CC BY
76
classification and contents of background knowledge, vari- Key words: background knowledge; cross-cultural
ous interpretations of this term in linguistics. communication; unified data bases; fund of knowledge;
extra-linguistic knowledge; culturological element.
УДК 43
ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СИНКРЕТИЧНЫХ РЕЧЕВЫХ АКТОВ (НА ПРИМЕРЕ СРЕДСТВ ВЫРАЖЕНИЯ ОДОБРЕНИЯ / НЕОДОБРЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ)
© Т.В. Кабанкова
В статье рассматривается понятие синкретизма на уровне функционирования предложения в речи. Исследуются языковые структуры и средства, наиболее часто реализующие синкретичное выражение одобрения / неодобрения в современном немецком языке и прагматический потенциал данных языковых единиц.
Ключевые слова: речевой акт; синкретизм; оценка; имплицитность.
Одной из основных теоретических проблем лингвистической прагматики является исследование определенных типов речевых актов в совокупности с лингвистическими и экстралингвистическими компонентами их реализации.
Известно, что важной составляющей человеческого общения является оценка, с помощью которой индивид познает окружающий мир. В основе общения лежат сложные процессы, которые необходимо рассматривать в антропологическом аспекте. Согласно концепции вежливости Дж. Лича, для предупреждения возможных конфликтных ситуаций говорящий должен уменьшать порицание других, увеличивать одобрение других и меньше хвалить, больше порицать себя. Различные виды выражения положительной оценки личности, деятельности и рационально-эмоциональной сферы партнера по общению объединяются понятиями «комплимент», «похвала», средства их реализации довольно подробно описаны [1].
Концепцию Дж. Лича можно рассматривать как логичное продолжение теории речевых актов, представленной в работах Дж. Остина, Дж. Серля и др. [2, 3]. Основным упреком, высказываемым в адрес классической теории речевых актов (РА) является, как известно, тот факт, что в ней вид речевого акта определяется, исходя из типа глагольного показателя в списке перформативных предикатов. При этом из поля зрения выпадает контекст, что может привести к неправиль-
ной оценке иллокутивной силы высказывания. Не умаляя заслуг данных авторов, которые разработали важные теоретические вопросы определения понятия «речевой акт», классификации его типов, считаем необходимым подчеркнуть, что для современного этапа развития лингвистики актуальными являются исследования соотношения языковых форм и категорий с прагматическими факторами их реализации в речи, на что указывают А. Вежбицкая; В.В. Богданов; Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев; Wunderlich и др. [4-7]. Именно это взаимодействие выявляет те сложные процессы, которые лежат в основе любого человеческого общения и определяют его непредсказуемость и уникальность.
Постклассические исследования речевых актов отчетливо показали, что выделенные Дж. Остином и Дж. Серлем речевые акты в чистом виде практически не встречаются. Гораздо чаще конкретное высказывание как речевой акт оказывается осложнено дополнительными оттенками, всегда имеющими прагматическую природу и отражающими сложные межличностные отношения коммуникантов. Считаем возможным обозначить такие речевые акты как синкретичные, исходя из значения термина «синкретизм» как совмещение (синтез) дифференциальных структурных и семантических признаков единиц языка, противопоставленных друг
другу [8].
Одним из ключевых понятий для нашего исследования является понятие синкретично-
го речевого акта. Как известно, явление синкретизма свойственно различным языковым уровням. Чаще всего речь идет о синкретичных явлениях морфологического уровня (см. работы Н.А. Кудриной и др.) [9]. Вместе с тем синкретичностью обладают и единицы синтаксического уровня, каким является предложение как его основная единица. Мы рассматриваем синкретизм на уровне функционирования предложения в речи, т. е. на уровне конкретного высказывания, включенного в определенный, всегда конкретный дискурс.
В современной лингвистике в отношении рассматриваемых РА используются различные термины: косвенный РА (Р. Конрад) [10], слитный РА (Т.Е. Доброва) [11], имплицитное высказывание (Е.В. Милосердова) [12, 13] и т. д., которые, однако, трактуются неоднозначно. Именно это обстоятельство побудило нас остановиться на термине «синкретичный РА». Именно для такого РА в полной мере справедливо утверждение, что его значение не сводится к значению входящей в него пропозиции [14, 15].
Одной из основных особенностей синкретичных речевых актов является то, что в них налицо рассогласование между значением и смыслом высказывания, между выраженным и подразумеваемым содержанием, между собственным и контекстуально (или ситуативно) обусловленным значением. При этом рассогласование может варьироваться в определенных пределах: побуждение может быть выражено в виде просьбы, совета, вопроса или констатации, но маловероятно в виде комплимента, укор или неодобрение могут быть выражены в виде обыденного вопроса.
Очевидно, что экстралингвистические факторы непосредственным образом связаны с тем направлением современного лингвистического исследования, которое получило название антропоцентрического. Данное направление отличает особый интерес к исследованию закономерностей употребления языковых единиц, которые произносятся в определенной ситуации, строятся на основе правил, постулатов и стратегий общения, направлены на достижение цели говорящего, при этом ориентированны на конкретного собеседника и учитывают взаимоотношения коммуникантов.
Обозначенные экстралингвистические факторы носят ярко выраженный субъективный характер и строятся на оценке говорящим как своего собеседника, так и всей ситуации в целом. Как следует из вышеизложенного, оценка непосредственным образом связана с выражением одобрения / неодобрения. Тот факт, что оценка является антропо-центричной категорией, четко сформулирован Е. М. Вольф: «Оценка как семантическое понятие подразумевает ценностный аспект значения языковых выражений, который может интерпретироваться как «А (субъект оценки) считает, что Б (объект оценки) хороший / плохой» [16]. Аналогичное отмечает и А.А. Шмелева: «Когда речь идет об оценке. на первый план выступает человеческий фактор» [17]. Именно при помощи оценок, как отмечает И.И. Кремих, познается окружающий нас мир [18]. Часто оценочные суждения могут не совпадать. Это происходит из-за преломления представления о «картине мира» разных субъектов. Конфликт оценочных суждений связан с аксиологическими стереотипами восприятия.
В то же время большинство лингвистов (Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф и др.) признает неразрывную связь оценки с прагматической функцией языка, в данном случае с выражением положительного или отрицательного отношения говорящего к предметам высказывания [14, 16]. Для настоящего исследования особенно важно, что, выполняя эту функцию, язык используется как инструмент воздействия на собеседника, способствует регулированию межличностных отношений.
Известно, что человек, как правило, говорит не ради самого процесса говорения, а совершает одновременно некоторое действие, имеющее определенную внеязыковую цель: он спрашивает или отвечает, информирует, критикует, хвалит кого-либо и т. п. Иллокутивный акт как центральное звено в теории речевых актов соотносится с коммуникативным намерением, интенцией говорящего, совмещая целеполагание с выражением пропозиционального содержания высказывания. Анализ языкового материала показал, что исследуемые нами синкретичные акты выражения одобрения / неодобрения как частный случай выражения оценки имеют глубокую прагматическую основу прежде всего потому, что в них говорящий вынужден в
своем сознании соотнести оцениваемое действие или сказанное собеседником слово с определенной ценностной шкалой.
Давая такую оценку, говорящий непременно должен учитывать ту форму, в которой будет произнесено данное конкретное высказывание, адресованное конкретному собеседнику. Тем самым мы сталкиваемся с одной из важных проблем современной прагмалингвистики - с проблемой оптимального выбора языковых средств для достижения эффективной коммуникации при межличностном общении. Е.В. Милосердова пишет: «Прагматика, изучающая отношение между языковым знаком и человеком, который этим знаком пользуется, всегда есть, прежде всего, выбор, предпочтение той или иной языковой формы другим, обладающим близким или сходным значением, выбор, обусловленный ситуативными или индивидуальными причинами» [13, с. 17].
Анализ эмпирического материала показал, что в современном немецком языке, высказывая одобрение или неодобрение, коммуниканты часто прибегают к непрямому выражению своего положительного или негативного отношения к словам, поступкам или действиям окружающих. При этом бросается в глаза, что синкретичное выражение одобрения встречается гораздо реже, нежели непрямое неодобрение. Это связано, очевидно, в первую очередь с тем, что в современном цивилизованном обществе не принято прямо выражать негативную оценку, все чаще она вуалируется за скрытым высказыванием.
Конкретно реализуемое в ситуации прагматическое значение будет зависеть от целого ряда экстралингвистических факторов, которые могут найти или не найти языковое выражение, т. е. могут быть выражены эксплицитно или имплицитно. Имплицит-ность как широкая прагмалингвистическая категория лежит в основе функционирования синкретичных РА, которые содержат «лингвистически не выраженные или опосредованно выраженные в поверхностной структуре смысловые элементы, которые обнаруживаются в семантической структуре предложения» [19]. Рассмотрим языковые структуры, которые наиболее часто реализуют синкретичное выражение одобрения / неодобрения в современном немецком языке, и определим те экстралингвистические факто-
ры, которые влияют на языковое воплощение синкретичного высказывания.
Анализ языковых структур и экстралин-гвистических факторов начнем с синкретичного выражения одобрения, несмотря на то, что в количественном отношении оно уступает неодобрению. Наиболее часто используемой конструкцией при выражении синкретичного одобрения является повествовательное предложение, конкретное содержание которого на первый взгляд мало связано непосредственно с предметом разговора, а является лишь отсылкой к пресуппозиции, известной обоим коммуникантам. Так, в первом примере женщина выражает свое положительное отношение к переменам в поведении ребенка:
1) Die Frau setzte die gelbe Tasche ab, und sie sagte plotzlich: Mein Junge, nicht, dass ich dir uberreden will, aber du hast weder Vater noch Mutter, und an deiner Stelle wurde ich gar nicht uberlegen und... ”
„Auch das Gutshaus wollte er mir verer-ben“, sagte Heinrich. „Er wollte mir alles verer-ben, was er noch besap.“
Die Frau trat heran und streichelte das Pferd. „Vielleicht sollten wir alles vergessen, was einmal gewesen ist“, sagte sie. ,Ja, wir wollen alles vergessen .“ [20].
В недавнем прошлом поступки и слова мальчика вызывали у окружающих явное неодобрение, что сказалось на отношении к нему людей. Высказывание: „Vielleicht sollten wir alles vergessen, was einmal gewesen ist. Ja, wir wollen alles vergessen... “ - относится не к настоящему предмету разговора, а к изменениям в отношении поведении ребенка. При этом женщина выражает свое одобрение в имплицитной форме, стараясь лишний раз не напоминать о предыдущих проступках мальчика, но четко давая понять, что именно она имеет в виду.
В следующем примере синкретичное выражение одобрения служит для усиления степени положительной оценки, что обусловлено близкими доверительными отношениями собеседников.
2) “Weifit du, ein komisches Gefuhl ist es doch mit dem Ring, ich fuhl ihn immerzu und muss ihn ewig ansehen.”
“Bist ihn eben noch nicht gewohnt. Alle Eheleute spuren ihn uberhaupt nicht. Verlieren ihn, merken es gar nicht.”
“Das sollte mir passieren”, sagt Lammchen entrustend. “Ich werd ihn merken, immer und immer.”
“Ich auch”, erklart Pinneberg. “Wo er mich an dich erinnert ’ [21].
Высказывание: “Weifit du, ein komisches Gefuhl ist es doch mit dem Ring, ich fuhl ihn immerzu und muss ihn ewig ansehen”, - не является простой констатацией факта, а служит средством положительной оценки отношений между собеседниками, что подкрепляется фразой: “Ich werd ihn merken, immer und immer”. Истинный прагматический смысл высказывания не остается незамеченным, более того, происходит усиление степени положительной оценки, и адресант, принимая данную форму выражения, отвечает взаимностью: “Ich auch. Wo er mich an dich erinnert”.
Непрямое выражение одобрения поступков может служить своеобразным средством воспитания ребенка. Проследим это на следующем примере:
3) Aber er schwieg plotzlich. „Herr Koma-rek“, sagte er, „ich habe ein Brot gestohlen.“
Er horte, wie der alte Mann atmete. Und die Unken horte er, wie sie drauPen riefen.
„Ich habe ein Brot gestohlen, Herr Koma-rek.“
Der Mann rausperte sich. „Wir wollen nun schlafen, Heinrich“ [20, S. 192].
Ребенок признается в краже пожилому мужчине, заменяющему ему отца. Мальчик не подозревает, что старик давно уже догадался о случившемся и просто ждал момента, когда ребенок сам признается в своем проступке, и когда это происходит, единственное, что он говорит: „ Wir wollen nun schlafen, Heinrich“. Мужчина не выражает прямо своего одобрения того, что ребенок сам признается в краже, он дает ему возможность самостоятельно оценить ситуацию и сделать выводы.
Перейдем к анализу синкретичного выражения неодобрения. В отличие от языковых форм имплицитного одобрения наиболее часто встречающейся структурой выражения неодобрения является вопросительное предложение. Вопрос может в завуалированной форме выражать критику собеседника, как в следующем примере:
4) „An welchen Frontabschnitten haben Sie denn uberhaupt gekampft?“ fragte Frau Sago-reit.
„An der Weichsel“, sagte der Fremde.
„So, an der Weichsel. Und das Lazarett?“
Der Fremde redete ein paar ubersturzte Sat-ze, und es kam mehrmals das Wort „Feldlaza-rett“ in ihnen vor.
„Und als man Ihnen das Bein abgenommen hatte, da hat man Sie entlassen?“
„ Was soll das“, mischte sich Komarek ein, „soll er mit einem Bein noch in den Krieg?“ [20,
S. 41].
Госпожа Загорейт подозревает молодого человека в обмане и своими расспросами пытается вывести его на чистую воду. Такое поведение вызывает неодобрение пожилого мужчины. Он прекрасно понимает, что разоблачение «лжеинвалида» приведет к расстрелу молодого человека и пытается этому препятствовать. Своим высказыванием: „Was soll das, soll er mit einem Bein noch in den Krieg?“ - мужчина вмешивается в разговор, показывает свое негативное отношение к происходящему. Вопрос „Soll er mit einem Bein noch in den Krieg?“ - можно рассматривать как риторический вопрос, говорящий не ожидает ответа на него, а ждет от собеседника иной реакции, а именно, изменения поведения в данной ситуации.
Однако вопрос может служить не только для усиления негативной оценки, но и средством сглаживания, урегулирования межличностных отношений:
5) Die Frauenbeauftragte betrachtete angee-kelt die leeren viereckigen Plastikbehalter von Kartoffel- und Krabbensalat, die auf dem Tisch vor Matte herumlagen, und schaute dann zu Schmale hinuber, der noch immer am Fenster stand.
„Konnen Sie nicht mal luften hier?“
Gehorsam kippte Schmale das Fenster einen Spalt weit auf und lieP einen Schwall frischer Luft herein [22].
Госпожа Вагнер не может прямо выразить свое неодобрение коллегам по поводу беспорядка на их общем рабочем месте после обеда. Специально выбирая исключительно вежливую форму обращения “Konnen Sie nicht mal luften hier?” - она, с одной стороны, достаточно четко выражает свое недовольство, но, с другой стороны, непрямое неодобре-
ние позволяет в некоторой степени сгладить ситуацию, избежать прямого конфликта.
Аналогично могут функционировать и повествовательные предложения, содержащие обобщения. Истинный смысл таких высказываний направлен к конкретному единственному лицу. В некоторых случаях это приводит к усилению негативной реакции. Расшифровать такое сообщение - задача собеседника, который в сложившейся ситуации, исходя из контекста, должен правильно истолковать адресованное ему сообщение:
6) “Ja, aber Frau Kollegin”, mischte sich Matte wieder ein...
„Ich bin nicht Ihre Frau Kollegin!“
„Horen Sie, Frau Wagner, Sie sind die Frauenbeauftragte und ich bin der Leiter des Rechtsreferats. Der grope Hauptling will, dap wir am gleichen Strang ziehen. Wenn Sie mich angiften, ist das vielleicht Ihr Privatvergnugen, aber Ihrer Sache tun Sie damit keinen Gefallen. Ich tue das nicht gem, aber ich sage jedem, be-vor er sich mit mir anlegt, daft er jetzt noch Zeit hat, es bleiben zu lassen. Wenn er das ignoriert, wird er sich spMer nicht mehr wiedererkennen. Und ich sage das auch nur einmal.“
<.> Als Matte geendet hatte, herrschte tie-fe Stille [22, S. 94].
Высокий социальный статус коммуникантов, присутствие третьих лиц при этом неприятном разговоре побуждают профессора Матте выразить свое недовольство коллеге высказыванием в форме, содержащей обобщение ich sage jedem, bevor er sich mit mir anlegt, dap er jetzt noch Zeit hat, es bleiben zu lassen. Wenn er das ignoriert, wird er sich spMer nicht mehr wiedererkennen. Und ich sage das auch nur einmal, что приводит к усилению прагматического эффекта неодобрения и нагнетанию обстановки. Исходя из контекста, госпожа Вагнер верно расшифровывает имплицитное высказывание коллеги и понимает, что оно обращено непосредственно к ней.
Однако в нашем материале присутствуют примеры, когда адресат воспринимает слова адресанта буквально, что ведет к тому, что истинный смысл синкретичного выражения неодобрения остается нераспознанным:
7) „Wir wissen, wer es gewesen ist“, sagt die eine Zwillingsschwester.
Daraufhin blicken viele den Jungen an, aber der Junge merkt dies nicht, denn er betrachtet
immerzu Frau Sagoreit, wie sie sorgfaltig das Gepack auf ihren Wagen schnurt.
Die Alte mit den dunnen Beinen sagt: Jaja, wir haben eine Ratte.“
Und der Junge dachte: Eine Ratte? Was meint sie mit der Ratte? Er sah sie an, und nun wurde er gewahr, wie die Auglein giftig nach ihm funkelten. Was meint sie mit der Ratte? dachte er [2Q, S. 48].
Подозревая ребенка в предательстве, окружающие высказывают свое неодобрение, при этом не называют имени подозреваемого, а выбирают имплицитную форму (Wir wissen, wer es gewesen ist и Jaja, wir haben eine Ratte). В сложившейся ситуации никто не хочет обвинять человека прямо и брать на себя ответственность за обвинения. В случае резкой ответной реакции они вправе сказать, что никакого второго плана в высказывании не было. Известно, что одним из значений слова Ratte в немецком языке является ‘widerlicher Mensch’ [2З], часто употребляющееся как ругательство в значении ‘предатель’ и ‘Die Feigen, die falschen Freunde, die Unzuverlassigen ziehen sich bei einem drohenden Ungluck von einem Unternehmen, einem Menschen zuruck’ [24]. Мальчику незнакомо такое значение слова «крыса» (предатель), и он воспринимает слова окружающих буквально. Таким образом, тот, которому и было непосредственно обращено высказывание, не смог правильно истолковать его смысл, что привело, в определенной степени, к коммуникативной неудаче.
Синкретизм свойственен и большинству риторических вопросов типа “Was soll ich jetzt tun? Was soll das alles?” Сказанные в присутствии собеседника, они, как правило, предполагают выражение чувств и отношения говорящего к происходящему:
S) Er hatte Mitleid mit dem Fremden, aber er sagte ihm, dap er den Treck sofort verlassen mochte. „Wenn du bleibst, wird es schlecht aus-gehen, vielleicht heute, vielleicht morgen.“
Der Fremde strich sich durch das rote Haar und sah ihn flehend an. „Was soll ich machen, Herr Komarek, was soll ich denn nur machen?“ [2Q, S. ЗЗ].
Как показал анализ, присутствие третьего лица является важным фактором, способствующим синкретичному выражения неодобрения в процессе коммуникации. Это
позволяет адресату, с одной стороны, выразить свое отношение определенному лицу, а с другой стороны, сделать это так, что остальные члены коммуникации могут не догадаться об истинном намерении говорящего. Дж. Серль отмечал, что одной из основных является проблема определения значения высказывания применительно к данной, конкретной речевой ситуации. Иногда адресат произносит предложение, имея в виду не только непосредственно то, что он говорит, но одновременно и другую иллокуцию с другим пропозициональным содержанием [25], например:
9) - „Patricko, war er ein Spanier?“
- „Er hieP Patrick O'Connel. Nein, er war ein Ire.“
- „Dann kam er aus Dublin?“
- „Er kam aus einem Dorf.“
- „Als ihn die Kugel traf, hat er noch ge-sprochen, oder war er auf der Stelle tot?“
- „Er war gleich tot“, sagt der Spanier.
- ,/ch denke, wir wollen jetzt die SMdtena-men lernen“, sagt Komarek, und er ist wutend auf den Spanier [2Q, S. 304].
Пожилой человек недоволен темой разговора ребенка и иностранца, но высказать прямо свое неодобрение он не может. Мужчина предполагает, что это отразится на его отношениях с мальчиком, который очень привязался к чужеземцу. В данном примере высказывание старика (Ich denke, wir wollen jetzt die SMdtenamen lernen) имеет двойную иллокутивную силу: непосредственно предложение заниматься уроками и выражение неодобрения, намек иностранцу, что он должен прекратить этот разговор. Говорящий с целью оказания манипулятивного воздействия на собеседника намеренно употребляет такие имплицитные вопросы в надежде быть правильно понятым собеседником. Таким образом, побуждение к какому-либо действию осуществляется не в категоричной форме, а в форме намека.
Особый интерес представляют собой примеры, в которых неодобрение выражается именами собственными:
1Q) “Nur noch ein Rest vom Zuckerkuchen.” Lena taumelte.
“Was Zuckerkuchen?”
“Weg.”
“Die Katze! ”
“Mit einem Messer?”
“Nun denkst du, ich?”
“Gustav!”
“Nie und nimmer” [26].
В данном контексте, когда муж съел пирог, приготовленный для крестин ребенка, обращение к нему по имени приобретает ярко выраженную экспрессивную окраску, выражающую явное неодобрение. Причем неодобрение не только самого поступка, но и последующего поведения мужчины, когда он пытается переложить свою вину на другого и даже изобразить возмущение тем, что подозревают его.
Проанализированный фактический материал показывает, что именно синкретичные речевые акты позволяют коммуниканту проводить собственную речевую стратегию, не раскрывая своих намерений, а только намекая на них. От правильно выбранной и реализованной стратегии зависит осуществление коммуникативного намерения говорящего, полнота восприятия высказывания адресатом, т. е. успех коммуникации.
Исследование синкретичных речевых актов, таким образом, подводит к учету той важной роли, которую играет фактор коммуниканта. При этом одним из экстралингвис-тических аспектов, необходимых для исследования функционирования синкретичных речевых актов одобрения-неодобрения и воздействия на тех, кому они адресованы, выступают не только непосредственные участники общения (говорящий и слушающий), но и т. н. «третьи лица», присутствующие при разговоре.
Семантическая амбивалентность, прагматическая неопределенность таких высказываний позволяет варьировать их смысловое наполнение в каждой конкретной ситуации в соответствии с особыми, всегда конкретными намерениями говорящего, определяемыми типом отношений между собеседниками на данный момент. Планируя и произнося свое высказывание, говорящий учитывает возможности и способности понимания слушающего в данной ситуации и соответственно оформляет свое высказывание. Слушающий со своей стороны учитывает возможные в данной ситуации ожидания говорящего и воспринимает высказывание на этом фоне. Синкретичные речевые акты предоставляют возможность создания намерен-
ной расплывчатости, абстрактности высказывания.
1. Leech G. Principles of Pragmatics. L.; N. Y., 1986.
2. Остин Дж.Л. Слово как действие // НЗЛ. 1986. Вып. 17.
3. Серль Дж.Р., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // НЗЛ. 1986. Вып. 18.
4. Вежбицкая А. Речевые акты // НЗЛ. 1985. Вып. 16.
5. Богданов В.В. Классификация речевых актов // Личностные аспекты языкового общения. Калинин, 1989.
6. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Оценочные речевые акты извне и изнутри // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994.
7. Wunderlich D. Studien zur Sprechakttheorie. Frankfurt a.M., 1976.
8. Большой энциклопедический словарь. Языкознание / гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1998. С. 446.
9. Кудрина Н.А. Синкретизм значений причины и цели в причастных и герундиальных оборотах современного французского языка // Теоретические вопросы романо-германской филологии. Респ. сб. Горький, 1976.
10. Конрад Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. Вып. 16.
11. Доброва Т.Е. Слитные речевые акты при реализации различных установок говорящего в английской диалогической речи: автореф. дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2004.
12. Милосердова Е.В. Семантика и прагматика модальности. Воронеж, 1991.
13. Милосердова Е.В. Прагматика речевого общения. Тамбов, 2001.
14. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М., 1988.
15. Шишкина Т.А. Косвенное высказывание как тактический прием речевого поведения // Проблемы лингвистического анализа текста и коммуникации. Иркутск, 1987.
16. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 2QQ9. С. 5-б.
17. Шмелева А.А. Оценочность в прагмасемантике высказывания // Структурно-семантические, когнитивные, прагматические и другие аспекты исследования единиц разных уровней. Современные проблемы лингводидактики. Бирск, 2QQ4. С. 1Q9.
1S. Кремих И.И. Оценка в лексической семантике // Парадигматические характеристики лексики. М., 198б.
19. Милосердова Е.В. Вопросы синтаксической семантики в курсе теоретической грамматики немецкого языка Тамбов, 19S3. С. 41.
2Q. Wellm A. Pugowitza oder Die silberne Schlus-seluhr. Berlin; Weimar, 19S1. S. 15S.
21. Fallada H. Kleiner Mann - was nun? Berlin, 196Q. S. 27.
22. SchwanitzD. Der Campus. Berlin, 1995. S. 93.
23. Duden 2QQ6: Duden Deutsches Universalworter-buch / Herausgegeben von der Dudenredaktion. Mannheim; Leipzig; Wien; Zurich, 2QQ6. S. 1357.
24. Wahrig 1997: Wahrig G. Deutsches Worterbuch / Neu herausgegeben von Dr. Renate Wahrig-Burfeind mit einem „Lexikon der deutschen Sprachlehre“. Auf der Grundlage der neuen amtlichen Rechtschreibregeln, 1997. S. 1QQ7.
25. Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты // НЗЛ. 198б. Вып. 17.
26. Strittmatter E. Der Wundertater. Moskau. 19б2.
S. 4Q.
Поступила в редакцию 22.11.2QQ9 г.
Kabankova T.V. Pragmatic bases of investigation of syncretic speech acts (on example of means of approval and disapproval expression in modern German dialogic discourse).
The article considers the concept of syncretism at the level of the sentence functioning in speech. Linguistic structures and means, which more often form the syncretic expression of approval and disapproval in modern German and their pragmatic potential are being studied.
Key words: speech act; syncretism; assessment; im-plicity.
