CC BY-NC-ND
168
УДК 82.091
БОТ: 10.28995/2073-6355-2018-3-217-247
Англо-скандинавские языковые контакты в Средние века: диглоссия или билингвизм?
Инна Г. Матюшина
Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия, [email protected]
Аннотация. Исследование вопроса о языковых контактах населения Британских островов с викингами, завоевавшими их 1000 лет назад, осложняется тем, что большинство сохранившихся текстов записано на одном диалекте (уэссекском) и связано с деятельностью короля Альфреда, стремившегося приобщить страну к латинской культуре. Вместе с тем исследование памятников этой эпохи позволяет показать, что в 1Х-Х1 вв. древнескандинавские и древнеанглийские диалекты могли быть взаимопонятными. В статье высказывается предположение, что в эпоху до нормандского завоевания сосуществование древнескандинавских и древнеанглийских диалектов на Британских островах не может быть описано ни как диглоссия, ни как билингвизм.
Ключевые слова: викинги в Англии, языковые контакты, диалекты, Англосаксонская хроника, сага, поэзия скальдов, король Альфред, Охтхере, нормандское завоевание, диглоссия, билингвизм.
Для цитирования: Матюшина И.Г. Англо-скандинавские языковые контакты в Средние века: диглоссия или билингвизм? // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2018. № 3 (36). С. 217-247. БОТ: 10.28995/2073-6355-2018-3-217-247
© Матюшина И.Г., 2018
Anglo-Saxon and Old Norse language contacts: diglossia or bilingualism?
Inna G. Matyushina
Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia, [email protected]
Abstract. The question of linguistic contacts between the population of the British Isles and the Vikings who conquered it over a thousand years ago is complicated by the fact that the majority of Old English texts are written in the Wessex dialect. However the analysis of Old English sources (the manuscripts of the Anglo-Saxon Chronicle, the treatises of King Alfred the Great, the description of Ohthere's voyage) and Old Norse sagas enables it to be shown that in the 9-11th centuries both dialects could be mutually understandable. The author of the article comes to the conclusion that the co-existence of Old English and Old Norse in the British Isles before the Norman Conquest cannot be described either as diglossia or as bilingualism
Keywords: Vikings in England, language contacts, dialects, Anglo-Saxon Chronicle, saga, skaldic poetry, King Alfred the Great, Ohthere, the Norman Conquest, diglossia, bilingualism.
For citation: Matyushina IG. Anglo-Saxon and Old Norse language contacts: diglossia or bilingualism? RSUH/RGGU Bulletin. "History. Philology. Cultural Studies. Oriental Studies" Series. 2018;3(36):217-47. DOI: 10.28995/2073-6355-2018-3-217-247
О языковых контактах англосаксов и викингов свидетельствует «Англосаксонская хроника», рассказывающая о примирении короля Альфреда и датского предводителя Гутрума, после которого последний стал христианином и оба короля провели вместе 12 дней: Sub anno 878. and his se cyningpxr onfeng xt fulwihte, and his crismlising was xt Wepmor, and he was.xii. niht midpam cyninge, and he hine miclum and his geferan mid feo weordude1 - «и король тогда принял его в Крещении, и церемония снятия его крестильного одеяния была в Уэдморе, и он провел 12 дней с королем, который высоко
1 Здесь и далее записи «Англосаксонской хроники» цит. по: [1]. Пер. на русский язык автора статьи.
почтил его и его дружинников дарами». Нельзя сомневаться в том, что в течение этих 12 дней короли общались между собой, однако источники не сохранили указаний на то, на каком языке происходило это общение (древнеанглийском или скандинавском). Владение этим (или этими) языками должно было быть таким, чтобы оба правителя могли обсуждать тонкости и последствия принятия христианской веры.
Король Альфред не только стал восприемником Гутрума, но и заключил с ним в Уэдморе мирное соглашение, которое создало правовую основу для регулирования контактов со скандинавами, лишив их возможности продолжать нападения [2 с. 19]. Хотя текст Уэдморского договора не дошел до наших дней и известен только по рассказу Ассера, очевидно, что оба правителя должны были владеть взаимопонятным средством общения, чтобы проникнуть в смысл достигнутых ими мирных соглашений и предвидеть их результат. Сохранившийся договор Альфреда с Гутрумом (между 885 и 890) состоит из пяти частей и «охватывает все основные сферы взаимодействия англосаксов и данов» [2 с. 19]. Текст договора дошел до наших дней на двух языках: древнеанглийском (две незначительно различающиеся редакции известны по рукописи Corpus Christi College Cambridge Manuscript 383, XII в.) и латинском (рукопись Quadripartitus, XII в.)2.
В Прологе договора утверждается, что он заключен, с одной стороны, от имени Альфреда и всех советников народа англов, а с другой - короля Гутрума и всех людей, которые проживают в Восточной Англии; он адресован ныне живущим и их потомкам, как рожденным, так и тем, кому еще предстоит появиться на свет. В первой части договора устанавливаются территориальные границы англосаксов и данов: up on Temese and Panne up on Ligan and andlang Ligan oP hire xwylm, Panne on gerihte to Bedanforda, Panne up on Usan oP Wxtlingastrxt - «вверх по Темзе, и затем вверх по Ли и вдоль по Ли до ее устья, и затем прямо до Бедфорда, и затем вверх по Узу до Уотлинг Стрит». В договоре упоминается лишь граница по Уотлинг Стрит; таким образом, северная граница между мерсийскими и датскими владениями не определяется, что оставляет Мерсию на произвол судьбы [4 p. 2-22]. Хотя договор был призван учитывать выгоды обеих сторон, англосаксонской и скандинавской, и заключен от лица всего населения, он отражал главным образом английские, вернее уэссекские, интересы. Разграничение англосаксонских и датских владений должно было обеспечить безопасность
2 О договоре короля Альфреда с Гутрумом см. [3 p. 72-77].
англосаксов, прежде всего живущих в Уэссексе, и препятствовать распространению скандинавов вне определенных для них пределов [2 с. 21].
Вторая часть договора утверждала одинаковое возмещение за убитого свободного англосакса и дана - восемь полумарок очищенного золота, а за зависимого (англосаксонского керла и датского освобожденного раба) - 200 шиллингов. В этой части договора использовались скандинавские заимствования, такие как слово ЬеаНшеагс - «полумарка», которое обозначало денежную единицу, восходившую к скандинавской единице веса (шогк), и слово Ьуыщ, которое относилось к социальному классу, ведущему происхождение от скандинавского 1вуз1щ1 (высшей из двух категорий «освобожденных рабов»). Последнее заимствование, устанавливающее равенство между скандинавскими «освобожденными рабами» и англосаксонскими керлами, учитывало интересы датской стороны. Употребление в договоре скандинавских заимствований, обозначающих социальный статус и денежные единицы, могло быть вызвано стремлением договаривающихся сторон избежать многозначности. Не исключено также, что причина заимствования скандинавской лексики связана с отсутствием соответствующих понятий в когнитивной сфере англосаксонских диалектов.
В третьей и четвертой частях договора короля Альфреда и Гу-трума устанавливается поручительство при обвинении в убийстве лиц высокого социального статуса, а также при покупке рабов, лошадей или быков. Пятая часть описывает условия возможных контактов англосаксов и данов, в том числе и торговых: «и нам всем приказывается с того дня, когда принесены клятвы, что ни бонд, ни свободный не может ходить к войску без разрешения, и никто из них - к нам. Но если случится, что по необходимости кто-то из них захочет торговать с нами или мы с ними, скотом или имуществом, тогда это позволяется следующим образом: даны будут заложниками для соблюдения мира и в подтверждение добрых намерений». Мирный договор между королем англосаксов Альфредом и скандинавским предводителем Гутрумом был призван если не устранить, то по крайней мере сократить конфликты между англосаксами и данами, упорядочив их отношения, в частности торговые. Торговля разрешалась при условии обмена заложниками, которые гарантировали безопасность сторон; следовательно, в ней участвовало значительное число людей [2 с. 21], между которыми устанавливались отношения межязыковой коммуникации. Юридическое равенство англосаксов и викингов, утвержденное в договоре короля Альфреда и Гутрума, очевидно,
предполагало и равенство языковое. До сих пор неизвестно, какой язык (или языки) использовался, когда король Альфред заключал с правителями викингов свои договоры3. Возможно, англосаксы владели скандинавскими диалектами, или викинги, поселившись в Англии, говорили на древнеанглийском языке. Древнеанглийский текст договора, несомненно, предполагает авторство короля Альфреда, однако неизвестно, участвовал ли он в составлении латинского перевода договора4 (Ассер упоминает, что король выучил латынь в возрасте 36 лет, т. е. примерно в 885 г.).
Как известно, в Средние века латынь, носителем которой было духовное сословие, господствовала в области юридической и духовной культуры, а национальные языки и диалекты использовались в бытовой сфере [8 с. 421-514]. Латынь в европейских странах была не только языком религии, науки, культуры, судопроизводства, но и живым разговорным языком духовенства и образованного общества [8 с. 502]. Языковое деление европейской словесности определялось способом ее существования; как пишет М.Л. Гаспаров, «вся устная словесность принадлежала новым народным языкам, вся письменность - языку латинскому» [9 с. 499]. На латинском языке в эпоху раннего Средневековья писали знаменитые англосаксонские ученые, историки и философы Альдхельм, Алкуин, Беда Достопочтенный.
Главный труд Беды «Церковная история англов», рассказывающая об истории христианства в Англии, содержит одно из первых описаний лингвистической ситуации на Британских островах: «В настоящее время в соответствии с числом книг, в которых написан Божественный Закон и которые посвящены поискам и провозглашению единого знания высшей истины и истинной высоты, существует пять языков народов, а именно англов, бриттов, скоттов, пиктов и латинов; последний, благодаря изучению Писаний, остается в общем употреблении среди всех» (Haec in praesenti iuxta numerum librorum quibus lex diuina scripta est, quinque gentium linguis, unam eandemque summae ueritatis et uerae sublimitatis scientiam scrutatur et confitetur, Anglorum uidelicet, Brettonum, Scottorum, Pictorum et Latinorum, quae meditatione scripturarum ceteris omnibus est facta communis). По утверждению Беды, закончившего свой труд в 731 г., латынь была языком, использующимся
3 Одной из первых этот вопрос был сформулирован Кристиной Фелл: [5 р. 56-63].
4 Предполагается, что латинское собрание законов, в которое включен договор, было создано не ранее 1100 г.: [6 р. 148-172; 7 р. 111-147].
всеми народами, которые населяли территорию Британских островов в первой половине VIII столетия.
«Церковная история англов» была переведена с латыни на язык англов по приказанию короля Альфреда Великого, стремившегося повысить общий уровень образования в стране. О том, что Альфред перевел (или повелел перевести) на древнеанглийский язык несколько наиболее ценных книг, избранных для того, чтобы возродить праведность и просветить опустошенную викингами страну, известно из сочинений более поздних хронистов и писателей, таких как Эльфрик, Симеон Даремский и Уильям Мальмсберийский. Принято считать, что королю Альфреду принадлежат переводы не только «Церковной истории рода англов» Беды Достопочтенного, но и «Монологов» Блаженного Августина, епископа Гиппонского, посвященных бессмертию души, семи книг о всемирной истории Орозия, тщательно изучавшейся и почитавшейся в Средние века, «Утешения философией» Боэция, «Пастырского попечения» св. Григория Великого, описывающего обязанности епископа, любого духовного лица или правителя, включая и короля, по отношению к населению страны, недавно пробудившейся к духовной жизни.
В Прологе к англосаксонскому переводу «Пастырского попечения» (Cura Pastoralis) св. Григория Великого король Альфред, сетуя на недостаточное знание латинского языка и упадок учености в стране, писал о необходимости переводить книги с латинского на английский для того, чтобы сделать их более доступными образованному сословию: «Следовательно, мне кажется... что будет лучше, если мы переведем некоторые книги, которые наиболее необходимо знать всем людям, на тот язык, который мы все можем понимать; и сделать так, как с Божией помощью мы легко можем сделать, если у нас будет мир, чтобы вся свободнорожденная молодежь в Англии, те, у кого достаточно достояния, чтобы посвятить себя этому, займутся образованием, если им не нужно искать другого занятия, пока не начнут хорошо читать написанное по-английски. И пусть те, кого желательно обучать далее и продвигать на более высокие должности, впоследствии овладеют и латинским языком»5. Основываясь на тексте предисловия, можно предположить, что король Альфред уделял особенное внимание знанию родного языка и советовал изучать латынь наиболее способным. Биограф короля Ассер, епископ Шерборнский, рассказывает [11 р. 73] о том, что Альфред впервые начал сам переводить в 887 г., а до того в 12 лет выучил-
5 Здесь и далее предисловие короля Альфреда цит. по: [10 р. 45]. Пер. на русский язык автора статьи.
ся грамоте на родном языке [11 р. 20] и всю последующую жизнь продолжал читать вслух саксонские книги и учить наизусть саксонские песни [11 р. 58-59]. Возможно, приписываемые Альфреду переводы с латыни относятся к более позднему периоду и потому не нашли отражения в биографии Ассера. Однако несомненно, что языковую ситуацию, сложившуюся в раннем Средневековье на Британских островах, можно описать как диглоссию, или несбалансированное двуязычие, при котором латынь и англосаксонские диалекты использовались в различных функциональных сферах. В языковую ситуацию в Англии были включены и скандинавские диалекты, однако к ним понятие «диглоссия» неприменимо, так как и англосаксонские, и скандинавские диалекты употреблялись в бытовом общении на равных правах.
Наиболее раннее свидетельство, неопровержимо устанавливающее факт языкового общения англосакса (возможно, короля Альфреда) и скандинава, - это знаменитый рассказ норвежского мореплавателя Охтхере, включенный в первую главу древнеанглийского перевода «Истории против язычников» Орозия (Historiarum Adversum Paganos Libri VII, ок. 417)6. Предполагается, что «История... » Орозия была избрана для перевода как собрание сведений о мировой истории, дополняющее «Церковную историю англов» Беды Достопочтенного, который в свою очередь использовал латинский оригинал Орозия как географический и исторический источник [12 р. 113-120]. Древнеанглийский текст не строго следует оригиналу, он ближе к переложению, чем к переводу, так как объясняет и дополняет подлинник, приспосабливая его к нуждам англосаксонской аудитории, и исправляет неточности в том, что касается географии Европы [13 р. 38-42]. Главное же отличие оригинала от перевода заключается в том, что в последний добавлены рассказы Охтхере и Вульфстана, отсутствующие у Орозия. Оба рассказа интерполированы без очевидной связи с текстом, вероятно на основании их общего тематического сходства с оригиналом Орозия, и скорее всего после окончания работы над переводом. Они заключают раздел, описывающий границы расселения народов, которые жили в Европе к северу от Дуная, преимущественно германских племен и их соседей: саксов, фризов, готов, данов, бургундов, сарматов, свеев, финнов, норвежцев. За упоминанием
6 Древнеанглийский перевод «Истории против язычников» Орозия сохранился в двух рукописях, находящихся в Британской библиотеке в Лондоне: Дополнение 47967 (The Lauderdale MS или Tolemache MS, первая четверть X в.), Коттонская рукопись (MS Cotton Tiberius B.i, XI в.).
о норвежцах (Nor^menn) следуют рассказы Охтхере и Вульфстана. Скорее всего, их повествования записаны по указанию короля Альфреда, так как известно, что король лично занимался вопросами знания и образования.
Вставные повествования Охтхере и Вульфстана соответствуют основному тексту функционально, исполняя в повествовании информативную роль. Они включают четыре описания морских путей на север и на юг Скандинавского полуострова (отправной точкой для Охтхере был Халогаланд, для Вульфстана - Хедебю); сведения о расстояниях, данных в форме указаний на длительность переходов между населенными областями; сообщения о направлении ветров; известия о том, что находится по правому и по левому борту по отношению к путешественнику; знания местной экономики. Трудно поэтому согласиться с теми исследователями, которые приписывают вставным повествованиям Охтхере и Вульфстана прежде всего развлекательную роль [14 s. 153-168], связывая их с традицией рассказов о путешествиях и подвергая сомнению их ценность как источников сведений о географии Cеверной Европы. Достоверностью сообщаемого были озабочены и сами повествователи, что следует, например, из рассказа Охтхере о народности биармов (беормов -Beormas)7. Путешественник утверждает, что биармы (беормы) рассказывали ему много историй о своей стране и об окружающих ее землях, но замечает, что не знает, правдивы ли они, так как сам не видел этого. Можно предположить поэтому, что в своих описаниях Охтхере основывается на собственных наблюдениях и, следовательно, стремится к достоверности.
Рассказ Охтхере содержит сведения о географии и этнографии северных стран Европы и описывает путешествия из Халогаланда на север (в Белое море и к Кольскому полуострову) и на юг к Хе-дебю (в Данию, Центральную Швецию, возможно в Ирландию), а также народы, населяющие эти и пограничные с ними страны: финнов (Finnas), свеев (Sweon), квенов (Cwenas), биармов (Beormas), вендов (Winedas), иров (Iras), англов (Engle), саксов (Seaxe), данов (Dene). О себе Охтхере сообщает, что происходит из Халогаланда: Ohthere sœde his hlaforde, Alfrede cyninge, pœt he ealra Nordmonna norpmest bude. He cwœp pœt he bude on pœm lande norpweardum wip pa Westsœ. He sœde peah pœt pœt land sie swipe lang norp ponan <...> Ohthere sœde pœt sio scir hatte Halgoland pe he on bude - «Охтхере
7 Народность беормов детально исследована в трудах Е.А. Мельниковой [15 c. 197-200], Г.В. Глазыриной [16 c. 17-20; 17 c. 97-98] и Т.Н. Джаксон [18 c. 248-250; 19 c. 58-67; 20 c. 62-64].
рассказал своему господину, королю Альфреду, что он живет севернее всех людей севера (норвежцев). Он сказал, что живет в стране к северу от Западного моря (т. е. моря, расположенного на западе от Норвегии). Он сказал, однако, что эта страна очень далеко простирается оттуда на север <...> Охтхере сказал, что область, в которой он живет, называется Халогаланд». В англосаксонском тексте рассказчик назван Охтхере ^^here), однако если он происходит из Норвегии, то не может быть англосаксом, следовательно, его имя калькирует скандинавское имя Оттар (Ottarr).
О самом Охтхере из его рассказа известно немного. Очевидно, он был зажиточным человеком, так как ему принадлежало великое множество северных оленей (ко времени посещения англосаксонского короля у него было 600 непроданных оленей), 20 коров, 20 овец, 20 свиней, а также лошади, при помощи которых он пахал землю. Он говорит о себе как об одном из первых (fyrstum) людей в округе (в Халогаланде, а возможно и во всей Норвегии, так как он хорошо знает топографию всей страны, включая и те области, которые расположены далеко от его дома). Главное занятие Охтхере во время путешествия, вероятно, было связано с китобойным промыслом, а также добычей шкур и бивней моржей, которые он подарил королю Альфреду. Обращение Охтхере к Альфреду как к своему господину (his hlaforde) может свидетельствовать о его продолжительном знакомстве с королем [5 p. 56]. Предполагалось, что норвежский путешественник мог прибыть к Альфреду, чтобы присоединиться к его флоту в качестве опытного морехода [21 p. 689], или мог принадлежать к тем окружавшим короля иностранцам, которые, по свидетельству Ассера, состояли на королевской службе и щедро вознаграждались [11 p. 91]. Нельзя, однако, исключать и того, что пребывание Охтхере на Британских островах могло быть более кратковременным, чем обычно предполагается: он утверждает, что, покидая дом, оставил непроданных оленей и посетил такие торговые центры, как Каупанг и Хедебю [22 p. 606-611], и следовательно, мог приехать ко двору короля, чтобы купить или сбыть товар или заключить торговые соглашения [22 p. 274-275].
Охтхере, очевидно, не испытывал трудностей в общении с англосаксами [23 p. 90-94]. Предполагалось, что его рассказ представляет собой ответы на заданные вопросы, а известный нам текст содержит изложение в косвенной речи обращения к королю, изначально сделанного в прямой речи: «Господин, король Альфред, мое имя Охтхере.» [24 p. 67-103] [25 p. 117-118]. Если Охтхере сам разговаривал с королем Альфредом, его рассказ можно датировать временем между 871 г., когда Альфред взошел на престол, и 899 г.,
когда короля не стало [26 p. 27]. Рассказ Охтхере записан на уэс-секском диалекте, однако едва ли это значит, что Охтхере говорил с королем на его языке. Неизвестно также, владел ли король Альфред скандинавскими диалектами. О присутствии переводчика при разговоре англосакса и скандинава в тексте не упоминается, хотя и было высказано не вполне убедительное предположение, что этим переводчиком мог быть Вульфстан [27 p. 147-157].
Предполагается, что Охтхере мог приобрести поверхностное знание англосаксонских диалектов во время своих путешествий [26 p. 30]. Однако возможно также, что англосаксы и норвежец общались на своих языках и понимали друг друга. Скорее всего, Охтхере говорил на скандинавском диалекте, и его рассказ был записан англосаксонским писцом. Об этом свидетельствует и использование в рассказе простейшей обиходной лексики, имеющей соответствия в скандинавских диалектах (œpele, ср. дисл. adal - «главный, основной»; kyrtel, ср. дисл. kyrtill - «куртка»; ban, ср. дисл. bein - «кость, нога»; top, ср. дисл. tönn, ед.ч. / tedr, мн.ч. - «зуб»; fyrst, ср. дисл. fyrstr, превосх. ст. - «первый»; mor, ср. дисл. mor - «пустошь»), и присутствие скандинавских заимствований. К скандинавским заимствованиям в рассказе Охтхере следует отнести слово hranas (совр. reindeer) < hreinar - «олени»: He wœs swyde spedigman onpœm œhtum pe heora speda on beod, pœt is on wildrum. He hœfde pa gyt, da he pone cyningc sohte, tamra deora unbebohtra syx hund. Pa deor hi hatad hranas; para wœron syx stœlhranas, da beod swyde dyre mid Finnum, for dœm hy fodpa wildan hranas mid - «Он был весьма зажиточным человеком, (владея) той собственностью, из которой у них состоит богатство, то есть из диких оленей. Когда он прибыл к королю, у него было еще шесть сотен непроданных ручных оленей. Этих оленей они называют северными оленями. Шесть из них были оленями для приманки. Они очень ценятся у финнов, так как используются для ловли диких оленей». Слово hran (< hreinn) представляет собой неологизм, так как, насколько известно, вне рассказа Охтхере он не употребляется.
К скандинавским заимствованиям относится и встречающееся в рассказе Охтхере слово horshwœl (совр. walrus) < hrosshvalr -«horse-whale», «морж»: Swipost he for dider, toeacan pœs landes sceawunge, for pœm horshwœlum, for dœm hie habbad swipe œpele ban on hiora topum, pa ted hie brohton sume pœm cyninge, and hiora hyd bid swide god to sciprapum. Se hwœl bid micle lœssaponne odre hwalas: ne bid he lengra donne syfan elna lang - «Помимо того, чтобы осматривать страну, он поехал туда прежде всего из-за моржей, так как у них в бивнях находится очень ценная кость - несколько тех бивней
они привезли королю, - и их шкура очень хороша для корабельных канатов. Этот кит гораздо меньше, чем остальные киты; в длину он не более семи локтей», т. е. около 3-4 метров [26 p. 36]. Значение интерполяции pa ted hie brohton sume pxm cyninge - «и они привезли несколько бивней королю» понять так же трудно, как и установить референта «они». Возможно, имеются в виду спутники Охтхере, которые привезли бивни моржей в дар, или на продажу, или в качесте движимого имущества и продемонстрировали их королю Альфреду как вещественное доказательство существования неведомых англосаксам животных. Эта интерполяция, которая не могла изначально присутствовать в рассказе Охтхере, вероятно, свидетельствует о присутствии кого-то третьего, возможно, писца или того, кто задавал вопросы путешественнику. Очевидно, писцом или спрашивающим добавлена многократно воспроизводимая в англосаксонском тексте формула Ohthere sxde - «Охтхере сказал» или He sxde - «он сказал», подтверждающая предположение, что рассказ мог быть записан со слов самого путешественника.
Присутствие скандинавских заимствований в рассказе Охтхе-ре свидельствует о том, что он говорил или на древнеанглийском, который уснащал привычными для него скандинавизмами, или на скандинавском диалекте, который был понятен всей аудитории, но, разумеется, влиял на писца, и тот включил в свою запись скандинавизмы, объясненные рассказчиком. В любом случае, англосаксонские источники (в частности, рассказ Охтхере) свидетельствуют о том, что скандинавы могли объясняться с англосаксами, возможно, на своем родном языке, причем это происходило в эпоху правления короля Альфреда, т. е. примерно через столетие после того, как викинги впервые появились на Британских островах.
* * *
Скандинавские источники тоже подтверждают наличие языковых контактов завоевателей с местным населением. Известно, что при дворе английских правителей гостили скальды, сочинявшие в их честь хвалебные драпы. Сохранились скальдические панегирики, воспевающие деяния тех же английских королей, что и поэмы Англосаксонской хроники. Так, победе короля Этельста-на (внука короля Альфреда Великого) в битве при Брунанбурге посвящена одна из самых прославленных поэм хроники; однако ту же победу превозносит хвалебная песнь самого знаменитого исландского скальда Эгиля Скаллагримссона и прозаический рассказ в «Саге об Этиле» (Egils saga Skallagrímssonar, kap. 55), в который она включена:
Nú hefr foldgnárr fellda, fellr jör3 und ni3 Ellu, hjaldrsnerrandi, harra höfuäbaämr, ^ría jöfra.
«Вот владык потомок, Трех князей убивший. Край ему подвластен. Не исчислить подвигов Адальстейна в битвах. Я клянусь, о щедрый Конунг, - мы не знаем,
Aäalsteinn of vann annat,
allt's lsgra kynfragjum, hér sverjum fiess, hyrjar
hrannbrjótr, konungmanni8.
Кто б с тобой сравнился».
(Пер. А.И. Корсуна)
Если прозаическая часть саги характеризует короля Этельстана симптоматически, т. е. через его поступки, такие как предложение щедрого возмещения за смерть сородича и награды за сочинение хвалебной песни, то в стихах Эгиля создается идеальный портрет правителя: ему подвластен весь край, он, «потомок владык», «щедрый конунг», владеет страной «вплоть до гор», т. е. всей Англией до самой Шотландии (Nú liggr h^st und hraustum / hreinbraut ASalsteini), его подвигам нет числа. За свои скальдические стихи герой «Саги об Эгиле» получил богатые дары и приглашение навсегда остаться в Англии. Король Этельстан проявил поистине королевскую мудрость, пригласив на службу исландских скальдов и поручив им участвовать в исторической битве при Брунанбурге. Англосаксонские короли, несомненно, понимали значение поэзии как средства влияния на умы современников и потомков и для того способствовали распространению «меда поэзии на английских полях»9.
Об англосаксонских королях и их отношениях со скандинавами рассказывается и в «Круге Земном» Снорри Стурлусона, в котором король Этельстан наделяется эпитетами «победоносный» и «верный» (Hann var kallaSur hinn sigurs^li og hinn trúfasti, kap. 40). Снорри сообщает о соперничестве Этельстана с Харальдом Пре-красноволосым, первым королем Норвегии, объединившем страну под своей властью. В «Саге о Харальде Прекрасноволосом» (Haraldar saga hárfagra, kap. 40) говорится, что Этельстан (или Адальстейн, как он зовется в саге) повелел вручить норвежскому королю драгоценный меч, дабы заставить того признать свое подчи-
8 Здесь и далее текст «Саги об Эгиле» цит. по: [28]. Пер. на русский язык С.С. Масловой-Лашанской, В.В. Кошкина и А.И. Корсуна цит. по: [29 с. 61-251].
9 Ср. слова Эгиля Скаллагримссона из драпы «Выкуп головы», в которой он похваляется тем, что «приносит мед Одина (=поэзию) к столу англов» (Ьег ек О31ш ш]9Э/а Engla Ь'рЗ) (В I 268, 2:3-4).
ненное положение по отношению к английскому правителю. Хотя норвежский король понял, что меч был послан ему в насмешку, он не пожелал становиться ничьим подданным и придумал отдать на воспитание королю Этельстану своего сына Хакона. Харальд отправил в Лондон вооруженный отряд из 30 человек и повелел своему посланнику явиться на пир к королю Этельстану. По приказанию норвежского короля его посланник посадил мальчика Этельстану на колени, объявив, что конунг Харальд просит его воспитать своего сына от рабыни. Король Этельстан очень разгневался, «так как тот, кто воспитывает чужого ребенка, менее знатен, чем отец этого ребенка. Из этих столкновений конунгов видно, что каждый из них хотел быть больше другого. Однако достоинство ни того, ни другого не пострадало от этого» (pvi ad pad er mat manna ad sa vxri otignari er odrum fostradi barn. I pvilikum vidskiptum konunga fannst pad ad hvor peirra vitdi vera meiri en annar og vard ekki misdeiti tignarpeirra ad hetdur fyrirpessar sakir, kap. 41)10. Король Этельстан, как рассказывается в саге, велел крестить юного Хакона, обучить его правой вере, добрым обычаям и куртуазному обращению и любил его больше всех своих родичей. Мальчик стал, когда вырос, норвежским конунгом Хаконом Добрым и сохранил прозвище Воспитанник Адальстейна (ASalsteinsfostri, kap. 42).
Укрепление связей со скандинавами, которому, несомненно, способствовало решение оставить на воспитание сына Харальда Прекрасноволосого, было одной из главных забот короля Этельста-на с самого начала его правления. Как сообщает хроника, одним из первых его деяний после коронации в сентябре 925 г. была встреча с датским правителем Йорка Сигтрюггом, которому король англосаксов отдал в жены свою сестру Эадгюд. Для того чтобы принимать решение о браке и обсуждать детали брачного договора, двум королям нужно было понимать друг друга. Однако и упоминание в хронике о смешанном браке Сигтрюгга и Эадгюд (а подобных браков было, вероятно, немало, особенно в Области датского права) позволяет поставить вопрос о том, на каких языках говорили в таких семьях муж и жена, а потом и их дети. Как правило, в смешанных браках язык родителей постепенно выходит из употребления во втором или в третьем поколении, вытесняясь господствующим языком. Скандинавские диалекты тоже, несомненно, вытеснялись англосаксонскими, на которых говорило подавляющее большинство населения страны.
10 Здесь и далее текст «Саги о Харальде Прекрасноволосом» цит. по: [30 Вк. 28-59]. Пер. на русский язык М.И. Стеблин-Каменского цит. по: [31].
Подобно Этельстану, король Этельред (979-1016), сын Эдгара, стал объектом восхваления героя «Саги о Гуннлауге Змеином Языке», который тоже служил английскому королю не только как дружинник, но и как скальд. Из саги известно, что Гуннлауг, который родился и вырос в Исландии, приехал в Англию ко двору Этельреда (Адальрада, как он называется в скандинавских источниках) и сочинил в честь короля хвалебную песнь. В саге описываются обстоятельства сочинения песни и приводится ее текст11: «В Англии правил тогда конунг Адальрад, сын Ятгейра. Он был хорошим государем. В ту зиму он жил в Лундунаборге... Гуннлауг тотчас пошел к конунгу и приветствовал его учтиво и почтительно. Конунг спросил его, из какой он страны. Гуннлауг ответил ему. "Я потому, - продолжил он, - искал встречи с вами, государь, что сочинил вам хвалебную песнь и хотел бы, чтобы вы ее выслушали". Конунг сказал, что он охотно ее выслушает. Тогда Гуннлауг сказал эту хвалебную песнь четко и торжественно. В ней был такой припев: "Все воинство в страхе стоит перед князем Англии, как перед Богом; весь род быстрых в битве вождей и людей склоняется перед Адальрадом"12». Выслушав хвалебную песнь, король Этельред поблагодарил скальда и подарил ему пурпурный плащ, подбитый мехом и богато отделанный. Более того, английскому правителю настолько понравилась сочиненная в его славу песнь, что он сделал Гуннлауга своим дружинником и оставил его у себя на всю зиму.
Приведенный в «Саге о Гуннлауге» рассказ может пролить свет на обстоятельства исполнения скальдической хвалебной песни. Согласно свидетельству саги, ее герой, родившийся и выросший в Исландии, приехав в Лондон ко двору Этельреда, не встречает никаких трудностей в общении с королем, исполняет ему сочиненную им скальдическую хвалебную песнь, припев которой приводится и которую английский король прекрасно понимает, ибо дает за нее щедрое вознаграждение. Дошедшая до нас скаль-дическая поэзия настолько трудна для понимания, что требует не просто превосходного владения языком, но и способности проникать через тройной заслон, воздвигаемый скальдической метрикой, намеренно запутанным синтаксисом, а главное - фразеологией (перефрастическими обозначениями - кеннингами и скальдиче-скими синонимами - хейти). Свидетельство «Саги о Гуннлауге» позволяет предположить, что англосаксонские правители не толь-
11 Здесь и далее текст «Саги о Гуннлауге» цит. по: [32 Вк. 51-107].
12 Здесь и далее текст саги М.И. Стеблин-Каменского и перевод стихов О.А. Смирницкой цит. по: [33].
ко понимали скальдов, но и настолько владели языком, что могли оценить их поэзию.
Насколько можно судить по сагам, другие скальды тоже не сталкивались с языковыми трудностями, когда приезжали в Англию. В «Саге о Бьёрне, защитнике Хитдаля» (гл. 124), рассказывается о поездке ее героя в Англию во время правления короля Кнута Могучего (1016 по 1035 гг.) и о том, что скальд был там принят с большим почетом и пробыл у короля Кнута два года. Сохранились сочиненные в честь короля Кнута хвалебные песни (драпы) таких прославленных скальдов, как Сигват Тордарсон и Торарин Славослов13. Их драпы, прославляющие Кнута, сочинены тёглагом, более простым размером, чем основной скальдический размер (дротткветт). В тёглаге отсутствовало характерное для дротткветта переплетение предложений и допускались различные отклонения от скальдического канона рифм и аллитераций. Высказывалось предположение что происхождение тёглага, в котором упрощены законы скальдического стихосложения, объясняется стремлением скальдов приспособиться к поэтическим вкусам английского окружения Кнута Могучего [35 8. 211].
О единственном затруднении, возникшем при понимании скальдического стихотворения, как будто случайно проговаривается только один дошедший до нас текст. Это «Прядь о Халли Челноке», свидетельство которой особенно ценно своей уникальностью и потому заслуживает того, чтобы быть приведенным полностью. В «Пряди о Халли Челноке» рассказывается о посещении Англии одним из скальдов норвежского конунга Харальда Сурового: «В Англии в то время правил Харольд, сын Гудини. Халли тотчас же отправляется на встречу с конунгом, объявляет, что сложил драпу в его честь, и просит выслушать ее. Конунг дает на это свое согласие. Халли уселся у ног конунга и исполнил песнь. А когда она была произнесена до конца, конунг спросил у своего скальда, который находился при нем, как ему понравилась эта песнь. Тот ответил, что считает, что она хорошо сложена. Конунг предложил
13 В «Круге Земном» рассказывается о поездке еще одного знаменитого скальда (Сигвата) в Англию к королю Кнуту Могучему и о полученных им подарках, причем упоминается, что Сигват и раньше бывал у английского правителя («Сага об Олаве Святом», глава 131). Известно, что деяния английских королей воспевали в своих хвалебных песнях и другие исландские скальды. В честь Кнута Могучего сочиняли свои висы Сигват Тордарсон, Оттар Чёрный, Халльвард Благословение Харека, Торарин Славослов, Арнор Ярлов Скальд, Берси Торфусон, Стейн Скаптасон, Одаркептр. См. подробнее: [34 р. 349-370].
Халли погостить у него, однако Халли ответил, что он уже успел снарядиться и вот-вот уедет в Норвегию. Конунг сказал, что раз так, то "тебе полагается такое же вознаграждение за песнь, какую мы получили от нее пользу, поскольку нам не будет никакой славы от хвалебной песни, которую никто не знает. Садись-ка на пол, а я прикажу осыпать твою голову серебром, и только то, что пристанет к волосам, - твое. Сдается мне, что одно другого стоит, ведь и у нас не больше возможностей заполучить твою песнь". У Халли было очень много денег, и ему хотелось уехать во что бы то ни стало. А все из-за того, что хвалебная песнь, которую он сложил в честь конунга, на самом деле была никакая не песнь, а околесица, и поэтому он не смог бы никого ей обучить» (пер. Е.А. Гуревич)14.
Скальдическая драпа, которая не приводится в «Пряди...», была сочинена скальдом норвежского конунга Харальда Сурового в честь Харольда Годвинсона, которому в 1066 г. было суждено стать последним англосаксонским правителем Англии. Очевидно, эта драпа оказывается не вполне понятной Харольду Годвинсону, и он спрашивает мнения о ней своего скальда (скорее всего, придворного англосаксонского поэта). Англосаксонский поэт одобряет драпу, однако, возможно, тоже не вполне ее понимает, так как не может перенять. Халли тоже не может никого научить своей драпе, потому что сочинил бессмыслицу (епЛ1ашв), о чем сообщает создатель пряди, мотивируя желание Халли поскорее убраться из Англии, и о чем сам Халли говорит в сложенных им позднее стихах:
Огй ек еша иш ]аг1 £>и1и. УегЗгаГ ^ара шеЗ Брпиш ует. БрП еги ^оЛап og йи. Ор13 ег og рп^еЛ,
Буо 8ка1 угк)'а 8а ег Ша капп.
«Худо хвалу Сложил я ярлу, драпу дрянней дарили ль данам? Четырнадцать раз Метр в ней хромает Да рифм с десяток пятится задом. Так неумеха Свой стих слагает».
(Пер. Е.А. Гуревич)
В висе Халли, негативно оценивающей ту драпу, которую он сочинил в честь могущественного правителя Уэссекса, идет речь о метрических и звуковых дефектах ее стихосложения. Оценить недо-
14 Здесь и далее перевод Е.А. Гуревич цит. по: [36 с. 385-402].
статки драпы невозможно, так как ее текст в пряди не приводится, а используемые в стихах термины более нигде не встречаются [37 р. 361-374]. Халли говорит о своей хвалебной песни в честь Ха-рольда, который сам был наполовину даном, что «хуже ее не было драпы у данов» (УегЭга1 ^ара / шеЭ Бдпиш уегп). Как предположила Е.А. Гуревич, эта фраза может быть понята и как «указание на скандинавское происхождение ярла Харольда», и как «намек на поэтическую несостоятельность и невежество датских скальдов», так как «находившийся при Харольде скальд заверил, что хвалебная песнь, которую Халли сложил в его честь и позднее сам назвал околесицей, была хорошо сложена»15. Можно предположить также, что плохо сложенные стихи или стихи без смысла служили не прославлению, но осмеянию адресата, в данном случае уэссекского правителя Харольда, с которым норвежскому конунгу Харальду (покровителю скальда Халли) суждено было сразиться в битве при Стэмфорд-Бридж. В любом случае следует заключить, что не скаль-дическая поэзия вызывала трудности при англосаксонском дворе, но индивидуальная драпа Халли, знаменательно отсутствующая в тексте пряди. Песнь Халли было невозможно понять и, следовательно, перенять не только из-за ее технических погрешностей, но потому что в ней не было смысла. Напомним, что вся сцена происходит при дворе последнего англосаксонского короля Харольда Годвинсона, рожденного в смешанном браке: его отцом был всемогущий уэссек-ский правитель Годвине, а матерью датчанка по имени Гюда, дочь Торкеля и сестра правителя Ульва Торкельссона, состоявшего в браке с сестрой Кнута Могучего. Едва ли Харольд и его окружение могли не владеть и скандинавскими, и англосаксонскими диалектами.
Харольду Годвинсону было суждено одержать блестящую победу над скандинавами в битве при Стэмфорд-Бридж (1066), непосредственно предшествовавшей нормандскому завоеванию Англии. Очевидно, англосаксонский и скандинавский в эту эпоху все еще осознавались в качестве разных языков, как о том свидетельствует рассказ об участниках этой битвы, который приводится в «Саге о Харальде Суровом». С одной стороны, в битве при Стэмфорд-Бридж принимали участие норвежский король Харальд Суровый, претендовавший на английский престол, и брат последнего англосаксонского правителя Харольда Годвинсона Тости, изгнанный из Англии и ставший подданным норвежского короля; они вторглись в Мерсию и привели в Йорк более 300 кораблей
15 Здесь и далее примеч. Е.А. Гуревич к «Пряди о Халли Челноке» цит. по: [36 с. 874].
с воинами. Захват Йорка, несомненно, воодушевил и Тости, и Ха-ральда Сурового, который намеревался отвоевывать территорию Англии город за городом, как это делали его предшественники начиная с Ивара Бескостного. В «Саге о Харальде Суровом» (гл. 86) утверждается, что друзья и родичи Тости примкнули к нападавшим, однако все рукописи Англосаксонской хроники согласны в том, что население Йорка единодушно выступило против завоевателей. С другой строны, в битве принял участие Ха-рольд Годвинсон, ставший после кончины Эдуарда Исповедника королем Англии. Харольд собрал в Лондоне войско и 25 сентября 1066 г. неожиданно напал на своего брата Тости и норвежского короля Харальда Сурового у Стэмфорд-Бридж, в восьми милях от Йорка. Английское войско одержало победу, Тости и Харальд Суровый погибли, а от их рати осталась десятая часть, и та не могла спастись бегством, так как большая часть кораблей была сожжена. Харольд Годвинсон пощадил своих племянников, сыновей Тости Скули и Кетиля, а также сыновей Харальда Сурового Олава и Магнуса, которые стали впоследствии королями Норвегии.
В «Саге о Харальде Суровом» описывается окончание битвы, бегство скандинавского войска и спасение отдельных воинов: «Стюр-кар, окольничий конунга Харальда, сына Сигурда, доблестный муж, спасся из битвы. Он добыл коня и ускакал. Вечером подул довольно холодный ветер, а на Стюркаре не было ничего, кроме рубахи. На голове у него был шлем, а в руке обнаженный меч. Когда его усталость прошла, ему стало холодно. В это время ему повстречался один возничий, одетый в кожух. Стюркар сказал: "Не продашь ли ты мне кожух, хозяин?" "Не тебе, - говорит тот. - Ты, должно быть, норвежец, я узнал тебя по твоей речи". Тогда Стюркар сказал: "Если я норвежец, то что же?" Бонд отвечает: "Я хотел бы убить тебя, но, к несчастью, нет при мне оружия, чтобы сделать это". Тут Стюркар сказал: "Коль ты не можешь меня убить, то я попробую, может быть, сумею убить тебя". Он поднимает меч и ударяет им бонда по шее так, что у того отлетает голова. Затем он взял кожух, сел на коня и поскакал к бе-регу»16. По свидетельству «Саги о Харальде Суровом», окольничий норвежского короля был опознан английским бондом как скандинав по его «речи» (ша1). Англосакс отвечает отказом на просьбу норвежца, так как воспринимает его как недавнего врага, и грозит ему смертью. Тем не менее норвежец побеждает в поединке и убивает англосакса, чтобы завладеть его одеждой. Судя по тому, что рассказывается в саге,
16 Здесь и далее текст «Саги о Харальде» цит. по: [38 Bls. 94-149]. Пер. на русский язык А.Я. Гуревич цит. по: [39 с. 459].
речевая коммуникация между норвежцем и англосаксом была беспре-пятсвенной, хотя и привела последнего к печальному концу.
Битва при Стэмфорд-Бридж положила конец скандинавскому владычеству в Англии, однако после блестящей победы Харольду Годвинсону предстояло еще одно решающее сражение. Всего через два-три дня после битвы при Стэмфорд-Бридж (28 или 29 сентября) в Певенси (Сассекс) высадился нормандский герцог Вильгельм. Харольд мог получить известие о высадке Вильгельма только через несколько дней, так как Певенси находится примерно в 270 милях от Йорка. Харольд прибыл в Лондон с остатками войска 4 или 5 октября и выехал навстречу Вильгельму не позднее 12 октября. 14 октября Харольд и Вильгельм встретились в битве при Гастингсе, который расположен в 60 милях от Лондона. Харольд не мог успеть перебросить все войско за две недели на расстояние 270 миль, а чтобы выдержать два крупных сражения в течение 19 дней, требовался незаурядный героизм. Возможно, Харольд решился на второе сражение, так как был воодушевлен победой над Тости и норвежским королем и надеялся отразить нападение и нормандского герцога Вильгельма [40 р. 109]. Так как историю пишут победители, мы не располагаем беспристрастными рассказами о битве17. В Англосаксонской хронике о битве при Гастингсе не говорится почти ничего.
В 1066 г. на английском престоле сменилось три правителя: за Эдуардом последовал уэссекский эрл Харольд, у которого трон отобрал дальний родственник Эдуарда по матери; два брата Харольд и Тости вступили в междоусобную войну, закончившуюся гибелью сначала одного, затем, спустя 19 дней, другого. Англия обратилась на юг, а не на север. Если бы Вильгельм вторгся в Англию летом, как он намеревался, а не осенью, Харольд не был бы изнурен битвой с Тости и, вероятнее всего, победил бы. Если бы, однако, победу одержал Вильгельм, ему пришлось бы вынести вторую битву с То-сти и Харальдом Суровым, результат которой был непредсказуем.
Нормандское завоевание изменило языковую ситуацию в Англии, причем это изменение нашло отражение в скандинавских источниках. Уже упомянутая «Сага о Гуннлауге» (Gunnlaugs saga ormstungu, 7 гл.) содержит знаменательное утверждение: «В Анг-
17 Описание битвы при Гастингсе дают нормандские источники: анонимная поэма The Carmen de Hastingae Proelio of Guy bishop of Amiens [41], состоящая из 835 строк, из которых 262 строки посвящены рассказу о битве; Вильгельм Пуатье [42 p. 128-133], Вильгельм Жюмьежский [43 p. 168-169]; Ордерик [43 p. 176-177], Уильям Малмсберийский [44 p. 456], а также гобелен из Байо.
лии правил тогда конунг Адальрад, сын Ятгейра. Он был хорошим государем. В ту зиму он жил в Лундунаборге. В Англии был тогда тот же самый язык, что и в Норвегии и Дании. Язык изменился в Англии, когда ее завоевал Вильхьяльм (Вильгельм) Незаконнорожденный. С тех пор в Англии стали говорить по-французски, так как он был родом из Франции». Создатель саги утверждает, что до нормандского завоевания в Англии и в Скандинавии был «один... язык» (ет var... tunga), т. е. что англосаксонский и скандинавский были взаимопонятными языками. Судя по приведенной цитате, скандинавам была понятна внутренняя форма английских слов, в частности собственных имен. Имена англосаксонских правителей в сагах неизменно подвергаются калькированию: так, имя Этельреда (^^el + rœd, «благородный совет») переводится на древнеисланд-ский поморфемно и отражается как Адальрад (Adal+râdr), а Эадгар (Ead < *audaz - «счастливый, богатый», + gar < *gaizaz - «копье») как Ятгейр (Jâtgeir), второй компонент которого geirобозначает «копье». Калькируются имена и других англосаксонских правителей, например Этельстана (Адальстейн < Adal+steinn, «благородный камень»), о которых рассказывается в сагах из «Круга Земного».
В «Саге о Гуннлауге» утверждается, что языковая ситуация в Англии изменилась, когда ее завовал Вильхьяльм (Вильгельм) Незаконнорожденный. Как известно, нормандское завоевание привело к ситуации диглоссии, когда в стране сосуществовали два языка, применяемые в различных функциональных сферах: разговорный англосаксонский язык населения, принадлежащий германской группе языков, и старофранцузский язык власти, делопроизводства и судопроизводства, относящийся к романской группе. Ситуация англо-нормандской диглоссии прекрасно описана Вальтером Скоттом в начале «Айвенго»: «...французский язык был языком знати, рыцарства и даже правосудия, тогда как несравненно более мужественная и выразительная англосаксонская речь была предоставлена крестьянам и дворовым людям, не знавшим иного языка». Ситуация англо-нормандской диглоссии изменяется в XIII в., когда английский язык постепенно вытесняет французский из всех функциональных сфер (включая язык «знати, рыцарства и даже правосудия») и начинает использоваться с ним на равных правах.
Характерная для диглоссии ситуация несбалансированного двуязычия, когда один из языков или вариантов выступает в качестве «высокого», а другой - «низкого», несомненно, отсутствовала в ситуации сосуществования диалектов викингов и англосаксов. Поэтому к сосуществованию древнеанглийского и скандинавского диалектов нельзя применить термин «диглоссия». Исследователи
обычно описывают его в терминах билингвизма, когда два языка сосуществуют друг с другом в рамках одного коллектива, использующего эти языки в различных коммуникативных сферах в зависимости от социальной ситуации18.
Однако свидетельство «Саги о Гуннлауге» не позволяет применить термин «билингвизм» к лингвистической ситуации, сложившейся в эпоху викингов на Британских островах. В «Саге...» утверждается, что в Англии был тогда тот же язык, что и в Норвегии и Дании. Иначе говоря, в Англии, и в частности при дворе английского короля, понимали язык, на котором говорили в Норвегии и в Дании. В эпоху правления англосаксонских королей главной территорией языкового контакта была область датского права, однако когда датские правители (Свейн, 1007, и его сын Кнут, правивший Англией почти 20 лет - 1016-1035) воцарились на английском престоле, такой областью стала вся страна. Топонимы, восходящие к скандинавизмам (ср. названия с суффиксами -toft <toft, topt - «место, усадьба», около 280 примеров: Fishtoft, Nortoft, Lantoft, Lowestoft, Wigtoft; -thwaite < pveit - «расчищенная область», около 270 примеров: Langthwaite, Huthwaite, Slaithwaite, Thornthwaite, Braithwaite; -thorpe < porp - «деревня», примерно 570 примеров: Grimethorpe, Scunthorpe, Kettlethorpe, Kirkthorpe; -by <byr - «поселение», примерно 880 примеров: Rugby, Selby, Whit-by, Grimsby, Derby)19, встречаются не только в Области датского права, но и в восточных и даже, хотя и редко, в южных областях страны (ср. названия, образованные по модели: скандинавское имя собственное, например Grimr - одно из имен Одина, или Sveinn, или Brand + tun - «огороженное место»: Grimstone, Swainstone, Branstone в районе Борнмута и Портсмута). В общей сложности примерно 1400 топонимов в Англии имеют скандинавское происхождение [45 р. 93], что говорит о расселении скандинавов по всей территории Британских островов.
Свидетельство более надежное, чем топонимика, дает реальная близость древнескандинавских и древнеанглийских диалектов. Она обусловлена тем, что они восходят к единому северозападногерманскому языку, на котором созданы древнейшие рунические надписи. О близости двух языков в эпоху раннего Средневековья говорят и общеизвестные лингвистические факты. Как известно, из скандинавских диалектов в английский язык были заимствованы
18 "a considerable number who were to a greater or lesser degree bilingual" [45 р. 95]. Сходный взгляд на билингвизм можно найти в: [46 p. 89-105].
19 Статистика приводится по: [47 р. 85-92].
общеупотребительные обиходные слова широкой семантики, например сканд. húsbondi < hús - «дом» + bondi - «крестьянин, житель, бонд» > древнеангл. hus-bonda > совр. husband, в котором второй компонент заимствован из сканд. búandi, причастия от глагола búa - «жить». Скандинавское заимствование представляет собой и слово law - «закон» < древнеангл. lagu < из сканд. lag - «слой, порядок, уклад», форма множественного числа lçg имела значение «установление, закон, область, объединенная законом» (от сканд. глагола leggja - «класть, устанавливать»). Это заимствование использовано в названии области датского права (Dena lage), а также в обозначении общин (fé-lag < fé «имущество» + lag - «уклад») и членов общин, товарищей, возможно изначально совместно владевших имуществом (fé + lagi > félagi > feoh + laga > feolaga > fellow), а также изгоев, объявленных вне закона (útlagi > utlaga > outlaw).
Слова, заимствованные из скандинавских диалектов, могли не только обозначать новые реалии, отсутствующие в древнеанглийском, но и вытеснять исконные слова. Например, скандинавский глагол taka > среднеангл. tacan > совр. take вытеснил исконный древнеангл. глагол niman; сканд. kasta > среднеангл. casten > совр. cast вытеснил исконный глагол weorpan; сканд. kuti - «маленький нож, резать ножом» > среднеангл. cutten > совр. cut вытеснил исконные глаголы snidan, ceorfan; скандинавское прилагательное angr > совр. anger вытеснило исконные древнеанглийские синонимы grama, irre, torn. Скандинавские заимствования могли также способствовать изменению значений исконных слов, например сканд. sky - «туча, облако» вытеснило исконные слова (wolcen, uprodor) и привело к сужению семантики исконного слова heofon (совр. heaven).
Говоря о скандинавских заимствованиях, следует упомянуть о тех случаях, когда семантика, характерная для скандинавских, но не древнеанглийских слов того же корня, оказалась воспринятой в среднеанглийском языке. Это необычное в истории заимствований явление, вероятно, объясняется одновременным употреблением древнеанглийских и скандинавских слов на территории языкового контакта и их неизбежным сближением. Например: древнеисланд-ские слова braud - «хлеб», draumr - «сон», holmr - «остров»,plógr -«плуг», имеющие соответствия в древнеанглийском (bread - «кусок», dream - «радость, веселье», holm - «океан», plog - «земля, земельный участок, мера площади поверхности»), в среднеанглийском сблизились по семантике именно со скандинавскими словами (breed - «хлеб», dreem - «сон, мечта», holm - «островок», plough - «плуг») и в этом значении вошли в современный язык
(bread - «хлеб», dream - «сон», holm - «речной островок, пойма», plough - «плуг»). Языковая интерференция, в результате которой происходило взаимодействие структурных элементов двух языков, привела к тому, что исконная семантика изменилась под влиянием заимствованной.
Уникальный пример заимствования дает местоимение 3-го лица мн. числа: скандинавское peir, им. п., вытеснило английское hie и превратилось в среднеанглийское they; скандинавское peirra, род. п., вытеснило английское hira и стало среднеанглийским their, а скандинавское peim, дат. п., стало в среднеанглийском them. Приведенные примеры подтверждают общеизвестный факт, что скандинавские заимствования в английском языке обозначали не новые понятия, а повседневные предметы, и следовательно, возникли на территории близкого языкового контакта в условиях постоянного смешения двух языков.
Как известно, влияние скандинавских диалектов на английский язык выразилось не только в заимствовании лексики, но и в грамматике. Существуют гипотезы, согласно которым скандинавское влияние способствовало исчезновению глагольных приставок и распространению в начале среднеанглийского периода неразложимых сочетаний глаголов с предлогами или наречиями, представляющих собой единую семантическую единицу (так называемые фразовые глаголы) [48 р. 409-499, 422-423], [49 р. 290-408, 320], [50 р. 129]. Так, в отличие от других рукописей Англосаксонской хроники, в Петерборской летописи, созданной на севере Англии, встречаются сочетания глаголов с предлогами: gyven up, faren mid, leten up and tacen to. Предполагается, что скандинавское влияние способствовало редукции и отпадению окончаний в древнеанглийских словах, т. е. становлению аналитического строя английского языка20. Известно, что упрощение падежных окончаний произошло сначала на северо-востоке, в области датского права, и закончилось позднее на юго-западе, территории, в меньшей степени подвергшейся скандинавскому влиянию [52 р. 291].
Итак, можно предположить, что древнеанглийские и скандинавские диалекты были взаимопонятны. К англоскандинавским языковым контактам неприложимо ни понятие диалектного конти-
20 «Несомненно, что скрещивание скандинавских говоров с английским в известной мере способствовало упрощению старой морфологической системы английского языка: это упрощение было наиболее быстрым и радикальным на северо-востоке, т. е. именно в областях наибольшего скандинавского влияния» [51 с. 23-24], ср. также: [45 р. 102-103].
нуума, так как речь идет о разных языках, ни семи-коммуникации (semi-communication), примеры которой дает взаимоотношение современных скандинавских языков или чешского и словацкого. Сосуществование древнескандинавских и древнеанглийских диалектов на Британских островах не может быть описано ни как диглоссия, ни как билингвизм. Про диглоссию уже шла речь в связи с несбалансированным существованием английского (низкого) и французского или латыни (высокого)21. Понятно, что к скандинавскому и древнеанглийскому это понятие неприложимо. При билингвизме два языка сосуществуют друг с другом в рамках одного коллектива, использующего эти языки в различных коммуникативных сферах в зависимости от социальной ситуации. Под билингвизмом подразумевается способность тех или иных групп населения объясняться на двух языках, для других групп населения необходимы переводчики. Однако скандинавский и английский могли использоваться совершенно на равных правах представителями разных национальностей: викингами-скандинавами или англосаксами, так как, очевидно, были понятны всему населению Британских островов в эпоху до нормандского завоевания.
Литература
1. Two of the Saxon Chronicle Parallel with supplementary extracts from the others. In 2 vols. / J. Earle. (ed. with introduction notes, appendices, and glossary). Oxford, 1865. Vol. 1. 457 p.
2. Мельникова Е.А. Укрощение неукротимых: договоры с норманнами как способ их интеграции в инокультурных обществах // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2008. № 2 (32). C. 12-26.
3. Kershaw P. The Alfred-Guthrum Treaty: Scripting Accommodation and Interaction in Viking Age England // Cultures in Contact: Scandinavian Settlement in England in the Ninth and Tenth Centuries / D.M. Hadley, J.D. Richards (eds.). Turnhout: Brepols, 2000. Р. 43-64.
4. Dumvitte D.N. Wessex and England from Alfred to Edgar. Essays on Political, Cultural, and Ecclesiastical Revival. Woodbridge: Boydell, 1992. 234 p. (Studies in Anglo-Saxon History 3).
21 Во время среднеанглийского периода из французского языка было заимствовано примерно 10 тысяч слов, из которых семь тысяч не вышли из употребления до сегодняшнего дня; в средневековых английских текстах засвидетельствовано около 2000 скандинавских заимствований, из них в современном языке используется всего 700.
5. Fell C. Some questions of Language // Lund N. Two Voyagers at the Court of King Alfred / Fell C.E. (transl.). York: William Sessions Limited, 1984. P. 56-63.
6. Sharpe R. The prefaces of Quadripartitus // Law and government in medieval England and Normandy: Essays in honour of Sir James Holt / G. Garnett, J. Hudson (eds.). Cambridge: Cambridge University Press, 1994. Р. 148-172.
7. Wormald P. Quadripartitus // Law and government in medieval England and Normandy: Essays in honour of Sir James Holt / G. Garnett, J. Hudson (eds.). Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 111-147.
8. Гаспаров М.Л. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов. М.: Наука, 1975. С. 421514.
9. Гаспаров М.Л. Место латинской литературы в литературе XI-XIII вв. // История всемирной литературы: В 8 т. М.: Наука, 1984. Т. 2. С. 499-503.
10. King Alfred's West-Saxon version of Gregory's Pastoral care. Hatton and Cotton Manuscripts. Early English Text Society: In 2 vols. / H. Sweet (ed., transl.). Oxford, 1871. Vol. 1.
11. Asser's Life of King Alfred / W.H. Stevenson (ed.). Oxford, 1959. 386 p.
12. Alfred the Great: Asser's Life of King Alfred and Other Contemporary Sources / Keynes S., Lapidge M. (eds.). London: Penguin Books, 1983. 368 р.
13. Waite G. Old English Prose Translations of King Alfred's Reign. Annotated Bibliographies of Old and Middle English Literature VI. Bognor Regis: Boydell & Brewer, 2000. P. 38-42.
14. Tristram H.L.C. Ohthere, Wulfstan und der Aethicus Ister // Zeitschrift fur deutsches Altertum und Deutsche Literatur. 1982. Bd. 3. S. 153-168.
15. Мельникова Е.А. Древнескандинавские географические сочинения. М.: Наука, 1986. 232 с.
16. Глазырина Г.В. Бьярмия. Формирование литературного образа // Славяне и их соседи. Этнопсихологические стереотипы в Средние века. Чтения памяти В.Д. Корлюка. Тезисы докладов. М., 1990. С. 17-20.
17. Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. Тексты, перевод, комментарий. (Выпуск свода «Древнейшие источники по истории Восточной Европы»). М., 1996. 236 с.
18. Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе. Тексты, перевод, комментарий. 2-е изд. М., 2012. 779 с.
19. Джаксон Т.Н. Русский Север в древнескандинавских сагах // Культура Русского Севера. Л., 1988. С. 58-67.
20. Глазырина Г.В., Джаксон Т.Н. Русский Север в древнескандинавской письменности: отечественная историография вопроса о локализации Бьярмии // История и культура Архангельского Севера. Вологда, 1986. С. 62-64.
21. Pritsak O. The Origin of Rus' I. Old Scandinavian Sources other than the Sagas. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1981. 926 р.
22. McCormick M. Origins of the European Economy: Communications and Commerce A.D. 300-900. Cambridge: Cambridge University Press, 2001. 1101 р.
23. Townend M. Language and History in Viking Age England: Linguistic Relations between Speakers of Old Norse and Old English. (Studies in the Early Middle Ages). Turnhout, 2002. 248 р.
24. Whitelock D. The prose of Alfred's reign // Continuations and Beginnings: Studies in Old English Literature / E.G. Stanley (ed.). London: Nelson, 1966. P. 67-103.
25. Englert A. Ohthere's Voyage seen from a nautical angle // Ohthere's Voyages. A late 9th Century Account of Voyages along the Coasts of Norway and Denmark and its Cultural Context (Maritime Culture of the North) / A. Englert, J. Bately (eds.). Roskilde, 2007. P. 117-129.
26. Bately J., Stanley E.G. Ohthere and Wulfstan in the Old English Orosius // Ohthere's Voyages. A late 9th Century Account of Voyages along the Coasts of Norway and Denmark and its Cultural Context (Maritime Culture of the North) / A. Englert, J. Bately (eds.). Roskilde, 2007. P. 18-39.
27. Odenstedt B. Who was Wulfstan? A New Theory of "Ohthere's and Wulfstan's Voyages" // Studia Neophilologica. 1994. Vol. 66. P. 147-157.
28. Egils saga SkallaGrimssonar. SigurSur Nordal gaf ut. Islenzk fornrit. Reykjavik: HiS islenska fornritafelag, 1933. Bd. 2. 319 p.
29. Сага об Эгиле. Исландские саги / пер. на русский язык С.С. Масловой-Лашанской, В.В. Кошкина и А.И. Корсуна. М.: ГИХЛ, 1956. С. 61-251.
30. Sturluson S. Haraldar saga harfagra // Heimskringla / Bjarni ASalbjarnason gaf ut. Reykjavik: HiS Islenzka Fornritafelag, 1941. Bd. 26. Bls. 28-59. (Islenzk Fornrit, Bd. 26-28).
31. Снорри Стурлусон. Круг Земной / изд. подгот. А.Я. Гуревич, Ю.К. Кузменко, О.А. Смирницкая, М.И. Стеблин-Каменский; отв. pед. М.И. Стеблин-Каменский. М.: Наука, 1980. 687 c.
32. Gunnlaugs saga ormstungu // BorgfirSinga sögur: Hrensa-Loris saga. Gunnlaugs saga ormstungu. Bjarnar saga Hitdrelakappa. HeiSarviga saga. Gisls ^attr Illugasonar / SigurSur Nordal, GuSni Jonsson (gafu ut). Reykjavik, 1972. Bls. 51107. (Islenzk fornrit).
33. Сага о Гуннлауге // Корни Иггдрасиля/сост. О.А. Смирницкая. М.: Terra, 1997. 640 c.
34. Townend M. Pre-Cnut Praise-Poetry in Viking Age England // The Review of English Studies. New Series. 2000. Vol. 51 (203). P. 349-370.
35. Vries J. de. Altnordische Literaturgeschichte. Berlin; Leipzig: Walter De Gruyter, 1964. Bd. I. 575 s.
36. Гуревич Е.А. Исландские пряди. М.: Наука, 2016. 1104 с.
37. Gade K.E. Fang and Fall: Two Skaldic termini technici // Journal of English and Germanic Philology. 1991. Vol. 90. P. 361-374.
38. Haralds saga SigurSarsonar // Heimskringla / B. ASalbjarnarson (gaf ut). Reykjavik: HiS Islenzka Fornritafelag, 1941. Bd. 26. Bls. 94-149. (Islenzk Fornrit, Bd. 26-28).
39. Сага о Харальде Суровом // Снорри Стурлусон. Круг Земной / пер. А.Я. Гуревича; изд. подгот. А.Я. Гуревич, Ю.К. Кузменко, О.А. Смирницкая, М.И. Стеб лин-Каменский; отв. ред. М.И. Стеб лин-Каменский. М.: Наука, 1980. 687 с.
40. Barlow F. The Godwins. The Rise and Fall of a Noble Dynasty. Harlow: Longman, 2002. 141 p.
41. The Сarmen de Hastingae Proelio of Guy bishop of Amiens / F. Barlow (ed. and transl.). Oxford, 1999. 55 p. +xciii. (Oxford Medieval Texts).
42. The Gesta Guillelmi of William of Poitiers / R.H.C. Davis, M. Chibnall (ed. and transl.). Oxford, 1998. 248 p. (Oxford Medieval Texts).
43. William of Jumieges. The Gesta Normannorum Ducum of William of Jumieges, Orderic Vitalis and Robert of Torigni / E.M.C. van Houts (ed.). In 2 vols. Oxford, 1995. Vol. 2. 345 p.
44. William of Malmesbury. Gesta Regum Anglorum / R.A.B. Mynors, R.M. Thomson, M. Winterbottom (eds.). Oxford, 1998. Vol. 1. 912 p.
45. Baugh A.C., Cable Th. A History of the English Language. 3rd revised edition. London: Routledge, 1978.
46. Townend M. Viking Age England as a Bilingual Society // Cultures in contact: Scandinavian settlement in England in the Ninth and Tenth centuries / D.M. Hadley, J.D. Richards (eds.). Turnhout: Brepols, 2000. P. 89-105.
47. Fellows-Jensen G. Bursting the Bounds of the Danelaw // Towns ans Topography. Essays in memory of David Hill / G.R. Owen-Crocker, S.D. Thompson (eds.). Oxford; Philadelphia: Oxbow Books, 2014. P. 85-92.
48. Burnley D. Lexis and Semantics // The Cambridge History of the English Language: In 6 vols. / N. Blake (ed.). Vol. 2: 1066-1476. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. P. 409-499.
49. Kastovsky D. Semantics and Vocabulary // The Cambridge History of the English Language: In 6 vols. / R.M. Hogg (ed.). Vol. 1: From Beginnings to 1066. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. P. 290-407.
50. Thim St. Phrasal Verbs: The English Verb-Particle Construction and its History. GmbH, Berlin; Boston: Walter de Gruyter, 2012. 302 p.
51. Смирницкий А.И. Древнеанглийский язык. М., 1998. 318 c.
52. Расторгуева Т.А. История английского языка: Учебник. М.: Высшая школа, 1983. 347 с.
References
1. Earle J., ed. with introduction notes, appendices, and glossary. Two of the Saxon Chronicle Parallel. In 2 vols. Oxford, 1865. Vol. 1. 457 p.
2. Melnikova EA. The Taming of the Untamable. Drevnyaya Rus'. Voprosy medievisti-ki. 2008;2(32):12-26. (In Russ.)
3. Kershaw P. The Alfred-Guthrum Treaty. Hadley DM., Richards JD., eds. Cultures in Contact: Scandinavian Settlement in England in the Ninth and Tenth Centuries. Turnhout: Brepols, 2000. p. 43-64.
4. Dumville DN. Wessex and England from Alfred to Edgar. Essays on Political, Cultural, and Ecclesiastical Revival. Woodbridge: Boydell, 1992. 234 p. (Studies in Anglo-Saxon History 3).
5. Fell CE. Some questions of Language. Lund N., editor. Two Voyagers at the Court of King Alfred. York: William Sessions Limited, 1984. p. 56-63.
6. Sharpe R. The prefaces of Quadripartitus. Garnett G., Hudson J., eds. Law and government in medieval England and Normandy: Essays in honour of Sir James Holt. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. p. 148-72.
7. Wormald P. Quadripartitus. Garnett G., Hudson J., eds. Law and government in medieval England and Normandy: Essays in honour of Sir James Holt. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. p. 111-47.
8. Gasparov ML. The Poetry of the Vagantes. Moscow: Nauka Publ.; 1975. p. 421-514. (In Russ.)
9. Gasparov ML. The Place of Latin Literature in the Literature of 11-13th centuries. V: History of World Literature. In 8 vols. Moscow: Nauka Publ.; 1984. Vol. 2. p. 499503. (In Russ.)
10. Sweet H., ed, transl. King Alfred's West-Saxon version of Gregory's Pastoral care. Hatton and Cotton Manuscripts. Early English Text Society: In 2 vols. Oxford, 1871. Vol. 1.
11. Stevenson WH., ed. Asser's Life of King Alfred. Oxford, 1959. 386 p.
12. Keynes S., Lapidge M., editors. Alfred the Great. Asser's Life of King Alfred and Other Contemporary Sources. London: Penguin Books, 1983. 368 p.
13. Waite G. Old English Prose Translations of King Alfred's Reign. Annotated Bibliographies of Old and Middle English Literature VI. Bognor Regis: Boydell & Brewer, 2000. p. 38-42.
14. Tristram HLC. Ohthere, Wulfstan und der Aethicus Ister. Zeitschrift für deutsches Altertum und Deutsche Literatur. 1982;3:153-68.
15. Melnikova EA. Old Norse geographical treatises. Moscow: Nauka Publ.; 1986. 232 p. (In Russ.)
16. Glazyrina GV. Bjarmia. The formation of literary image. V: Slavs and their neighbours. Ethnopsychological stereotypes in the Middle Ages. The conference dedicated to the memory of V.D. Korlyuk. Theses of reports. Moscow, 1990. p. 17-20. (In Russ.)
17. Glazyrina GV. Icelandic Viking Sagas about Northern Russia. Texts, translation, comment. (Publication of the Corpus "The most ancient sources on the history of Eastern Europe"). Moscow, 1996. 236 p. (In Russ.)
18. Jackson TN. Icelandic King Sagas about Eastern Europe. Texts, translations, commentaries 2nd ed. Moscow, 2012. 779 p. (In Russ.)
19. Jackson TN. The Russian North in Old Norse sagas. V: The Culture of the Russian North. Leningrad, 1988. p. 58-67. (In Russ.)
20. Glazyrina GV., Jackson TN. The Russian North in Old Norse written sources. V: History and culture of the Arkhangelsk North. Vologda, 1986. p. 62-4. (In Russ.)
21. Pritsak O. The Origin of Rus'. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1981. 926 p.
22. McCormick M. Origins of the European Economy: Communications and Commerce A.D. 300-900. Cambridge: Cambridge University Press, 2001. 1101 p.
23. Townend M. Language and History in Viking Age England: Linguistic Relations between Speakers of Old Norse and Old English (Studies in the Early Middle Ages). Turnhout, 2002. 248 p.
24. Whitelock D. The prose of Alfred's reign. Stanley EG., ed. Continuations and Beginnings: Studies in Old English Literature. London: Nelson, 1966. p. 67-103.
25. Englert A. Ohthere's Voyage seen from a nautical angle. Englert A., Bately J., eds. Ohthere's Voyages. A late 9th Century Account of Voyages along the Coasts of Norway and Denmark and its Cultural Context (Maritime Culture of the North). Roskilde, 2007. p. 117-29.
26. Bately J., Stanley EG. Ohthere and Wulfstan in the Old English Orosius. Englert A., Bately J., eds. Ohthere's Voyages. A late 9th Century Account of Voyages along the Coasts of Norway and Denmark and its Cultural Context (Maritime Culture of the North). Roskilde, 2007. p. 18-39.
27. Odenstedt B. Who was Wulfstan? A New Theory of "Ohthere's and Wulfstan's Voyages". Studia Neophilologica. 1994;66:147-57.
28. Egils saga SkallaGrimssonar. SigurSur Nordal gaf ut. Islenzk fornrit. Reykjavik: HiS islenska fornritafelag, 1933. Bd. 2. 319 p.
29. Maslova-Lashanskaya SS., Koshkin VV., Korsun AI., transl. Egil's saga. Icelandic Sagas. Moscow: GIHL Publ.; 1956. p. 61-251. (In Russ.)
30. Sturluson Snorri. Haraldar saga harfagra. ASalbjarnarson B., gaf ut. Heimskringla. Reykjavik: HiS Islenzka Fornritafelag,
Bd. 26-28).
31. Snorri Sturluson. Heimskringla. Gurevich AYa., Kuzmenko YuK., Smirnits-kaya OA., Steblin-Kamenskii MI prep.; Steblin-Kamenskii MI ed. Moscow: Nauka Publ.; 1980. 687 p. (In Russ.)
32. Gunnlaugs saga ormstungu. SigurSur Nordal, GuSni Jonsson, gafu ut. Borgfirdinga sögur: Hansa-Poris saga. Gunnlaugs saga ormstungu. Bjarnar saga Hitdalakappa. Heidarviga saga. Gisls pattr Illugasonar. Reykjavik, 1972. Bls. 51-107. (Islenzk fornrit).
33. Gunnlaug's saga. V: Smirnitskaya OA., comp. The roots of Yggdrasil. Moscow: Terra Publ.; 1997. 640 p. (In Russ.).
34. Townend M. Pre-Cnut Praise-Poetry in Viking Age England. The Review of English Studies. New Series. 2000;51(203):349-70.
35. Vries J. de. Altnordische Literaturgeschichte. Berlin; Leipzig: Walter De Gruyter, 1964. Bd. I. 575 s.
36. Gurevich EA. Icelandic ^ffittir. Moscow: Nauka Publ.; 2016. 1104 p. (In Russ.)
37. Gade KE. Fang and Fall. Two Skaldic termini technici. Journal of English and Germanic Philology. 1991;90:361-74.
38. Sturluson Snorri. Haralds saga SigurSarsonar. ASalbjarnarson B., gaf ut. Heimskringla. Reykjavik: HiS Islenzka Fornritafelag, 1941. Bd. 26. Bls. 94-149. (islenzk Fornrit, Bd. 26-8).
39. Sturluson Snorri. The Saga of Harald the Hard-ruler. V: Gurevich AYa., transl.; Gurevich AYa., Kuzmenko YuK., Smirnitskaya OA., Steblin-Kamenskii MI prep.; Steblin-Kamenskii MI ed. Heimskringla. Moscow: Nauka Publ.; 1980. 687 p. (In Russ.)
40. Barlow F. The Godwins. The Rise and Fall of a Noble Dynasty. Harlow: Longman, 2002. 141 p.
41. Barlow F., ed. and transl. The Carmen de Hastingae Proelio of Guy bishop of Amiens. Oxford, 1999. 55 p. +xciii. (Oxford Medieval Texts).
42. Davis RHC., Chibnall M., ed. and transl. The Gesta Guillelmi of William of Poitiers. Oxford, 1998. 248 p. (Oxford Medieval Texts).
43. Houts EMC. van, ed. William of Jumieges. The Gesta Normannorum Ducum of William of Jumieges, Orderic Vitalis and Robert of Torigni: In 2 vols. Oxford, 1995. Vol. 2. 345 p.
44. Mynors RAB., Thomson RM., Winterbottom M., eds. William of Malmesbury: Gesta Regum Anglorum: In 2 vols. Oxford, 1998. Vol. 1. 912 p.
45. Baugh A.C., Cable Th. A History of the English Language. 3rd revised edition. London: Routledge, 1978.
46. Townend M. Viking Age England as a Bilingual Society. Hadley DM., Richards JD., eds. Cultures in contact: Scandinavian settlement in England in the Ninth and Tenth centuries. Turnhout: Brepols, 2000. p. 89-105.
47. Fellows-Jensen G. Bursting the Bounds of the Danelaw. Owen-Crocker GR., Thompson SD., eds. Towns ans Topography. Essays in memory of David Hill. Oxford; Philadelphia: Oxbow Books, 2014. p. 85-92.
48. Burnley D. Lexis and Semantics. Blake N., ed. The Cambridge History of the English Language: In 6 vols. Vol. 2: 1066-1476. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. p. 409-99.
49. Kastovsky D. Semantics and Vocabulary. Hogg RM., ed. The Cambridge History of the English Language: In 6 vols. Vol. 1: From Beginnings to 1066. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. p. 290-407.
50. Thim St. Phrasal Verbs: The English Verb-Particle Construction and its History. GmbH, Berlin; Boston: Walter de Gruyter, 2012. 302 p.
51. Smirnitsky AI. Old English language. Moscow, 1998. 318 p. (In Russ.)
52. Rastorgueva TA. History of English: uchebnik. Moscow: Vysshaya shkola Publ.; 1983. 347 p. (In Russ.)
Информация об авторе
Инна Г. Матюшина, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник, Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия; 125993, Россия, Москва, Миусская пл., д. 6; [email protected]
Information about the author
Inna G. Matyushina, Dr. of Philology, leading researcher, Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia; bld. 6, Miusskaya sq., Moscow, Russia, 125993; [email protected]
