CC BY
14
Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2022.
№ 70. С. 167-176.
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2022. 70. pp. 167-176.
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ И ФИЛОСОФСКАЯ
АНТРОПОЛОГИЯ
Научная статья УДК 316.4
doi: 10.17223/1998863Х/70/15
КОРРЕЛЯЦИЯ ПОНЯТИЙ «СТИХИЙНОЕ» И «БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ» В СОЦИАЛЬНОЙ СФЕРЕ
Татьяна Ивановна Бармашова
Красноярский государственный аграрный университет, Красноярск, Россия,
1аИЬаг910@таИ. ги
Аннотация. Анализируется проблема неправомерности отождествления понятий «стихийное» и «бессознательное» в общественной жизни. Осуществляется разграничение понятий «стихийное» и «бессознательное», устанавливается их соотношение между собой, а также с понятиями «сознательное» и «организованное». Ключевые слова: сознательное, бессознательное, стихийное, организованное.
Для цитирования: Бармашова Т.И. Корреляция понятий «стихийное» и «бессознательное» в социальной сфере // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2022. № 70. С. 167-176. doi: 10.17223/1998863Х/70/15
SOCIAL PHILOSOPHY AND PHILOSOPHY OF HUMANITY
Original article
CORRELATION OF THE CONCEPTS "SPONTANEOUS" AND "UNCONSCIOUS" IN THE SOCIAL SPHERE
Tatiana I. Barmashova
Krasnoyarsk State Agrarian University, Krasnoyarsk, Russian Federation, [email protected]
Abstract. In Russian philosophical reflection, the concepts "spontaneous" and "unconscious" in social processes are often identified, which leads to two undesirable consequences. Firstly, such an interpretation leads to an expansive interpretation of the spontaneous, as a result of which the definition denotes a class of heterogeneous phenomena. Secondly, the identification of the spontaneous and the unconscious leads to the ignoring of the concept of the social unconscious in Russian science. Explication of the spontaneous and the conscious as opposites logically means their definition through the dichotomous properties inherent in the oppositional side. Being more complex, the correlation of the spontaneous and the conscious is not reduced to their elementary opposition. Although spontaneity does not exclude some constants of the conscious, their presence is not enough to avoid
© Бармашова Т.И., 2022
disorganization, disorder of the course of social processes. The lack of a sufficient degree of awareness of the social subject undoubtedly leads to spontaneity. However, this fact does not mean that the concept "consciousness" is opposed to the concept "spontaneity" in the categorical sense. Such an opposition means mixing categorical analysis with empirical statements. It seems appropriate to define spontaneous as a form of social activity characterized by an insufficient level of planning, organization, and control over the course of activities. It is these properties that are the criterion for distinguishing between spontaneous and non-spontaneous, in contrast to the traditional pair of categories "spontaneous" and "conscious". In the author's opinion, it is legitimate to define the spontaneous through the opposition of organization, the conscious through the opposition of the unconscious. The following point indicates the logic of such a comparison of concepts. The conscious and the unconscious represent the spiritual sphere of being, organization and spontaneity include both the ideal beginning and the material and practical one. It follows from this that "conscious" and "spontaneous" are diverse concepts, as a result of which they are not conjugate categories. Thus, the distinction between the concepts "spontaneous" and "unconscious" not only helps to clarify their relationship with the related categories "organized" and "conscious", but also has heuristic significance, indicating the grounds for distinguishing the concept of the social unconscious as a separate subject of research. Keywords: conscious, unconscious, spontaneous, organized
For citation: Barmashova, T.I. (2022) Correlation of the concepts "spontaneous" and "unconscious" in the social sphere. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofya. Sotsiologiya. Politologiya - Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology andPoliticalScience. 70. pp. 167-176. (In Russian). doi: 10.17223/1998863Х/70/15
Как известно, человеческая активность не всегда имеет сознательный, рациональный характер. В жизни социума существуют различные проявления внерациональной активности, к которым относятся, прежде всего, бессознательное, стихийное, спонтанное, хаотичное. До сих пор не существует единого понимания этих понятий, в том числе их соотношения между собой, а также с понятием сознательности.
В настоящее время не все из указанных понятий в равной степени вызывают интерес исследователей. Понятие стихийного фактически выпало из проблемного исследовательского поля. Можно встретить лишь редкие работы по данной проблеме. Заметное охлаждение к проблеме стихийности представляется неоправданным. Недопустимо умалять актуальность данной проблемы, поскольку феномен стихийности является влиятельным фактором общественной жизни. В обществе не существует ни одной сферы, где бы ни проявлялась стихийность. Некоторые мыслители распространяют стихийность не только на человеческую деятельность, но и на мыслительные формы человеческой активности. В частности, М. Хайдеггер, Г. Башляр вели речь о спонтанном, стихийном воображении, позиционируя его как способ бытия человека, как основу его экзистенции [1].
При этом роль стихийности в обществе неоднозначна. Она может играть как отрицательную (усиливая энтропийные процессы), так и положительную (являясь выражением спонтанных творческих порывов) роль. Некоторые исследователи подчеркивают амбивалентный характер хаоса (нередко связанный со стихийностью), способного играть конструктивную роль в эволюции, а потому предлагают избегать отождествления хаоса и энтропии [2. С. 50-51].
При этом мыслители с давних времен так или иначе касались если не понятия «стихийного», то, по крайней мере, идеи стихийности без соответствующего терминологического обозначения. Если обратиться к истории философии, можно заметить выраженный интерес философов к проблеме
организации природного и общественного бытия. Не случайно древние греки уделяли большое внимание понятиям «космос» (в переводе с древнегреческого - «порядок»), «логос» (как некое упорядочивающее начало) и «хаос» (как воплощение беспорядка). Так, у Платона важной проблемой является проблема социальной организации общества, государственного устройства. Идеальное государство базируется на гармоничном устройстве общества. Полис у него отождествляется с Космосом как некоей упорядоченностью, гармонией, где необходимость преобладает над случайностью, стихийностью («Государство», «Политик»). В подобном ключе подходит к решению идеального государства Аристотель. Притягательность данной идеи формирует утопические представления и в более поздние эпохи. Социально-политическим идеалом Ф. Бэкона была Новая Атлантида как идеальное государство, правление которым осуществляет «Дом Соломона», который можно идентифицировать с сообществом мудрецов. Рациональность, развитие научных знаний является основой благополучия этого общества. Аналогичные представления о совершенном обществе имел Т. Кампанелла. Тенденцию рационализации, являющейся спутником прогресса, отстаивали Ж. Кондорсе, А. Сен-Симон, Г. Спенсер, Г. Гегель и многие другие философы. Согласно Г. Гегелю, мировая история идет по пути развития осознанной свободы и разумности, а потому исключает господство стихийных сил.
Для многих мыслителей было характерно связывать стихийность со случайностью, упорядоченность - с необходимостью, закономерностью. В этом отношении они исключали элемент случайности в развитии природы и общества, признавая принцип необходимости в основе всего происходящего. Демокрит допускал лишь реальность необходимости, исключая случайность из жизни природы и общества. Р. Декарт полагал, что в деле исключения случайного нахождения истины должны помочь интуиция и дедукция. Ясное и отчетливое знание лишает почвы стихийного процесса.
С разгулом стихийности связывали развитие мира иррационалисты. А. Шопенгауэр связывал трагедию существования «одного из худших миров» с тем, что миром управляет бессознательная, иррациональная, стихийная воля. Ф. Ницше уже признает два начала организации жизни: для характеристики человеческой культуры он использует понятия «диониссийское начало» и «аполлоническое начало». Для первого начала характерны стихийность, спонтанность, иррациональность. Второе начало воплощается в рациональном, упорядоченном, гармоничном способе бытия. Но оно не является определяющим в жизни человека и общества.
Психоаналитическая теория при объяснении трудноуправляемых процессов основывается на дихотомии сознательного и бессознательного, рационального и иррационального. З. Фрейд связывает импульсивные, стихийные формы человеческой активности с вытесненным содержанием бессознательного. Согласно К.Г. Юнгу, энергия архетипов может прорываться и порождать стихийные, деструктивные проявления личности. Э. Фромм позиционирует стихийное и спонтанное как результат нарушения общественного фильтра, целью которого является не пропустить вредное содержание феномена бессознательного для определенного общества или культуры.
Постструктурализм на место изучения порядка, упорядоченности ставит случайность. Структура стала рассматриваться не как устойчивая целостность, а
как хаотичное, неустойчивое образование. В результате такого подхода хаос становится главным объектом изучения. Созвучные идеи выражает постмодернизм, базируясь на отказе от рациональности культуры, провозглашенной в эпоху Нового времени. Его краеугольным камнем становится понятие свободы. Причем свобода понимается как абсолютная, освобождающая от всех принятых норм общества (этических, эстетических, религиозных и т.д.), в том числе от ответственности. Отсюда вытекает идея стихийной, спонтанной активности социума, апология случайного. О разгуле стихийных общественных процессов, благоприятным условием для возникновения которых является «массовое сознание», ведет речь также Х. Ортега-и-Гассет.
Сомнение в сознательном регулировании общества выражает Ф.А. Хайек. Не являясь сторонником плановой экономики, он скептически относится к идее К. Сен-Симона о возможности управлять обществом на основе рационального плана. Утверждая преимущество рыночной системы перед социалистическим регулированием, он ведет речь также о преимуществе «спонтанных порядков» (предоставляющих индивиду автономию) перед «сознательными порядками» (ведущих к тоталитаризму). Таким образом, стихия рыночных законов более предпочтительна для Ф.А. Хайека, чем упорядоченность плановой экономики и принципы государственного регулирования.
Что в целом можно сказать о понимании стихийного в истории философии? Несмотря на то что данное понятие эксплицировалось в рамках различных концепций (иногда диаметрально противоположных), можно заметить нечто общее, что присуще его пониманию. К этому общему относится противопоставление стихийного сознательному.
Эта методологическая традиция нашла продолжение и в отечественной философской рефлексии. В соответствии с этим И.И. Камынин указывает: «Стихийность имеет смысл лишь по отношению к сознательности, в качестве антипода последней» [3. С. 155]. В этом вопросе с ним солидарны А.Н. Буг-реев [4], А.Н. Попсуйко [5], Н.И. Егоренков, И.Е. Стародубцев, М.Н. Стародубцева [6]. Аналогичную позицию занимает Н.Х. Гимадова. Под стихийным она понимает «...то, что осуществляется непреднамеренно, не контролируется людьми, не подчинено их воле. .В общем, сознательное и стихийное выражают противоположность между процессами в природе и обществе» [7. С. 929]. Распространенную позицию отождествления стихийного и бессознательного также выражает М.Г. Курбанов, рассматривая категории «стихийное» и «сознательное» в качестве противоположных социально-инвариантных основ существования общества [8].
Однако в отдельных случаях можно встретить и другую интенцию, отвергающую сопряженность категорий сознательного и стихийного. Эту позицию выражает, в частности, А.Э. Воскобойников. По этому поводу он указывает: «.трудно согласиться с отождествлением стихийного и бессознательного. Ведь сознание тоже порою может проявляться в стихийной форме...» [9. С. 120]. А.В. Морощук предлагает вместо традиционно используемой в отечественной литературе категориальной пары «стихийное-сознательное» использовать диалектическую оппозицию «стихийное-целенаправленное» [10]. Как соотносительные понятия использует «стихийное» и «организованное» Е.В. Миронов [11], А.А. Краузе [12], И.В. Кроливецкая и И.А. Остапенко [13]. В.С. Кржевов также отходит от дихотомической взаи-
мосвязи сознательного и стихийного, используя как сопоставительные понятия «стихийное» и «планомерное» [14]. Но при этом в задачи упомянутых исследователей не входит категориальный анализ указанных понятий.
В советский период, являясь соотносительными категориями исторического материализма, сознательное и стихийное представляли актуальную и востребованную проблему. В условиях плановой экономики важным считалось исключить стихийность из всех сфер общественной жизни или, по крайней мере, свести к минимуму проявления стихийности в обществе. По этой причине злободневной была экспликация данных понятий и диалектики их взаимосвязи.
Противопоставление сознательного и стихийного неизбежно приводит к отождествлению стихийного и бессознательного. Представляется правдоподобным допустить, что на этом в значительной степени сказывается утверждение В.И. Ленина: «...инстиктивность и есть бессознательность (стихийность), которой должны прийти на помощь социалисты» [15. С. 44]. В советский период существовала негласная установка следования идеям классиков марксизма-ленинизма, что и определяло в значительной степени методологию общественных наук. При этом нередко имело место слепое копирование и интерпретация цитат. В настоящее время общественно-политическая и идеологическая ситуации в обществе изменились, но по инерции имеет место отождествление стихийного и бессознательного во многих исследованиях духовной жизни общества.
Вышеупомянутая цитата из работы В.И. Ленина в действительности может лишь указывать на корреляцию стихийного и бессознательного, не ориентируя на их тождество. Отождествление данных понятий имеет два нежелательных следствия. Во-первых, такая интерпретация детерминирует расширительное толкование стихийного, вследствие чего дефиниция обозначает класс разнородных феноменов. Во-вторых, отождествление стихийного и бессознательного приводит к игнорированию в отечественной науке понятия общественного бессознательного. Одной из особенностей проблемы бессознательного является то, что она позиционируется в преобладающей степени как индивидуально-психологическая. Хотя отдельные исследователи нацеливают на актуализацию бессознательного в культурно-исторической сфере, но в целом проблема бессознательного в духовной жизни общества не достигает уровня методологической рефлексии в необходимой степени, чтобы могло отразить всю полноту общественной жизни человека в аспекте не только отдельной социальной единицы, а также в качестве социальных групп. Не последнюю роль в этом играет отождествление стихийного и бессознательного в социальных процессах, в результате которого понятие общественного бессознательного теряет статус отдельного предмета исследования. В этом отношении возникает необходимость разграничения понятий «стихийное» и «бессознательное», выявления их корреляции между собой, а также с понятиями организованного и сознательного, что и представляет цель данной статьи.
Экспликация стихийного и сознательного как противоположностей логически означает их дефиницию через дихотомические свойства, присущие оппозиционной стороне. Будучи более сложной, корреляция стихийного и сознательного не означает их элементарного противопоставления. Наличие
сознательности недостаточно для того, чтобы избежать хаотичности, неорганизованности, неупорядоченности протекания социальных процессов. Отсутствие достаточной степени осознанности социального субъекта, безусловно, может приводить к стихийной активности. Однако из этого не следует, что «стихийное» и «сознательное» противоположны в категориальном отношении. Иначе в результате противопоставления категориальный анализ подменяется эмпирическими констатациями.
Традиционно сознательность в социальной сфере связывают с такими чертами: 1) понимание общественных законов развития; 2) осознание интересов групп, классов, общества; 3) наличие ясной цели; 4) предвидение результатов; 5) целесообразность; 6) преднамеренность; 7) определенный уровень организации; 8) планомерность; 9) контроль над протеканием деятельности; 10) совпадение результатов деятельности с поставленной целью и т.п.
В результате такого подхода происходит идентификация общих черт, характеризующих какое-либо явление, с конкретными чертами. Вместе с тем сознание необходимо определять не в конкретных явлениях, а категориально, основываясь на его общем понимании как рефлексии. Иначе при конкретной интерпретации как сознательного, так и стихийного будут постоянно возникать противоречия. В действительности перечисленные характеристики сознательности в социальных процессах нередко наличествуют в стихийной активности социума. Так, вызывает возражение понимание стихийности как формы развития общества по непознанным законам. Подобная форма развития может быть присуща незрелым общностям людей на «заре» существования цивилизации. Однако современное общество достаточно хорошо ориентируется в общественных законах развития природы и общества. Вместе с тем одной осознанности недостаточно для предотвращения стихийной активности социального субъекта. Неоправданно отождествлять знание о действительности и организационную сторону (формы и методы) его использования на практике.
Осознание интересов социального субъекта также не всегда способно устранить стихийное явление. Современное общество вполне отдает себе отчет в том, что природа является необходимым условием нашего существования, что ее сохранение служит гарантом нашего благополучия. Однако на каждом шагу человек демонстрирует равнодушное отношение к природе, нещадно эксплуатируя ее в прагматических интересах, игнорируя принцип коэволюции вследствие сиюминутных корыстных целей. По этой причине взаимодействие человека с природой в преобладающей степени имеет нецелесообразный, недальновидный, неорганизованный, стихийный характер.
Наличие ясной цели сознательного субъекта не всегда исключает стихийность протекания социальных процессов. При отсутствии организованности и регулируемости социальных процессов никакая степень осознанности целеполагающего субъекта не в состоянии устранить стихийность, которая чаще всего инициируется нерациональностью планов, безответственностью исполнителей и т.д. Будет ли определенный вид человеческой активности стихийным или нестихийным, во многом зависит от технико-организационной стороны, эффективность которой предполагает выбор оптимальных в данной ситуации средств и рациональный способ их соединения.
В противовес сознательному стихийное нередко обделяют возможностью предвидения результатов деятельности. Более того, стихийность и спонтанность иногда считают факторами, устраняющими возможность прогнозирования будущего [16]. Такая позиция не вполне оправдана. Сама постановка цели неизбежно предполагает создание умозрительной модели прогнозируемого результата, который венчает выдвинутую цель. Несовпадение реального результата деятельности и планируемого результата связывать только со стихийной активностью неоправданно, его не исключает всякая деятельность. В редких случаях идеальная цель может совпасть с реализованной целью. Препятствием являются, в частности, непредвиденные, неучтенные механизмы, средства осуществления цели, если даже понимать прогнозирование как систему «знаний и умений, позволяющих использовать совокупности предшествующих эмпирических фактов для определения совокупности будущих эмпирических фактов.» [17. С. 102].
Целесообразность также традиционно исключают из характеристик стихийности, наделяя ею лишь сознательную активность людей. Представляется неправомерным всецело отказывать стихийным процессам в наличии определенной целесообразности. Иначе, каким образом оценивать проявления стихийных форм социального протеста в истории человеческой цивилизации, которые детерминированы объективным положением социальных субъектов, отражают общественную потребность? Вряд ли можно отказать им в целесообразности.
Выглядит уместным определять стихийное как форму социальной активности, характеризующуюся недостаточным уровнем организованности, планомерности, контроля. Данные характеристики человеческой активности следует признать разграничивающими критериями стихийного и нестихийного, но не стихийного и сознательного. Представляется правомерным противопоставлять стихийное организованному, сознательное - бессознательному.
Логическим основанием такого сопряжения понятий являются следующие аргументы. Сознательное и бессознательное - феномены духовной сферы бытия. Организованное и стихийное характеризуются одновременно идеальными и материально-практическими составляющими. По причине разнородности феноменов сознательного и стихийного обозначающие их понятия неоправданно рассматривать как сопряженные категории. Таковыми категориями, соответственно, являются сознательное и бессознательное, стихийное и организованное. Такое понимание дает основание предположить реальность бессознательного в жизни общества и актуализирует необходимость его исследования как отдельной проблемы.
К сожалению, до настоящего времени в отечественной философской мысли отношение к проблеме бессознательного в социальных процессах фактически не изменилось. Отсутствие интереса к понятию «общественное бессознательное» говорит о необходимости системного подхода к проблеме бессознательного в целом, предполагающего рассмотрение этого сложного феномена на всех уровнях бытия человека, в том числе и в области общественной жизни. Хотя некоторые исследователи подчеркивают актуальность философского подхода к проблеме бессознательного [18], что автоматически означает экспликацию бессознательного в социальной сфере, тем не менее, проблема общественного бессознательного в целом не имеет методологиче-
ской отрефлексированности. В этом контексте разведение понятий стихийного и бессознательного предоставляет эвристические возможности понятия бессознательного в социальной сфере.
Каковы основания допускать реальность бессознательного в жизни общества? В данном случае уместным представляется принцип аналогии. Если индивидуальное сознание сосуществует с общественным сознанием, представляя диалектическую пару единичного и общего, то логичным будет предположить подобную корреляцию индивидуально-личностного бессознательного и бессознательного в общественной жизни. Помимо этого, если индивидуальное сознание не является абсолютным, а неизбежно дополняется индивидуальным бессознательным, подобным образом с общественным сознанием может соседствовать общественное бессознательное.
Таким образом, различение понятий «стихийное» и «бессознательное» не только способствует уточнению их соотношения с сопряженными категориями «организованное» и «сознательное», но также имеет эвристическое значение, указывая на основания выделения понятия общественного бессознательного как отдельного предмета исследования.
Список источников
1. Шадов А.А. Спонтанность и стихийность как онтологические характеристики творческого воображения // Контекст и рефлексия: философия о мире и человеке. 2017. Т. 6, № 6 А. С. 31-38.
2. Злотникова Т.С. Массовое сознание в философской традиции в современных интерпретациях // Вопросы философии. 2020. № 10. С. 46-56.
3. Камынин И.И. Методологические проблемы сознательного и стихийного при социализме. Ростов н/Д : Кн. изд-во, 1971. 276 с.
4. Бугреев А.Н. Диалектика стихийности и сознательности в общественном развитии. М. : Мысль, 1982. 199 с.
5. Попсуйко А.Н. Глобализация: диалектика стихийного и сознательного // Власть и управление на Востоке России. 2010. № 4 (53). С. 184-190.
6. Егоренков Н.И., Стародубцев И.Е., Стародубцева М.Н. Стихийные и сознательные инновации // Институциональные аспекты инновационных сдвигов : материалы Одиннадцатых Друкеровских чтений / под ред. Р.М. Нижегородцева. Москва ; Новочеркасск, 2011. С. 127-135.
7. Гимадова Н.Х. Соотношение стихийного и сознательного в социальной жизни // Вестник Башкирского университета. 2009. Т. 14, № 3. С. 928-932.
8. КурбановМ.Г. Стихийное и сознательное в реализации законов общества : дис. ... канд. филос. наук. СПб., 1997. 149 с.
9. Воскобойников А.Э. Бессознательное и сознательное в уединении и на миру // Знание. Понимание. Умение. 2012. № 2. С. 119-125.
10. Морощук А.В. Взаимодействие стихийного и целенаправленного в процессе социальной трансформации : дис. ... канд. филос. наук. Липецк, 2004. 161 с.
11. Миронов Е.В. «Стихийное» и «организованное» начала российского общества в русской социально-политической мысли XIX века // Вестник ЮУрГУ. Серия: Социально-гуманитарные науки. 2006. № 2 (57). С. 143-145.
12. Краузе А.А. Социально-бессознательное и историческая субъективность в общественном развитии : дис. . канд. филос. наук. Пермь, 1998. 158 с.
13. Кроливецкая И.В., Остапенко И.А. Стихийное и организованное в процессе мифологизации массового сознания современного россиянина // Научный альманах. 2016. № 4-4 (18). С. 128-132.
14. Кржевов В.С. Категории стихийного и планомерного в осмыслении истории человечества // Философские науки. 2021. Т. 64, № 4. С. 46-66.
15. Ленин В.И. Что делать? // Полн. собр. соч. 1963. Т. 6. С. 1-192.
16. Данилов А.Н. Спонтанное развитие общества и проблемы прогнозирования будущего // Философские науки. 2019. Т. 62, № 5. С. 27-43.
17. Пирожкова С.В. Прогнозирование и его место в системе научного знания // Вопросы философии. 2018. № 11. С. 99-110.
18. Автономова Н.С. Концепции бессознательного: гносеологический статус // Вопросы философии. 1985. № 5. С. 81-91.
References
1. Shadov, A.A. (2017) Spontannost' i stikhiynost' kak ontologicheskie kharakteristiki tvorche-skogo voobrazheniya [Spontaneity and haphazardness as ontological characteristics of creative imagination]. Kontekst i refleksiya: filosofiya o mire i cheloveke. 6(6 A). pp. 31-38.
2. Zlotnikova, T.S. (2020) Massovoe soznanie v filosofskoy traditsii v sovremennykh interpre-tatsiyakh [Mass consciousness in the philosophical tradition in modern interpretations]. Voprosy filosofii. 10. pp. 46-56.
3. Kamynin, I.I. (1971) Metodologicheskie problemy soznatel'nogo i stikhiynogo pri sotsializme [Methodological problems of the conscious and spontaneous under socialism]. Rostov on Don: Kn. izd-vo.
4. Bugreev, A.N. (1982) Dialektika stikhiynosti i soznatel'nosti v obshchestvennom razvitii [Dialectics of spontaneity and consciousness in social development]. Moscow: Mysl'.
5. Popsuyko, A.N. (2010) Globalizatsiya: dialektika stikhiynogo i soznatel'nogo [Globalization: The dialectic of spontaneous and conscious]. Vlast' i upravlenie na Vostoke Rossii - Power and Administration in the East of Russia. 4(53). pp. 184-190.
6. Egorenkov, N.I., Starodubtsev, I.E. & Starodubtseva, M.N. (2011) Stikhiynye i soznatel'nye innovatsii [Spontaneous and conscious innovations]. In: Nizhegorodtsev, R.M. (ed.) Institutsional'nye aspekty innovatsionnykh sdvigov: materialy Odinnadtsatykh Drukerovskikh chteniy [Institutional aspects of innovation shifts: Materials of the Eleventh Drucker Readings]. Moscow; Novocherkassk: [s.n.]. pp. 127-135.
7. Gimadova, N.Kh. (2009) Sootnoshenie stikhiynogo i soznatel'nogo v sotsial'noy zhizni [Correlation between spontaneous and conscious in social life]. VestnikBashkirskogo universiteta. 14(3). pp. 928-932.
8. Kurbanov, M.G. (1997) Stikhiynoe i soznatel'noe v realizatsii zakonov obshchestva [Spontaneous and conscious in the implementation of the laws of society]. Philosophy Cand. Diss. St. Petersburg.
9. Voskoboynikov, A.E. (2012) Bessoznatel'noe i soznatel'noe v uedinenii i na miru [Unconscious and conscious in solitude and in the world]. Znanie. Ponimanie. Umenie - Knowledge. Understanding. Skill. 2. pp. 119-125.
10. Moroshchuk, A.V. (2004) Vzaimodeystvie stikhiynogo i tselenapravlennogo v protsesse sotsial'noy transformatsii [Interaction of spontaneous and purposeful in the process of social transformation]. Philosophy Cand. Diss. Lipetsk.
11. Mironov, E.V. (2006) "Stikhiynoe" i "organizovannoe" nachala rossiyskogo obshchestva v russkoy sotsial'no-politicheskoy mysli XIX veka ["Spontaneous" and "Organized" Origins of Russian Society in Russian Socio-Political Thought of the 19th Century]. Vestnik YuUrGU. Seriya: Sotsial'no-gumanitarnye nauki. 2(57). pp. 143-145.
12. Krauze, A.A. (1998) Sotsial'no-bessoznatel'noe i istoricheskaya sub"ektivnost' v obshchestvennom razvitii [Socio-unconscious and historical subjectivity in social development]. Philosophy Cand. Diss. Perm.
13. Krolivetskaya, I.V. & Ostapenko, I.A. (2016) Stikhiynoe i organizovannoe v protsesse mi-fologizatsii massovogo soznaniya sovremennogo rossiyanina [The spontaneous and the planned in the process of mythologization of the mass consciousness of a modern Russian]. Nauchnyy al'manakh. 4-4(18). pp. 128-132.
14. Krzhevov, V.S. (2021) Kategorii stikhiynogo i planomernogo v osmyslenii istorii chelovechestva [Categories of spontaneous and planned in understanding the history of humankind]. Filosofskie nauki. 64(4). pp. 46-66.
15. Lenin, V.I. (1963) Polnoe sobranie sochineniy [Complete Works]. Vol. 6. Moscow: Gosudarstvennoe izdatelstvo politicheskoy literatury. pp. 1-192.
16. Danilov, A.N. (2019) Spontannoe razvitie obshchestva i problemy prognozirovaniya budushchego [Spontaneous development of society and problems of forecasting the future]. Filosofskie nauki. 62(5). pp. 27-43.
17. Pirozhkova, S.V. (2018) Prognozirovanie i ego mesto v sisteme nauchnogo znaniya [Forecasting and its place in the system of scientific knowledge]. Voprosy filosofii. 11. pp. 99-110.
18. Avtonomova, N.S. (1985) Kontseptsii bessoznatel'nogo: gnoseologicheskiy status [Concepts of the unconscious: An epistemological status]. Voprosy filosofii. 5. pp. 81-91.
Сведения об авторе:
Бармашова Т.И. - доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии Красноярского государственного аграрного университета (Красноярск, Россия). E-mail: [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Information about the author:
Barmashova T.I. - Dr. Sci. (Philosophy), Professor, professor of the Department of Philosophy, Krasnoyarsk State Agrarian University (Krasnoyarsk, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 26.06. 2018; одобрена после рецензирования 15.10.2022; принята к публикации 05.12.2022
The article was submitted 26.06. 2018; approved after reviewing 15.10.2022; accepted for publication 05.12.2022
