CC BY
50
видуальность, неповторимость человеческой личности.
1. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. М., 1988.
2. Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модальность. Дейксис. М., 1992.
3. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М., 1991.
4. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.
5. Языковое общение: Единицы и регулятивы. Калинин, 1987.
6. Личностные аспекты речевого общения. Калинин, 1989.
7. Почепцов Г. Г. Слушатель и его роль в актах речевого общения // Языковое общение: Единицы и регулятивы. Калинин, 1987. С. 26-38.
8. Апресян Ю.Д. Личная сфера говорящего и наивная модель мира // Семиотические аспекты формализации интеллектуальной деятельности. "Кутаиси-85". М., 1985.
9. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. С. 292-300.
10. Buhler К. Sprachtheorie: Die Darstellungsfunktion der Spraclie. Jena, 1934.
11. Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. 1986. Вып. 28.
12. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., 1973. С. 263-278.
13. Helbig G., Buscha J. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch fur den Auslanderunterricht. Leipzig, 1974. S. 89.
14. Dieting K. Modalworter des Wissens und Glaubens - Versuch einer Klassifikation // DaF. 1985. Heft 4. S. 210-212.
15. Преображенский С.К. Конструкции "модальный глагол + инфинитив" - показатели модальности предложения в немецком языке // Иностранные языки. Уч. зап. Вып. LIV. Ярославль, 1965. С. 26, 31.
16. Атарова КН., Лесскис Г.А. Семантика и структура повествования от 3-го лица в художественной прозе // Изв. АН СССР. СЛЯ. Т. 39. 1980. № 1. С. 45.
17. Brinkmann Н. Die deutsche Spraclie. Gestalt und Leistung. Dusseldorf, 1981.
18. Gaca A. Die Satzmodifikatoren im Deutsclien und Polnischen // Studia germanica posnaniensia. 1980. № 9. S. 89.
19. Коліианский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980. С. 88.
К ВОПРОСУ О МАНИПУЛЯТИВНОМ ИСПОЛЬЗОВАНИИ В ПОВСЕДНЕВНОМ ОБЩЕНИИ КОСВЕННЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ
Л.А. Нефедова
Nefedova L.A. On the manipulative use of indirect utterances in everyday contacts. The author comes to the conclusion that many of the indirect speech acts, being utterances with the speaker’s disguised intentions and hints, are speech acts which regulate interpersonal relations and are used in speech with the purpose of manipulating the interlocutor.
Вопрос о манилулятивном использовании языковых единиц в повседневной межличностной коммуникации недостаточно освещен в современной лингвистической литературе. Внимание лингвистов долгое время было сосредоточено, прежде всего, на изучении языковых средств манипулирования сознанием адресата (реципиента) в средствах массовой информации. Однако очевидно, что стремление говорящего воздействовать на собеседника, формировать его мнение, управлять поведением в своих интересах присуще и сфере повседневного общения.
Как средство оказания влияния на мнение и поведение собеседника в повседневном обиходе используются единицы различных уровней языка: лексико-семанти-
ческого (уровень слова), синтаксического (уровень высказывания), а также уровня текста. Наибольший интерес для исследования представляет собой, на наш взгляд, манипулятивное использование в речи высказывания как основной коммуникативной единицы в процессе общения.
Анализ собранных нами примеров из произведений современной немецкой художественной литературы, иллюстрирующих манипулятивное использование высказываний в речи персонажей, показывает, что одним из самых распространенных типов манипулятивных высказываний являются косвенные высказывания.
Косвенными высказываниями принято считать речевые акты, "иллокутивная цель которых присутствует имплицитно и выво-
дится адресатом благодаря его коммуникативной компетенции" [1]. Коммуникативный смысл косвенного высказывания не выражен четко и ясно в его структуре, смысловое содержание косвенного высказывания противоречит его струкгурно-грам-матическому оформлению. Конфликт между структурой предложения и его действительной интенцией и создает косвенность высказывания, которая может быть использована говорящим в целях оказания влияния на мнение собеседника, управления его поведением в неявно выраженной, завуалированной форме. Говорящий производит тем самым впечатление собеседника, не навязывающего свое мнение партнерам по коммуникации, предоставляющего собеседникам свободу выбора действий, поступков.
Косвенные директивы
Одним из наиболее распространенных типов манипулятивных косвенных высказываний являются косвенные директивы -высказывания, побуждающие собеседника к совершению определенного действия, имеющие, однако, форму высказывания-требования информации (вопроса) или высказывания-сообщения некоторой информации собеседнику. Так, вместо высказывания с повелительным наклонением Hilf mi г! "Помоги мне!" предпочтение отдают высказываниям: Konntest du mir
nicht helfen? "Ты не мог бы помочь мне?" или Ich brauche deine Hilfe. Ich bin auf deine Hilfc angewiesen. "Я не могу обойтись без твоей помощи". Прямым побуждением к действию данные высказывания не являются, хотя в них эксплицировано действие, ожидаемое от собеседника.
Многие из вопросительных по форме высказываний, служащие побуждением собеседника к действию, стали конвенциональными формами для выражения просьбы, разрешения, приглашения и воспринимаются слушающими как таковые, например: Wollen Sie mir (nicht) einen Gefallen tun? "He окажете ли мне услугу?" Komi ten Sie mir Gcsellscliaft leisten? "He могли бы вы составить мне компанию?"
Новая коммуникативная функция таких высказываний сохраняется вне контекста и конкретной ситуации. В них происходит некоторая десемантизация употребляемых в них модальных глаголов, опустошение их собственного лексического значения, что и маркирует эти предложения как косвенные высказывания [2J.
Такие высказывания, хотя и являются не прямым, а косвенным побуждением собеседника к какому-либо действию, представляя собой вежливую форму обращения, вряд ли следует рассматривать как манипулятивные из-за их очевидно прозрачной формы.
Бесспорно, средством манипулирования собеседником служат вопросительные по форме предложения, реализующие побуждение собеседника к действию только в конкретных единичных ситуациях общения. Действие, к которому побуждается адресат, оказывается неназванным, имплицитным.
Говорящий с целью оказания манипу-лятивного воздействия на собеседника намеренно употребляет такие имплицитные вопросы в надежде быть правильно понятым собеседником. Таким образом, побуждение собеседника к какому-либо действию осуществляется в некатегоричной форме, в форме намека. Собеседник не чувствует принуждения к безоговорочному выполнению ожидаемого от него действия. Покажем это на ряде примеров.
В следующей ситуации Виола, героиня романа Э. Хеллер "Эег Мапп, der,s \vert посредством косвенного имплицитного вопроса намекает своему другу на то, что из финансовых соображений было бы лучше, если бы они поженились. Вопрос Виолы БоПеп \¥и‘ шс1и docll ЛеЬсг 81еиегп врагеп? "Может быть, мы могли бы сэкономить деньги на уплате налога?" [3] должен натолкнуть друга на эту мысль. Поэтому такой имплицитный вопрос является типичным примером манипуляции собеседником.
Следовательно, такие вопросы, являясь косвенными речевыми актами с максимальной степенью имплицитности, или скрытыми, имплицитными речевыми актами, выражают побуждение 15 очень мягкой, некатегоричной форме. Адресату делается лишь намек на то, что он мог бы выполнить какое-либо действие, подается идея и предоставляется возможность самостоятельного выбора, как поступить в конкретной ситуации. Адресат как бы самостоятельно принимает решение (в том случае, если достигнут перлокутивный эффект высказывания), создается иллюзия, что адресату самостоятельно приходит в голову мысль совершить то или иное действие. Если же высказывание не достигает цели, это не так сильно задевает говорящего. Поэтому имплицитный речевой акт можно
рассматривать как один из приемов мани-пулятивного воздействия на адресата.
Имплицитными речевыми актами могут быть высказывания-сообщения некоторой информации в функции побудительного высказывания. Говорящий отдает предпочтение такому имплицитному способу выражения побуждения в надежде на взаимопонимание. Такие высказывания являются также примером манипуляции собеседником. Например:
"Mutter: Also. Kinderchen, der Hund mu[3 nuiter, der war seit Mittag nicht draupcn" "Собаке пора гулять".
В этом примере мать обращается к детям с просьбой погулять с собакой. Фраза Der Hund niup runtcr является скрытым, завуалированным побуждением к действию Gelit mit dem Hund spazieren! (Погуляйте с собакой!)
Передача сообщения посредством "импликатур" (термин Г. Грайса) типична для ситуаций повседневного общения. В разговорной речи многое сообщается в форме подтекста, который предполагает доверительные, дружеские отношения между собеседниками. Языковые формы, для которых характерно расхождение между значением и смыслом, позволяют избежать нежелательной прагматическом однозначности и служат, таким образом, средством манипулирования собеседником.
Форма общения, опирающаяся на им-пликатуры, характеризует собеседников как тактичных, вежливых, предупредительных, а их отношения как отвечающие требованиям речевого этикета. Так, просьба, выраженная в форме вопроса, звучит более тактично, вежливо, чем в форме побудительного предложения. В такой форме выражено больше уважения, внимания к собеседнику, и у говорящего, таким образом, больше шансов, что его просьба будет выполнена.
Следовательно, общение такого типа можно условно обозначить как хонора-тивное, то есть связанное с выражением вежливости. (О двух основных типах межличностных отношений см. [4].) Приоритетной в таком общении является установка на адресата, его интересы, возможности, что, однако, позволяет в тонкой, рафинированной форме влиять на поведение адресата, управляя им, манипулируя им в интересах говорящего.
Риторические вопросы типа Warum liabe ich immer Pech? "Почему мне всегда не везет?" Was soli ich jetzt machen? "Что мне теперь делать?", будучи интровертивными
высказываниями, но произнесенные в присутствии собеседника, превращаются в скрытые экстравсртивные высказывания, которые могут преследовать цель выразить просьбу в завуалированной форме, избежать ее прямого выражения, как Hilf mir! Gib mir einen Rat (einen Tip)! "Помоги мне!", "Дай мне совет!".
Как косвенные речевые акты, косвенные директивы в определенных ситуациях могут функционировать оценочные речевые акты, к которым относят серлевские экспрессивы, а также индивидуальные оценки, цель которых "выразить эмоциональное состояние говорящего и / или произвести эмоциональное воздействие на слушателя, основанное на одобрении, порицании в широком смысле слова" [5].
Поскольку оценка выражает рекомендацию, предписание, осуществляет функцию воздействия на слушателя при помощи эмоций (Р. Хэар), является скрытым императивом (Р. Карнап), она может служить средством косвенного воздействия на собеседника с целью побудить его к конкретным действиям, отвечающим интересам говорящего, создавать у собеседника определенное отношение к тому или иному лицу, предмету, формировать мнение и ценностные установки собеседника.
Так, речевые акты одобрения в завуалированной форме мотивируют собеседника к совершению определенного действия и могут рассматриваться как косвенные директивы. Например: Das ist ein lehrreicher Film "Это поучительный фильм", по сути это рекомендация Sieh dir unbedingt diesen Film an! "Посмотри обязательно этот фильм!".
Следующий пример из художественного произведения иллюстрирует употребление речевого акта одобрения в функции косвенного акта побуждения:
"Spiiter sci cr nicht mchr da", - sagte er und hiingte sorgfaltig ein heruntergefailenes T-Shirt iiber die Stuhllehne. "It’s veiy nice" (Es ist sehr nett). Begehrlich strich er iiber den Stoff.
Jetzt kapierte Tinchen. Er wollte ein Abschiedsgcschcnk haben" [6].
Мальчик говорит о том, что футболка "очень симпатичная". Он хочет, чтобы ему подарили эту футболку, но не говорит об этом прямо, надеясь, что собеседник поймет его истинное намерение.
Таким образом, есть все основания рассматривать косвенные акты побуждения, косвенные директивы как манипулятивные речевые акты. Кроме того, манипуля-
тивными являются косвенные речевые акты, регулирующие межличностные отношения.
Косвенные речевые акты, регулирующие межличностные отношения
Благодаря тому, что косвенные речевые акты являются речевыми актами, вуалирующими истинное намерение говорящего, они могут служить говорящему средством регулирования межличностных отношений. Т.А. Шишкина отмечала: "Косвенные высказывания являются гибким тактическим приемом общения в речевой деятельности, с помощью которых можно регулировать характер отношений коммуникантов, создавать благоприятную атмосферу общения в определенной ситуации" [7].
Однако существуют речевые акты, у которых регулирование межличностных отношений является их основным назначением, их иллокутивной функцией. Это речевые акты, выражающие лесть, похвалу, порицание, упрек, укор, предупреждение, утешение. Данные речевые акты описаны в диссертации Р.В. Шиленко [8]. Именно эта группа речевых актов используется в большинстве случаев с целью манипуля-тивного воздействия на собеседника.
В первую очередь речь идет о речевых актах, выражающих негативное отношение говорящего к действиям, поступкам адресата, речевых актах, содержащих критику адресата, порицание, упрек.
Принято, что критика в адрес собеседника более эффективна, если она выражается в завуалированной форме или косвенно. "При этом в ряде случаев употребляются такие завуалированные выражения, которые позволяют создать впечатление, что пропонент совсем не хочет оказывать давление на мнение оппонента или делать выпады лично против него" [9|.
Говорящий в большинстве случаев руководствуется тем, что не принято говорить прямо то, что может обидеть собеседника, уязвить его самолюбие. Отстраненные высказывания являются в таком случае подходящей формой для того, чтобы тактично, намеком указать собеседнику на его ошибки, недостатки. Например:
"Gut, weiin du willst, ich liiitte es dir gern erspart. Urn dich zu schonen, maclie ich es kurz: Die Albeit enthalt gefahrliche Thesen ernes Hobby-Historikcrs, die zu beweisen er nicht fahig ist. Geniigt dir das?" [10]. "Работа содержит опасные тезисы истори-
ка-любителя, доказать которые он не в состоянии".
Профессор Менцель, высказывая свое мнение о научных изысканиях сельского учителя Петча, чтобы несколько смягчить свою критическую оценку его труда, выбирает отстраненную форму выражения. О работе Петча, с которым Менцель на ты, он говорит как о работе некоего третьего лица, что особенно подчеркивается анафорическим местоимением ег.
Высказывания, адресованные собеседнику, вуалируются также за высказываниями, для которых характерна высокая степень обобщенности и абстракции. Истинный прагматический смысл таких высказываний, представляющий собой подтекст, обращен к конкретному и единственному лицу. С помощью таких общих высказываний создаются семантически емкие высказывания, содержащие дополнительную информацию о собеседниках, их отношениях, психологическом состоянии. Например:
"Er sell tie vielerlei, was nicht zur Sachc gehoite, vor allem verbat er sicli ausdmcklich den riiden Ton und die fortgesetzten Diffamierungen seines Solines. "Meincs Sohnes", sagte er, um nieinaiidcii anreden zu miissen" [11].
"Wie Herr Herrfuith jetzt auf semen Stuhl sank, wie er sicli das Gesicht mit dem Taschentuch abtrockiiete und liilflos ein paar Worte iiber die seclische Roheit dcr jtingeren Generation hervorstic|3, da glaubte man ilim" [11, S. 46].
Г-н Герфурт упрекает своего сына в дерзости и душевной черствости, но не обращается к нему непосредственно. Выражаясь общо, абстрактно, г-н Герфурт говорит о сыне в третьем лице "мой сын" и "современная молодежь". В следующем примере используется также генерализованное высказывание:
"Meist wendete sie sich an Rita, die sie nicht offcn bekampfen durfte, die sie aber ihrer Natur nach weniger in Rulie lassen konnte.
"Friiher, - sagte sie seufzend, - bereiteten junge Madchen sich in einem Intemat auf die Heirat vor. Heute steckt man sic in cine Fabrik unter lauter fremde Manner..." [11, S. 39].
Недовольство тем, что невестка работает на заводе, г-жа Герфурт выражает общей фразой. Она не говорит об этом прямо, так как "открыто нападать не дозволено".
Обобщенные, генерализованные высказывания распространены в повседневной коммуникации, так как не принято говорить собеседнику прямо о том, что может обидеть его, оскорбить. Говорят Die Manner sind alle Egoisten [12]. "Все мужчины эгоисты", имея в виду Du bist ein Egoist "Ты эгоист". (Ср. примеры "универсальных высказываний" Т.М. Николаевой "Все мужчины подлецы" и другие [13].
Обобщенные высказывания, выражающие порицание, упрек, могут быть неопределенно-личными предложениями с man: Wenn man (den) Schnupfen hat, sollte man niemanden besuchen "С насморком в гости не ходят!"; So etwas tut man (eben) nicht "Так не поступают!"
В таких генерализованных высказываниях используется метод аллюзии, намека, так как они не называют кого-либо или что-либо прямо, не обращены непосредственно к собеседнику. Расшифровать такое сообщение - задача собеседника. Из намека, учитывая контекст и речевую ситуацию, собеседник заключает, что сообщение адресовано ему. Аллюзии предоставляют, таким образом, возможность создания намеренной расплывчатости, абстрактности высказывания. В каждой конкретной ситуации это обусловлено особыми намерениями говорящего, типом отношений между собеседниками.
В полемике аллюзия позволяет в тонкой форме нанести укол противнику:
"...Ubrigens: Sie sollten es doch am bestcn wissen: Die Revolution fript ihre eigcncn Kinder. Und wenn sie sie nicht fript, steckt sie sic in... na, sage» win in ein Studentendekanat".
"Gelungen. Da schweigst du, mein Lieber. Mit dciner Parteistrafe aus der FDJ-Bczirksleitung herausgeflogen, bei uns gelandet, und nun, uni dich wieder lieb Kind zu machen, uns aufs Krcuz legen wollen...
Rudi war feuenot geworden. Das wu|3te also jeder. Wie sollte jiian da arbeiten?" [11, S. 134).
Намек на самого собеседника завуалирован в общей фразе. Под выражением "собственные дети революции" говорящий подразумевает Руди, используя тем самым метафору, что придаст высказыванию особую язвительность.
В другом примере иносказательно говорящий дает совет собеседнику не печатать статью в журнале, не выносить научный спор на суд общественности. При этом говорящий как бы остается в стороне, дистанцируется от данного совета, непосредственно ни к кому не обращаясь:
"Familienstreit, - fliisterte Frau Eggenfels, -tragt man doch in der Stube aus und geht damit nicht auf die Stra|3e".
"Die Zeitschriften meinen Sie? Die drucken es ja nicht" [10, S. 145-146].
В эвфемистической функции (функции вуалирования того, о чем не принято говорить прямо) могут выступать и целые высказывания. Так, высказывание Mit Feuer zu spielen, ist gefahrlich "Игры с огнем опасны" содержит предостережение об опасности игры с огнем. В следующей сцене из вестерна таким общим высказыванием говорящий сообщает собеседнику, что подозревает его в поджоге фермы. Но это подозрение выражается имплицитно. Прагматический смысл такого высказывания расшифровывается с учетом контекста и речевой ситуации. Поскольку смысл высказывания выражен не прямо, а завуалированно, собеседник предполагает, что говорящий имел в виду, произнося эту фразу. Для говорящего же такая форма выражения позволяет избежать категоричности, не обидеть вспыльчивого собеседника, так как такое высказывание безлично. С другой стороны, слишком общее высказывание дает возможность говорящему заявить, что собеседник не так понял его.
"Mit Feuer zu spielen, ist gefahrlich, Emmons", - sagte er.
"Wenn du damit sagen willst, da|3 ich die Schaffarm angeziindet habe, dann tauschst du dich", - sagte Alex" [14].
Следовательно, это случай косвенной референции, или, согласно Н.Д. Арутюновой, вуалирования референции [15]. Высказывания в эвфемистической функции являются также косвенными высказываниями.
Часто происходит замена единственного числа на множественное (употребляется синекдоха). Вместо Der Mensch geht uns auf die Nerven "Он действует нам на нервы" говорят Die Menschcn konnen einem auf die Nerven gchen "Есть люди, которые действуют на нервы". Так, негативное отношение к чему-либо или кому-либо, включая собеседника, вуалируется, смягчается. Используются эвфемистические замены.
Нередко перформативные высказывания Gratuliere! Na, ich danke! "Поздравляю!", "Благодарю!", произнесенные с соответствующей интонацией, реализуют в определенных ситуациях не прямую иллокутивную функцию поздравления / благодарности, а, будучи косвенными высказыва-
ниями, выражают упрек, порицание. Такие косвенные высказывания являются иронией.
Шутка и ирония служат средствами смягчения порицания, упрека, так как отрицательная оценка маскируется за внешне привлекательной, благозвучной формой высказывания. Например: Du bist mil' eincr! Du bist mir (aucli) der Rechte / der Richtige! "Ты тоже хорош! " Du bist mir ein schoner Maler! "Тоже мне художник!".
Критику собеседника может выражать также в завуалированной форме вопрос. В следующем примере сын рассказывает отцу о том, что учительница математики в школе, решая задачу на доске, сделала ошибку, и он указал ей на эту ошибку. Отец не критикует поступок сына прямо, а скрыто намекает ему на то, что так поступать недипломатично. Например:
"Ich liab’ ihr (der Lehrerin) nachgewiesen, da(3 ilire Rcclinung auf der Tafel falsch war."
"Hm... ist das schr diplomatisch?" Robert war gewohnt, seine Kritik an den Kindern uberaus vorsichtig zu formulieren und sie in Fragen oder Aiideutungen zu verstecken" [16].
Форма вопросительного предложения может быть использована в функции утверждения, а это означает, что такие речевые акты являются только по форме интеррогативами, а значит косвенными речевыми актами, например: Bist du
verriickt? Bist du bekloppt? "Ты с ума сошел?", "Ты спятил?"
Выражение недовольства собеседником, критические замечания в форме вопроса не так обидны для собеседника, как соответствующие им прямые утверждения. Поэтому их можно рассматривать как средство смягчения негативной оценки, снижения категоричности. (О возможности снятия категоричности такими вопросами см. [17].)
Вопросы этого типа по существу являются риторическими вопросами, так как цель таких косвенных вопросов в смягченной форме выразить негативное отношение к собеседнику. Говорящий не ожидает ответа на такие вопросы. Это средства манипулирования собеседником.
Манипулятивными могут быть высказывания, формально не адресованные непосредственно собеседнику, но имеющие целью воздействовать на него. Высказывания без конкретного адресата, как отмечала Н.Д. Арутюнова, превращают "вопрос в риторический всплеск, восклицание или проблему, а императив - в заповедь, этическую рекомендацию или сентенцию неопределенного назначения" [18].
Примерами сентенций неопределенного назначения, этических рекомендаций являются пословицы, такие, например, как русские пословицы "Тише едешь, дальше будешь", "Без труда не выловишь рыбку из пруда" и другие. Не адресованные конкретному собеседнику, такие высказывания имеют целью апеллировать к его мнению в завуалированной форме. Поэтому высказывания, адресованные собеседнику, приобретают нередко форму иносказательно-обобщенных высказываний. Так, употребляются в немецком языке многие пословицы, например: Stille Wasser sind tief "В тихом омуте черти водятся". Говорящий в иносказательной форме предупреждает собеседника: "Будьте осторожны с этим человеком! Первое впечатление обманчиво!"
В речевых актах утешения пословица позволяет в смягченной форме выразить сочувствие собеседнику, при этом не обидев его и не задев его самолюбие, например: Kommt Zeit, kommt Rat! "Утро вечера мудренее".
Пословицы распространены во многих ситуациях повседневного обихода. Так, когда разбивается посуда, говорят Scherben bringen Gliick "К счастью!".
Риторическими могут быть в определенных ситуациях обычные вопросы, обращенные к собеседнику. Но как в случае описанных выше типов вопросов, такие вопросы являются вопросами лишь по форме, а на самом деле выполняют иную прагматическую функцию. Предпочтение утвердительной форме высказывания формы вопроса обусловлено прагматическими целями говорящего. Задавая формальный вопрос, говорящий якобы советуется с собеседником, спрашивает его мнение о каком-то факте, событии, причем в действительности мнение собеседника говорящего не интересует. Такой формальный вопрос - псевдовопрос, выступающий средством регулирования взаимоотношений. С помощью такого вопроса говорящий выражает уважение к собеседнику, демонстрирует такт, вежливость.
В качестве примера может служить ситуация из романа Г. де Бройна "Markische Forschungen". Слыша вопрос мужа "Was haltst du davon, nacli Berlin zu ziehcn?" "Как ты относишься к тому, чтобы переехать в Берлин?", фрау Петч понимает, что этот вопрос риторический (Ег wollte nicht mal eine Antwort "Ответ не интересовал его"), что муж уже самостоятельно принял решение и высказывание на самом деле означа-
ет: Wir ziehen nach Berlin! [10, S. 47, 50] "Мы переезжаем в Берлин". Следовательно, вопрос о том, как фрау Петч относится к тому, чтобы переехать в Берлин, является лишь формально вопросом, так как сообщение о том, что они переезжают в Берлин, вызвало бы несомненно протест фрау Петч. Вопрос же показывает, что мужу якобы важно знать мнение жены о переезде.
Стереотипные фразы повседневной коммуникации могут наполняться в конкретной ситуации иным смыслом, служить завуалированным намеком. Так, когда не хотят быть навязчивыми, избегают прямые вопросы. В следующем примере вопрос Wie gelit es Ihrer Frau? "Как поживает ваша жена?" маскирует прямой вопрос Stimmt es, dap ihre Frau wieder ein Kind bekommt? "Правда, что ваша жена снова ждет ребенка?"
"Und Ihrer Frau, - fragte sie vorsichtig, -wie geht es Ihrer Frau?”
Icli knopfte mcincn Mantel zu, blickte sie an und sagte: "Sagen Sic mir alles. Was spricht man tiber meine Frau?"
"Man sagt, dap sie wieder ein Kind bekommt" [19].
Таким образом, как следует из вышеизложенного, многие косвенные речевые акты, будучи высказываниями с завуалированным намерением говорящего, высказываниями-намеками, являются речевыми актами, регулирующими межличностные отношения, и используются в речи с целью манипулирования собеседником.
1. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990. С. 413.
2. Милосердова Е.В. Семантика и прагматика модальности: (На материале простого пред-
ложения современного немецкого языка). Воронеж, 1991. 196 с.
3. Heller Е. Der Mann, der’s wert ist. Munchen, 1993. S. 197.
4. Девкин В.Д. Хоноратив и гумилиатив // Прагматика слова. М., 1985. С. 13-27.
5. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985. С. 163.
6. Sanders Е. HQhnerbus und Stoppclhopser. Munchen, 1995. S. 341.
7. Шишкина Т.А. Косвенное высказывание в сверхфразовом диалогическом единстве: Ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1984. С. 20.
8. Шиленко Р.В. Семантика и прагматика высказываний, регулирующих межличностные отношения: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 1987. 16 с.
9. Еемерен Ф.Х. ван, Гроотендорст Р. Аргументация, коммуникация и оттгибки / Пер. с англ. С.-Пб., 1992. С. 197.
10. Bruyn G. de. Markische Forschungen. Halle-Lcipzig, 1978. S. 134.
11. Wolf Ch. Der geteilte Himmel. Leipzig, 1966.
S. 45.
12. Heller E. Bcim nachsten Maim wird alles anders. Frankfurt am Main, 1987. S. 137.
13. Николаева T.M. Лингвистическая демагогия // Прагматика и проблемы интснсио-пальности. М., 1988. С. 156.
14. Farrell С. Lynclit Briscoe. Berlin, 1985. S. 120.
15. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // НЗЛ. Логика и лингвистика (Проблемы референции). Вып. 13. М., 1982. С. 15.
16. Pillau Н. Familienbande. Koln, 1986. S. 206.
17. Девкин В Д. Диалог. Немецкая разговорная речь в сопоставлении с русской. М., 1981. 160 с.
18. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 40. 1981. № 4. С. 360-361.
19. Boll Н. Und sagte kcin einziges Wort. Koln-Berlin, 1996. S. 183.
