CC BY
218
ЯЗЫК. КУЛЬТУРА. ЭТНОС
УДК 80 (= 1.571.56-81)
Юлия ХАЗАНКОВИЧ
КУЛЬТУРА НАРОДОВ ЦИРКУМПОЛЯРНОЙ ЗОНЫ: ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ «ПЕРВИЧНОГО» МЫШЛЕНИЯ
CULTURE OF NORTHERN INDIGENOUS PEOPLES: FEATURE COMPOSITION OF PRIMARY THINKING
В статье выявляются особенности формирования мышления малочисленных народов Севера. Анализируя обширный языковой материал, отражающий этнические представления о времени, автор исследует особенности темпоральных представлений у коренных малочисленных народов Севера. Это важно учитывать при изучении национальных литератур. Литературы малочисленных народов Севера представляют собой самобытный ареал развития и функционирования национальных художественных культур и сегодня, прежде всего, в отечественном литературоведении наметились тенденции преодоления периферийного интереса к ним. Одним из показателей этого процесса стало оживление исследовательского внимания к этим литературам как в России, так и дальнем зарубежье.
The author studies the peculiarities of northern indigenous peoples> temporal knowledge's through vast linguistic material reflecting ethnic temporal knowledge's is revealed in the article. Literature of peoples of the North is original area of development and functioning of national cultures. Nowadays primarily the domestic literary trends toward overcoming peripheral interest to them. It is stated that there is the revival of research attention to these literatures both in Russia and abroad.
На современном этапе в связи с процессами глобализации и, прежде всего, культурной унификации, острота вопроса сохранения этнических корней, культуры и языка очевидна. Наиболее уязвимы в этом плане представители «малых» этносов. Понимание этого впервые выразилось на международном уровне принятием Международной организацией труда в 1989 году «Конвенции №169 о коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни, в независимых странах». Малочислен-
ные народы создали своеобразную материальную и духовную культуру в Арктике, территория которой менее всего приспособлена к созданию необходимых условий для нормальной жизни человека.
Родоначальником представлений о циркумполярной культуре был Ф. Гребнер [1]. Именно он впервые выделил культуры охотников Арктики и Субарктики, которые были отнесены к категории древнейших культур. Типологическое сходство материальной и духовной культуры этих народов объяснялось унифицирующим влиянием географической природной сферы. Общества охотников на дикого северного оленя и собирателей, абсолютно зависимых от среды обитания, были объединены в своеобразное культурное единство [2].
В 1920-х годах В. Богораз-Тан выделил пять объективных условий, по его мнению, определивших сходство культур народов арктической зоны: астрономические, географические, флористические и фаунистические. Но при этом он указывал на еще одну важную причину типологического сходства северных культур. Она - в генетической связи культур Северо-Востока Евразии и Севера Америки единым этническим субстратом. Основанием для типологического сближения культур коренных малочисленных народов Севера являются параллели в мифологии, фольклоре и других аспектах материальной культуры [3]. Согласно современным представлениям, языки народов Севера относятся к разным языковым группам (эвенский и эвенкийский -тунгусо-маньчжурская языковая группа, юкагирский, эскимосский, нивхский - палеоазиатская, мансийский и хантыйский языки относятся к обско-угорской ветви финно-угорской языковой группы и т.д.). Но ранее, по мнению В. Тан-Богораза, которое он высказал еще в 1929 году, существовал предшествующий этим народам этнический субстрат, с общими пра-языком и пра-культурой. Эту точку зрения разделил впоследствии и Ю. Симченко [4].
Факторы формирования этой культуры в отличие от других культур - совокупность естественных условий существования человека на этой холодной части планеты. Климат - это один из решающих факторов жизнедеятельности человека и всего живого, с характерными для арктических районов полярной ночью и полярным днем, что, соответственно, накладывает свой отпечаток на культуру и поведение людей этой части Земли. «Огромное пространство, небо, ландшафт, океан, тундра, лед, снег и т.д. непосредственно влияют на культуру малочисленных народов Севера. В сложных условиях человек должен был добывать тепло, пищу, создавать условия для отдыха. Аборигенные народы Арктики с этим справлялись, в результате чего сформировался особый тип человека - человек циркумполярной культуры, для которого все живое и неживое имеют равные права» [5]. Так сформировался особый принцип биосферного равенства, где превыше всего признание самоценности жизни на Земле, где человек считает себя лишь «червем» (нганасаны) или «соринкой земли» (эвенки). Тысячелетиями формировалась особая мораль подчиненности природе как субъекту почитания, предмету подражания и объекту бережного отношения. В сознании северного человека природа заботится о нем так же, как и человек заботится об окружающем мире как о равном самому себе.
Необходимо сказать, что есть определенные механизмы формирования культур народов циркумполярной зоны. У малочисленных народов Севера сохранилась живая эпическая традиция. Ее сохранности способствует эпическая среда, которая до сих пор не разрушена. Это обусловлено самой культурой народов: в традиционном обществе с младенчества человек оказывается в мире фольклора, мифологии, традиционной обрядности и ритуалов. Восприятие слушателем эпического фольклора происходит без какой-либо целевой установки, - это осуществляется у малочисленных народов на уровне культуры в целом. Одна из характерных черт эпической среды - отсутствие стремления слушателя к получению новой информации: в традиционном обществе слушатели хорошо знают эпический мир, слушая мифологические сказания и сказки с детства. Цель их слушания - не в получении кардинально новой информации, а в приобщении к эпическому миру, своего рода «узнавание» уже «знакомого» ранее события и со-переживание герою или происходящему в целом. Леви-Брюль Л. обозначил это понятием «со-причастие». Человек традиционной культуры верит в то, что события и герои мифа не просто «когда-то были», но и сегодня продолжают жить.
Вера в реальность эпического мира и могущество сказанного слова - одна из характерных черт эпического мировосприятия, важнейших составляющих эпической среды и традиций, которые сегодня в культуре малочисленных народов сохранились, хотя и в несколько трансформированном виде. В среде малочисленных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока тотально не утрачена потребность слушать эпос, передавать эту традицию следующему поколению с целью сохранения знания и его последующего воспроизведения следующим поколением. Подтверждение этому находим в работе эвенкийского фольклориста Г. Кэптукэ, которая в своей работе «В продолжении о чучуне» писала о том, что фольклор эвенков относится к архаическому типу фольклора, и его одна из древнейших функций - передавать историю своего этноса, практический опыт жизни и культуру. Заметим, что эта функция является важной и одной из основных и по сей день. Такую «живучесть» эпической традиции можно объяснить рудиментарно сохранившимся коллективным со-знанием. Это можно объяснить еще и тем, что человек «технократической культуры» начал свой путь в цивилизацию с осознания и отделения себя от окружающего мира. Он перестал органично вписывать себя во Вселенную. Но эту особенность не утратили представители «традиционных культур», где человек не противопоставляет себя миру как субъект объекту. Малочисленные народы понимают мир как часть себя и воспринимают себя как часть мира, заботятся о нем, как о себе. Забота о мире выражается в соблюдении определенных родовых канонов, предписаний (то, что в современном мире, потеряв символический смысл, называется «приметами») в повседневной заботе об окружающем (например, родовой этикой северян предписывалось брать на промысле не больше необходимого), проведении обрядовых действий (праздников) с целью поддержать, укрепить и умилостивить силы окружающей природы.
Следует сказать, у малочисленных народов Арктической зоны не одну сотню лет формировался особый тип мышления. В этой связи необходимо сказать, что для
разграничения типов мышления, типов сознания был введен в психологии термин «техника мышления», обращение к которому чрезвычайно важно в понимании сущности этнического мышления северян.
Отличие типов мышления обусловлено различными факторами. Во-первых, разнообразны экологические, ландшафтно-пространственные условия существования: европейцы живут в прямоугольном мире горизонтально-вертикальных систем, тогда как в традиционном обществе преобладает естественное окружение - тайга, необъятные пространства лесотундры и тундры. Во-вторых, у европейских и арктических народов различны ценностные установки и комплексы традиционных верований.
Необходимо сказать еще об одной из доминантных черт сознания малочисленных народов - внушаемости, которая, на наш взгляд, во многом обеспечивала выживаемость малочисленных родов. Процессы внушения наиболее активно протекают там, где индивид наиболее сильно интегрирован в коллектив. Именно родовая интеграция характерна для человека первичной культуры. Коллектив, род оказывают влияние на психологию и поведение человека. В борьбе за выживание люди должны были «делаться» восприимчивее к выражению эмоций своих сородичей и моментально воспроизводить их. Внушаемость и вера - базисные основы культуры аборигенных народов, и особое место у народов первичной культуры занимали именно шаманы.
Шаманизм не является только «религиозным феноменом», реализующимся в своеобычном исполнении религиозных ритуалов общения с духами. Шаманизм - это социокультурный феномен. Шаманами были индивиды, обладавшие особыми врожденными способностями оказывать Словом внушающее эмоционально-чувственное воздействие на окружающих. В этом эмоциональном «климате», который формировался во время шаманских ритуалов, Слово шамана оказывало буквально гипнотическое воздействие на инициируемых. По мнению Б. Поршнева, «человеческие слова у слушающего вызывают с полной необходимостью те самые представления, образы и ощущения, какие имеет в виду говорящий (шаман, в частности). Полная ясность и безоговорочность этих вызванных представлений с той же необходимостью требует действий, как будто эти представления были получены наблюдением и познанием, а не посредством другого лица [6]. Магическое слово шамана само по себе коммуникативно и диалогично. Это заметно при изучении мифологии малочисленных народов Севера. Мифология у народов первичной культуры, в отличие от европейской, не мир первообразов, а зафиксированный образ жизни. Для них - миф есть «изначальная форма жизни, вневременная схема, издревле заданная формула, в которую укладывается осознающая себя жизнь». Миф сначала выразил, а затем сохранил мироощущение и миропонимание эпохи его создания: человек не только реагировал, но и все осмысливал. Мифология как ступень сознания сегодня в культуре малочисленных народов Севера себя не изжила. Применительно к культуре народов Севера миф действительно не идеальное понятие, а скорее всего категория «сознания и бытия», «сама жизнь» (А. Лосев). Архаический фольклор через обряды, ритуалы
сохранил живое бытование, а вместе с ним и «чистый» взгляд на мир, с присущей ему эмоциональной ассоциативностью (откуда и обилие зоо- или терратоморфных образов в палеоазиатской мифологии: женщина - Черемша, цветок Дикого Луга -женщина - тритон). «Эпическая среда обладает способностью ощущать живые связи с эпосом, опираться на традиции эпического мира в своих суждениях, в общественной практике» [7]. Память традиции у «малых» народов Севера жива и имеет свое бытование в силу определенных этнических социокультурных реалий - сохранение традиционных видов промысла, жизнедеятельности, хозяйственного уклада и языка. Подчеркнем, что последнему принадлежит особая роль: посредством языка этнос улавливает и транслирует ментальные стереотипы восприятия мира, а вместе с тем и скрытые подсознательные установки.
Сохранность эпической среды зафиксирована в языках северных народов. Исходным тезисом для дальнейших наших наблюдений и рассуждений будет тезис А. Гуревича: «Человек не рождается с чувством времени. Его временные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит» [8]. У коренных малочисленных народов Севера представление о времени качественно иное, чем у «европейцев». Поясним сказанное известным примером. В развитых обществах встречается идиома «время - деньги», но ее эквивалент отсутствует, например, у саами. В частности, практиковался так называемый «саамский час». Суть его в том, что на любую встречу регламентировано обязательное опоздание на один час. Опоздание продиктовано вовсе не отсутствием уважения к окружающим. Вероятней всего, это одна из устойчивых этнокультурных особенностей саами. Она еще раз подтверждает, очевидно, размеренность бытия и неспешность жизни представителей этой народности. Регулярное опоздание на всех уровнях, в том числе в структурах власти, своеобразно узаконили «узаконенное» самой культурной традицией саами: было решено собираться на час позже оговоренного времени. Это один из ярких и несколько необычных примеров реального учета ментального восприятия времени представителями малочисленного этноса [9].
Нами был проведен анализ временной лексики отдельных северных народов, в частности, эвенов, юкагиров и алюторцев. Языковой материал представляет собой результат как личных бесед с носителями языка, так и выборки соответствующей лексики из словарей и исследований по фольклору и языку [10]. Мы проанализировали значения слов-репрезентантов на материале «малых» жанров фольклора - загадки, пословицы, поговорки, в которых нашли отражение этнические пространственно-временные представления и их соотнесенность с кодексом поведения человека. Например, в эвенских идиоматических выражениях отражена регламентация категории времени [11]. В частности, у эвенов запрещается кричать вечером - «дух-хозяин местности услышит» («хисэчин эдилрэ иркагракилра - муран долчидик»), кричать ночью - «покойники могут услышать» («долба эдилрэ иркагракилра-бул долчидикал») или «шить ночью - грешно». Следует отметить и особое отношение эвенов к прошлому. В частности, в эвенских идиомах «нельзя грубо отвечать старому человеку
- очень плохо», наблюдается «временная» метка: старый человек - это «прошлое, которое надо уважать».
Следует отметить широкое бытование лексики у названных народов с пространственным значением. Языковой материал свидетельствует, что у большинства малочисленных народов категория времени освоена менее значительно, чем категория пространства. Этот момент характерен практически для всех народов первичных культур. Так, выборка лексики из книги А. Кибрика «Язык и фольклор алюторцев» свидетельствует, что некоторые временные лексемы содержат пространственный признак (например, «УМ.Уэгп» - «годовщина» переводится как «пространство года»). Возможно, это обусловлено и тем, что категория времени в силу определенных ней-ропсихологических особенностей малых народов, связанных со средой обитания, была длительный период недоступна для конкретно-чувственного восприятия и осваивалась через пространственные представления. В алюторском языке наблюдается отсутствие четкого деления времени внутри недельного цикла - не обнаружены такие столь свойственные для европейца временные понятия, как «понедельник», «вторник» и т.д. Категория будущего времени обозначена лексемой «ауэдда», что означает «попозже», «потом» и свидетельствует о наличии представлений у алюторцев об обозримом будущем, но лишено в то же время конкретики (например, в русском языке такой конкретикой обладают лексемы «завтра», «через неделю», «на будущий год» и др.). Следует сказать, что в алюторском языке глаголы будущего времен отсутствуют. Но в абсолютном большинстве представлены лексемы, обозначающие прошедшее время: - диП = tyivi (в позапрошлом году); этэеэд - раньше, до; wutin = э]и - прошлый год; эju-wэt - давно, но в очевидном прошлом.
Интересные наблюдения можно сделать и при обращении к юкагирско-русско-му словарю Г. Курилова: наиболее представлена лексика, обозначающая прошлое. Причем она имеет разное смысловое содержание: а) категории прошлого, которые обозначают общепринятое, привычное: титанпалье - прошлогодний; йигирукун -позапрошлогодний; лайанэ - в последнее время; б) категории прошлого, значение которых характерно для носителей языка северных народов, т.е. это ссылка на отдаленное прошлое, но привязанное к какому-то масштабному, бытийному событию в жизни рода; тине - какое-то определенное прошедшее когда-то время, но связанное с чем-либо, или тапниги - тогда, в то время, не теперь, или тадааткумун - с того времени, с тех пор); в) статусное абсолютное прошлое (халльэруккун - давно канувшее в Лету), или тиндаа - раньше, в прежние времена, очень давно. Так же, как и в алюторском языке будущее и настоящее представлены парой лексем. И у юкагиров, и у алюторцев аспект переживания настоящего времени в его кратности временных отрезков - секунда, миг, мгновение, минута - практически отсутствует. Возможно, это объясняется чрезвычайной конкретностью понятий. При этом отсутствие слов «миг», «мгновение» обусловлено тем, что они отражают непосредственное восприятие времени в его онтологической сущности. Эти слова сопряжены со временем настоящим, и именно настоящее является областью чувственного восприятия времени. Время настоящее у юкагиров ассоциировано, прежде всего, с понятием «пора».
Космологичность содержания этой лексемы проявляется в том, что она воспринимается как нечто закономерное, объективное, повторяющееся и не зависящее от желаний человека. «Пора» всегда мыслится как нечто данное, она соотносима с космическим циклом и потому всегда присутствует в номинации календарных месяцев. Посредством лексемы «пора» прошлое и настоящее ставятся в один космологический ряд (жизненный и природный круг). В сравнении с лексемой «время» слово «пора» более эпично, оно имеет качественно иные характеристики: «пора» не «течет» и не изменяется. «Пора» имеет бытийную и космическую закрепленность на временной оси. Скорее всего, такая этносемантическая разность лексем «пора» и «время» обусловлена тем, что архетипически представители коренных народов Севера были носителями циклического сознания. Цикличность вообще ассоциирована с такими понятиями, как «пора», «прежний», «прошлый», «нынче» и настроена на типизацию, отождествление того, что уже есть, с тем, что уже было не однажды.
Современный же европеизированный человек является носителем сознания линейного, направленного на индивидуализацию. Линейность же ассоциирована с понятиями «время», «минувший» (в значении невозвратимый), «сейчас». Безусловно, у современных представителей «малых этносов» в чистом виде циклического сознания нет, но оно сохранено в духовном генотипе северян и является их отличительной чертой. Естественно, в их повседневной жизни соответствующая архети-пическая ориентация сознания не исключает присутствие линейного восприятия времени. В культурной парадигме северян сочетаются идеи природных циклов, бесконечных возвратов и повторов событий с такими же характеристиками линейного времени, как повторяемость, уникальность, единичность самой жизни. Само течение современной жизни как бы постулирует идею памяти о прошлом, смене поколений, глубокого осознания линейности человеческой жизни от рождения до смерти, и ассимилирует поступательное следование естественным, солярным и вегетативным, циклам природы.
В заключение следует сказать, что у народов циркумполярной зоны «эпическая среда», мифология сохраняют, видоизменившись, свое функциональное содержание и живое бытование. Последнее обусловлено стадиальным уровнем сознания «малых» народов, значимостью «власти традиции» в архаических обществах в сохранении родовых обычаев, а также функциональной востребованностью родовых традиций в современном национальном сообществе.
Литература
1. Graebner, F. Die Methode der Ethnologic. - Hdlb., 1911. - 105 с.
2. Симченко, Ю. Культура охотников на оленей Северной Европы. Этнографическая реконструкция. - М., 1976. - 235 с.
3. Иванов, А. Традиционная экологическая этика юкагиров (иерархия ценностей) : автореф. дис. ... к.и.н. - М., 1995. - С. 5.
4. Симченко, Ю. Некоторые данные о древнем этническом субстрате в составе народов Северной Евразии // Проблемы антропологии и исторической этнографии. - М., 1968.
5. Роббек, В.А. Толерантность - основа циркумполярной культуры народов Севера и Арктики // Терпимость: идея и традиции. - Якутск, 1995. - С. 120.
6. Леонтьев, А. Деятельность. Сознание. Личность. - М., 1972. - С. 155.
7. Путилов, Б. Героический эпос и действительность. - Л., 1988. - С. 17.
8. Абульханова-Славская, К. О путях построения типологии личности // Психологический журнал. 1983. Т. 4 . С. 20-31.
9. Ярская, Н. Время в эволюции культуры. Философские очерки. - Саратов, 1989. - С. 106.
10. Ершова, Г. Восприятие пространства и времени // Системные исследования взаимосвязи древних культур Сибири и Северной Америки. Духовные культуры. - Вып. 3. - СПб., 1996. - С. 56-59; Кибрик, А., Кодзасов, С. Язык и фольклор алюторцев. - М., 2000. - 345 с.; Курилов, Г. Юкагирско-русский словарь. - Новосибирск, 2001. - 586 с.
11. Бурыкин, А. Малые жанры эвенского фольклора. - СПб., 2001. - 278 с.
