CC BY
592
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2013. № 3 (36). С. 200-207. УДК 343
КРИМИНАЛИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ*
CRIMINALIZATION OF SOCIAL RELATIONS И. М. КЛЕЙМЁНОВ (I. M. KLEYMYONOV)
Обосновывается понятие криминализации как процесса изменения общественных отношений в интересах организованной преступности нового типа.
Ключевые слова: криминология, криминализация, дезорганизация, организованная преступность, эволюция организованной преступности, социальный регресс.
In article substantiate criminological concept of criminalization as process changing of common relations to interest of organized crime new type.
Keywords: criminology, criminalization, disorganization, organized crime, evolution of organized crime, social regress.
Криминализация - это понятие, которое чаще всего используется в уголовно-правовом смысле - как процесс выявления общественно опасных форм поведения, признания допустимости, возможности и целесообразности уголовно-правовой борьбы с ними и фиксации их в законе в качестве преступных и уголовно наказуемых. Соответственно декриминализация - это обратный процесс, связанный с признанием деяния непреступным, исключением его признаков из уголовного закона, отменой уголовной ответственности за его совершение (возможно, с установлением за него других видов ответственности, например, административной) [1]. В уголовно-правовом значении термин «криминализация» используется не только в учебной литературе [2], научных публикациях [3], в отечественном законодательстве [4], но и в международно-правовых документах [5].
Вместе с тем существует и утверждено криминологическое значение понятия криминализации. В этом понимании (в самом
общем виде) криминализация означает процесс проникновения преступности в ткань общественных отношений. В Основных положениях государственной стратегии экономической безопасности Российской Федерации говорится о криминализации как о явлении, которое выражается в: сращивании части чиновников государственных органов с организованной преступностью; возможности доступа криминальных структур к управлению определённой частью производства и их инфильтрации в различные властные структуры; расширении деятельности криминальных структур на внутреннем финансовом рынке, в сфере приватизации, экспортно-импортных операций и торговли [6]. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации говорится о криминализации общественных и финансово-хозяйственных отношений [7]. В государственных документах говорится о криминализации молодежной среды [8], избирательных кампаний [9], процесса усыновления [10].
Исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ в рамках научно-исследовательского проекта «Правовое обеспечение решения социальных конфликтов в субъекте Российской Федерации: защита прав человека в условиях криминализации общественных отношений», соглашение № 14.В37.21.0045 от 25 июля 2012 г.
© Клеймёнов И. М., 2013
Если с уголовно-правовой точки зрения криминализация имеет надлежащее теоретическое обеспечение [11], то в криминологическом плане она остаётся недостаточно исследованной. Задача в данном случае заключается в том, чтобы обеспечить реализацию междисциплинарного подхода в разработке искомого понятия и насыщения его комплексным содержанием. Как минимум такой подход должен быть социолого-правовым.
По существу, в социологическом плане толкуют криминализацию филологи, определяя её как вовлечение в сферу влияния преступного мира [12]. При этом они, правда, не усматривают иных смысловых значений криминализации, высокой информационной насыщенности данного понятия.
Социологу О. В. Лобановой криминализация видится как новый социально дезорга-низационный процесс, представляющий угрозу обществам переходного типа. Именно в период смены социетального развития общества в нём происходит нарастание негативных процессов и явлений. Криминализация основ жизнеустройства социума ведёт к перерождению всех сфер общественного бытия и сознания [13]. А. В. Артюхов рассматривает криминализацию в качестве инновационного содержания криминальных практик, которые с необходимостью сопутствуют буржуазному способу общественного производства и поэтому интегрируются им [14]. В. В. Кривошеев отождествляет криминализацию с криминальной поражённостью социальной структуры, всех основных его подсистем, патологичностью взаимодействий, отношений, дисфункциональностью основных социальных институтов, вовлечённостью в криминальное поведение весьма значительного числа индивидов. Понятие «криминализация», по его мнению, имеет сопряженность с такими категориями, как «дезинтеграция», «аномия», «криминальная патология» [15]. Как видим, социологи рассматривают криминализацию как процесс социальной деградации, опираясь на концепции социальной дезорганизации Э. Дюргейма и аномии Р. Мертона. Основной упор при этом делается на социокультурный аспект криминализации в контексте анализа закономерностей отклоняющегося поведения и его идентификации. «Криминализация как социокуль-
турное явление, - замечает С. Н. Кулешова, -возникает в условиях аномии, когда безнор-мативность делает объективно неизбежным дезориентацию личности в выборе ценностей и жизненных стратегий, размывание граней между морально одобряемыми и аморальными установками, позитивное восприятие девиантных способов удовлетворения потребностей и достижения целей» [16].
Экономисты рассматривают криминализацию как проникновение криминала в экономические отношения, распространение криминального бизнеса и теневой экономики. Они обращают внимание на экономическую сторону этиологии криминализации, подчёркивая, что деструктивные социально-экономические процессы детерминируют масштабную криминализацию социальных и экономических отношений [17]. По их мнению, привлечение, легализация и оборот криминальных инвестиционных капиталов, как российского происхождения, так и из-за рубежа, в условиях отсутствия эффективной системы мониторинга и регулирования процессов экономического развития приходят в противоречие с российскими национальными интересами [18]. Здесь во главе угла находятся интересы экономической безопасности, которым угрожает криминализация отношений в сфере экономики, порождаемая неустойчивостью производственно-хозяйственных связей и финансовых отношений, перманентным нарушением договорных отношений, потерей контроля со стороны органов регионального управления, ослаблением оперативных позиций в деятельности правоохранительных органов, бедностью и снижением качества жизни большинства населения [19]. «Криминализацию экономических отношений, - пишет А. К. Моденов, - можно рассматривать, с одной стороны, в качестве процесса, характеризуемого постепенным вытеснением легитимных экономических отношений их криминальными разновидностями, с другой стороны, - в качестве особого социального явления, выступающего результатом расширения спектра и мультипликации бизнес-преступлений, распространение делинквентного поведения в сфере экономической деятельности... Криминализация поражает систему связей, норм и отношений, и означает распространение в обществе кри-
минализированного и криминального экономического поведения... Криминализация как социальное явление выглядит как итог генезиса экономической преступности и преступного бизнеса, криминализированной и криминальной экономической деятельности» [20].
Политологи фиксируют деформацию органов государственной и муниципальной власти и системы управления. Так, Г. М. Кобцев отмечает, что российская властная и управленческая элита, в силу отсутствия её радикального обновления в ходе реформ, сохраняющая в своём поведении негативные черты советской бюрократической номенклатуры, а также из-за слабости начал гражданского общества и гласности, функционирующая бесконтрольно, руководствуясь частноэгоистиче-скими и клановыми интересами в своей деятельности, поражена системной коррупцией и объективно является генератором и стимулом коррупционной активности низовых управленческих структур, фактором диффузного распространения модели неправового поведения в управлении. Идёт процесс сращивания власти и бизнеса, в том числе теневого и криминального капитала, что составляет серьёзную политическую угрозу для всего российского общества [21].
Обеспечивая реализацию междисциплинарного (криминологического) подхода к разработке искомого понятия и насыщения его комплексным содержанием, следует констатировать, что криминализация - это процесс. Процесс в философском понимании -это совокупность необратимых, взаимосвязанных, длительных изменений, как спонтанных, так и управляемых, как самоорганизованных, так и организуемых, результатом которых является некое новшество или нововведение (новые морфологические формы организмов, новые разновидности, социальные, научные, культурные и пр. инновации). Синергетика сделала предметом своего исследования процессы самоорганизации и необратимые, нелинейные процессы, разработав методологический аппарат, который может быть с успехом применён в различных областях [22].
Анализируя различные исследования криминализации, следует обратить внимание, что этот процесс в последние годы (с 1990-х гг.) протекает в условиях постмодер-
на. Криминализацию в условиях модерна исследовала американская школа социальной дезорганизации (первой - чикагская школа), характеризуя дезорганизацию как дезинтеграцию, связанную с распадом традиционных семейных и социальных связей и норм под воздействием индустриализации, урбанизации, миграции, конфликта культур, снижения уровня социального контроля [23]. Подобные исследования проводятся во множестве и в настоящее время, в том числе зарубежными криминологами на материале статистики России [24]. Криминализация в условиях модерна является стохастическим процессом, сущность которого - адаптация к новым условиям. Иное дело - криминализация в условиях постмодерна. Здесь, как показывают исследования философов, социологов, экономистов, речь должна идти об управляемом процессе. Адепты постмодерна доказывают, что в связи с ростом темпов социокультурного развития, сетевых контактов в современном обществе исчезают устойчивые взаимодействия, начинают доминировать хаос, сиюминутный интерес, частная, личная выгода. Отрицается возможность объективных закономерностей государственного, общественного, а также корпоративного и личностного развития. Игнорируется решение задач планирования, прогнозирования, совершенствования сфер общества, общественных институтов. На такой мировоззренческой и информационной основе допускается только целесообразность силового, прежде всего, финансово-хозяйственного и административного решения текущих и перспективных вопросов личной и общественной жизни, политического и делового развития [25].
Итак, криминализация как процесс -это, во-первых, управляемые (самоорганизованные и организуемые) изменения. Здесь возникает вопрос - кто выступает актором такой самоорганизации и организации? Ответ на него, как представляется, следует искать в работах А. С. Овчинского, который обосновывает концепт интрузивно-деструк-тивно-мимикрийной (ИДМ) преступности. Это новый объект криминологических исследований, который обладает свойствами, далеко превосходящими «классическую» традиционную организованную преступ-
ность (КОП). Среди этих свойств называются следующие:
- ИДМ-преступность в определяющей мере порождена системой сложившихся в обществе правовых экономических и политических отношений, включающих распределение властных и управленческих полномочий как в высших эшелонах власти, так и во властных структурах всех уровней;
- ИДМ-преступность обладает реальной возможностью, опираясь на властные полномочия, поддерживать и развивать те правовые и экономические отношения, которые способствуют увеличению и совершенствованию многообразия механизмов криминального обогащения;
- ИДМ-преступность активно задействует механизмы непризнания общественно опасной деятельности преступной;
- в отличие от КОП, занимающейся запрещенными видами деятельности, ИДМ-преступность направляет свои усилия на формирование таких правовых и экономических отношений, которые позволяют получать сверхприбыль, уклоняясь от ответственности;
- ИДМ-преступность в отличие от теневой экономики, которая создаёт товары и предоставляет услуги, занимается хищением бюджетных средств и средств внебюджетных фондов;
- ИДМ-преступность извлекает сверхдоходы путём целенаправленного разрушения реального сектора экономики;
- ИДМ-преступность эффективно использует инструментарий уголовно-правой декриминализации [26].
С выводами А. С. Овчинского согласуются и результаты исследования А. В. Галя-нина, который выделяет институт экономической преступности: постоянно воспроизводящиеся деструктивные неформальные отношения и оппортунистические действия институциональных акторов, направленные на реализацию собственных интересов, связанные с нарушением установленных государством правил и норм [27]. И. М. Клямкин и Л. М. Тимофеев пишут о «формировании своего рода теневого порядка, существующего параллельно официальному и во многом вопреки нему...» [28]. По мнению Г. П. Хар-чилавы, возникла новая социально-экономи-
ческая реальность, которая заключается в формировании устойчиво воспроизводящейся системы высококриминализированных отношений [29].
Важно также обратить внимание, что ИДМ-преступность формирует такую систему отношений, которая соответствует её интересам и всегда противоречит интересам общественным, национальным или международным. В преддверии своего ухода с поста председателя Центрального банка России С. Игнатьев дал сенсационное интервью, в котором заявил, что «больше половины всего объёма сомнительных операций проводится фирмами, непосредственно или косвенно связанными друг с другом платежными отношениями. Создаётся впечатление, что все они контролируются одной хорошо организованной группой лиц» [30].
ИДМ-преступность может быть представлена на региональном, национальном, транснациональном и глобальном уровнях. Везде речь идёт о криминальных кланах, обладающих властью, которую они используют в своих целях (тактических и стратегических). В их числе упоминаются наркокартели, террористические организации, частные военные компании (ЧВК), этнические элиты, транснациональные корпорации (ТНК), военно-политические альянсы, тайные общества, структуры Теневого мирового правительства (ТМП), устойчивые сетевые кластеры (УСК) и др. [31] В. С. Овчинский называет их армиями Нового мирового беспорядка [32].
Таким образом, налицо самоорганизу-мый и организованный процесс изменения общественных отношений в интересах организованной преступности нового типа.
Во-вторых, криминализация - это эволюционный процесс. Эволюцию наиболее эффективно изучает синергетика, в понимании которой она характеризуется как переход от элементарного к сложному и сверхсложному. Новые системы, появляющиеся в результате такой эволюции, действуют в направлении формирования нового режима функционирования - аттрактора. Наглядно это можно представить в виде конуса бытовой воронки, направляющего движение частиц жидкости или сыпучих тел (например, песка) к своему центру (вершине конуса -горловине воронки) независимо от первона-
чальных траекторий. Пространство внутри конуса воронки (аттрактора), где любая частица (система), попавшая туда, постепенно смещается в заданном направлении, называют «зоной аттрактора» [33]. Принципиальным для криминогенных и криминальных систем является то, что они могут функционировать в условиях режима нестабильности и перманентного конфликта [34]. Создание условий нестабильности и конфликта - это непременное условие существования организованной (ИДМ-типа) преступности. Следовательно, криминализация - это процесс регрессивной эволюции, формирования сверхсложных систем, создания конфликтных ситуаций (социального хаоса) и управления ими. Эти системы действительно сверхсложные, поскольку управлять ими значительно труднее, чем бесконфликтными системами в условиях стабильности. В этой связи нельзя представлять криминализацию в виде элементарной легализации криминалитета («вчерашние бандиты стали бизнесменами»). «Энергетическим ресурсом» сверхсложных систем, самоорганизующихся в условиях нестабильности и хаоса и создающих такие условия, является корысть (получение сверхприбыли и коррупция).
В-третьих, криминализация - это общественно опасный процесс, создающий широкий спектр глобальных угроз и угроз национальной безопасности. В Концепции внешней политики Российской Федерации указано, что «на первый план в современной международной политике выходят имеющие трансграничную природу новые вызовы и угрозы, стремительно возрастают их уровни, диверсифицируются их характер и география. Прежде всего, это опасность распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки, международный терроризм, неконтролируемый трафик оружия и боевиков, радикализация общественных настроений, провоцирующая религиозный экстремизм и этноконфессиональные антагонизмы, нелегальная миграция, морское пиратство, незаконный оборот наркотиков, коррупция, региональные и внутренние конфликты... Глубоко трансформируется транснациональная организованная преступность, приобретающая в условиях глобализации макроэкономическое измерение, что приво-
дит к появлению новых криминальных "центров силы", аккумулирующих значительные ресурсы и последовательно расширяющих сферы своего влияния, в том числе путём проникновения во властные структуры различных государств, финансовые и экономические институты, установления связей с террористическими и экстремистскими организациями» [35]. Отчёты Управления ООН по наркотикам и преступности (ЮНОДК) последних лет свидетельствуют о появлении новых зон наркотизации, торговли людьми, оружием и морского пиратства, нарастающих потоках нелегальной миграции и поставки фальсифицированных лекарственных средств; указывают на устойчивость криминального бизнеса и приспособляемость дельцов к внешним воздействиям [36].
В Концепции противодействия терроризму в Российской Федерации показана высокая общественная опасность, множественный и разноуровневый характер террористических угроз, негативные тенденции в динамике современного терроризма [37]. В Стратегии антинаркотической политики в Российской Федерации констатируется, что наркоситуация в Российской Федерации характеризуется расширением масштабов незаконного оборота и немедицинского потребления высококонцентрированных наркотиков, таких как героин, кокаин, стимуляторы амфетаминового ряда, лекарственных препаратов, обладающих психотропным воздействием, а также их влиянием на распространение ВИЧ-инфекции, вирусных гепатитов, что представляет серьёзную угрозу безопасности государства, экономике страны и здоровью её населения [38].
В Доктрине информационной безопасности перечислены многочисленные угрозы и их источники, имеющие криминальное содержание, включая деятельность иностранных политических, экономических, военных, разведывательных и информационных структур, направленную против интересов Российской Федерации [39]. В Стратегии национальной безопасности РФ прогнозируется, что на обеспечение национальных интересов Российской Федерации негативное влияние будут оказывать вероятные рецидивы односторонних силовых подходов в международных отношениях, противоречия между ос-
новными участниками мировой политики, угроза распространения оружия массового уничтожения и его попадания в руки террористов, а также совершенствование форм противоправной деятельности в кибернетической и биологической областях, в сфере высоких технологий. Усилится глобальное информационное противоборство, возрастут угрозы стабильности индустриальных и развивающихся стран мира, их социально-экономическому развитию и демократическим институтам. Получат развитие националистические настроения, ксенофобия, сепаратизм и насильственный экстремизм, в том числе под лозунгами религиозного радикализма. Обострятся мировая демографическая ситуация и проблемы окружающей природной среды, возрастут угрозы, связанные с неконтролируемой и незаконной миграцией, наркоторговлей и торговлей людьми, другими формами транснациональной организованной преступности [40].
В-четвёртых, криминализация - это процесс, реализуемый противоправными средствами. Здесь имеется в виду не только нарушение правовых (прежде всего уголовно-правовых) норм, но также иные технологии, которые расширяют поле деятельности ИДМ-преступности, минимизируют государственный контроль за её активностью. К таким технологиям следует отнести:
- уголовно-правовую декриминализацию общественно опасных деяний;
- десистематизацию уголовного законодательства;
- законодательное ограничение компетенции деятельности правоохранительных органов, специализирующихся на выявлении и раскрытии преступлений, совершаемых преступными организациями;
- развал уголовных дел и др. [41].
Такие меры, как правило, реализуются на
основе процедур, установленных законом и означают не что иное, как эксплуатацию закона в антиправовых целях. Об этом говорил В. С. Нерсесянц, пишут современные теоретики права [42]. Д. А. Шестаков даже использует понятие «преступный закон» [43].
Следовательно, криминализация - это социально регрессивный эволюционный процесс, организуемый криминальными образованиями нового типа (ИДМ-преступно-
стью), реализуемый противоправными средствами, создающий множество глобальных угроз и угроз национальной безопасности, нацеленный на получение сверхприбыли.
1. Наумов А. В. Российское уголовное право : курс лекций : в 2 т. - Т. 1: Общая часть. - М., 2004. - С. 161.
2. Уголовное право России. Общая часть : учебник / С. А. Балеев, Б. С. Волков, Л. Л. Круг-ликов [и др.] ; под ред. Ф. Р. Сундурова, И. А. Тарханова. - 3-е изд., перераб. и доп. -М. : Статут, 2009. - 751 с.
3. Зубков В. А., Осипов С. К. Международные стандарты в сфере противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма : учебное пособие. - М. : Юриспруденция, 2010. - С. 7-8.
4. Указ Президента РФ от 13 марта 2012 г. № 297 «О Национальном плане противодействия коррупции на 2012-2013 годы и внесении изменений в некоторые акты Президента Российской Федерации по вопросам противодействия коррупции» // Собрание законодательства РФ. - 2012. - № 12. - Ст. 1391.
5. Конвенция Организации Объединённых Наций против коррупции (принята в г. Нью-Йорке 31 октября 2003 г. резолюцией 58/4 на 51-м пленарном заседании 58-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН) // Собрание законодательства РФ. - 2006. - № 26. -Ст. 2780.
6. Указ Президента РФ от 29 апреля 1996 г. № 608 «О государственной стратегии экономической безопасности Российской Федерации (Основных положениях)» // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 18. -Ст. 2117.
7. Указ Президента РФ от 12 мая 2009 № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Собрание законодательства РФ. - 2009. - № 20. -Ст. 2444.
8. Распоряжение Правительства РФ от 22 ноября 2012 г. № 2148-р «Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие образования на 2013-2020 годы» // Собрание законодательства РФ. - 2012. - № 48. - Ст. 6735.
9. Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 30 марта 1999 г. «Россия на рубеже эпох (о положении в стране и основных направлениях политики Российской Федерации)» // Российская газета. - 1999. - 31 марта.
10. Постановление ГД ФС РФ от 9 сентября 2005 г. № 2175-1У ГД «О парламентском запросе Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Председателю Правительства Российской Федерации
М. Е. Фрадкову "О необходимости принятия неотложных мер по государственной защите прав и законных интересов детей, являющихся гражданами Российской Федерации, при усыновлении их иностранными гражданами"» // Собрание законодательства РФ. -2005. - № 38. - Ст. 3796.
11. Основания уголовно-правового запрета (криминализация и декриминализация). - М. : Наука, 1982. - 304 с. ; Прозументов Л. М. Общественная опасность как основание криминализации (декриминализации) деяния // Вестник Воронежского института МВД РФ. -2009. - № 4. - С. 18-24.
12. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. - М. : Институт русского языка им. В. В. Виноградова, 2010. - С. 307.
13. Лобанова О. В. Особенности криминализации современного российского общества (социокультурный анализ) : автореф. дис. ... канд. социол. наук. - М., 2006. - С. 7.
14. Артюхов А. В. Криминализация современного российского общества : автореф. дис. ... канд. социол. наук. - Ростов н/Д, 2003. - С. 8.
15. Кривошеев В. В. Криминализация российского общества: состояние, тенденции развития, прогноз : автореф. дис. ... д-ра социол. наук.
- Ростов н/Д, 2001. - С. 5.
16. Кулешова С. Н. Криминализация молодежной среды российского общества : автореф. дис. ... канд. социол. наук. - Ставрополь, 2009. -С. 10.
17. Беличенкин С. А. Совершенствование диагностики криминализации экономики (на материалах Северо-Кавказского федерального округа и Ставропольского края) : автореф. дис. ... канд. эконом. наук. - Ставрополь, 2012. - С. 3.
18. Маркова С. В. Противодействие криминализации регионального строительного комплекса как фактор его экономической безопасности : автореф. дис. ... канд. эконом. наук. -Ставрополь, 2012. - С. 5.
19. Там же. - С. 13.
20. Моденов А . К. Методология формирования механизма противодействия криминализации экономики России в условиях глобализации : автореф. дис. . д-ра эконом. наук. - СПб., 2005. - С. 9-10.
21. Кобцев Г. М. Современная государственная политика по декриминализации общества : автореф. дис. ... канд. полит. наук. - Ростов н/Д, 2007. - С. 7.
22. Огурцов А. П. Процесс // Новая философская энциклопедия : в 4 т. / под ред. В. С. Стёпина.
- М. : Мысль, 2001 ; URL: http://www.dic. academic.ru.
23. McKenzie R. D. The Ecological Approach to the Study of the Human Community // American Journal of Sociology. - 1924. - № 30. - P. 287-
301 ; Burgess, Ernest & Bogue, Donald J. Urban Sociology. - Chicago : University of Chicago Press, 19б7.
24. Welch Rebecca. Testing Social Disorganization Theory On Alcohol Consumption and Homicide Rates in Former Soviet Bloc Countries. - URL: http://www.audiscover.org>spa.. .upload/Social-Disorganization.
25. Григорьев С. И. Постмодернизм и социология в условиях кризиса // Социс. - 2010. - № 7. -С. 13S.
26. Овчинский А. С. Информационное воздействие и организованная преступность. - М. : ИНФРА-М, 2007. - С. 75-77.
27. Галянин А. В. Институты экономической преступности в системе теневой экономики: особенности формирования и направления ограничения : автореф. дис. . канд. экон. наук. -Саратов, 2010. - С. 5, 9.
2S. Клямкин И. М., Тимофеев Л. М. Теневая Россия: экономико-социологическое исследование. - М., 2000.
29. Харчилава Г. П. Экономические аспекты криминального бизнеса и возможности его ограничения : автореф. дис. . канд. экон. наук. -М., 2003. - С. 3.
30. Плотонова О. Интервью - Сергей Игнатьев, председатель Банка России // Ведомости. -2013. - 20 февр.
31. Эстулин Д. Секреты Бильдербергского клуба.
- Минск : Поппури, 2009. - 304 с. ; Пер-кинс Дж. Экономический убийца объясняет, почему рухнули экономические рынки и как их возродить. - М. : Эксмо, 2010. - 272 с. ; Коровин В. М. Главная военная тайна США. Сетевые войны. - М. : Эксмо, 2009. - 2SS с. ; Кашников Б. Н. Частные военные компании и принципы jus in bello // Военно-юридический журнал. - 2010. - № 12. - С. 27-32 ; Фурсов А . И. Глобальные игроки, за исключением Китая, не государства, а устойчивые сетевые структуры. - URL: http://www.rospisatel.ru> fursov-intervju.htm.
32. Овчинский В. С. Криминология нового мирового беспорядка // Журнал российского права. - 2005. - № S.
33. Аттрактор. - URL: http://www.pomortsev.ru> phil/synergetics/attr.html.
34. Цуканов А. Н. Актуальные социально-психологические проблемы корпоративного правосознания // Вестник Пермского университета. Юридические науки. - Пермь, 200S. -С. б2.
35. Концепция внешней политики Российской Федерации (утв. Президентом РФ 12 июля 200S г. № Пр-1440). - URL: http://www.kremlin.ru.
36. Transnational Organized Crime in West Africa. A Threat Assessment. - Vienna : UNODC, 2013.
- 6s p. ; Всемирный доклад о наркотиках 2012 г. - Нью-Йорк : ЮНОДК, 2012. - 153 с.
37. Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации (утв. Президентом РФ 5 октября 2009) // Российская газета. - 2009. -20 окт.
38. Указ Президента РФ от 9 июня 2010 г. № 690 (ред. от 28 сентября 2011 г.) «Об утверждении Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года» // Собрание законодательства РФ. - 2010. - № 24. - Ст. 3015.
39. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации (утв. Президентом РФ 9 сентября 2000 г. № Пр-1895) // Российская газета. - 2000. - 28 сент.
40. Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Собрание законодательства РФ. - 2009. - № 20. -Ст. 2444.
41. Кузнецова Н. Мнение учёных о реформе УК (или qui prodest?) // Уголовное право. - 2004. - № 1. - С. 26-27 ; Крылова Н. К вопросу о гармонизации и гуманизации уголовного закона // Уголовное право. - 2011. - № 6. -С. 26-34 ; ГоликЮ. Очередная модернизация Уголовного кодекса // Уголовное право. -2012. - № 2. - С. 29-34 ; Шестаков Д. А. Введение в криминологию закона. - СПб. : Юридический центр Пресс, 2011.
42. Нерсесянц В. С. Наш путь к праву. От социализма к цивилизму. - М. : Российское право, 1992. - С. 215 ; Сорокин В. В. Российская традиция правопонимания // История государства и права. - 2011. - № 11. - С. 6-14 ; Шафи-ров В. М. Право в человеческом измерении // Правоведение. - 2004. - № 3. - С. 209.
43. Шестаков Д. А. Указ. соч.
