивающие складывающуюся юридическую среду» [Кочесоков: 2000]. Иными словами, спокойно-ироничное осознание того, что «пчелка и та взятку берет» с течением времени и развитием нации сформировало «предрассудок» целого народа в виде идеи о неизбежности и «нормальности» коррупции.
Таким образом, присутствие стереотипов терпимости к коррупции в национальном характере отразилось не только на правовом сознании, но и на правовом самосознании, что послужило становлению особенного мировоззрения не только нации, но и отдельно взятого индивида.
Рассматривая мировоззрение как совокупность наиболее общих взглядов и представлений о сущности окружающего мира, отражающих особенности ценностных ориентаций, специфику взаимодействия субкультур, мы
делаем вывод, что во взаимосвязи с правосознанием особенно «пострадало» мировоззрение юридическое.
Ввиду того, что на формирование юридического мировоззрения влияют культурные и исторические особенности правосознания, правовой культуры народа, последнее как идейная основа правовых ценностей включает коррупционные установки, опосредующие дальнейшее коррупционное поведение. Фактически правовое сознание в структуре мировоззрения россиян деформировано с точки зрения общеправовых норм. В итоге традиционность коррупционного поведения привела к «обесцениванию этики и дальнейшему притуплению правового сознания» [Сергеева: 2006, с. 126], а коррупция приобрела черты псевдокультуросообразности. Индивид, осознавая противоправность коррупции, не осуждает ее. В некоторых случаях отношение к бытовой коррупции с определенной долей понимания приводит к искажению норм этики правового мышления и компонентов правового самосознания.
Рассматривая самосознание как осознание, оценку человеком своего знания, нравственного облика и интересов, идеалов и мотивов поведения, целостную оценку самого себя как чувствующего и мыслящего существа, мы согласны с общепринятым мнением, что самосознание свойственно не только индивиду, но и обществу, классу, социальной группе, и тесно связано с рефлексией, где оно поднимается до уровня теоретического мышления. Правовое самосознание, в отличие от правового сознания, обладает рефлексивными способностями: умением анализировать имеющиеся правовые ценности и предлагать новые, если «старые» не обеспечивают ожидаемого результата.
Национальное самосознание представляет собой «достаточно сложное культурно-интеллектуальное явление, интегрирующее в себе не только традиции, обычаи, переживания, но и элементы бессознательного, различные архетипы и стереотипы, отражающие особенности национальной жизни, национального общежития» [Кочесоков: 2000]. В содержание национального самосознания входят особенности идеологического и сверхнационального характера, которые подчеркивают национальную исключительность и ориентируют людей на осознание данной нации во взаимосвязи, в единстве с внешним окружением.
По мнению О.В. Ладыгиной, в российской действительности под влиянием внешних и внутренних факторов сформировалось традиционное самосознание, специфика которого проецируется не только на прошлое, но и настоящее, а именно: правовой нигилизм, стремление действовать не по закону, а по совести, приоритет духовного над материальным, устойчивое представление о том, что все должно иметь нравственное измерение и пр. [Ладыгина: 2011, с. 28].
Все вышеперечисленное подтверждает тезис о том, что, у российского народа не сформировалось отношения к праву как к ценности, в то время как ценность, по словам И. Канта, «хотя и не является реальным образованием ... в силу своей материальной природы она обладает способностью определять содержание поведения» [Философский энциклопедический словарь: 1997, с. 258].
Несформированность ценностного отношения к праву как всеобщей ценности, деформация правового сознания в определенной части обусловлены традиционностью коррупции. Учитывая, что одной из характеристик российского менталитета всегда было преобладание морального сознания над
правовым, следует понимать, почему добрые и доверительные отношения с «нужным» человеком традиционно оказались гораздо важнее правил и норм закона.
Таким образом, коррупционная направленность сознания личности обусловлена особенностями национального сознания и мировоззрения в силу традиционности коррупции в общественном сознании, стереотипизации коррупционного поведения как культуросообразного и трансформации на этом фоне отношения к коррупции из негативного к толерантному. В результате в сознании общества не сформировалось объективно ценностное отношение к праву, что дает возможность коррупционным стереотипам определять поведение индивида, его приоритеты, приобретающие полярный правомерному характер.
В связи с этим мы считаем формирование антикоррупционной направленности сознания основным фактором в борьбе с коррупцией. Реализация возможна, в частности, в условиях образовательного процесса путем целенаправленного воздействия на правовую культуру, частью которой является правовое сознание, реализующееся через правовое или противоправное поведение.
Указанное положение мы связываем с понятием контркультуры, отрицающей коррупцию в принципе, презирающей ее как явление через формирование нового образа мышления (мировоззрения) и новой модели поведения.
Внушить подобные идеи возможно, используя в том числе механизм моды, которая на бессознательном уровне косвенно позволяет прививать человеку эталоны поведения через следование соответствующей моде, норме права и морали. За основу стратегии организации модного течения (моды на правомерное поведение, не запятнанную преимуществами от блата и взяток репутацию) можно взять предложенные Блумером [Блумер: 1994] механизмы организации коллективных действий: агитация, развитие процесса организации эмоций в интересах движения, развитие морали, рабочей тактики, формирование идеологии.
Иными словами, мы создаем искусственный стереотип, который по характеру воздействия на сознание во многом схож с идеологией. Кроме того, «посредством идеологии происходит такое выстраивание ценностей, которое стимулирует процессы самосознания крупных социетальных сообществ» [Маршак: 2008]. В данном случае идеология с помощью искусственных стереотипов устанавливает оценочные векторы в нужном направлении. В качестве иллюстрации можно указать использование идеологем (упрощенных слоганов), которые применимы как словесный инструментарий для увеличения эффективности процесса стереотипизации.
Аксиологичность искусственных стереотипов позволит им схематизировать ценности, поддерживая интеграционную систему идеологических воззрений. «В результате в массовом сознании отражается желательная модель социального поведения, которая идентифицирует ее приверженцев как «своих». Одновременно происходит противопоставление на основе стереотипных ценностей сообществу «чужих», чье сознание отражает иную шкалу ценностных представлений» [Ковалев: 2011].
Использование особых методов и приемов, наложенное на информирование о праве и его канонах, создание системы антикоррупционных идей, взглядов, принципов, в которых проявляется отрицательное отношение как
отдельной личности, так и всего общества к коррупции, должно не только органично дополнить мировоззренческую картину общества, но и сформировать антикоррупционную направленность сознания, которая поможет противостоять коррупционным «соблазнам».
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Блумер Г. Теории символического интеракционизма. Коллективное поведение // Американская социологическая мысль : тексты. М. : Моск. гос. ун-т, 1994. С. 168215.
2. Ванновская О.В. Проблема коррупции в психологической феноменологии // Вестн. Санкт-Петербург. ун-та. Сер. 12: Психология. Социология. Педагогика. 2009. Вып. 3, ч. 2. С. 54-62.
3. Волков А.В. Феноменология: основные идеи и значение для исторической науки // Вестн. Ленингр. гос. ун-та им. А.С. Пушкина. 2008. № 4(17). С.77-84.
4. Габдуллин И.Р. Модусы интенциональности и проблема предрассудка // Вестн. Оренбург. гос. ун-та. 2005. № 7. С. 88-90.
5. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М. : Дом интеллектуал. кн., 1999. 336 с.
6. Ковалев В.В. Создание властью искусственных стереотипов как форма манипулирования общественным сознанием // Научный потенциал. 2011. № 3. С. 153-158.
7. Кордуэлл М. Психология, А-Я : слов.-справ. М. : Фаир-Пресс, 2000. 448 с.
8. Кочесоков З.Х. Национальные особенности правового сознания граждан : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.01. Ростов н/Д., 2000. 136 с.
9. Ладыгина О.В. Самоорганизация национального самосознания: теория и практика : автореф. дис. ... д-ра филос. наук : 09.00.11. Душанбе, 2011. 44 с.
10. Маршак А. Культура и идеология в социальной жизни России: различия и идентичность // Власть. 2008. № 6. С. 27-33.
11. Маслова В.А. Лингвокультурология : учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М. : Академия, 2001. 208 с.
12. Сергеева А.В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность. Изд. 4-е, испр. М. : Флинта Наука, 2006. 320 с.
13. Философия : учебник / отв. ред. : В.Д. Губин, Т.Ю. Сидорина, В.П. Филатом [и др.]. Изд. 2-е, перераб. и доп. М. : ТОН - Остожье, 2001. 704 с.
14. Философский энциклопедический словарь / под ред. Е.Ф. Губского. М. : Инфра-М, 1997. 576 с.
15. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. с нем. В.В. Бибихина. Харьков : Фолио, 2003. 512 с. (Philosophy).
16. Lippman W. Public Opinion. N.-Y., 1950. P. 95.
REFERENCES
Blumer H. Teorii simvolicheskogo interaktsionizma. Kollektivnoe povedenie, Amerikanskaya sotsiologicheskaya mysl' : teksty, Moscow, Mosk. gos. un-t, 1994, pp. 168215. (in Russ.).
Gabdullin I.R. Modusy intentsional'nosti i problema predrassudka, Vestn. Orenburg. gos. un-ta, 2005, no. 7, pp. 88-90. (in Russ.).
Gubin V.D., Sidorina T.Yu., Filatom V.P. et all., Filosofiya : uchebnik, 2nd ed., Moscow, TON - Ostozh'e, 2001, 704 p. (in Russ.).
Gubskiy E.F. (ed.) Filosofskiy entsiklopedicheskiy slovar', Moscow, Infra-M, 1997, 576 p. (in Russ.).
Heidegger M. Bytie i vremya, Kharkov, Folio, 2003, 512 p. (in Russ.).
Husserl E. Idei k chistoy fenomenologii i fenomenologicheskoy filosofii, Moscow, Dom intellektual. kn., 1999, 336 p. (in Russ.).
Kochesokov Z.Kh. Natsional'nye osobennostipravovogo soznaniyagrazhdan : dis. ... kand. yurid. nauk, Rostov-on Don, 2000, 136 p. (in Russ.).
Korduell M. Psikhologiya, A-Ya : slov.-sprav., Moscow, Fair-Press, 2000, 448 p. (in
Russ.).
Kovalev V.V. Sozdanie vlast'yu iskusstvennykh stereotipov kak forma manipulirovaniya obshchestvennym soznaniem, Nauchnyy potentsial, 2011, no. 3, pp. 153-158. (in Russ.).
Ladygina O.V. Samoorganizatsiya natsional'nogo samosoznaniya: teoriya i praktika : avtoref. dis. ... d-rafilos. nauk, Dushanbe, 2011, 44 p. (in Russ.).
Lippman W. Public Opinion, New York, 1950.
Marshak A. Kul'tura i ideologiya v sotsial'noy zhizni Rossii: razlichiya i identichnost', Vlast', 2008, no. 6, pp. 27-33. (in Russ.).
Maslova V.A. Lingvokul'turologiya: ucheb. posobie dlya stud. vyssh. ucheb. zavedeniy, Moscow, Akademiya, 2001, 208 p. (in Russ.).
Sergeeva A.V. Russkie: stereotipy povedeniya, traditsii, mental'nost', 4 ed., Moscow, Flinta Nauka, 2006, 320 p. (in Russ.).
Vannovskaya O.V. Problema korruptsii v psikhologicheskoy fenomenologii, Vestn. Sankt-Peterburg. un-ta. Ser. 12: Psikhologiya. Sotsiologiya. Pedagogika, 2009, iss. 3, pt. 2, pp. 54-62. (in Russ.).
Volkov A.V. Fenomenologiya: osnovnye idei i znachenie dlya istoricheskoy nauki, Vestn. Leningr. gos. un-ta im. A.S. Pushkina, 2008, no. 4(17), pp. 77-84. (in Russ.).
Natalya V. Syuzeva, senior lecturer, Department of Law, Russian State Professional Pedagogical University, Russia, Ekaterinburg. E-mail: mogilenko_ [email protected]
CULTURAL-HISTORICAL PREREQUISITES OF FORMATION OF ORIENTATION TOWARDS CORRUPTION IN CONSCIOUSNESS AND WAYS OF ITS OVERCOMING
Abstract. The problem of combating corruption is one of the most important in Russia today. The counteraction includes all institutions of the civil society; however, the practice shows low efficiency. The author connects low productivity of anti-corruption measures with orientation of individual consciousness towards corruption, which has cultural and historical roots and is seen as the "prejudice" of public consciousness. The orientation towards corruption in consciousness is caused by presence of stereotypes of corruption behavior in national character, which is reflected not only in legal consciousness, but also in legal self-consciousness; such orientation contributes to particular outlook tolerant towards corruption. The author considers possibility of combating corruption through destruction of corruption stereotypes, leveling of their influence on massive and individual consciousness by creating counterculture, which denies corruption in general.
Keywords: Consciousness orientation, intentionality, corruption stereotypes, counterculture, national consciousness, national culture.
