CC BY
1484
Источники 2. URL: http://www.jetro.go.jp/world/russia_cis/ru/ re-
1. URL: http://www.tdb.co.jp/report/watching/press/p ports/07001623 130703.html 3. URL:
http://www.jftc.or.jp/shoshaeye/pdf/201203/201203_11.pdf
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Геополитические образы регионов постсоветской России (Сибири и Дальнего Востока) в странах Северо-Восточной Азии», проект № 14-03-00439.
Ботоев Игорь Константинович, доцент кафедры филологии стран Дальнего Востока Бурятского государственного университета. E-mail: [email protected]
Botoev Igor Konstantinovich, associate professor, department of philology of Far East countries, Buryat State University. E-mail: [email protected]
УДК 323.1 (519.5) © Д.И. Бураев, М.Ц. Гармаханов
КОРЕЙСКАЯ ВОЛНА И МЯГКАЯ СИЛА. СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ И РАСПРОСТРАНЕНИЯ
В статье рассматривается феномен «Корейской волны» в качестве политики Мягкой силы, используемой для развития и распространения национального бренда Южной Кореи.
Ключевые слова: Корея, мягкая сила, экспорт культуры, политика, ребрендинг, феномен, халлю.
D.I. Buraev, M.T. Garmahanov
KOREAN WAVE AND SOFT POWER. STRATEGY OF DEVELOPMENT AND DISTRIBUTION
The article is reviewing phenomenon of «Korean Wave» as Soft Power policy that is used to increase the intensity of development and spreading over the world of South Korea's national brand.
Keywords: Korea, Soft Power, culture export, policy, rebranding, phenomenon, hallyu.
Согласно определению президента России В.В. Путина, «Soft Power - это комплекс инструментов и методов достижения внешнеполитических целей без применения оружия, а за счет информационных и других рычагов воздействия» [3].
Термин Soft Power, который в большинстве случаев переводится на русский язык как мягкая сила, а также изредка как гибкая власть или мягкое влияние, впервые был употреблен Дж. Наем в 1990 г. в книге Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. - New York: Basic Books, 1990, дальнейшее развитие эта теория получила в труде: Nye J.S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. - New York: Public Affairs, 2004. (в русском переводе Най Дж. С. Гибкая власть. Как добиться успеха в мировой политике. - М.: ФСПИ Тренды, 2006). Согласно автору термина, мягкая сила - это способность добиваться желаемого на основе добровольного участия всех сторон, а не с помощью принуждения или подачек [7].
Традиционно политика мягкой силы используется государствами, распространяющими свое влияние на другие страны. В качестве примера можно привести ситуацию с международ-
ными отношениями США и Монголии. Если кратко изложить суть этих отношений, то Монголия, в силу своего геополитического положения, а именно - близкого соседства с Россией и Китаем, становится объектом пристального внимания США. Конкуренция в экономической сфере между тремя странами не приводит к однозначному доминированию одной из сторон, исключением является лишь Китай, фактически занявший освободившееся после СССР место. А так как применение жесткой силы может привести к серьезному дисбалансу сил во Внутренней Азии, то такая модель политического воздействия по отношению к Монголии носит в большей степени демонстрационный характер. Так в ответ на монголо-американские военные учения «В поисках Хана» (Khan Quest - 2007, 2008, 2009, 2011) для восстановления стратегического паритета проводятся российско-монгольские и китайско-монгольские учения [2].
В таких условиях для оказания влияния на Монголию США опираются на доктрину мягкой силы. Однако в ответ Россия и Китай с начала 2000-х гг. начинают предпринимать схожие шаги. Так, что конкуренция за экономические ре-
сурсы и политическое влияние в Монголии сопровождается борьбой за языковое пространство, религиозно-идеологическую сферу, образование и коммуникации [2].
Однако в случае с использованием данной доктрины со стороны Южной Кореи нет какой-либо определенной страны-цели для направленного влияния. Правительство Южной Кореи с конца 1980-х гг. оказывало обширную поддержку развитию культурного продукта, и, хотя успех феномена Корейской волны не был изначально запланирован, в начале роста популярности корейской культуры за рубежом корейское правительство сумело разглядеть открывающиеся возможности и воспользоваться ими [8]. В конце 1990-х гг. наблюдалось «Халлю», или «корейская волна» -растущая популярность всего корейского: от моды и фильмов до музыки и кухни. Традиции корейского искусства, ремесел и кухни распространились по всему миру [6].
Корейская волна в корне изменила восприятие и общий национальный образ Южной Кореи. Изначально корейская волна была простым культурным явлением в конкретном регионе, однако рост и влияние значительно превзошли ожидания. Сегодня, Корея имеет, возможно, одну из самых больших историй национального успеха ХХ в. [1].
Кроме того, у Южной Кореи есть замечательная история в плане привлекательных ценностей. В 1960 г. уровень экономического богатства страны был приблизительно таким же, как у Ганы - одной из наиболее богатых стран Африки, на тот момент недавно получившей независимость. Сегодня две эти страны довольно сильно отличаются друг от друга. За последующую половину столетия Южная Корея стала 11-й по величине экономикой в мире с доходом на душу населения, достигающим больше 15 000 долларов США. Она присоединилось к ОЭСР и является важным членом «Большой двадцатки». Страна стала домом всемирно известных марок и лидером в освоении Интернета и информационных технологий [6].
Еще более важным является тот факт, что Южная Корея также сумела развить демократическую политическую систему со свободными выборами и мирным переходом власти от одной политической партии к другой. В этой стране хорошо защищены права человека так же, как и свобода слова. Южнокорейцы часто жалуются на беспорядок в их политической системе, а отчет фонда «Хансум» присвоил Южной Корее 16-е место среди стран «Большой двадцатки» в сфере эффективности законодательных дейст-
вий, а также 17-е в вопросах политической стабильности и эффективности [6].
Согласно отчету, «низкие позиции не удивительны, учитывая традиционно сильные столкновения между правящими и оппозиционными партиями по определенным чувствительным вопросам, а также учитывая бесконечные скандалы со взяточничеством, в которых замешаны политики». В то время как улучшение ситуации в этих областях, безусловно, усилило бы позиции Южной Кореи, сам факт наличия открытого общества, способного привести к появлению и обсуждению такой критики, делает Южную Корею более интересной страной [6].
У Южной Кореи оказалось достаточно ресурсов для создания мягкой силы, не сдерживающей ее географических границ, которые препятствовали распространению жесткой силы на протяжении всей истории страны. В результате Южная Корея начинает проектировать внешнюю политику, которая позволит ей играть более важную роль в международных институтах и сетях, необходимых для глобального управления [6].
«Мягкая сила», описанная во множестве научных работ, по сути своей не является инструментом с ограниченным набором функций. Скорее, наоборот, функционал данного средства может проявляться с ранее неизведанных сторон. Так, например, Корее удалось занять нишу основного культурного экспортера на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, которую до нее занимала Япония, со временем утратившая лидерство в данном регионе. И со временем именно Корея становится для западных обывателей неким основным лицом, представляющим Азию. Китай, несмотря на все его могущество в политике и экономике, с середины прошлого столетия все больше терял интерес обывателя западной цивилизации в области культуры по тем же причинам, что и Япония - чрезмерное наличие «запаха культуры», описанного японским ученым Коичи Ивабу-чи (Koichi Iwabuchi) [5].
Запах культуры (Cultural Odor)
По мнению Сейко Ясумото (Seiko Yasumoto), корейский культурный продукт добился огромной популярности именно по этой причине - всякая популярность, основанная на экзотике и (или) необычных культурных особенностях, со временем начинает приедаться и переходит в разряд обыденного, а то и надоедливого, в то время как корейские производители культурного продукта опираются на такие его качества, которые возможны в любой другой стране [9]. Если речь идет о киноиндустрии, то характеры персонажей часто составлены с уче-
том мировых тенденций, а не каких-либо внутренних особенностей национального менталитета и сюжет фильмов мог происходить и в других странах без скидок на особенности южнокорейских реалий.
Япония, пытаясь вернуться на рынок экспорта культуры, предпринимала шаги по созданию контента без особенностей местного менталитета и частично преуспела в этом, как, например, в широко известном анимационном сериале «Покемон», в котором большинство персонажей носило западные имена и сюжет не особо углублялся в любование японской культурой. Но данный пример лишь один из немногих удачных проектов японских производителей культурного продукта - в дальнейшем данная инициатива пошла на спад и ныне почти вся промышленность Японии по экспорту культуры находится в упадке [9].
Китайская же культура в первую очередь стала популярна на западе, как во всем цивилизованном мире, за счет несколько иных качеств, нежели в свое время стала популярной культура японская.
Если сравнивать ветви развития и распространения национального бренда двух стран, то Япония, начиная с самого начала массовой популярности в мире, использовала собственные национальные особенности во всех отраслях культурного экспорта в полном объеме, в то время как китайский культурный продукт зачастую заключал в себе признаки как западных и восточных культур с преобладанием восточной составляющей. Данную тенденцию возможно проследить начиная с ранних художественных фильмов о восточных единоборствах с участием актеров вроде Брюса Ли.
На фоне соседних представителей культурной экспансии Южная Корея изначально представляла контент, максимально приближенный к тенденциям мировой массовой культуры без особого углубления в какие-либо идиоматические или же локальные культурные особенности [9].
Данная мера «обезличивания» культурного продукта, или же «удаления запаха» внутренней культурной среды, довольно логична в плане долгосрочных перспектив в силу ослабления или же отсутствия культурного отторжения потребителя страны-импортера. Отсутствие выделяющегося «запаха культуры» также позволяет упростить процесс локализации культурных продуктов на другие языки [5].
Но если оставить в стороне теорию о культурном запахе, то что является причиной популярности корейского кино? Официальная корей-
ская точка зрения сводится к фразам типа «авторам в своих работах удается органично соединить Восток и Запад и что главной темой фильмов являются любовь, взаимоотношения людей, воспитание чувства доброты и справедливости сквозь призму собственного восприятия, которое в то же время не разнится ни с чьим другим». Американские телезрители говорят, что корейские фильмы не такие вульгарные и затянутые, как их аналоги в США. «По сравнению с другими фильмами из Азии, корейские кинокартины раскрывают людские жизни и эмоции более точно. Они также показывают особенную корейскую культуру так, как американцы не могли до этого её увидеть» [1].
Данная политика, впрочем, принимаясь основной особенностью, обеспечивающей долго-срочность популярности экспортной культуры Кореи за рубежом, не является единственной стратегической схемой.
Конкурентная реклама
Конкурентные отношения в экономическом мире работают иначе, нежели конкуренция держав в мире политическом. В мире экономики конкурентоспособность является отчетливым сигналом о жизнеспособности и прибыльности дела, тогда как конкуренция стран зачастую ведет к конфликтам и напряженности на гораздо более фундаментальном уровне и может привести как к потере имиджа или падении экономических показателей, так и к человеческим жертвам. Конкуренция между двумя выделяющимися производителями в сфере дистрибуции производимого продукта приводит к тому, что иные конкуренты, предоставившие на рынок менее качественный продукт, остаются в стороне от борьбы.
Для примера можно привести сравнение компьютеров компании Apple с компьютерами произвольной сборки, в общем именуемыми в обществе как PC. Волна сравнений PC и Apple, спланированная и инициированная маркетинговым отделом компании Apple, является одним из самых успешных примеров применения данной тактики. Также в качестве примера можно привести конкуренцию между двумя платформами для мобильных устройств - iOS от компании Apple и Android от компании Google, в результате которой в тени борьбы двух гигантов остался невостребованным Windows Mobile OS от крупнейшего производителя операционных систем - Microsoft.
Конкурентная реклама в Корейской волне используется в большинстве случаев в виде сравнения внутри корейских продуктов или же групп. Также необходимо отметить, что конкурентная реклама в области культуры несколько
отличается от конкурентной рекламы в сфере сбыта материальных ценностей, так как в данном случае для сравнения невозможно представить какие-либо определенные характеристики, которые было бы возможно однозначно определить в разряд лучшего или худшего относительно характеристик конкурента. Так, например, в Японии по сей день продолжают сравнивать между собой две корейские девичьи группы как Girls Generation и KARA, что в целом приносит некую положительную отдачу популярности обеим группам [10]. Если же брать культурный продукт из разряда высокодоходных, то необходимо обратить внимание на сферу разработки компьютерных игр. Так, корейские разработчики массовых многопользовательских онлайн-игр (MMOG) зачастую сравнивают свои игры с наиболее популярной MMORPG World of Warcraft. При этом на передний план выставляются некие особенности, которые могли бы позволить их продукту хотя бы близко сравниться с этой игрой-лидером. Согласно отчетам компании Blizzard, в одном лишь 2009 г. игра World of Warcraft принесла создателям более 1 млрд долларов США. И наиболее популярной игрой -конкурентом World of Warcraft, до сих пор считается игра Lineage II, принесшая в 2009 г. корейской компании-разработчику NCsoft 270 млн долларов США. Но, несмотря на меньший доход, максимальное число подписчиков игры Lineage II уже в 2006 г. достигало 14 миллионов человек [12] против 12 миллионов подписчиков World of Warcraft в 2010 г. [11]. Разница в доходах компании и количестве посетителей объясняется отличиями в схеме локализации игр и системе Free-to-play, используемой в LineAge II, при которой игрок может начать играть совершенно бесплатно и в случае желания получения неких привилегий выкупить их через микротранзакции, тогда как World of Warcraft требует от игрока предварительной платной подписки.
Поддержка национального производителя
С 1980 г. политика в области культуры и создании фильмов Южной Кореи фокусируется на создании и поддержке функционирования действительно строгих механизмов не только сохранения, но и поощрения создания фильмов и проведения выставок. Например, Закон о кино, принятый в 1985 г., предусматривал тот факт, что импортеры иностранных фильмов могут получить лицензию на импорт только тогда, когда ими производится или поддерживается прибыль от киноиндустрии домашнего региона. Два года спустя то же условие было принято для иностранных компаний, желающих снимать, произ-
водить и распространять непосредственно в Корее. Вопреки ожиданиям скептиков, с каждым годом количество ввозимых иностранных фильмов все больше растет, доходы в области корейского кино - тоже. В Законе о кино существует так называемая «экранная квота», направленная на ограничение свободы кинотеатров в выборе собственного расписания. Начиная с 1996 г. определенное количество дней в кинотеатрах должно быть зарезервировано для показа только южнокорейских фильмов. Похожую «экранную квоту» имеют около 11 стран. И обычно квота удерживается на уровне 50 дней в среднем. В Южной Корее этот показатель существенно отличается - обязательная минимальная квота составляет 106 дней в году и государство поощряет кинотеатры, увеличивающие срок до 146 дней, в течение которых кинотеатр показывает кино, произведенное только внутри страны. Это ограничивает доступ к экрану двух основных конкурентов. Первый - кино из США, а во-вторых - из Японии (с которой эволюция отношений в кино довольно интересна и необычна). Под «экранной квотой» и была создана и доведена до большой популярности корейская кинематография [9].
В целях демонстрации эффективности данной политики в Южной Корее обратимся к статистике. В 2000 г. на долю корейских фильмов приходилось 35,1% рынка. Это означает, что 64,9% фильмов были иностранными. В 2003 г. корейских фильмов было больше, чем иностранных. Корейские фильмы заняли около 53,5% рынка. Зарубежное кино занимало теперь 46,5% рынка. Рыночная доля корейских фильмов продолжает расти до 2006 года. В 2007 г. доли рынка между корейскими и зарубежными фильмами были равны. После этого процент корейских фильмов начинает сокращаться. В 2008 г. иностранные фильмы стали более популярными, но затем они опять идут на спад. В 2011 г. 53,6% от фильмов, которые были замечены в кинопрокате, были сделаны в Корее. Зарубежное кино занимало 46,4% рынка.
До 1987 г. распространение иностранных фильмов на корейском рынке разрешалось лишь корейским компаниям. В 1987 г. корейское правительство разрешило прямую дистрибуцию голливудских фильмов в Корее. Через некоторое время после отмены данной политики голливудские компании начали открывать в стране свои филиалы. Это оказало непосредственное влияние на количество фильмов, которые импортируются в Корею после 1987 г. Как следствие, к 1994 г. обанкротилось десять корейских дистрибьюторов кинофильмов. В 1988 г. импорт
иностранных фильмов увеличился в два раза. Рыночная доля местных корейских фильмов начала снижаться. В 1985 г. целых 74,8% фильмов были сделаны в Корее. Эта доля рынка продолжила снижение до минимального 13,4% в 1997 г. После 1991 г. производство фильмов домашнего региона было невероятно низким. И ситуацию в целом помогли исправить экранные квоты. Дело в том, что вся чистая прибыль от данной меры должна была быть направлена на улучшение качества кинофильмов и эффективности их производства, а конкуренция с качественными фильмами, импортируемыми из Голливуда, способствовала отсеиванию откровенно слабых по качеству и содержанию фильмов. После 1998 г. число производимых корейских фильмов немного увеличилось. В 2010 г. было произведено 152 кинокартины. В 2000 г. было снято лишь 59 корейских фильмов, количество ввозимых иностранных фильмов при этом не снизилось, в 2010 г. было импортировано 381 фильмов [9].
Вдохновленное успехом корейского кино, правительство РК начало амбициозную кампанию по пропаганде «Хан (корейского) стиля», который должен бы включать в себя не только кино, но и корейскую письменность «хангыль», корейскую традиционную одежду «ханбок» (хотя бы на уровне вставления ее элементов в современную моду), корейскую традиционную кухню «хансик», корейское традиционное жилище «ханок» (тут скорее имеется в виду мода на подогретые полы), корейскую традиционную бумагу «ханчжи» и «хангук ымак» - корейскую традиционную музыку. Национальная организация туризма Кореи (НОТК) даже объявила 2004-й годом Халлю [1].
Также в Южной Корее действует Закон о трансляции от 2003 г., который гласит, что 60% общего времени на телеканалах, посвященных популярной музыке, должно быть наполнено программами, произведенными в Южной Корее. Иностранным музыкальным компаниям довольно трудно прижиться на корейском телевидении. Он в большинстве своем состоит из японских и американских продуктов и занимает только 20% музыкального рынка. Так что Южная Корея - одна из немногих стран в мире, которая сильно зависит от собственного музыкального производства [9].
Исследователи в целом согласны, что наиболее вероятным объяснением популярности южнокорейских шоу, певцов и фильмов по всей Азии является высокий уровень доходов в Южной Корее, культурная близость и сходство их с соседними азиатскими странами. В свою оче-
редь, успех корейской волны немало способствовал тому, что «Южная Корея в настоящее время двенадцатая по величине экономических показателей страна в мире, и корейские компании, связанные с индустрией развлечений, способны финансировать производство шоу и фильмов с бюджетом гораздо выше, чем в большинстве стран Азии».
Азиатские новостные сайты явно подчеркивают важность национального ребрендинга, произошедшего благодаря «корейской волне». И с начала этого явления корейское правительство играло активную роль в содействии средствам массовой информации в пропаганде корейской народной культуры во всем мире.
Литература
1. Асмолов К.В. Современная ситуация и проблема феномена «Корейской волны». - URL: http://makkawity.livejournal.com/819307.html (дата обращения: 12.05.2012)
2. Михалев А.В. Монголия в большой игре: борьба за влияние и неформальные институты мягкой силы / науч. ред. Д.И. Бураев. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2013.
3. Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Российская газета. - 2012. - №5718 (45).
4. Eunkyoung H., Woosung C. & Gabshin H. (2008). A Study on the Relationships Among Hallyu (Korean Wave), National Image, and Corporate Brand Equity. Conference Papers - International Communication Association, 1-17. Retrieved from Communication & Mass Media Complete database.
5. Koichi Iwabuchi, Recentering Globalization: Popular Culture and Japanese Transnationalism, Duke University Press, 2002.
6. Joseph S. Nye. South Korea's Growing Soft Power. - URL: http://www.project-syndicate.org/commentary/south-korea-s-growing-soft-power (дата обращения: 25.02.2014).
7. Joseph S. Nye. Soft Power: The Means to Success in World Politics. - New York: Public Affairs, 2004.
8. Riza Weganofa, 'Korean Wave' - The Pop Culture Comes As Cultural and Economic Imperialism in Asia. - URL: http ://rizawe ganofa.blo gspot. ru/2013 /02/korean-wave-pop-culture-comes-as 2696.html (дата обращения: 27.01.2014).
9. Seiko Yasumoto. The Impact of the «Korean Wave» on Japan: A case study of the influence of transborder electronic communication and the trans-national programming industry. - URL: http://coombs.anu.edu.au/SpecialProj/ASAA/biennial-conference/2006/Yasumoto-Seiko-ASAA2006.pdf (дата обращения: 11.05.2012).
10. Time Out Tokyo, Kara vs Girls' Generation, The K-pop groups battle it out on 'Girls Forever' and 'Girls & Peace'. - URL: http ://www.timeout.jp/en/tokyo/ feature/6459/Kara-vs-Girls-Generation (дата обращения: 14.03.2014).
11. World of warcraft® subscriber base reaches 12 12. Lineage II™: awesome views, rave reviews! -
million worldwide. - URL: http://us.blizzard.com/en- URL: http://www.mcvuk.com/press-releases/read us/company/press/pressreleases.html?id=2847881 /lineage-ii-trade-awesome-views-rave-reviews
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Геополитические образы регионов постсоветской России (Сибири и Дальнего Востока) в странах СевероВосточной Азии», проект № 14-03-00439.
Бураев Дмитрий Игнатьевич, доктор исторических наук, директор Восточного института Бурятского государственного университета. Е-mail: [email protected]
Гармаханов Мунко Цыденович, аспирант кафедры истории, археологии и этнографии. Е-mail: [email protected]
Buraev Dmitriy Ignat'evich, doctor of historical sciences, head of the Oriental Institute, Buryat State University. Е-mail: [email protected]
Garmahanov Munko Tsydenovich, postgraduate student at History, Archeology, and Ethnography Chair of Buryat State University. Е-mail: [email protected]
УДК 94 (571.54) © И.А. Бутаев
ВНЕШНЯЯ МОНГОЛИЯ В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ГЕОСТРАТЕГИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЯХ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
В статье рассматривается борьба России и Японии за политическое влияние на Внешнюю Монголию в начале ХХ в.
Ключевые слова: байкальский коридор, панмонголизм, Унгерн, Семенов, Куроки, Манмо.
I.A. Butaev
MONGOLIA IN STRUGGLE BETWEEN RUSSIA AND JAPAN FOR THE POLITICAL INFLUENCE AT THE BEGINNING OF XX CENTURY
The article is devoted to the struggle between Russia and Japan for the political influence on Mongolia at the beginning of XX century.
Keywords: Baikal corridor, panmongolism, Ungern, Semenov, Kuroki, Manmo.
Приход к власти императора Николая II ознаменовался для России активностью внутренней и внешней политики на востоке. После поражения России в войне с Японией и подписания унизительного Портсмутского мирного договора в 1905 г. в США для России жизненно необходимым геостратегическим регионом становится Внешняя Монголия, получившая в 1911 г. в результате Синьхайской революции автономию и представляющая буферную зону перед уязвимым «байкальским коридором». Единственной транспортной артерией в России, связывавшей Западную Сибирь с Восточной Сибирью и Дальним Востоком, являлся узкий перешеек от южной оконечности озера Байкал до саянского горного хребта Хамар-Дабан на монгольской границе - т.н. «байкальский коридор». Только по нему проходили все возможные дороги как для гужевого и автомобильного транспорта, так и железнодорожная транссибирская магистраль. Захват указанного транспортного перешейка позволял противнику разделить Россию на западную и восточную части по Байкалу. Севернее Байкала никаких трактовых или железнодо-
рожных путей не было. Япония открыто заявила о своих геостратегических интересах в СевероВосточной Азии. Восточная политика России целиком подчинилась задаче прикрытия уязвимого «байкальского коридора» путем образования пророссийски настроенного суверенного южного соседа, выполняющего роль разделительной буферной зоны от агрессивной Японии. Эта же проблема сохранялась и в СССР, когда И.В. Сталин в 1945 г. при обсуждении с Чан Кайши вопроса о предоставлении Китаем независимости МНР отметил, что потеря Сибирской железной дороги является концом России, если какая-нибудь военная сила нападет со стороны Монголии [1].
Европейские демократические преобразования утвердили понятие республики, характеризующейся периодической выборностью и сменяемостью власти, понятие прав человека, право нации на самоопределение, национальный суверенитет и законодательно закрепили их соблюдение и получили распространение во всем мире.
