CC BY
153
зе. Ч. 1: Вопр. теории грамматики. Курск, 1974. С. 2-31.
19. Клокова Л.Н. Система форм и семантикограмматические классы существительных в говорах Тамбовской области: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 1995.
20. Авилова Н.С. Вид // Русский язык: энциклопедия / гл. ред. Ф.П. Филин. М., 1979. С. 340341.
21. Ремчукова Е.Н. Морфология современного русского языка. Категория вида глагола. М., 2004. С. 61-129.
22. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1972.
23. Руделев В.Г., Шарандин А.Л. Шифрующая роль глагольных грамматических категорий // Теория содержательной формы: сб. лингв. ст. Тамбов, 1981. С. 32-53.
24. Руделев В.Г. Легенды о наречии // Информационный потенциал слова и фразеологизма: сб. науч. ст.: материалы Междунар. науч.-практ. конф. памяти проф. Р.Н. Попова / ред. колл.: Т.В. Бахвалова и др. Орел, 2005. С. 103-106.
25. Цыпин О.А. Типология предикатов а русском языке (на материале драматических произведений Александра Вампилова). Тамбов, 2002.
26. Васильева Н.В. Наречие // Большой энциклопедический словарь: языкознание / гл. ред.
В.Н. Ярцева. М., 1998. С. 322-323.
27. Руднева Н.И.. Статус вопросительных местоимений (на материале драматических произведений Александра Вампилова): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 1998.
28. Винокур Г.О. Избр. работы по русскому языку. М., 1959. С. 414.
29. Титов В.Т. Общая квантитативная лексикология романских языков. Воронеж. 2002. С. 204-205.
30. Руделев В.Г. Существительное в русском языке. Тамбов, 1979.
31. Руделева О.А. Существительное и его семан-тико-грамматические классы (На материале поэзии Андрея Вознесенского): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 1991.
Поступила в редакцию 6.02.2009 г.
Rudelev V.G., Tsypin O.A. Notes about a grammatical word meaning (based on the Russian language material). The article consideres the problem of correlation of lexical and grammatical values which is actual and ambiguously presented in a linguistic science. Grammatical value is defined on the basis of opposition of a word and the word form. On a material of the opposite relations grammatical distinctions between lexemes of different parts of speech are described.
Key words: parts of speech, lexeme, the word form, lexical value, grammatical value, opposition, neutralisation.
УДК 43
КОСВЕННЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ
© Т.А. Потапова
В статье рассматриваются вопросы о таких языковых явлениях, как косвенные высказывания. Исследуются особенности, причины и задачи их употребления в процессе коммуникации. Материалом исследования выступают произведения немецкой литературы, ситуации повседневного общения. Ключевые слова: косвенные высказывания, иллокутивный акт, импликатура.
Исследователями давно отмечено, что целый ряд языковых и речевых явлений используется в общении без непосредственной опоры на систему языковых значений и значимостей.
Речь человека - это особый вид деятельности, и как всякая деятельность, начинается с желания удовлетворить свои потребности, т. е. с помощью того или иного речевого действия говорящий стремится воздействовать на адресата. К простейшим случаям выражения значения в языке относятся такие, при
которых говорящий, произнося некоторое предложение, имеет в виду ровно и буквально то, что он говорит. Известно, однако, что подобная семантическая простота присуща далеко не всем высказываниям: при намеках, выпадах и тому подобному значение высказывания данного говорящего и значение соответствующего предложения во многих отношениях расходятся. Важный класс подобных расхождений составляют случаи, когда говорящий имеет в виду и прямое значение высказываемого им предложения и, кроме
того, нечто большее. Дж. Серль называет высказывание, в котором один иллокутивный акт реализуется посредством другого иллокутивного акта, косвенным речевым актом. Простейшим примером может служить ходовая фраза: «Не могли бы вы открыть окно?». В этом высказывании формально выражен вопрос о возможности открыть окно. Однако этот вопрос следует понимать как просьбу. Наблюдая расхождения между значением высказывания данного говорящего и значением соответствующего предложения, Дж. Серль пишет: «Гипотеза, которую я собираюсь отстаивать, состоит в следующем: в косвенных речевых актах говорящий передает слушателю больше содержания, чем то, которое он реально сообщает, и он делает это, опираясь на общие фоновые знания, как языковые, так и не языковые, а также на общие способности разумного рассуждения, подразумеваемые им у слушателя» [1]. Существование скрытой иллокутивной цели опознается благодаря наличию информации об участниках коммуникации (т. е. о говорящем и слушающем), а ее тип определяется с помощью фоновых знаний, а также знаний общих принципов речевого общения и знаний условий успешности речевых актов. Таким образом, говорящий реализует свое речевое намерение, рассчитывая не только на языковые знания собеседника, но и его знания правил общения и на его правильную оценку ситуации, т. е. в косвенных высказываниях «иллокутивная цель присутствует имлицитно и выводится адресатом благодаря его языковой компетенции» [2].
Мы знаем, что говорящий, оказывая иллокутивное воздействие на слушающего, старается, чтобы тот опознал его коммуникативное намерение. Одной из влиятельных теорий в прагматике является теория импли-цитности Г.П. Грайса, которая получила дальнейшее развитие. В центр была выдвинута категория намерения. Говорящий связывает со своим высказыванием достижение определенной цели. Это высказывание должно быть реконструировано слушающим. Только таким образом осуществляется передача информации. Грайс выделяет естественное значение (natural meaning) в смысле воспринимаемого признака (например, дым означает огонь) и понятие «неестественного значения». Последнее можно описать сле-
дующим образом: 8 думает Ъ через высказывание И, 8 с помощью И намерен вызвать у слушающего определенный эффект Ъ. 8 хочет добиться, чтобы Н распознал намерение. Модель Грайса для различения коммуникативных действий основана на предположении, что в процессе коммуникации намерение 8 приведет к взаимному знанию между 8 и Н, это значит - 8 знает, что Н знает, что 8 имеет определенное намерение. Косвенные высказывания всегда основаны на логических связях, отражаемых в языке союзом «если... то» [3], и формализуемых как А - В (т. е. если А, то В, или А влечет за собой В, или В следует из А). Высказывание может содержать или оба вербально выраженных члена, или только один. Во втором случае импликация есть вид подразумевания [3].
Косвенные речевые акты - это фундаментальная проблема языкознания, т. к. эта категория принадлежит к той области языковых явлений, где их связь с логическим строем мышления оказывается наиболее непосредственной. Коммуникативный смысл косвенного высказывания не выражен четко и ясно в его структуре, смысловое содержание противоречит его структурно-грамматическому оформлению. Косвенность высказывания создает конфликт между структурой предложения и его действительной интенцией.
Первоначальное развитие проблема явных и скрытых смыслов получила в психологии. А.Н. Леонтьев описал два плана рассмотрения действия, противопоставляя понятия «личностный смысл» и «объективное содержание». «Под смыслообразованием разумеется придание отдельным действиям, отдельным содержаниям этих действий личностного смысла. То есть не того, что собой данное действие представляет объективно, а то, что оно значит для меня, для субъекта. Ведь описание всякого действия может вестись с двух позиций или двух планов, на разных уровнях: в плане объективном, на уровне объективного описания; но есть и другой план - утаенный, скрывающийся от объективного описания» [4].
А.Р. Лурия, продолжая идеи А.Н. Леонтьева, пришел к выводу, что даже в простых речевых высказываниях наряду с внешним значением присутствует внутренний смысл. Этот внутренний смысл он называет «подтекстом». «Мало понять непосредственное
значение сообщения. Необходимо выделить тот внутренний смысл, который стоит за этим значением. Иначе говоря, необходим сложный процесс перехода от текста к подтексту, т. е. к выделению того, в чем состоит центральный внутренний смысл» [5]. Лурия также подчеркивал: «В обычном повествовательном тексте двуплановость может и не встречаться. Однако в ряде даже самых простых высказываний имеет место известная двуплановость» [5].
Основу прагматического эффекта косвенных высказываний составляет их двупла-новость. О.И. Москальская отмечала тот факт, что намеренная невыраженность является непременным атрибутом диалога, как и подразумевание вообще: «Характерной чертой диалогической речи является условность, иносказательность, завуалированность и эллиптичность многих реплик» [6] .
Использование косвенных речевых актов в коммуникативном процессе может быть обусловлено рядом причин. Это и стремление смягчить прямое речевое воздействие, что в ряде случаев способно осложнить процесс интеракции, и намерение воздействовать на чувственную сферу партнера по общению. В этом случае косвенный речевой акт дает широкие возможности для интерпретации, в результате чего слушающий, по мнению говорящего, должен сам понять иллокутивное значение. Конфликт между структурой предложения и его действительной интенцией создает косвенность высказывания, которая может быть использована говорящим в целях оказания влияния на мнение собеседника, управление его поведением в неявно выраженной, завуалированной форме. Говорящий производит тем самым впечатление собеседника, не навязывающего свое мнение партнерам по коммуникации, предоставляет свободу выбора действий, поступков. Одним из наиболее распространенных типов косвенных высказываний являются высказывания, побуждающие собеседника к совершению какого-либо действия. Как правило, такие высказывания имеют форму вопроса (высказывание-требование) либо высказывания-сообщения некоторой информации партнеру по коммуникации. Например, высказывание “Е 21еЬ1;” - («Дует»), может служить побуждением к действию закрыть окно или дверь. Косвенные высказы-
вания представляют собой, прежде всего, вежливую форму обращения, целью которой является реализация побуждения к действию. Действие, к которому побуждается адресат, оказывается ненавязчивым, имплицитным. Побуждение осуществляется в форме намека, некатегорично, поэтому собеседник не чувствует принуждения. Приведем пример из романа Э.М. Ремарка «Тени в раю» («Schat-ten im Paradies»):
Sollen wir ein Taxi nehmen? fragte ich vor der Tur.
Sie lachte. Im Hotel Reuben nimmt man kein Taxi. Das weiss ich. Es ist nicht weit. Und solch ein schoner Abend! Diese Ntichte von New York!
Молодой человек хочет взять такси, но девушка, вероятно, хочет прогуляться и намекает на прекрасный вечер, на восхитительные ночи в Нью-Йорке. Ее спутник, конечно же, соглашается пройтись.
Wie wtire es, wenn wir gemeinsam in den Bilderhandel gingen?
Dazu brauchen wir viel Geld. Bilder sind teuer.
Молодой человек хочет попробовать заняться продажей картин. Ему отвечают намеком, что это дорого и нужно много денег на это.
Здесь мы видим, что с помощью намеков, косвенно, подается идея и предоставляется возможность самостоятельного выбора, как поступить в конкретной ситуации. Адресат как бы самостоятельно принимает решение, и создается иллюзия, что адресату самостоятельно пришла мысль в голову совершить то или иное действие.
Использование импликатур характерно для повседневного общения. В разговорной речи многое сообщается в форме подтекста, который предполагает доверительные, дружеские отношения между собеседниками. Форма общения, которая опирается на имплика-туры, характеризует собеседников как вежливых, тактичных, знающих речевой этикет людей. В такой форме выражено больше уважения, внимания к собеседнику, и у говорящего больше шансов, что его просьба будет выполнена. Носителям немецкого языка были предложены ситуации, когда требуется совершить косвенный отказ. Вот некоторые из них:
Morgen haben die Studenten ein Seminar. Ein Student braucht ein Buch. Er bittet seinen
Bekannten, ihm das Buch zu geben. Aber der Bekannte kann nicht das Buch geben. Er sagt ab. У студентов семинар. Студенту нужна книга. Он просит знакомого дать ему книгу. Но знакомый по каким-то причинам не хочет дать ее. Он отклоняет просьбу.
Предлагались следующие ответы:
1) Ich brauche das Buch selbst zum Ler-nen. Aber du kannst jemanden anderen fragen. Мне она нужна самому. Можно попросить еще у кого-нибудь;
2) Schau besser in der Bibliothek. Посмотри лучше в библиотеке;
3) Ich habe es schon jemand anderen aus-geliehen. Я уже отдал ее.
Мы видим, что косвенные ответные реакции являются усложненными высказываниями, потому что скрытая в них информация выводится коммуникантом самостоятельно. Ответные реакции, выраженные через косвенные речевые акты, играют определенную роль в диалогическом взаимодействии. Косвенные высказывания в процессе коммуникации являются средством выражения уважительного отношения, удобным средством смягчения или усиления воздействия партнеров по коммуникации. Косвенная информация самостоятельно выводится коммуникантом, собеседник догадывается, на что намекает говорящий. Тактика предоставления прагматических косвенных ответов является очень популярной. Это обусловлено рядом причин. Они указывают на межличностные и социальные отношения партнеров по коммуникации. И, наконец, они позволяют коммуниканту, не нарушая принципа сотрудничества, не раскрывать явно своих намерений, а лишь намекать на них, проводя собственную речевую стратегию.
Косвенные речевые акты вуалируют истинное намерение говорящего и поэтому могут служить средством регулирования межличностных отношений. Это гибкий тактический прием, который может служить регулятором отношений. Косвенные высказывания позволяют создавать благоприятную атмосферу общения в определенной ситуации. Например, критика в адрес собеседника более эффективна, если она выражается в завуалированной форме, косвенно. В большинстве случаев говорящий руководствуется тем, что не принято говорить прямо то, что может обидеть, задеть человека. И такие вы-
сказывания являются подходящей формой для того, чтобы намеком, вежливо указать на его недостатки, ошибки. Вот такой диалог развернулся между молодой девушкой и мужчиной за ужином:
Ich mochte nicht essen.
Mein Schatz, du bist zu schlank.
Девушка по каким-то причинам не хочет ужинать, а молодой человек намекает, что ей неплохо бы поправиться. Он говорит, что она слишком стройна. Это не звучит как упрек, но собеседнице становится понятно, что она немного худощава.
Или еще пример из романа Э.М. Ремарка «Тени в раю»:
Sie sehen gut aus, Betty.
Zu dunn, wie?
Zu dunn kann man heuzutage nicht sein. Es ist die grosse Mode.
Здесь собеседник не хочет задеть чувств знакомой дамы, которая из-за болезни сильно похудела, и говорит ей это в такой форме, что это звучит как комплимент и свидетельствует об уважительном отношении к даме.
Косвенные высказывания являются важным компонентом общения. Опора на им-плицитность позволяет передавать коммуникантам тончайшие прагматические оттенки, придавать значению совершенно неожиданные модификации. Используя косвенные высказывания, говорящий стремится подтолкнуть собеседника к внутреннему диалогу с самим собой. В косвенных речевых актах передается гораздо больше информации, чем они фактически содержат в себе. Косвенные высказывания позволяют побуждать собеседника к какому-либо действию, представляя собой вежливую форму общения, они вуалируют истинное намерение и этим самым могут регулировать отношения между коммуникантами.
1. Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 17. С. 195-222.
2. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1998.
3. Арнольд И.В. Имликация как прием построения текста и предмет филологического исследования // Вопр. языкознания. 1982. № 4.
С. 83-91.
17Q
4. Леонтьев А.А. Лекции по общей психологии. М., 2000.
5. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979.
6. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1981.
Поступила в редакцию 2.02.2009 г.
Potapova T.A. Indirect Utterances. The article deals with the issues of such linguistics phenomenon as indirect utterances. The author studies peculiarities, reasons and tasks of indirect utterances use. Examples are taken from German literature, situations of everyday communication.
Key words: indirect utterances, illocutionary act, im-plicature.
УДК 8.085
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ ТЕКСТЫ КАК ИСТОЧНИК ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ В ПУБЛИЧНЫХ РЕЧАХ СУДЕЙ
© Т.В. Дубровская
В статье мы обращаемся к проблеме интертекстуальности в публичных выступлениях русских и английских судей. Ссылки на тексты законов представляют богатый источник интертекстуальности, отражая специфику профессиональной деятельности судьей и формируя пограничный - между публичным и юридическим - тип дискурса. Языковая форма интертекстуальных включений зависит от таких экстра-лингвистических факторов, как интенции оратора и тип аудитории, которые в свою очередь социально и культурно обусловлены.
Ключевые слова: судья, публичная речь, интертекстуальность, русский, английский.
Различные аспекты речевого поведения судьи в условиях судебного процесса получили освещение в ряде работ западных ученых [1-3]. Мы также в нескольких работах анализировали материал русской и английской судебной речи, исследуя такие аспекты судебной коммуникации, как контроль в зале суда, вежливость и невежливость, проявления судьей личностных качеств в условиях институционального общения [4-6]. Однако мы считаем, что судья проявляет себя как представитель судебной власти не только в зале суда. В ряде случаев русские и английские судьи выступают с публичными речами. Дискурс публичных выступлений судей имеет свои особенности, прагматические и лингвистические, и в силу неизученности заслуживает отдельного рассмотрения. В данной работе мы обратимся к проблеме интертекстуальности в публичных речах русских и английских судей. Интертекстуальные включения в публичных выступлениях судей имеют достаточно широкий жанрово-стилистический спектр - законодательные тексты, статистические данные, высказывания официальных лиц, масс-медийные тексты, художественная литература, Библия. Каждый тип
интертекста имеет свою специфику, как языковую, так и функциональную. В рамках данной статьи мы представим анализ одной разновидности интертекста - цитат из законодательных текстов и ссылок на них. Как нам представляется, именно этот вид интертекстуальных вкраплений в значительной степени отражает специфику профессиональной деятельности судей и способствует формированию гибридного типа дискурса, расположенного на границе между дискурсом публичным и юридическим. Мы считаем, что обращение к текстам законов позволяет судьям в рамках монологического высказывания построить диалог, во-первых, с авторами включенного дискурса, т. е. с законодателями, представителями иной ветви власти, и, во-вторых, с аудиторией, которая оказывается помещенной в общее когнитивное пространство. Выстраивая этот двунаправленный диалог, говорящий получает возможность более четко обозначить и защитить собственную позицию. В представленном далее анализе мы аргументируем и иллюстрируем данные положения, а также определим национально-культурную специфику интертекстуальности в жанре судейской
