CC BY
160
---^р^фтт^-
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА Foreign Literature
И.Г. Матюшина (Москва)
АНГЛОСАКСОНСКИЕ КОРОЛИ В ПОЭЗИИ И ПРОЗЕ
(на материале Англосаксонской Хроники)
Аннотация. Статья посвящена исследованию образов англосаксонских королей (на примере образа короля Этельстана), созданных в прозаическом тексте Англосаксонской Хроники и в тех поэтических вставках, которые, как знаменитая «Битва при Брунанбурге», включены в нее на правах анналов. Поэма о битве при Брунанбурге, включенная в Англосаксонскую Хронику, рассматривается как близкая к скальдическому панегирику тематически, стилистически и функционально. Делается попытка показать, что влиянием скальдической панегирической традиции обусловлено появление идеализирующего стиля в описаниях правителей в поэмах Англосаксонской Хроники. Опосредованно этот стиль влияет на таких средневековых историков, как Уильям Мальмсберийский и Генрих Хан-тингдонский, следующих ему в своих переводах англосаксонской поэмы о битве при Брунанбурге и в том прозаическом повествовании, в который они включены. Интерес к деяниям духовных и светских владык, характерный для создателей Англосаксонской Хроники, объясняется в статье не только условиями создания и распространения рукописей, но и целенаправленной деятельностью англосаксонских королей, оценивших значение поэзии как средства влияния на умы современников и потомков еще в Х в.
Ключевые слова: Англосаксонская Хроника; древнеанглийская поэзия; поэзия скальдов; панегирическая поэзия; древнеисландские саги; аллитерационный стих; Битва при Брунанбурге.
I. Matyushina (Moscow)
Anglo-Saxon Kings in Poetry and Prose (based on the Anglo-Saxon Chronicle)
Abstract. The article is devoted to the comparative analysis of the images of the Anglo-Saxon kings (namely King ^thelstan), as they are reflected, on the one hand, in skaldic panegyrics and in the poems included into the Anglo-Saxon Chronicle (e.g. 'The Battle of Brunanburh'), and on the other hand, in the prosе text of the AngloSaxon Chronicle, in the chronicles of medieval historians of the 10-13th centuries (^thelweard, John of Worcester, Simeon of Durham, William of Malmesbury, Henry of Huntingdon) and in Old Norse sagas, in particular, 'Egils saga Skallagrimssonar'. The poem about the Battle of Brunanburgh included into the Chronicle is shown to be thematically, stylistically and functionally similar to Skaldic panegyrics. The influence of Skaldic poetry is regarded as possibly accounting for the appearance of the idealising style in describing kings and rulers in the poems of the Anglo-Saxon Chronicle and in the works of such medieval historians as William of Malmesbury and Henry of Huntingdon, who mastered this style in their imitations of the Anglo-Saxon poem and
in the prosaic text into which they are incorporated. An attempt is made to account for the interest in the deeds of the rulers of state and church typical of the compilers of the Chronicle not only by the conditions of its composition and dissemination but also by the conscious activities of the Anglo-Saxon kings, who in the 10th century fully appreciated the significance of poetry as an instrument of propaganda.
Key words: Anglo-Saxon Chronicle; old English poetry; skaldic poetry; panegyrical poetry; old Norse sagas; alliterative verse; The Battle of Brunanburgh.
Англосаксонская Хроника - единственный исторический документ, написанный на английском языке на заре Средневековья, не раз привлекала внимание и историков, и филологов. Подобных ей исторических памятников на национальных языках в раннесредневековой Европе немного, - таковы франкские и кельтские анналы, «Книга об исландцах» Ари Мудрого, древнерусские летописи.
Первые хроники в Англии начали создаваться в эпоху правления короля Альфреда (ок. 890 г.) и, возможно, по его повелению. Все сохранившиеся рукописи одинаково описывают события до 891 г., поэтому предполагается, что во времена короля Альфреда могло быть сделано несколько идентичных списков с оригинала Хроники. События, последовавшие за 891 г., по-разному описываются в рукописях, записи дополняются и распространяются. Следовательно, можно считать, что эти списки могли быть разосланы в разные монастыри, где были продолжены писцами, положившими начало немногим из сохранившихся рукописных кодексов.
Англосаксонская Хроника дошла до нас в девяти рукописях, имеющих различную историческую ценность, однако ни одна из рукописей не является оригиналом (предполагается, что оригинал был создан в IX в. и, очевидно, описывал события до 891г.1). Язык сохранившихся рукописей, кроме самой ранней (Уинчестерской или Паркеровской), нормализован в соответствии с поздними уэссекскими литературными канонами. Стихотворные вставки есть только в четырех рукописях, датируемых промежутком времени от середины X в. до конца XI в.: в Уинчестерском (или Паркерском) списке (MS. 173, Corpus Christi College, Cambridge, Х в. -наиболее ранняя рукопись Хроники, получившая название по имени владельца - архиепископа Кентерберийского Мэтью Паркера, находившаяся в Уинчестере, а после нормандского завоевания перевезенная в Кентербери), в Первом Абингдонском списке (MS. Cotton Tiberius A.vi, XI в.) и Втором Абингдонском списке (MS. Cotton Tiberius B.i, XI в.; на основании палеографических особенностей считается, что обе рукописи могли быть созданы в Абингдоне, сев.-вост. части Уэссекса, и представляют собой за-падно-мидлендскую копию утраченного оригинала), и в Вустерском списке (MS. Cotton Tiberius B.iv, XI в., который охватывает события с 1 г. до 1079 г.). Две поэтические вставки («Битва при Брунанбурге» и «Взятие пяти бургов») отсутствуют в пяти рукописях Англосаксонской хроники: в Петерборской рукописи (MS Laud 636); в Кентерберийской рукописи (MS Domitian A viii); в Первом Коттонском фрагменте (MS Otho B xi, 2), во Втором Коттонском фрагменте (MS Domitian A xi) и в Рукописи Пасхального
Стола (MS Caligula A xv).
Почти весь материал в Хронике представлен в виде анналов, описывающих события год за годом. Самые ранние записи датируются 60 г. до Р.Х. - в Хронике упоминается римское завоевание Британии Цезарем и римские императоры, начиная с Октавиана. До V в. тексты предельно лаконичны, однако после записи за 449 г., в которой рассказывается о том, как король бриттов Вортигерн пригласил Хенгеста и Хорсу на помощь в борьбе с врагами, и с ними прибыли англы, саксы и юты, анналы становятся более пространными. В начальных частях (до 731 г.) Хроника основывается на «Церковной истории англов» Беды Достопочтенного, дополняя ее местными записями и устными преданиями. Историки обычно рассматривают Хронику как наиболее объективный источник сведений по англосаксонской истории от ее начала до эпохи правления короля Стефана в XII в.
Следует заметить, однако, что внимание составителей Хроники привлекают далеко не все события, но преимущественно те, которые связаны с деятельностью королей и иерархов церкви (упоминания о деяниях епископов и аббатов до IX в., например, содержатся в записях за 430, 482, 508, 601, 604, 619, 625, 626, 627, 633, 634, 635, 636, 639, 644, 660, 664, 667, 668, 670, 676, 678, 680, 681, 685, 688, 690, 693, 705, 709, 714, 721, 727, 729, 731, 733, 735, 737, 738, 742, 744, 745, 754, 756, 760, 763, 765, 766, 776, 777, 779, 780, 782, 785, 786, 787, 790, 791, 796-799 гг.). Наибольший интерес для создателей Хроники представляют королевские династии (так, списки Нортумбрийских и Мерсийских королей и их генеалогии содержатся в анналах за 547, 560, 617, 626, 674, 685, 695, 728, 731, 755 гг.), восшествия на престол, победы и завоевания англосаксонских королей, начиная с их прибытия на первых кораблях в 449 г. и до последней записи в 1154 г. Исследователи, изучающие историю нации, принимают этот интерес к королевским деяниям как должное, тем более что его разделяют с составителями Хроники и средневековые летописцы X-XII вв.: Этельвеард, Уильям Мальмсберийский, Иоанн Вустерский, Симеон Даремский, Генрих Хан-тингдонский.
Сосредоточенность на деяниях англосаксонских духовных и светских правителей, остающуюся характерной чертой всех записей Англосаксонской Хроники вплоть до Эдуарда Исповедника, Кнута Могучего и короля Стефана, можно показать на примере записей из Уинчестерской рукописи (Кембридж MS 173 fos. 1-32) за 924-941 гг.:
«924. В этот год почил король Эдуард, и Этельстан, его сын, получил царство.
931. В этот год в четвертый день перед июньскими календами Бюрнстан стал епископом Уинчестера и управлял епархией два с половиной года.
932. В этот год почил епископ Фридестан.
933. В этот год король Этельстан отправился в Шотландию вместе с сухопутным войском и войском на кораблях и опустошил ее большую часть; и епископ Бюрнстан почил в Уинчестере в День Всех Святых.
934. В этот год епископ Эльфеах получил епархию (в Уинчестере).
A.D. 937. В это лето Этельстан / державный, // кольцедробитель, / и брат его,
наследник, // Эдмунд, в битве / добыли славу // и честь всевечную / мечами в сечи // под Брунанбургом...» (Пер. В.Г. Тихомирова).
[Здесь и далее перевод «Битвы при Брунанбурге» В.Г. Тихомирова цит. по: Древнеанглийская поэзия / изд. подгот. О.А. Смирницкая, В.Г. Тихомиров. М., 1982. С. 133-137. (Литературные памятники). Текст оригинала цит. по: The Battle of Brunanburh / A. Campbell, ed. London, 1938. P. 93-95.]
«941. В этот год (в Глостере) почил король Этельстан в шестой день перед ноябрьскими календами, спустя сорок одну зиму без одной ночи после того, как почил король Альфред. И Эдмунд Этелинг получил королевство, и было ему восемнадцать лет. Король Этельстан правил четырнадцать лет и десять недель».
Легко увидеть, что в приведенном фрагменте речь идет только о епископах (Фридестане, Бюрнстане, Эльфеахе), о получении ими епархий, кончине; и о королях (Эдуарде, Этельстане и Эдмунде), об их восшествии на престол, одержанных ими победах, смерти. Интерес к духовным и светским владыкам характерен для всех записей Англосаксонской Хроники, включая и запись за 937 г., которая имеет необычную организацию - она сочинена аллитерационным стихом. Это одна из шести поэтических вставок в прозаический текст Хроники. Поэтические вставки имеют тот же текстуальный статус, что и прозаические анналы за соответствующие годы. Каждая запись начинается с указания года и с заглавной буквы Н, обозначающей слово со значением «здесь» (her). Все записи сделаны длинными строками, покрывающими все рукописное пространство.
Каждая из шести поэтических вставок в Англосаксонскую Хронику увековечивает определенное событие, связанное с правителями Британских островов: две первых - победу английского оружия («Битва при Брунанбурге» 937 г., «Захват пяти бургов» 942 г.), третья - восшествие на престол («Коронация Эдгара» 973 г.), последние три - кончину правителя («Смерть Эдгара» 975 г., «Смерть Альфреда» 1036 г., «Смерть Эдуарда» 1065 г.).
Все поэмы Англосаксонской Хроники обращены не к германскому героическому прошлому, но к современным англосаксонским событиям и потому нередко представляют собой не менее важный источник исторических сведений, чем прозаическая часть Хроники. Так, в сохранившихся рукописях Англосаксонской Хроники прозаические записи, связанные с правлением короля Этельстана, разрозненны и немногословны. Во всех сохранившихся рукописях Англосаксонской Хроники имя Этельстана встречается всего 7 раз: в записях за 924 г. (Уинчестерская, Петерборская, Кентерберийская рукописи), 925 и 926 гг. (Вустерская рукопись), 927 г. (Петерборская, Кентерберийская рукописи), 934 г. (Уинчестерская, Ву-стерская, Кентерберийская рукописи), 937 г. (Уинчестерская, обе Абинг-донские, Вустерская рукописи), 941 г. (Уинчестерская, обе Абингдонские, Вустерская, Петерборская рукописи). В процитированных прозаических фрагментах из Уинчестерской рукописи, например, говорится лишь о его восшествии на престол (924 г.), шотландском походе (933 г.) и кончине (941 г.). Единственное событие, подробно изображенное в Хронике, - это
прославившая имя Этельстана битва при Брунанбурге, которой посвящено 73 строки аллитерационного стиха. Эта поэма, включенная в четыре рукописи Англосаксонской Хроники (Уинчестерскую, обе Абингдонских и Вустерскую) в качестве записи за 937 г., дает ценнейшее свидетельство для реконструкции хода сражения при Брунанбурге. В отличие от других поэм героического эпоса (например, «Битвы в Финнсбурге», включающей прямую речь персонажей, содержащей элементы повествования и обращенной к прошлому), в «Битве при Брунанбурге» нет ни речей, ни нарра-тивности, ни ностальгической идеализации героического прошлого. Тема этой поэмы определяется отражением реального события, связанного со скандинавскими набегами.
Дополняя описание боя, данное в «Битве при Брунанбурге» другими источниками, в частности, кельтскими (Ульстерскими Анналами, Анналами Клонмакнойса), а также «Деяниями английских королей» Уильяма Мальмсберийского, «Историей Даремской церкви» Симеона Даремского, «Историей англов» Генриха Хантингдонского, хроникой Иоанна Вустер-ского, можно реконструировать предысторию и саму картину сражения.
Англосаксы начали бой на рассвете, разделив войско на две части: уэс-секские воины бились с кельтами, мерсийские воины - против скандинавов. Битва при Брунанбурге была кровопролитной, в ней приняло участие множество наемников ирландского, валлийского и корнуэллского происхождения. Исход сражения решило использование англосаксами отрядов конницы против преимущественно пешего войска норвежцев, ирландцев и шотландцев. Жестокая рукопашная схватка привела к победе хорошо вооруженных воинов Этельстана. Преследование побежденных длилось до глубокой ночи, уэссекские всадники настигали беглецов, насмерть поражая их острыми копьями. Немногим удалось спастись, добравшись до кораблей, которые находились далеко от поля боя. Хотя потери англосаксов были огромны: двое сородичей Этельстана, двое сыновей Этельвеарда, младший сын короля Альфреда, два военачальника, два епископа, великое множество простых воинов, им удалось почти полностью уничтожить войско противника. Погибли пять королей, среди которых были викинг-ский конунг с Гебридских островов и Оуэйн, король Кумбрии, семь военачальников Олава Гудфридссона, сын Константина, два сына Сигтриг-га. Олав Гудфридссон возвратился в Дублин с остатками войска в начале 938 г.
В поэме о битве при Брунанбурге рассказывается о самом сражении, бегстве побежденных и об отходе войска англосаксов. Нарушая каноны героического эпоса, создатель поэмы начинает не с изображения приближения войска, но с утверждения того, что было достигнуто в результате боевых действий, заранее предвосхищая ее окончание: «В это лето Этель-стан / державный, // кольцедробитель, / и брат его, наследник, // Эдмунд, в битве / добыли славу // и честь всевечную / мечами в сечи // под Брунан-буром», 1-5. Затем следует краткое описание схватки на мечах («рубили щитов ограду, // молота потомками / ломали копья // Эадверда отпрыски, / как это видится // в их роде от предков, / ибо нередко недругов // привечали
они мечами, / защищая жилище, // земли свои и золото, / и разили противника», 5-7). Здесь приводится неизменно интересующая составителей Хроники генеалогия героев сражения - Этельстан и его младший брат Эдмунд именуются «отпрысками Эадверда» (afaran Eadweardes 7a). С самого начала аудитории сообщается о грядущем успехе уэссекских королей в битве - братья оказываются достойными преемниками своих доблестных предков, которым не раз приходилось защищать в битве свою «землю, сокровища и дома» (land ealgodon, hord and hamas 9b-10a). Создатель поэмы называет врагов, с которыми сражается войско уэссекских королей. Это «скотты и мореходы» (Sceotta leoda and scipflotan 11), которые в следующих строках именуются также «северными мужами» (guma nor^erna 18b), и с самого начала говорит о неизбежности их поражения: «пали обреченные» (fœge feollan 12а).
Первая часть поэмы завершается изображением кровавой сечи, продолжавшейся весь день: «сколько скоттов / и морских скитальцев // обреченных пало / - поле темнело // от крови ратников / с утра, покуда, // восстав на востоке, / светило славное // скользило над землями, / светозарный светоч // Бога небесного, / рубились благородные, // покуда не спо-коились», 10-17. Сражение в «Битве при Брунанбурге», в соответствии с канонами героического эпоса, начинается на рассвете (в «Беовульфе» тоже упоминается о битве на рассвете, 2484) и продолжается до темноты: «поле битвы, над которым солнце совершает свой дневной путь, обозревается с некоей высокой точки, соответствующей масштабности событий»2.
В первой части вводятся мотивы, которым суждено стать ключевыми в поэме, - перечисление павших и описание сечи, приобретающей вселенский размах: поле боя залито кровью обреченных скоттов и викингов. Изображение битвы включает упоминания о кровопролитии (wœl 65, wœlfeld 51, wœlstowe 43), о тех, кому было суждено пасть, погибнуть (feallan 12, cringan 10), о близких к смерти, обреченных (fœge 12, 18), о том, что поле битвы «потемнело от крови мужей» (feld dœnnede / secga swate 12-13). Хотя перспектива в «Битве при Брунанбурге» ограничена англосаксами, викингами и скоттами, данное в поэме описание предстает картиной всеобщего уничтожения.
Ключевые мотивы всемирной сечи воспроизводятся во второй части поэмы, которая открывается переходным наречием ^œr - «там»: ^œr lœg secg mœnig garum ageted - «там полегло много мужей, копьями уничтоженных»: «скольких северных // мужей в сраженье / положили копейщики // на щиты, уставших, / и так же скоттов, // сечей пресыщенных», 17-20. Изображение преследования сопрягается с обозначением временного промежутка - все действие располагается в продолжение одного дня. Уэссек-ская конница весь день преследует побежденных: «косили уэссекцы, // конники исконные, / доколе не стемнело, // гоном гнали / врагов ненавистных, // беглых рубили, / сгубили многих // клинками камнеостренными», 20-23. Уэссекской коннице помогают мерсийские пешие воины: «не отказывались и мерси // пешие от рукопашной / с приспешниками Анлафа», 24-25. Мотив битвы во время преследования отделен от изображения бег-
ства, которому посвящен третий фрагмент поэмы, и осмысляется как часть описания сражения. Возможно, этот мотив предвосхищает переход от рассказа о битве к описанию бегства, от второй части - к третьей. В конце второй части вновь появляется ключевой мотив всей поэмы - список потерь («поверх щитов простреленных» - ofer scyld scoten 19, «сечей пресыщенных» - wiges ssd 20, «мечами усыпленных» - sweordum aswefede 30) и перечисление павших: «вождей же юных // пятеро пало / на поле брани, // клинками упокоенных, / и таких же семеро // ярлов Анлафа, / и ярых мужей без счета, // моряков и скоттов», 28-32.
В третьей части противопоставляются бегство побежденного войска и триумфальное возвращение победившей рати, отчаяние побежденных врагов и ликование победителей. Разгромленные и униженные викинги обречены на бегство по Дингес-морю в Дублин назад в страну иров, в то время как Этельстан и его брат с победой возвращаются в Уэссекс (53-59). Описание бегства вновь вводится с помощью переходного наречия ^жг (32). Основное действие повторяется четыре раза как серия параллельных действий: «Кинулся в бегство // знатный норманн - / нужда его понудила // на груди ладейной / без людей отчалить, - // конь морской по водам / конунга уносит // по взморью мутному, / мужа упасая», 32-35. Анлаф (Олав) явился воевать с королем Этельстаном «по бурным волнам» (ofer жга gebland, 26b), теперь он бежит «по взморью мутному» (on fealene flod, 36a). Константин, «седовласый воин», тоже потерпел бесславное поражение, он потерял в сече не только соратников и друзей, но и юного сына, который остался на поле брани: and his sunu forlet on wslstowe wundum forgrunden, geonge st guöe - «и своего сына, юного, от ран погибшего в бою, покинул на поле павших», 42-44. Создатель поэмы говорит о боли утраты (37), но радуется тому, что враги, известные своей отвагой, полностью разгромлены. Ключевой мотив бойни, сечи (40-42) сопровождается подведением итогов сражения, которые вновь изображаются как серия параллельных действий: hreman ne £>orfte - «не было причины торжествовать»... Gelpan ne ^orfte - «не было причины бахвалиться». hlehhan ne ^orftun - «не было причины смеяться», 39-47.
В отличие от героической поэзии (ср. «Битву при Мэлдоне», «Бео-вульф» 2964-2975), в «Битве при Брунанбурге» главное внимание уделяется не единоборствам героев, но описанию массовых действий. В героическом эпосе единоборства, как правило, составляют часть общей картины боевых действий, но эта общая картина служит лишь фоном, в фокусе же оказываются индивидуальные проявления героизма (ср. «Песнь о Хильдебранде», эддические песни). В «Битве при Брунанбурге» тема битвы трактуется несколько иначе. Изображение сражения здесь состоит из перечисления эксплицитно не связанных описательных деталей. Эти детали, имеющие отношение к описанию сражения, избирательны и не составляют ясно выраженной нарративной последовательности. Уместно процитировать замечание Н.Ю. Гвоздецкой о том, что «целостный образ битвы. последовательно разложен на компоненты, которые позволяют представить живописную картину сражения, как бы разворачивающегося
на глазах у читателя»3. Создается впечатление того, что происходит нечто грандиозное, но туманное, освещаемое краткими проблесками, выхватывающими из темноты лишь отдельные подробности. В изображении битвы говорится о воинах, скрещивающих щиты с противниками, убивающих, рубящих врагов мечами, поражающих их насмерть (geslean 4, cleofan 5, heawan 23). Создатель поэмы описывает битву как «бранную работу» (beadoweorc 48), упоминая о «месте боя» - campstede 49, о столкновении знамен («стычка стягов» - cumbolgehnœst 49), о нападении копьеносцев («сшибка копий» - garmitting 50), о наступлении пеших воинов («скопление мужей» - gumena gemot 50), об ударах мечами («обмен оружием» -wœpengewrixl 51), о рукопашной («ручной игра» - handplega 25, ср. также развитие образа игры в plegodon - играли, т.е. бились, 52) и, наконец, о «поле павших» - wœlfeld 51. Павшие в бою изображаются как добыча «зверей битвы»: черного ворона, белохвостого орла, голодного ястреба и серого волка, которые делят между собой гору трупов, лежащую на поле. В «Битве при Брунанбурге» они пируют в полной тишине тогда, когда сражение уже закончилось, и шум боя смолк навеки.
Создатель поэмы заключает свою песнь во славу Этельстана тем, что оценивает значение битвы при Брунанбурге не только для того поколения англосаксов, безопасность которых обеспечена правлением великих уэс-секских королей, но и для всей англосаксонской истории. Он воспевает победу Этельстана как важнейшую со времен переселения англов и саксов с континента: «Не случалось большей // сечи доселе / на этой суше, // большего в битве / смертоубийства // клинками сверкающими, / как сказано мудрецами // в старых книгах, / с тех пор, как с востока // англы и саксы / пришли на эту // землю из-за моря», 66-71. Конец поэмы («как сказано мудрецами в старых книгах»), возможно, содержит и традиционную ссылку на авторитет, и аллюзию на письменные источники, скорее всего, на саму Англосаксонскую Хронику или «Церковную историю англов» Беды Достопочтенного. Победа, одержанная над скандинавами в Х в., рассматривается в контексте Великого переселения народов и заселения англосаксами Британских островов. Борьбе с иноземными завоевателями находится оправдание в героических деяниях прошлого, несмотря на то, что и сами англосаксы, как сказано в поэме, были пришельцами и завоевателями по отношению к коренному кельтскому населению Британских островов.
Поражение врагов рассматривается здесь и как личная победа короля Этельстана и его брата, и как победа всех англосаксов. В начале поэмы речь идет о династии уэссекских королей, наследниками которых называются Этельстан и Эдмунд, в заключении же их победа изображается как событие важное не только для Уэссекса, но и для всего народа. Таким образом, если прозаические записи Англосаксонской Хроники остаются в сфере интересов Уэссекса или Мерсии, то ее поэтические вставки расширяют национальные границы, обобщая и размах сечи, и величие победы до вселенских масштабов.
Англосаксонская поэма о битве при Брунанбурге - не единственный памятник, изображающий знаменитое сражение. В «Саге об Эгиле Скал-
лагримссоне», посвященной событиям 860-100 гг., рассказывается о том, как ее герой, знаменитый скальд Эгиль жил в Англии, служил королю Этельстану (Адальстейну) и вместе со своим братом Торольвом принимал участие в битве при Винхейде (вероятно, Брунанбурге). В прозаической части саги битва при Винхейде описывается исключительно с точки зрения Эгиля и Торольва, о действиях Этельстана в ходе сражения говорится очень лаконично4. Торольву суждено было пасть в этой битве, и Эгиль сочинил две скальдические висы в его честь, а потом в глубоком горе явился на пир к Этельстану. Английский король подарил ему золотое кольцо, тогда Эгиль произнес вису (глава 55). Этельстан наградил Эгиля за участие в битве и дал ему возмещение за смерть брата. Тогда Эгиль сочинил еще одну вису в благодарность королю. Эгиль провел с Этельстаном всю зиму и был у него в большом почете, он сочинил панегирическую песнь в честь английского правителя («Адальстейндрапу») и получил от короля два золотых кольца и собственный королевский плащ в награду. Этельстан так высоко ценил Эгиля, что уговаривал его остаться в Англии навсегда.
Эгиль Скаллагримссон похвалялся тем, что принес «мед Одина (= поэзию) на английские поля» (O^ins mjö^ â Engla bjö^). Возможно, именно в эпоху правления короля Этельстана на Британских островах началось сочинение королевских панегириков, с которыми сравнивали и «Битву при Брунанбурге»5. Эта поэма, как и другие поэтические вставки в Англосаксонской Хронике, представляет собой хвалебную песнь не в англосаксонском, а в скандинавском стиле - она не рассказывает о событии последовательно, но прославляет его эллиптически6, называя имена героев и их врагов (и упоминая их генеалогию: eaforan Eadweardes - «потомки Эадверда» 6а), снабжая и тех, и других оценочной характеристикой (если Этельстан именуется eorla drihten - «господином вождей» 1b и beorna beahgifa - «раз-давателем колец» 2a, то Константин называется eald inwidda - «старым злодеем» 46a). «Битва при Брунанбурге» ближе по жанру к скальдическим панегирикам, чем к остальной древнеанглийской героической поэзии, повествовательной, содержащей прямую речь персонажей, устремленной в прошлое и никогда не избирающей своим предметом сиюминутное настоящее.
Тема англосаксонской поэмы - прославление современного события, близка традиционному предмету скальдической хвалебной песни - славословие правителю. «Битва при Брунанбурге» воспевает «долгую славу» (ealdorlangne tir, 2), завоеванную в бою королем Этельстаном. Восхищение создателя поэмы тем, как Этельстан своими мечами навечно «усыпил» пять юных королей, сопоставимо (даже на вербальном уровне) с воодушевлением исландских скальдов, например, Халльфреда Трудного Скальда или Эйнара Звона Весов, когда они описывают, как «трое очень отважных сыновей ярла полегли в бою - это приносит славу (tirr, ср. употребление того же слова «tir» в «Битве при Брунанбурге») вождю воинов» (Эйнар Звон Весов «Недостаток золота» В I 118, 7), или как «звенящий град оружия Эгиля (= стрел) с силой обрушивается на рубахи Хамдира (= кольчуги)» (Халльфред Трудный Скальд «Драпа о Хаконе» В I 148,
8). [Перевод скальдческих стихов автора статьи сделан по изданию: Den norsk-islandske Skjaldedigtning. B I-II (Rettet text) // Udg. Finnur Jonsson. K0benhavn, 1912-1915. Rpt.: K0benhavn, 1967-1973 (римская цифра обозначает том издания, первая арабская - страницу, вторая арабская цифра -строфу).] Так же как и в древнеанглийской поэме, где солнце - «Бога светоч яркий, превечного Господа» с рассвета до заката льет свет на залитые кровью поля близ Брунанбурга, в хвалебных песнях скальдов «голубые, как лед» мечи, «алеющие» от крови врагов, кажутся золотыми в лучах восходящего солнца.
О влиянии скальдической поэзии на «Битву при Брунанбурге» говорит и присутствие скандинавских заимствований, таких как окказионализмы cnearr - «боевой корабль» (35а, ср. также nœgledcnearr 53b - «судно, прошитое гвоздями»), возможно, восходящий к дисл. knorr (род. п. knarrar) -«торговое судно», поэтическое хейти корабля, и gu^havoc - «ястреб битвы» или «орел» (64а), ср. дисл. gunnar haukr - «ястреб битвы» и другие производные, обозначающие «птиц битвы» (древнеангл. gu^fugol, «Загадки», 25. 5) и образованные по той же продуктивной модели и с тем же первым компонентом gunnr - «битва» (gunnmâr, gunnsvorr, gunnskâri, gunnstari, gunnvalr). Некоторые лексические единицы в англосаксонской поэме близки к скальдическим кеннингам битвы, оружия, воина, например: heaôolind - «липа битвы» = щит 6а, hamora laf - «потомок молота» = меч 7а, meca gemana - «встреча мечей» = битва 40а, billgesliht - «столкновение мечей» = битва 45а, cumbolgehnœst - «стычка стягов» = битва 49а, garmitting - «сшибка копий» = битва 50a, gumena gemot - «скопление мужей» = битва 50b, wœpengewrixl - «обмен оружием» = битва 51a, wigsmiôas - «кузнецы битвы» = воины 72. Внутристиховые созвучия распределяются в «Битве при Брунанбурге» почти так же, как скотхендинги и адальхендинги в поэзии скальдов. В нечетных кратких строках здесь встречаются исключительно консонансы (heora herelafum 47a, dreorig daraôa 54a, wulf on wealde 65a, folces gefylled 67a), а в четных строках -в основном полная рифма или ассонанс (myrce ne wyrndon 24b, cyningas giunge 29b, nede gebeded 33b, wundun forgrunden 43b).
«Битва при Брунанбурге», как и другие поэмы Англосаксонской Хроники, напоминает скальдические панегирики и темой - прославление современного события, и поэтическим языком (употреблением кеннингов и заимствованной лексики), и звуковой организацией (использованием внутристиховых созвучий: консонансов - в нечетных строках, полной рифмы - в четных), и функцией - она включена в прозаический текст Хроники на тех же правах, что и скальдические стихи, цитирующиеся в прозаическом тексте саги. Скальдические панегирики превозносят деяния тех же английских королей, что и поэмы Англосаксонской Хроники. Победу короля Этельстана в битве при Брунанбурге прославляет хвалебная песнь («Адальстейндрапа») самого знаменитого исландского скальда Эги-ля Скаллагримссона и прозаический рассказ в «Саге об Эгиле», в который она включена: «Вот владык потомок, / Трех князей убивший. / Край ему подвластен. / Не исчислить подвигов / Адальстейна в битвах. / Я кля-
нусь, о щедрый / Конунг, - мы не знаем, / Кто б с тобой сравнился»7 (пер. А.И. Корсуна).
В стихах Эгиля, в отличие от прозаической части саги, характеризующей короля Этельстана (Адальстейна) симптоматически, т.е. через его поступки, такие как предложение щедрого возмещения за смерть сородича и награды за сочинение хвалебной песни, создается идеальный портрет правителя (он называется «потомком владык», «щедрым Конунгом», его подвигам нет числа, ему подвластен весь край, в припеве к песни говорится, что Адальстейн владеет страной «вплоть до гор», то есть всей Англией до самой Шотландии). Прозаический текст Англосаксонской Хроники, как и прозаический текст саги, тоже рисует симптоматический портрет короля (сообщается только о его действиях, например об опустошении Шотландии), однако поэтические вставки в Хронику и, в частности, «Битва при Брунанбурге», подобно скальдическим панегирикам, содержат идеализирующие эпитеты и обозначения правителя. Так, к королю Этельстану применяется существительное drihten - «господин», однако то же существительное используется в поэме в строках о солнце, которое описывается как «Бога светоч яркий, превечного Господа» (Godes condel beorht, / eces Drihtnes, 15-16). Ключевым словом в создании образов королей в поэме становится идеализирующий эпитет œ^ele - «знатный, благородный», который употребляется и сам по себе (16), и в составе других слов, участвующих в формулах (например, «Эадмунд княжич» - Eadmund œ^eling 3, «конунг и княжич» - cyning and œ^eling 58), и в составе окказионализма geœ^ele, образованного создателем поэмы: eaforan Eadweardes, swa him geœ^ele wœs (7) - «отпрыски Эадверда, как им по знатности подобает», а также воспроизводится всякий раз, когда упоминается имя короля Этель-стана (^^elstan).
Идеализирующий стиль характерен и для других описаний англосаксонского владыки, данных ему современниками. Список реликвий, подаренных Этельстаном церкви св. Петра в Эксетере, называет его «самым прославленным королем, милостью Божией правившим всей Англией, власть над которой многие короли до него делили между собой»8. Немецкий клирик, живший в Кентербери, в поэме «Благочестивый Король Этельстан» (Rex pius ^öelstan), сравнивает битву при Брунанбурге со сражением при Гаваоне и победой Иисуса Навина над соединенными силами пяти царей Аморрейских (Нав Х, 1-14): «Король Этельстан, ... которого Господь поставил над народом англов (Angligenus) правителем и предводителем его земных войск так, что сам король, могущественный в битве, может победить других свирепых королей и сокрушить их гордые выи»9. Предполагается, что эта поэма, прославляющая Этельстана, могла быть сочинена в последние годы его жизни10.
Идеализирующий стиль в создании образов королей не остался незамеченным и более поздними историками и хронистами, даже теми, кто, как например, Этельвеард (975-983), Симеон Даремский (1129) и Иоанн Вустерский (1140), следуя прозаическому тексту Англосаксонской Хроники, избрали симптоматический стиль повествования о королевских деяни-
ях. Этельвеард, например, говорит об Этельстане в самых идеализирующих выражениях, называя его «могущественнейшим королем» (^thestan rex robustissimus) и «королем, достойным почитания» (rex uenerandus). Согласно хронике Этельвеарда, сражение при Брунанбурге принесло Этель-стану столь громкую славу, что люди именовали его просто «великой битвой», после которой «варвары были разгромлены со всех сторон и больше никогда не получали преимущества <...> поля Британии были объединены в одно, всюду воцарился мир и изобилие всего»11.
Симеон Даремский тоже дает самую хвалебную, пусть и формульную, характеристику герою битвы при Брунанбурге: «Он был добр к своим людям, но беспощаден к врагам». В «Истории английских королей» Симеон не приводит подробного описания «великой битвы», но ограничивается лишь констатацией факта: «Король Этельстан сражался при Веондуне и обратил короля Анлафа в бегство вместе с его шестьюстами и пятнадцатью кораблями, а также Константина, короля скоттов, и Оуэйна, короля валлийцев, и все их большое войско»12. Однако в «Истории Даремской Церкви» он изображает битву более детализованно:
«Через четыре года после того, как была покорена Шотландии, то есть в 937 году от Рождества Господа нашего, Этельстан сразился при Веондуне, также называемым Бруннанверк или Бруннанбуриг, с Анлафом, сыном почившего короля Гудреда, который явился с шестьюстами и пятнадцатью кораблями. Против Этельстана он привел с собой войска упомянутых королей скоттов и валлийцев (Константина и Оуэйна). Но Этельстан положился на защиту Святого Кутберта и изгнал этих правителей из своего королевства, уничтожив большую их часть. Он принес великое торжество своему народу. Он был добр к своим людям, но беспощаден к врагам. Вскоре после этого, он закончил свою жизнь в мире, оставив правление королевством своему брату Эадмунду»13.
Хотя деяниям короля Этельстана Симеон Даремский уделяет несравненно больше внимания, чем созданию литературного портрета правителя, из его рассказа король Этельстан предстает благочестивым, милосердным, непобедимым воином, разгромившим бесчисленных врагов и принесшим славу своему народу.
Симптоматического стиля описания придерживается и Иоанн Ву-стерский, который изображает короля по его делам: «Анлаф, правитель-язычник Ирландии и многих островов, подстрекаемый своим тестем шотландским королем Константином, вошел со многими судами в устье реки Хамбер. Король Этельстан и его брат княжич Эадмунд, встретил врага со своим войском у места, называемого Брунанбург. В битве, которая продолжалась с рассвета до заката, они убили пять королей и семь знатных людей»14. Немногими строками Иоанн Вустерский рисует портрет англосаксонского короля, наголову разбившего язычников, выстоявшего против их огромного флота, пролившего «больше крови, чем когда-либо прежде в любой битве в Англии» и возвратившегося домой «с великим ликованием»15.
В отличие от Этельвеарда, Симеона Даремского и Иоанна Вустерско-
го, Уильям Малмсберийский (ок. 1095/96 - ок. 1143) отказывается от симптоматического стиля описания правителей и в прозаической, и в поэтической части «Деяний английских королей» (Gesta Regum Anglorum). Об Этельстане Уильям пишет в самых идеализированных выражениях: «Он был среднего роста, строен телом, с льняными волосами, чудесно перевитыми золотыми нитями», «Его отношение к церковным людям было полно обаяния и любезности, к простым людям оно было приветливым и доброжелательным, к сильным мира сего - серьезным по причине его величия»16. Этельстан отказывался от «королевской гордости» только с бедными, с которыми он был «доступным и серьезным, сочувствуя их нищете», «милостиво одаряя всех вокруг любезностью». Его дух был «отважным и сильным, и сам он был очень любим подданными за свое мужество и смирение, а по отношению к восставшим он был подобен молнии в непобедимой мощи». «Осторожный, зрелый, далеко смотрящий и победоносный в любой схватке» Этельстан мог править «только благодаря тому трепету, который внушало одно его имя», он «вызывал страх у всех окружавших его народов» и «наполнял ужасом сердца всех врагов своей родины». Нельзя не заметить, что в прозаической части «Деяний английских королей» Уильям избирает идеализирующий стиль изображения правителя, превосходный образец которого дает скальдический панегирик в честь Этельстана (Адальстейна) из «Саги об Эгиле Скаллагримссоне» и поэма о великой битве из Англосаксонской Хроники.
Уильям Малмсберийский следует традиции саги и Англосаксонской Хроники не только стилистически и тематически, но и формально. Подобно составителю Хроники, в свое прозаическое повествование он включает поэтические вставки, цитируя пространные фрагменты поэмы о восшествии Этельстана на престол и о битве при Брунанбурге:
«Этельстан провел двенадцать лет, справедливо управляя своими подданными и используя силу, чтобы покорить тиранов, когда возвратилась эта чума Европы, эта гибельная пагуба. Свирепый варвар с севера захватил сейчас страну, он поселился в полях. Разбойник Анлаф покинул море и изрыгает свои беззаконные беспощадные угрозы... Дурные вести о том, что происходит, наконец достигают короля... Без промедления за стягами следуют победоносные войска. Этельстан развевает сотни знамен. Великая слава противника испугала грабителей.»17.
Стилистика и тональность поэмы Уильяма, приведенной в его «Деяниях английских королей» заставляет вспомнить и о скальдических панегириках, и о поэме «Битва при Брунанбурге», включенной в состав Англосаксонской Хроники. Как и исландские скальды, и создатель «Битвы при Брунанбурге», Уильям не жалеет похвал англосаксонскому королю, называя его справедливым, сильным, победоносным, великим, и самых негативных оценок его врагам, именуя их варварами и разбойниками.
Подобно Уильяму Малмсберийскому, Генрих Хантингдонский тоже включает поэтические вставки в свое повествование, прославляющее Этельстана как непобедимого короля, который «несомненно был велико-
лепен в своих деяниях, и, хотя на него нападали враги, превосходившие его силой, он никогда не терпел поражения в бою»18. Генрих называет битву при Брунанбурге «величайшим из сражений» (preliorum maximum) и помещает в свой рассказ «верный перевод» (translatione fida) той «песни (carmen) английских писателей, которая описывает величие этой битвы»: «Король Этельстан, цвет предводителей, раздаватель колец знатным, и его брат Эдмунд, великолепные отпрыски протяженного непрерывного рода, ударили остриями мечей в битве при Брунебириге. Те, кто остались от семьи почившего Эдуарда, раскололи стену щитов, убили знатных. Им было заповедано их сородичами в частых сражениях защищать от враждебных народов сокровища и дома, достояние и ценности своей Родины». Подобно англосаксонской поэме, включенной в прозаический текст Хроники, стихотворная вставка Генриха Хантингдонского помещает битву при Брунанбурге в контекст всей английской истории: «Не было сражения более великого в этой стране, и не было прежде большей сечи, с тех пор как саксы и англы прибыли сюда по широкому морю, чтобы разбить бриттов, знаменитых кузнецов Марса, которые победили валлийцев, изгнали королей и завладели королевством». Окончание поэмы Генриха Хантингдонского, как и «Битва при Брунанбурге», уподобляет знаменитое сражение заселению англосаксами Британии и подтверждает право уэссекского короля на господство, завоеванное нелегкой победой в бою.
Можно предположить, что идеализирующий стиль в описаниях правителей, появившийся в поэмах Англосаксонской Хроники под влиянием скальдической панегирической традиции, оказывает опосредованное влияние и на Генриха Хантингдонского, и на Уильяма Малсмберийского, которые следуют ему в своих стихотворных переложениях поэмы о битве при Брунанбурге и распространяют его на свои прозаические повествования.
Если спустя столетия потомки все еще продолжают воспевать победу англосаксонского короля в традициях скальдических панегириков, возможно, оказавших влияние на поэмы Англосаксонской Хроники, то следует признать, что король Этельстан проявил поистине королевскую мудрость, пригласив на службу исландских скальдов и поручив им участвовать в исторической битве. Англосаксонские короли, несомненно, понимали значение поэзии как средства влияния на умы современников и потомков и потому способствовали распространению «меда поэзии на английских полях». Подобно Этельстану, король Этельред, сын Эдгара, стал объектом восхваления героя «Саги о Гуннлауге Змеином Языке», который тоже служил английскому королю не только как дружинник, но и как скальд. Из саги известно, что Гуннлауг приехал в Англию, где «тогда был тот же язык, что и в Норвегии и в Дании», глава 7) ко двору Этельреда (Адальрада), сочинил в честь короля хвалебную песнь: «Щедрому конунгу Англии / Люди хвалу слагают; / Рать и народ склониться / Рады пред Адальрадом»19 (пер. О.А. Смирницкой) и получил за нее в награду «пурпурный плащ, подбитый лучшим мехом и отделанный спереди золотом». Этельред «сделал Гуннлауга своим дружинником, и Гуннлауг оставался у
конунга всю зиму и пользовался большим почетом»20 (пер. М.И. Стеблин-Каменского). В «Круге Земном» рассказывается о поездке еще одного знаменитого скальда (Сигвата) в Англию к королю Кнуту Могучему и о полученных им подарках, причем упоминается, что Сигват и раньше бывал у английского правителя («Сага об Олаве Святом», глава 131). Известно, что деяния английских королей воспевали в своих хвалебных песнях и другие исландские скальды (в честь Кнута Могучего, например, сочиняли свои висы Сигват Тордарсон, Оттар Черный, Халльвард Благословение Харека, Торарин Славослов, Арнор Ярлов Скальд, Берси Торфусон, Стейн Скапта-сон, Одаркептр).
Возможно, целенаправленной деятельностью англосаксонских королей, ставших объектами прославления скандинавских скальдов, следует объяснить и тот интерес к правящим династиям и завоеваниям правителей, который характерен для создателей Англосаксонской Хроники и тех древнеанглийских поэм, которые включены в ее состав и, вероятно, сочинены в традициях скальдической панегириков. С самого начала Хроника, очевидно, записывалась по повелению монарха при королевском дворе, а затем рассылалась в монастыри, такие как Кентербери, Вустер, Абингдон, Петерборо, где записи продолжались под руководством духовенства. В подтверждение сказанного следует заметить, что все города, из которых происходят сохранившиеся рукописи Англосаксонской Хроники, представляют собой важные монастырские центры, связанные с королевским двором. Так, Уинчестер был объявлен столицей Уэссекса королем Альфредом Великим и столицей всей страны - королем Кнутом Могучим; Кентербери - не только столица Кента со времен короля Этельберта, но и главный духовный центр страны, где находятся аббатство Святого Августина и Кентерберийский собор, заложенный в VI в.; Петерборо - королевская резиденция Мерсии; Вустер - духовный центр епархии, временная резиденция мерсийского правителя Этельреда и его жены королевы Этельфлед, тетки короля Этельстана; Абингдон - место, где, возможно, было основано первое аббатство на Британских островах (ок. 166 г.). Происхождением из монастырских скрипториев, вероятно, обусловлено присутствие в королевских анналах записей о вступлении в управление епархиями духовных владык и их кончине. Ведение записей в едином центре при королевском дворе и их распространение с помощью духовных центров объясняет ту сосредоточенность на королевских деяниях, которая характерна для Англосаксонской Хроники и унаследована не только средневековыми летописями X-XIII вв., но и современными историческими и филологическими исследованиями.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 The Anglo-Saxon Chronicle / M.L. Swanton, trans. 1996. P. xviii-xxi, xxviii-xxix.
2 Смирницкая О.А. Битва при Брунанбурге // Древнеанглийская поэзия / изд. подгот. О.А. Смирницкая, В.Г. Тихомиров. М., 1982. С. 304-305. (Литературные памятники).
3 Гвоздецкая Н.Ю. Поэтическое осмысление англосаксонской истории в «Бит-
ве при Брунанбурге» // Формы исторического сознания от поздней античности до эпохи Возрождения (Исследования и тексты) / отв. ред. И.В. Кривушин. Иваново, 2000. С. 82.
4 Сага об Эгиле. Исландские саги: в 2 т. / под общ. ред. О.А. Смирницкой. Т. 1. СПб., 1999. С. 121, 122.
5 Opland J. Anglo-Saxon Oral Poetry: A Study of the Traditions. New Haven; London, 1980. P. 172; Lapidge M. Some Latin Poems as Evidence for the reign of Athelstan // Anglo-Saxon England. 1980. Vol. 9. P. 61-98; Harris J. Die altenglische Heldendichtung // Neues Handbuch der Literaturwissenschaft. Bd. 6. Europäisches Frühmettelalter / K. von See, hrsg. Wiesbaden, 1985. S. 248-254; Frank R. Anglo-Scandinavian Poetic Relations // American Notes and Queries. 1990. № 3. P. 74-79.
6 Opland J. Anglo-Saxon Oral Poetry: A Study of the Traditions. New Haven; London, 1980. P. 172.
7 Сага об Эгиле. Исландские саги: в 2 т. / под общ. ред. О.А. Смирницкой. Т. 1. СПб., 1999. С. 127.
8 Conner P. W. Anglo-Saxon Exeter: A Tenth-Century Cultural History. Woodbridge, 1993. P. 176-177.
9 Lapidge M. Some Latin Poems as Evidence for the reign of Athelstan // AngloSaxon England. 1980. Vol. 9. P. 96.
10 Keynes S. King ^thelstan's Books // Learning and Literature in Anglo-Saxon England / M. Lapidge, H. Gneuss eds. Cambridge, 1997. P. 150-151.
11 Chronicle of ^thelweard / A. Campbell, ed. London, 1962. P. 54.
12 Simeon of Durham. Historia regum Anglorum: in 2 vols / T. Arnold, ed. Vol. II. London, 1885. P. 125. (Symeonis monachi opera omnia. Rolls Series lxxv).
13 Symeon of Durham, Libellus de Exordio atque Procursu istius, hoc est Dunelmensis, Ecclesie / D. Rollason, ed. and trans. Oxford, 1999. P. 138-139.
14 The Chronicle of John of Worcester: the Annals from 450 to 1066 / ed. R.R. Darlington, P. McGurk. Oxford, 1995. P. 392-393.
15 The Chronicle of John of Worcester: the Annals from 450 to 1066 / ed. R.R. Darlington, P. McGurk. Oxford, 1995. P. 393.
16 William of Malmesbury. Gesta regum Anglorum: in 2 vols. / R.A.B. Mynors, R.M. Thomson, M. Winterbottom eds. and trans. Vol. 1. Oxford, 1999. P. 148-149.
17 William of Malmesbury. Gesta regum Anglorum: in 2 vols. / R.A.B. Mynors, R.M. Thomson, M. Winterbottom eds. and trans. Vol. 1. Oxford, 1999. P. 220-221.
18 Henry, Archdeacon of Huntingdon. Historia Anglorum. The History of the English People / ed. and trans. D. Greenway. Oxford, 1996. P. 311.
19 Сага о Гуннлауге Змеином Языке // Исландские саги: в 2 т. / под общ. ред. О.А. Смирницкой. Т. 1. СПб., 1999. C. 426.
20 Сага о Гуннлауге Змеином Языке // Исландские саги: в 2 т. / под общ. ред. О.А. Смирницкой. Т. 1. СПб., 1999. C. 426.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Lapidge M. Some Latin Poems as Evidence for the reign of Athelstan. Anglo-Saxon England, 1980, vol. 9, pp. 61-98. DOI: https://doi.org/10.1017/S0263675100001113. (In English).
2. Frank R. Anglo-Scandinavian Poetic Relations. American Notes and Queries, 1990, no. 3, pp. 74-79. (In English).
3. Lapidge M. Some Latin Poems as Evidence for the reign of Athelstan. AngloSaxon England, 1980, vol. 9, p. 96. DOI: https://doi.org/10.1017/S0263675100001113. (In English).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
4. Smimitskaya O.A. Bitva pri Brunanburge [The Battle of Brunanburgh].
Smirnitskaya O.A., Tikhomirov V.G. (eds.) Drevneangliyskaya poeziya [Old English Poetry], Series: Literaturnye pamyatniki [The Monuments of Literature]. Moscow, 1982, pp. 304-305. (In Russian).
5. Gvozdetskaya N.Yu. Poeticheskoe osmyslenie anglosaksonskoy istorii v "Bitve pri Brunanburge" [The Poetic Interpretation of the Anglo-Saxon History at "The Battle of Brunanburgh"]. Krivushin I.V. (ed.) Formy istoricheskogo soznaniya ot pozdney antichnosti do epokhi Vozrozhdeniya (Issledovaniya i teksty) [Forms of Historical Consciousness from the Late Antiquity to the Renaissance (Studies and Texts)]. Ivanovo, 2000, p. 82. (In Russian).
6. Harris J. Die altenglische Heldendichtung. See von, K. (ed.) Neues Handbuch der Literaturwissenschaft. Vol. 6. Europäisches Frühmettelalter. Wiesbaden, 1985, pp. 248-254. (In German).
7. Keynes S. King ^thelstan's Books. Lapidge M., Gneuss H. (eds.) Learning and Literature in Anglo-Saxon England. Cambridge, 1997. P. 150-151. (In English).
(Monographs)
8. Opland J. Anglo-Saxon Oral Poetry: A Study of the Traditions. New Haven; London, 1980, p. 172. (In English).
9. Opland J. Anglo-Saxon Oral Poetry: A Study of the Traditions. New Haven; London, 1980, p. 172. (In English).
10. Conner P.W. Anglo-Saxon Exeter: A Tenth-Century Cultural History. Woodbridge, 1993, pp. 176-177. (In English).
Инна Геральдовна Матюшина - доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института высших гуманитарных исследований им. Е.М. Ме-летинского, Российский государственный гуманитарный университет; почетный профессор Эксетерского университета (Великобритания).
Специалист в области германской филологии, истории английского языка, средневековой английской и скандинавской литературы. Hаучные интересы: историческая поэтика; древнегерманский эпос; древнейшая лирика Европы; скальдическая поэзия, стих и язык англосаксонской и древнескандинавской поэзии; поэтика рыцарской саги, стили и жанры древнеанглийской и среднеанглийской поэзии.
Е-мейл: I.Matyushina@exeter.ac.uk
Inna Matyushina - Doctor of Philology, Leading Researcher of the Meletinsky Institute for Advanced in the Humanities, Russian State University for the Humanities; Honorary Professor of the University of Exeter (England).
Specialist in Germanic Philology, Medieval English and Scandinavian Literature, the History of the English Language. Scholarly interests: Historical Poetics; Germanic Epic; Medieval European Lyric; Skaldic Poetry; Anglo-Saxon and Old Norse Language and Versification; the Poetics of Chivalric Sagas; Styles and Genres of Old and Middle English Poetry.
Е-мейл: I.Matyushina@exeter.ac.uk
