CC BY
37ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ
И. Г. Матюшина
(Москва)
КОРОЛЬ ЭТЕЛЬСТАН В ИСТОРИИ И В ЭПОСЕ
Статья посвящена реконструкции и исследованию деяний и образа англосаксонского короля Этельстана, созданного, с одной стороны, прозаическим текстом Англосаксонской хроники, кельтскими анналами, трудами средневековых английских историков Х—ХШ вв. (Этель-веарда, Уильяма Мальмсберийского, Джона Вустерского, Симеона Даремского, Роджера Вендоверского, Джона Уоллингфордского, Генриха Хантингдонского), исландскими сагами, а с другой, поэмой «Битва при Брунанбурге», включенной в Англосаксонскую хронику, и скальдическими панегириками, цитируемыми в исландских родовых сагах.
Ключевые слова: раннее Средневековье, Англосаксонская хроника, древнеанглийская поэзия, героический эпос, поэзия скальдов, панегирическая поэзия, древнеисландские саги, средневековые летописи, аллитерационный стих, Битва при Брунанбурге.
В сохранившихся рукописях «Англосаксонской Хроники» прозаические записи, связанные с правлением короля Этельстана, разрозненны и немногословны1. Единственное событие, подробно изображенное в Хронике, - это прославившая имя Этельстана битва при Брунанбурге, которой посвящено 73 строки аллитерационного стиха. Историки часто сетуют на то, что Этельстан -один из немногих англосаксонских королей, о котором источники
© Матюшина И. Г., 2013
1 Во всех сохранившихся рукописях «Англосаксонской хроники» имя Этельстана встречается всего 7 раз: в записях за 924 год (Уинчестерская, Петерборская, Кентерберийская рукописи), 925 и 926 годы (Вустерская рукопись), 927 год (Петерборская, Кентерберийская рукописи), 934 год (Уинчестерская, Вустерская, Кентерберийская рукописи), 937 год (Уинчестерская, обе Абингдонские, Вустерская рукописи), 941 год (Уинчестерская, обе Абингдонские, Вустерская, Петерборская рукописи).
позволяют «составить слабое представление»1. В предлагаемой статье мы постараемся рассказать о короле Этельстане, его воинских свершениях, его влиянии в Европе, той роли, которую он играл в создании английской государственности, не только опираясь на записи «Англосаксонской хроники» и включенную в нее поэму о битве при Брунанбурге. Мы попытаемся привлечь к анализу кельтские анналы и свидетельства летописцев X-XIII вв.: Этельвеарда, Уильяма Мальмсберийского, Джона Вустерского, Симеона Даремского, Роджера Вендоверского, Джона Уоллинг-фордского, Генриха Хантингдонского.
Дата рождения короля Этельстана определяется на основании хроники Уильяма Мальмсберийского, утверждавшего, что в
924 году королю было 30 лет2. Предполагается поэтому, что Этельстан родился примерно в 895 году. Он был старшим сыном короля Эдуарда (870-924) и внуком короля Альфреда Великого. Король Альфред перед смертью вручил своему первому внуку королевские регалии - саксонский меч, драгоценный пояс, алую королевскую накидку. В записи «Англосаксонской хроники» (Уинчестерская рукопись за 899 год) о смерти короля Альфреда говорится, что он правил как «король всем английским народом, за исключением той его части, которая находилась под датским владычеством»3. Его старший сын Эдуард был достойным преемником своего отца и сделал все возможное, чтобы присоединить к своим владениям южную часть Области Датского Права и западную Мерсию.
Отец Этельстана Эдуард прославился своими победами над скандинавами еще при жизни короля Альфреда. В двадцатилетнем возрасте он разгромил большую рать викингов - в хронике Этельвеарда упоминается, что Эдуард предводительствовал войском уже в 893 году4. Неизвестно, состоял ли Эдуард в браке с
1 “In spite of the unsatisfactory materials for his history, Æthelstan is one of the few Anglo-Saxon kings of whose personality a faint impression can be formed” (Stenton Fr. Anglo-Saxon England. Oxford, 1971. P. 356).
2 William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum / Ed. and trans. R. A. B. Mynors, R. M. Thomson, M. Winterbootom. Oxford, 1998. P. 211.
3 Winchester Manuscript. Year 899. The Anglo-Saxon Chronicle: A Collaborative Edition, 5 Manuscripts. Ed. K. O’Brien O’Keefe. Cambridge, 2001.
4 Chronicle of Æthelweard / Ed. A. Campbell. London, 1962. Р. 49.
матерью Этельстана Эгвиной. В отличие от двух последующих жен Эдуарда Эгвина не была признана королевой. Возможно, поэтому обстоятельства рождения Этельстана послужили темой для легенд о том, что его матерью была прекрасная пастушка. Эта пастушка, которую Эдуард полюбил еще в юности, увидела во сне, что ее незаконному сыну суждено стать королем Англии.
Этельстан провел детство в Мерсии, что на всю жизнь обеспечило ему поддержку мерсийской знати. Там он получил образование, возможно, в монастырской школе в Вустере, и стал первым английским королем, который с детства знал грамоту. В воспитании Этельстана большую роль сыграла его тетка Этельф-лед (869-918), старшая дочь короля Альфреда. Уильям Малмсбе-рийский пишет, что король Альфред «устроил так, чтобы мальчик получил образование при дворе Этельфлед и ее мужа Этель-реда, где он был воспитан с большой заботой своею теткой и выдающимся правителем, для того трона, который его ожидал»1.
После смерти мужа (мерсийского правителя Этельреда) Этельфлед стала королевой Мерсии, которой правила в течение семи лет, получив титул «хозяйки Мерсии» (Myrcna htefdige). Этельфлед была верной сподвижницей своего брата Эдуарда, завоевания которого в большой степени зависели от ее поддержки. Благодаря ее политическим и военным успехам в северной и центральной части страны стало возможным объединение Англии под властью уэссекских королей, к которым принадлежали ее отец и брат. Очевидно, Этельфлед считалась великой правительницей не только в английских, но в кельтских хрониках - сообщающие о ее кончине «Анналы Ульстера» называют ее famosis-sima regina Saxonum2, однако обходят молчанием смерть и ее отца Альфреда Великого, и ее брата Эдуарда.
Не исключено, что Эдуард видел в своем старшем сыне Этельстане будущего короля не Уэссекса, но Мерсии, и с детства готовил его для этой роли. Эдуард умер 17 июля 924 года, а его сын от законной жены Элфвеард пережил отца всего на шестна-
1 William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum. P. 210.
2 The Annals of Ulster (to AD 1131). Part I. Text and Translation / Ed. I. Williams and R. Bromwich. Dublin Institute for Advanced Studies. 1982. Year 918. P. 368-369.
дцать дней. Уэссекская знать, возможно, предпочла бы отдать престол Эдвину, брату безвременно умершего Элфвеарда (в Уинчестере сторонникам Эдвина едва не удалось ослепить Этельста-на). Однако в Мерсии королем избрали Этельстана, уже заслужившего славу своими воинскими подвигами. Спустя тринадцать месяцев после смерти отца (летом следующего года) Этельстан был признан королем и уэссекскими советниками. Его имя впервые появляется в «Англосаксонской хронике» в записях за 924-
925 годы: «Здесь король Эдуард почил, и Этельстан, его сын, наследовал королевство» (Уинчестерская, Кентерберийская рукописи); «Здесь король Эдуард почил в Фарндоне в Мерсии. <...> И Этельстан был избран королем мерсийцами и помазан в Кингстоне» (Вустерская и Абингдонская рукописи).
Этельстан, как сообщает «Англосаксонская хроника», был коронован 4 сентября 925 г. в Кингстоне, помазан мирром и наделен королевскими регалиями: кольцом, мечом, короной, скипетром и посохом. Иллюминированные рукописи неизменно представляют его в короне и со скипетром. На монетах, чеканенных во времена правления Этельстана, появляется изображение короля, увенчанного короной, и надпись rex totius Britanniae. В свою очередь Этельстан принес три обета: сохранять мир для своего народа, не допускать грабежей и бесчинств, защищать справедливость и милосердие с помощью закона. В 926 году он начал борьбу за распространение своей власти по всей Британии.
Вскоре после коронации в январе 926 г. Этельстан обратил в христианство Сигтригга, сына Ивара (Ингвара) и внука Рагнара Кожаные Штаны, викингского правителя Йорка и Нортумбрии, и выдал за него свою сестру. Согласно Уильяму Мальмсберийскому, она была единственной единоутробной сестрой Этельстана, «дочерью Эгвины»1. Уильям Мальмсберийский говорит, что не смог найти ее имя в письменных текстах, однако более поздние источники называют ее имя. Так, средневековый хронист Роджер Вендоверский (ум. 1236 г.) рассказывает о том, что Этельстан «с почетом выдал замуж свою сестру Эадгюд за Сигтригга, <...> который из любви к женщине отрекся от язычества и сочетался с верой Христа, но вскоре после этого он отверг благую деву и,
1 William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum. P. 211.
отказавшись от христианства, возвратился к поклонению идолам и жалко закончил свою жизнь вскоре после своего вероотступни-чества»1. Хотя Роджер Вендоверский считает, что брак Сигтригга с сестрой Этельстана остался бездетным, это едва ли соответствует действительности2. В другой хронике XIII века, скопированной Джоном Уоллингфордским, утверждается, что у Сигтригга и его жены родился сын Олав, который позднее правил Нортум-брией3. Скорее всего, речь идет об Олаве Кваране4.
Этельстан намеревался напасть на Сигтригга и отомстить за сестру, однако тот умер в начале 927 года. Тогда Этельстан вторгся в Нортумбрию и изгнал из нее сына Сигтригга Олава Кварана. Этельстан разгромил и брата Сигтригга Гудфрида, как об этом рассказывается в записи за 927 год «Англосаксонской хроники» (в Петерборской и Кентерберийской рукописях): «Здесь король Этельстан изгнал короля Гудфрида». Гудфрид возвратился в Ирландию, но продолжал совершать оттуда набеги до самой смерти в 934 году, и славился своею жестокостью. Гуд-фрида сменил на престоле в Дублине его сын Олав Гудфридссон, который унаследовал от отца желание сразиться с Этельстаном и спустя десять лет осуществил его в битве при Брунанбурге. В июле 927 года Этельстан вошел в Йорк, уничтожив датские укрепления и захватив богатую добычу, которую раздал своему войску. Его провозгласили королем Нортумбрии, жители которой обещали полностью искоренить язычество. С Нортумбрии Этельстан начал объединение страны под своим началом.
1 Roger of Wendover. Flores historiarum / Ed. H. O. Coxe. 5 vols. London, 1841-1844. Vol. I. P. 385-386. Не исключено, что в хронике Роджера Вендроверского имя сестры Этельстана указано неправильно. Из других источников известно, что сестра Этельстана Эадгюд была замужем за королем Г ермании Отто.
2 О судьбе сестры Этельстана см. подробнее: Stafford P. Sons and Mothers: Family Politics in the Early Middle Ages // Medieval Women / Ed. D. Baker. Oxford, 1978. P. 97.
3 Chronicle attributed to John Wallingford / Ed. R. Vaughan. Camden Third Series, Volume 90. London, 1958. July 1958. P. 1-74.
4 Прозвище Олава cuaran обычно переводится как «башмак», оно происходит из древнеирландского прилагательного cuar со значением «кривой, согнутый» и, очевидно, имеет отношение к особой обуви, возможно, с загнутым носком.
Тем же летом Этельстан отправился в поход по Великому Северному Пути, вторгся в Бамбург (на северном побережьи Нортумбрии, напротив Линдисфарна) и изгнал из него англосаксонского короля Эалдреда, который принес присягу верности Этельстану и был восстановлен в качестве правителя. Подчинив Эалдреда, Этельстан послал гонцов на север к тем правителям, которые оказывали помощь викингам, бежавшим из Йорка (к Константину, королю скоттов, к Оуэйну, королю Кумбрии, и вероятно, также к брату Константина Дональду, королю Стратклайда) и пригрозил им войной. Симеон Даремский и Джон Вустерский утверждают, что Этельстану пришлось применить силу: после того, как он победил в битве северных королей и обратил в бегство «всех королей Альбиона», те поняли, что не могут одолеть мощь Этельстана, и попросили его о мире, а потом встретились с ним в Эамонте, чтобы скрепить договор клятвой1. Все они подчинились Этельстану, отказавшись от своих владений, и были восстановлены им в качестве правителей, согласных платить дань. В «Англосаксонской хронике» (Вустерская рукопись) в записи за 927 года дается мирная версия развития событий: «Здесь огненные лучи появились в северной части неба. И король Сиг-тригг почил, и король Этельстан наследовал престол Нортумбрии, и он правил всеми королями, которые были на этом острове: сначала Гювелом, королем валлийцев, и Константином, королем скоттов, и Оуэйном, королем Кумбрии, и Эалдредом, отпрыском Эалдвульфа, из Бамбурга. Они подтвердили соглашение о мире обетами и клятвами в Эамонте 12 июля, и они запретили всякое поклонение бесам, и затем расстались в согласии». Короли обменялись богатыми дарами, и Этельстан стал восприемником сына Константина, которого окрестили по его приказу.
Из Кумбрии Этельстан в том же году отправился в поход на Северный Уэльс и подавил сопротивление валлийцев. После этого пять валлийских правителей явились к Этельстану в Херефорд, признали его владычество и согласились ежегодно платить огром-
1 Simeon of Durham. Historia regum Anglorum / Ed. T. Arnold. Syme-onis monachi opera omnia. Rolls Series lxxv, 2 vols. London, 1882-1885. Vol. II. P. 120. Year 927. The Chronicle of John of Worcester II / Ed. and trans. R. R. Darlington. Oxford, 1995. Year 926. P. 386-387.
ную дань (20 фунтов золотом, 300 фунтов серебром, 25 тысяч быков и столько соколов и собак, сколько пожелает король). Размер дани лучше всего говорит о том, какое сокрушительное поражение понесли валлийцы.
Покорив Уэльс, Этельстан отправился в поход на Корнуэлл и установил новую границу своего королевства по реке Тамар. В Корнуэлле он оставил по себе память не как завоеватель, но как строитель и покровитель церквей, создавший епархию в местечке под названием Сент Герман. Он изгнал бриттов из соседнего с Корнуэллом Эксетера, восстановил там римские стены по всему периметру города, построил собор, наделив его святынями и даровав братии значительные угодья. На Пасху в 928 году здесь собрался весь двор: «Во время Пасхи в королевской крепости под названием Эксетер, праздновали великие торжества король Этельстан и его правители, епископы, ярлы, судьи, вожди и сановники. <...> Было это без сомнения на третий год правления Этельстана»1. В праздновании принимали участие и покоренные правители Уэльса, и последние независимые короли Корнуэлла.
По свидетельству Уильяма Мальмсберийского, победы Этельстана не остались незамеченными и за пределами Англии. Монархи европейских стран сватались к его сестрам. Сестра короля Эльфгива вышла замуж за «некоего правителя у Альпийских гор»2, возможно Конрада Миролюбивого, короля Бургундии. К другой сестре Этельстана Эадгюд (Эдит) посватался король Германии Отто. Третья сестра Этельстана Эадгива, дочь Эдуарда Старшего, еще с 917-919 гг. находилась в браке с Карлом III Простым (879-929), королем западных франков с 898 г. по 923 г. Карла сменил на французском престоле Роберт, после смерти которого франками стал править его сын Гуго Великий, посватавшийся к четвертой сестре Этельстана Эадхильд. Сватая королевских сестер, монархи приносили в дар редкостные сокровища. Например, в 926 году Гуго Великий, герцог франков, вступивший в брак с Эадхильд, послал Этельстану частицы Креста и Тернового Венца, Святое Копье, меч Константина Великого и вазу из оникса, «вырезанную так искусно, что пшеничные колосья, каза-
1 William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum. P. 216-217.
2 Chronicle of Æthelweard. Prologue. P. 2.
лось, шевелились, виноградные лозы пускали ростки, человеческие фигуры двигались»1.
Потомки Этельстана и его сестер продолжали поддерживать связи с немецким королевским двором. По просьбе настоятельницы монастыря в Эссене Матильды, внучки Эадгюд (Эдит) и Отто, англосаксонский историк и правитель западных областей Британии Этельвеард (ум. 998), пра-правнук Этельреда (брата короля Альфреда), переложил «Англосаксонскую хронику» на латинский язык, включив в нее материал, не сохранившийся в дошедших до нас рукописях. Ученые клирики из Германии жили в нескольких кентских, эссекских и мерсийских городах (Кентербери, Лондоне, Абингдоне), сплоченных под властью Уэссекса, создавая переводы древневерхнемецких памятников на английский язык. Двор Этельстана был притягателен для многочисленных гостей, ученых, паломников, церковных мужей, поэтов.
Правители иностранных земель присылали своих сыновей воспитываться при дворе Этельстана. Среди них был и король Норвегии Харальд Прекрасноволосый, чей сын Хакон (будущий король Хакон Добрый или, как его называет Снорри, Хакон Воспитанник Адальстейна) привез в дар Этельстану великолепный корабль с пурпурным парусом и позолоченными щитами. При дворе Этельстана воспитывался и сын Карла Простого Людовик (921-954 гг.), которого его мать Эадгива привезла в Англию, когда в 923 году его отец был взят в плен вермандуаским графом Герибертом. Людовик жил под покровительством Этельстана, пока не пришло его время заявить права на французский престол, так что в 936 году он сделался королем Франции Людовиком IV Заморским (Louis d'Outremer).
Для того, чтобы успешно править королевством, включающим разные народы, было необходимо более развитое законодательства, чем существовало при короле Альфреде Великом. Законы Этельстана должны были быть приемлемы и для Уэссекса, и для Области Датского Права, и для Нортумбрии. В его законах были облегчены слишком жестокие наказания: «Король послал слово архиепископу через епископа Теодреда о том, что ему кажется жестоким казнить юношей двенадцати лет за малые про-
1 William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum. P. 218-221.
ступки, как это повсюду делается, насколько ему известно. Он сказал также, что и ему самому, и всем, с кем он это обсуждал, кажется, что нельзя казнить никого моложе пятнадцати лет, если только те не пытаются себя защитить или убежать»1.
Помимо исправления общего законодательства, Этельстан уделил особое внимание изменению денежных законов и впервые в английской истории наложил суровые наказания на тех, кто нарушал эти законы. Он ввел единую денежную единицу во всей стране: «Следует быть единой монете во всем владении короля, и никто не может чеканить монеты нигде, кроме города»2, строго определив число чеканщиков денег в каждом городе. Он потребовал, чтобы все монеты были единого веса и качества, и заставил печатать название монетных мастерских на монетах для того, чтобы было можно следить за соблюдением этих правил.
От гражданских реформ Этельстана постоянно отвлекала необходимость держать в повиновении покоренные народы. Правители данов и кельтов весьма ревниво относились к укреплению могущества Уэссекса. В 934 году Этельстан напал на скоттов на суше и на море и обложил их тяжелой данью. В «Англосаксонской хронике» (в Уинчестерской, Вустерской и Кентерберийской рукописях) в записи за 934 год говорится: «Здесь Этельстан отправился в Шотландию вместе с сухопутным войском и войском на кораблях и разграбил ее большую часть». Константин, правитель скоттов, нарушил заключенный с Этельстаном договор и отказался платить дань. В день Пятидесятницы Этельстан собрал войско в Уинчестере, призвав в него четырех подчинившихся ему правителей Уэльса. В Ноттингеме к его войску примкнули другие силы, включая скандинавских военачальников из Области Датского Права.
В Нортумбрии Этельстан посетил усыпальницы святых. В Честере-ле-Стрит, куда были перенесены мощи св. Кутберта, он обратился с молитвой о помощи к святому, положил в его усы-
1 Die Gezetze der Angelsachsen / Hrsg. F. Libermann. 3 Bd. Halle, 19031916. Bd. I. S. 150-151.
2 В кодексе законов, принятом в Г рейтли в Хампшире, Этельстан повторил решение своего отца о том, что во всем королевстве долдна быть единая денежная система (Die Gezetze der Angelsachsen / Hrsg.
F. Libermann. 3 Bd. Halle, 1903-1916. Bd. I. S. 166).
пальницу золотое кольцо и обернул его мощи в восточные шелка (мощи и остатки шелков до сих пор хранятся в соборе в Дареме). Симеон Даремский проникновенно пишет о благочестии короля: «Король Этельстан, направляясь в Шотландию с большим войском, посетил усыпальницу св. Кутберта, вверил себя и свой поход его покровителству и принес различные дары, подобающию королю, а также земельные наделы, и обрек на вечные муки ада любого, кто попытается их у него забрать»1. Этельстан принес обет наделить усыпальницу святого богатыми дарами в случае успешного исхода битвы, а в случае неудачи завещал похоронить себя рядом со св. Кутбертом.
Войско, собранное Этельстаном «со всей Англии», включало силы валлийских правителей, уэссекский флот, в составе которого были и мерсийские моряки. Этельстан повел это войско вглубь Шотландии, Кумбрии, земель, занимаемых пиктами, разоряя их с моря и на суше. Его войско проникло вглубь страны до Дуннотара, пиктской крепости на скале южнее Абердина, а флот достиг самой северной точки острова, захватив викингские поселения в Каитнессе: «После этого он подчинил своих врагов, опустошил Шотландию, покорив Дуннотар и Вертерморум пехотой, а флотом он разорил Каитнесс»2. Все эти земли были захвачены без больших сражений. Северные правители поняли, что сопротивление бесполезно и отдали свои королевства Этельста-ну. Константин и Оуэйн были восстановлены в правах в присутствии Этельстана и подвластных ему правителей. Константин отдал в заложники своего сына3, и вновь принес обет верности и богатые дары. После этого Этельстан отбыл на юг, заставив Константина сопровождать его до Букингема. События 934 года подтвердили верховную власть Этельстана над всей страной.
1 Simeon of Durham. Historia regum Anglorum / Ed. T. Arnold. Syme-onis monachi opera omnia. Rolls Series lxxv, 2 vols. London, 1882-1885. Vol. II. Year 934. P. 124.
2 Simeon of Durham. Historia regum Anglorum / Ed. T. Arnold. Syme-onis monachi opera omnia. Rolls Series lxxv, 2 vols. London, 1882-1885. Vol. II. P. 124. Year 934.
3 Об этом упоминается только в Хронике Джона Вустерского: The Chronicle of John of Worcester II / Ed. and trans. R. R. Darlington. Oxford, 1995. Year 934. P. 390-391.
В следующем 935 году Этельстан созвал собрание в Сай-ренсестере, городе, основанном римлянами и находящемся примерно в 30 милях от Оксфорда. На этом собрании пять кельтских королей признали его превосходство: Константин, король скоттов, Оуэйн, правитель Кумбрии, и три валлийских короля - Хоу-эл, Идвал и Морган. Возможно, именно тогда покоренные владыки поняли, что им не удастся совладать с растущим могуществом уэссекского короля поодиночке, и решили попытаться напасть на него соединенными силами.
Такое объединение не впервые происходило в английской истории. Епископ Ассер рассказывает о том, что во времена короля Альфреда существовала угроза союза валлийцев с нортумбрийскими данами, а викинги из Дублина несколько раз соединяли силы с шотландскими правителями. Однако столь грозные силы кельтов и скандинавов впервые сплотились в английской истории в 937 году. Об их цели красноречиво говорит валлийская поэма «Пророчество Британии» - «Armes Prydein» (ок. 930 г.) из «Книги Талиесина», в которой описывается великое будущее всех бриттов, объединенных со скоттами, ирландцами, дублинскими викингами, под предводительством валлийских вождей. Все эти народы общими усилиями навечно изгоняют англосаксов («сборщиков дани из Каир Гери» = Сайренсестера) с Британских островов: «Провидение говорит о том, что придут многие, владеющие богатством, и щедрые вожди, и добрые правители; и после покоя смятение наступит повсюду. Явятся свирепые воины, мстительные, могучие, отважные в битве, гневные, властные; их враги будут разгромлены до самой дальней крепости. Праздник последует за разорением, и примирение между Кумбрией и людьми Дублина, Ирландии, острова Англси, Шотландии, Корнуэлла и Стратклайда, все они будут заодно в своем начинании. <...> Бритты восторжествуют, как было давно предсказано, знатные правители, люди севера тоже примут участие в нападении»1. Валлийская поэма рисует изгнание англосаксов и их мерсийских союзников до самого Сэндвича, где они впервые высадились под предводительством легендарных Хенгеста и Хорсы. Врагов из-
1 Armes Prydein: the Prophesy of Britain from the Book of Taliesin / Ed.
I. Williams, R. Bromwich. Dublin, 1982. Part 5.
гоняет анти-уэссекский союз, в котором викинги из Дублина сражаются плечом к плечу с валлийцами, скоттами, воинами Стратклайда, - почти такой же, какой образовался в действительности против уэссекского короля Этельстана, которому поэма отдает должное, называя его «великим королем».
Поняв, что Этельстана можно удержать в границах собственной страны только объединенными силами всех его врагов, Константин (879-952), который почти полстолетия правил шотландским королевством Альба, и Олав Гудфридссон, племянник Сигтригга, унаследовавший в 934 году после смерти своего отца престол Дублина, стали во главе сопротивления. Король Константин, как пишет Джон Вустерский, выдал свою дочь замуж за Олава Гудфридссона1. Олав был одним из самых могущественных противников Этельстана, имевшим более всего оснований для вражды с ним, так как его отец Гудфрид был бесславно изгнан из Нортумбрии в войне 927 года. Олав Гудфридссон, очевидно, считал Нортумбрию своею родовой вотчиной, принадлежавшей сначала его дяде (Сигтриггу), а затем отцу, которого выдворил оттуда Этельстан. Целью Олава было вновь отвоевать ту часть северной Англии, которой владели его предки и которой его семью лишил король Уэссекса. Олав стал предводителем войска всех скандинавов, живших в восточной Ирландии, и командовал флотом, которому не было равных в ирландских водах.
Два столетия спустя после битвы при Брунанбурге существовала легенда, что перед боем в расположение врага явился Олав Кваран. Уильям Мальмсберийский рассказывает, что перед битвой Олав проник в лагерь англосаксов и, переодевшись скальдом, исполнял свои висы и одновременно подслушивал вражеские планы около королевской палатки2. Его обнаружили лишь после того, как он удалился из английского лагеря, так как он оставил свое вознаграждение, мешочек с монетами, под сидением. Его слушатели знали, что ни один истинный скальд не откажется
1 The Chronicle of John of Worcester II. P. 390-391.
2 William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum. P. 206-209. Похожая история рассказывается в хронике Уильяма Мальмсберийского в связи с королем Альфредом и битвой при Эдингтоне (William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum. P. 182-185).
от награды за свои стихи. Скорее всего, Олав Кваран в этой легенде смешивается со своим двоюродным братом Олавом Гуд-фридссоном.
С силами Олава Гудфридссона и других врагов Этельстана решил объединить войска и король Кумбрии Оуэйн, для которого могущество Уэссекса тоже таило угрозу. Король Оуэйн приходился родственником (предположительно племянником) Константину и согласился примкнуть к королю Альбы.
Старые враги Этельстана решили сплотить силы не в южной Англии, но в Нортумбрии, где они могли легко найти союзников среди англо-скандинавской знати. Наиболее влиятельными из этих союзников стали ярл Орм, знатный землевладелец, норвежец по происхождению, жаждавший породниться с конунгом Олавом Гудфридссоном через свою дочь Альдгюд, и архиепископ Йоркский Вульфстан, последовательный сторонник викингов, будущий сподвижник конунга Эйрика Кровавая Секира, который после битвы при Брунанбурге постарается сделать все возможное, чтобы свести на нет последствия победы Этельстана. Противники Этельстана дождались сентября и отправились в Нортумбрию, причем Олав Гудфридссон включил в свое войско пиратские корабли, захваченные им в августе в Ирландии, и явился в Англию с огромным флотом (615 кораблей с сотней воинов в каждом). С этими тысячами воинов он вошел в устье реки Хамбер. К нему присоединилсь даны, валлийцы и скотты под предводительством его тестя Константина.
В отличие от Харольда, который в роковом 1066 году поспешит на борьбу с врагом, Этельстан, по-видимому, не торопился выступить в поход. Уильям Мальмсберийский упрекает короля в том, что тот «проводил часы в бездействии, считая, что его долг уже исполнен» , пока враги грабили страну. Возможно, промедление Этельстана объясняется тем, что он знал о размерах выступившего против него войска и хотел выиграть время, чтобы собрать как можно больше воинов по всему Уэссексу и Мерсии.
Набрав в конце года достаточно людей, Этельстан вместе со своим сводным братом Эдмундом быстро перешел в нападе-
1 William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum. P. 220-221.
ние так, как это обычно делали его отец и дед. Битва произошла у места под названием Брунанбург, о котором скандинавы говорили, что оно расположено на холме Веондун, или на «святом холме», где находилось языческое святилище или храм. Симеон Даремский тоже считает Веондун тем местом, где произошло сражение при Брунанбурге: «Веондуне иначе называется Бруннан-верк или Бруннанбуриг» .
До сих пор наиболее обсуждаемым в связи с битвой при Брунанбурге остается вопрос о том, где именно она произошла. Не сохранилось ни достоверных описаний места боя, ни карт, ни топонимов, соотносимых с современными. Тем не менее, существующие гипотезы опираются в основном на топонимику, археологию и письменные свидетельства. Вероятно, этой проблеме суждено остаться неразрешимой, пока не будут найдены материальные свидетельства того, что опеределенное место связано одновременно с Этельстаном, Олавом и Константином.
Поэма, включенная в «Англосаксонскую хронику» и посвященная прославлению победы Этельстана в битве при Бру-нанбургом, утверждает, что войска сражались «ymbe brunanburh». Место битвы определяется в зависимости от того, как интерпретируется это словосочетание, включающее предлог ymbe - «вокруг», прилагательное brunan - «коричневый», существительное burh - «укрепленное поселение, крепость». Brunanburh можно понять не только как сложное собственное имя (Брунанбург), но и как два имени нарицательных («коричневая крепость») или одно нарицательное («крепость») и одно собственное («Брун»), т. е. крепость Бруна. В зависимости от этого можно предполагать, что битва велась у (или вокруг) «бурга», возможно, стоящего на реке Брун (Бруна), или у «коричневой крепости», или у Брунанбурга.
В рукописях «Англосаксонской хроники» под 937 годом сказано: «В год 937 Этельстан конунг привел войско к Брунан-бургу (или к крепости Бруна)» - Her, A.D. 937, Æôelstan cyning
1 «<...> apud Weondune, quod alio nomine Aet Brunnanwerc uel Brun-nanbyrig appelatur...», Symeon of Durham, Libellus de Exordio atque Pro-cursu istius, hoc est Dunelmensis, Ecclesie / Ed. and trans. D. Rollason. Oxford, 2000. P. 138-139.
lædde fyrde to Brunan byrig (Петерборская рукопись)1; «В год 937 король Этельстан и Эдмунд, его брат, привели войско к Брунан-бургу и сразились там с Анлафом» - Her, A.D, 937, Æôelstan cing and Eadmund his broôer lædde fyrde to Brunan byrig [MS. Brunan byri]; and ôar gefeht wiô Anlafe [Anelaf] (Кентерберийская рукопись)2. В Хартии Этельстана, датируемой 978 г., в записи, связанной с 938 годом (т. е. спустя год после сражения), упоминается о Bruninga feld3. В шотландской хронике место битвы называется Дун Бруне (Dun Brune), а в «Саге об Эгиле» оно именуется Виндхейд (Vinheiôr, см. ниже). Генрих Хантингдонский, который переложил англосаксонскую поэму о битве при Брунанбурге латинскими стихами, употребляет названия Брунесбуриг, Брунес-бург, Брунебург (Brunesburih, Brunesburh, Bruneburh)4.
Место битвы связывали с южной Шотландией, Нортумбрией, Мерсией, Йоркширом, Девоном (Аксминстер), Линкольнширом5,
1 The Peterborough Manuscript. The Anglo-Saxon Chronicle: A Collaborative Edition, 5 Manuscripts / Ed. K. O’Brien O’Keefe. Cambridge, 2001. Year 937.
2 The Canterbury Manuscript. The Anglo-Saxon Chronicle: A Collaborative Edition, 5 Manuscripts / Ed. K. O’Brien O’Keefe. Cambridge, 2001. Year 937.
3 Acta est hsc prafata donatio anno ab incarnatione Domini nostri Jesu Christi DCCCCXXXVIII, in quo anno bellum factum est in loco qui Bruninga feld dicitur, ubi Anglis victoria data est de cslo // Diplomatarium Angli-cum Aevi Saxonici / Ed. Benjamin Thorpe. L., 1865. P. 186, lines 34-37.
4 Henrici Archidiaconi Huntendunensis Historia Anglorum // Ed. Th. Arnold. L., 1879. P. 159-161. Henry of Huntingdon. Historia Anglorum / Ed. and trans. D. E. Greenway. Oxford, 1996. P. 310-315.
5 Предполагалось, что битва разыгралась в Линкольншире к северу от Беверли, так как известно, что Этельстан посетил место погребения св. Иоанна в Беверли, положил на алтарь свой кинжал и принес обет, что он выкупит его дорогой ценой, если ему будет дарована победа. Возможно, Этельстан двинулся на север от Беверли, чтобы отразить натиск завоевателей, а после одержанной на севере победы вернулся на юг и исполнил свой обет, даровав Беверли множество привилегий. Олав же, собрав остатки разгромленного войска, возвратился к своим кораблям на реке Хамбер и прошел через земли данов, подданных своего недавно умершего отца Сигтрюгга. В поэме говорится, что разгромленные скандинавы, преследуемые англосаксами, спаслись на кораблях, на-
Ланкаширом1. Предлагались по крайней мере тридцать топонимов, производных от слов с компонентом Брун-, однако большая их часть отвергалась на основании лингвистического анализа. В настоящее время в качестве предполагаемого места битвы обычно называются Бурнли2, Бромборо3, Бринсворт1, Бурнсварк2.
правлявшихся в Дублин, в то время как Константин вернулся на свои земли на север, а Этельстан и Эадмунд - в Уэссекс. Следовательно, битва могла происходить недалеко от моря или от устья реки, досточно широкого, чтобы по ней могли проплыть боевые корабли, причем не в Уэссексе, где правил Этельстан, и не в Шотландии, где правил Константин (Подробный анализ и опровержение этой гипотезы см.: Wilson S. E. The Life and the After-life of St John of Beverley. The Evolution of the Cult of an Anglo-Saxon Saint. Ashgate, 2006).
1 Smith A. H. The Site of the Battle of Brunanburh / London Medieval Studies. Vol. I. P. 56ff; Wilson J. The Site of the Battle of Brunanburh / Scottish Historical Review. Vol. 7. 1909. P. 212.
2 Чаще всего в качестве предполагаемого места битвы называются окрестности города Бурнли (Burnley - «луг у реки Брун») в Ланкашире, который расположен в северо-западной части Англии у слияния рек Брун и Кальдер. Местные предания сохранили рассказы о великой битве, разыгравшейся в древние времена на холмах около Бурнли, о реке Брун, воды которой были багряными (ср. да. brun) от крови, о местных жителях, находивших оружие времен Великой Битвы. Неподалеку возвышается курган, имеющий или ледниковое происхождение или, согласно преданиям, воздвигнутый на месте захоронения павших в битве (Knaves Hill). Бурнли находится в десяти милях к востоку от местечка Куэрдейл, которое тоже называлось в качестве предполагаемого места битвы, потому что там был обнаружен знаменитый викингский клад (ок. 910 г.), включающий топоры, наконечники копий, около 7 тысячи серебряных монет и украшений, а также остатки оборонительных укреплений, покрывающих около 150 кв. м и окруженных рвом шириной в 12 м и глубиной два метра. Куэрдейльский клад, самый большой серебряный викингский клад в Западной Европе, захоронен за тридцать лет до битвы. Тем не менее, находка этого клада дает возможность предположить, где проходил главный путь из Дублина в Йорк. Таким образом, атакующее войско могло воспользоваться этим путем через тридцать лет и прибыть недалеко от Бурнли (WoodM. Victoria History of Lancashire. 2001. Vol 1. P. 233).
3 С Бурнли соперничает местечко Бромборо на Уирралском полуострове, которое нередко привлекало внимание археологов и историков.
Ценнейшее свидетельство для реконструкции хода сражения при Брунанбурге дает поэма, включенная в четыре рукописи Англосаксонской хроники (Паркеровскую, обе Абингдонских и Вустерскую) в качестве записи за 937 год. В этой поэме, создан-
Оно находится в устье реки Мерсей (Mersey < да. mæres ea - «пограничная река», по которой, возможно, проходила граница между Мерсией и Нортумбрией) недалеко от побережья Ирландского моря, куда могли приплыть корабли из Дублина с основными силами викингов (не исключено, что упоминание реки Хамбер в текстах 12 века ошибочно). Недавние исследования ДНК у местного населения подтверждают наличие генетических особенностей, которые в Англии ассоциируются со скандинавским присутствием (высокий уровень гаплогруппы R1a). В пользу Бромборо свидетельствуют находки археологов, обнаруживших на Уирралском полуострове (в Меолс) в сентябре 2007 г. викингский корабль. Предполагалось, что о Уирралском полуострове идет речь в описании битвы на равнине Винхейд (Vínheí^r) возле леса Винуског в «Саге об Эгиле» (в этой битве погибает брат Эгиля Торольв, который сражается на стороне Этельстана - Адальстейна, глава 54).
1 Бринсворт (Brinsworth) находится неподалеку от Шеффилда на восточном берегу реки Ротер. Ранние написания топонима Брюнесфорд (Brynesford, Brynnes Ford, Brunnesford) или Бринесфорд (Brinford, Brinesford) обозначают брод через реку Брин. Деревня стоит на расстоянии одной мили от римского форта (Темплборо) и, возможно, небольшого римского храма (здесь найдена керамика II-III вв., остатки римской дороги). Предполагается, что битва при Брунанбурге состоялась между Бринсвортом и Катклиффом. Бринсворт упоминается в «Книге Страшного Суда» в записи под 1086 годом.
2 Бурнсварк в Дамфрисшире - холм с плоской вершиной, расположенный во главе залива Сольвей, о котором писал еще Нильсон (Neilson
G. Brunanburh and Burnswark / Scottish Historical Review. Vol. 7. 1909. P. 37-39), а в последние годы Халлоран (Halloran K. The Brunanburh Campaign: a Reappraisal / Scottish Historical Review. Vol. 84. 2005. Р. 133148). Топоним Бурнсварк (Burnswark) фонетически близок древнеанглийскому топониму Брунесверк (Bruneswerc), который встречается как альтернативное название Брунанбурга. Пол Кавилл показал, что современное название Бурнсварк происходит не от Брунесверк, но соотносится с обозначением ручьев, потоков (burns), протекающих вокруг холма, откуда происходит топоним Бурнсайд - Burnside (Cavill P. The Site of the Battle of Brunanburh: Manuscripts and Maps, Grammar and Geography / A Commodity of Good Names: Essays in honour of Margaret Gelling // Ed. O. Padel, D. Parsons. Donnington, 2008. P. 303-319).
ной аллитерационным стихом и обычно называемой «Битвой при Брунанбурге», можно увидеть, в отличие от других поэм героического эпоса, не столько поэтическую идеализацию героического прошлого, сколько отражение реального события, связанного со скандинавскими набегами.
Дополняя описание боя, данное в «Битве при Брунанбур-ге», другими источниками, в частности, англо-нормандскими («Историей английских королей» Уильяма Мальмсберийского) и кельтскими (Анналами Клонмакнойса1), можно реконструировать картину сражения. Англосаксы начали бой на рассвете, разделив войско на две части: уэссекские воины бились с кельтами, мерсийские воины - против скандинавов. Битва при Брунанбурге была кровопролитной, в ней приняли участие множество наёмников ирландского, валлийского и корнуэльского происхождения. Исход сражения решило использование англосаксами отрядов конницы против преимущественно пешего войска норвежцев, ирландцев и шотландцев. Жестокая рукопашная схватка привела к победе хорошо вооруженных воинов Этельстана. Преследование побежденных длилось до глубокой ночи, уэссекские всадники настигали беглецов, насмерть поражая их острыми копьями. Немногим удалось спастись, достигнув кораблей, которые находились далеко от поля боя. Хотя потери англосаксов были огромны (двое сородичей Этельстана, двое сыновей Этельвеарда, младший сын короля Альфреда, два военачальника, два епископа, великое множество простых воинов), им удалось почти полностью уничтожить войско противника. Погибли пять королей, среди которых был викингский конунг с Гебридских островов и Оуэйн, король Кумбрии, семь военачальников Олава Гудфридссона, сын Константина, два сына Сигтригга. Олав Гудфридссон возвратился в Дублин с остатками войска в начале 938 года.
Поэма о битве при Брунанбурге2 состоит из трех частей, рассказывающих о самом сражении, бегстве побежденных и об
1 The Annals of Clonmacnoise / Ed. D. Murphy. Felinfach, 1993. Year 931-937. P. 151.
2 Всестороннему исследованию поэмы «Битва при Брунанбурге» посвящена статья Н. Ю. Гвоздецкой «Поэтическое осмысление англосаксонской истории в «Битве при Брунанбурге» (в сборнике: Формы исторического
отходе войска англосаксов. Первая часть - описание сражения -начинается не с изображения приближения войска, как обычно в героическом эпосе, но с утверждения того, что было достигнуто в результате боевых действий: «В это лето I Этельстан державный,
I кольцедробитель, I и брат его, наследник, I Эдмунд, в битве I добыли славу I и честь всевечную I мечами в сечи I под Брунан-буром», 1-51. Затем следует краткое описание схватки на мечах («рубили щитов ограду, I молота потомками I ломали копья I Эадверда отпрыски, I как это ведется I в их роде от предков, I ибо нередко недругов I привечали они мечами, I защищая жилище, I земли свои и золото, I и разили противника», 5-7). Здесь приводится генеалогия героев сражения - Этельстан и его младший брат Эдмунд именуются «отпрысками Эадверда» (afaran Ead-weardes 7a)2. С самого начала аудитории сообщается о грядущем успехе уэссекских королей в битве - братья оказываются достойными преемниками своих доблестных предков, которым не раз приходилось защищать в битве свою «землю, сокровища и дома» (land ealgodon, hord and hamas 9b-10a). Создатель поэмы называет врагов, с которыми сражается войско уэссекских королей. Это «скотты и мореходы» (Sceotta leoda and scipflotan 11), которые в следующих строках именуются также «северными мужами» (guma nor^erna 18b), и с самого начала говорит о неизбежности их поражения: «пали обреченные» (fæge feollan 12 а).
Первая часть завершается изображением кровавой сечи, продолжавшейся весь день: «сколько скоттов I и морских скитальцев I обреченных пало I - поле темнело I от крови ратников I с утра, покуда, I восстав на востоке, I светило славное I скользило над землями, I светозарный светоч I Бога небесного, I рубились благород-
сознания от поздней античности до эпохи Возрождения (Исследования и тексты) / Сборник научных трудов памяти Клавдии Дмитриевны Авдеевой. Иваново, 2000. С. 73-88.
1 Здесь и далее перевод «Битвы при Брунанбурге» В. Г. Тихомирова цит. по: Древнеанглийская поэзия / Изд. подгот. О. А. Смирницкая, В. Г. Тихомиров. М., 1982. Арабские цифры обозначают номера строк.
2 Здесь и далее древнеанглийский оригинал поэмы цитируется с указанием номеров строк по изданию: The Battle of Brnnanburg / Ed. A. Campbell. L., 1938.
ные, / покуда не спокоились», 10-17. Сражение в «Битве при Брунанбурге», в соответствии с канонами героического эпоса, начинается на рассвете (в «Беовульфе» тоже говорится о битве на рассвете, строка 2484) и продолжается до темноты: «поле битвы, над которым солнце совершает свой дневной путь, обозревается с некоей высокой точки, соответствующей масштабности событий»1.
В первой части вводятся мотивы, которым суждено стать ключевыми в поэме, - перечисление павших и описание сечи, приобретающей вселенский размах (поле боя залито кровью обреченных скоттов и викингов). Изображение битвы включает упоминания о кровопролитии (wæl 65, wælfeld 51, wælstowe 43), о тех, кому было суждено пасть, погибнуть (feallan 12, cringan 10),
о близких к смерти, обреченных (fæge 12, 18), о том, что поле битвы «потемнело от крови мужей» (feld dænnede / secga swate 12-13). Хотя перспектива в «Битве при Брунанбурге» ограничена англосаксами, викингами и скоттами, данное в поэме описание предстает картиной всеобщего уничтожения.
Ключевые мотивы всемирной сечи воспроизводятся во второй части поэмы, которая открывается переходным наречием ^ær: ^ær læg secg mænig garum ageted «там полегло много мужей, копьями уничтоженных»: «скольких северных / мужей в сраженье / положили копейщики / на щиты, уставших, / и так же скоттов, / сечей пресыщенных», 17-20. Изображение преследования сопрягается с обозначением временного промежутка - все действие продолжается в течение одного дня. Уэссекская конница весь день преследует побежденных: «косили уэссекцы, / конники исконные, / доколе не стемнело, / гоном гнали / врагов ненавистных, / беглых рубили, / сгубили многих / клинками камнеострен-ными» 20-23). Уэссекской коннице помогают мерсийские пешие воины: «не отказывались и мерсии / пешие от рукопашной / с приспешниками Анлафа» (24-25). Мотив битвы во время преследования отделен от описания бегства, которому посвящена третья часть поэмы, и осмысляется как часть описания сражения. Возможно, этот мотив предвосхищает переход от описания битвы к
1 Смирницкая О. А. Примечания. Битва при Брунанбурге II Древнеанглийская поэзия. Изд. подгот. О. А. Смирницкая, В. Г. Тихомиров. М., 1982. С. 304-305.
описанию бегства, от второй части - к третьей. В конце второй части вновь появляется ключевой мотив всей поэмы - описание потерь («поверх щитов простреленных» - ofer scyld scoten 19, «сечей пресыщенных» - wiges s$d 20, «мечами усыпленных» -sweordum aswefede 30) и перечисление павших: «вождей же юных / пятеро пало / на поле брани, / клинками упокоенных, / и таких же семеро / ярлов Анлафа, / и ярых мужей без счета, / моряков и скоттов» (28-32).
В третьей части противопоставляются бегство побежденного войска и триумфальное возвращение победившей рати, отчаяние побежденных врагов и ликование победителей. Разгромленные и униженные викинги обречены на бегство по Дингес-морю в Дублин назад в страну иров, в то время как Этельстан и его брат с победой возвращаются в Уэссекс (53-59). Описание бегства вновь вводится с помощью переходного наречия ^$r (32). Основное действие повторяется четыре раза как серия параллельных действий: «Кинулся в бегство /знатный норманн - / нужда его понудила / на груди ладейной / без людей отчалить, - / конь морской по водам / конунга уносит / по взморью мутному, / мужа упасая» (32-35). Анлаф (Олав) явился воевать с королем Этель-станом «по бурным волнам» (ofer $ra gebland, 26b), теперь он бежит «по взморью мутному» (on fealene flod, 36a). Константин, «седовласый воин», тоже потерпел бесславное поражение, он потерял в сече не только соратников и друзей, но и юного сына, который остался на поле брани: and his sunu forlet on wslstowe wundum forgrunden, geonge $t guöe - «и своего сына, юного, от ран погибшего в бою, покинул на поле павших» (42-44). Создатель поэмы говорит о боли утраты (37)1, но радуется тому, что враги, которые прославились своей отвагой, полностью разгромлены. Ключевой мотив бойни, сечи (40-42) сопровождается подведением итогов сражения, которые вновь изображаются как
1 Следует согласиться с справедливым утверждением Н. Ю. Гвоздецкой о том, что побежденный Константин «более напоминает сильного духом скитальца древнеанглийских элегий, чем униженного врага, а ссылка на смерть сына сама разрастается в своеобразную “миниэлегию” благодаря выразительным эпитетам и вариациям» (Гвоздецкая Н. Ю. Указ. соч. С. 81).
серия параллельных действий: hreman ne ^orfte - «не было причины торжествовать»... Gelpan ne ^orfte - «не было причины бахвалиться»... hlehhan ne ^orftun - «не было причины смеяться» (39-47).
В отличие от героической поэзии (ср. «Битву при Мэлдо-не», а также «Беовульф», строки 2964-2975), в «Битве при Бру-нанбурге» главное внимание уделяется не единоборствам, но описанию массовых действий. В героическом эпосе единоборства, как правило, составляют часть общей картины боевых действий, но эта общая картина служит лишь фоном, в фокусе же оказываются индивидуальные проявления героизма (ср. «Песнь о Хильдебранде», эддические песни). В «Битве при Брунанбурге» тема битвы трактуется несколько иначе, скорее в соответствии не с героическим, но с древнеанглийским духовным эпосом. Как и в «Данииле» (57-58), боевые действия в «Битве при Брунанбурге» описываются с помощью общих утверждений, например, «добыли славу», «привечали мечами», «защищали жилище». Сцены сражений в «Генезисе» и в «Елене» тоже начинаются с утверждения: «была битва». Описание битвы в «Битве при Брунанбурге» начинается, как и в «Юдифи» и в «Данииле», с утверждения исхода битвы, а затем распространяет его. Экспозиция, описывающая приближение войска к полю битвы, отсутствует и в духовном эпосе, и в «Битве при Брунанбурге».
Изображение сражения в «Битве при Брунанбурге» состоит из перечисления эксплицитно не связанных деталей. Эти детали, имеющие отношение к описанию сражения, избирательны и не составляют ясно выраженной нарративной последовательности1. Создается впечатление, что происходит нечто грандиозное, но туманное, освещаемое краткими проблесками, выхватывающими из темноты лишь отдельные подробности. В изображении битвы говорится о воинах, скрещивающих щиты с противниками, убивающих, рубящих врагов мечами, поражающих их насмерть (geslean 4, cleofan 5, heawan 23). Создатель поэмы описыает битву
1 Ср. замечание Н. Ю. Гвоздецкой о том, что «целостный образ битвы <.. .> последовательно разложен на компоненты, которые позволяют представить живописную картину сражения, как бы разворачивающегося на глазах у читателя» (Гвоздецкая Н. Ю. Указ. соч. С. 82).
как «бранную работу» (beadoweorc 48), упоминая о «месте боя» -campstede 49, о столкновении знамен («стычка стягов» - cum-bolgehnsst 49), о нападении копьеносцев («сшибка копий» - gar-mitting 50), о наступлении пеших воинов («скопление мужей» -gumena gemot 50), об ударах мечами («обмен оружием» -wspengewrixl 51), о рукопашной («ручная игра» - handplega 25, ср. также развитие образа игры в plegodon - играли, т. е. бились, 52), и, наконец, о «поле павших» - wslfeld 51.
Павшие на поле битвы изображаются как добыча для «зверей битвы»: черного ворона, белохвостого орла, голодного ястреба и серого волка, которые делят между собой гору трупов, лежащую на поле. «Звери битвы» (ворон, орел и волк - наиболее характерный мотив в описании сражения1) называются «голодными» и «жадными» (64). Указывается их цвет, ассоциирующийся с темнотой: к ворону применяются эпитеты «черный» (sweart 61, ср. «Битву в Финнсбурге», строка 35), «облаченный в темное» (sa-tawigpad 61), hyrnednebba - «с загнутым клювом» (62, ср. «Юдифь», строка 212), к орлу - «облаченный в серое» (hasоpad 62), к волку -«серый» (grsg 64, ср. «Битву в Финнсбурге», строка 6).
В древневаллийской и в древнеисландской поэзии о зверях битвы обычно говорится как о предшественниках сражения, они -пожиратели павших, жаждущие поживы2. В скандинавской поэзии зверям битвы приписываются профетические качества. Так, ворон предвещает победу в драпе «Недостаток золота» Эйнара Хельгасона; в «Песни о Хельги» ворон сообщает другому ворону
1 Magoun Fr. P. The Theme of the Beasts of Battle in Anglo-Saxon Poetry // Neuphilologische Mitteilungen. Bd. 56, 1955. P. 81-90; Bonjour A. Beowulf and the Beasts of Battle // PMLA (Publications of Modern Language Association), Vol. 72, 1957. P. 563-573; Ryan J. S. Othin in England // Folklore, Vol. 74, 1963, P. 460-480.
2 Klausner D. N. The Topos of the Beasts of Battle in Early Welsh Poetry // The Centre and its Compass: Studies in Medieval Literature in honour of John Leyerle / Ed. R. Taylor et al. Medieval Culture 33. Kalamazoo: Western Michigan University Press, 1993. P. 247-263; Jesch J. Eagles, Ravens and Wolves: Beasts of Battle, Symbols of Victory and Death // The Scandinavians from the Vendel Period to the Tenth Century: An Ethnographic Perspective Studies in Historical Archaeoethnology / Ed. J. Jesch. Woodbridge, 2002. P. 251-270.
новости о битве; во фрагменте «Песни о Брюнхильд» ворон предсказывает смерть убийцам; в «Речах ворона» Хорнклови воронов спрашивают, как знающих правду о битве. В «Битве при Брунан-бурге» упоминание о зверях битвы не имеет профетических функций, звери битвы появляются в конце сражения.
В скандинавской и в древнеанглийской поэзии звери битвы обычно производят звуки и шум, они кричат, ревут, вопят (giellan, hropan), поют (singan). В «Битве при Финнсбурге» упоминается о том, что «птицы поют» (fugelas singaö, 5), однако в скандинавской поэзии птицы «кричат» («Прорицание вёльвы»), а «поет» боевое оружие («Драпа Серого Плаща»). Если звери битвы не производят звуков, то ассоциируются с ними: «там шум поднялся, вороны кружились, орел, жаждущий поживы, грохот был на земле» (^ær wearö hream ahafen, / hremmas wundon, / earn æses georn, / wæs on eor^an cyrm1, «Битва при Мэлдоне» 106-107). «Битва при Брунанбурге» представляет собой исключение из правила, и не только потому, что в ней звери битвы появляются после битвы (60-65) и описываются не как ждущие пира, но как уже пирующие. Знаменательно, что в «Битве при Брунанбурге» они пируют в полной тишине тогда, когда сражение уже закончилось, и шум боя смолк навеки.
Создатель поэмы заключает свою песнь во славу Этельста-на тем, что оценивает значение битвы при Брунанбурге не только для того поколения англосаксов, безопасность которых обеспечена правлением великих уэссекских королей, но и для всей англосаксонской истории. Он рассматривает победу Этельстана в широчайшем историческом контексте, описывая ее как важнейшую победу со времен великого переселения народов: «Не случалось большей / сечи доселе / на этой суше, / большего в битве / смертоубийства / клинками сверкающими, / как сказано мудрецами / в старых книгах, / с тех пор, как с востока / англы и саксы / пришли на эту / землю из-за моря». Конец поэмы («как сказано мудрецами в старых книгах»), возможно, содержит и традиционную
1 Оригинал «Битвы при Мэлдоне» цитируется c указанием строк по изданию: Old English Prose and Verse. A Selection / Ed. R. Fowler. L., 1978.
ссылку на авторитет, и аллюзию на письменные источники, скорее всего, на саму «Англосаксонскую хронику» или «Церковную историю англов» Беды Достопочтенного. Победа, одержанная над скандинавами в десятом веке, рассматривается в контексте Великого переселения народов и заселения англосаксами Британии. Борьбе с иноземными завоевателями находится оправдание в героических деяниях прошлого, несмотря на то, что и сами англосаксы, как сказано в поэме, были пришельцами и завоевателями по отношению к коренному кельтскому населению Британских островов.
Поражение врагов рассматривается здесь не только как личная победа короля Этельстана и его брата, но как победа всех англосаксов. Боевая отвага и личные качества короля Этельстана как предводителя войска не описываются подробно в поэме. Создается впечатление, что он как будто исключен из основного хода сражения - о нем упоминается всего дважды: в связи с началом боя и его концом1. В начале поэмы речь идет о династии уэссекских королей, наследниками которых называются Этельстан и Эдмунд, в заключении же их победа изображается как событие важное не только для Уэссекса, но и для всего народа. Таким образом, если прозаические записи «Англосаксонской хроники» остаются в сфере интересов Уэссекса или Мерсии, то ее поэтические вставки расширяют национальные границы, обобщая и размах сечи, и величие победы до вселенских масштабов.
Англосаксонская поэма о битве при Брунанбурге - не единственный памятник, изображающий знаменитое сражение. В «Саге об Эгиле», описывающей события 860-1000 гг., рассказывается о том, как ее герой жил в Англии, служил королю Этельстану (Адальстейну) и вместе со своим братом Торольвом принимал участие в битве при Винхейде (вероятно, Брунанбур-ге). В саге битва при Винхейде описывается исключительно с
1 «В это лето Этельстан державный, I кольцедробитель, I и брат его, наследник, I Эдмунд, в битве I добыли славу I и честь всевечную I мечами в сечи I под Брунанбуром I рубили щитов ограду, I молота потомками I ломали копья I Эадверда отпрыски» (1-7) - «И братья собрались I в путь обратный, I державец с наследником, I и дружина с ними I к себе в Уэссекс, I победе радуясь (57-59)».
точки зрения Эгиля и Торольва1, о действиях Этельстана в ходе сражения говорится очень лаконично2. Торольву суждено было пасть в этой битве, и Эгиль сочинил две висы в его честь, а потом в глубоком горе явился на пир к Этельстану. Этельстан подарил
1 «Началась жестокая сеча. Эгиль устремился навстречу Адильсу, и они яростно сражались. Разница в силах между войсками была очень велика, но все же среди людей Адильса было больше убитых. Торольв так разъярился, что забросил щит себе за спину и взял копье обеими руками. Он бросился вперед и рубил и колол врагов направо и налево. Люди разбегались от него в разные стороны, но многих он успевал убить. <...> Потом он вонзил копье ярлу в грудь, так что оно прошло через броню и тело и вышло между лопаток. Он поднял ярла на копье над своей головой и воткнул древко в землю. Ярл умер на копье, и все это видели — и его воины, и враги. После этого Торольв обнажил меч и стал рубить обеими руками. Его люди тоже наступали. Тогда были убиты многие из бриттов и скоттов, а некоторые бежали» (Сага об Эгиле, глава 53 / Пер. С. С. Масловой-Лашанской // Исландские саги. В 2 т. / Под общ. ред. О. А. Смирницкой. СПб., 1999. Том 1. С. 121).
2 «Предыдущую ночь конунг Адальстейн провел в той крепости, о которой говорилось раньше, и там он узнал, что на равнине шло сражение. Он, не медля, собрался со всем своим войском и двинулся на север, на равнину. Здесь он расспросил подробно, как проходила битва. То-рольв и Эгиль пришли к конунгу, и он благодарил их за доблесть и за победу, которую они одержали. Он обещал им свою полную дружбу. Они провели все вместе ночь. Рано утром конунг Адальстейн разбудил свое войско. Он поговорил с военачальниками и сказал им, как надо построить войско. Впереди он поставил свой полк, а в первых его рядах стояли отряды самых храбрых воинов. Конунг Адальстейн сказал, что над этими отрядами будет начальствовать Эгиль. «А Торольв, — сказал он, — поведет своих воинов и те отряды, которые я там поставлю. У него под началом должен быть второй полк в нашем войске. Ведь скотты никогда не сражаются сомкнутым строем: они то подбегают, то отбегают и появляются то там то сям. Они часто наносят удары, если их не остерегаться, то когда на них наступают, они рассыпаются по полю» <...> Как только конунг Адальстейн увидел замешательство в полку конунга Олава, он стал воодушевлять свое войско и велел нести свое знамя вперед. Их натиск был силен, и все войско Олава отступило, потеряв много убитыми. Там пал сам конунг Олав и большая часть его войска, потому что всех бежавших убивали, если их могли настигнуть. Конунг Адальстейн одержал очень большую победу» (Там же. С. 122).
ему золотое кольцо, тогда Эгиль произнес вису (глава 55). Этель-стан наградил Эгиля за участие в битве и дал ему возмещение за смерть брата. Тогда Эгиль сочинил еще одну вису в благодарность королю. Эгиль провел с Этельстаном всю зиму и был у него в большом почете, он сочинил панегирическую песнь в честь короля («Адальстейндрапу») и получил от короля два золотых кольца и собственный королевский плащ в награду. Этельстан так высоко ценил Эгиля, что уговаривал его остаться в Англии навсегда.
Эгиль Скаллагримссон похвалялся тем, что «принес мед Одина (поэзию) на английские поля» (Ó^ins mjö^ á Engla bjö^). Возможно, именно в эпоху правления короля Этельстана на Британских островах началось сочинение королевских панегириков, с которыми сравнивали и «Битву при Брунанбурге» . Эта поэма, как и другие поэтические вставки в «Англосаксонской хронике», представляет собой хвалебную песнь не в англосаксонском, а в скандинавском стиле - она не рассказывает о событии последовательно, но прославляет его эллиптически2. «Битва при Бру-нанбурге» ближе по жанру к скальдическим панегирикам, чем к остальной древнеанглийской поэзии, устремленной в прошлое и никогда не избирающей своим предметом сиюминутное настоящее.
«Битва при Брунанбурге» воспевает «долгую славу» (ealdorlangne tir, 2), завоеванную в бою королем Этельстаном. Восхищение создателя поэмы тем, как Этельстан своими мечами навечно «усыпил» пять юных королей, сопоставимо (даже на вербальном уровне) с воодушевлением Халльфреда или Эйнара, когда они описывают, как «трое очень отважных сыновей ярла полегли в бою - это приносит славу (tírr, ср. употребление того же
1 Opland J. Anglo-Saxon Oral Poetry: A Study of the Traditions. New Haven, CT, London, 1980. P. 172; Lapidge M. Some Latin Poems as Evidence for the reign of Athelstan // Anglo-Saxon England, 9, 1981. P. 61-98; Harris J. Die altenglische Heldendichtung // Europäisches Frühmettelalter / Herausgeg. Klaus von See. Neues Handbuch der Literaturwissenschaft 6. Wiesbaden, 1985. S. 248-254.
2 Opland J. Op. cit. P. 172.
слова «tir» в «Битве при Брунанбурге») вождю воинов» (Эйнар «Недостаток золота» В I 118, 7), или как «звенящий град оружия Эгиля (= стрел) с силой обрушивается на рубахи Хамдира (= кольчуги)» (Халльфред «Драпа о Хаконе» В I 148, 8). Так же как и в древнеанглийской поэме, где солнце - «сияющая свеча вечного Господа» с рассвета до заката льет свет на залитые кровью поля близ Брунанбурга, в хвалебных драпах скальдов «голубые, как лед» мечи, «алеющие» от крови врагов, кажутся золотыми в лучах восходящего солнца.
О влиянии скандинавской поэзии на «Битву при Брунан-бурге» говорит и присутствие скандинавских заимствований, например, cnear - «боевой корабль» (35а), gu^havoc - «ястреб битвы» или «орел» (64а)1. Некоторые лексические единицы в ней близки к скальдическим кеннингам битвы, оружия, воина, например: heaöolind - «липа битвы» = щит 6а, hamora laf - «потомок молота» = меч 7а, meca gemana - «встреча мечей» = битва 40а, billgesliht - «стычка мечей» = битва 45а, cumbolgehnæst -«стычка стягов» = битва 49а, garmitting - «сшибка копий» = битва 50a, gumena gemot - «скопление мужей» = битва 50b, wæpengewrixl - «обмен оружием» = битва 51a, wigsmiöas - «кузнецы битвы» = воины 72. Внутристиховые созвучия распределяются в «Битве при Брунанбурге» почти так же, как скотхендинги и адальхендинги в поэзии скальдов. В нечетных кратких строках здесь встречаются исключительно консонансы (heora herelafum 47a, dreorig daraöa 54a, wulf on wealde 65a, folces gefylled 67a), а в четных строках - в основном полная рифма или ассонанс (myrce ne wyrndon 24b, cyningas giunge 29b, nede gebeded 33b, wundun forgrunden 43b).
«Битва при Брунанбурге», как и другие поэмы «Англосаксонской хроники», напоминает скальдические панегирики и темой (прославление современного события), и поэтическим языком, и звуковой организацией, и функцией (она включена в прозаический текст хроники на тех же правах, что и скальдические стихи, цитирующиеся в прозаическом тексте саги). Скальдиче-
1 Hofmann D. Nordisch-englische Lehnbeziehungen der Wikingerzeit. Bibliotheca Arnamagnæana 14. Kobenhavn, 1955.
ские панегирики превозносят деяния тех же английских королей, что и поэмы «Англосаксонской хроники». Победу короля Этель-стана в битве при Брунанбурге прославляет хвалебная песнь самого знаменитого исландского скальда Эгиля Скаллагримссона и прозаический рассказ в «Саге об Эгиле», в который она включена: «Вот владык потомок, I Трех князей убивший. I Край ему подвластен. I Не исчислить подвигов I Адальстейна в битвах. I Я клянусь, о щедрый I Конунг, — мы не знаем, I Кто б с тобой сравнился» (Пер. А.И. Корсуна)1.
Победа при Брунанбурге рассматривалась как величайшее событие того времени и современниками Этельстана, и его потомками. Согласно хронике Этельвеарда, записанной в 9SG году, люди именовали ее просто «великой битвой», после которой «варвары были разгромлены со всех сторон и больше никогда не получали преимущества <...> поля Британии были объединены в одно, всюду воцарился мир и изобилие всего»2. Немецкий клирик, живший в Кентербери, сравнивал битву при Брунанбурге со сражением при Гаваоне и победой Иисуса Навина над соединенными силами пяти царей Аморрейских (Нав Х, 1-14): «Король Этельстан, <...> которого Господь поставил над англами правителем и предводителем его земных войск так, что сам король, могущественный в битве, может победить других свирепых королей и сокрушить их гордые выи». Генрих Хантингдонский прославлял непобедимого короля, который «несомненно был прекрасно известен своими деяниями, и, хотя на него нападали враги, превосходившие его силой, он никогда не терпел поражения в бит-ве»3. Победа Этельстана, очевидно, рассматривалась как предпосылка для того мира, который был достигнут при короле Эдгаре, племяннике Этельстана.
Уильям Мальмсберийский (ок. 1G95I96 - ок. 1143) в своем труде «О деяниях английских королей» (Gesta Regum Anglorum) писал об Этельстане в самых идеализированных выражениях:
1 Сага об Эгиле. Гл. 54. С. 127.
2 Chronicle of ^thelweard. P. 54.
3 Henry of Huntingdon. Historia Anglorum / Ed. and trans. D. E. Greenway. Oxford, 1996. P. 310-315.
«Он был среднего роста, строен телом, с льняными волосами, чудесно перевитыми золотыми нитями», «Его отношение к церковным людям было полно обаяния и любезности, к простым людям оно было приветливым и доброжелательным, к сильным мира сего - серьезным по причине его величия». Этельстан отказывался от «королевской гордости» только с бедными, с которыми он был «доступным и серьезным, сочувствуя их нищете», «милостиво одаряя всех вокруг любезностью». Его дух был «отважным и сильным, и сам он был очень любим подданными за свое мужество и смирение, а по отношению к восставшим он был подобен молнии в непобедимой мощи». «Осторожный, зрелый, далеко смотрящий и победоносный в любой схватке», Этельстан мог править «только благодаря тому трепету, который внушало одно его имя», он «вызывал страх у всех окружавших его народов» и «наполнял ужасом сердца всех врагов своей родины» .
В последние годы его жизни Этельстан был сильнейшим правителем Европы и единоличным властителем в Британии. При его дворе находили убежище изгнанные члены королевских семей Франции и Бретани, а в 936 году он поддержал воцарение этих королевских семей. В 939 году он послал английский флот во Фландрию, что было первой в истории Англии интервенцией на континент.
Этельстан умер два года спустя после битвы при Брунан-бурге 27 октября 939 года в Глостере. Ему было примерно 44 года, и он правил страной четырнадцать лет. В хронике Ульстера записано: «Этельстан, король англов, умер, высшая доблесть западного мира»2. Список реликвий, подаренных Этельстаном церкви св. Петра в Эксетере, называет Этельстана «самым прославленным королем, милостью Божией правившим всей Англией, власть над которой многие короли до него делили между собой»3.
1 William of Malmesbury. De gestis regum Anglorum. P. 148-149.
2 The Annals of Ulster (to AD 1131). Part I. Text and Translation I Ed. I. Williams and R. Bromwich. Dublin Institute for Advanced Studies. 1982. Year 918. P. 368-369.
3 Conner P. W. Anglo-Saxon Exeter: A Tenth-Century Cultural History. Woodbridge, 1993. P. 176-177.
KING ATHELSTAN IN HISTORY AND IN EPIC
I. G. Matyushina
The article is devoted to the reconstruction and analysis of the image and deeds of one of the earliest of the Anglo-Saxon Kings, King Athelstan, as they are reflected, on the one hand, in the prosaic text of the Anglo-Saxon Chronicle, Celtic annals, chronicles of medieval historians of the 10-13th centuries (^thelweard, William of Malmesbury, John of Worcester, Simeon of Durham, Roger of Wendover, John of Wallingford, Henry of Huntingdon), ‘Egils saga Skallagrimssonar ’, and on the other hand, by the poem ‘The Battle of Brunanburgh ’, which is included into the Anglo-Saxon Chronicle, and Skaldic panegyrical poetry, which is quoted in Old Norse sagas.
Key words: Early Middle Ages, Anglo-Saxon Chronicle, Old English poetry, Heroic epic poetry, Skaldic poetry, Panegyrical Poetry, Old Norse sagas, Medieval Chronicles, Alliterative verse, The Battle of Brunanburgh.
