CC BY
384
УДК 94:008(579.5)+94(510)
doi: 10.18097/1994-0866-2015-0-8-123-136
«Корейская волна» в Китае
© Гармаханов Мунко Цыденович
аспирант кафедры истории и регионоведения стран Азии Бурятского государственного университета
Россия, 670000, г. Улан-Удэ, ул. Ранжурова, 4
E-mail: [email protected]
«Корейская волна» — культурный феномен, начавшийся в середине 1990-х годов, являет собой всплеск интереса в мире к культуре Республики Корея.
В статье дается его краткое описание как явления, имеющего непосредственное отношение к принципу «мягкой силы», как средства достижения экономических и политических целей. Рассмотрены влияние «корейской волны» на экономику и политику Китайской Народной Республики, история развития его популярности в Китае, отношение представителей китайских производителей культурного продукта к «корейской волне», проведен обзор проблемы трактовки «мягкой силы» разными учеными разных стран.
Ключевые слова: Республика Корея, «корейская волна», «мягкая сила», экспорт культуры, политика, феномен, Халлю, Китай.
«Korean Wave» in China
Munko Ts. Garmakhanov
Research Assistant, Buryat State University
4, Ranzhurova Str., Ulan-Ude 670000, Russia
«Korean wave» is a cultural phenomenon that started in the mid-90s., which is a surge of worldwide interest to the culture of the Republic of Korea.
This article observes the «Korean Wave», as a phenomenon directly related to the principles of soft power as it means achieving economic and political goals. Also, in this article the author reviewed the effect of the Korean Wave to the economy and politics of China, gives a description of history of its popularity start in China. After that the article focuses on the impact of the Korean wave to China and to manufacturers of Chinese cultural content. And in the end of the article the author reviewed the problems of interpretation of Soft Power by different scientists in different countries.
Keywords: Republic of Korea, Korean wave, Soft Power, export of culture, politics, the phenomenon, The Hallyu, China.
«Корейская волна» — культурный феномен середины 1990-х годов, представляющий собой всплеск интереса в мире к культуре Республики Корея. Существует множество мнений о том, что именно явилось причиной его появления. К примеру, есть предположение, что корейская культура явилась успешной заменой увлечению японской, которая к началу 90-х переживала не самые лучшие времена и до сих пор находится в поисках нового пути развития. Популярные ранее самурайские фильмы, книги, наполненные философией дзен-буддизма и синтоизма, анимация и комиксы в стиле манга стали для аудитории, тянущейся к экзотике, уже чем-то привычным и обыденным и потеряли большую часть своей привлекательности.
Термин «корейская волна», или Халлю (кор. кит. транслит. Халлю), был придуман в
Китае в середине 1990-х пекинскими журналистами, которых удивляла быстрорастущая популярность корейской индустрии развлечений и корейская культура в Китае. Изначально данный термин применялся исключительно по отношению к Китаю, так как никакой особой популярности в других странах корейская культурная продукция еще не снискала. Однако и сейчас, когда «корейская волна» прошлась практически по всему миру, именно Китай остается главным импортером корейских фильмов, телесериалов и музыкальной продукции, примером чему может служить относительно недавняя сделка, когда права на показ телесериала «Пиноккио» были проданы китайскому сайту Youku Tudou за 280 000 долларов за эпизод [7]. И если учесть, что продолжительность данного телесериала составляет 20 эпизодов, то общая сумма сделки должна составить примерно 5 600 000 долларов США. В первую очередь данная сделка примечательна тем, что она является крупнейшей продажей прав на показ корейского телесериала в Китай. Во-вторых, права на показ купил не официальный телеканал, а медиапортал — сайт, зарабатывающий на встроенной и контекстной рекламе.
Разобрать причины популярности корейского кино в Китае несложно, если учесть, что китайский
кинематограф в конце 1990-х и в начале 2000-х испытывал определенные сложности, связанные со многими факторами. Это цензура континентального Китая, которая после возвращения Гонконга начинает распространяться и на продукцию этого города, азиатский финансовый кризис, перепроизводство при падении контроля качества и истощении возможностей привычных сценарных схем, высокий уровень видеопиратства в Восточной Азии. Учитывая все это, в Китае становится чрезвычайно популярной продукция американского производства. И конкурировать тогда с Голливудом могли лишь фильмы и сериалы из Японии, однако в этой стране производители кино испытывали определенный творческий кризис, который они не могут перебороть до сих пор.
Наиболее раннюю стадию развития Халлю, когда было возможным уверенно заявить о его существовании, росте и развитии, можно отнести к 1997 г., когда в телевизионный эфир был выпущен корейский сериал «What Is Love All About», который транслировался по государственному китайскому телевидению CCTV. Телесериал от MBC-TV «Ревность», импортированный в 1993 году в качестве первого популярного культурного продукта из Южной Кореи, лишь подготовил почву для Халлю в Китае. С тех пор корейская культура заметно увеличила процент своего присутствия в соседних азиатских странах и значительно глубже проникла туда в течение последних лет. В период с 2000 по 2002 год «корейская волна продвинулась в различных частях Азии, включая Юго-Восточную и Центральную Азию, и поэтому можно утверждать, что волна достигла стадии активного проникновения» [5].
Культура является важным элементом в создании национального имиджа. Улучшение имиджа с помощью национальной культуры в конечном счете оказывает положительное влияние на другие факторы, которые составляют национальный образ в целом, такие как политические, социальные и экономические факторы.
Но все же азиатские средства массовой информации утверждают, что «корейская волна» — это не двусторонние отношения с точки зрения культурного обмена, а односторонний приток корейской поп-культуры, который усиливает дисбаланс культурной индустрии в азиатском регионе [5]. По данным Korea Herald, «тайваньское правительство рассматривает возможность запрета на вещание иностранных телесериалов в прайм-тайм, мера, которая, похоже, направлена против популярности корейской драмы». Китайские СМИ начали призывать корейское правительство и промышленность к взаимным доверительным отношениям с ними и другими азиатскими странами в целях сохранения корейской волны [9].
Для Южной Кореи феномен Халлю стал явлением многоплановым и структурированным, своеобразной «мягкой силой», потому как с ним связаны государственная политика, идеология, бизнес, имидж страны и корейского народа. Однако Халлю в своей основе представляет собой южнокорейскую массовую культуру, состоявшую первоначально из кинофильмов, телесериалов, драм, поп-музыки, эстрады. Теперь она уже включает в себя иностранный туризм, модную одежду, бижутерию, галантерею, сувенирную продукцию и национальную пищу, включая острую маринованную капусту — кимчи, а также многое другое с лейблом Made in Korea. «Корейская волна» как цунами, молниеносно накрыла практически всю Юго-Восточную Азию, Японию, Китай, затем перешла на другие страны [6]. Поскольку Республика Корея считает Халлю своей «мягкой силой», то возникает вопрос, как к этому явлению относится Китай, от которого зависит крупная часть доходов от «корейской волны»?
Если обратиться к китайскому отношению к «мягкой силе» в общем, то наиболее значимой в Китае является трактовка, которую предложил влиятельный ученый Янь Сюэтун, возглавляющий Институт международных проблем университета Цинхуа. По мнению господина Янь Сюэтуна, комплексная сила государства объединяет в себе «жесткую» и «мягкую силу», но не по принципу сложения, а как произведение обеих составляющих, и поэтому при отсутствии у страны либо «мягкой» либо «жесткой силы» общая сила государства равна нулю. «Мягкую силу» Янь Сюэтун определяет как «способность государства к политической мобилизации внутри и вовне» — это способность использовать материальные ресурсы, но сама по себе материальным ресурсом она не является [2].
Если рассматривать «корейскую волну», применяя вышеупомянутую логику, то является ли она «мягкой силой»? Несомненно, у Южной Кореи есть постоянная армия, действующая по принципу обязательного призыва мужского населения страны начиная с 20 лет, что продиктовано в первую очередь необходимостью защищаться от северного соседа — КНДР в случае начала военных действий. О возможности развития таких событий стоит помнить хотя бы потому, что после фактического окончания Корейской войны, мирный договор, который завершал бы войну де-юре, так и не был подписан. Это значит, что Корейский полуостров до сих пор официально находится в состоянии войны [1].
Но опять же, с другой стороны, не стоит забывать о постоянном влиянии США на Южную Корею, о чем свидетельствует присутствие военно-морской базы Чинхэ в местности Чангвон, недалеко от г. Пусан. И при этом не стоит забывать о том, что само разделение корейского полуострова явилось следствием противостояния США и СССР после Второй мировой войны. При всем ранее сказанном следует учитывать также и то, что Корейский полуостров с древних времен считается обеими сторонами — и Китайской империей, и Кореей — сателлитом Китая, частью китайского мира.
При всей сложности политической обстановки, как бы ни относились китайские политики к «корейской волне», в первую очередь наиболее заметным становится экономическое влияние Халлю на Китай, в связи с чем первые ответные шаги Китай принимает именно на данном поле действия.
Так, в прессе и официальных кругах Китая все чаще можно услышать реплики недовольства в связи с популярностью здесь южнокорейской поп-культуры. С момента, когда ажиотаж вокруг «корейской волны» достиг своего апогея, а именно в сентябре и октябре 2006 года, когда в Китае транслировался сериал «Тэчжангым», китайские партийные функционеры, знаменитости и СМИ начали проявлять открытое недовольство чрезмерным присутствием южнокорейской культуры на материке [10].
Например, китайский актер Чжан Голинь заявил, что Китай становится «гигантским импортером иностранной культуры» и смотреть корейские сериалы «равносильно тому, если бы мы распродавали нашу страну с молотка». Государственная администрация по радиовещанию, кино и телевидению Китая также заявила, что «Пекин стал слишком щедр на импорт южнокорейских телесериалов», и призвала к более строгому процессу отбора и цензуры импортируемой кинопродукции, предложив сократить эфирное время для корейских сериалов на 50 процентов [10].
Вскоре после того, как Центральное телевидение Китая (CCTV) заявило, что начнет постепенно сокращать время, выделенное для корейских телесериалов, за ним тут же последовало Пекинское телевидение, объявившее, что начнет выпускать в эфир больше мыльных опер из Гонконга и Тайваня [4].
Однако на данный момент нельзя с уверенностью сказать, что «корейская волна» в Китае пошла на резкий спад. И примером тому опять же может послужить сделка с китайским сайтом Youku Tudou на 280 000 $. Развитие и распространение технологий в наше время начинают играть существенную роль в культуре большинства народов мира, и Поднебесная не стала исключением.
При этом все еще довольно остро стоит вопрос о том, будет ли Китай и дальше продолжать импортировать чрезвычайно популярную корейскую культурную продукцию, или Поднебесная будет ужесточать контроль в сфере развлечений, поддерживая отечественного производителя? Однозначного ответа на этот вопрос в современной историографии нет. Но эта тема становится все более актуальной и не только в Азии.
Литература
1. Асмолов К. Подведение итогов Корейской войны и вопрос мирного договора [Электронный ресурс]. — URL: http://ru.journal-neo.org/2013/06/10/the-korean-war-and-the-peace-treaty-issue/ (дата обращения: 12.04.2015).
2. Янь Сюэтун. Чжунго жуаньшили ю дай тигао («Мягкая сила» Китая ждет повышения) // Чжунго юй шицзе гуаньча. — Сянган. — 2006. — № 1. — С. 1.
3. Anti-Korean Wave backlash has political, historical causes. Korea Joong Ang Daily. JoongAng Ilbo (February 17, 2011).
4. Chen C. Seoul sisters. South China Morning Post. 2006. February 26.
5. Doobo S. Hybridity and the rise of Korean popular culture in Asia // Media, Culture & Society. 2006. 28 (1), Р. 25-44. doi:10.1177/0163443706059278
6. Hyejung J. The Nature of Nationalism in the «Korean Wave»: A Framing Analysis of News Coverage about Korean Pop Culture. Conference Papers — National Communication Association, Retrieved from Communication & Mass Media Complete database. 2007.
7. Chosun Ilbo. «Cultural Exports to Post Record Due to Korean Wave». — URL: http://english.chosun.com/ site/data/html_dir/2014/12/29/2014122901716.html (дата обращения 12.04.2015).
8. Kim K. Hallyu, Cultural Coexistence or Imperialism? // The Korea Times. 2006. February 7. Р. 1-3.
9. (ÏÛS, «ff* Aff ä^: g^o^» 2009. 8 KOCCA 09-01 pp. 243-247).
^S^.(2004). ff*7[ ff^##O|D|X|fl| #ff g^fti ff
, 8 (1), 319-336.)
References
1. Asmolov K. Podvedenie itogov Koreiskoi voiny i vopros mirnogo dogovora [Summary of the Korean War and the problem of a peace treaty]. Available at: http://ru.journal-neo.org/2013/06/10/the-korean-war-and-the-peace-treaty-issue/ (accessed April 12, 2015).
2. Yan' Syuetun. Chzhungo zhuan'shili yu dai tigao [Soft power of China expects increase]. Chzhungo yui shitsze guan'cha. Siangan. 2006. No. 1. P. 1.
3. Anti-Korean Wave backlash has political, historical causes. Korea JoongAng Daily. JoongAng Ilbo. 2011. February 17.
4. Chen C. Seoul sisters. South China Morning Post. 2006. February 26.
5. Doobo S. Hybridity and the rise of Korean popular culture in Asia. Media, Culture & Society. 2006. No. 28 (1). Pp. 25-44. doi:10.1177/0163443706059278.
6. Hyejung J. The Nature of Nationalism in the "Korean Wave": A Framing Analysis of News Coverage about Korean Pop Culture. Conference Papers. National Communication Association, Retrieved from Communication & Mass Media Complete database, 2007.
7 Chosun Ilbo. Cultural Exports to Post Record Due to Korean Wave. Available at: http://english.chosun.com/site/data/html dir/2014/12/29/2014122901716.html (accessed April 12, 2015).
8 Kim K. Hallyu, Cultural Coexistence or Imperialism? The Korea Times. 2006. February 7. Pp. 1-3.
9. ^ ^^^ ^ 2009. 8 KOCCA 09-01. Pp. 243247.
10. ^^^ ^^^ $ <313,
2004. No. 8 (1). Pp. 319-336.
