CC BY
21DOI 10.47576/2712-7559_2022_5_6_571 УДК 338
Дышекова Альбина Аскерхановна,
кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики, Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет им. В. М. Кокова, г. Нальчик, Россия
Гаева Жамиля Мажировна,
студент факультета экономики и управления, Кабардино-Балкарский государственный аграрный универси тет им. В. М. Кокова, г. Нальчик, Россия
Пазова Аурика Азаматовна,
студент факультета экономики и управления, Кабардино-Балкарский государственный аграрный универси тет им. В. М. Кокова, г. Нальчик, Россия
Мурачаева Салима Заурбиевна,
студент факультета экономики и управления, Кабардино-Балкарский государственный аграрный универси тет им. В. М. Кокова, г. Нальчик, Россия
Байсиева Джаннэт Аслановна,
студент факультета экономики и управления, Кабардино-Балкарский государственный аграрный универси тет им. В. М. Кокова, г. Нальчик, Россия
Кудаева Аиша Курманолиевна,
студент факультета экономики и управления, Кабардино-Балкарский государственный аграрный универси тет им. В. М. Кокова, г. Нальчик, Россия
КОНЪЮНКТУРА ОСНОВНЫХ РЫНКОВ РОССИЙСКОГО ЭКСПОРТА
В статье анализируется конъюнктура основных рынков российского экспорта. Отмечается, что ковидные ограничения обусловили масштабное снижение экономической активности и объемов международной торговли в начале пандемии. В 2021 г. ситуация стабилизировалась, но 2022 г. принес значительно более масштабные перемены. Россия традиционно оставалась нетто-экспортером топливно-энергетических товаров, лесобумажной продукции, черных, драгоценных и ряда цветных металлов. При этом сохранялся торговый дефицит в химической, машинно-технической, текстильно-обувной и кожевенной отраслях. Однако в торговле продовольствием этот дефицит сократился.
Ключевые слова: конъюнктура рынка; торговля; ковидные ограничения; продовольственная ситуация; мировая экономика.
UDC 338
Dyshekova Albina Askerkhanovna,
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor of the Department of Economics, Kabardino-Balkarian State Agrarian University. Named after V. M. Kokova, Nalchik, Russia
Gaeva Zhamilya Mazhirovna,
Student of the Faculty of Economics and Management, Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V. M. Kokova, Nalchik, Russia
Pazova Aurika Azamatovna,
Student of the Faculty of Economics and Management, Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V. M. Kokova, Nalchik, Russia
Murachayeva Salima Zaurbievna,
Student of the Faculty of Economics and Management, Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V. M. Kokova, Nalchik, Russia
Baisieva Jannet Aslanovna,
Student of the Faculty of Economics and Management, Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V. M. Kokova, Nalchik, Russia
Kudaeva Aisha Kurmanolievna,
Student of the Faculty of Economics and Management, Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V. M. Kokova, Nalchik, Russia
CONJUNCTURE OF THE MAIN MARKETS OF RUSSIAN EXPORTS
The article analyzes the conjuncture of the main markets of Russian exports. It is noted that covid restrictions led to a massive decline in economic activity and international trade at the beginning of the pandemic. In 2021, the situation stabilized, but 2022 brought much more significant changes. Russia traditionally remained a net exporter of fuel and energy products, timber and paper products, ferrous, precious and a number of non-ferrous metals. At the same time, there was a trade deficit in the chemical, machine-technical, textile, footwear and leather industries. However, in the food trade, this deficit has been reduced.
Keywords: market conditions; trade; covid restrictions; food situation; world economy.
В 2021 г. на развитие мирового производства и торговли сельскохозяйственным сырьем и продуктами его переработки продолжало существенно влиять сочетание ряда факторов. Это пандемия COVID-19, экстремальные погодно-климатические явления, сельскохозяйственные болезни и вредители, политические и военные конфликты в ряде регионов. Со стороны предложения эти факторы обусловливали недостаточно устойчивый рост производства продовольствия из-за опережающего роста заболеваемости и смертности от коронавируса в сельских регионах многих стран, в том числе ведущих продуцентов и экспортеров продовольствия (США, ЕС и др.) со второй половины 2020 г.; повышения частоты и жесткости экстремальных погодных колебаний - аномального весеннего похолодания в США и ЕС; сильных летних наводнений в ЕС, Бразилии и Китае; экстремальной летней жары и засух в Северной Америке и Средиземноморье; совпадения непрерывных засух на обширной территории Африки, Азии и Латинской Америки с сильными штормами, циклонами и ураганами; активизации сельскохозяйственных болезней и вредителей (возникновение 72 оча-
гов особо опасных болезней животных в 12 странах только с 30 октября по 3 ноября 2021 г.; рекордное весеннее нашествие саранчи в Восточной Африке, от которого пострадали 3,5 млн чел.). Со стороны спроса они привели к падению доходов аграриев и малообеспеченных городских жителей на фоне роста цен из-за нарушений в производственных и торговологистических цепочках. Резкий рост инфекции COVID-19 способствовал появлению очагов голода в ряде регионов стран, заметно влияющих на региональные и мировой продовольственные рынки, - Бразилии, Индии и ЮАР. Усилилось влияние на продовольственную ситуацию конфликтов в Йемене, Сирии, Эфиопии, Южном Судане, особенно Афганистане, где острую нехватку продовольствия испытывает почти половина населения - 23 млн чел. За январь-сентябрь 2021 г. число живущих в условиях кризисного уровня отсутствия продовольственной безопасности мире выросло на 19 % до 161 млн чел., а общее число недоедающих к концу года оценивается в 710 млн чел. (9 % населения мира) [1; 8].
Действие вышеперечисленных факторов деформировало начавшееся в 2021 г.
постпандемийное восстановление мирового продовольственного хозяйства, усугубив отраслевую и региональную неравномерность его динамики. В растениеводстве, при достаточно высокой урожайности основных зерновых культур и риса, мировое производство пшеницы (ее сборы упали почти на 40 % в Канаде и на 10 % в США из-за экстремальных погодных условий), снизилось примерно на 1 %, производство риса возросло почти на 1 % (при стабильных сборах в основных странах-продуцентах), производство кормового зерна выросло на 1,5 % (при снижении сборов в Бразилии и ЕС). Более высокий прирост (на 2-4 %) получили в производстве масличных, растительных масел и сахара. В животноводстве, благодаря слабой восприимчивости к коронавирусу основных видов селькохозяйстаенных животных и птицы, а также восстановлению после вспышки АЧС свиней в Китае и Вьетнаме, в 2021 г. увеличилось мировое производство мяса на 4 % и молокопродуктов - на 1,5 %. В территориальном разрезе Северная Америка, Европа и Океания по-прежнему преобладают в мировом производстве пшеницы, молокопро-дуктов и мяса - 48 %, 41 % и 36 % соответственно [1; 2; 8].
Повышательные тренды в сельхозпроиз-водстве, вероятно, продолжатся и в 2023 г. Однако в земледелии их может сдерживать начавшееся с середины 2020 г. удорожание энергоресурсов и минеральных удобрений (особенно азотных, наиболее востребованных сельхозпроизводством), а в животноводстве - удорожание белковых кормов, а также возможные вспышки эпизоотий. В целом мировая торговля продовольствием в течение всего периода пандемии оказалась более стабильной по сравнению с другими товарами. По оценке ФАО ООН, в 2020 г. она увеличилась на 3,3 % до 1,53 трлн долл., а в 2021 г. произошел ее скачок на 14 % до 1,75 трлн долл. Этот рост обусловлен прежде всего повышением мировых агропродовольственных цен (по ряду базовых товаров - на 12 % и более) и почти утроением расходов на транспортировку продовольствия. В 2021 г. рассчитываемые ФАО годовые общий индекс продовольственных цен и цен растительных масел стали самыми высокими, индексы цен зерна и мяса - вторыми по величине. Причем закупки развивающихся стран растут почти
вдвое быстрее, чем развитых, и их доля в мировом импорте продовольствия, по оценке ФАО, достигла к 2022 г. 40 %.
В товарно-региональном измерении сохранилось доминирование Северной Америки, Европы и Океании в экспорте пшеницы, молокопродуктов и мяса - 81 %, 83 % и 59 % соответственно. Такие тенденции, вероятно, сохранятся как минимум в 2023 г., а возможно и до 2024-2025 гг., учитывая тренды цен на энергию, удобрения, пестициды, корма и семена. Это особенно сильно ударит по бедным странам с низкой продовольственной самообеспеченностью, что потребует учета их нужд при распределении продовольствия по обычным торговым каналам и расширения адресной продовольственной помощи в критических ситуациях. Особое значение будет иметь международное содействие в развитии их продовольственных систем, потребность в ежегодных инвестициях в которые для наиболее уязвимых стран до 2030 г. оценивается в 40-50 млрд долл. В 2023 г. и, вероятно, в ближайшей перспективе в целом можно ожидать роста объемов и повышения сбалансированности мировой торговли, особенно мясомолочными продуктами, растительными маслами и сахаром. Однако уже среднесрочные тренды могут меняться, например, из-за воздействия на предложение и спрос «зеленого перехода» в АПК прежде всего развитых стран. Кратко- и среднесрочная мировая конъюнктура в целом благоприятна для наращивания экономически эффективной агропродовольственной экспансии России [1; 8].
В 2020 г., по данным Минсельхоза России, ее агропродовольственный экспорт вырос почти на 20 % (превысив 30 млрд долл.) и впервые обошел по стоимости импорт. Российский АПК поставляет продукцию в 160 стран мира, его доля в покрытии глобального продовольственного импорта достигла почти 2 % по стоимости. В 2021 г., несмотря на меньший сбор зерна и некоторое снижение производства свинины и мяса птицы во второй половине года, экспорт продукции возрос по стоимости на 18-20 %, а его доля в обеспечении мирового импорта - до 2,1 %. Возможное развитие рынков двух базовых товарных групп - зерновой и мясной - показано в табл. 1 и 2.
Как видно из табл. 1, Россия и в 2021/22
сельскохозяйственном году в основном удерживает позиции в мировом производстве и экспорте зерна, в том числе пшеницы. С учетом ЕС как единого производителя и экспортера 27 стран Россия остается важным продуцентом (4 место в мире) и крупнейшим экспортером (1 или 2 место) пшеницы. При этом в зерне нового урожая доля наиболее прибыльной продовольственной пшеницы возросла в 1,2 раза - почти до 88 %, содержания белка в ней - в 1,1 раза до 13,5 %, клейковины - до 22,6 %. Такое заметное
улучшение качества зерна может компенсировать ограничения объема его вывоза. Причем не только из-за меньшего урожая, но и из-за введения экспортной пошлины, снижающей конкурентоспособность российских экспортеров. Несмотря на это, Россия, видимо, останется одним из ключевых игроков на мировых рынках ячменя (2 место в мировом производстве и 4 - в экспорте) и кукурузы (10 и 5 места соответственно) и, вероятно, сможет сохранить свои позиции и в среднесрочной перспективе.
Таблица 1 - Мировые и российские производство и экспорт зерна, млн т., по сельскохозяйственным годам (рассчитано по данным ФАО ООН, Росстата, Минсельхоза России, отраслевых организаций
продуцентов России; 2021/2022 - прогноз)
2019/20 2020/2021 2021/2022
Мир
Производство зерна 2710,7 2771,9 2793,3
в т.ч. пшеницы 760,8 776,5 770,4
Экспорт зерна 440,1 476 478,1
в т.ч. пшеницы 184,2 189 192,3
Россия
Производство зерна 121,2 133 123,8
в т.ч пшеницы 74,5 85,9 75,5
Экспорт зерна 44,4 48 45,0^8,0
в т.ч. пшеницы 34,8 38,4 35,0-36,0
Доля России {%) в мировом:
производстве зерна, 4,5 4,8 4,4
в т.ч. пшеницы 9,8 11,1 9,8
чкспорте зерна, 10,1 10,1 9,4-10,0
в т.ч. пшеницы 18,9 20,3 18,2-18,7
Тенденции к повышению роли Российской Федерации наблюдаются на мировых рынках других растениеводческих товаров и продуктов их переработки, например сахара (8 место по производству и 14 по экспорту в 2021/2022 г.). Российские поставки уже заметно влияют на ближайшие региональные рынки, прежде всего ЕАЭС, а также Ближнего Востока и Северной Африки, и частично вытеснили оттуда ЕС и США. Хорошие перспективы сохраняются у поставок российской продукции растительного происхождения на емкий рынок КНР, прежде всего масличных,
пшеницы, кукурузы, ячменя и продуктов их переработки. Позитивные тренды в основном сохраняются и в российском вывозе про -дукции животноводческого происхождения, прежде всего мяса (табл. 2). Россия постепенно наращивает производство и экспорт мяса, прежде всего мяса птицы и свинины. Она уже поставляет мясо и мясопродукты примерно в 40 стран. Ожидается, что в конце 2022 - начале 2023 гг. восстановится и начнет расти российское производство свинины и мяса птицы [7; 8].
Таблица 2 - Мировые и российские производство и экспорт мяса, млн т. (рассчитано по данным ФАО ООН, Росстата, Минсельхоза США, Минсельхоза России, отраслевых организаций продуцентов России)
2020 2021 2022
Мир
Производство мяса, 314,8 329,2 330
в т.ч. мяса птицы 133,4 135,4 137
Экспорт мяса, 40,1 40,6 41,1
в т.ч. мяса птицы 15,4 15,5 15,8
Россия
Производство мяса, 1 1,2 11,4 1 1,9
в т.ч. мяса птицы 5,1 5,2 5,3
Экспорт мнса, 0,59 0,65 0,6
в т.ч. мяса птицы 0,28 0,32 0,3
До ли России (%) в мировом:
производстве мяса, 3,6 3,5 3,6
в Т.ч. мяса птицы 3,8 3,8 3,9
чкепорте мяса, 1,5 1,6 1,5
в т.ч. мяса птицы 1,8 2,1 1,9
Эти тренды могут быть усилены на основе поддерживаемой государством экспансии обеспечивающих внутренний рынок российских агропродовольственных компаний на перспективные внешние рынки, прежде всего ЕАЭС, Китая, Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии, обеспечения устойчивой ветеринарной безопасности (в том числе получения статуса страны, свободной от АЧС и коровьего бешенства), а также адаптации к антиковидным ограничениям, в том числе расширения онлайн-торговли.
В целом при обеспечении приоритетности отечественного рынка проведение активной, но сбалансированной проэкспорт-ной политики (в том числе осторожного применения инструментов типа тарифных ограничений нетарифного квотирования или разрешительного порядка экспорта), АПК России может не только достичь, но и превзойти намеченный к 2024 г. объем аг-ропродовольственного экспорта в 45 млрд долл.
Мировые достоверные запасы нефтяного сырья на конец 2020 г. составили 1732,4
млрд барр., то есть в 2020 г., как и в 2019 г., наблюдалось небольшое сокращение запасов - на 2,4 и 2,1 млрд барр. соответственно (табл. 3). При этом более 70 % запасов нефти располагаются на территории стран-членов ОПЕК. Крупнейшими запасами располагают Венесуэла (17,5 % общеми -ровых), Саудовская Аравия (17,2 %) и Канада (9,7 %). Россия находится на 6 месте, ее доля в общемировых запасах составляет 6,2 %. В связи с сокращением потребления и добычи нефти в 2020 г. под влиянием коронакризиса обеспеченность текущей добычи достоверными запасами нефти в мире увеличилась по сравнению с 2019 г. и составила 54 года. В ОПЕК обеспеченность добычи запасами - 107 лет (в том числе в Саудовской Аравии - 73,6, Иране - 139,8, Ираке - 96,3).
В Северной Америке обеспеченность добычи выросла незначительно - с 27,2 до 28,2 лет, в том числе в США - с 11,1 до 11,4 лет. В Европе этот показатель составляет 10,4, в России - 27,6, в Китае - 18,2 года. Мировая добыча нефти в 2021 г. составила
94 млн барр./д., что на 5,5 млн барр./д. боль- м.), Иран - 17,1 % (32,1 трлн куб. м.), Катар -
ше, чем в 2020 г. Мировые запасы природ- 13,1 % (24,7 трлн куб. м.) и Туркменистан -
ного газа в 2020 г. также сократились с 190 7,2 % (13,6 трлн куб. м.). Таким образом, на 4
до 188 трлн куб. м. Наибольшими запасами страны приходится 57,3 %. располагают Россия - 20 % (37,4 трлн куб.
Таблица 3 - Достоверные запасы и добыча нефти (BP Statistical Review 2020, прогноз - ИМЭМО. В 2021 г. наблюдается оживление всей мировой экономики, сопровождаемое ростом спроса на источники энергии)
Запасы, млрд imp р. ДмЛычн. млн Гшрр./л.
2020 2019 2020 2021
Мир 1732,4 95,0 88,4 93,9
ОПЕК 1216 35,5 31,1 32,8
Саудовская Аравия 297,5 1 1,8 11,0 11,7
Иран 157,8 3,4 3,1 3,9
Ирак 145 4,8 4,1 4,2
Кувейт 101,5 3,0 2,7 2,8
ОАЭ 97,8 4,0 3,7 3,7
США 68,8 17,1 16,5 16,6
Канада 168,1 5,4 5,1 5,5
Мексика 6,1 1,9 U9 1,9
Великобритания 2,5 1,1 1,0 0,9
Норвьл ня 7,9 1,7 2,0 2,1
Россия 107,8 11,7 10,7 10,9
Китай 26 3,8 3,9 4,1
Мировая обеспеченность текущей добычи достоверными запасами газа составила 48,8 лет, в том числе в Северной Америке - 13,7 (в США - 13,8). В Европе обеспеченность добычи ресурсами составила 14,5 лет, в России -58,6, в Китае - 43,3. Мировой спрос на газ в 2020 г. составил 3823 млрд куб. м., а в 2021 г. - 3980 млрд куб. м. Под влиянием корона-кризиса потребление газа в мире сократилось, но в значительно меньшей степени, чем потребление нефти: всего на 2,3 % (81 млрд куб. м.). Только в Азиатско-Тихоокеанском ре -гионе в 2020 г. наблюдался незначительный прирост потребления, как следствие, доля региона в общемировом потреблении выросла с 22 % до 22,5 %. В Северной Америке потребление сократилось на 2,6 % (в США -на 2,3 %), в Европе - на 2,5 %, в России - на 7,7 % [1; 4; 5].
Мировая добыча газа в 2020 г. составила 3854 млрд куб. м. В 2020 г. добыча была сосредоточена в Северной Америке -28,8 % (США - 23,7 %), СНГ - 20,8 % (Россия -16,6 %) и на Ближнем Востоке - 17,8 % (Иран - 6,5 %).
Ключевым потребителем нефти является транспортный сектор. Несмотря на то, что туризм восстанавливается не так быстро, как остальные сектора экономики, в силу сохраняющихся во многих странах ограничений авиаперевозок и туристических потоков, благодаря росту внутренних перевозок спрос на нефтепродукты значительно увеличился по сравнению с 2020 г. Общий спрос на авиаперевозки в 2021 г. в два раза меньше, чем в до-кризисный период; в дальнейшем его рост будет увеличивать спрос на нефть. В 2021 г. мировой спрос на нефть превысил
95 млн барр./д., что при существующих прогнозных показателях добычи будет поддерживать высокий уровень цен [6; 7].
Свое влияние на рынок нефти сохраняет соглашение ОПЕК+, заключенное весной
2020 г. Страны-участницы приняли решение о наращивании добычи нефти на 400 тыс. барр./д. с 1 декабря 2021 г. на фоне посткризисного оживления. Несмотря на то, что некоторые участники соглашения нарушают взятые на себя обязательства, предложение все еще уступает спросу, что привело к росту цен до уровня 2014 г. Цены на нефть были поддержаны сокращением производства в США. В результате пандемии и резкого падения цены в 2020 г. количество работающих буровых установок сократилось до уровня 2005 г. Несмотря на то, что за год, к августу
2021 г., удалось увеличить их число вдвое, оно все еще уступает уровню 2019-2020 гг. Производство нефти осенью 2021 г. на 1,52 барр./д. меньше, чем весной 2020 г., в то время как потребление уже вернулось к докризисному уровню [1-3].
Россия продолжает активное сотрудничество с Китаем, который является важнейшим покупателем российских нефти и газа. Причем поставки российского газа в Китай будут только расти, ведь в 2024 г. начнут строить газопровод на территории Монголии из России в Китай - «Сила Сибири - 2». В будущем по новому газопроводу будет транспортироваться из России в Китай до 80 млрд куб. м природного газа в год.
В феврале 2022 г. в ходе визита президента Российской Федерации Владимира Путина в Китай было принято 16 документов о совместном международном сотрудничестве, включая совместное заявление России и КНР о международных отношениях, вступающих в новую эпоху, и глобальном устойчивом развитии. В последние годы Россия значительно нарастила экспорт несырьевых товаров. По данным АО «Российский экспортный центр» (группа «ВЭБ.РФ»), наша страна установила абсолютный рекорд по несырьевому экспорту в 2021 г., достигнув 193 млрд долл., в основном благодаря росту экспортных поставок металлопродукции, химических товаров, продукции машиностроения и продовольствия. За счет введения новых мощностей увеличиваются поставки
за рубеж фармацевтической продукции, полимеров и древесных плит. Согласно национальному проекту «Международная кооперация и экспорт» Россия должна нарастить физический объем несырьевого неэнергетического экспорта на 70 % к 2030 г.
Список литературы
1. Белова Л. А. Современные аспекты развития внешнеторговой деятельности России // Вестник Академии знаний. 2021. № 45 (4). С. 29-35.
2. Вербина В. В. Перспективы развития российского несырьевого экспорта // Актуальные проблемы экономики и управления. 2022. № 2 (34). С. 41-45.
3. Воловик Н., Харина К. Внешняя торговля // Экономико-политическая ситуация в России. 2011. № 8. С. 27-30.
4. Козьменко С. Ю. Экономическое доминирование России на мировом рынке нефти // Север и рынок: фор -мирование экономического порядка. 2020. № 2 (68). С. 64-72.
5. Макаров А. А., Митрова Т. А., Кулагин В. А. Долго -срочный прогноз развития энергетики мира и России // Экономический журнал Высшей школы экономики. 2012. Т. 16. № 2. С. 172-204.
6. Пятышев К. О., Флегонтов Н. А. Воздействие COVID-19 на место российского энергетического экспорта в мировой и национальной экономике // Горизонты экономики. 2021. № 5 (64). С. 121-129.
7. Ульченко М. В. Производство сжиженного природного газа: особенности конкуренции на мировом рынке // Фундаментальные исследования. 2021. № 4. С. 96-101.
8. Яковенко Н. А., Воронов А. С. Приоритетные направления формирования экспортного потенциала агропродовольственного комплекса России // Международный сельскохозяйственный журнал. 2021. № 5 (383). С. 4-8.
References
1. Belova L. A. Modern aspects of the development of Russia's foreign trade activity. Bulletin of the Academy of Knowledge. 2021. No. 45 (4). pp. 29-35.
2. Verbina V.V. Prospects for the development of the Russian non-resource export. Actual problems of economics and management. 2022. No. 2 (34). pp. 41-45.
3. Volovik N., Kharina K. Foreign trade. The economic and political situation in Russia. 2011. No. 8. pp. 27-30.
4. Kozmenko S.Yu. Russia's economic dominance in the world oil market. The North and the market: the formation of an economic order. 2020. No. 2 (68). pp. 64-72.
5. Makarov A.A., Mitrova T.A., Kulagin V.A. Long-term forecast of world and Russian energy development. Economic Journal of the Higher School of Economics. 2012. Vol. 16. No. 2. pp. 172-204.
6. Pyatyshev K.O., Flegontov N.A. The impact of COVID-19 on the place of Russian energy exports in the global and national economy. Horizons of the economy. 2021. No. 5 (64). pp. 121-129.
7. Ulchenko M.V. Production of liquefied natural gas:
features of competition in the world market. Fundamental of the formation of the export potential of the agro-food research. 2021. No. 4. pp. 96-101. complex of Russia. International Agricultural Journal. 2021.
8. Yakovenko N.A., Voronov A.S. Priority directions No. 5 (383). pp. 4-8.
