CC BY
40
Кегионалшика
» li-D" Г
Шк ■
■ \\
v. > ■ --Ч ; it-
DOI: 10.14530/reg.2015.2
ZJ'.
IKK L
ДЯТЛОВА Любовь
Александровна
Кандидат географических наук, доцент
Тихоокеанский государственный университет, ул. Тихоокеанская, 136, Хабаровск, Россия, 680035
DYATLOVA Lyubov
Aleksandrovna
Ph.D. in geography, associate professor
Pacific National University, 136, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680035
dyatlovala@pochta. ru
m
■
. Ш
УДК 913 + 332
КРЕСТЬЯНСКОЕ ХОЗЯЙСТВО В КОНТЕКСТЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ЭКОНОМИКИ НИЖНЕГО АМУРА НАЧАЛА ХХ ВЕКА
Статья посвящена исследованию внутрирегиональной дифференциации в структуре крестьянских хозяйств Нижнего Амура - наиболее массового типа экономических агентов начала ХХ в. в данном регионе. С помощью инструментария экономического районирования в пределах Нижнего Амура выявлена система экономических микрорайонов, для каждого из которых определён набор районообразующих факторов и дана характеристика крестьянских хозяйств.
Крестьянское хозяйство, территориальная организация хозяйства, экономическое районирование, экономический район, экономический микрорайон, рыбный промысел, Нижний Амур
PEASANT ECONOMIES IN THE CONTEXT OF TERRITORIAL ORGANIZATION OF THE LOWER AMUR RIVER'S ECONOMY IN EARLY XXTH CENTURY
The article is devoted to the intraregional differentiation of I structure of Lower Amur River's peasant economies - the most massive type of economic agents in the early XXth century in this region. The system of economic microareas within the Lower Amur River is revealed with the tools of economic regionalization. The set of regional factors and characteristics of peasant economies for each of these mi-croareas are defined.
Peasant economy, territorial organization of economy, economic regionalization, economic region, economic microarea, fishing, Lower Amur River
© Дятлова Л.А., 2015
!
_г_ 5: 1 ■ = "'-Ж
К к-в'т
кегионапшика
Ы-J О:'"'--
та
«К: : \\
й У/
■ШШж
-«шщр
DOI: 10.14530/reg.2015.2
'.-л,.
IKK L
U7
Введение
В предлагаемой вниманию читателей статье продолжается исследование экономических процессов, имевших место на рубеже XIX-XX вв. на Нижнем Амуре. И если в предыдущей работе [9] в исследовательском фокусе находились вопросы становления и эволюции крестьянского хозяйства (по преимуществу промыслового типа), то в данной статье основное внимание уделено коэволюции структуры крестьянского хозяйства и территориальной организации экономики Нижнего Амура.
Одним из традиционных и эффективных методов анализа территориальной организации экономики был и остаётся инструментарий экономического районирования. Применительно к территории Нижнего Амура и в целом юга Дальнего Востока первым опытом экономического районирования была работа А.А. Меньщикова [13; 14], в которой он разделил территорию Приморской области на семь экономических районов1.
Справедливости ради отметим, что сам А.А. Меньщиков оперировал термином «зона»2. Границы 1-ой Промысловой зоны (которые фактически совпадают с границами Нижне-Амурского экономического района, выделяемого в настоящей работе) он определил от Амурского лимана до с. Вятское. Характерной чертой экономики этой зоны было распространение на её территории крестьянских хозяйств, в организационном плане которых преобладали промыслы (прежде всего рыбные)3.
1 Следует упомянуть также и районирование Приморской области, выполненное в рамках работ Амурской Экспедиции 1910 г. [3] В.Д. Рубинским [18], который на основании учёта географического положения, характера заселённости и природной среды выделил семь колонизационных районов.
2 Причины, по которым А. Меньщиков сделал выбор в пользу зон, рассмотрены в [8; 13].
3 Примерно в то же время А. Григорьев на основании собственных изысканий (проведённых опять-таки для целей учёта колонизационной ёмкости) пришёл к выводу, что «по топографическому ха-
• ЧЕЙ»';: V
Следующая попытка экономического районирования юга Дальнего Востока начала ХХ в. была предпринята уже в 1990-е гг. А.Н. Демьяненко [6; 7], который (хотя и по другим основаниям, и для других целей) также выделил Нижне-Амурский экономический район мезоуровня.
Отличия между сетками районирования А.А. Меньщикова и А.Н. Демьяненко кроются не только в том, что первый ограничился Приморской областью, а второй посчитал возможным включить в рассмотрение ещё и Амурскую. Принципиально важно иное: первый использовал инструментарий, как бы сказали сейчас, «отраслевого», а второй - «интегрального экономического районирования».
Но поскольку как тот, так и другой исследователи имели дело прежде всего с крестьянским хозяйством - наиболее массовым типом экономических агентов того времени, то конфигурация границ НижнеАмурского района в обоих случаях получилась если и не абсолютно одинаковой, то очень похожей .
К этому следует добавить, что в 1910-е гг. Нижне-Амурский экономический район (в административном отношении - Удской уезд Приморской области) помимо материковой части включал и се-
рактеру местности долина Амура может быть разделена на 4 района» [5, с. 316]. Конечно, сейчас бы сказали, что дело не в топографии, а в совокупности физико-географических характеристик, прежде всего особенностей рельефа, но районирование, имевшее целью выявление районов для целей колонизации, было проведено. Итак, первый район, по А. Григорьеву, - от Хабаровска до с. Вознесен-ское, второй - от с. Вознесенское до с. Мариинское, третий - от с. Мариинское до Тебаха и, наконец, четвёртый - от Тебаха до Николаевска [5, с. 316317].
4 Пожалуй, здесь нужно отметить ещё одно существенное отличие подходов двух авторов: А.Н. Демьяненко включил в состав НижнеАмурского района бассейн среднего и нижнего течения р. Амгунь, то есть Удско-Кербинский золотопромышленный район.
!
%1.
I
кегионапмстика
// «а,
_
|).К г.
DOI: 10.14530/reg.2015.2
ШмШ
веро-западное побережье Сахалина1.
Факторы районообразования и система экономических микрорайонов Нижнего Амура
Хозяйственное освоение исследуемого района, превращение его в один из крупнейших рыбопромышленных районов России и интеграция его в общероссийский рынок - всё это было обусловлено влиянием системы ключевых факторов, которые также определяли процессы рай-онообразования на микроуровне.
Прежде всего, это комплекс природных ресурсов, вовлечённых в хозяйственную деятельность. Отметим, что на начальном этапе колонизации имело место использование в крестьянском хозяйстве всех природных ресурсов (земельных, рыбных, лесных). Однако после открытия японского рынка2 центр тяжести очень быстро сместился в сторону промышленного и промыслового освоения рыбных ресур-
1 По мнению В.Ф. Романова, «к Николаевску тяготеет побережье Татарского пролива и Охотского моря на протяжении по крайней мере 1 500 вёрст (от Императорской гавани до Охотска) и прилегающая часть северного Сахалина (от м. Елизаветы до Погиби); вглубь материка влияние Николаевска распространяется на 570 верст (до с. НижнеТамбовского) [17, с. 2-3].
2 Напомним, что «вывоз амурской рыбы в Японию начался в 1892 г.» [16, с. 12]. Но здесь следует иметь в виду ещё два обстоятельства. Во-первых, с 1900 г. японским промышленникам было разрешено скупать рыбу у населения и перерабатывать её на месте, что обусловило «возникновение здесь рыбопромысловых предприятий капиталистического типа» [4, с. 85]. Во-вторых, в 1907 г. была заключена рыболовная русско-японская конвенция. В результате не только резко возросли уловы (впрочем, темпы роста на Камчатке были ещё более высокими), но и произошло качественное изменение и структуры самой рыбопромышленности, и её территориальной организации. Поэтому вовсе не случайно, что «в первое же пятилетие после русско-японской войны в низовьях Амура образовалось 22 новых поселения, а к началу Европейской войны там образовалось 29 селений. За время революции ещё 5» [10, с. 35].
_ _____ЩЩЩ1Ш
сов. Но это не означало отказ от использования других элементов природно-ресурсного потенциала.
Ещё одним из важнейших факторов, обусловивших формирование и хозяйственное развитие Нижне-Амурского района, являлось его экономико-географическое положение (ЭГП). Речь идёт прежде всего о транспортной составляющей ЭГП (транспортно-географическом положении), имевшей, на наш взгляд, первостепенное значение. Что в общем и целом согласуется с мнением И.М. Майергойза: «Чем меньше самопотенциал района, тем яснее ЭГП, и в частности, его транспортная сторона выступает как причина его развития» [12, с. 64].
Действительно, хозяйственное освоение Нижне-Амурского района в начале ХХ в. было связано с превращением Николаевска в порт, который стал центром пересечения морских и речных транспортных магистралей, обеспечивающих экономические связи с сопредельными территориями, в том числе и с соседними странами (прежде всего с Японией).
Большое значение имело развитие речного пароходства, так как р. Амур являлась основной артерией, связывающей территорию Нижнего Амура с перевалочными базами в Хабаровске, Сретенске и Харбине. Важную роль играли и железные дороги (Забайкальская, Китайско-Восточная, Амурская), так как они обеспечивали дальнейшее продвижение рыбы и рыбопродуктов от перевалочных баз до рынков Забайкалья, Сибири и европейской России.
Всё это способствовало не только превращению Нижне-Амурского района в крупного поставщика рыбы и его интеграцию в общероссийский рынок, но и обусловило дальнейшее освоение природно-ресурсного потенциала Нижне-Амурского района (лесных ресурсов и золота прежде всего). И если заготовка леса (осуществлявшаяся прежде всего для нужд опять-
!
» К-1УТ
11
кегионапмстика
УЛ.
/У А7 '=>, Ч--''>< £
таки местного рыболовства и пароходства по Амуру и Амгуни) имела внутрирегиональное значение, то золотодобыча уже имела значение общероссийское.
Особое влияние на районообразова-ние мезо- и микроуровня оказало развитие рыночных отношений и формирование различных типов рынков и рыночных систем. Выше мы указывали на то, какую роль сыграло открытие японского, а затем и российского рынков в промышленном и промысловом освоении рыбных ресурсов в низовьях р. Амур. Остаётся добавить, что превращение Николаевска в специализированный рынок сбыта рыбопродукции межрегионального значения определило его роль в качестве районоорганизующего центра территории Лиманного микрорайона. Территория, которая по причине удалённости от Николаевска и уменьшения объёмов рыбных ресурсов не попадала в орбиту непосредственного влияния Николаевского рынка, организовывалась вокруг административных центров, выполнявших одновременно функции центров внутрирайонных рыночных систем или относительно крупных автономных рынков1.
Так, крестьянские сёла Богородское, Мариино-Успеновское, Больше-Михайлов-ское и Софийское в разное время были административными центрами, в то же время являясь центрами внутрирайонных рыночных систем. Тогда как административные центры Троицкое и Нижне-Тамбовское выполняли роль крупных автономных рынков, где сбывалась товарная продукция крестьян, проживавших не только в них, но и в близлежащих сёлах (откуда товары доставлялись скупщиками).
Наконец, говоря о том, что наиболее массовым типом экономических агентов в пределах Нижне-Амурского экономического района в рассматриваемый период времени было русское крестьянское хозяй-
DOI: 10.14530/гед.2015.2
ШмШ
1 В данной работе мы используем типологию рыночных систем, предложенную А.Н. Демьяненко [7].
_ _____ЩЩЩ1Ш
ство, не следует забывать и о хозяйствах
2
коренных жителей Приамурья . В пределах рассматриваемого района это были прежде всего нанайцы, ульчи и нивхи, в структуре хозяйства которых доминировали рыбные промыслы и охота, на которые в сумме приходилось не менее 97,5% [18, с. 200].
Таким образом, территория НижнеАмурского района к 1920-м гг. представляла собой достаточно сложноорганизова-ную в экономическом отношении систему районов микроуровня (микрорайонов), которые отличались по следующим параметрам: различное сочетание природных условий и ресурсов, характер колонизации и степень освоения территории, уровень зрелости рыночных отношений.
Остаётся добавить, что в начале ХХ в. район Нижнего Амура был территорией интенсивного хозяйственного освоения, что проявлялось, в частности, в изменениях его границ и территориально-отраслевой структуре экономики.
Всё вышесказанное даёт нам основание для выделения в пределах НижнеАмурского района следующих микрорайонов: Лиманного, Удыль-Кизинского, Нижне-Тамбовского и Удско-Кербинского (рис. 1).
Далее мы представим краткую экономико-географическую характеристику перечисленных микрорайонов и выявим особенности крестьянского хозяйства на микрорайонном уровне.
Ещё в 1907 г. общий улов, приходившийся на аборигенное население, превышал улов крестьян более чем в 2 раза, что легко может быть объяснено тем, что и по числу селений, и по числу хозяйств, и по числу жителей коренное население значительно превосходило крестьян [18, с. 886]. Однако, уровень товарности у крестьян в том же году был существенно выше. Так, в районе Николаевска (на который приходилось до 60% всего улова Нижнего Амура) он составлял 87%, тогда как в хозяйствах коренных жителей - 51% [1, с. 110].
!
» К-1УТ
7 //>-и /
кегионапшика
-л.
мм: л\\
_
Ш
DOI: 10.14530/reg.2015.2
'.-л,.
|).К г.
^ Л V м / Л
а
■
Шш
Шт
Рис. 1. Система экономических микрорайонов Нижнего Амура в начале XX в. Примечание: рисунок выполнен В.Д. Хижняком на основании данных, предоставленных автором.
!
» К-1УТ
кегионалшика
О:'"'--
\MzAR
// «а,
>д
т
|).К г.
DOI: 10.14530/reg.2015.2
ШмШ
Лиманный экономический микрорайон
Данный микрорайон являлся ядром Нижне-Амурского экономического района. Функцию районоорганизующего центра выполнял г. Николаевск, он же являлся центром для всего Нижне-Амурского района.
Территория микрорайона занимала побережье Амурского лимана и Сахалинского залива от мыса Лазарева (на юге) до мыса Врангеля (на севере). Характерная особенность Лиманного микрорайона -высокий уровень концентрации не только уловов (в первую очередь лососевых), но и рыбопереработки. Накануне Первой мировой войны на участок ниже Николаевска (включая и материковое побережье Амурского лимана) приходилось до 80% всего улова в Амурском районе [4, с. 87]. Это сопровождалось сосредоточением здесь крупной рыбопромышленности и высокоразвитой по тем временам инфраструкту-ры1.
Но при несомненном доминировании в структуре экономики Лиманного микрорайона (как и Нижне-Амурского экономического района в целом) рыбопромышленности, нельзя не отметить лесопромышленность, включавшую и заготовку, и механическую переработку древесины. При этом в пределах микрорайона действовали одновременно и мелкая крестьянская, и крупная капиталистическая лесопромышленность. И если мелкая крестьянская ле-
1 Только один пример: промысел Миллера на Нижнем Пронге был оборудован рефрижератором на
1 млн штук и консервным заводом на 2 тыс. ящи-
ков [19, с. 102]. Что же касается масштабов инвестирования в рыбную отрасль в низовьях Амура, то, по данным П. Шмидта, только в 10 наиболее крупных рыболовных участков (так называемых «рыбалок») было вложено несколько миллионов рублей золотом. При этом некоторые из этих рыбалок имели не только оборудованные по последнему слову техники солильни, но и рефрижераторы, приспособления по вытапливанию жира, пароходы-рефрижераторы, перевозившие замороженную кету и горбушу в Европу [20, с. 55].
сопромышленность представляла собой преимущественно заготовку дров для пароходов и бондарное производство, то крупная лесопромышленность была представлена двумя типами производств. Это, во-первых, расположенные на рыбных промыслах лесопильные заводы, которые входили в состав своеобразных рыбокомбинатов и обслуживали исключительно нужды рыбных промыслов. И, во-вторых, лесопильные заводы, производившие продукцию главным образом для местного населения и инженерного ведомства (хотя и в этом случае, часть продукции шла на рыбалки).
Необходимо отметить, что промышленная колонизация сочеталась с активной промысловой деятельностью нижнеамурских крестьян. В 1923 г. 44 из 99 крестьянских поселений Нижне-Амурского района находилось на территории Лиманного микрорайона, в них было сосредоточено 59% крестьянского населения.
При этом между рыбопромышленностью и крестьянскими рыбными промыслами сложилось своего рода разделение труда: крестьяне занимались главным образом ловом, а рыбопромышленность -переработкой, в том числе производством консервов.
Характерными чертами крестьянского хозяйства микрорайона были наивысшая степень товарности и доминирование в его организационном плане крупных рыбных промыслов2.
Все крестьянские хозяйства Лиманного микрорайона сбывали свою товарную продукцию напрямую или через посредника-скупщика в г. Николаевск, который был крупнейшим центром переработки и экс-
2 Отметим, что организация крупных промыслов и переработки рыбы стала возможной только в результате кооперации крестьянских хозяйств, которая особенно интенсивно шла в 1910-е гг. Накануне советизации большая часть уловленной крестьянами рыбы сбывалась через Усть-Амурский кооперативный союз.
!
» К-1УТ
кегионалмстика
УЛ.
V:
порта рыбы и рыбопродукции. Всё вышесказанное определяло более высокий уровень зажиточности и доходов крестьянского населения в этом микрорайоне.
Лиманный микрорайон по известным причинам был наиболее освоенной территорией на Нижнем Амуре. Это справедливо не только потому, что здесь находилось ядро рыбопромышленности, но и по той причине, что здесь активно развивалась крестьянская промысловая колонизация.
Более того, именно здесь трудовое крестьянское хозяйство в ходе эволюции сформировало такой организационный план, который отличал явно выраженный товарный рыбопромысловый характер. Поэтому для того, чтобы выявить основные тенденции эволюции трудового крестьянского промыслового хозяйства на территории Нижнего Амура, рассмотрим для начала, что собой представляло промысловое крестьянское хозяйство Лиманного микрорайона, и какие изменения произошли в нём в 1917-1923 гг.1
Начнём анализ с демографической ситуации. В 1917-1923 гг. крестьянское население микрорайона существенно выросло. Об этом свидетельствует увеличение в 1,5 раза числа поселений (44 против 29), при этом средняя людность оставалась по существу в тех же пределах (в 1917 г. -105 человек, в 1923 г. - 100 человек). Рост числа населённых пунктов сопровождался ростом численности на 44% (с 3 054 до 4 411 человек), что привело к тому, что крестьянское население Лиманного микрорайона в 1923 г. составило 36% от крестьянского населения всего Нижне-
DOI: 10.14530^.2015.2
1 Здесь оговоримся, что за неимением данных за более ранний период мы будем вынуждены ограничиться обозначенным временным интервалом, так как обследование 1906-1909 гг., проведённое на Нижнем Амуре, охватило лишь незначительную часть старожильческих селений, а по селениям новосёлов поселенные итоги так и не были опубликованы.
. г1'
..Я'""'
2
Амурского района .
Обращает на себя внимание тот факт, что средняя людность старожильческого села увеличилась в 1,7 раза (в 1917 г. -75 человек, в 1923 г. - 126 человек), тогда как этот показатель для поселений новосёлов, наоборот, понизился в 1,3 раза (88 против 115). Кроме того, население в старожильческих сёлах выросло более чем в 3 раза и составило в 1923 г. 1 761 человек против 526 в 1917 г., в то время как в поселениях новосёлов наметилась обратная тенденция, о чём можно судить по абсолютным показателям, разница между которыми составила всего 122 человека (в 1917 г. - 2 528 человек, в 1923 г. - 2 650 человек). Что же касается числа дворов, то и здесь мы наблюдаем более высокий рост у старожилов: в то время как у них этот показатель увеличился в 4 раза, у новосёлов - всего в 1,2 раза.
Таким образом, мы можем говорить о том, что в целом по микрорайону демографическая ситуация менялась не за счёт переселения на Нижний Амур из других регионов России (к этому времени оно уже в основном прекратилось), а за счёт внутрирегиональных процессов. Речь идёт о переселении из других микрорайонов, о естественном приросте, о переселении новосёлов в старожильческие сёла, а также о выделении из последних выселок.
Анализ демографической ситуации на уровне семьи даёт основание говорить об общей тенденции к уменьшению её численного состава. Это справедливо как для микрорайона в целом, так и для старо-
К этому следует добавить, что именно Лиманный микрорайон привлекал на время путины основную массу временных работников из числа как граждан России, так и иностранных подданных. Перед Первой мировой войной в Амурском рыбопромысловом районе (то есть фактически в Лиманном подрайоне) трудилось, по данным Н.Б. Архипова, до 9,5 тыс. пришлых рабочих [4, с. 87]. В 1922 г., то есть ещё до советизации Дальнего Востока, на рыбных промыслах было занято около 5 тыс. японцев, около 3,6 тыс. русских, около 1,4 тыс. корейцев и китайцев [2, с. 54].
"М
!
» К-1УТ
кегионалшика
\ - -
DOI: 10.14530/reg.2015.2
и'.
У --!£ГГ\
|).К г.
-Г— -г -т&\^зГЛ V/1 жилов и новосёлов в частности.
Причина состоит том, что в новых политических условиях имело место дробление хозяйств, что приводило, по сути дела, к нивелированию разницы в составе семей старожилов и новосёлов.
Анализируя хозяйственную деятельность крестьянских хозяйств Лиманного микрорайона, необходимо признать, что мы имеем дело с товарными хозяйствами промыслового типа, специализирующимися на рыбных промыслах. Об этом свидетельствует тот факт, что подавляющее число крестьянских хозяйств было вовлечено в промыслы, размер посева был ничтожен. При этом практически отсутствовал сельскохозяйственный инвентарь (на 100 хозяйств приходилось 3-4 плуга), но почти в каждом хозяйстве имелась лодка (в среднем на 100 хозяйств приходилось 60-70 лодок).
Обращает на себя внимание существенный разрыв между показателями участия в промыслах в 1917 и 1923 гг. как в целом по микрорайону, так и разрезе хозяйств новосёлов и старожилов. Так, если в 1917 г. удельный вес крестьянских хозяйств с промыслами по микрорайону составил почти 73% (у новосёлов - 75%, у старожилов - 61%), то к 1923 г. этот показатель существенно вырос (соответственно 97%, 96% и 98%). Объясняется это тем, что в 1917 г. ещё шла война, которая привела к сокращению числа работоспособных мужчин в хозяйствах, что обусловило понижение удельного веса в организационном плане промыслов, в первую очередь рыбных, требовавших мужских рабочих рук. К 1923 г. объём промыслов восстановился, хотя и не в полной мере.
Считаем необходимым обратить внимание на то, что удельный вес промыслов в организационном плане крестьянского хозяйства находился в прямой связи с величиной посева. Это выражалось в том, что понижение удельного веса промыслов приводило к увеличению посева, и
. ш
ш
..Я'""'
наоборот.
Что касается структуры посева, то несмотря на некоторые отличия между 1917 и 1923 гг., её подробным анализом можно пренебречь из-за той незначительной роли, которую играло земледелие в этом микрорайоне. То же можно сказать и в отношении животноводства. Таким образом, на протяжении всего рассматриваемого периода сельское хозяйство в Лиманном микрорайоне было сориентировано сугубо на удовлетворение собственных потребностей крестьянских хозяйств.
Если рассматривать степень обеспеченности крестьянских хозяйств лошадьми, то следует обратить внимание на то, что в 1923 г. исчезает некоторое преимущество, которое имелось у старожилов в более ранний период. Этот факт можно объяснить дроблением старожильческих хозяйств, а также сокращением масштабов лесных промыслов и извоза.
Удыль-Кизинский экономический микрорайон
Удыль-Кизинский микрорайон (с районоорганизующим центром в с. Богородское) охватывал долину Амура от Лимана до Киселёвского пережима. Таким образом, он занимал промежуточное положение между ядром Нижне-Амурского района и его периферией.
Поэтому крестьянское хозяйство, несмотря на то, что его основой также являлись крупные рыбные промыслы, отличалось тем, что в организационном плане был довольно высок удельный вес сельского хозяйства, а в структуре промыслов значительное место занимали лесные промыслы, охота и извоз.
Всё вышесказанное предопределило формирование рыночных отношений, существенно отличавшихся от сложившихся в Лиманном микрорайоне. Характерной особенностью территориальной организации рынка являлось наличие сразу четырёх
"М
!
» К-1УТ
11
кегионапмстика
УЛ.
/У А7 '=>, Ч--''>< £
У --!£У\
\ е.. |).К 1. % ЛИШГ-" V--?" 1
рыночных систем внутрирайонного уровня, которые обслуживали большинство крестьянских хозяйств: крестьяне 9 из 17 поселений были вовлечены в орбиты таких систем1.
В Удыль-Кизинском микрорайоне развитие демографической ситуации существенно отличалось от Лиманного. Первое отличие заключалось в том, что население Удыль-Кизинского микрорайона за период с 1917 по 1923 г. увеличилось всего на 2,8%. и составило 2 604 человека (21% от населения всего Нижне-Амурского района).
Второе отличие: число населённых пунктов значительно уменьшилось - с 27 в 1917 г. до 17 в 1923 г., причём число старожильческих сёл осталось неизменным (12) а новосельческих понизилось в 3 раза. При этом сёла старожилов продолжали по людности превосходить новосёлов более чем в 2 раза: в 1923 г. в селе новосёлов в среднем проживало 77 человек, тогда как в селе старожилов - 185 человек. Для сравнения укажем, что в Лиманном микрорайоне сёла старожилов были в 1,5 раза меньше.
Третье отличие связано со средним размером семьи: он за период 19171923 гг. не изменился и остался на уровне 5 человек (больше, чем в Лиманном микрорайоне). Особенно ощутимо выросла «средняя семья» новосёлов (с 4,2 человека до 5,3 человека), которая фактически стала идентична семьям крестьян-старожилов.
Переходя к рассмотрению структуры крестьянского хозяйства, отметим прежде всего, что если в Лиманном микрорайоне степень промысловости достигала в среднем 97%, то в Удыль-Кизинском она была гораздо ниже: в 1917 г. удельный вес дворов с промыслами составлял в среднем
DOI: 10.14530^.2015.2
ШмШ
1 Ещё 4 села поставляли продукцию крестьянских хозяйств в Николаевск, а оставшиеся 4 поселения являлись автономными рынками и обслуживали в основном население, которое в них же и проживало.
64,5%, а в 1923 г. - 82%. Обращает на себя внимание то, что в 1917 г. уровень промы-словости у новосёлов и старожилов был примерно одинаков (соответственно 63% и 65%). В 1923 г. значение этого показателя существенно повышается в обоих случаях: у новосёлов - 94,5%, у старожилов -80,3%.
Более высокий удельный вес хозяйств с промыслами у новосёлов объясняется тем, что занятие земледелием (а здесь его роль была более значительна, чем в Лиманном микрорайоне) требовало определённых навыков, которые могли сформироваться только в результате длительного проживания в той или иной местности. У новосёлов, скорее всего, просто не успели сформироваться такого рода навыки, что понуждало их заниматься промыслами в большей степени, чем старожилов.
Это же косвенным образом подтверждает разница между общей площадью посева у старожилов и новосёлов. У старожилов она в 1917-1923 гг. существенно выросла (с 237 до 313 десятин), а у новосёлов осталась практически прежней (65 и 69 десятин соответственно).
Здесь же уместно будет указать на то, что новосёлы превосходили старожилов по обеспеченности крупным рогатым скотом (соответственно 3,8 и 2,4 головы). Полагаем, что это не случайно. Причина опять-таки сводится к необходимости наработки навыков в непривычных для новосёлов условиях. Наличие же пастбищ позволяло им заниматься выращиванием крупного рогатого скота на убой, который они вывозили на золотые прииски. Доставка грузов была возможна, так как новосёлы не уступали старожилам в обеспеченности лошадьми (соответственно 2,8 и 2,9 лошади на хозяйство).
Но оставим на время частные различия между старожилами и новосёлами и обратимся к соотношению промысловой и сельскохозяйственной составляющей организационного плана хозяйства. Из пред-
!
ж шщшет Кегмоналмстика
» К-1УТ
-Л.
■ \\
|).К 1. %
ЖШ£г ЗьДВЛД^'1 'Ч ■ х^^
шествующего анализа следует ещё одно заключение: в Удыль-Кизинском микрорайоне то или иное направление сельского хозяйства, несмотря на сложности, часто было привлекательным для крестьян. Объяснение, на наш взгляд, следует искать в том, что понижение товарного значения промыслов в Удыль-Кизинском микрорайоне сопровождалось повышением роли и товарной значимости сельского хозяйства.
Подтверждение можно обнаружить в расширении площади посева с 0,6 десятины на двор в 1917 г. до 0,8 десятины в 1923 г., а также в некотором увеличении обеспеченности сельскохозяйственным инвентарём.
Также показательно, что значительные изменения произошли в структуре посева. Если в Лиманном микрорайоне в 1917 г. зерновые вообще отсутствовали, а в 1923 г. их удельный вес равнялся примерно 3%, то в Удыль-Кизинском микрорайоне их доля составляла соответственно 1,4% и 30,5%. Отличительной чертой является также значительное увеличение посевов фуражных культур и, наоборот, уменьшение посевов картофеля по сравнению с Лиманным микрорайоном.
Что касается структуры промыслов, то она также была отлична от соответствующей структуры в Лиманном микрорайоне и характеризовалась в первую очередь снижением удельного веса рыбных промыслов и стремительным нарастанием доли лесных. Если в Лиманном микрорайоне удельный вес рыбных промыслов в 1923 г. в среднем составлял 87,3%, то в Удыль-Кизинском он снизился до 71,7%. В то же время удельный вес лесных промыслов повысился в среднем по микрорайону до 9,3%, тогда как в Лиманном микрорайоне значение этого показателя было менее 1,0%.
Таким образом, Удыль-Кизинский микрорайон представлял собой территорию, отличавшуюся от Лиманного микрорайона по целому набору факторов, а сле-
DOI: 10.14530^.2015.2
ШмШ
■ ё. Щ&-: >
довательно, и хозяйственным строем крестьянского хозяйства.
Главной особенностью последнего являлась существенная вовлеченность в сельскохозяйственное производство. Объясняется это отчасти тем, что на территории Удыль-Кизинского микрорайона условия были более благоприятны для ведения сельского хозяйства, а отчасти тем, что имел место устойчивый спрос на продукцию сельского хозяйства со стороны золотых приисков и населения Николаевска. Так трудовое крестьянское промысловое хозяйство адаптировалось к местным условиям Удыль-Кизинского микрорайона и находило свою нишу при развёртывании сельскохозяйственной составляющей товарной части организационного плана.
Нижне-Тамбовский экономический микрорайон
Территория по долине Амура от Ки-селёвского пережима до села Елабуга, которую мы обозначили как НижнеТамбовский микрорайон, представляла собой экономическую периферию НижнеАмурского экономического района. Нахождение микрорайона между двумя экономическими центрами (Хабаровском и Николаевском), а также отсутствие в его пределах явно выраженного районоргани-зующего центра не могли не сказаться на подвижности его границ. И если в начале рассматриваемого периода влияние Николаевска явно превалировало, и поэтому граница микрорайона проходила в непосредственной близости от Хабаровска, то уже после русско-японской войны зона непосредственного влияния Хабаровска явно сместилась вниз по Амуру.
Для начала зафиксируем, что для Нижне-Тамбовского микрорайона так же, как и для Удыль-Кизинского, был характерен промысловый тип колонизации.
Именно этим объясняются отличительные черты его экономики: почти полное отсутствие сельского хозяйства и до-
!
» К-1УТ
кегионалмстика
-Л.
■ \\
// «а,
|).К г.
DOI: 10.14530/reg.2015.2
ШмШ
вольно высокий удельный вес в структуре крестьянского хозяйства лесного промысла и охоты при том, что основой продолжали оставаться рыбные промыслы. Характерной особенностью был также в большинстве случаев мелкотоварный характер крестьянских хозяйств, которые сбывали продукцию рыбного, лесного и особенно пушного промыслов на месте.
Нижне-Тамбовский микрорайон был самым удалённым от Амурского лимана и поэтому испытывал на себе в наименьшей степени влияние Николаевской рыночной системы.
Относительно небольшие запасы лососевых и, что ещё более важно, их невысокая ценность в сочетании с невысоким уровнем организации рыночного пространства (здесь доминировали автономные и мелкотоварные рынки) обусловили низкий уровень хозяйственной освоенности территории Нижне-Тамбовского микрорайона и весьма медленный темп его экономического развития.
Что, в свою очередь, не могло не сказаться на поведении крестьянских хозяйств и их организационном плане. Для подавляющего большинства трудовых промысловых крестьянских хозяйств НижнеТамбовского микрорайона были характерны ориентация на самообеспечение и крайне низкий темп изменений в самой организации хозяйства. Иначе говоря, малоподвижная внешняя социально-экономическая среда обусловила и низкий динамизм на внутрихозяйственном уровне.
Прежде всего, это подтверждает демографическая ситуация, которая отличалась более стабильным характером. Действительно, численность населения в микрорайоне выросла всего на 10%, что произошло за счёт естественного прироста, в отличие от Лиманного микрорайона, где основным источником прироста населения было переселение из других микрорайонов Нижнего Амура, и в отличие от Удыль-Кизинского микрорайона, из которого, на-
_ _____ЩЩЩ1Ш
оборот, шло переселение. При этом население в сёлах новосёлов НижнеТамбовского микрорайона росло быстрее. Так, в 1917-1923 гг. оно увеличилось на 23%, а в сёлах старожилов - всего на 5%. Напомним, что в Лиманном микрорайоне наблюдалась обратная картина (старожильческое население росло быстрее), а в Удыль-Кизинском микрорайоне население в сёлах новосёлов даже уменьшалось, тогда как в старожильческих наблюдалась обратная тенденция.
Что касается таких показателей, как число поселений, средняя людность села, количество дворов, то и для них характерны умеренные темпы роста. Число поселений в целом по микрорайону увеличилось всего на 4 (по 2 села старожилов и новосёлов). Напомним, что в Лиманном микрорайоне в 1917-1923 гг. число крестьянских сёл выросло на 15, а в Удыль-Кизинском, наоборот, уменьшилось на 10.
Средняя людность села как у новосёлов, так и у старожилов за обозначенный период почти не изменилась, в то время как в Лиманном микрорайоне наблюдалось значительное укрупнение поселений старожилов и, напротив, уменьшение поселений новосёлов, а в Удыль-Кизинском микрорайоне существенно выросли и те, и другие поселения. Иначе говоря, поселенческая структура Нижне-Тамбовского микрорайона в отличие от других микрорайонов осталась практически неизменной.
Наконец, средний размер семьи в Нижне-Тамбовском микрорайоне (в отличие от всех других микрорайонов НижнеАмурского района) остался практически неизменным: 6 человек.
Анализ демографической ситуации Нижне-Тамбовского микрорайона на уровне семьи в сравнении с Лиманным и Удыль-Кизинским микрорайонами позволяет предположить, что существовала определённая связь между параметрами, описывавшими размер и структуру семьи, с одной стороны, и снижением товарного
!
» К-1УТ
11
кегионапмстика
-Л.
/У АУ '=>, Ч--''>< £
У --!£У\
ЛЬ. ПК' I %
значения промыслов (в первую очередь рыбных) при одновременном увеличении ориентации крестьянского хозяйства на самообеспечение, с другой стороны.
Чтобы наглядно продемонстрировать эту взаимозависимость, перейдём к характеристике хозяйственной деятельности трудового крестьянского хозяйства Ниж-не-Тамбовского микрорайона, оговорив сразу, что, как и в случае с Лиманным и Удыль-Кизинским микрорайонами, мы имеем дело с типично промысловым хозяйством. Поэтому начнём анализ со структуры промыслов.
Основой экономики крестьянского хозяйства в этом микрорайоне являлся рыбный промысел. Удельный вес крестьянских хозяйств, занимавшихся рыбным промыслом, превышал 90%, что выше аналогичного показателя в Лиманном и тем более в Удыль-Кизинском микрорайонах. Однако это вовсе не означало, что крестьянское хозяйство Нижне-Тамбовского микрорайона добывало лососевых больше и носило более товарный характер. Всё было с точностью наоборот - объёмы уловов здесь были невелики, а уровень товарности этого промысла был крайне невелик, то есть значительная часть улова шла на внутрихозяйственное потребление.
Другой существенной особенностью структуры промыслов трудового крестьянского хозяйства Нижне-Тамбовского микрорайона являлся довольно высокий по сравнению с Лиманным микрорайоном удельный вес лесных промыслов (соответственно 8% и 0,8%). Причины роста значимости лесных промыслов связаны с возрастанием спроса на лесоматериалы со стороны быстрорастущего рынка городов Хабаровск и Николаевск, а также рыбных промыслов в низовьях Амура и в Амурском лимане1. Остальные виды промысло-
DOI: 10.14530^.2015.2
ШмШ
1 Деревообрабатывающие предприятия Николаевска, в частности, «Лесопильно-бочарный завод То-варишества И.Р. Рубинштейна и К» и «Лесопильный Завод Н.В. Филлипова», покупали лес у кре-
.-■>"-.■■ ... Л - Ж " гч ■:■ % ■ вой деятельности (охота, извоз, обрабатывающие промыслы) носили эпизодический характер.
Анализ сельскохозяйственной составляющей крестьянского хозяйства начнём со следующих цифр: средняя величина посева в Нижне-Тамбовском микрорайоне была примерно в 4 раза больше, чем в Лиманном, но в 2 раза меньше, чем в Удыль-Кизинском микрорайонах. Показательно то, что если в Лиманном микрорайоне в 1917-1923 гг. посев уменьшился (с 1,1 до 0,4 десятины), то в Нижне-Тамбовском он увеличился с 0,3 до 0,5 десятины (схожая тенденция имела место и в Удыль-Кизинском микрорайоне).
Изменение величины посева сопровождалось изменением его структуры. Несмотря на то, что во всех трёх микрорайонах в указанный временной интервал преобладали посевы одной и той же культуры (а именно картофеля), более показательны в данном случае были изменения удельного веса зерновых и фуражных культур. В Нижне-Тамбовском микрорайоне, как и в Удыль-Кизинском, удельный вес фуражных культур падал, а зерновых -рос. Но здесь для нас важно то, что у старожилов (которые являлись наиболее укоренившейся, а следовательно, наиболее адаптированной к местным условиям частью населения, сконцентрировавшейся на наиболее доходном виде хозяйственной деятельности, коими являлись рыбные промыслы) зерновые и фуражные культуры отсутствовали вообще.
Таким образом, анализ земледелия в промысловых крестьянских хозяйствах микрорайонов показывает, что если для Лиманного микрорайона этот вид деятельности приобрёл характер запасного варианта, то в Удыль-Кизинском и НижнеТамбовском микрорайонах земледелие играло более значительную, но не одинако-
стьян Нижне-Тамбовской волости, как и «Завод Лесопромышленного Товарищества Хлебников и Пьянков» из с. Малмыж [11, с. 83-86)].
!
» К-1УТ
11
кегионапмстика
УЛ.
У --!£ГГ\
5 Л*- Ч - ЙКШ^— V • . \njS\L 1
лтш^-г- и чгТ" »А» V--?" 1
вую роль. Если в Удыль-Кизинском микрорайоне земледелие носило не только потребительский, но и товарный характер, что объяснялось спросом Лиманного и Уд-ско-Кербинского микрорайонов на сельскохозяйственную продукцию, то в Ниж-не-Тамбовском микрорайоне оно было направлено в большей степени на удовлетворение внутрихозяйственных потребностей.
Что касается обеспеченности лошадьми, то в Нижне-Тамбовском микрорайоне она была в 3 раза выше (3-4 лошади на хозяйство), чем в Лиманном. Причина заключалась в том, что в НижнеТамбовском микрорайоне широкое развитие получили лесные промыслы и извоз.
Весьма показательно также сохранение к 1923 г. в Нижне-Тамбовском микрорайоне разрыва между старожилами и новосёлами в обеспеченности лошадьми1, тогда как в Лиманном и Удыль-Кизинском он почти исчезает. Причина вполне понятна: в условиях микрорайонов, для которых была характерна высокая или относительно высокая степень развития рыночных отношений, сближение старожилов и новосёлов по уровню зажиточности, в том числе и в обеспеченности лошадьми, происходило быстрее.
Удско-Кербинский экономический подрайон
Удско-Кербинский подрайон с рай-оноорганизующим центром в с. Керби (ныне - с. Полины Осипенко), занимал территорию бассейна реки Амгунь в её нижнем и среднем течении. Для этого микрорайона был характерен промышленный тип колонизации, связанный с освоением месторождений рассыпного золота.
Удско-Кербинский микрорайон за-
DOI: 10.14530^.2015.2
ШмШ
1 В 1917 г. в среднем на одно старожильческое хозяйство приходилось почти в 2,5 раза больше лошадей, чем на хозяйство новосёла (соответственно 4,2 против 1,8), а в 1923 г. - в 2,4 раза (соответственно 3,8 и 1,6).
_ _____ЩЩЩ1Ш
нимал особое место в системе микрорайонов Нижнего Амура не только по причине своей относительной «молодости» по сравнению с другими микрорайонами (как самостоятельный микрорайон он сформировался только в конце 1910-х гг.), но и ввиду особого характера освоения, а следовательно, и структуры экономики.
В частности, это проявлялось в том, что в отличие от других микрорайнов основу экономики составляла золотопромышленность, а не рыбопромышленность, и в том, что крестьянская колонизация здесь имела небольшое значение. Последнее обстоятельство связано не только с крайне неблагоприятными условиями для ведения сельского хозяйства, но и с тем, что до 1917 г. крестьяне не имели права заниматься золотодобычей.
Это обусловило весьма немногочисленную крестьянскую колонизацию (всего 423 человека или всего 3% от крестьянского населения Нижне-Амурского района) и ту незначительную роль, которую играло трудовое крестьянское хозяйство в экономике микрорайона. Поэтому ограничимся лишь общими замечаниями.
На территории Удско-Кербинского микрорайона было расположено всего 8 крестьянских сёл, из которых 5 сёл - старожилов и 3 - новосёлов. Их средняя людность (53 человека) была в 2 раза ниже аналогичного показателя Лиманного и в 3 раза ниже - Удыль-Кизинского и НижнеТамбовского микрорайонов. По людности сёла старожилов уступали новосёлам (соответственно 40 и 75 человек).
В Удско-Кербинском микрорайоне мы имеем дело с типично промысловым крестьянским хозяйством. На это указывает то, что удельный вес хозяйств с промыслами составлял в среднем по району более 96%. Если к этому добавить величину посева, приходящегося на одно хозяйство, которая составляла всего 0,2 десятины, то всё это свидетельствовало о практически полной промысловой ориентации
!
ж шщшет Кегмоналистика
» К-1УТ
-Л.
^ V:
/у -. ,
У--1£Гг\
■\Е., |).К 1. %
ЛИШГ-" V--?" 1
крестьянского хозяйства и внутрихозяйственном значении земледелия.
Однако главная особенность организационного плана и в первую очередь структуры промыслов крестьянского хозяйства Удско-Кербинского микрорайона состояла в том, что удельный вес рыбных промыслов, которые доминировали во всех остальных микрорайонах, здесь составлял всего 21%. Тогда как удельный вес охоты равнялся 34%. Значителен был и удельный вес крестьян, занятых в золотодобывающих (10%) и лесных промыслах (5%).
Если мы попытаемся отследить особенности хозяйств старожилов и новосёлов, то мы заметим, что структура промыслов у них имела существенные отличия. Главное заключалось в том, что в хозяйстве старожилов преобладали традиционные для Нижнего Амура промыслы, хотя и в этом случае удельный вес рыбных промыслов составлял 45% , в то время как на охота приходилось 68,6%, лесные промыслы - 11,8%1. В хозяйстве же новосёлов удельный вес этих видов промыслов был ничтожно мал: в лесных промыслах новосёлы совсем не участвовали, доля охота составляла 6,3%, рыбные промыслов -1,6%). Тогда как служба в различных заведениях, извоз и золотодобыча играли в хозяйстве новосёла, несомненно, доминирующую роль.
Заключение
Подытоживая свой анализ эволюции трудового промыслового крестьянского хозяйства Нижнего Амура, зафиксируем следующие выводы.
Во-первых, трудовое промысловое крестьянское хозяйство эволюционировало не только во времени, но и в пространстве,
DOI: 10.14530^.2015.2
ШмШ
-Я'""'
1 То, что сумма долей отдельных промыслов превышает 100% - не арифметическая ошибка, а лишь указание на то, что крестьяне занимались сразу несколькими видами промысловой деятельности. Причём такое «совмещение» носило массовый характер.
_ _____... щщш®
что привело к формированию внутрирайонных вариантов крестьянских промысловых хозяйств, отличавшихся друг от друга прежде всего особенностями организационного плана или, иначе говоря, структурой хозяйств.
Оставаясь типично промысловым, крестьянское хозяйство создавало местные («микрорайонные») варианты организационного плана. При этом определяющее влияние на организационный план крестьянского хозяйства оказывали не столько масштабы и структура природно-ресурсного потенциала, сколько уровень зрелости рыночных отношений.
Именно степень зрелости рыночных отношений в микрорайонах Нижнего Амура определяла тенденции социально-экономических процессов в трудовом промысловом крестьянском хозяйстве. Рыночные отношения интенсифицировали крестьянское хозяйство, увеличивали его доходность и тем самым выводили (благодаря появлению дополнительных возможностей для укрепления и развития хозяйства) на качественно новый уровень устойчивости. Одним из последствий этого являлось быстрое преодоление различий между хозяйствами старожилов и новосёлов.
Во-вторых, проведенный анализ показал, что степень адаптационных способностей трудового промыслового крестьянского хозяйства была достаточно высока. В одних случаях она предполагала максимальное переключение из режима самообеспечения в рыночный режим (Лиманный микрорайон), в других - полное переключение хозяйств на функционирование в режиме самодостаточности.
Список литературы
1. Алексеев А.И., Морозов Б.Н. Освоение русского Дальнего Восток. Конец XIX в. -1917 г. М.: Наука, 1989. 223 с.
2. Алексин М.С. Современное положение рыбной промышленности на Дальнем Востоке
!
» li-IVT
кегионалмстика
-Л.
I1 I ■■■■■ж-* ' Уй-Ель ч.
ДЛ.'.^ .у ---.Й- - • • \
и ее ближайшие перспективы // Рыбные и
пушные богатства Дальнего Востока. Владивосток: Госкнига, 1923. С. 3-133.
3. Антология экономической мысли на Дальнем Востоке. Вып. 3. Амурская экспедиция 1910 года. Хабаровск: Хабаровская краевая типография, 2010. 288 с.
4. Архипов Н.Б. Дальневосточный край. М.-Л., 1929. 156 с.
5. Григорьев А. Нижнее течение Амура в колонизационном отношении // Вопросы колонизации. 1909. Вып. 5. С. 314-350.
6. Демьяненко А.Н. Социально-экономическое районообразование на юге ДВ // Россия и Китай на дальневосточных рубежах / Материалы международной конференции. Благовещенск: АмГУ, 2002. С. 182-188.
7. Демьяненко А.Н. Территориальная организация хозяйства на Дальнем Востоке России. Владивосток: Дальнаука, 2003. 284 с.
8. Демьяненко А.Н., Дятлова Л.А. Введение // Антология экономической мысли на Дальнем Востоке. Вып. 2. Исследование сельской экономики Приамурского края между Русско-японской и Первой мировой. Хабаровск: РИОТИП, 2009. С. 13-28.
9. Дятлова Л.А. Эволюция крестьянского хозяйства на Нижнем Амуре: влияние природных и социально-экономических условий // Регионалистика. 2014. Т. 1. № 2. С. 17-27.
10. Колобов М.К. К положению рыбопромышленности на Дальнем Востоке// Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1923. № 1-2. С. 33-52.
11. Лесопромышленность (под редакцией управляющего государственными имущества-ми П.И. Делле) / Материалы по изучению Приамурского края. Вып. 5. Хабаровск, 1912. 108 с.
12. Майергойз И.М. Проблемы изучения экономико-географического положения // Майер-гойз И.М. Территориальная структура хозяйства. Новосибирск: Наука, 1986. С. 51-64.
13. Меньщиков А. Введение // Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Т. I. Старожилы стодесятин-
DOI: 10.14530/reg.2015.2
ШШшт
..Я'""'
ники. Таблицы. Саратов, 1911.
14. Меньщиков А. Построение таблиц // Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Т. III. Старожилы стодесятинники. Саратов, 1911.
15. Приамурье. Факты. Цифры. Наблюдения. М., 1909. 922 с.
16. Пушков П.А. Рыбные промыслы Дальнего Востока в 1912 года. Хабаровск: 1913. 102 с.
17. Романов В.Ф. Нужды Николаевского района Приморской области / Труды Амурской экспедиции 1910 года. Вып. Х. СПб., 1911. 179 с.
18. Рубинский В.Д. Опыт учета колонизационной емкости Приморской области / Труды Амурской экспедиции. Вып. 4. СПб., 1911. 99 с.
19. Современное состояние рыбопромышленности Николаевского на Амуре района // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1924. № 5. С. 101-107.
20. Шмидт П. Виды рыб и рыбный промысел в Сибири // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1922. № 5-7. С. 43-62.
References
1. Alekseev A.I., Morozov B.N. Development of the Russian Far East. The End of the XIX Century - 1917. Moscow, 1989. 223 p. (In Russian)
2. Aleksin M.S. The Current Situation of the Fishing Industry in the Far East and Its Immediate Prospects. In: Fish and fur wealth of the Far East. Vladivostok, 1923. Pp. 3-133. (In Russian)
3. The Anthology of Economic Thought in the Far East. Issue 3. The Amur Expedition of 1910. Khabarovsk, 2010. 288 p. (In Russian)
4. Arkhipov N.B. Fareastern Region. Moscow-Leningrad, 1929. 156 p. (In Russian)
5. Grigoryev A. The Lower Reaches of the Amur River in Relation to Colonization. Voprosy kolonizatsii [Questions of Colonization]. 1909. Issue 5. Pp. 314-350. (In Russian)
6. Demyanenko A.N. Socio-Economic Regio-nalization on the south of Far East. In: Russia and China on Far East boundaries. Proceedings of the International Conference. Blagoveshchensk, 2002. Pp. 182-188. (In Russian)
7. Demyanenko A.N. Territorial Set-up of the
!
А
OAS;
» li-D" Г
......
кегионалшика
,\ - -,
\ Ii
w
DOI: 10.14530/reg.2015.2
ZJ'.
Ш>
|).К г.
Ш
Economy in the Russian Far East. Vladivostok, 2003. 284 p. (In Russian)
8. Demyanenko A.N., Dyatlova L.A. Intriduc-tion. In: The Anthology of Economic Thought in the Far East. Issue 2. Researching the Rural Economy of the Priamurye Region between the Russian-Japanese and the 1st World War. Khabarovsk, 2009. Pp. 13-28. (In Russian)
9. Dyatlova L.A. Evolution of Lower Amur River Peasant Economy: Influence of Natural and Social-Economic Conditions. Regionalistica [Re-gionalistics]. 2014. Vol. 1. No. 2. Pp. 17-27. (In Russian)
10. Kolobov M.K. About a Condition of Fishing Industry in the Far East. Ekonomicheskaya zhiznj Daljnego Vostoka [Economic Life of the Far East]. 1923. No. 1-2. Pp. 33-52. (In Russian)
11. Lumber Industry. Ed. by P.I. Delle. (Materials for the Study of the Priamurye Region. Issue 5). Khabarovsk, 1912. 108 c. (In Russian)
12. Mayergoyz I.M. Problems of Study of the Economic and Geographical Location. In: Mayergoyz I.M. The Territorial Structure of the Economy. Novosibirsk, 1986. Pp. 51-64. (In Russian)
13. Menjshchikov A. Introduction. In: Materials of Survey of Peasant Farms of Primorskiy Region. Vol. I. Saratov, 1911. (In Russian)
14. Menjshchikov A. Building Tables. In: Materials of Survey of Peasant Farms of Primorskiy Region. Vol. III. Saratov, 1911. (In Russian)
15. Priamurye. Facts. Numbers. Observations. Moscow, 1909. 922 c. (In Russian)
16. Pushkov P.A. Fisheries of the Far East. Khabarovsk, 1913. 102 p. (In Russian)
17. Romanov V.F. Needs of Nicholayevskiy District in the Primorye Region. (Proceedings of the Amur Expedition of 1910. Issue X). S.-Petersburg, 1911. 179 p. (In Russian)
18. Rubinskiy V.D. Experience in Accounting Colonization Capacity of the Primorye Region. (Proceedings of the Amur Expedition. Issue 4). S.-Petersburg, 1911. 99 p. (In Russian)
19. The Current State of Fishing Industry in Ni-kolaevsk-on-Amur Region. Ekonomicheskaya zhiznj Daljnego Vostoka [Economic Life of the Far East]. 1924. No. 5. Pp. 101-107. (In Russian)
20. Shmidt P. Fish and Fishing in Siberia. Ekonomicheskaya zhiznj Daljnego Vostoka [Economic Life of the Far East]. 1922. Nos. 5-7. Pp. 4362. (In Russian)
-Я'""'
ЩМ^ Ш Wmm.....................
Для цитирования:
Дятлова Л.А. Крестьянское хозяйство в контексте территориальной организации экономики Нижнего Амура начала ХХ века // Регионалистика. 2015. Т. 2. № 2. С. 21-36. For citing:
Dyatlova L.A. Peasant Economies in the Context of Territorial Organization of the Lower Amur River's Economy in Early XXth Century. Regionalistica [Regionalistics]. 2015. Vol. 2. No. 2. Pp. 21-36. (In Russian)
ж
!
