CC BY
52
м :\ R
у
А
ш
j?\ 'I
sPî % у
ЛЗ>ЕЛ Г.
ДЯТЛОВА Любовь Александровна
Кандидат географических наук, доцент
Тихоокеанский государственный университет, ул. Тихоокеанская, 136, Хабаровск, Россия, 680035
DYATLOVA Lyubov
Aleksandrovna
Ph.D. in geography, associate professor Pacific National University, 136, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680035
dyatlovala@pochta.ru
© Дятлова Л.А., 2014
д \\// Д
DOI: 10.14530/reg.2014.2
gpy
■■ 4*4,- ■ 1 '
Ш
;! А ' SBB
УДК 913
ЭВОЛЮЦИЯ КРЕСТЬЯНСКОГО ХОЗЯЙСТВА НА НИЖНЕМ АМУРЕ: ВЛИЯНИЕ ПРИРОДНЫХ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ УСЛОВИЙ
В статье на основе данных массовых обследований исследуется специфика эволюции крестьянских хозяйств Нижнего Амура на рубеже Х1Х-ХХ вв. Особое внимание уделено влиянию при-родно-ресурсных факторов на формирование организационного плана крестьянского хозяйства и на организацию рыночного пространства в пределах Нижне-Амурского района.
Крестьянское хозяйство, Нижний Амур, колонизация, организационный план, рыночные системы, рыбные промыслы
EVOLUTION OF LOWER AMUR RIVER PEASANT ECONOMY: INFLUENCE OF NATURAL AND SOCIAL-ECONOMIC CONDITIONS
Using data from mass surveys of peasant communities on the Lower Amur river, the article examines the specifics of these communities' evolution in the late XIX - early XX centuries. Special attention is paid to the influence of environmental and resource factors on organizational plan of peasant economy and on the structure of market space in the Lower Amur region.
Peasant economy, Lower Amur region, organizational plan, market systems, fisheries
colonization,
/ ж
щ м ж
и^г 1-И
Введение
Среди первоочередных мер аграрного реформирования в современной России провозглашается создание условий для возрождения традиционного для нашей страны трудового крестьянского хозяйства, что, по нашему мнению, придаёт особую актуальность изучению и использованию исторического опыта реформирования сельской экономики, ибо решение современных проблем (как общегосударственных, так и региональных) невозможно без ясного представления о генезисе и путях эволюции крестьянского хозяйства.
В конечном счёте, анализ региональных аспектов эволюции крестьянских хозяйств, методов их поддержки предоставляет дополнительные возможности для выяснения сущности механизмов функционирования и саморазвития сельской экономики на региональном (локальном) уровне.
В предлагаемой статье автор предпринял попытку выявить специфику эволюции крестьянских хозяйств Нижнего Амура в конце XIX - первой четверти ХХ вв. и определить, насколько это возможно, область применения исторического опыта для возрождения трудового крестьянского хозяйства в качестве фактора устойчивого развития экономики региона.
При этом автор, отдавая себе отчёт относительно сложности и многоаспектно-сти проблемы, в рамках данной статьи позволил себе ограничиться изучением следующих вопросов:
- основные направления эволюции крестьянского хозяйства Нижнего Амура в конце XIX - начале ХХ вв.;
- влияние местных природных и социально-экономических факторов на организационный план крестьянского промыслового хозяйства.
В качестве информационной базы исследования послужили главным образом материалы сельскохозяйственных перепи-
001: 10.14530/гед.2014.2 _
? гм
сей 1916, 1917 и 1923 гг. [18; 26], а также результаты массовых обследований крестьянских хозяйств Приморской области, проведённых в период 1906-1912 гг. под руководством А. Меньщикова [19-23].
Некоторые соображения
теоретико-методологического
характера
Сразу же оговоримся: автор не ставил перед собой задачи дать исчерпывающий обзор теории крестьянского хозяйства, равно как и методологических подходов к его исследованию. Тем более что авторская позиция по эти вопросам была достаточно детально изложена в целом ряде предшествующих публикаций1. Поэтому ограничимся лишь следующими замечаниями самого общего характера.
Во-первых, в трудах отечественных экономистов-аграрников, среди которых необходимо упомянуть А.П. Людоговско-го, А.С. Ермолова, А.И. Чупрова, В.Е. Постникова, Н. Каблукова, А.Ф. Фортунатова и др., ещё на рубеже XIX-XX вв. последовательно ставились и анализировались вопросы о природе крестьянского хозяйства и предпринимались попытки объяснить причины устойчивости крестьянского хозяйства по сравнению с другими типами хозяйств.
Во-вторых, уже в первой четверти XX в. в рамках организационно-производственной школы (А.Н. Челинцев, А. В. Чаянов, Н.П. Макаров и др.) крестьянское хозяйство рассматривалось с организационной точки зрения. То есть фактически был разработан принципиально новый методологический подход к исследованию крестьянского хозяйства. Суть этого подхода заключалась в том, что крестьянское хозяйство рассматривалось как сложная социально-экономическая система, вписанная в природный и политический контекст. Тем самым в центре иссле-
1 См., например: [8-9; 11-13].
Ч-Л4:
1МГГ IV1
"И,'-,! I
/ч
кегионалмстика
Ч Д и
/
щ м ж
довательского фокуса оказывались такие вопросы, как: Каково внутреннее строение крестьянского хозяйства? Каким образом в нём достигается соразмерность частей? Каковы формы его реакции на воздействия внешних природных и экономических факторов?
Всё вышесказанное имеет отношение к экономике крестьянского хозяйства, но есть ещё один аспект, который не так часто привлекает внимание исследователей, а именно: историко-географический.
В книге «Этногенез и биосфера Земли» Л.Н. Гумилёв писал: «взаимодействие человечества с природой постоянно...» [5, с. 17]. Прервём на время фразу исследователя (мы вернёмся к ней чуть позже) и отметим, что из всех видов хозяйственной деятельности наиболее тесное взаимодействие человека и природы наблюдается в сельскохозяйственном производстве. То же самое следует сказать о крестьянском хозяйстве, которое в течение всего своего существования постоянно имеет дело с природными ресурсами (земельными, лесными, водными, минеральными).
Поэтому не случайно многие исследователи, когда-либо занимавшиеся проблемами сельской экономики в целом и трудового крестьянского хозяйства в частности, в числе факторов, обуславливающих характер сельскохозяйственного производства и определяющих образ жизни и род занятий крестьянина, на первое место ставят природные факторы.
Аналогичного мнения придерживался и Ф. Бродель: «как много определяет соотношение климата, почвы и рельефа, -от него зависят такие важнейшие вещи, как характер земледелия, тип жилища, еда, образ жизни, средства передвижения, источники энергии» [4, с. 43]1.
Вернёмся к Л.Н. Гумилёву и просле-
001: 10.14530/гед.2014.2 _
1 Подробнее авторская позиция относительно методологии «геоистории» Ф. Броделя и её места в исследовании пространственных проявлений экономической деятельности изложена в [10].
дим его мысль далее: взаимодействие природы не только постоянно, но и «крайне вариабельно и в пространстве и во времени» [5, с. 17]. Объясняется это «разнообразием» и «динамичностью» природы Земли. Следовательно, продолжает Л.Н. Гумилёв, «в разных географических регионах и в разные эпохи люди и природные комплексы (ландшафты и геобиоценозы) взаимодействуют по-разному» [5, с. 17].
В развёрнутой форме эту мысль применительно к хозяйственной деятельности, в том числе и сельскохозяйственному производству, формулирует А. Г. Исаченко: «Каждый ландшафт заключает индивидуальный комплекс природных ресурсов: водных, минеральных, биологических. Тем самым он обладает определённым хозяйственным и экологическим потенциалом... Ландшафт - это такой природный комплекс, в отношении которого можно ставить вопрос о едином направлении хозяйственного развития» [14, с. 123]. О том же, в сущности, но касательно трудового крестьянского хозяйства, ещё в начале ХХ в. писал и профессор А. Ф. Фортунатов. После многолетних исследований крестьянских хозяйств европейской России он приходит к убеждению, что «разные соотношения различных сельскохозяйственных угодий накладывают особый отпечаток на крестьянские хозяйства, меняют характер занятий населения и способствуют формированию типов крестьянских хозяйств, присущих только данной территории» [27, с. 5]. К такому же выводу пришёл исследователь дальневосточного крестьянства начала XX в. А. Меньщиков: «Природные явления глубоко входят в толщу крестьянской жизни и должны быть признаны главным стимулом в развитии русского крестьянского хозяйства». Но далее отмечает, что «по мере повышения культурного уровня страны хозяйство интенсифицируется, и значение природных условий падает, заслоняясь другими культурно-историческими факторами» [ 19,
с. ХХХШ].
/ ж
щ м ж
Таким образом, многообразие ландшафтов (что значит - многообразие сочетаний природных условий и ресурсов) обуславливает разнообразие крестьянских хозяйств различной производственной направленности.
Однако не всегда наличие какого-либо природного ресурса в достаточном количестве определяет ориентацию хозяйственной деятельности в соответствующем направлении. В этом случае нельзя не согласиться с Н.Н. Баранским, который отмечал, что «природа создаёт только постоянные условия и возможности... Реализация этих возможностей определяется всецело общественно-историческими моментами и может весьма сильно варьировать» [2, с. 87].
Таким образом, определённое сочетание территориально изменчивых факторов, включающее помимо природных факторы экономического и социального характера, обуславливает формирование территориально-отраслевой структуры того или иного социально-экономического района. И, в конечном счёте, определяет характер сельскохозяйственного производства и влияет на организационный план крестьянского хозяйства. Остаётся добавить, что степень влияния различных групп факторов неодинакова и зависит от степени экономической зрелости региона.
Отметим, что сам по себе сюжет «региональные варианты крестьянского хозяйства» не нов. В частности, хорошо известны работы, выполненные в начале ХХ в. П. А. Соколовским, В.Е. Постниковым и другими авторами1. Такой подход даёт возможность, рассматривая крестьянское хозяйство через призму условий конкретного природно-хозяйственного района, проникнуть в сущность трудового крестьянского хозяйства, исследовать его
DOI: 10.14530^.2014.2 _
ш
1 Нет необходимости перечислять все работы, по-свящённые данной теме, так как их достаточно полная сводка дана в монографии А.В. Чаянова «Бюджетные исследования» [28].
коренные черты, установить территориальные особенности и определить его место в социально-экономической системе региона.
Однако практически все эти исследования начала ХХ в. рассматривали крестьянское хозяйство в весьма узких географических рамках, зачастую в пределах одно-го-двух уездов, реже - губернии. К тому же эти исследования были выполнены исключительно по материалам обследований отдельных регионов Европейской России, а значит, при условии большего или меньшего постоянства территориальных факторов, и с этой точки зрения они носили ограниченный характер, так как прослеживали эволюцию крестьянского хозяйства лишь во времени, но не в пространстве.
А. Меньщиков объяснял этот факт тем, что «в Европейской России отстоявшееся в течение многих веков население отыскало в местных природных особенностях объекты приложения труда и развивает свою деятельность в зависимости от целого ряда инертных, малоподвижных, издавна установившихся экономических причин» [19, с. 33]. Иначе говоря, упомянутые работы оценивали результат влияния территориальных факторов, но, как правило, не показывали сам процесс приспособления трудового крестьянского хозяйства к новым условиям, а значит, не могли определить степень его адаптационных возможностей.
Хотя в истории России можно обнаружить достаточно много примеров, иллюстрирующих процесс адаптации русских крестьян к новым условиям и появление в результате новых многочисленных вариантов хозяйственной жизни. Это неудивительно, поскольку вся история России связана с колонизацией, которая каждый раз сопровождалась приспособлением к особенностям территории. Именно в колонизации В. О. Ключевский видел главную причину хозяйственного многообразия: «При каждом таком передвижении оно [славянское население - Л. Д. ] становилось
/ ж
щ м ж
под действие новых условий, вытекавших как из физических особенностей новозанятого края, так и из новых внешних отношений, какие завязывались на новых местах. Эти местные особенности и отношения при каждом новом размещении народа сообщали народной жизни особое направление, особый склад и характер» [16, с. 20].
Специфика крестьянской колонизации Нижнего Амура
Опыт колонизации Нижнего Амура на рубеже XIX-ХХ вв. есть яркое подтверждение того, как непривычные условия зачастую заставляли русского крестьянина-землепашца ломать строй своего хозяйства и решать совершенно новые задачи. Таким образом, исследование опыта крестьянской колонизации в этом регионе позволяет проследить эволюцию крестьянского хозяйства во времени и пространстве. Такую возможность даёт соединение количественного анализа материалов массовых обследований крестьянских хозяйств 1906-1909, 1917 и 1923 гг. с работами, посвящёнными социально-экономическому развитию Дальнего Востока. Этот подход позволяет выявить качественные изменения в традиционном хозяйстве русского крестьянина-землепашца под влиянием специфических природных и социально-экономических условий Нижнего Амура и трансформацию его в промысловое крестьянское хозяйство. Сразу же отметим, что изменения организационного плана в том или ином направлении, которые происходили под влиянием внешних по отношению крестьянскому хозяйству условий конкретного социально-экономического района, как правило, не сопровождались изменением самой природы крестьянского хозяйства, утратой присущих ему отличительных свойств1.
001: 10.14530/гед.2014.2 _
- у
ш
1 Впрочем, это не означает, что отсутствовали исключения из общего правила. В частности, ещё в
В рамках этого же исследовательского подхода мы получаем возможность проверить, в какой мере преимущества традиционного для европейской России трудового крестьянского хозяйства сохранялись в специфических природных и социально-экономических условиях Нижнего Амура, и, в частности, выявить степень адаптационных возможностей этого хозяйства2.
По-нашему мнению, в эволюции нижнеамурского трудового крестьянского хозяйства на рубеже ХЕХ-ХХ вв., можно выделить два этапа: первый - от начала освоения (середина ХГХ в.) до 90-х гг. ХГХ в., второй - с конца ХГХ в. до начала советизации.
До 1890-х гг. колонизация на Нижнем Амуре носила крестьянский, преимущественно земледельческий характер, хотя природные условия здесь в большей степени благоприятствовали занятию промыслами (прежде всего рыбными), нежели земледелием. Однако на первых порах крестьяне сочетали промыслы с сельским хозяйством, более того, земледелие имело существенное значение в организационном плане, на что указывает средняя величина посева на одно крестьянское хозяйство (56 десятин в начале 1890-х гг.) и наличие достаточно большого количества сельскохозяйственного инвентаря (почти 30 плугов на 100 хозяйств). Величина посева свидетельствует и о том, что земледелие носило товарный характер, чему в немалой степени способствовали высокие цены на сельскохозяйственную продукцию, дос-
конце XIX в. исследователи Приамурского края отмечали «огилячивание» части русских крестьянских хозяйств. Другой пример: из среды русских крестьян-переселенцев вышел ряд рыбопромышленников Нижнего Амура. Однако всё это - единичные факты.
2 Отметим, что способность адаптироваться к новым условиям не только природного, но и экономического характера, а также максимально использовать их для удовлетворения своих внутренних потребностей, не утрачивая при этом коренных качеств, является, на наш взгляд, уникальным свойством трудового крестьянского хозяйства.
/ ж
щ м ж
тавляемую морем из европейской части России1.
Несмотря на богатство рыбных ресурсов (главным образом лососевых по-род)2, добываемая рыба в основном потреблялась самим крестьянским хозяйством, и лишь часть её закупалась военным ведомством, поставлялась на золотые прииски и в сахалинские тюрьмы.
Другие виды природных ресурсов, за исключением пушного зверя, на начальном этапе эволюции крестьянского хозяйства оказались невостребованными из-за отсутствия соответствующих рынков сбыта. Тем не менее, общей тенденцией в эволюции крестьянского хозяйства на первом этапе являлось усиление роли промыслов: происходило превращение земледельческого крестьянского хозяйства в промысловое (прежде всего рыбопромысловое), по преимуществу мелкотоварное.
Открытие в начале 1890-х гг. японского рынка3, а после русско-японской войны - российского и западноевропейского рынков привело к тому, что усилия государства и переселенцев направляются на освоение богатейших природных ресурсов региона. И хотя рыбные ресурсы по-прежнему играли заглавную роль, начиная с конца XIX в. происходит постепенное расширение круга природных ресурсов, используемых крестьянскими хозяйствами в своей деятельности .
DOI: 10.14530^.2014.2 _
- у
1 По мнению А. Меньщикова, одного из наиболее авторитетных специалистов в области экономики крестьянского хозяйства, величина посева, превышавшая 4 десятины, свидетельствовала об исключительно товарном ведении хозяйства.
2 В.К. Бражников, посетивший по заданию председателя Управления Государственных имуществ низовье Амура, восторженно отозвался об этих местах: «В отношении рыбных богатств описываемая местность вряд ли уступает какой-либо другой в нашем отечестве и по количеству и по ценности промысловых пород» [3, с. 37].
3 Подробно история открытия японского рынка для рыбных промыслов Нижнего Амура изложена в следующих работах: [1; 3; 25].
4 В частности, организация регулярного пароходст-
Нижне-Амурский район5 превратился в один из крупнейших рыбопромысловых районов России. Согласно статистическим данным Управления Государственных имуществ, добыча рыбы в пределах Николаевского промыслового района за 1898-1907 гг. увеличилась с 4,2 до 12,5 млн штук, то есть в 3 раза [3, с. 8].
О масштабах крестьянских рыбных промыслов свидетельствуют следующие данные: в 1909 г. только крестьянами-старожилами этого района было поймано лососевых на сумму 650 565 рублей, тогда как в Ярославской губернии - всего 29 тыс. рублей, в Сыр-Дарьинской и Самаркандской областях - более 497 тыс. рублей, на Байкале (1906 г.) - 393 860 рублей [21, с. 429].
Влияние рынка обусловило активизацию как промышленной, так и крестьянской промысловой колонизации Нижнего Амура. По данным М. Колобова, «в первые пять лет после Русско-Японской войны здесь образовалось 22 сельских поселения, к началу первой мировой войны - 29, за время революции - ещё 5» [17, с. 35].
Более того, крестьянская колонизация изменила свой в прошлом земледель-ческо-промысловый характер и переросла в промысловую6. Выразилось это в том, что крестьянские поселения на Нижнем Амуре становятся типичными промысловыми, специализировавшимися в основном на добыче рыбы (главным образом, лососевых пород). В качестве доказательства приведём данные А. Меньщикова [21]:
ва на Амуре вызвала к жизни развитие лесных промыслов.
5 Нижне--Амурский (экономический) район рассматривается нами как один из входивших в систему экономических районов, установленных А.Н. Демьяненко для южной части Дальнего Востока на начало XX в. [6; 7].
6 Здесь сошлёмся на А. Ярмоша, который определял промысловую колонизацию как «устройство в крае промысловых хозяйств... Она [промысловая колонизация - Л. Д. ] одним своим концом связывается с промышленной колонизацией, а другим - с сельскохозяйственной» [29, с. 61]
/ ж
щ м ж
-чШЩхкЖШ-^ 1-Й
удельный вес хозяйств с промыслами составлял более 90%, из них более 75% занимались крупными рыбными промыслами. Ещё одним доказательством служи и то, что 13,7% крестьянских хозяйств не имели посева, что совсем не означало (как то было в европейской части России) превращение их в сельский пролетариат.
Трансформации крестьянского промыслового хозяйства из мелкотоварного в товарное способствовали не столько объёмы рыбных ресурсов и относительная легкость организации лова, сколько растущий спрос и выгодная рыночная конъюнктура. Что делало рыбный промысел экономически более целесообразным по сравнению с трудоёмким и в то же время менее доходным земледелием.
Вполне естественно, что в этих условиях крестьянские хозяйства быстро перешли из режима самообеспечения, который был для них характерен на начальном этапе колонизации, в рыночный режим и приобрели товарный характер. Достаточно веским доказательством этого могут служить данные 1907 г. по Нижнему Амуру: из 1 981 210 штук лососевых, добытых крестьянами для себя было оставлено лишь 316 728 штук, т.е. 16% [24, с. 887].
Однако всё вышесказанное вовсе не означало, что крестьянство утратило связь с землей. Так, 86,3% хозяйств сохранили небольшой (в среднем не более 1 десятины) посев [15, с. 244] и использовали его в основном для выращивания огородных культур, часть которых (картофель, капусту) сбывали на проходящие пароходы. Зерновые культуры из структуры посева исчезли.
Объясняется это тем, что хлеб, фураж и другие недостающие в хозяйстве продукты крестьяне стали покупать на рынке, так как доходы от рыбных промыслов давали им такую возможность. Так, например, средний доход на семью от крупных рыбных промыслов в селе Пермское (находилось на территории современного
001: 10.14530/гед.2014.2 _
■
Комсомольска-на-Амуре) составлял более 550 рублей1, в то время как цены на пшеницу колебались в диапазоне 90 копеек -1 рубль, на овес - 70-80 копеек, на картофель - 20-30 копеек за пуд [21, с. 282]. Доходы от рыбных промыслов позволяли крестьянам часть денежных средств направлять на улучшение своего хозяйства.
Таким образом, рыбный промысел расширял и разнообразил связь крестьянского хозяйства с рынком, поднимал уровень зажиточности крестьян, создавал условия для развития и, тем самым, делал это хозяйство более устойчивым, а значит -жизнеспособным. В то же время, сохраняя для себя небольшой посев, крестьянин не просто обеспечивал себя огородными культурами, но оставлял для себя возможность вернуться в режим самообеспечения на случай, если внешние условия станут менее благоприятными, и связь с рынком перестанет носить стабильный характер или же совсем прервётся.
Подтверждением этому является ситуация, сложившаяся в начале 1920-х гг., когда по политическим причинам произошло сжатие рынка. В ответ крестьянин изменил организационный план своего хозяйства так, что соотношение товарной и нетоварной составляющих изменилось в сторону увеличения последней. Это выразилось в сокращении объёма добычи рыбы, увеличении посева до 0,6 десятины на хозяйство (против 0,3 десятины в 1910 г.), а также введении в его структуру зерновых и фуражных культур.
Считаем необходимым обратить внимание на следующий момент: несмотря на то, что крупный рыбный промысел в крестьянском хозяйстве являлся на Нижнем Амуре, несомненно, доминирующим, по мере удаления от Амурского лимана его значение падало. И одновременно росло значение заготовки рыбы для внутрихо-
1 Заработки на крупных рыбных промыслах, расположенных в Амурском лимане, достигали 2 500 рублей на семью [21, с. 388].
/ ж
и ж
зяйственного потребления, что объясняется не столько уменьшением объёмов рыбных ресурсов (что также имело место), сколько ростом транспортных затрат, которые увеличивались по мере удаления крестьянских хозяйств от Николаевска -крупнейшего рынка сбыта.
Подтверждением могут служить следующие данные 1907 г.: с удалением от устья Амура и приближением к Хабаровску удельный вес промышленников в общем улове уменьшается с 72 до 23%, а сельского населения - увеличивается с 28 до 77% [1, с. 108], при этом количество пойманной крестьянами рыбы в Амурском лимане составило 1 131 850 штук, что более чем в 7 раз превышало крестьянский улов в районе Хабаровска в размере 144 850 штук [24, с. 887].
В то же время вовлечённость в рыночные отношения крестьянских хозяйств, располагавшихся на территории вверх по течению Амура, была по-прежнему высока: почти все крестьянские хозяйства были связаны с рынком. Вопрос заключается в данном случае в том, какова была степень зрелости рыночных отношений в конкретной местности.
Так, крестьянские хозяйства, находившиеся на побережье Амурского лимана, попадали в сферу непосредственного влияния Николаевска, который был центром межрайонной рыночной системы1. Согласно А.Н. Демьяненко, характерные черты такого рода рыночных систем заключались в следующем. Во-первых, они «распространяли своё влияние на большую часть рыночного пространства социально-экономического района мезоуровня [Ниж-не-Амурского района в данном случае -Л.Д.]». Во-вторых, они были связаны с другими центрами аналогичных рыночных систем «транспортными магистралями, которые в свою очередь не только обеспе-
DOI: 10.14530^.2014.2 _
ш
1 Подробно типология рыночных систем применительно к особенностям Дальнего Востока начала ХХ в. изложена в [6; 7].
чивают их связь с рыночными системами других регионов России, но и с внешними рынками» [6, с. 17].
Другая часть крестьянских хозяйств, находившихся на территории между Амурским лиманом и Нижне-Тамбовской волостью, имевших дело с меньшими объёмами рыбных ресурсов и удалённых от Николаевска, а потому не попадавших в сферу влияния Николаевского рынка, обслуживалась внутрирайонными рыночными системами. Такие рыночные системы формировались в переходных зонах между ядром и периферией социально-экономических районов мезоуровня. Причём центры этих рыночных систем «по своим размерам практически не отличались от большинства других немногочисленных поселений... Выделялись они среди других поселений не столько численностью населения, сколько особенностями их экономико-географического положения» [7, с. 261].
Наконец, в поселениях, наиболее удалённых от Николаевска (НижнеТамбовская и Троицкая волости), где объёмы рыбных ресурсов были не столь значительны, крестьянские хозяйства сбывали свою продукцию на месте. Иначе говоря, обслуживание крестьянских промысловых хозяйств брали на себя мелкотоварные рынки. Как правило, они располагались на периферии социально-экономических районов, были привязаны к достаточно крупным поселениям и обслуживали хозяйства, «которые представляют для обмена крайне незначительные объёмы производимой ими продукции и в то же время располагаются в труднодоступных районах» [7, с. 248].
Особо следует упомянуть, что часть крестьянских хозяйств территории, занимавшей периферийное положение в Ниж-не-Амурском районе, но прилегавшей к Хабаровску, поставляла свою продукцию на рынки Хабаровской системы. Эта система, так же как и Николаевская, носила межрайонный характер, но по объёму то-
Ispciap ■
кегионалмстика
¿¿0 шё. К
1 вЖ
и
j?\ 'i
4M
.H-tTj- в?
варооборота рыбной продукции значительно уступала Николаевской.
Снижение товарного значения рыбного промысла в крестьянском хозяйстве сопровождалось нарастанием товарного значения лесных промыслов и охоты. Среди причин такого изменения организационного плана крестьянского хозяйства можно отметить, во-первых, превращение Хабаровска в административный центр Приамурского края, испытывающий потребность в стройматериалах и других видах товарной продукции, во-вторых, развитие пароходства на Амуре, что давало возможность крестьянам сбывать дрова на проходящие пароходы.
Заключение
Крестьянин-землепашец в ходе колонизации Нижнего Амура не только приспособился к непривычным природным условиям, но и оказался в состоянии оценить и использовать природные ресурсы региона, изменив коренным образом организационный план своего хозяйства, переведя его в рыночный режим, но сохранив при этом связь с землей, необходимую на случай выживания в условиях неблагоприятной рыночной конъюнктуры. При этом соотношения между товарной и нетоварной частями в организационном плане, между промыслами и сельским хозяйством, между различными видами промыслов определялись уровнем зрелости рыночных отношений в конкретной местности. В процессе эволюции трудовое крестьянское хозяйство, приобретая новые черты, продемонстрировало высокую степень адаптационных возможностей и доказало свою способность к выживанию и созиданию.
DOI: 10.14530/reg.2014.2 _
Ш
Список литературы
1. Алексеев А.И., Морозов Б.Н. Освоение русского Дальнего Востока. Конец Х1Х в. -1917 г. М.: Наука, 1989. 223 с.
2. Баранский Н.Н. Учет природной среды в экономической географии // В кн.: Баранский Н.Н. Избранные труды. Становление советской экономической географии. М.: Мысль, 1980. С. 72-95.
3. Бражников В. К. Рыбные промыслы Дальнего Востока. СПб., 1900. 290 с.
4. Бродель Ф. Что такое Франция? Пространство и история. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1994. 406 с.
5. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. 2-е изд. Л.: ЛГУ, 1989. 496 с.
6. Демьяненко А.Н. Локальные рынки юга Дальнего Востока: историко-географический аспект. Автореф. дис. ... д.г.н. СПб., 1996. 33 с.
7. Демьяненко А.Н. Территориальная организация хозяйства на Дальнем Востоке России. Владивосток: Дальнаука, 2003. 284 с.
8. Демьяненко А.Н., Дятлова Л.А. Работы представителей отечественной школы экономистов-аграрников конца XIX - начала ХХ века // В кн.: Демьяненко А.Н. Территориальная организация хозяйства на Дальнем Востоке России. Владивосток: Дальнаука, 2003. С. 47-53.
9. Демьяненко А.Н., Дятлова Л.А. Теоретическое наследие организационно-производственной школы // В кн.: Демьяненко А.Н. Экономическое районирование: вопросы теории и истории. Ч. I. Хабаровск: Хабаровская краевая типография, 2010. С. 148-169.
10. Демьяненко А.Н., Дятлова Л.А., Украинский В. Н. Фернан Бродель и становление геоисторического метода в исследовании экономического пространства // Пространственная экономика. 2013. № 3. С. 161-177.
11. Дятлова Л. А . Историко-географический анализ крестьянского хозяйства Нижнего Амура в конце XIX - начале ХХ века. Авто-реф. дис. ... к.г.н. СПб., 1997. 23 с.
12. Дятлова Л.А. Концепция «генетических районов» А.Н. Челинцева // Пространственная экономика. 2005. № 2. С. 144-153.
13. Дятлова Л.А. Пространственные аспекты
1 згноналистика
/ ' ': ': | —- 1 - ' ж.'. ■' ' ',.';
-j ■ I a If--у - ■ >%.Л<< 1 • ■-- ■, 1 '■■ ■■'■"■ \.
k&ß. Л ■ /фг
К-1ГГ |у
/
//1
Щ м
Ж
теории крестьянского хозяйства в работах А.В. Чаянова // Пространственная экономика. 2006. № 1. С. 138-148.
14. Исаченко А.Г. Ландшафтоведение и физико-географическое районирование. М.: Высшая школа, 1991. 366 с.
15. Кабузан В.М. Дальневосточный край в XVII - начале ХХ вв. (1640-1917). М.: Наука, 1985. 260 с.
16. Ключевский О.В. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 1. М.: Мысль, 1995. 572 с.
17. Колобов М.К. К положению рыбопромышленности на Дальнем Востоке // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1923. № 12. С. 33-52.
18. Крестьянские хозяйства Приморской и Сахалинской областей. Владивосток, 1919.
19. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Т. I. Старожилы стодесятинники. Таблицы. Саратов, 1911. 553 с.
20. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Т. II. Старожилы стодесятинники. Таблицы. Саратов, 1911. 521 + XXIV с.
21. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Т. III. Старожилы стодесятинники. Саратов, 1911.
22. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Т. IV. Старожилы стодесятинники. Описание селений. Саратов, 1912. 575 + XXVI с.
23. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Т. V. Новоселы, наделенные по душевой норме. Владивосток, 1914. 457 + XLIV с.
24. Приамурье. Факты. Цифры. Наблюдения. М., 1909. 922 с.
25. Пушков П.А. Рыбные промыслы Дальнего Востока. Хабаровск, 1913. 102 с.
26. Сельскохозяйственная перепись 1923 г. на Дальнем Востоке. Вып. 3. Поселенные итоги. Хабаровск, 1925. 230 с.
27. Фортунатов А.Ф. Несколько страниц из экономии и статистики сельского хозяйства. М., 1909. 84 с.
28. Чаянов А.В. Бюджетные исследования. История и методы // В кн.: Чаянов А.В. Из-
DOI: 10.14530/reg.2014.2 _
? vis;
бранные труды. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 25-341.
29. Ярмош А. Задачи и методы промышленной и промысловой колонизации // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1928. № 1. С. 55-66.
References
1. Alekseev A.I., Morozov B.N. Development of the Russian Far East. The End of the XIX Century - 1917. Moscow, 1989. 223 p. (In Russian)
2. Baranskiy N.N. The Accounting of Environment in Economic Geography. In: Baranskiy N.N. Selected Works. Formation of the Soviet Economic Geography. Moscow, 1980. Pp. 72-95. (In Russian)
3. Brazhnikov V.K. Fisheries of the Far East. S.-Petersburg, 1900. 290 p. (In Russian)
4. Braudel F. The Identity of France. History and Environment. Moscow, 1994. 406 p. (In Russian)
5. Gumilev L.N. Ethnogenesis and Biosphere of Earth. Leningrad, 1989. 496 p. (In Russian)
6. Demyanenko A.N. Local Markets of the South of the Far East: Historical and Geographical Aspect. S.-Petersburg, 1996. 33 c. (In Russian)
7. Demyanenko A.N. Territorial Set-up of the Economy in the Russian Far East. Vladivostok, 2003. 284 p. (In Russian)
8. Demyanenko A.N., Dyatlova L.A. The Works of Representatives of the Native School of Economists-Agrarians in the 19 - early 20th century. In: Demyanenko A.N. Territorial Set-up of the Economy in the Russian Far East. Vladivostok, 2003. Pp. 47-53. (In Russian)
9. Demyanenko A.N., Dyatlova L.A. Theoretical Heritage of Organizational and Production School. In: Demyanenko A.N. Economic Zoning: Questions of Theory and History. Part I. Khabarovsk, 2010. Pp. 148-169. (In Russian)
10. Demyanenko A.N., Dyatlova L.A., Ukrain-sky V.N. Fernand Braudel and Formation of Geohistorical Method in the Study of Economic Space. Prostranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2013. No. 3. Pp. 161-177. (In Russian)
11. Dyatlova L.A. The Historical and Geographical Analysis of Peasant Economy of Lower Amur River in the late XIX - early XX centuries.
Ш-Т"
J
Л:.'"
1МГГ Ii
' Лж
кегионалмстика
ж-'--
/
■5? a, jffijp
SV"
Wf V^l
S.-Petersburg, 1997. 23 с. (In Russian)
12. Dyatlova L.A. The Concept of «Genetic Regions» by A.N. Chelintsev. Prostranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2005. No. 2. Pp. 144-153. (In Russian)
13. Dyatlova L.A. Spatial Aspects of the Farm Theory in A.V. Chayanov's Works. Pros-transtvennaya economika [Spatial Economics]. 2006. No. 1. Pp. 138-148. (In Russian)
14. Isachenko A.G. Landscape Science and Physiographic Regionalization. Moscow, 1991. 366 p. (In Russian)
15. Kabuzan V.M. Far East Region in XVII -early XX centuries (1640-1917). Moscow, 1985. 260 p. (In Russian)
16. Klyuchevsky O.V. Russian History. Full Course of Lectures in Three Books. 1st Book. Moscow, 1995. 572 p. (In Russian)
17. Kolobov M.K. About a Condition of Fishing Industry in the Far East. Ekonomicheskaya zhiznj Daljnego Vostoka [Economic Life of the Far East]. 1923. No. 1-2. Pp. 33-52. (In Russian)
18. Peasant Farms of Primorskiy and Sakha-linskiy Regions. Vladivostok, 1919. (In Russian)
19. Materials of Survey of Peasant Farms of Primorskiy Region. Vol. I. Saratov, 1911. 553 p. (In Russian)
20. Materials of Survey of Peasant Farms of Primorskiy Region. Vol. II. Saratov, 1911. 521 + XXIV p. (In Russian)
21. Materials of Survey of Peasant Farms of Primorskiy Region. Vol. III. Saratov, 1911. (In Russian)
22. Materials of Survey of Peasant Farms in Primorskiy Region. Vol. IV. Saratov, 1912. 575 + XXVI p. (In Russian)
23. Materials of Survey of Peasant Farms of Primorskiy Region. Vol. V. Vladivostok, 1914. 457 + XLIV p. (In Russian)
24. Priamurye. Facts. Numbers. Observations. Moscow, 1909. 922 a (In Russian)
25. Pushkov P.A. Fisheries of the Far East. Khabarovsk, 1913. 102 p. (In Russian)
26. Agricultural Census of 1923 in the Far East. Vol. 3. Khabarovsk, 1925. 230 p. (In Russian)
27. Fortunatov A.F. Some Pages from Economy and Statistics of Agriculture. Moscow, 1909. 84 p. (In Russian)
28. Chayanov A.V. Budgetary Researches. His-
DOI: 10.14530/reg.2014.2
■J ' -ft-^." ~ - ' - ^ ' " . m _>
tory and Methods. In: Chayanov A.V. Selected Works. Moscow, 1991. Pp. 25-341. (In Russian)
29. Yarmosh A. Tasks and Methods of Industrial and Trade Colonization. Ekonomicheskaya zhiznj Daljnego Vostoka [Economic Life of the Far East]. 1928. No. 1. Pp. 55-66. (In Russian)
Для цитирования:
Дятлова Л.А. Эволюция крестьянского хозяйства на Нижнем Амуре: влияние природных и социально-экономических условий // Регионалистика. 2014. Т. 1. № 2. С. 17-27.
For citing:
Dyatlova L.A. Evolution of Lower Amur River Peasant Economy: Influence of Natural and Social-Economic Conditions. Regionalis-tica [Regionalistics]. 2014. Vol. 1. No. 2. Pp. 17-27. (In Russian)
Ш-Т"
