CC BY
15
Вестник ПСТГУ
Серия IV: Педагогика. Психология.
2019. Вып. 54. С. 84-105
DOI: 10.15382/sturIV201954.84-105
Тендрякова Мария Владимировна, канд. истор. наук ст. науч. сотрудник Институт этнологии и антропологии РАН Российская Федерация, 119991, г. Москва, Ленинский проспект, 32а mashatendryak@gmail.com ОИСГО: 0000-0001-6206-8439
Безрогов Виталий Григорьевич, д-р пед. наук; член-корреспондент РАО гл. науч. сотрудник Лаборатории истории педагогики и образования Институт стратегии развития образования РАО Российская Федерация, 105062, г. Москва, ул. Макаренко, д. 5/16;
bezrogov@mail.ru ОКСГО: 0000-0001-6389-4783
Корф и Город: figura urbis capitis
В УЧЕБНЫХ КНИГАХ ДЛЯ ЗЕМСКОЙ ШКОЛЫ* М. В. Тендрякова, В. Г. Безрогов
Аннтоация: В статье рассмотрен один из популярных для земской школы второй половины XIX в. учебник — «Наш друг: книга для чтения учащихся в школе и дома и руководство к начальному обучению родному языку» (издавался 19 раз с 1871 по 1908 г.). Автором-составителем его выступил «устроитель деревенских школ» Николай Александрович Корф. Среди его учебников «Наш друг» оказался самым популярным. Помимо отобранных 120 тем для чтения и обсуждения, касающихся различных сторон жизни села, человека, природы, в пособии отразились те базовые понятия, которых автор-составитель моделировал для передачи своей аудитории, но не обсуждал открыто. Среди важных концептов крестьянского существования, понимание которых входило в дидактическую задачу «Нашего друга», мы выделяем понятие «город» и рассматриваем, как оно отражено и выражено у Корфа в этом учебнике. В статье проанализированы первые восемь его изданий, в которых разработанная концепция оставалась неизменной. Ее переработке посвящена отдельная статья. При анализе первого варианта учебника становится видно, что Корф применяет традиционное представление о доиндустриальном городе как центре сакральной власти монарха и потому — столичном. Другие города имеют обоснование для жизни только в свете их отношений со столицей или столицами, как в России, где Корф подчеркивает двуединство Петербурга и Москвы. Понятие о столичном городе, встроенное в данный учебник, предполагает наделение его особыми качествами регулирования в государстве всего пространства и времени. Связка «столица-село» оказывается семиотически наиболее важной. Фабричное производство
* Работа поддержана грантами РФФИ 17-06-00066\0ГН и 17-06-00288\0ГН.
84
возникает не в городе и по причинам, не связанным с урбанистическим развитием. Близлежащий селу город рассматривается как источник власти и сложившейся сети образования.
Ключевые слова: Н. А. Корф, учебник для начального обучения, земская школа, концепт, образ города, вторая половина XIX в., урбанизм.
Потом пришлось мне снова озирать пустыню, вглядываться в караванные тропы, но теперь я знаю: это лишь один из множества путей, открывшихся передо мной в то утро.
Итало Кальвино. Незримые города Le сШа invisibШ (1972)
Учебник начальной школы, попадая к ученику, приносит с собой весь мир. Учась читать, читают заодно Бога и мир, расшифровывая его образы с помощью других понятий, выстраивая иерархию подмечаемого и интерпретируемого. Мир предстает книгой, а книга помещается в школьный ранец ума.
Многократно раскрывая перед собой учебник, ребенок предусмотренным образом раскрывает для себя мир. Среди демонстрируемого учебником словаря концептов есть понятия и образы многих уровней, степеней значимости и общности. Они проявлены по-разному. Одни представлены учителю, ученику, родителю вполне сознательно и рельефно. Другие помещены в учебник как бы «неофициально». Часть включенных неофициально понятий и образов внесены сознательно, а часть и вовсе неосознанно. Иногда бывает весьма трудно определить, насколько сознательно включено в учебник содержание того или другого концепта, а насколько оно там прописалось «само по себе». Содержание второго типа работает с сознанием ученика так же активно, как и официальный лексикон.
В некоторых случаях происходит актуализация того или иного образа или понятия. При этом он из неосознанного пребывания в учебнике переходит в осознаваемое: на него обращают внимание, к работе с ним подверстывают текстовой и визуальный материал. История актуализаций того или иного понятия, происходящая нередко в момент переработки пособия, составляет важную часть истории конкретного учебника и педагогики в целом. Подобная история произошла с образом и понятием «город» в учебнике Н. А. Корфа «Наш друг» (далее НД). В 1871 г. учебник специально был подготовлен для крестьянских детей в сельских школах различного типа, прежде всего земских. После восьми переизданий НД в 1881 г. кардинально перерабатывается. Одним из направлений переработки стало добавление сознательно освещаемой темы города и его роли в стране. До девятого издания эта тема присутствовала неосознанно, в основном — в связи со столичными городами в России, а затем стала присутствовать на осознаваемом уровне и охватывать более широкий спектр образов. Сложное взаимоотношение этапов представления урбанистической темы будет рассмотрено в этой и следующей статье. Тема города в стране, только готовившейся
вступить на путь резкого ускорения промышленного развития и сращивания фабрик с доиндустриальным городом, была необычайно актуальна для рассматриваемой исторической эпохи.
Сельский учебник Николая Корфа «Наш друг» (1871)
Проблема различия и взаимодействия сельской и городской аудиторий, направленности учебника на одну, другую или на обе сразу осознавалась бароном Н. А. Корфом (1834—1883) как более чем важная. В предисловии к первому изданию НД (1871) он подчеркнул проблему нехватки учебников именно для крестьянства и более широкие возможности учебников для сельской школы, которые могли бы также служить горожанам — особенно для понимания ими жизни села и сельской культуры.
Высоко отзываясь о «Родном Слове» Ушинского (1864), Корф подчеркивал, что эта учебная книга «не предназначалась для народной школы; очень часто касается она предметов совершенно чуждых сельскому быту» (НД, 1871, II). Спустя десять лет о том же напишет Л. Модзалевский, подчеркивая двойственность пособия Ушинского. По его мнению, автор «Родного Слова» стремился как раз показать «дворянско-городским детям» «народную жизнь» и природу. Но в то же время учебник полон «перечнем дворянских игрушек», описанием городской квартиры, городской одежды, обуви, еды и т. д., а потому «носит на себе характер городской и далеко не простонародный»1.
Школа — на селе, домашнее обучение — в городе
Корф делит учеников на «сельских школьников» и на школьников из «достаточных классов» (НД, 1871, IV). Сначала он проводит именно такое деление, подспудно утверждая, что сельский мир есть приют бедности, «достаточные классы» живут где-то в другом месте. Он говорит о своем учебнике, что его тексты «приноровлены к сельскому быту.., тем не менее мы решаемся предназначать их и для детей достаточных классов» (там же). И лишь затем приравнивает «достаточных» к «городским», подставляя на место первого определения второе: «Не говоря о том, что множество детей, живущих в деревне, читая эту книгу, почувствуют себя в родном мире, — нам казалось, что не будет беды в том, если и городские дети сблизятся с природою, жизнь которой ключом бьет в селе» (там же). Третья пара понятий у Корфа: «высшие слои общества» — «крестьянин». Местом их встречи показано земское собрание и группы избранных присяжных от уездов в губернский суд.
Три различения (высшие слои, городские, достаточные — крестьяне, сельские) приводят читателя к первоначальному ощущению, что домашнее обучение, к которому также приспособлен данный учебник, происходит исключительно
1 Модзалевский Л. Н. К биографии К. Д. Ушинского: (По поводу его биографического очерка). [Тифлис, 1881] (отд. отт. из газеты «Кавказ»). С. 45—47. Цит. по: Балакин А. ПсевдоПушкин в школьном каноне: метаморфозы «Вишни» // ACTA SLAVICA ESTONICA IV. Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение IX. Хрестоматийные тексты: русская педагогическая практика XIX в. и поэтический канон. Тарту, 2013. С. 125—138.
в городе, где проживают «достаточно» состоятельные для этого люди. Сельское обучение происходит вне дома, в школе — конечно, где она есть. Автор противопоставляет редкое домашнее обучение и намного более массовое — школьное («имея дело с учащимися дома и тысячами учеников народной школы» НД, 1871, III). Однако домашнее обучение у него не только обучение в городских достаточных семьях. Ниже (сельского) обучения в школе находится «скудная обстановка домашнего обучения в недостаточных семействах» (НД, 1871, XXV).
В пятом издании Корфа характеристики читателей расширятся. Помимо «детей достаточных классов дет девяти и десяти» и «сельских школьников лет двенадцати и тринадцати» (НД, 1877, IV) появятся другие категории. Спустя всего шесть лет монолитная картина достаточного богатства у всех городских жителей уйдет. Город начнет восприниматься более дробно. Помимо «всех крестьянских детей» в категориальный перечень придут «дети бедных родителей в городах» (НД, 1877, III). И те и другие «не учатся долее 12, 13 лет и заканчивают свое образование элементарною школою». Население и культура города перестали быть однородными. Однако вопрос о необходимости недифференцированно готовить всех «городских детей» к восприятию «сельского мира», «родного мира», через село «сближать с природою» продолжает ставиться и в 1877 г. Он формулируется прежним образом без рассмотрения новой, отдельно появившейся категории бедных городских детей. В дискурсе 1871 г. все бедные дети — сельские, в дискурсе 1877 г. — бедные дети не только сельские. Символическая топография «бедное село — богатый город» меняется на «бедное село — бедные горожане — богатый город». Бедному селу уделено основное внимание — с целью сделать в следующем поколении его более умелым и богатым.
На селе также есть градация «крайне бедных матерей» и «весьма достаточных» (НД, 1871, XVIII). Отцы не фигурируют совсем. Бедные матери вынуждены отвлекаться от детей на работу, поэтому им важно усадить ребенка на время за письменные учебные занятия. «Достаточные» матери хотят общаться с соседями, поэтому, аргументирует Корф, также нуждаются в том, чтобы было за что засадить ребенка (т. е. в наличии у них под рукой учебных заданий). Письменные работы необходимы и в школе, где один учитель на три класса2.
Корф делает учителя и мать рядоположными фигурами. Начальное образование дает кто-то из них. Они взаимозаменяемы, и алгоритм их работы с учеником одинаков. Сельская мать или сельская школа поставлены во главе субъектов и адресатов книги.
Упомянутое выше пятое издание НД, в предисловие к которому были внесены важные дополнения, сохраняет текст, синонимирующий выражения «народная школа», «сельская школа», «школа на селе». Противопоставление сельской школы и домашнего (=городского) обучения сделано не впрямую, косвенно. Корф пишет «для сельской школы и домашнего обучения» (НД, 1871, XIV). При отсутствии разговора о школе в городе такое соположение приобретает характер сопоставления разных сущностей. Вплоть по восьмое издание основная концепция НД остается неизменной. Именно ее мы и рассмотрим в этой статье.
2 Н. А. Корф выступил разработчиком модели такой школы. В девятом издании НД появляется ее чертеж.
Фабрика и завод — не источник урбанизма
Разными сущностями выходят на сцену учебника не только село и город, но также город и фабрика/завод. Промышленность — это не то, почему и ради чего возникает и существует город, это не его суть. Так, ведя речь о промышленно изготовляемом сукне, Корф говорит о фабрике как мастерской по выработке сукна, но не встраивает ее в городской контекст. Селяне получают сукно с фабрики, а не из города (НД, 1871, 19-20, 23). Фабрика (например, суконная) — это не город. «На фабриках холст крахмалят и укатывают для глянца» (НД, 1871, 141), но где находятся фабрики, мы не узнаём. Город — это что-то иное. На фабриках при помощи машин делают и спички (НД, 1871, 82). Но и эта фабрика не увязана с городом. На заводе делают стекло (НД, 1871, 83), но и он не связан с городом и синонимичен фабрике («фабричный лист стекла», «стекло окрашивается на фабрике», но приготовляют стекло «на стеклянном заводе» НД, 1871, 84, 83). Сходный со стеклянным заводом процесс идет в печах по выплавке железа, но их местонахождение никак не атрибутировано (НД, 1871, 211). Есть фабрики/ заводы для производства сахара (НД, 1871, 110-111). Есть и винокуренный завод (НД, 1871, 132). Он не назван фабрикой (сахарный назван), но с городом также не связан. Есть мыловаренный завод. Идущий на нем процесс легко повторяем в сельском доме, и Корф подробно инструктирует будущих охотников таким делом заняться (НД, 1871, 145-146). Мыловаренный завод тоже никак не связан с городом, насколько мы можем судить по тексту учебника. Начиная с девятого издания НД, в нем среди иллюстраций будут помещены изображения доменной печи, сахарного, стекольного заводов, типографии, но все они рисуют внутреннее помещение, никак не демонстрируя, где расположен завод.
Фабрика связана у Корфа не с городом, но с применением машин и разделением труда. Она как бы их естественное продолжение. Машинность фабрики — стимул механизации в деревне. «Как разделен труд на салотопенном заводе?» (НД, 1871, 288). «Почему на салотопенном заводе работа идет скорее, чем у каждого отдельного хозяина?.. Докажите, что машинная работа производит больше ручной... Докажите пользу от швейной машины и от молотильной машины» (НД, 1871, 181, 182). «Выгодно ли одному человеку сделать целый нож от начала до конца и так ли работают его на фабрике?» (НД, 1871, 287).
Завод или фабрика возникают подчас в таком месте, где на всех жителей недостаточно пахотной земли. «Почему фабрики возникают в густо населенных местах?» (НД, 1871, 198). То есть, в представлении Корфа, причина и условие происхождения фабрик — прежде всего от невозможности заниматься хлебопашеством и кормиться земледелием. «Сукно работают на фабриках в таких местностях, где людей много, а земли так мало, что нельзя всем людям заниматься земледелием. Таким местностям нужна шерсть наших овец, из которой их фабрики делают сукно; нам нужно сукно из тех местностей» (НД, 1871, 187). Город в НД не выступает местом концентрации фабрик. А земледелие — основное занятие человека.
Корф полагает вполне возможным устройство фабрики на селе и только лишь спрашивает о финансовых возможностях сельчан. В беседе 20 к статье 60
запланировано обсуждение этой темы: «Что мы читали о выгодах машинной работы? Могут ли бедняки устроить на свой счет фабрику?» (НД, 1871, 156). Или в другом месте: «Может ли общество бедных людей устроить фабрику, или на это нужен непременно один богатый капиталист?» (НД, 1871, 288). Четкое высказывание Корфа на этот счет мы встречаем в отдельном рассказе о «салотопенном заводе» (НД, 1871, 161—163). «Заводы и фабрики могут устраивать или один богатый хозяин, или много рабочих, из которых каждый даст на общее дело свой грош; на свой-то грош работник ничего не купит, а из грошей могут составиться тысячи рублей, на которые можно купить дорогие, но выгодные машины» (НД, 1871, 162). Итак, машинное производство обустраивается одним хозяином или артелью в сельской местности и с городом связано меньше, нежели с селом и сельским поместьем.
В вопросах к статье о салотопенном заводе автор спрашивает: «Какие у нас в селе или околотке фабрики и заводы?» и объединяет завод, фабрику с артелью: «В артели такое же разделение труда, как на заводе и фабрике» (НД, 1871, 164). Корф приводит в этой теме разграничение на заводы и фабрики: «Заводы: винокуренный, кожевенный, мыловаренный, сахарный, стеклянный. Фабрики: писчебумажная, бумажная, суконная, булавочная, обойная, игольчатая, спичечная» (НД, 1871, 163). Все виды фабрик и заводов у Корфа расположены именно в сельской местности, находятся либо в групповом, либо в индивидуальном владении. Рабочая же сила может не только набираться из ближайших сел, но — особенно профессиональная — приходить издали, будучи трудовыми мигрантами от фабрики к фабрике. В качестве письменного упражнения приведен образец письма о найме: «Милостивый государь, зная, что у Вас всякую зиму бывает работа на винокуренном заводе, я позволяю себе просить Вас уведомить меня, не нужно ли Вам винокура. Я курил водку три зимы у Петра Петровича Доброхотова, который может сказать Вам, понимаю ли я свое дело. Не поставьте себе в труд уведомить меня по почте. Адрес мой: Курской губернии станция Могильная. Прилагаю при сем аттестат, который выдан мне в октябре господином Доброхотовым; я у него не только водку курил, но и присматривал за рабочими...» (НД, 1871, 186-187).
Итак, разница между ремесленным и фабричным, ручным и машинным никак не увязана в НД с различием между сельским и городским. Город еще не центр промышленности. Скорее он центр власти, комфорта, денег и немного — торговли. А сукно, стекло, сахар, спички, водка — дело фабричное, но не городское.
Город: источник среднего уровня роскоши и средоточие власти
Более всего информации о городах содержат упражнения для переписывания. Возможно, такая ситуация не случайна, так как основным адресатом учебника заявлены школы сельские. То, что явно не сельское, попадает в маргиналии. Эти маргиналии неосознанно формируют у читателя образ города, выражают уже имеющиеся у него ассоциации — как их прорабатывает и/или моделирует
составитель пособия. Так, в упражнениях возникает образ столичных городов, где успешно демонстрируют ученых блох (блох с поломанными задними ногами и с привязанными микроскопическими тележками): «Перепишите, отделяя предложение от предложения запятой: "...В Петербурге и Москве показывали ученых блох а у нас неученых много"...» (НД, 1871, 136). Иногда столичный город выступает местом сезонной нетрудовой миграции жителей: «Николай Антонович Мартынов поехал пред праздниками в Москву; он ездит туда всякий год на зиму», «Я думаю воспользоваться праздничным временем для того, чтобы поехать в Москву повидаться с родными [и потому не могу поздравить адресата письма с Пасхой лично]» (НД, 1871, 214, 244). Есть и обратное движение, тоже к празднику: «Андрей Иванович Тряпкин приехал из Петербурга к празднику Рождества Христова» (НД, 1871, 334).
Города появляются в перечислениях для письменных работ между месяцами и реками, будучи посредниками между временем и пространством (НД, 1871, 97). По имени и осознанно в России названы три города — только столицы: Киев, Москва, Петербург3. «Пишите: ",..В столице живет Государь Император, которого мы все любим; он живет в Петербурге на берегу реки Невы. Надобно заехать за Москву, чтобы добраться до Петербурга". Что такое Петербург, Москва? Это города и у каждого есть свое имя; заметьте: имена городов, людей, деревень, рек всегда пишутся с большой буквы» (НД, 1871, 97). У каждого есть имя, но не у каждого есть право на имя.
Город возникает также в упражнениях на дописывание и управление слов в предложении. «Перепишите, исправив ошибки и дополнив недостающие слова: "... Петербург и москва есть много... Говорят что дмитрий ехал в город и про валиться на мосту, который пред деревней лысой; так и не до ехал он до..."» (НД, 1871, 101). «Перепишите безошибочно: "В Москве и в Петербурге можно часто видеть на улице Государя Императора Александра Николаевича"» (НД, 1871, 197). «Перепишите, расставив знаки препинания там, где нужно: "Пред (пред чем?) Рождеством Христовым будет к (к кому?) нам брат из (из чего? откуда?) Москвы. При (при чем?) реке Неве стоит город Петербург, который мы называем столицею. ...Брат мой, Иван Николаевич Дмитриев, видел в (в чем?) городе Государя Императора; Их Величество прибыли в (во что?) город и сейчас же поехали Богу помолиться"...» (НД, 1871, 103). Последний город идет без названия: его бытие определяется прибытием Государя.
Город как столица активно присутствует в беседах: «К ст. 54. ...Какой город теперь наша столица? Петр Великий основал Петербург. Какая была у нас столица при Владимире святом?..», «Петр... основал Петербург на реке Неве», «Великого князя Владимира святого народ в Киеве прозвал Красным Солнышком, а Петра Первого, при котором основан Петербург, — Великим» (НД, 1871, 138-139, 268, 148-149). Главная характеристика столицы — какой государь ее устроил: «В Кие-
3 Далее мы скажем, что в образцах документов, которым обучает НД, встречаются еще Таганрог, Кременчуг и Полтава, мельком упомянут Харьков без указания, город ли это. На уровне сознательного предъявления — только указанные три столицы да Таганрог как самый южный пункт внутрироссийских железных дорог. Ситуация изменится в 1881 г. при кардинальной переработке НД.
ве была столица при великом князе Владимире святом, а при Петре Великом стал столицею Петербург. На какой реке стоит город Петербург? Неужели ты не знаешь?», «При ком/каком императоре основан Петербург?» (НД, 1871, 271, 181, 243). Вопроса, кто и когда основал соответствующий губернский город, нет. Нет и других рек, помимо Невы и Москвы, особенно Невы.
Первостепенную значимость городу придает жизнь в нем монарха. Учебник на разные лады бесконечное число раз повторяет фразы типа: «Его Величество Государь Император живет в Петербурге» (НД, 1871, 235). Важны особенно те места города, где можно увидеть царя: «Бывши в Петербурге, мы видели Государя Императора на площади» (НД, 1871, 291). Город обозначает монарх, и все вертится вокруг него — в переносном и в прямом смыслах слова. Весь городской облик, вся история места воплощена в связи с монархом. О Петербурге школьник должен прежде всего знать, что «Город Петербург основан при Петре Великом» (НД, 1871, 174) и что это столица. Не только право на имя, не только особое пространство, в котором, например, отлично кататься на санях (в отличие от всех других мест в России), характеризует имперский центр. Он властвует и над временем. Главное время — это время Петербурга. Оно определяет жизнь всей страны. «До 9-го Декабря дни становятся короче и короче; 9-го Декабря в Петербурге всего 6 часов дня и 18 часов ночи» (НД, 1871, 179). Весьма важна для всех подданных и столичная погода: «Приятель мой пишет из Петербурга, что там стоят сильные морозы» (НД, 1871, 250). Пространства столиц также отмечены особой чистотой: «Любо посмотреть на улицы в Москве и Петербурге: все прибрано, подметено, бесподобно чисто» (НД, 1871, 191). «В Петербурге можно насмотреться на красивых лошадей и... улицы» (НД, 1871, 295). Особым качеством обладают и столичные реки, особенно северная: «Река Нева глубже нашей...» (НД, 1871, 295). Нигде не ловятся так замечательно щуки, как в Неве и только там: «В реке Неве ловятся щуки; там вообще много водится рыбы» (НД, 1871, 214). В других реках плохо и с сигами: «Андрей Андреевич Васильев купил в Петербурге сига, которого поймали в Неве, за пятнадцать копеек» (НД, 1871, 325). Судя по рассказу, он привез сига из Петербурга с собой в глубинку. Даже лед на Неве, и тот бесподобный: «Петр Антонович Иванов не нахвалится ездою по Неве зимою; там лед толще аршина» (НД, 1871, 315). То ли столица находится в самом лучшем месте страны, то ли на ее пространство благоугодно действует пребывание самодержца, но (монаршая?) благодать распространяется не только на время и на чистоту пространства, но и на его наполненность ресурсами. Вообще, создается впечатление, что в России того времени одна река — Нева. «Почему слово "Нева" напишем с большой буквы?» (НД, 1871, 217). Наполненность столиц ресурсами поддерживается и природой, и государевыми подданными: «Пишите: "...Купцы гонят в Петербург и Москву только самый лучший скот; столице нужна хорошая говядина"...», «Перепишите, исправив ошибки: "...В Петербурге бить много быков"...» (НД, 1871, 114, 125).
В Петербург и Москву в учебнике ездят чаще, нежели даже в уездный город, где земство. «Надобно поехать в Москву...» (НД, 1871, 226). Москва для всех жителей страны — «родная» «матушка»: «В тысяча восемьсот двенадцатом году, при императоре Александре I, русский народ не пожалел родной Москвы, которую
сжег, для спасения родного отечества» (НД, 1871, 325). В хрестоматии дано стихотворение Николая Федоровича Щербины (1821-1869) «Великая панихида об Отечественной войне 1812 г.» (1864), где наряду с «милой родиной» дважды упомянута «матушка Москва» (НД, 1871, 336-337).
Столица распоряжается и всеми деньгами: «Никто у нас не смеет сам делать денег; их делает казна в Петербурге на монетном дворе; там деньги так чеканятся, что на всякой штуке стоит проба и показано, чего монета стоит; на всякой монете есть знаки, которые указывают, что она не поддельная» (НД, 1871, 188).
Столицы обладают повышенным статусом в отношении всего остального пространства. Дети пишут: «В Москве и Петербурге хорошо кататься на санях по Неве и Москве. Великий князь Владимир Красное Солнышко жил в Киеве» (НД, 1871, 170). Современный человек может подумать о разных отличиях столичного города от села, но додуматься, что там лучше кататься на санях, он бы точно не смог.
В столицах особенный, чудный режим на мощеных улицах. Об этом надо знать любому школьнику в России: «В Москве и Петербурге запрещают... [быструю] езду по улицам; кататься можно, а перегоняться нельзя» (НД, 1871, 248).
Столичный город можно и не видеть; о нем достаточно знать. «Мы знаем Петербург и Москву, хотя мы их и не видели» (НД, 1871, 320). Столица в сердце, уме и памяти каждого школьника.
Отдельную значимость имели библейские города. Их ученик также должен знать наизусть, равно как и названия столиц. Они сами и в паре с российскими столицами постоянно возникают в письменных упражнениях. «Перепишите безошибочно: "...Пресвятая Богородица и святой Иосиф прибыли в город Вифлеем и там родился Господь наш Иисус Христос"» (НД, 1871, 154). «Дополните предложения недостающими словами: "...Господь наш Иисус Христос родился на земле в городе... Петербург основан при императоре..."...» (НД, 1871, 144). В учебнике упоминаются Назарет, Вифлеем, «Иерусалим, столица Иудеи» (НД, 1871, 123-124, 125, 283-284, 298, 300). Для характеристики Иерусалима важно не только происходившее в нем с Иисусом. «В какой стране родился на земле Спаситель? Как называлась столица этой страны? Еще о каких городах в ней мы упоминали?» (НД, 1871, 305).
Помимо библейских городов, Киева («тогда [при крещении] столицею нашею был еще Киев и не было еще на Руси императора» НД, 1871, 124), Петербурга и Москвы, из остальных городов названы лишь Таганрог, Кременчуг, Полтава и Харьков, но три последних — случайным образом, а о Харькове читатель вообще может даже не понять по контексту, что это город (НД, 1871, 250). Города тем города, что могут быть целью визита монарха. Пространство гомогенно в отношении власти и подчинения, делится на строго размеренные ею отделения: губернии, волости, уезды, села, деревни. Даже город губернский назван не по имени, а по положению. В этом пространстве только намечается качественное своеобразие сельского и городского вне иерархии «табели рангов». Зато существует другая иерархия — иерархия власти и «сословного» статуса. Сначала идут столица(ы) Российской империи (их упоминают чаще всего): Петербург, Москва, Киев, очень близки к ним по статусу Вифлеем, Назарет, Иерусалим в
Палестине, намного ниже поставлены губернский город, уездный город, село. Обратим внимание на последовательность вопросов там, где присутствует несколько пунктов: «Назовите столицы Российской империи. В каком городе была прежде наша столица? В какой стране и каком городе родился Иисус Христос на земле?.. Кто основал Петербург?», «Дополните предложения недостающими словами: «...В Киеве была столица при Владимире святом, а Петербург основан при императоре...»...» (НД, 1871, 199, 206). «В каждой губернии есть губернский город, а в уезде уездный» (НД, 1871, 241). После перечисления месяцев идет полный перечень «узелков власти» ради «социо-пространственного» единства: «Напишите название нашей губернии, нашего губернского города, нашего уездного города, нашей волости, нашей деревни, нашей реки, нашего старосты» (НД, 1871, 123). Но главное внимание, конечно, — к тому городу, «где теперь наша столица» (НД, 1871, 224). А для исторического прошлого учеников и учителей наиважнейшим является вопрос «Где была столица России при Владимире святом?» (НД, 1871, 333).
У простых городов почти нет права на имя. Одно дело Петербург, другое — все остальные. В первом случае имя — это статус, во втором статус — это имя. «Губернским городом в Петербургской губернии называют Петербург, в нашей губернии также есть губернский город» (НД, 1871, 176). Другое дело — в таблицах, после хрестоматии, где текст менее важен. Там в разделе «Меры длины», например, крайней точкой железных дорог указан Таганрог: «От Таганрога до Москвы, по железной дороге 1265 верст. От Таганрога до Петербурга, по железной дороге 1869 верст» (НД, 1871, 352). В названиях железных дорог тоже проглядывают города (Курско-Харьковская, Курско-Киевская, Курско-Московская, Харьковско-Таганрогская, Московско-Петербургская»), но они не названы впрямую.
Профессиональная медицинская помощь, во многом диковинная для села, доступна слабым людям лишь в трех главных городах. «Жена Абрама Михайловича Носова заболела в Киеве так сильно, что этой слабой женщине приставляли пиявки» (НД, 1871, 253)4. Однако есть и новая медицина — она объединяет село и город. Об указе 1811 г. по поводу оспопрививания сказано, в частности: «С тех пор в городах и селах всем детям прививают оспу... Земская управа обя-
4 В этом микросюжете, а также во фразе о том, что и на селе можно выучиться, по-видимому, отразилось негативное отношение к городу и всему урбанистическому, характерное для некоторой части дворян 1820-1840-х гг. Живущий в городе полагался ослабленным «телесным составом» и «чуждым сельского хозяйства», поскольку не мог справиться с сельским образом жизни (Чихачев А. И. Патриотическое сочуствие к училищу сельского хозяйства для потомственных дворян // Владимирские губернские ведомости. 1849. № 52. С. 253-254, цит. по: Пиккеринг-Антонова К. Кто отвечал за воспитание детей в XIX в.? Представления А. И. Чихачева о воспитании как о службе государству // Вестник ПСТГУ. Сер. IV: Педагогика. Психология. 2015. Вып. 2 (37). С. 64, в данной статье подобное отношение показано в контексте всего педагогического мировоззрения одного из шуйских помещиков того времени). Вероятно, на позитивное представление о возможностях «села» повлияла родная тетя будущего автора НД Т. Т. Корф, сторонница жизни и полноценного обучения детей вне города (включая иностранные языки и предметные уроки), вместе с которой Корф рос два года (в возрасте 6-8 лет). За это время, по словам биографа Корфа М. Л. Песковского, тот «прирос к селу», сделал сельский образ бытия своей мечтой (Песковский М. Л. Барон Н. А. Корф, его жизнь и общественная деятельность: биографический очерк. СПб., 1893. С. 13).
зана наблюдать за тем, чтобы не оставалось в уезде ни одного ребенка без привития оспы» (НД, 1871, 254).
Другая общая «скрепа» — это образование. Но в нем есть грань: повсеместно обучают только мальчиков, девочек — лишь в городах (женские училища и гимназии открываются с 1858 г.). «При том же императоре [Александре I] основаны приходские училища, уездные училища, гимназии и университеты. Теперь у нас в каждом губернском городе есть гимназия, а университетов в России всего семь. В городах есть училища и гимназии не только для мальчиков, но и для девочек: там народ не то, что в селах; понял, что женщине наука нужна на столько же, как и мужчине» (НД, 1871, 254-255). Сословность общества, как наставляет Корф в 1871 г., не помеха (устав 1804 утвердил всесословность гимназии, изменения 1811, 1819, 1828 ослабили внесословность, устав 1864 г. снова утвердил внесословность гимназий, в 1887 — вновь ограничили прием низших сословий, 1902 снова дали открытый доступ всем сословиям): «Что такое гимназия? Далеко ли от нашей местности до ближайшей гимназии? В гимназию принимают лиц всех сословий: дворян, купцов, крестьян. Крестьянин, поступая в гимназию, должен взять увольнительное свидетельство от своего общества, потому что на нем лежат известные повинности, а при поступлении его в гимназию общество или его родные будут платить за него повинности. При поступлении в гимназию требуются: метрическое свидетельство и свидетельство о привитии оспы. В гимназию принимают по экзамену и, по окончании курса в гимназии, учащиеся поступают в университет. Если усердно заниматься в университете, то можно получить стипендию, т. е. начальство университета изъ денег, пожертвованных разными лицами, будет выдавать ежемесячно рублей 15 и больше на прожитие» (НД, 1871, 259-260). «Руководство к НД» через десять лет повышает уровень выплаты до 20 рублей (РНД, 1881, 108).
С городом связано у Корфа производство посуды более высокого уровня, нежели простые глиняные горшки, делающиеся горшечником в селе. Отдельная тема «Посуда» центрируется на городском изготовлении фаянса и фарфора. Ученик опаздывает к началу занятий на «больше недели» из-за обучения/стажировки в городе: «Все лето работал я у горшечника, а теперь в городе был» (НД, 1871, 28). «А что ты в городе видел? — Видел, как приготовляют фаянсовую и фарфоровую посуду. — Что такое? Фар... Расскажи же, брат, что ты видел...» (НД, 1871, 28). Далее идет рассказ о произодстве посуды. В другом месте НД показана относительность привлекательности города и его силы: «Брат Макар ничему не научится в Москве, а дядя Иван Николаевич Соловьев и дома толку наберется. На реке Неве стоит город Петербург, а Москва на реке Москве. Мы даем Москве много скота, который там убивают на говядину» (НД, 1871, 165). Скот пригоняли на своих ногах, а потом забивали на месте. Иного способа сохранить мясо свежим не было. Такая деятельность массовая, но может быть отнесена к промышленным лишь при употреблении слова «промышленность» в смысле, характерном для эпохи Корфа (добыча сырья, любой способ его обработки, торговля). В 1881 г. в РНД, куда попали не только диктовки, беседы и упражнения, но также «географические и исторические дополнения», к рассказу 31 «Курица» сделано важное расширение: «Торговля домашней птицей и яйцами доставляет значи-
тельные выгоды, но сосредоточивается у нас, как и везде, в окрестностях городов, нуждающихся в этих сельских продуктах; чем лучше пути сообщения, тем более могут пользоваться этой торговлей и отдаленные от городов села» (РНД, 1881, 26-27). Курица, как в рассказе А. Погорельского 1829 г., приводит нас в итоге в город, в ней нуждающийся гораздо больше села, ею живущего.
Курицу везут в город, источником фарфора и фаянса заявлен именно он, но к месту такого производства не приложено слова «фабрика», да и вообще место изготовления фарфора никак не указано. Город и заводы — как будто разные вещи. Фарфор и фаянс в городе делают в некоем месте, которое никак не названо — ни мастерской, ни фабрикой или заводом.
Город также источник грамоты. В беседе 17 к статье 50 «Новый год», где сказано о святцах («книга, напечатанная на церковно-славянском языке, в которой можно найти указание месяцев и чисел, праздников и, кроме того, молитвы») и календарях («в календарях помещают, кроме указания чисел на весь год, и различные другие полезные сведения: там можно найти названия всех городов России, справиться о почте, о железных дорогах и проч.» НД, 1871, 126), дается вопрос: «Где можно достать календарь? Его не следует покупать у разнощиков, которые за него дорого берут; его можно выписать по почте из книжной лавки. Из какого города нам удобнее всего выписывать книги? (Назвать город и пояснить, как книги выписывают)» (НД, 1871, 130). Вопроса, где достать святцы, нет. Есть вопрос, где раздобыть иные книги. Итак, город — источник не только богатой (культурной) посуды, но и книг. Вопрос «Из какого города удобнее выписывать книги?» подразумевает, что, возможно, читать захотят не только календари. Эта интенция скрыта за заменой в вопросе слова «календарь» на «книгу», которая может быть не только святцами и календарем. Она проявляется в открытую в истории об Иване Ивановиче Васильеве. Так зовут героя одного из письменных упражнений: «Перепишите, изменяя названия действия так, чтобы выразить настоящее время: "...Иван Иванович Васильев не умел жить без книги; он выписывал себе книги с почтою, из города, от книгопродавца"...» (НД, 1871, 133).
Город является источником и необходимых тканей, которые не изготавливались по деревням. «Марье Андреевне Ивановой прислали из Москвы разного материала для шитья» (НД, 1871, 230). Город и село объединяет распространившееся употребление чая: «Еще и двухсот лет не прошло с тех пор, что в России начали пить чай, а теперь попивают его уж не только в городах, но и в селах» (НД, 1871, 106).
Признак города вообще, помимо узла средоточия власти, еще и иные дороги, дело тогда в России новое. «Куда ведут дороги из нашей местности? Есть ли вблизи от нас почтовая дорога? А чумацкая? Вода в соединении с землею образует грязь, а потому дорогу усыпают мелким камнем и укатывают; такая дорога называется шоссе. В городах выстилают улицы более крупным камнем; такие дороги называют «мостовою»...» (НД, 1871, 206). Перемещение определяется в НД не дорогами, а властью. К середине XIX в. в некоторых губернских городах уже появились мостовые5 — каменные или торцевые из деревянных чурок, о чем
5 Петербург и Москва — с 1716-1718 г., Казань — с 1829 г., Тула — с 1838 г., в 1846 г. уже 47 улиц вымощены.
Корф почему-то не сообщает, хотя он наблюдал такое мощение в Петербурге (возможно, не полагал распространенным).
Редкий, чуть ли не единственный случай во всем учебнике, когда говорится, что развлечения центрируются не только в столицах, но в и других городах тоже, это о зверинцах: «В Петербурге, Москве и других городах бывают зверинцы; в них показывают: слонов, львов, тигров, обезьян» (НД, 1871, 289). В «Хрестоматии» к НД дано стихотворение П. А. Вяземского «Масляница на чужой стороне» (НД, 1871, 344-346), в котором «разгулялись» российские «город, села» на масленицу (345). Впервые стихотворение напечатано в «Отечественных записках» (1853, № 6, стр. 243), а затем в сборнике «П. А. Вяземский. За границею» (Карлсруэ, 1859, стр. 7). Нарядная жизнь города в рождественские и пасхальные периоды привлекает уже упомянутого Николая Антоновича и его анонимных собратьев. Пребывание в столице загадочно и привлекательно. «Зачем тебе хочется знать, бывал ли я в Москве?» (НД, 1871, 232). Поездка в другой город не обязательно благополучна и радостна, как в столицу: «Напишите условие, по которому обяжетесь отвезти в свой губернский город кого-нибудь и доставить его обратно. Обозначьте эпипаж, число лошадей, число дней проезда и простоя, плату, неустойку с обеих сторон на случай неисправности» (НД, 1871, 232).
Жителю сельского локуса предстоит ближайший город, название которого неважно, ибо он один рядом. Начиная с 9-го издания и далее в НД помещена иллюстрация, изображающая приход крестьян к мировому судье (НД, 1882, 145). Город показан им полностью чуждым даже на уровне интерьера. Местный город живет связью с имперской властью: «Государь Император Александр Николаевич приехал в наш город; отсюда он поехал в Москву и Петербург по железной дороге» (НД, 1871, 210). Из всего государства необходимо знание лишь о двух городах. Если надо больше, то есть календари, в которых «можно найти названия всех городов России, справиться о почте, о железных дорогах и проч.» (НД, 1871, 126). «Матушка Россия» — это столица, порты и земля как территория, состоящая из губерний. Другие города не играют роль в ее семиотическом образе. Столицы и «наши губернии» — это и есть Россия. Заметим на полях, что в советское время, наоборот, перечислением многих городов Союза символически «столбили» его большую территорию, утверждая прочность единства всей страны. Взгляд гражданина должен был благостно скользить по всей широкой и родной ему стране с главной партией, правящей на всем ее пространстве. Естественную монархичность заменила тогда власть в осажденной крепости с именами городов, как башнями посреди стен.
Роль ближайшего города в эпоху Корфа повысилась с организацией земств. Они выводят город на «сцену» учебника из-за завесы неприсутствия. Корф не прошел мимо такого изменения: «Как у нас в селе мы сходимся для надобностей нашего села, такъ раз в год собираются въ уездном городе люди, которых туда пошлют крестьяне, купцы, священники и дворяне. Раз в год собирается земское собрание, которое судит и рядит о надобностях не одного села, не одних только дворян, или крестьян, но целого уезда... Потолкуют земские гласные и разъедутся, а земская управа изъ трех гласных остается: она за дорогами смотрит, хлебными магазинами заведывает, сусликов и саранчу истребляет, отпускает деньги
на школы и присматривает за ними» (НД, 1871, 194; 1882, 102-103). Земство налаживает связь со столицей: «Доложили мировому посреднику, и он похвалил; сказал, что это дело хорошее. Представили об этом в земскую управу; земская управа написала губернатору, а тот министру в Петербург, и разрешили открыть ссудное товарищество в Николаевке» (НД, 1871, 195; 1882, 103). В столицах живут министры, а губернаторы — в городах следующего уровня: «В каждом губернском городе есть губернатор, а в Петербурге министры» (НД, 1871, 198, 257). Местный город выступает также источником правовых документов, средоточием юридической правоты: «...Иванов выдал Павлову следующую доверенность, для совершения которой оба ездили в город, к нотариусу...» (НД, 1871, 331). В приводимом образце доверенности упомянуты Кременчуг (уездный город) и Полтава (губернский), но в какой из них съездили указанные лица, — в учебнике не сказано. По-видимому, в губернский, так как для доверенности меньшего уровня достаточно свидетельства «не у нотариуса, но в волостном правлении» (НД, 1871, 331-332).
В общем повторении пройденного (после примерно первой трети всего учебника) возникает вдруг не только тема столиц, но и морских портов (вероятно, в связи с обсужденной перед повторением темы «Селедка»). Ученика спрашивают и подсказывают, что нужно включить в ответ: «Далеко ли от нас до моря? (Назвать ближайший к селу портовый город.) Назовите русские столицы». Больше среди двух страниц вопросов на повторение темы города не возникает (НД, 1871, 112-113).
Торговые лавки не всегда привязаны именно к городу. Например, дети составляют счет на покупку разных тканей. Где находится лавка, каков туда или оттуда путь — не говорится (НД, 1871, 137). Если назван просто «базар», то его локализация отсутствует: «Иван Иванович Гвоздев торопится на базар, чтобы успеть закупить рыбу» (НД, 1871, 277). В столицах же речь не идет о базаре, но основное сосредоточение торговли — лавки: «В Москве и Петербурге есть много лавок с товарами» (НД, 1871, 277). Препятствием связи столиц с остальным пространством (помимо всюду проникающей власти) являются дороги: «Купцы приехали из Москвы, но не привезли товаров по случаю дурной дороги в нашем уезде» (НД, 1871, 283). Обессмысливается, таким образом, и само перемещение купцов вне столичных пределов...
Город характерен наличием театра — вещи, совсем незнакомой поселянину: «Представьте себе: перед праздником будет у нас представление в театре; так говорил городской житель крестьянину, а тот никак не мог понять его» (1871, 253). В городе своя система коммуникации, и Корф предупреждает: «В городе ты долго простоишь у подъезда; там есть колокольчик и нужно позвонить» (1871, 264).
Итак, тема города вписана в НД совсем не так, как можно было бы ожидать, исходя из современного понимания города в курсе «Окружающий мир». Город впрямую не связан с фабриками и заводами. Его статус определяется политико-административно и культурно-просветително. Настоящий город, имеющий собственный статус и имя, — это столица, в прошлом или настоящем. Основные признаки столицы по данному учебнику: монарх, чистота, здоровье, материальные и досуговые ресурсы. «Простой город», даже губернский, — это город
типичного статуса, место почти без имени, но с правом проводить через себя токи распоряжения селом.
Село взглядом из города
В сельский быт Корф исподволь вносит пожелания практик, исходящих не из традиционной сельской жизни. Однако НД как пособие «для народной школы» позиционирует себя внутри нее, находящимся внутри крестьянского мира. Поучения принимают поэтому вид размышлений о самих себе. «Для здоровья лошади необходимо ее чистить, а мы думаем, что господа делают это для красы» (НД, 1871, 22). Обозначаются точки влияния города на село: «Если лошадь заболеет, то нечего бежать к коновалу, а лучше обратиться к ветеринару, который умеет лечить скот, как доктор лечит людей» (НД, 1871, 22). В изложении Корф постоянно «съезжает» на недеревенское, хотя и не на городское (в приверженности чему он обвинял Ушинского). «Кто не знает того, какую пользу лошадь приносит человеку? Она ему товарищ на охоте, на войне; она соху и борону таскает, телегу возит...» (НД, 1871, 22). В итоге Корф подходит к деревне с инженерными, городскими мерками: «Есть ли в нашем селе такая вода, которую можно было бы пустить на машину?» (НД, 1871, 23). «Мужичка» критикуют ради его же пользы: «Не понимает мужичок, однако, того, что если животное пропало от болезни, то не следует снимать с него шкуры...» (НД, 1871, 26). Гигиенических наблюдений по книге разбросано много.
Корф рекомендует, как надо строить крестьянский дом (НД, 1871, 35-36). Вероятно, такое поучение направлено на те регионы, где, по Корфу, не было или были утрачены прежние традиции постройки домов. В другом месте он обучает, как и в каком объеме кормить корову (НД, 1871, 42). Есть инструкция по заботе о собаке (НД, 1871, 50-51). Автор пособия критикует сложившееся отношение к оконным стеклам: «Мы так мало заботимся о себе, что нам и стекло плохо служит: окна у нас в избах из самого непрозрачного стекла и тех мы не моем и даем им обмерзать зимою. Если бы мы обмазали летнюю раму, насыпали песку, затем вставили бы вторую, зимнюю, раму и ее обклеили бы бумагой, то окна не обмерзали бы и хорошо пропускали бы свет в избу, в избе было бы светлее, теплее и суше, т. е. жилье стало бы лучше» (НД, 1871, 64-65).
Корф использует в отношении изображаемых и аудитории объединяющее «мы, наше», заявляя тем самым, что автор и сам также смотрит на мир изнутри крестьянской культуры. Находясь «внутри», он присваивает «право» просвещенчески критиковать такую повседневную жизнь села, какую он сам себе представляет. Поэтому возникает подспудная адресация «как бы крестьян» самим к себе. Вот типичный образец такого дискурса: «Можно бы сказать еще, что вороны и сороки тем пользу нам приносят, что едят падаль, заражающую воздух, если бы не было стыдно сознаться в том, что мы палых животных не зарываем, а бросаем за деревней» (НД, 1871, 169).
Составитель НД — одновременно и лекарь. «Всего лучше, при укушении гадюкой, сейчас же разрезать рану и выпустить побольше крови и обратиться к врачу, а не к шептухе» (НД, 1871, 99). Грань между здравоохранением и знахар-
ством, по НД, это непонимание, идущее от необразованности. С шептунами и традиционной культурой врачевания Корф борется на протяжении всего учебника: «Чем только человек не болеет! То болит у него снаружи, то болит у него внутри. Тот, кто не понимает того, отчего у него болит, верит в знахарей и бабок; они сами ничего не понимают, а деньги берут. Заболеешь ты хоть чесоткой и пойдешь к бабке; она станет шептать и ты будешь ей верить. Если же ты узнаешь о том, что такое чесотка, то помирать будешь со смеху, если бабка вздумает шептать над тобою... знает доктор, чем убить чесоточного зудня; если больной чесоткою к нему обратится, то доктор посоветует ему купанье и мазь, для того, чтобы чрез верхнюю кожицу тела добрались до жилья чесоточных зудней те, вредные для зудней, снадобья, из которых будут составлены мазь и ванна» (НД, 1871, 142-143).
НД становится еще и пособием по обучению правильно питаться. Формулируются рекомендации по еде. Например, не есть только один хлеб аж до четырех фунтов, а съесть фунт хлеба, полфунта картофеля, полфунта гороха, и кусок сала, хоть с вершок. «Рабочему человеку и нужно уметь распорядиться так, чтобы кормить себя, хоть и дешевой, но питательной пищей» (НД, 1871, 100-101). Такие рекомендации селянину, вроде бы и банальные, но в контексте учебника приобретают роль умных замечаний и верных мыслей. Корф пытается в своих рекомендациях выйти из пределов городской еды и даже учительской на селе и войти на поле еды действительно крестьянской. Горох и картофель были распространены по многим губерниям, но не везде они входили в «деревенскую стряпню»6. Кусок сала толщиной в 4 см (вершок=4,4 см) мог быть подан к водке на праздник7. Даже во время работы на барина, когда выставлялась водка, салом закусывали далеко не всегда. Корф моделирует ситуацию, с одной стороны, знакомую аудитории, с другой — идеализированную, к достижению которой нужно тянуться.
Автор-составитель НД стремился построить крестьянскую жизнь по образцу тех гораздо более «технизированных и обустроенных» поселений, о которых он прочел в немецких, французских, английских пособиях, подобранных им для использования в подготовке НД (их список помещен во введении к НД, но вскоре пропадет при последующих переизданиях). Иностранные пособия рисовали крестьянскую жизнь механизированной, обустроенной, как мы бы сказали, в полугородском стиле. Корф поощряет чтение у крестьян (НД, 1871, 159), объединение ими средств и усилий по приобретению машин, внесение новых гигиенических навыков и т. д. Наладить в пространстве образования содержательный
6 Обращение учителя Вохтозерского одноклассного училища К. И. Дмитриева к директору народных училищ Олонецкой губернии от 16.08.1898 г. // Илюха О. П. Повседневная жизнь сельских учителей и школьников Карелии в конце XIX — начале ХХ в. Очерки. Документы. Материалы. Петрозаводск, 2010. С. 102. О различиях в еде земского учительства и их подопечных см.: Зубков И. В. Российское учительство: повседневная жизнь преподавателей земских школ, гимназий и реальных училищ. 1870-1916. М., 2010. С. 186-187.
7 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» кн. В. Н. Тенишева. Т. 3. Калужская губерния. СПб., 2005. С. 436-438; Т. 6. Курская, Московская, Олонецкая, Псковская, Санкт-Петербургская и Тульская губернии. 2008. С. 395-401; и др.
разговор с крестьянством — мегацель НД. Он пробует отойти от предыдущей парадигмы сельскохозяйственного образования дворян-помещиков, чтобы улучшение жизни села шло через них, и пытается наладить линию на модернизаци-онное развитие села силами самих крестьян — жителей сельских, но не низких.
История педагогического словаря и дидактических интерпретаций
В истории педагогического словаря, а особенно словаря понятий, применяемых в процессе обучения, школьная литература, учебник в частности, могут дать значительную фору трактатам, законам и уставам. Именно в учебнике понятийный словарь выходит в прямое общение с обучающимся, частично опосредованное учителем. Поэтому история ключевых для культуры концептов, отраженных и отражаемых в учебной литературе, составляет базовую часть истории педагогики8. В данной статье мы рассмотрели, как присутствует понятие «город» в одном из популярных российских учебников второй половины XIX в. Проанализирована в основном только первая редакция этого пособия, 1871 г. Она показывает тот мировоззренческий ландшафт основных знаний, в который предлагалось войти ученику. В ту пору в России насчитывалось еще менее двадцати городов с населением более 50 тыс. жителей, на св.300 тыс. сёл приходилось чуть более тысячи городов и 9/10 страны жило в деревне9. Страна находилась нака-
8 Куровская Ю. Г. Стихия «Вода» в учебнике Я. А. Коменского Orbis sensualium pictus // Отечественная и зарубежная педагогика. 2018. Т. 2. № 4 (53). С. 66—73; Она же. Стихия «Огонь» в «Мире чувственных вещей в картинках» Яна Амоса Коменского // Я. А. Коменский и современность. Материалы Международной научно-практической конференции. М., 2018. С. 41— 51; Она же. Imago mundi в «Мире чувственных вещей в картинках» Яна Амоса Коменского // Наследие Яна Амоса Коменского: взгляд из XXI в. Материалы межд. научно-практич. форума. СПб., 2017. С. 209—220; «И спросила кроха...»: образ ребенка и семьи в педагогике постсоветской России: учебники по словесности для начальной школы 1985—2005 гг./ под ред. Н. Б. Баранниковой, В. Г. Безрогова. М.; Тверь, 2010; «Дорогой друг»: социальные модели и нормы в учебной литературе 1900-2000 гг. / под ред. В. Г. Безрогова, Т. С. Маркаровой, А. М. Цапенко. М., 2016; Баранникова Н. Б., Безрогов В. Г., Макаревич Г. В. Концепты «детство», «Родина», «литература»: семантический анализ учебных иллюстраций 2000-х гг. // Патриотизм в диалоге поколений / под ред. К. В. Султанова. СПб., 2012. С. 388-393; Безрогов В. Г., Макаревич Г. В. Мать в кухне, отец на войне: образ семьи в современном педагогическом дискурсе // Вопросы воспитания. Научно-практический журнал. 2010. 2(3). С. 100-108; Безрогов В. Г., Тендрякова М. В. Что немцу диалог, то русскому учитель: от «Естественной истории» Г. К. Раффа к «Детскому миру» К. Д. Ушинского // Психолого-педагогический поиск. 2017. № 3 (43). С. 58-70. № 4 (44). C. 22-32; Они же. Что немцу радость науки, то русскому забота бытия: от «Естественной истории» Г. К. Раффа к «Детскому миру» К. Д. Ушинского // Психолого-педагогический поиск, 4 (44), 2017. С. 22-32; Stürmer V. Kindheitskonzepte in den Fibeln der SBZ/ DDR 1945-1990. Bad Heilbrunn, 2014; Friedrich I. Die Dartellung älterer Menschen in der Fibeln. Kassel, 2004; Provenso E. F. Jr. et al. The textbook as discourse. N.Y.; L., 2011; Ascenzi A. Education and the metamorphoses of citizenship in contemporary Italy. Macerata, 2009; Murgescu M.-L. Vom "guten Christen" zum "tapferen Rumänen". Die Rolle der Primarschule bei der Herausbildung des rumänischen Nationalbewusstseins 1831-1878. Berlin, 2012; Götz G. Das Gottes- und Jesusbild in Fibeln des 19. Und 20. Jahrhunderts. Diss. Augsburg Universität, 1993; и др.
9 Статистический временник Российской империи. Наличное население Империи за 1870 год. Вып. 10. Обр. Л. Карачунским. СПб., 1875. Ч. 1. С. 87-111.
нуне индустриальной модернизации, и для историка образования очень важно понять, какой ментальный багаж транслировался в ту пору новым поколениям далеко не ретроградными учителями. Нами рассмотрен один из инструментов такой трансляции. Он компоновал раздельное восприятие города и завода, отношение к «рядовому» городу как к посреднику между селом и столицей, как месту неидеальной власти. Чертами идеального города наделялись столицы, но эти черты по определению принадлежали только им. Рай и столица государства находились неподалеку друг от друга. Столица — это veras urbs, in ipsa urbe, город как таковой, настоящий, истинный, абсолютный город, отсчет для всех других. Обычный город — это относительный город, статус в пространстве, временно находящийся именно там, где находится, и требующий «перезагрузки» посредством связи с селом и столицей. Стремглав через два таких города — губернский и уездный — проследовали впервые за десять лет до НД персонажи «Поездки из столицы в деревню» «Детского Мира» К. Д. Ушинского и продолжали проезжать во всех переизданиях этого учебника, в том числе и в том же 1871 г., когда к ним в экипаж попросился НД.
Многое изменится буквально через десятилетие. Педагогика села «пробуксовывает» в диалоге с городом. О предпринятой Корфом попытке переломить ситуацию предполагается статья в следующем номере журнала.
Список литературы
Балакин А. Псевдо-Пушкин в школьном каноне: метаморфозы «Вишни» // ACTA SLAVICA ESTONICA IV. Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение IX. Хрестоматийные тексты: русская педагогическая практика XIX в. и поэтический канон. Тарту, 2013. С. 125—138. Баранникова Н. Б., Безрогов В. Г., Макаревич Г. В. Концепты «детство», «Родина», «литература»: семантический анализ учебных иллюстраций 2000-х гг. // Патриотизм в диалоге поколений / под ред. К. В. Султанова. СПб., 2012. С. 388-393. Безрогов В. Г., Макаревич Г. В. Мать в кухне, отец на войне: образ семьи в современном педагогическом дискурсе // Вопросы воспитания. Научно-практический журнал. № 2 (3). 2010. С. 100-108. Безрогов В. Г., Тендрякова М. В. Что немцу диалог, то русскому учитель: от «Естественной истории» Г. К. Раффа к «Детскому миру» К. Д. Ушинского // Психолого-педагогический поиск. 2017. № 3 (43). С. 58-70. Безрогов В. Г., Тендрякова М. В. Что немцу радость науки, то русскому забота бытия: от «Естественной истории» Г. К. Раффа к «Детскому миру» К. Д. Ушинского // Психолого-педагогический поиск. 2017. № 4 (44). С. 22-32. «Дорогой друг»: социальные модели и нормы в учебной литературе 1900-2000 гг. / под
ред. В. Г. Безрогова, Т. С. Маркаровой, А. М. Цапенко. М., 2016. Зубков И. В. Российское учительство: повседневная жизнь преподавателей земских
школ, гимназий и реальных училищ. 1870-1916. М., 2010. «И спросила кроха...»: образ ребенка и семьи в педагогике постсоветской России: учебники по словесности для начальной школы 1985-2005 гг. / под ред. Н. Б. Баранниковой, В. Г. Безрогова. М.; Тверь, 2010. Корф Н. А. Наш друг: книга для чтения учащихся в школе и дома и руководство к начальному обучению родному языку. 1-е изд. СПб., 1871; 5-е изд. СПб., 1877; 9-е изд. СПб., 1881; 11-е изд. СПб., 1882.
Корф Н. А. Руководство к «Нашему другу»: Книга для учащих. СПб., 1881.
Куровская Ю. Г. Imago mundi в «Мире чувственных вещей в картинках» Яна Амоса Коменского // Наследие Яна Амоса Коменского: взгляд из XXI в. Материалы межд. научно-практич. форума. СПб., 2017. С. 209-220.
Куровская Ю. Г. Стихия «Вода» в учебнике Я. А. Коменского Orbis sensualium pictus // Отечественная и зарубежная педагогика. 2018. Т. 2. № 4 (53). С. 66-73.
Куровская Ю. Г. Стихия «Огонь» в «Мире чувственных вещей в картинках» Яна Амоса Коменского // Я. А. Коменский и современность. Материалы Международной научно-практической конференции. М., 2018. С. 41-51.
Обращение учителя Вохтозерского одноклассного училища К. И. Дмитриева к директору народных училищ Олонецкой губернии от 16.08.1898 г. // Илюха О. П. Повседневная жизнь сельских учителей и школьников Карелии в конце XIX — начале ХХ в. Очерки. Документы. Материалы. Петрозаводск, 2010. С. 99-103.
Песковский М. Л. Барон Н. А. Корф, его жизнь и общественная деятельность: биографический очерк. СПб., 1893.
Пиккеринг-Антонова К. Кто отвечал за воспитание детей в XIX в.? Представления А. И. Чихачева о воспитании как о службе государству // Вестник ПСТГУ. Сер. IV: Педагогика. Психология. 2015. Вып. 2 (37). С. 59-71.
Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» кн. В. Н. Тенишева. Т. 3. Калужская губерния. СПб., 2005. Т. 6. Курская, Московская, Олонецкая, Псковская, Санкт-Петербургская и Тульская губернии. СПб., 2008.
Статистический временник Российской империи. Наличное население Империи за 1870 год. Вып. 10. Обр. Л. Карачунским. СПб., 1875. Ч. 1. С. 87-111.
Ascenzi A. Education and the metamorphoses of citizenship in contemporary Italy. Macerata, 2009.
Friedrich I. Die Dartellung äalterer Menschen in der Fibel. Kassel, 2004.
Götz G. Das Gottes- und Jesusbild in Fibeln des 19. und 20. Jahrhunderts. Diss. Augsburg Universität, 1993.
Murgescu M.-L. Vom "guten Christen" zum "tapferen Rumänen". Die Rolle der Primarschule bei der Herausbildung des rumänischen Nationalbewusstseins 1831-1878. Berlin, 2012.
Provenso E. F. Jr. et al. The textbook as discourse. New York; London, 2011.
Stürmer V. Kindheitskonzepte in den Fibeln der SBZ/DDR 1945-1990. Bad Heilbrunn, 2014.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia IV: Pedagogika. Psikhologiia. 2019. Vol. 54. P. 84-105 DOI: 10.15382/sturIV201954.84-105
Maria Tendryakova, Candidate of Sciences in History, Senior Researcher, Institute of Ethnology and Anthropology of the Russian Academy of Sciences 32A Leninskii prospekt, Moscow, 119991, Russian Federation mashatendryak@gmail.com
ORCID: 0000-0001-6206-8439
Vitaly Bezrogov, Doctor of Sciences in Education, Chief Research Fellow Institute for Strategy of Education Development of the Russian Academy of Education 5/16 Makarenko Str., Moscow, 105062, Russian Federation bezrogov@mail.ru
ORCID: 0000-0001-6389-4783
KORFF AND THE ClTY! FIGURA URBIS CAPITIS
in Elementary Textbooks for Rural School of the 2nd Half of the 19th Century
Abstract: This article discusses the textbook Наш друг: книга для чтения учащихся в школе и дома и руководство к начальному обучению родному языку (Russ. 'Our friend: a book for students' reading at school and at home and a manual for the elementary study of the native language'. It was published 19 times from 1871 to 1908 and was one of the popular textbooks for rural schools (земские школы) of the latter half of the 19th century. Its author is Nikolai Alexandrovich Korff, the "organiser of village schools". Among his textbooks, Our Friend came to be the most popular. It included 120 topics for reading and discussing that were related to various sides of rural life, people, nature, and alongside this it reflected those basic concepts that the author was devising for his audience but did not discuss overtly. Among the concepts of peasants' life, the understanding of which was implied by the didactic aim of Our Friend, the authors of this article distinguish the notion "city" and study how it is reflected and expressed by Korff in this texbook. The article analyses its first eight editions in which this conception was left unaltered. Its revision is studied in a separate article. The analysis of the first variant of the textbook makes clear that Korff applies the traditional view of the pre-industrial city as a centre of the monarch's sacral power; hence, the city comes to be capital. The existence of other cities is meaningful only in the light of their relations with the capital or capitals, as in Russia, where Korff emphasises the unity of Petersburg and Moscow. The notion of the capital city embedded in this textbook implies granting to the capital specific properties of regulating all space and time in the state. The link "capital — village" appears most important from the semiotic point of view. Manufacturing emerges not in the city and for reasons unrelated to urban development. The
М. Tendryakova, V. Bezrogov
city adjacent to the village is seen as a source of power and development of network of education.
Keywords: Nikolai Korff (1834—1883), elementary school textbook, rural education, educational notion, city image, second half of 19 century, urban idea.
References
Ascenzi A. (2009) Education and the Metamorphoses of Citizenship in Contemporary Italy. Macerata.
Balakin A. (2013) "Psevdo-Pushkin v shkol'nom kanone: metamorfozy «Vishni»" [Pseudo-Pushkin in School Canon: Transformations of Vishnya". ACTA SLAVICA ESTONICA IV. Trudy po russkoi i slavianskoi filologii. Literaturovedenie IX. Khrestomatiinye teksty: russkaia pedagogicheskaiapraktika XIXv. ipoeticheskii kanon. Tartu, pp. 125—138 (in Russian).
Barannikova N., Bezrogov V. (eds.) (2010) «Isprosila krokha...»: obrazrebenka isem 'i vpedagogike postsovetskoi Rossii: uchebniki po slovesnosti dlia nachalnoi shkoly 1985—2005 gg. ["And the Toddler Asks...": Image ofthe Child and Family in Pedagogy ofPost-Soviet Russia: Texbooks in Language and Literature for Elementary School of 1985-2005] Moscow; Tver' (in Russian).
Barannikova N., Bezrogov V., Makarevich G. (2012) "Kontsepty «detstvo», «Rodina», «literatura»: semanticheskii analiz uchebnykh illiustratsii 2000-kh godov" [Concepts "Childhood", "Motherland", "Literature": Semantic Analysis of Textbook Pictures of the 2000s], in K. Sultanov (ed.) Patriotizm v dialogepokolenii [Patriotism in the Dialogue of Generations]. St. Petersburg, pp. 388-393 (in Russian).
Bezrogov V., Makarevich G. (2010) "Mat' v kukhne, otets na voine: obraz sem'i v sovremennom pedagogicheskom diskurse" [Mother in the Kitchen, Father at War: Image of the Family in the Contemporary Pedagogical Discourse]. Voprosy vospitaniia. Nauchno-prakticheskii zhurnal, vol. 2 (3), pp. 100-108 (in Russian).
Bezrogov V., Tendriakova M. (2017) "Chto nemtsu dialog, to russkomu uchitel': ot «Estestvennoi istorii» G. K. Raffa k «Detskomu miru» K. D. Ushinskogo" ["What is Dialogue to the German is Teacher to the Russian": from "Natural History" by G. K. Raff to "Children's World" by K. D. Ushinsky]. Psikhologo-pedagogicheskiipoisk, vol. 3 (43), 58-70 (in Russian).
Bezrogov V., Tendriakova M. (2017) "Chto nemtsu radost' nauki, to russkomu zabota bytiia: ot «Estestvennoi istorii» G. K. Raffa k «Detskomu miru» K. D. Ushinskogo" [What is Joy of Science to the German is Concern for the Being to the Russian: from "Natural History" by G. K. Raff to "Children's World" by K. D. Ushinsky]. Psikhologo-pedagogicheskii poisk, vol. 4 (44), pp. 22-32 (in Russian).
Bezrogov V., Markarova T., Tsapenko A. (eds.) (2016) «Dorogoi drug»: sotsialnye modeli i normy v uchebnoi literature 1900—2000godov ["Dear Friend": Social Patterns and Standards in Study Materials of the 1900-2000s. Moscow (in Russian).
Friedrich I. (2004) Die Darstellung älterer Menschen in der Fibel. Kassel.
Kurovskaia Iu. (2017) "Imago mundi v «Mire chuvstvennykh veshchei v kartinkakh» Iana Amosa Komenskogo" ['Imago mundi' in the Orbis sensualium pictus compiled by Comenius], in Nasledie Iana Amosa Komenskogo: vzgliad iz XXI veka. Materialy mezhd. nauchno-praktich. foruma [Comenius's Heritage as Seen from the 21st Century: Proceedings of the International Conference]. St. Petersburg, pp. 209-220 (in Russian).
Kurovskaia Iu. (2018) "Stikhiia «Voda» v uchebnike Ia. A. Komenskogo Orbis sensualium pictus" [The Element "Aqua" in the Textbook by Comenius Orbis sensualium pictus]. Otechestvennaia i zarubezhnaiapedagogika, vol. 2/4 (53), pp. 66-73 (in Russian).
Kurovskaia Iu. (2018) "Stikhiia «Ogon'» v «Mire chuvstvennykh veshchei v kartinkakh» Iana
Amosa Komenskogo" [The Element "Ignis" in Comenius's Orbis sensualium pictus], in Ia. A. Komenskii i sovremennost'. Materialy Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii [Johann Amos Comenius and Present Time: Proceedings of the International Conference], Moscow, pp. 41-51 (in Russian).
Murgescu M.-L. (2012) Vom "guten Christen" zum "tapferen Rumänen". Die Rolle der Primärschule bei der Herausbildung des rumänischen Nationalbewusstseins 1831—1878. Berlin,
Obrashchenie uchitelia Vokhtozerskogo odnoklassnogo uchilishcha K. I. Dmitrieva k direktoru narodnykh uchilishch Olonetskoi gubernii ot 16.08.1898 g. (2010) [Letter of the Elementary Teacher K. Dmitriev to the Principal of all Elementary Schools of Olonetzkaya Guberniya, 16 August, 1898], in O. Iliukha (ed.) Povsednevnaia zhizn' sel'skikh uchitelei i shkolnikov Karelii v kontse XIX — nachale XX veka. Ocherki. Dokumenty. Materialy [Everyday Life of Rural Teachers and School Students of Karelia in the Late 19th — Early 20th Centuries. Essays. Documents. Materials]. Petrozavodsk, pp. 99-103 (in Russian).
Pikkering-Antonova K. (2015) "Kto otvechal za vospitanie detei v XIX v.? Predstavleniia A. I. Chikhacheva o vospitanii kak o sluzhbe gosudarstvu" [Who was in Charge of Children's Education in the 19th Century? A. I. Chikhachev's Views on Education as a State Service]. VestnikPSTGU. Ser. 4, vol. 2 (37), pp. 59-71 (in Russian).
Provenso E. F. Jr. et al. (2011) The Textbook as Discourse. New York; London.
Russkie krest'iane. Zhizn'. Byt. Nravy. Materialy «Etnograficheskogo biuro» kn. V. N. Tenisheva. Tom 3. Kaluzhskaia guberniia. Tom 6. Kurskaia, Moskovskaia, Olonetskaia, Pskovskaia, Sankt-Peterburgskaia i Tul'skaia gubernii (2005, 2008) [Russian Peasantry. Life. Household. Characters. Materials ofPrince V. N. Tenishev's "Bureau for Ethnography".Vol. 3. Kaluzhskaya Guberniya. Vol. 6. Kurskaya, Moskovskaya, Olonetskaya, Pskovskaya, Sankt-Peterburgskaya and Tul'skaya Guberniyas]. St. Petersburg (in Russian).
Stürmer V. (2014) Kindheitskonzepte in den Fibeln der SBZ/DDR 1945-1990. Bad Heilbrunn.
Zubkov I. (2010) Rossiiskoe uchitel'stvo: povsednevnaia zhizn' prepodavatelei zemskikh shkol, gimnazii i realnykh uchilishch. 1870-1916 [Russian Teachers: Everyday Life of Teachers of Rural Schools, Gymnasiums, and Realschulen]. Moscow (in Russian).
