CC BY
135
УДК 008
А. Г. Кислое
д-р филос. наук, профессор, Российский государственный профессионально-педагогический университет
E-mail: [email protected]
Н. В. Сюзееа
соискатель ученой степени канд. культурологии, Российский государственный профессионально-педагогический университет E-mail: [email protected]
АМБИВАЛЕНТНОСТЬ КУЛЬТУРЫ В ПРОЦЕССАХ ВОСПРОИЗВОДСТВА И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ КОРРУПЦИИ
Коррупция - социально опасное и одновременно весьма распространенное сегодня явление, общественное противостояние которому ограничивается преимущественно государственными административными и уголовно-правовыми мерами, а также разоблачениями общественников. Но ни на уровне государства, ни гражданскими активистами не учитываются в должной мере культурные предпосылки формирования и воспроизводства коррупции. Недооценивается роль культуры в жизни социума, всех его сфер, что обычно сопровождается наивно-восторженным ее восприятием как исключительно положительного, даже благостного явления, трактовкой лишь как сферы, а не существа общественной жизни, истока и основания почти всех социальных феноменов. Это делает актуальным обращение к проблеме неоднозначных корреляций культуры и коррупции, вскрывающее амбивалентную детерминацию коррупции культурой, и отношение к ней как воспроизводящей, даже порождающей ее и препятствующей, предупреждающей. Особого внимания заслуживает второй аспект. Предлагается аналитический обзор принимаемых нерепрессивных антикоррупционных мер и их концептуальных оснований, большей частью односторонне рационалистских. Как наиболее важный и перспективный рассматривается фактор работы учреждений культуры, в том числе образовательных организаций, с трансрациональной - интенциональной сферой и отдельного человека, и коллективов, что положительно скажется на общественном сознании в целом, на формировании его установки отторжения коррупции как неприемлемого феномена.
Культурологический анализ антикоррупционных мер, осуществляемых образовательными организациями, свидетельствует об апатии субъектов учебного процесса, основанной на убеждении в неискоренимости коррупции. Одним из способов воздействия на коррупционные стереотипы может стать провокация как один из приемлемых в случае использования профессионалами манипулятивных приемов. Провокация является катализатором социально полезных изменений сознания и поведения личности и позволяет пройти через сильные эмоции к их катарсису и преображению.
Ключевые слова: культура, интенциональность, коррупция, предупреждение коррупции
Для цитирования: Кислов, А. Г. Амбивалентность культуры в процессах воспроизводства и предупреждения коррупции / А. Г. Кислов, Н. В. Сюзева // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2016. - № 1 (45). - С. 81-89.
Коррупция остается одной из самых ост- рой требует принятия незамедлительных и
рых проблем современного российского обще- кардинальных мер. Недооценка же роли куль-
ства. Она затрагивает все социальные институ- туры в жизни социума, обычно сопровождаю-
ты и представителей всех слоев населения, ме- щаяся наивно-восторженным, благостным вос-
шает общегосударственному развитию. Иными приятием культуры как исключительно во всех
словами, является системной, а значит, укоре- отношениях положительного явления, трактов-
ненной в культуре проблемой, решение кото- ка ее лишь как сферы, а не существа общест-
81
венной жизни препятствует осмыслению многих, особенно всеобъемлющих проблем, не говоря уже об их решении. Так обстоит дело и с коррупцией, с поисками путей борьбы с ней и противостояния ее всепроникающей инерции.
Проблема коррупции существует не только в России и не только в настоящее время. Современному обществу она «досталась по наследству» вместе с традициями, укладом, мировоззрением и в значительном ряде стран приобрела черты культуросообразности, стала нормой поведения в довольно широких кругах. Анализ становления и развития коррупции в мировой истории показывает, что нечистые на руку люди были во все времена во всех странах и государствах. Уже в Ветхом Завете есть упоминания о коррупции. С древности утверждалась культурная норма так называемого кормления государственных людей, традиция подарков экстраполировалась на взаимоотношения с властью.
В научной литературе можно выделить три подхода к взаимосвязи культуры и коррупции. Согласно первому, сама коррупция является культурой (деловой или организационной) и должна анализироваться с точки зрения воспроизводимых внутри делового сообщества символов, обычаев, представлений и ценностей [См.: 28]. Второй связан со структурным функционализмом Т. Парсонса и Р. Мертона, рассматривавших коррупцию как временное состояние, преходящую дисфункцию в культуре, разделяемую и поддерживаемую всеми членами общества. Третий подход к пониманию взаимосвязи коррупции и культуры исходит из трактовки коррупции как явления, которое постоянно воспроизводится культурной традицией и опирается на устойчивые черты национальной культуры (К. Харт, Г. Триандис, Э. Холл и др. [См.: 15]). Конечно, оправдывать коррупционеров культурными традициями юридически некорректно: в таком случае отсутствуют основания вменения в вину и, соответственно, совершенное деяние не может рассматриваться как преступление. Но юридически значимое наличие личностных детерминант никак не отменяет еще и внешние, и глу-
бинные, многократно опосредованные детерминанты, важные уже не только с психоаналитической, а именно с культурологической точки зрения, равно как культурологически важна проблема их взаимодействия и генезиса.
Антикоррупционные же меры чаще являются информационно-пропагандистскими и репрессивно-административными и не затрагивают культурные предпосылки существования коррупции, т. е. в каком-то отношении способствуют, по крайней мере не мешают ей, ее истокам и основам. Этими предпосылками чаще считают лишь деформации экономических отношений. Однако и экономические, и многие другие общественные и межличностные отношения всегда опосредованы, предзаданы культурными образцами, предпочтениями, допущениями или запретами. Потому дело обстоит не так, будто коррупции противостоит культура. Последняя амбивалентна в отношении коррупции: она ее и порождает, и обеспечивает воспроизводство, легитимирует, вуалирует и, что наиболее интересно и важно, все же имеет ресурс противостояния и ее предупреждения.
К осмыслению возможностей предупреждения коррупции и борьбы с ней обращаются давно и во всех странах, а также и на международном уровне, что нашло свое выражение в Конвенции ООН против коррупции1, дополнившей Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности2. В Российской Федерации принят Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. (ред. от 03.11.2015) № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», разработан и реализован Национальный план противодействия коррупции на 2014-2015 гг.3
Многими признается, что важным дополнением к правовым мерам, предпринимаемым государствами, могут и должны стать меры прямого педагогического (информационно-просветительского и воспитательно-пропаган-
1Принята в Нью-Йорке 31.10.2003 г. Резолюцией 58/4 на 51 пленарном заседании 58 сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
2Принята в Нью-Йорке 15.11.2000 г. Резолюцией 55/25 на 62 пленарном заседании 55 сессии Генеральной Ассамблеи ООН, действует с изменениями от 15.11.2000.
3Утвержден Указом Президента РФ от 11.04.2014 N° 226 «О Национальном плане противодействия коррупции на 2014-2015 годы».
82
дистского) характера и непрямого, контекстного, неакцентированного, латентно вплетенного во все социокультурные практики. Так, А. Ю. Коннов [14], В. А. Номоконов [17], А. А. Самсонов [20] убедительно показывают, что коррупция является не только экономической, не только правовой и даже не только этической, но гораздо более сложной социокультурной проблемой, проистекающей из оснований культуры. В. В. Астанин [2] также настаивает на том, что при толерантном отношении граждан к коррупции любые государственные меры противодействия ей не будут эффективными. Следовательно, необходимо искать способы неопосредованного государством и его органами воздействия на отношение граждан к коррупции. В. В. Лунеев [15], Г. А. Сатаров [21] тоже считают необходимыми не только административные и уголовно-правовые, но и превентивные, прежде всего воспитательные меры, поскольку лояльное отношение к коррупции стало составляющей традиционной и даже народной культуры. Такой подход позволяет актуализировать концептуальный потенциал значительного пласта научных работ отечественных теоретиков культуры, выполненных в ХХ в.: М. М. Бахтина, А. Я. Гуревича, Л. Н. Когана, В. С. Цукермана, А. Я. Флиера, И. В. Шапко и др., однако до сих пор обращение к антикоррупционному потенциалу их наследия не произошло. Также не вовлечены в теорию и практику образцы феноменологического прочтения правовых (Ю. Г. Ершов [10], М. И. Пантыкина [18] и др.) и образовательных (Л. А. Беляева [3-5]) реалий, позволяющие выявить механизмы практического воплощения культурно обусловленных пластов сознания и его глубинных оснований, включая ценности, стереотипы, убеждения, предубеждения, предрассудки, интуиции и т. д.
Однако публикующиеся по нашей теме авторы [См., напр.: 7; 8] касаются правового просвещения обучающихся относительно коррупции, ее проявлений, грозящего наказания за преступления коррупционной направленности преимущественно в рамках формального образования (интегрирование антикоррупционной
составляющей в учебные курсы), а также посредством участия в гражданских акциях, конференциях и других мероприятиях.
В последние годы сложились и реализуются несколько моделей антикоррупционного образования, нуждающихся в концептуальном анализе с целью выявления их теоретико-культурных оснований. Так, ценностно ориентированная модель, разработанная для общеобразовательных школ и вузов в 2006 г. в Литве и получившая широкое распространение в странах бывшего СССР, имеет целью воспитывать установки и развивать способности, необходимые для формирования гражданской позиции в отношении коррупции. Основной задачей стала передача ученикам необходимых знаний о коррупции, которые помогут им научиться ее распознавать, в том числе в завуалированных формах, уметь аргументировать свою негативную точку зрения по отношению к коррупционным проявлениям [1].
Мы убеждены, что с течением времени установки изменятся сами собой, если педагогу удастся убедительно дискредитировать коррупцию информированием и спровоцировать процесс ее активного обдумывания обучающимися. Надежда на автоматическое срабатывание преимущественно когнитивных механизмов является главной слабостью данной модели антикоррупционного образования, в целом заслуживающей внимания и поддержки. Но она опирается на односторонне-рационалистическую культурологию, недооценивающую роль вне- и трансрациональных (по С. Л. Франку) компонентов любой культуры. При ее реализации не происходит значительных изменений в ценностных ориентациях обучающихся.
Н. И. Элиасберг (Санкт-Петербург) еще в 1990-е гг., также опираясь на рационалистическую культурологию, выдвинула идею изучения права, обеспеченного опять же прочным осознанием материала, необходимого в жизни. В ее концепции учитывается и принцип опоры на опыт, которым обладает ученик, но опыт обязательно только осознанный. При этом правовая информация вводит-
83
ся после формирования (каким образом?! -не показано) соответствующих нравственных установок и на их основе.
Одна из наиболее распространенных -модель формирования социальной и антикоррупционной компетентности [13]. И здесь основная задача - выработать рационально осмысленное неприятие коррупции, а на этой основе - внутреннее убеждение в ее аморальности, а также нежелание мириться с коррупционными проявлениями. Анализ опыта внедрения данной модели в ряде образовательных организаций [23] показал, что обучающимся не предлагается убедительного, а главное закрепляющегося у них альтернативного варианта поведения. Принципиально важным и тревожным моментом стало и фиксируемое по многим косвенным, а иногда и прямым признательным признакам распространенное нейтральное отношение к коррупции у учеников, их родителей и даже педагогического и управленческого составов образовательных организаций. В большинстве случаев все сходятся во мнении, что борьбой с коррупцией должно заниматься государство, так как коррупционеры - это, по мнению многих, лишь должностные лица и государственные служащие. По сути дела, имеют место аберрации сознания, скрывающие от носителей их собственную лояльность к коррупции, готовность не только мириться с нею, но и, возможно, не исключающих ее использование.
Культурологический анализ применяемых в современных образовательных организациях мер, направленных на предупреждение коррупции в социуме, свидетельствует не только и не столько об успехах, но и о широко распространенной нерешительности и апатии администраций, коллективов образовательных организаций, разработчиков программ предупреждения коррупции, спонтанно или сознательно опирающихся на убеждение в неискоренимости коррупционных стереотипов в обозримый исторический период развития России. Авторы рассмотренных моделей антикоррупционного образования, подспудно следуя односторонне-рационалистической культурологии, преувели-
чивают возможности назидания, дополняющего также недостаточное средство - информирование. Важно же не только осмыслить негативный характер коррупции и сформировать убеждение в ее аморальности и противоправном характере, но и нейтрализовать влияние культурных стереотипов лояльности к коррупции и актуализировать антикоррупционные стереотипы, обнаружив их если не в актуальной [27] культуре, то в ее латентных пластах, или сформировать их.
Необходимо отметить, что хотя просвещение как собственно педагогический метод и имеет немалое значение в деле противостояния коррупции, оно никогда не было и не может быть достаточной мерой. Важное же дополнение просвещения вовлечением обучающихся в гражданскую жизнь часто страдает эпизодичностью, компанейщиной, а иногда и «показухой», что имеет отрицательные и частные педагогические, и общекультурные последствия. Все это объясняет слабое влияние сферы формального и неформального образования на правовое сознание граждан, их личность, поведение. Не обнадеживают, к сожалению, и самые последние инициативы образовательного ведомства [См.: 19].
Таким образом, концептуальный анализ показывает необходимость обращения к культурным корням коррупции, культурным истокам и условиям ее оценок, а также культурным детерминантам их воплощения в повседневном поведении как объекту научного исследования. Предметом же заслуживает стать антикоррупционный, неактуализированный потенциал культуры. Важность таких изысканий становится еще более явной в свете гипотезы, вдохновляющей на активизацию антикоррупционной работы всех организаций культуры, включая образовательные. Коррупционные стереотипы имеют культурно-исторические основания, актуализируемые как традициями, так и экономическими, политическими интересами доминирующих социальных групп, поскольку их свершению могут противостоять и противодействовать иные, по своей направленности противоположные доминирующим культур-
84
ным образцам и предпочтениям традиции, предупреждающие, профилактирующие коррупцию. Их следует актуализировать в деятельности всех организаций культуры и прежде всего - образовательных.
Проверка научной состоятельности данного предположения требует обращения к памятникам культуры, запечатлевшим особенности менталитета народа, т. е. устному и письменному творчеству, их анализа авторитетными теоретиками культуры, выявления в культурном наследии оснований для работы по предупреждению коррупции. Ей также могут помочь и некоторые инокультурные популяризируемые заимствования, отбор которых должен быть в высшей степени внимательным и строгим, равно как и отбор культурных новаций, распространяющихся прежде всего в молодежной среде. Искать альтернативы коррупционным стереотипам необходимо буквально повсюду, находить и актуализировать их потенциал.
Исходным положением при организации их поисков предлагается признание одною из важнейших характеристик всякого субъекта интенциональности - как сознания, так и всей прочей его активности. Философы-феноменологи (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Г.-Г. Гадамер и др.) обоснованно считают ин-тенциональность, т. е. постоянную направленность, отнесенность к чему-либо, избирательную открытость, фундаментальным свойством всякой субъектности. Именно она в значительной степени обусловливает смысл предмета для думающего о нем, его воспринимающего на всех (сознательном, до-, пред-, под-, бессознательном) уровнях. В этой связи можно говорить, в частности, и о культурогенном «пред-понимании» (предварительном понимании) коррупции как «нормального» явления, имеющего место и в традиционной, и, к сожалению, в актуальной культуре.
Мы живем в социуме, где коррупция ин-тенционально допустима. Предпонимание представляет собой «изначальное, исходное понимание, в отличие от вторичного по отношению к нему и производного от него понима-
ния как методически организованного познания. Предпонимание не зависит от рациональной рефлексии, а, напротив, составляет основу и источник всех очевидностей сознания и самосознания. Структуру предпонимания составляют "предмнения", "предвидения", "предвосхищения"» [6], интуиции. Лояльное отношение к коррупции предстает как «предрассудок», задающий соответствующее содержание общественного сознания. Отсюда и «факт массового лицемерия», выражающийся в «привычке многих людей публично и с пафосом обличать пороки общества, но при решении собственных проблем действовать в обход закона и общественной морали» [10, с. 6].
Устное народное творчество ярко отражает особенности правосознания народа, в котором не сформировано уважение к праву как к ценности. «В народе редко выражается восхищение прямолинейностью и законопослушностью человека. Скорее, в русском фольклоре можно найти такие "мудрости": "Ехал прямо, да попал в яму", "Прямо только вороны летают, да и те крылья ломают", "Прямой напорется, а кривой пройдет" и т. п. Даже есть такая русская поговорка: "Не пойман - не вор". О хитрецах обычно говорится с одобрением, логика здесь проста: если жизнь так устроена, что правды не сыскать, значит можно надеяться только на себя самого и позволить себе больше, чем разрешает закон, власть, носители которой сами охотно законом пренебрегают. Не стоит так уж бояться правонарушения..."Семь бед - один ответ". Всякому терпению бывает предел, и дисциплина хороша лишь в меру. Русь велика и равнинна, всегда можно убежать подальше и поискать "свободной жизни"... "Птица не сеет, не жнет, а сыта живет". Пословица "Закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло" отражает традиционное отношение русского народа к закону и судам - "Стоит крякнуть да денежкой брякнуть, так все и будет"» [22, с. 278]. Все свидетельствует о коррумпированности государственной системы и спокойно-лояльном, даже ироничном в определенной степени отношении народа к этим фактам, ставшим частью культуры.
85
Иными словами, спокойно-ироничное осознание того, что «пчелка и та взятку берет» с течением времени и развитием нации сформировало предрассудок целого народа о неизбежности и «нормальности» коррупции. «Нашей, российской, как и другим культурам, не изжившим элементы патриархальности, свойственны клановость, семейственность, кумов-щина, телефонное право, "теневые" способы решения проблем, всевозможные "серые кардиналы", "банановый механизм" приближения к власти. Они создают психологическую среду, в которую коррупция вписывается очень органично» [11, с. 300]. У антикоррупционных же настроений менее прочные культурно-исторические основания, по крайней мере они в гораздо меньшей степени актуализированы. Потому предупреждение и предотвращение коррупции не могут вестись в расчете на автоматизм благоприятных последствий. Напротив, и то, и другое требуют целенаправленной, организованной активности, способной противостоять автоматически воспроизводящимся сформировавшейся культурой интенциям. Практической задачей в таком случае становится избавление носителей культуры (в тенденции - и ее самой как над-, трансличностного феномена) от этого стереотипа, его замена на противоположный. Тогда и сработает то обстоятельство, что культура, кроме всего прочего - «всегда продукт наших договоренностей... мы можем договориться иначе и сделать все наоборот, и "все наоборот" станет нормой жизни» [12, с. 48]. Тут-то и обнаруживает себя система образования как специализированный социокультурный институт, обеспечивающий и трансляцию, и трансформации культуры.
Уже в школьном возрасте представляется возможным диагностировать склонности к коррупционному поведению и скорректировать установки и модели поведения воспитанника таким образом, чтобы направить их в законопослушное русло. Данные меры будут эффективными в случае актуализации альтернативных коррупционным стереотипам ценностей и образцов поведения, т. е. значительного невостребованного до этого потенциала
культуры, в силу того, что культура «становится актуальной тогда, когда жизнедеятельность людей принимает групповой характер, и между ее участниками возникает взаимодействие» [27, с. 34].
Влияние на стереотипы толерантного отношения к коррупции предлагается осуществлять разными способами, в том числе и при помощи провокации как одного из распространенных и известных манипулятивных приемов. Провокативные приемы предстают как жесткие, на первый взгляд даже как антисоциальные. Между тем они применяются и в психотерапевтической, художественной, педагогической практике, они фундированы и теоретически [9; 24; 26]. При этом, конечно же, требуют исполнения квалифицированными специалистами, которых соответствующим образом можно и нужно готовить. Тогда провокативные приемы сыграют социально полезную роль катализатора важных изменений сознания и поведения. Они позволяют открыть человеку то, что он сам в себе не видел, пройти в связи с этим через сильные эмоции к катарсису.
Момент катарсиса характеризуется переживанием и пониманием деструктивности своего (если оно имело место) предыдущего поведения и образа мыслей, в результате чего сознание личности приводится в «подвешенное» состояние, когда негативные эмоции высвобождаются. Индивид приходит к осмыслению мотивов своего поведения, его сознание трансформируется. В таком состоянии сознание меньше зависит от опор-стереотипов, от предыдущих доминирующих интенций, способно на выбор иных опор, ищет их, благодаря чему способно к преображению, «метанойе» (что перевели с греческого на русский как 'раскаяние', 'покаяние', акцентируя внимание на одних, но утеряв некоторые другие важные смысловые нюансы - ' восхождение над сложившимся сознанием').
Конечно, важнейшая составляющая всякой воспитательной работы - ее личностная ориентированность и ситуативная обусловленность, невозможность разворачивания концептуальных принципов в однозначно
86
исполняемые инструкции, к чему порой стремятся отвечающие за это направление чиновники. Квалифицированные педагоги коллегиально и согласованно специфицируют и общие принципы, и частные приемы, что является важнейшим показателем уровня их профессиональной культуры, культуры образовательной организации. Последняя, реализуя культуротворческую и культур-трансляционную функции, будет формировать таких выпускников, которые станут задавать соответствующий вектор развития от
значительно прокоррупционного через активно антикоррупционное к устойчиво некоррупционному социуму [25].
Мы предложили прогностический концепт. Его необходимо проверить жизнью. Но в условиях неэффективности предпринимаемых антикоррупционных мер нельзя не искать новые, более действенные. Представляется, что наше предложение имеет достаточную концептуальную основу, чтобы заявить его к публичному, прежде всего научному дальнейшему обсуждению.
1. Антикоррупционное воспитание в школе: метод. пособие для общеобразоват. и высш. учеб. заведений. -Вильнюс: Гарнялис, 2006. - 312 с.
2. Астанин, В. В. Борьба с коррупцией в России XVI - XX веков: развитие системного подхода / В. В. Ас-танин. - Москва: Рос. криминол. ассоц., 2003. - 92 с.
3. Беляева, Л. А. Герменевтическое измерение педагогической деятельности / Л. А. Беляева. - Екатеринбург, 1994. - Рукопись депонирована в ИНИОН РАН № 69495.
4. Беляева, Л. А. Педагогическая философия и философия образования / Л. А. Беляева // Социально-гуманитарные науки в модернизации образования / под ред. Л. Я. Рубиной. - Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2013. - С. 77-85.
5. Беляева, Л. А. Проблема понимания в педагогической деятельности: учеб. пособие к спецкурсу / Л. А. Беляева. - Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1995. - 74 с.
6. Габдуллин, И. Р. Модусы интенциональности и проблема предрассудка / И. Р. Габдуллин // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2005. - № 7. - С. 87-90.
7. Днепров, С. А. Актуальный социальный опыт участия будущих правоведов в коррупционных отношениях / С. А. Днепров, В. В. Никоряк // Образование и право. - 2014. - № 3 (55) - 4 (56). - С. 7-16.
8. Днепров, С. А. Отношение будущих правоведов к коррупции / С. А. Днепров, В. В. Никоряк // Право и образование. - 2015. - № 2. - С. 89-98.
9. Енин, А. В. Вредные игры: плюс и минус / А. В. Енин // Психология - учителю. - 2010. - № 3 (24). -С. 119-127.
10. Ершов, Ю. Г. Коррупция в современной России: причины, формы, меры противодействия: учеб.-метод. материалы / Ю. Г. Ершов. - Екатеринбург: Урал. акад. гос. службы, 2011. - 64 с.
11. Журавлев, А. Л. Психологические факторы коррупции / А. Л. Журавлев, А. В. Юревич // Нравственность современного российского общества: психологический анализ. - Москва: Ин-т психологии РАН,
2012. - 413 с.
12. Зубанова, Л. Б. Современная культура в постклассических концепциях и актуальных социокультуных трендах / Л. Б. Зубанова // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. -
2013. - № 1 (33). - С. 47-54.
13. Качкина, Т. Б. Противодействие коррупции через образование: метод. рек. / Т. Б. Качкина, А. В. Качкин. -Ульяновск: Печатный двор, 2010. - 92 с.
14. Коннов, А. Ю. Коррупция в органах государственной власти: теория, практика и механизмы антикоррупционной политики: дис. ... канд. социол. наук / А. Ю. Коннов. - Казань, 2005. - 227 с.
15. Лунеев, В. В. Преступность XX века / В. В. Лунеев. - Москва: Волтерс Клувер, 1999. - 912 с.
16. Нестик, Т. А. Коррупция и культура / Т. А. Нестик // Экономическая теория преступлений и наказаний. -Москва: РГГУ, 2002. - Вып. 4. Теневая экономика в советском и постсоветском обществах. - Ч. 2. - С. 82-94.
17. Номоконов, В. А. Некоторые проблемы оптимизации антикриминальной политики / В. А. Номоконов // Криминологический журнал. - 2012. - № 3 (12). - С. 36-42.
18. Пантыкина, М. И. Феноменологическая методология: опыт исследования права / М. И. Пантыкина. -Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2008. - 240 с.
19. Письмо минобрнауки России от 03.08.2015 № 08-1189 «О направлении информации» (вместе с «Методическими рекомендациями по воспитанию антикоррупционного мировоззрения у школьников и студентов») [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. - Режим доступа: http://base.consultant.ru/ cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=EXP;n=643004.
20. Самсонов, А. А. Основные направления трансформации государственной антикоррупционной политики в современных условиях: дис. ... канд. полит. наук / А. А. Самсонов. - Ростов-на-Дону, 2010. - 136 с.
87
21. Сатаров, Г. А. Тепло душевных отношений: кое-что о коррупции / Г. А. Сатаров // Общественные науки и современность. - 2002. - № 6. - С. 18-27.
22. Сергеева, А. В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность / А. В. Сергеева. - 4-е изд., испр. - Москва: Флинта: Наука, 2006. - 320 с.
23. Сюзева, Н. В.Об антикоррупционном образовании студентов организаций СПО / Н. В. Сюзева // В мире научных открытий: социально-гуманитарные науки, 2014. - № 3.1 (51). - С. 601-611.
24. Сюзева, Н. В. Провокативные приемы при формировании антикоррупционного сознания / Н. В. Сюзева // Образование и наука. - 2013. - № 3 (102). - С. 46-57.
25. Сюзева, Н. В. От антикоррупционной субкультуры к некоррупционной культуре / Н. В. Сюзева // Культура и цивилизация. - 2015. - № 6. - С. 189-204.
26. Фарелли, Ф. Провокативная терапия / Ф. Фарелли, Дж. Брандсма. - Екатеринбург: Е-Принт, 2012. - 192 с.
27. Флиер, А. Я. Эволюция культуры как социально-регулятивной системы (начало) / А. Я. Флиер // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2014. - 4 (40). - С. 33-39.
28. Шапко, В. Т. Актуальная культура российской молодежи: дис. ... д-ра социал. наук / В. Т. Шапко. - Екатеринбург, 1997. - 262 с.
29. Klitgaard R. 1991. Adjusting to reality: Beyond "state versus market" in economic development. San Francisco: ICS Press. 303 р.
Получено 21.12.2015
A. Kislov N. Siuzeva
Doctor of Philosophical Sciences, Professor, competitor of a scientific degree of Candidate of Culturology
Russian State Vocation Pedagogical University Russian State Vocation Pedagogical University
E-mail: [email protected] E-mail: [email protected]
DUALITY OF CULTURE IS IN THE PROCESSES OF REPRODUCTION AND WARNING OF CORRUPTION
Abstract. The corruption is socially dangerous and at the same time very extended today phenomenon. Public opposition of corruption is limited to the state and administrative resources, which don't consider cultural prerequisites of formation and reproduction of corruption. Underestimation of a role of culture is widespread in life of society and its spheres, which usually is followed by perception of culture as the positive phenomenon, but not of aessence of public life and the basis of almost all social phenomens.
It does is actual the appeal to a problem of ambiguous correlations of a culture and a corruption. It opens the ambivalent determination of a corruption by the culture. The analytic review of not repressive anti-corruption measures and their conceptual bases is be offered. The factor of work of the educational organizations is presented as the most important and perspective. This factor will be positively reflected in public consciousness and in formation of installation of consciousness on corruption rejection as negative phenomenon.
The culturological analysis of the anti-corruption measures, which are carried out by the educational organizations, testifies to the apathy of subjects of educational process based on belief in ineradicableness of corruption. Provocation as one of manipulative receptions can become one of ways of impact on corruption stereotypes. Provocation is the catalyst of social and useful changes of consciousness and behavior of the personality and allows passing through strong emotions to a catharsis.
Keywords: a culture, an intentionality, a corruption, prevention of corruption
For citing: Kislov A., Siuzeva N. 2016. Duality of culture is in the processes of reproduction and warning of corruption. Herald of Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. № 1 (45): 81-89.
References
1. Antikorruptsionnoe vospitanie v shkole [An anti-corruption education in school]. 2006. Vilnius: Garnyalis. 312 p. (In Russ.).
2. Astanin V. 2003. Bor'ba s korruptsiey v Rossii XVI - XX vekov: razvitie sistemnogo podkhoda [The fight against corruption in Russia the 16-20 centuries: the development of system approach]. Moscow: Russian Association for Criminology. 92 p. (In Russ.).
3.Beliaeva L. 1994. Germenevticheskoe izmerenie pedagogicheskoy deyatel'nosti [Hermeneutical measurement of pedagogical activity]. Ekaterinburg: RAS. (In Russ.).
4. Beliaeva L. 2013. Pedagogical philosophy and philosophy of an education. Sotsial'no-gumanitarnye nauki v modernizatsii obrazovaniya [Social sciences and humanities in the modernization of education]. Rubina L., ed. Ekaterinburg: Ural State Pedagogical University. P. 77-85. (In Russ.).
88
5. Beliaeva L. 1995. Problema ponimaniya v pedagogicheskoy deyatel'nosti [The understanding problem in pedagogical activity: the manual to a special course]. Ekaterinburg: Ural State Pedagogical University. 74 p. (In Russ.).
6. Gabdullin I. 2005. Modes of an intentionality and problem of a prejudice. Vestnik of the Orenburg State University. № 7: 87-90. (In Russ.).
7. Dneprov S., Nikoriak V. 2014. Actual social experience of participation of future jurists in the corruption relations. Obrazovanie i pravo [Education and the Law]. № 3 (55) - 4 (56): 7-16. (In Russ.).
8. Dneprov S., Nikoriak V. 2015. The relation of future jurists to corruption. Obrazovanie i pravo [Education and the Law]. № 1-2: 89-98. (In Russ.).
9. Enin A. 2010. Harmful games: plus and minus. Psikhologiya - uchitelyu [The psychology - to the teacher]. № 3 (24): 119-127. (In Russ.).
10. Ershov IU. 2011. Korruptsiya v sovremennoy Rossii: prichiny, formy, mery protivodeystviya [The corruption in modern Russia: reasons, forms, counteraction measures]. Ekaterinburg: Ural Academy of State Service. 64 p. (In Russ.).
11. Zhuravlev A., Iurevich A. 2012. Psychological factors of a corruption. Nravstvennost' sovremennogo rossiysko-go obshchestva: psikhologicheskiy analiz [Morality is a modern Russian society: psychological analysis]. Moscow: Psychology Institute of RAS. 413 p. (In Russ.).
12. Zubanova L. 2013. Modern culture in post-classical concepts and actual socio-cultural trends. Herald of Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. 1 (33): 47-54. (In Russ.).
13. Kachkina T., Kachkin A. 2010. Protivodeystvie korruptsii cherez obrazovanie [Combating corruption through education]. Ulyanovsk: Printing House. 92 p. (In Russ.).
14. Konnov A. 2005. Korruptsiya v organakh gosudarstvennoy vlasti: teoriya, praktika i mekhanizmy antikorrupt-sionnoy politiki [The corruption in public authorities: the theory, practice and mechanisms of an anti-corruption policy]. Kazan. 227 p. (In Russ.).
15. Luneev V. 1999. Prestupnost' XX veka [The crime of the 20 century]. Moscow: Wolters Kluwer. 912 p. (In Russ.).
16. Nestik T. 2002. The corruption and culture. Ekonomicheskaya teoriya prestupleniy i nakazaniy [Economic theory of a crimes and punishments]. Moscow: Russian State University for the Humanities. № 4: 82-94. (In Russ.).
17. Nomokonov V. 2012. Some optimization problems anti-crime policy. Kriminologicheskiy zhurnal [Criminolog-ical Journal]. № 3: 36-42. (In Russ.).
18. Pantykina M. 2008. Fenomenologicheskaya metodologiya: opyt issledovaniya ëprava [Phenomenological methodology: the experience of research of the right]. Ekaterinburg. 240 p. (In Russ.).
19. The letter of the Education and Science Ministry of the Russia of 03.08.2015 № 08-1189 "About the direction of information" (together with "Methodical recommendations about education of anti-corruption outlook at school students and students") [Electronic resource]. KonsultantPlyus [ConsultantPlus]. Available from: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=EXP;n=643004. (In Russ.).
20. Samsonov A. 2010. Osnovnye napravleniya transformatsii gosudarstvennoy antikorruptsionnoy politiki v so-vremennykh usloviyakh [The general directions of the transformation of the state anti-corruption policy in modern conditions]. Rostov-on-Don. 136 p. (In Russ.).
21. Satarov G. 2002. The warmly of sincere relations: something about corruption. Obshchestvennye nauki i so-vremennost' [Social sciences and present]. № 6: 18-27. (In Russ.).
22. Sergeeva A. 2006. Russkie: stereotypy povedeniya, traditsii, mental'nost' [Russian: stereotypes of behavior, tradition, mentality]. 4th edition, revised. Moscow: Flinta: Nauka. 320 p. (In Russ.).
23. Siuzeva N. 2014. About anticorruption student's education of a secondary vocational education organizations [In the world of discoveries: the social and human sciences]. № 3.1 (51): 601-611. (In Russ.).
24. Siuzeva N. 2013. Provocative receptions when anti-corruption consciousness formings. Obrazovanie i nauka [The science and education]. № 3 (102): 46-57. (In Russ.).
25. Siuzeva N. 2015. From the anti-corruption subculture to not corruption culture. Kultura i tsivilizatsiya [Culture and civilization]. № 6: 189-204. (In Russ.).
26. Farrelli F., Brandsma Jh. 2012. Provokativnaya terapiya [Provocative therapy]. Ekaterinburg: E-Print. 192 p. (In Russ.).
27. Flier A. Evolution of culture as social-regulative system (beginning). Herald of Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. 2014. № 4 (40): 33-39. (In Russ.).
28. Shapko V. 1997. Aktual'naya kul'tura rossiyskoy molodezhi [The actual culture of the Russian youth]. Ekaterinburg. 262 p. (In Russ.).
29. Klitgaard R. 1991. Adjusting to reality: Beyond "state versus market" in economic development. San Francisco: ICS Press. 303 p. (In Eng.).
Received 21.12.2015
89
