CC BY
122
УДК 800
ББК 7458
Г.М. Костюшкина
КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ СИСТЕМАТИКА ЯЗЫКА, РЕЧИ И РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИКИ
В данной статье речь идет о концептуализации и категоризации явлений объективной реальности в языке, проявляющемся через речь и речевую деятельность. Первый компонент триады «язык» затрагивает проблему систематики лексико-грамматической и семантикосинтаксической составляющих в четырех областях представления знаний: Пространство, Время, Пространство-Время, Причинность. Два других компонента, «речь» и «речевая деятельность», относятся к области когнитивной прагматики, решающей проблемы систематики (типологии) речи в ее жанровом проявлении и дискурса в его статике (тексте) и динамике (речемыслительной деятельности).
Ключевые слова: концептуализация; категоризация; систематика языка; речи; речевой деятельности; когнитивная прагматика; текст; дискурс; Пространство; Время; Пространство-Время; Причинность.
G.M. Kostyushkina
^NCEPTUAL SYSTEMATICS OF «LANGUE», «PAROLE», «LANGAGE» AS AN OBJECT OF LINGUISTICS
This article deals with mental processes of categorization and conceptualization in linguistic investigations. The eminent triad of F. De Saussure «langue - parole - langage» continues to be relevant to conceptual and categorical aspect. I discuss the systematics of the «langue» based on 4 representation domains: Space, Time, Space-Time and Causality in different language systems.
Key words: systematics; conceptualization; categorization; mental activity; language activity; cognitive pragmatics; text; discourse; Space; Time; Space-Time; Causality.
В настоящее время в связи с бурным развитием идей когнитивной науки проблемы категоризации и концептуализации в языке приобретают несомненную актуальность и значимость в лингвистических исследованиях. Фактически при изучении любого языкового явления, любой языковой категории, любой языковой системы могут быть получены новые результаты.
В процессе познания мира человек постоянно производит категоризацию его реалий, т.е. систематизирует их согласно индивидуальной мыслительной способности. Категоризация и концептуализация представляют собой неизбежные операции для человеческого мозга, поскольку в речемыслительной деятельности человека задействованы данные когнитивные процессы.
Прежде чем служить инструментом сообщения мысли, язык является для человека отражением реального мира, позволяющим ему адаптироваться в нем. В связи с этим основными задачами современной лингвистики, и, в первую очередь, теории речемыслительной деятельности, являются не только моделирование ментального механизма понимания (восприятия) и производства речи, т. е. декодирования и кодирования речи по Р.Якобсону [Jacobson, 1963], но и формирование структур языкового знания, участвующих в переработке мыслью получаемой человеком информации о реальном мире с целью его адаптации к окружающей среде [Костюшкина и др., 2006]. В этом отношении язык является не столько системой отражения объективной реальности, сколько системой адаптации, складываю-
щейся в процессе познавательной деятельности человека, орудием этого процесса и важнейшим способом формирования и представления знаний.
Структурирование ментального содержания связано с языком и его системами. Эта связь определяет до-лингвистическое, концептуальное содержание мыслимого, предшествующее его лингвистической структурации в системе языка и проявляющееся в момент речи. Выявление до-лингвистического содержания мыслимого, его категоризация, является важной проблемой современной лингвистики.
Такая задача уже ставилась на повестку дня в разные эпохи, начиная с Аристотеля. Современная лингвистическая наука как никогда близка к ее разрешению, и вместе с тем данная проблема продолжает оставаться загадкой, неким «черным ящиком».
Сегодня все чаще можно встретить мнение, что лингвистика XXI века - это лингвистика речевой деятельности. С этим трудно не согласиться, если речевую деятельность рассматривать не вслед за Соссюром, а вслед за Г Гийомом [Гийом, 1992], как интеграл, объединяющий язык и речь. В этой связи объектом лингвистики являются и язык, и речь, и речевая деятельность, хотя, на первый взгляд, кажется, что основное внимание лингвистов переместилось к речи и речевой деятельности. Однако это не совсем так. Попробуем рассмотреть каждый компонент триады в интересующем нас аспекте.
Систематика языка. На современном этапе развития лингвистической науки, устанавливая систему в языке, исследователь не может не принимать во внимание данные других, смежных с лингвистикой и даже не смежных с ней наук. Конечной целью всех наук является познание явлений действительной реальности, а язык для этой цели является чуть ли не главным методологическим инструментом. Благодаря языку и через него человек постигает мир. Процессы концептуализации мира и категоризации знаний оставляют свои следы в языках мира. В каждом языке проявляется национальное самосознание и культура. Именно в этом ключе происходит систематизация языковых явлений, единиц, категорий и целых систем.
Говоря о систематике языка, имеется в виду именно ее категориальный и концептуальный аспекты. Поэтому следовало бы уточнить сам термин «систематика», снабдив его определением «концептуальная», т.е. концептуальная систематика языка. Именно в этом русле сегодня идет изучение языка.
Категоризация всего сущего, в частности выделение категорий Пространства и Времени, является важной вехой речемыслительной и познавательной деятельности человека, построения его языковой картины мира. Представления о времени и пространстве усложняются с развитием человечества, с накоплением все больших знаний об окружающем и внутреннем мире человека и приобретают новое содержание. Человеческое сознание производит всякий раз своеобразную концептуализацию и категоризацию реалий окружающего мира в зависимости от национальных этно-, гео-, социо-, психо- и другого рода факторов.
Конечно же, Пространство и язык пространственных отношений являются одним из основных средств осмысления окружающего мира. Выделяя признак и обобщая вещь, относя ее тем самым к определенной категории, слово анализирует предмет или явление и несет в себе опыт поколений, который сложился в отношении этого предмета или явления в истории общества [Лурия, 1998].
В связи с этим многие исследования подтверждают, что восприятие, а тем самым и познание Пространства и пространственных отношений имеет приоритет, является первичным. В изучении онтогенеза и филогенеза разных языков было замечено, что первобытный человек сначала постигал категории, связанные с Пространством, и только спустя много времени временные категории.
Об этом говорит тот факт, что первые высказывания-предложения были именными, поскольку именно имени существительному свойственно, в первую очередь, выражение пространственных отношений. По многочисленным наблюдениям (моим скромным наблюдениям, прежде всего, и моих учеников
- см.: [Костюшкина и др., 2003; 2006]) нам удалось установить, что двух универсальных категорий, таких, как Пространство и Время, недостаточно для того, чтобы отобразить все разнообразие реалий, их отношений и связей.
А иногда просто невозможно расчленить Пространство и Время:
В саду, когда (где) уже темно, страшно вечером - какая здесь характеристика сада -временная или локальная?
Если обратиться к системе частей речи, то в ней есть все. Существительное, отображая пространственные категории, и глагол в личной форме, отображая временные категории, образуют крайние полюсы системы. Репрезентация знаний посредством других частей речи носит неоднозначный характер. Механизм формирования и функционирования одних частей речи сходен с механизмом имени (местоимение, инфинитив), но не тождественен ему, других - с глаголом (прилагательное, некоторые типы местоимений, иногда называемые в грамматиках как местоименные прилагательные типа каждый, другой, всякий и др., причастие).
Так, имя прилагательное, имея признаковый характер, легко переходит при его функционировании в речи с присоединением глагола-связки в область представления Времени. Наречие как признак признака может соотноситься в высказывании как с именем существительным через прилагательное (Очень интересная книга ...), так и с глаголом (Он читает хорошо), тем самым занимая промежуточную зону между областями представления Пространства и Времени -некое Пространство-Время (ср. выделение пространственно-временной феноменологии событий знания: [Мамардашвили, 1996]). Неличные формы глагола представляют собой классический пример контаминации областей представления Пространства и Времени. С одной стороны, они являются формами глагола, хотя и неличными, которые соотносятся с областью представления Времени. С другой
- эти формы (инфинитив, причастие, деепричастие) по своим функциональным характеристикам (синтаксическим функциям) близки частям речи, соотносящимся с областью представления Пространства. Инфинитив (а в английском языке и герундий) занимает промежуточную зону между именем существительным и глаголом в личной форме. Причастие
- между прилагательным и глаголом в личной форме. Деепричастие - между наречием и также глаголом в личной форме.
Система местоимений является самой разнородной системой в языке, она также связана с различными областями представления знаний. Личные местоимения актуализируют глагол и указывают на порядковое лицо (первое, второе). То касается третьего лица, то оно, по мнению Э. Бенвениста [Бенвенист, 1974], не является лицом. Есть первое лицо, которое говорит, и второе лицо, к которому обращена речь. Третье же лицо - это лицо, которое находится за пределами непосредственной коммуникативной ситуации. Традиционно его соотносят с глаголом, а значит, и с областью представления Времени. Однако понятие третьего лица заложено в существительном как объективное логическое лицо, о котором идет речь, т.е. предмет речи. Не случайно, что все имена могут быть замещены местоимением третьего лица. Таким образом, третье лицо принадлежит сразу двум планам - области представления Пространства и области представления Времени. Система неударных форм личных местоимений принадлежит области представления Времени, поскольку она служит для целей актуализации глагола. Система же ударных форм принадлежит области представления Пространства, замещая или представляя в ней некую автономную субстанцию.
Однако наблюдаются случаи, когда семантика предложных конструкций с личным местоимением уходит в область представления Времени (до тебя, после тебя и т.д.) или в логическую сферу мышления, отображая причинно-следственные отношения (из-за тебя, благодаря тебе, для меня и т.д.).
В синтаксических системах глагольный тип фразы коррелирует с областью представления Времени (Он усердно работал целый год.). Именной тип (Ночь. Улица. Фонарь. Аптека) вызывает дискуссии. Некоторые ученые [Скрелина, 1987; Skrёlina, 1980] соотносят такие предложения с областью представления Пространства на том основании, что они состоят из имен существительных. Однако с этим трудно согласиться. Имя существительное в такого типа предложениях уже потеряло статус части речи как грамматической (морфологической) категории и перешло в разряд синтаксической (коммуникативной) категории: имени-фразы. Здесь имеются свои спорные моменты, в частности, подлежащее это
или сказуемое, или нечто третье - контамини-рованный член предложения - «подлежащее-сказуемое». Ученые все больше склоняются к тому, что именные предложения имеют свою временную референцию, реализующуюся через контекст и ситуацию [Одинец, 1997].
Таким образом, именной тип предложения через имя соотносится, с одной стороны, с областью представления Пространства, а, с другой стороны, по своему синтаксическому (коммуникативному) статусу - с областью представления Времени.
Моделирование процессов порождения высказывания представляет в настоящее время огромный интерес для лингвиста-исследователя, поскольку позволяет по-новому взглянуть на проблему соотношения формы и содержания в языке. При выявлении содержания в языковых формах лингвисты часто прибегают к пространственно-временной природе категоризации реальности. Данные категории рассматриваются Г. Гийомом и в системе представления (ментальной сфере) и в системе выражения (системе языковых знаков). Тем не менее факты языка, как мы отмечали выше, показывают недостаточность данных категорий для отображения формами языка всего разнообразия явлений объективной реальности.
С одной стороны, существует промежуточная зона между Пространством и Временем, некая пространственно-временная область представления знаний.
С другой стороны, существует область представления знаний, которую нельзя отнести ни к Пространству, ни ко Времени, ни к пространственно-временной области. Это область Причинности, в которой отображаются как отношения и связи внешнего мира, но, большей частью, внутреннего мира человека, поскольку именно наше сознание проводит связи между различными феноменами внешнего и внутреннего мира (местоимение, система придаточных предложений и др. системы). Например, как показывают специальные исследования (см. коллективную монографию: [Концептуальный механизм высказывания, 2003]), в основе выбора средства связи в сложном предложении-высказывании лежат различные модели знания субъекта речи об окружающей его действительности, подле-
жащей описанию языковыми средствами.
Самим актом порождения сложного предложения-высказывания субъект речи устанавливает определённое отношение между фрагментами отражённого в его сознании образа действительности или суждениями об этом образе, репрезентируя тем самым возможности своего мышления, абстрагирующей деятельности мозга. При этом союз является указанием для слушающего совершить мыслительную операцию сравнения. Это указание может иметь следующую форму: «сопоставь содержание первого компонента с содержанием второго» [Костюшкина, Кукушкина, 2002; Кукушкина, 2003].
Таким образом, очерчивается интерпретационное пространство собеседника и упрощается работа по установлению или идентификации того отношения, которое имелось в виду говорящим при построении высказывания.
Внутри рамок, скрытых в указании, союз образует тип поддержки при поиске связи компонентов сложного предложения и её осмыслении. Слушающий при помощи союза верифицирует отношение между фрагментами референциального мира, внешнего или внутреннего по отношению к субъекту речи. Это отношение между описываемыми ситуациями или элементами одной ситуации имеет в своём внутреннем «ментальном» пространстве говорящий субъект при построении высказывания.
Выбор союза среди других возможных вариантов союзной связи находится в зависимости от различных типов когнитивных моделей знания. В этой связи уместно привести разграничение знания на «объективное знание» у Матураны У [Матурана, 1996], что соотносится с «когнитивной структурой первого порядка» А.В. Кравченко [Кравченко, 2001; 2003], соответственно «субъективное знание» и «когнитивная структура второго порядка».
Типология знания А.В. Кравченко имеет преимущество в том плане, что категориальное деление в лингвистике на субъективное и объективное весьма относительно и вряд ли в полной мере возможно.
В соответствии с отражаемыми в связях механизмами познания мы выделили два класса связей:
1) связи, отражающие внеязыковую действительность (внешние связи), и
2) связи, отражающие речемыслительную деятельность человека (внутренние связи).
Лингвистическая соотнесённость с концептами различных смысловых отношений, возникающих в высказывании и тексте, должна анализироваться, основываясь на чётком разграничении, проводимом в философии и теории науки отношений реального мира: феноменологических отношений и отношений между суждениями говорящего (логикопрагматических).
Отношения между компонентами сложного предложения-высказывания могут коррелировать с отношениями и связями, существующими в реальной действительности, либо со связями и отношениями, детерминированными социо-культурными и коммуникативнопрагматическими факторами.
Согласно типам когнитивных моделей знания, фиксирующим тот или иной способ отражения знаний о реальной действительности в языке, выделяются две сферы употребления союза в сложном предложении: при выражении отношений между явлениями реального мира (Поезд ушел, и перрон пуст) и при выражении суждений говорящего (думаю, что он пришел, и нам пора уходить.), так называемое Г.П. Грайсом «значение говорящего» [Грайс, 1985], которое не оценивается с точки зрения условий истинности или ложности. Тем не менее и в первом и во втором случае употребление союза (сочинительного, подчинительного) носит субъективный характер, его выбор детерминирован речемыслительной деятельностью говорящего субъекта, которая является сложнейшим речетворческим механизмом, зависящим от целого ряда лингвистических и экстралингвистических факторов.
В связи с этим пространственно-временная суть реальной действительности, отображаемая в когнитивных структурах первого порядка, находит свое выражение в языковых единицах и категориях, которые распределяются, на наш взгляд, по трем областям представления знаний: Пространства, Времени, Пространства-Времени. Когнитивные структуры второго порядка позволяют предположить существование четвертой области представления знаний - Причинности.
Итак, пространственно-временное существование языкового сознания в его взаимодействии со средой детерминирует пространственно-временное представление мира в формах и категориях языка, что соотносится с ментальной категоризацией (структурацией) первого порядка, определяющей выбор соответствующего союза в сложном предложении. Подобная категоризация репрезентирует в высказывании внешние связи сознания со средой (Поезд ушел, и перрон пуст).
Однако для интенционального вовлечения человека (как организма) в «среду его обитания» этого оказывается недостаточно, необходим некий каузальный фактор для сохранения равновесия биологической системы «организм - ниша». В таком случае возникает необходимость в выборе такого средства связи, который бы отвечал определенной эмоционально-оценочной и логикопрагматической интенциональности высказывания, что соответствовало бы отображению внутренних связей организма со средой. Так, в нашем примере думаю, что он пришел, поэтому нам пора уходить мы имеем логикопрагматическую интенциональность определенного решения (ухода), единственно правильного в данной ситуации для обеспечения равновесия системы «организм - среда (ниша)», в результате сопоставления двух суждений. В таком случае имеет место категоризация (структурация) второго порядка, т.е. репрезентация отношений и связей между двумя и более уже актуализированными (катего-ризированными) суждениями говорящего индивида (организма) с целью его адаптации к среде (или другому организму), что и определяет его всякий раз конкретную (субъективную) интенциональность.
Пространственно-временное представление мира симметрично коррелирует с диадой «знак - предмет», имеющей, по всей видимости, статический материальный характер, а область Причинности - с диадой «мысль -знак», носящей динамический характер, в новом семиотике А.В.Кравченко.
Именно по выделенным нами выше четырем областям представления знаний (Пространство, Время, Пространство-Время, Причинность) можно без остатка распределить все изучаемые языковые явления.
Таким образом, категориальный механизм мышления человека может быть восстановлен (смоделирован) через его язык, и в этом плане сам механизм категоризации в языке и мышлении идентичен. Языковые категории, как и категории ментального порядка, не могут носить объективный характер, они субъективны, поскольку их «творцом» и «архитектором» является субъект говорящий и думающий - человек.
систематика речи. С появлением и развитием функциональной лингвистики как мощного научного направления в языкознании и филологии вообще фокус исследования ученых был направлен на речевые явления, скорее также неиндивидуального характера. Стали появляться такие школы и направления, как лингвистика текста, теория жанра, теория высказывания и т.п. Однако ведущая роль в рассматриваемом аспекте принадлежит прагматике.
Как раз исследования логикопрагматического характера от теории речевых актов позволили направить усилия ученых в русло коммуникативно-прагматической направленности, к теории коммуникативных актов, которая учитывает уже все обстоятельства конкретной коммуникативной ситуации со всеми ее составными компонентами.
Учет индивидуального коммуникативного фактора, прежде всего, языковой личности, познающей мир через речевое общение и речевое поведение в результате речевого взаимодействия, дает основание определить прагматику на данном этапе развития лингвистики как область исследований, имеющую когнитивный статус, т.е. следует говорить о когнитивной прагматике.
Как раз когнитивной прагматике удается избежать этого шага назад, т.е. учета фактора так называемого среднего носителя языка, на которого опирались как структурная лингвистика, так и когнитивная лингвистика первого поколения.
Человек в лингвистических исследованиях рассматривается как конкретная психологическая, социальная, гендерная, этнокультурная языковая личность. Язык воспринимается не как абстракция, а как конкретное опять же проявление языковой системы. Наконец, реальная действительность приобретает также
конкретные характеристики в соответствии с той или иной лингво-социо-культурной сооб-щностью.
систематика речевой деятельности. Речевая деятельность, как недавний объект, прежде всего, не собственно лингвистики, а скорее психолингвистики, также получает новую интерпретацию. Исследователя-лингвиста интересуют речемыслительный механизм (компетенция и реализация) коммуникантов в качестве как процесса, так и результата. Здесь усилия лингвистов подкрепляются данными других наук (прежде всего, психологии, медицины, биологии и когнитивной науки).
С возросшим интересом ученых к знанию закономерностей человеческого общения речевая деятельность стала рассматриваться как один из способов адаптации человека к среде, где он функционирует, а также приобретения знаний, познания мира.
Часто коммуниканты испытывают определенные трудности в процессе пользования языком, что влечет за собой коммуникативную неудачу, полное или частичное непонимание партнеров по коммуникации. В этой связи в работах лингвистического ракурса все большую актуальность получают исследования, направленные на поиск стратегически и тактически верных механизмов речи для эффективного результата коммуникативного взаимодействия.
Именно в области теории дискурса стоят эти и другие проблемы, которые приобретают тем самым не только теоретическую, но и важную для общения практическую значимость.
В целом объект лингвистических изысканий приобретает не только комплексный характер, но и когнитивную направленность. С одной стороны, изучение языка в процессе его функционирования обусловливает приоритет его функционального аспекта. Недаром коммуникативная функция языка до сих пор признается большинством лингвистического сообщества как первостепенная. С другой стороны, в работах биокогнитивного плана она сдвигается на задний план, приобретая тем самым вторичную роль, а первичную уступая адаптивной функции, имеющей скорее биосоциальный и когнитивный характер (см. рабо-
ты А.В. Кравченко).
Изучение языка как когнитивного феномена во всех его трех измерениях (языка, речи, речевой деятельности) обусловливает выдвижение на первый план его когнитивной функции, и приоритет переходит к изучению концептуально-категориального аспекта объекта лингвистики - концептуальной систематики, включающей концептуальную систематику языка, речи и речевой деятельности. Поэтому, говоря сегодня о систематике языка, речи и речевой деятельности, мы имеем в виду, прежде всего, ее категориальноконцептуальную направленность.
Библиографический список
1. Бенвенист, Э. Общая лингвистика [Текст] / Э. Бенвенист. - М.: Прогресс, 1974.
2. Гийом, Г. Принципы теоретической лингвистики [Текст] / Г. Гийом. - М.: Прогресс, 1992.
3. Грайс, Г. П. Логика и речевое общение [Текст] / Г.П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып. 16. - М.: Прогресс, 1970. - С.217-238.
4. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию [Текст] / В.фон Гумбольдт. - М.: Прогресс, 1984.
5. Костюшкина, Г.М. Язык. Мышление. Реальность [Текст] / Г.М. Костюшкина, И.Н. Кукушкина // Материалы пятого Регионального научного семинара по проблемам систематики языка и речевой деятельности. - Иркутск: ИГЛУ, 2002. - С. 85-95.
6. Костюшкина, Г.М. Концептуальный механизм высказывания [Текст] / Г.М. Костюшкина, М.И. Запасова, Н.П. Кирлиг, И.Н. Кукушкина, Е.А. Потапова, Н.П. Степанова. - Иркутск: ИГЛУ 2003.
7. Костюшкина, Г.М. Концептуализация и категоризация в языке [Текст] / Г.М. Костюшкина, Л.Г.Озонова, А.А.Попова, М.А.Федотова, С.А.Фетисова, А.И.Фофин, Д. В.Эрдынеева. - Иркутск: ИГЛУ, 2006.
8. Кравченко, А.В. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной философии языка [Текст] / А.В. Кравченко. - Иркутск: Издание ОГУП «Иркутская областная типография № 1», 2001.
9. Кравченко, А. В. Что такое коммуникация? (Очерк биокогнитивной философии языка) [Текст] // Прямая и непрямая коммуникация / А.В. Кравченко.
- Саратов: Колледж, 2003. - С. 27-39.
10. Кукушкина, И.Н. Концептуальный механизм сложносочиненного предложения с союзом «et» [Текст] / Г.М. Костюшкина, М.И. Запасова, Н.П. Кирлиг, И.Н. Кукушкина, Е.А. Потапова, Н.П. Степанова // Концептуальный механизм высказывания. -Иркутск: ИГЛУ, 2003.
11. Лурия, А.Р. Язык и сознание [Текст] / А.Р. Лурия. -Ростов н/Д: Феникс, 1998.
12. Мамардашвили, М.К. Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии [Текст] / М.К. Мамардашвили. - М.: Языки русской культуры, 1996. - С. 281-297.
13. Матурана, У. Биология познания. Язык и интеллект [Текст] / У. Матурана. - М.: Прогресс, 1996.
- С. 95-142.
14. Одинец, А.И. Семантико-синтаксические и функционально-прагматические особенности номинативных предложений в современном французском языке [Текст]: дис. ... канд. филол. наук/ А.И. Одинец. - Иркутск, 1997.
15. Скрелина, Л.М. Грамматическая синонимия [Текст] / Л.М. Скрелина. - Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1987.
16. Jacob, A. Introduction a la philosophie du langage [Texte] / A. Jacob. - Paris: Gallimard, 1976.
17. Jacobson, R. Essais de linguistique generale [Texte] / R. Jacobson. - Paris: Les editions de Minuit, 1963.
18. Skrelina, L.-M. Temps operatif et structure de phrase [Texte] / L.-M. Skrelina // Langage et psychomecani-que du langage. - Lille - Quebec : Presses de l’Univer-site Laval, 1980. - Р 87-96.
