CC BY
11
VIII ЯЛТИНСКИЕ ФИЛОСОФСКИЕ ЧТЕНИЯ. «ФЕНОМЕН РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ В МИРОВОМ ДУХОВНО-ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ»
Баранецкий А.Н.
преподаватель 1 категории, кандидат философских наук Государственного автономного образовательного учреждения профессионального образования города Севастополя «Институт развития образования»
e-mail: ross60@mail.ru
КРИТЕРИИ ПРОГРЕССИВНОСТИ ФИЛОСОФИИ И КРИТЕРИИ ПРОГРЕССА ЦИВИЛИЗАЦИИ КАК ПРОБЛЕМА ОБОБЩЕНИЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЯ КАЧЕСТВА
ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
Аннотация: в статье предлагается система определений философии и определений прогресса. Основываясь на этой методологии анализа, автор предлагает интерпретировать доминирование антисоциальных типов философии в периоды деградации общества и преобладание философии гуманного человека в периоды прогрессивного развития общества. Критерии прогресса общества не зависят от влияния одного вида прогресса на другие (как, например, влияние технического прогресса на прогресс оружия или на прогресс средств коммуникации, на социальную коммуникацию).
Критерии прогресса общества, социальность - это многогранная система показателей, и у нее есть общий знаменатель - рост способности к общению, объединению, преодолению разобщенности и отчуждения.
Среди критериев прогрессивности философии важно выделить три аспекта: 1. Насколько философия работает для роста меры гармонии, уровней коммуникативной культуры и против деградации общества. 2. Насколько инструментально она сама развилась как категориальный аппарат. 3. Насколько полно философский разум эпохи и этноса переосмысливает опыт людей и как сильно философская культура влияет на все существование, на все иные виды и типы культуры.
Для истории отечественной философии важны два круга понятий: тот, который принято осмысливать в момент зарождения любой философии в любых цивилизациях (общепринятый) и тот, который не переведен на иностранные языки (уникальный).
Поскольку не весь спектр общепринятых названий, которые уже стали основополагающими, стал сразу доступен для понимания, то есть те круги понятий, которые сам народ, творец философии, отложил как бы "на потом". То есть, благодаря корпусу филологических ценностей, мы оперативно определяем конкретную целину (необработанную почву) для будущей вспашки национальных философов ближайшего будущего.
Другой спектр понятий - это те, которые не могут быть переведены на иностранные языки с помощью одного слова-термина. Иностранцу придется выучить наизусть целый абзац или даже статью, книгу, чтобы понять, что подразумевается под этим словом-понятием.
Категориальная основа мировоззрения и мировых отношений и, как таковая, составляет смысловую основу, опорную структуру всех систем социальной коммуникации, всех смысловых потоков; но в то же время философия одновременно является хранилищем всех святынь и ценностей, которые общество способно взращивать, культивировать и спасать.
Ключевые слова: диалектическая спираль, прогнозирование, сущность философии, сущность прогресса, критерии и симптомы деградации общества, критерии философии, критерии прогресса
Актуальность исследования. Критерии социальный прогресса - это особо актуальная тема, она не сходит со страниц философских работ1. Представляется, что именно в контексте становления философии как самоосмысления пути человечества можно заново поставить вопрос о прогрессивности социума в контексте вопроса о прогрессивности философии этого социума. Эти две темы невозможно изолировать друг от друга, так как сама социальность как субстанция бытия опирается на человеческий «материал» и обновляет его качества. В ХХ в. и в первые двадцать лет нового века растёт число попыток изучения не только прогресса, но и деградации (кризисов), отсталости, «застоя» в прогрессе.
Это побуждает подчеркнуть вопрос о качестве социальности как таковой.
Все формы духовной жизни рождены именно социальностью: мораль, искусство, религия, право, науки, политические машины информации, все типы литературы и все типы философии - порождение общения, социальности. И за всеми типами духовной жизни и философии (которая постепенно становится основой, фундаментом любой духовности с момента возникновения философии) стоит вопрос о способности любить и умении ненавидеть, как явление глубинного, сущностного вектора на отчуждение или освоение.
Культивирование бесчеловечности и расчеловечивания - признак и критерий деградирующей социальности, культивирование человечности и любви к жизни, воспитание благородства и любви к великой родине, слава чести и защита святынь нравственной культуры - признаки и критерии социального прогресса. Интегральным критерием социального прогресса - сквозь призму сказанного - было и будет стремление к росту качества коммуникативной культуры. Качество человеческого общения - это в сущности своей человечность. Общение без роста меры человечности перестаёт творчески и критически облагораживаться в рамках роста коммуникативной культуры, позже вырождается в юридическую защиту права оболгать людей и народы. И последней цитаделью, которая иногда может спасти от неотвратимо надвигающейся духовной смерти общество или народ может оказаться философское образование, школы философии. А они всегда - национальные школы. Поэтому актуален анализ особенности национальной философии.
Цель работы: поставить во взаимной связи вопросы о прогрессивности отечественной цивилизации и отечественной философии и вопросы о критериях оценки качества социальности и качества философской культуры конкретного народа.
Задачи:
1) Поставить вопросы об оценке критериев прогрессивности цивилизации в контексте вопроса об интегральном критерии прогресса социальности вообще. Дать ряд дефиниций для осмысления логики оценки и логики ценностного отношения.
2) Предложить такую интерпретацию сущности философии, в которой философия трактуется как единая система категорий и система ценностей и ценностных отношений, называемая теми же категориями, которые использовались для любого философского текста. Рост самих ценностей и рост меры ценности понимания этих идей и ценностей предложить как основной критерий для оценки роста прогрессивности философии и социальности.
3) Предложить такую диагностику симптомов деградации, упадка социальности и распространения асоциальных практик, в которой эстетические ценности начинают превалировать над нравственно - этическими и безусловно регулирующий характер приобретают не этические категории, а эстетические суждения.
Прямой, линейной зависимости между распространением той или иной философии в периоды деградации или прогресса социальных систем нет и богатство истории это показывает. Но прогресс и деградация общества или народа - это также явление многоуровневое. Поэтому стоит рассматривать большие периоды в истории, именно такие,
1 Кононов Д.А., Муромцев В.В. Сценарии общественного развития: постановка проблемы и методология исследования// Философские науки, 2017. № 12. С. 52-69.
73
которые занимают тысячелетия и столетия. Средневековые крестьяне и горожане - это люди значительно более представительные и способные чем массы рабов древних цивилизаций. Высокомерное принижение Средних веков перед Античностью давно ушло из науки [6, 12]. «Осень средневековья» - его плоды - это культура Возрождения - но она явилась не только как апогей всевозможных достижений великого разнообразия ремёсел, учёности, свободомыслия, но и как период неудовлетворённости основаниями всей культуры, период поиска новых оснований новой культуры.
Критика прежних основ духовности - это не сам упадок. Основной критерий прогресса человеческого бытия - это рост способностей людей к творчеству и аналогичный критерий регресса - это снижение способностей людей к творчеству и созиданию. Разумеется, творчество понимается не только как примета особо привлекательных или некогда престижных сфер жизни.
Искусство, умение общаться - коммуникативная культура, культура быта, военное искусство, создание могучих держав в истории политической культуры - реалии престижные и хорошо описаны в учебниках истории. Но более абстрактный срез - умение способности действовать, умение способности переживать и чувствовать, умение способности мыслить -такие срезы труднее для изложения в учебниках, но они есть сама суть любых способностей как масс населения, так и всяческих «элит».
Для уточнения аспектов рассмотрения спектра проблем требуется дать несколько логических дефиниций: 1. Философия - это категориальная основа мировоззрения и мироотношения. 2. Философия как дисциплина мысли не игнорирует ценности понимания любого смысла, поэтому её пронизывает не только логика как культура сбережения и преумножения истинности, но и логика ценностных отношений как логика наращивания ценности одних смыслов и сдерживания спекуляции иными смыслами. 3. Критерии социального прогресса - это система показателей, хотя интегральный критерий меры совершенства социальности - это способность социума приводить к гармонии ценностные отношения. 4. Система ценностей - это такая иерархия ценностных отношений, в которой та или иная ценность стоит в центре, доминирует, может возводиться в ранг абсолютной святыни. 5. Деградация общества - это система нарастающего игнорирования тех систем ценностей, которые в предыдущий период были жизненно важными или даже высшими. 6. Показатели специфичности и характеристики уникальности философских систем разных цивилизаций надо описывать разными системами понятий: если специфическое присуще многим, хоть и в разной мере, то характеристики уникальных реалий мироотношения чаще всего отражены в словах и феноменах, которые вообще отсутствовали в иных цивилизациях-культурах; впоследствии уникальные ценности усваиваются молодыми цивилизациями и превращаются в специфические особенности мироотношения. Мироотношение включает в себя мировоззрение как смысловой каркас. 7. Асоциальные типы философии предлагают людям игнорировать ценности и святыни, культивирование которых удалось начать и поддерживать, таким образом асоциальные типы философии сопровождают, стимулируют, провоцируют и инспирируют деградацию общества на предыдущие уровни спирали социального прогресса; деградацию не всегда удаётся остановить на предыдущем уровне, процессы разрушения культуры могут привести народы не только к погружению в эпоху первоначального накопления капитала, но и к господству средневековых, феодальных архетипов бытия, к победе рабовладельческих архетипов в социальных практиках, даже к периодам варварства или тотальной одичалости вчера ещё рационального общества.
Прогрессивность или деградация самой философии, культуры мысли не имеет никаких жёстких привязок к тем или иным типам осознанного социального запроса, умонастроениям в обществе здесь и теперь. Но социальный запрос эпохи, «требования человечества» философия никогда не игнорирует. Сам запрос эпохи всегда «зашифрован» не очевиден, он не являет себя в прямолинейном запросе, его сложно аритикулировать или
показать в визуальных формах. Если он мелькнёт, то, как правило, остаётся незамеченным. Люди могут воевать за право читать Слово Божие «на родном фламандском», могут совершать чудеса героизма за возможность «строить коммунизм» в отдельно взятой стране. Но сущность названного остаётся выше их разумения. Чтобы докопаться до сущности происходящего - нужен особый интеллектуальный инструментарий - категориальный аппарат.
Учение о категориях создавалось только один раз в истории и потом один раз модернизировалось - это шаг от Аристотеля к Канту. Оба этих шага привели к тому, что категориальная основа мировоззрения сначала приобрела конструктивные очертания среди научных понятий у Аристотеля в его «Категориях». Кант предъявил к работе ума новый комплекс требований, поэтому исчезла былая привычка учёных «коль скоро недочёт в понятиях случиться их... словом заменить...». Этот скачок в интеллектуальном развитии -не сам итог «прогрессивности» философии, а итог её прогресса только в качестве инструментария культуры мысли. При этом - увы - даже в учебниках по философии сложно отыскать аргументы в пользу той истины, что интеллектуальное наслаждение выше, глубже, богаче и сильнее любых видов наслаждения в мире смертных, хотя это отражено в понимании философии как непосредственного источника счастья, об этом догадались и Эпикур и Фома Аквинский, и Джордано Бруно, и многие мыслители Просвещения. Но открытие высших форм счастья регулярно ждала участь тех великих изобретений, которые интеллектуалы уносили с собой в могилу, а в обществе снова устанавливалось господство нарциссизма1.
В учебниках философия определяется как категориальная основа мировоззрения, это верно. Но в её названии отражена идея любви к мудрости, то есть философия - не только и не столько категориальная основа мировоззрения, но и основа способности ценить (любить), т.е. обретение личной мудрости - это обретение способности никогда не поддаваться «расчеловечиванию». Вопрос о понимании каждого научного термина как ценности понимания его - термина - бытия в мире духовной культуры - это базовый каркас всех внутринаучных систем философии, так как в философии науки весь понятийный аппарат получает роль аппарата для наименования всех ценностей.
Если в ракете 150 тысяч деталей, то название каждой детали - это ещё и название ценности этой детали. Если в музыкальном произведении 7777 нот, то каждая нота - это ещё и обозначение ценности отдельного звука в его гармонии с иными звуками.
Это и есть очертания потенциала внутринаучной философии и потенциала философии искусства. В живописи такими знаками ценности могут быть отдельно взятые мазки кистью на холсте. В балете, в хореографии - каждый компонент пластического движения. Он тоже есть ценность достойная философского осмысления. Любой учебник любой науки превращается во внутринаучную философию в том случае, если каждое из ключевых понятий осмыслить вместе с развёртыванием ценности понимания этого понятия. Любая философия - это и система понятий, и система ценностей, которые этими же понятиями названы.
Сама философия стала фундаментом любой высокой духовности для того, чтобы деградация этой духовности шла среди положительных значений, чтобы она никогда не уходила в минус.
Поэтому мудрствование, которое оправдывает грехи, деградацию, аморализм, этический релятивизм, декаданс и постмодерн - когда уходят в минус, то это именно мудрствование, но не мудрость. Или, иными словами - это подлая, малодушная философия. Но она сама себя ставит на пьедесталы. Как? У древних мудрецов была судьба, но современный имидж и судьба древнего мудреца в умах обывательских полуобразованных масс далёк от знания биографии великих мыслителей. То есть около века тому назад массы
1 Маклаков А.О., Шевченко А.К. Непристойные наслаждения. - Киев.: СПД Моляр С., 2010. - 412 с.
75
населения осознанно принижали статус своих мнений на фоне величия опыта науки и мудрости человечества. Всего 20-40 лет культивирования прав1. на «своё мнение» уже переросло все разумные границы и массово «своё» мнение массы готовы поставить публично на равных с любыми профессионалами, особенно в политике и в моральных приговорах широко известным лицам. То есть самомнение в умах обывателей стало бесспорно «ценнее», что мудрость всего неизвестного человечества. Иллюстрация: сколь обыватель принижал себя перед Гегелем 200 лет тому назад, столь же мощно он сегодня поставил своё личное мнение выше идей Гегеля, Канта, Аристотеля.
На этом фоне заявить о том, что любая философия - это система мнений - значит опуститься ниже пятого века до нашей эры и подменить философию тогдашней филодоксией. «Докса» - это и есть мнение.
Иллюстрация точек взаимодействия «высокой» истории философии и «массовой» «нравственно-философской» культуры может быть дана парой характерных эпизодов: Эпизод первый. В годы побед древних греков над персами эллины искренне гордились своей собственной философией не меньше, чем театром, эпосом, Олимпийскими играми. Они гордились философией и считали её высоту высотой личной мудрости. Эпизод второй. В первой половине XIX в. большинство высших учебных заведений и пресса, публичные периодические издания регулярно ориентировали широкую публику о достижениях философов - о выходе новых книг и идеях картезианцев, кантианцев, и гегельянцев. Аналогичные традиции к концу века привели к распространению марксистов.
В своей сущности философия имеет историческое призвание - модифицировать мироотношение и мироощущение публики. И отсюда вытекает детерминация правовой и нравственной культуры. И это ещё одна грань применения вопроса о прогрессе в философии. Это вопросы о мере детерминированности той или иной философией мироотношения, мироощущения, правовой и нравственной культуры масс населения в той полосе истории, когда зрелое и цельное философское учение реально и многогранно детерминирует рост меры мудрости масс. Поэтому среди критериев прогрессивности философии важно выделить три грани: 1. Насколько философия работает на рост меры гармоничности и против деградации социума, сколь глубоко народ осознал ценность мудрости и учится, стремится ли народ превзойти своих учителей. 2. Насколько она сама инструментально развилась как реально используемый категориальный аппарат, насколько эффективна стала сама культура мысли, у наиболее выдающихся мыслителей. 3. Насколько полно она переосмыслила опыт народа и насколько мощно она влияет на всё бытие, на все типы культуры, насколько выросла культура мысли элит.
Среди характеристик мировоззрения, мироотношения и мироощущения восточных славян сквозь тысячелетия проглядывает некоторая неистребимая готовность к ученичеству2. и некоторая неистребимая и неизменная покладистость в вопросах о нравственных обычаях соседей, гостей, учителей в том смысле, что древнее открытие права на задушевность (это слово не переводится на языки многих иных цивилизаций) у восточных славян оборачивается широким распространением как запрета лезть в чужую душу, так и сердечным восхищением способности жить с душой нараспашку.
Ученичество восточных славян связано с готовностью хронически недооценивать возможность создания самобытного основания для умственной экспансии, преобладание заботы об «искоренении пороков русской действительности»3.
Славяне принимают по своей инициативе христианство, попытка реформы своей собственной религии организатора этой реформы князя Владимира не устроила. Продолжая ученичество у Византии в веках XIII - XIV, отправляя монахов на Афон учиться и сохранять
1 Ильин И.А. О сущности правосознания. - М.: «Рарогъ», 1993. - 235 с.
2 Зеньковский В.В. История русской философии. - Ленинград.:«ЭГО», 1991. Книга 1. Часть1.
3 Каменский З.А. Русская философия начала XIX века и Шеллинг. - М.: «Мысль», 1980. - 326 с.
76
связи с греками, политическая элита параллельно усваивает порядки и правила Золотой Орды, но это тоже - хоть и примитивная, но философия, мироотношение Орды. Это организация управления огромным пространством. Стиль мышления грандиозного масштаба. Без этого ученичества русские люди из деревянных городков княжеств удельных - среди лесов и болот жизнь свою спасающих - как бы эти соседи «берендеевых царств» ещё до создания своей империи Петром присоединяли бы Сибирь, Казань Астрахань, если бы уроки способности масштабно мыслить не усваивались? Накопление опыта - это усвоение уроков. Элита мыслящая не хуже, чем в иных странах «брала на себя задачу сохранить смысл объективных социально-исторических уроков»1.
С Петром добавляется ещё одно ученичество - у голландцев, англичан и прочих немцев. Строительство университетов и переход на иноземные языки в живом повседневном общении незаслуженно обходят вниманием. Во-первых какая аристократия Европы сама добровольно переходила в общении - ну например на французский язык - как аристократия России?
Испанские гранды, немецкие фон-бароны, английские лорды, итальянские синьоры? Дворянство России - единственное и первое массово заговорило у себя не на родном языке, что вполне отразилось на страницах романа «Война и мир» Льва Толстого.
А сам факт массового строительства трёх десятков университетов в XIX в. раз и навсегда отметает любые мифы об отторжении идей прогресса этой цивилизацией. Ведь великая Индия и Великая Империя Китая стали колонией и полуколонией в значительной степени потому, что не успели поставить десяток национальных университетов в XIX в.
Для вопроса о детерминации философией Просвещения читающей публики в России XIX в. важно, что накопление опыта межу IX и XIX вв. явило себя в рождении русской философии.
Какой опыт тысячу лет синтезируется, такая и философия родится. И если тысячу лет восточные славяне постоянно делали новые и новые попытки идти к кому-то из великих цивилизаций в ученики, то для России логично, что после рождения философии интеллектуальная элита подалась в ученики к Марксу и социалистам. И опять речь шла об усвоении исторических уроков «брала на себя задачу сохранить смысл объективных социально-исторических уроков» [См. выше]. В данном контексте уже не будет выглядеть как банальное и малодушное предательство правящей верхушки СССР податься в ученики к Западу, но теперь верхушку заинтересовал опыт модернизации в стиле неоколониализма. Но как не позволяли Российской Империи «возродить Константинополь», так не позволили России постсоветской создать свой собственный кластер в мировой экономике в стиле неоколониальной «второй экономики», которую было позволено создать и немцам, и японцам в XX в. Субъект истории стремился получать уроки - вот и получен очередной.
Философия в учебниках крайне редко описывается или вообще не описывается как сознание субъекта мировой истории.
Если перечисляются разделы истории философии, то всегда около философии стоит имя личное, имя создателя. А в названии раздела - имя национальное, и это ведь тоже имя создателя, народа.
Для индивидуалистически ориентированного студента национальная принадлежность Канта, Гегеля к немцам, Декарта к французам или Алексея Лосева к русским - это координата. Это слабый студент, так как он не принял в свой процесс осмысления главного творца философии - этнос.
То есть, он не мыслит необходимость тысячу лет накапливать опыт для того, чтобы смертный Декарт, смертный Кант или смертный Гегель изложили на том языке, на котором этот опыт тысячу лет накапливался минимум сотней авторов. Можно предположить, что философия народа создаётся не столько отдельной личностью или плеядой классиков,
1 Мотрошилова Н.В. Путь Гегеля к «Науке логики». Формирование принципов системности и историзма. - М.: Наука. 1984. - 351 с.
сколько «языком» этого народа, хотя в этом выражении сам «язык» будет душой, духом, «голосом» говорящего и мыслящего этноса. Если у Спинозы плачешь и смеёшься не ты, а природа плачет твоими глазами и смеётся твоей гортанью, то в истории философии живой язык, родная речь - это природа, а мыслитель - это его цветок и плод.
Редко встретишь и осмысление связи национальной философии с тем словарным запасом, который - именно как корпус характерных понятий - не переводится на иноземные языки. Между тем корпус непереводимых (точнее запросто и напрямую не переводимых) слов национального языка - это непосредственная данность особенностей мироотношения. Второй корпус характерных понятий - это 30 - 50 названий высших ценностей и главных смыслов бытия, они переводятся легко, но особенности словообразования и тысячелетнего словоупотребления выдают и особенности мироотношения.
Этот круг интересов скорее филолога, чем философа оказывается принципиально важен и для истории национальной философии, так как он доступным для осмысления делает как круг названий, которые уже стали фундаментальными, так и те круги понятий, которые сам народ, создатель философии отложил как бы «на потом». То есть благодаря корпусу филологических ценностей мы оперативно определяем конкретную целину для будущей пахоты национальных философов ближайшего будущего.
Если брать ряд «главных и общепринятых терминов», то это, к примеру, отражено в таком названии высших ценностей бытия как:
Человек, человечность. Вселенная. Слава. Жизнь. Бог. Истина-правда.
Родина. Добро. Красота. Свобода - воля. Счастье. И иные понятия (этот список иллюстративен).
Этот круг высших или абсолютных ценностей можно продолжить и расширить. Особенности размышлений великого народа над этими понятиями и святынями составляют и особенности его философии в её исторической эволюции.
Иной круг понятий - это те, которые невозможно перевести на иноземные языки с помощью одного слова-термина. Иноземец вынужден будет целый абзац запоминать или даже статью, книгу, чтобы понять, что под этим словом-понятием подразумевается.
Это сама «человечность», её недопустимо приравнивать к китайскому человеколюбию или европейской гуманистичности.
В Европе мало кто (разве что Фейербах и, частично, Маркс в «совершенной социальности») использовали понятие «гуманистичность» в том смысле, который близок по логическому объёму к человечности.
Не переводятся одним простым и аутентичным словом на иноземные языки такие, к примеру, слова, как:
Вселенная. Мужество. Женственность. Удаль. Пошлость. Правда в противоположности кривде. Православие. Совесть. Проникновенность. Задушевность. Интеллигенция.
Каждое из этих привычных понятий иностранцу придётся разъяснять до часу, и не факт, что он его уразумеет по-существу, скорее всего просто запомнит, что, скажем «вселенная» - это тот самый космос, он же «спейс» - пространство, как правило, огромное (хотя бывает и маленькое) - в которое можно вселиться и в нём жить.
Удаль интерпретируется как «храбрость в пространном просторе», хотя это весьма натянутое определение. С мужеством и женственностью всё совсем слабо и запутано, хотя у Фейербаха есть идея «сущностной силы человека» (т.е. человечности) «сущностной силы мужчины» и «сущностной силы женщины», что гораздо ближе к идее мужества и женственности, чем «маскулинность» «мэнз кураж» или «феминность», «женская натура». В самом широком и живом своём словоупотреблении человечность включает и помощь в малом и милость к падшим, и дерзновенные добрые мечты, веру в чужую совесть, и вообще всё-всё, что помогает смертному себя обессмертить. И спасение таланта, и спасение от
смерти ради чего-то потенциального - это всё - человечность. А гуманность - это преодоление зла, зла обычно явного и социально значимого.
Трудно растолковать иноземцам в чём отличие русской интеллигенции от разного типа элит зарубежных стран - интеллектуальной, культурной, моральной.
Для осознания особенностей мировоззрения восточных славян в эпоху становления письменности, как представляется, можно предположить, что к X в. н.э., т.е. перед крещением Руси и первые столетия после крещения наиболее интенсивно осмысливались такие понятия, как:
Слава. Право. Праведность и праведники. Православие. Правда и кривда. Человек. Народ. Люди. Род людской. Муж и его мужество. Жена и её женственность. Дар и одарённость. Благо, благодарность и благородство. Достоинство. Честь и честность. Срам и позор. Весть и совесть. И иные понятия (этот список иллюстративен).
Выводы. Сама философия в сущности своей была есть и будет везде фундаментом всяческой духовной культуры, которую создадут после рождения философии.
Но и у философии фундамент есть, это такое углублённое понимание смысла слов родного языка, которое позволяет мудрецу в далёком прошлом активизировать самый разнообразный словарный запас и - опираясь на активизацию бытующего понимания - дан наименование тому, что понять удалось, а отыскать название для этого в родном языке не удалось. Так рождается философское «дао», в отличии от дао как путь=дорога=шоссе.
Для наименования неназванного древнему человеку надо было изобретательствовать в языкотворчестве. Этот критерий строится на критерии способности к такой мобилизации слов родной речи, благодаря которой даётся наименование смыслу мало кому ясному сейчас, но необходимому и ценному. Труд мудреца состоит в способности выходить за рамки «дома бытия» языка ради пристроек. Сначала эти «пристройки» могут использоваться только интеллектуальной элитой, но в следующую эпоху новый понятийный аппарат вполне может стать основой здравого смысла просвещённых масс.
Категориальная основа мировоззрения и мироотношения и, как таковая, составляет смысловой каркас, несущую конструкцию всех систем социальной коммуникации, всех смыслопотоков.
Стержнем действия регулирующего характера философских категорий (РXФК) является безусловный регулирующий характер этических категорий. (БР^ЭК.)
Структура БРXЭК целиком находится внутри РXФК, философские категории включают регулировку бытия людей в зависимости от необходимости. БРXЭК работает непрерывно и независимо от внешней необходимости, так как он сам составляет человеческую содержательность человеческого бытия.
То есть нравственная культура непрерывна.
Так как духовная деградация связана с отрывом от самой сущности во многих процессах, то любая деградация преувеличивает роль явлений (впечатлений, представлений, переживаний и внешних форм) в жизни вообще и духовной жизни в частности. Для возрождения нравственности предлагается создать аналог совести в общественном сознании - социологию нравственной культуры1.
Поэтому на этапе деградации«диалектика эстетического процесса» (термин А. Канарского2) выходит на первый план и начинает вытеснять логику понимания сущности и всего существенного в социальном и личном бытии с первого плана на второй, зависимый. В
1 Баранецкий А.Н. О необходимости создания социологии нравственной культуры// Этничность и власть: новая геополитическая карта Европы и проблема безопасности в Черноморско-каспийском регионе. Материалы УШ международного семинара 21-23 мая 2009 г., г. Ялта / под ред. Т.А. Сенюшкиной. - Севастополь: «ЭКОСИ -Гидрофизика», 2010 - 280 с.
2 Канарский А.С. Диалектика эстетического процесса. Генезис чувственной культуры. Киев.: Изд-во при КГУ изд. объединения «ВИЩАШКОЛА», 1982. - 192 с.
таком контексте люди всё шире и шире практикуют безусловно регулирующий характер эстетических категорий - прежде всего эстетического вкуса.
Это и замечено в классической культуре эпох декаданса, когда становилось очевидно, что красота служит злу и идёт эстетизация демонических, нечистых сил. В моду входит этический релятивизм. БРХ этических категорий вытесняется БРХ эстетических категорий. Это вытеснение обрушивает нравственную культуру.
На этом фоне особое значение приобретает создание Алексеем Лосевым 12 томов «Истории античной эстетики», так как он редуцирует эстетическое к сущностно философскому и создаёт множество установок для восстановления нравственно этической направленности всей эстетической культуры через её возврат к общефилософской трактовке эстетики как атрибута любого философского откровения.
Труд А. Лосева - это особо масштабный нравственный подвиг отечественного мыслителя, который поставил мощную плотину на пути деградации философского сознания от безусловно регулирующего характера эстетического к возрождению безусловно регулирующего характера философии как системы ценностей вообще и системы истинных ценностей в частности, то есть системы нравственных ценностей и святынь, так как истинные ценности связаны с человечностью. Поэтому 12 томов Лосева А.Ф. - это образец возвращения эстетических суждений к общефилософской проблематике, т.е. возвращение деградирующего философского сознания от эстетического к осмыслению сущности, то есть по умолчанию этического и истинного.
Литература:
1. Баранецкий А.Н. О необходимости создания социологии нравственной культуры// Этничность и власть: новая геополитическая карта Европы и проблема безопасности в Черноморско-каспийском регионе. Материалы УШ международного семинара 21-23 мая 2009 г., г. Ялта / под ред. Т.А. Сенюшкиной. - Севастополь: «ЭКОСИ - Гидрофизика», 2010 - 280 с.
2. ЗеньковскийВ.В. История русской философии. - Ленинград.: «ЭГО», 1991. Книга 1. Часть1.
3. Ильин И.А. О сущности правосознания. - М.: «Рарогъ», 1993. - 235 с.
4. КаменскийЗ.А. Русская философия начала XIX века и Шеллинг. - М.: «Мысль», 1980. - 326 с.
5. Канарский А.С. Диалектика эстетического процесса. Генезис чувственной культуры. Киев.: Изд-во при КГУ изд. объединения «ВИЩАШКОЛА», 1982. - 192 с.
6. Кононов Д.А., Муромцев В.В. Сценарии общественного развития: постановка проблемы и методология исследования// Философские науки, 2017. № 12. С. 52-69.
7. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. - М.: «Мысль», 1978. - 623 с.
8. Маклаков А.О., Шевченко А.К. Непристойные наслаждения. - Киев.: СПД Моляр С., 2010. - 412 с.
9. Мотрошилова Н.В. Путь Гегеля к «Науке логики». Формирование принципов системности и историзма. - М.: Наука. 1984. - 351 с.
References:
1. Baranetsky A.N. On the need to create a sociology of moral culture// Ethnicity and power: a new geopolitical map of Europe and the problem of security in the Black Sea-Caspian region. Materials of the VIII International seminar on May 21-23, 2009, Yalta / edited by T.A. Senyushkina. - Sevastopol: "EKOSI - Hydrophysics", 2010 - From 280.
2. Zenkovsky V.V. History of Russian philosophy. Leningrad.: "EGO", 1991. Book 1 . Part 1.
3. IlyinI.A. On the essence of legal consciousness. M.: "Rarog", 1993. - 235 p.
4. Kamensky Z.A. Russian philosophy of the beginning of the XIX century and Schelling. M.: "Thought", 1980. - 326 p.
5. Kononov D.A., Muromtsev V.V. Scenarios of social development: problem statement and research methodology // Philosophical Sciences. 2017. № 12. pp. 52-69.
6. Losev A.F. Aesthetics of the Renaissance. - M.: "Thought", 1978. - 623 p.
7. MaklakovA.O., Shevchenko A.K. Obscene pleasures. Kiev.: SPD Molar S., 2010. - 412 p.
8. Motroshilova N.V. Hegel's path to the "Science of Logic". Formation of the principles of system consistency and historicism. - M.: Nauka. 1984. - 351 р.
CRITERIA FOR THE PROGRESSIVENESS OF PHILOSOPHY AND CRITERIA FOR THE PROGRESS OF CIVILIZATION AS A PROBLEM OF GENERALIZATION AND DETERMINATION OF THE QUALITY OF SPIRITUAL LIFE
Baranetsky A.N.
Ph. d., Lecturer, State Autonomous Educational Institution of Professional Education of the city of
Sevastopol "Institute of Education Development"
ross60@mail.ru
Abstract: The report proposes a system of definitions of philosophy and definitions of progress. Based on this methodology of analysis, the author proposes to interpret the dominance of antisocial types of philosophy in periods of degradation of society and the predominance of the philosophy of a humane person in periods of progressive development of society. The criteria for the progress of society do not depend on the influence of one type of progress on others (as, for example, the influence of technological progress on the progress of weapons or on the progress of means of communication, on social communication).
Criteria for the progress of society, sociality is a multifaceted system of indicators and it has a common denominator - the growth of the ability to communicate, unite, overcome disunity and alienation. Among the criteria for the progressiveness ofphilosophy, it is important to distinguish three facets: 1. How much philosophy works for the growth of the measure of harmony, the levels of communicative culture and against the degradation of society. 2. How instrumentally she herself has developed as a categorical apparatus. 3. How completely the philosophical mind of the epoch and the ethnos rethinks the experience of people and how strongly philosophical culture affects the whole existence, all other types and types of culture.
Two circles of concepts are important for the history of national philosophy: the one that is accepted to comprehend at the time of the birth of any philosophy in any civilizations (generally accepted) and the one that is not translated into foreign languages (unique).
Since not the whole range of generally accepted names, which have already become fundamental, became immediately available for comprehension, that is, those circles of concepts that the people themselves, the creator of philosophy, postponed as if "for later". That is, thanks to the corpus of philological values, we promptly determine a specific virgin land (uncultivated soil) for the future plowing of national philosophers of the near future.
A different range of concepts are those that cannot be translated into foreign languages with the help of a single word-term. A foreigner will have to memorize a whole paragraph, or even an article, a book, in order to understand what is meant by this word-concept.
The categorical basis of the worldview and world relations and, as such, constitutes the semantic framework, the supporting structure of all social communication systems, all meaning streams; but at the same time philosophy is simultaneously the repository of all the shrines and values that society is capable of nurturing, cultivating and saving.
Keywords: dialectical spiral, forecasting, essence of philosophy, essence ofprogress, criteria and symptoms of degradation of society, criteria ofphilosophy, criteria ofprogress
Для цитирования: Баранецкий А.Н. Критерии прогрессивности философии и критерии прогресса цивилизации как проблема обобщения и определения качества духовной жизни// Архонт, 2022. № 1 (28). С. 72-81.
