CC BY
237
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
УДК: 132.142; 338.28 DOI: 10.24412/2071-6435-2023-4-111-131
КОНЦЕПЦИЯ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО
РАЗВИТИЯ ДО 2030 ГОДА И ИННОВАЦИОННЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ДЛЯ ЭКОНОМИКИ РОССИИ
Проблемы инновационного (научного, технологического, научно-технологического) развития относятся к тем направлениям социально-экономической политики государства, которые (в отличие от ряда иных направлений) развернуто отражены в различных документах концептуально-стратегического, программного, проектного и иного характера. Особое внимание к необходимости решения данного круга проблем на системной, долговременной основе закреплено в действующем законодательстве о стратегическом планировании в виде соответствующего круга стратегий и прогнозов. Однако заметно, что в последние годы количество этих документов не результируется прямо в ускорении темпов научно-технологического развития национальной экономики и в достижении целей ее инновационного обновления. Все это говорит о том, что устойчивое продвижение в этом направлении возможно только на базе целой системы предпосылок экономического, научно-технологического, институционального, правового и иного плана. Формально, такую систему документов стратегического планирования в стране можно считать сформированной. Однако в этой системе документов есть некоторые изъяны. Так, не всегда четко определена функциональная роль документов с различным статусом (концепции, стратегии, проекты, инициативы). Кроме того, имеет место несогласованность документов, касающихся различных аспектов инновационного, научного, технологического, научно-технологического развития российской экономики. В данной статье предпринята попытка осветить этот круг проблем на примере ряда документов, так или иначе обращающихся к проблемам инновационного развития российской экономики. Это принятая в 2011 году «Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года»; «Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации» 2016 года и, наконец, принятая в 2023 году «Концепция технологического развития на период до 2030 года».
О. Б. Иванов
Е. М. Бухвальд
Ключевые слова: стратегическое планирование, научно-технологическое развитие, инновации, институты инновационного развития.
Введение
Как уже неоднократно отмечали российские исследователи, переход к инновационному типу развития российской экономики относится к числу тех вопросов, решение которых и в теоретико-методологическом, и в практическом плане уже длительное время стакивается с серьезными затруднениями. Это во многом объясняется существенными пробелами в понимании самой сущности инноваций как важнейшего феномена современной экономики, а также и отсутствием четкого видения механизма их генерации и практического распространения. В результате как бы сложилась парадоксальная ситуация: по числу разного рода стратегий, концепций, программ вектор инновационного (научно-технологического) развития российской экономики, несомненно, находится на лидирующих позициях, а фактическое продвижение в этом направлении неудовлетворительно; соответствующие целевые установки стратегий, концепций и других документов, как правило, не выполняются. Более того, не имеет системного характера и анализ тех причин, по которым отставание экономики России по показателям инновационного развития приобрело уже устойчивый характер, а попытки радикально изменить ситуацию на основе различных концептуальных, проектно-программных и иных документов не достигают желаемого результата.
Степень исследованности проблемы
Проблемы становления инновационного типа развития российской экономики достаточно широко освещены в отечественной научной литературе. Эти исследования, наряду с общетеоретическими постановками, содержат в себе проблемы управления инновациями, а также количественные показатели инновационных трендов в российской экономике. Однако работ, специально посвященных итогам реализации концептуально-стратегических документов по инновационному развитию, причинам возникавших здесь сложностей, можно найти не так много, хотя можно считать, например, что такие документы, как «Стратегия развития науки и инноваций в Российской Федерации на период до 2015 года» (2006 год); «Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года» (2011 год) и «Стратегия
научно-технологического развития Российской Федерации» (2016 год) получили достаточно полный и глубокий анализ в работах российских экономистов [4; 6; 11; 13; 15].
Основной акцент в проводимых исследованиях неизменно делался на раскрытии сущности инновационных процессов в экономике, типологии инноваций и их распространении в различных отраслях экономики и социальной сферы. Отдельно рассматривался вопрос о путях совершенствования экономического измерения инновационных процессов [5]. Разносторонне исследовались вопросы инновационной политики государства (в том числе на региональном уровне); анализировался ход формирования в стране институтов современной экономики инноваций [17; 24; 25]. Обращает на себя внимание анализ взаимосвязи продвижения инноваций в экономике с усилением в ней конкурентных начал, с развитием конкурентной среды и подавлением разного рода тенденций монополизации рынков [2; 13; 21].
Одно из центральных мест в проведенных исследованиях традиционно занимали работы, посвященные развитию особого инновационного предпринимательства, в том числе в среде малого и среднего бизнеса. Закономерно подчеркивалась, что в условиях экономики рыночного типа в инновационном процессе возрастает значимость практики государственно-частного партнерства, постоянного взаимодействия и сложения ресурсов государства и частного бизнеса, особенно в рамках различных институтов инновационного развития, в том числе действующих на началах государственно-частного партнерства [1; 14]. В центре внимания исследователей постоянно находились вопросы связи различных видов инноваций с наукой и научными разработками, с аспектами образования и подготовки кадров [9; 12]. Выявлялись также и отдельные пробелы в правовом обеспечении инновационного процесса и практики его государственного регулирования [16].
Концепция-2011: масштабные задачи и реальные результаты
Если проанализировать концептуально-стратегические разработки по проблематике инновационного (научно-технологического) развития российской экономики за примерно последние 20 лет, то увидим, что полной логической последовательности и преемственности они не образуют. Прежде всего, это связано с тем, что ранее, да и по-прежнему имеет место внесистемная правовая разностатусность этих документов.
Это связано с отсутствием четких мотиваций того, почему в одних случая используется статус «концепции», в других — «стратегии», а также «проекта», «программы» и даже «инициативы». Очевидно, что подобные мотивации необходимы, поскольку документы с такими различными форматами имеют и разную правовую (директивную) силу, свои особые механизмы институционального экономического обеспечения и различную адресацию по ответственным исполнителям.
Не проясняет этой ситуации и действующее законодательство. Так, в Федеральном законе «О науке и государственной научно-технической политике» [22] инновации определяются как введенный в употребление новый или значительно улучшенный продукт (товар, услуга) или процесс, новый метод продаж или новый организационный метод в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних связях. Для реализации тренда инновационного развития российской экономики данный закон предусматривает разработку Стратегии инновационного развития Российской Федерации. В свою очередь, законодательство о стратегическом планировании предполагает разработку такого документа, как Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации, но не содержит адресаций к такому виду документов, как концепции. Иногда складывается впечатление, что документы под названием «стратегия» и «концепция» просто чередуются вне всякой системности.
Последняя по времени «Стратегия инновационного развития Российской Федерации» принималась в 2011 году [19] и ныне она уже не действует. Ее предшественником можно считать утвержденную в 2006 году «Стратегию развития науки и инноваций в Российской Федерации на период до 2015 года» [18], а также Государственную программу «Развитие науки и технологий на 2013-2020 годы» (принята в 2014 году) [3]. Документом 2006 года предусматривалось повышение инновационной активности в российской экономике: удельный вес предприятий, осуществляющих технологические инновации, должен был увеличиться до 5% к 2011 году и 20% к 2016 году. Предполагалось: рост доли инновационной промышленной продукции в общем объеме продаж к 2011 году — до 15% и к 2016 году — до 18%, а также увеличение внутренних затрат на исследования и разработки до 2% ВВП в 2010 году и до 2,5% в 2015 году. При этом планировалось, что доля внебюджетных средств во внутренних затратах на исследования и разработки возрастет до 60% в 2010 году и до 70% в 2015 году [18]. Но эти целевые установки достигнуты не были.
Не были выполнены и многие целевые индикаторы аналогичного документа 2011 года, в результате чего итоги его реализации получили достаточно критические оценки [17]. Так, доля организаций промышленного производства, которые осуществляют инновации, составила к итогу завершения стратегии только 11,9% при плане в 25%. Внутренние затраты на исследования и разработки в процентах от ВВП составили чуть более 1% при плане в 3,0%. При этом в части затрат на реализацию данной стратегии государство полностью профинансировало все, что планировалось, но частный бизнес свое финансирование НИОКР и инновационных проектов фактически не увеличил.
Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации принималась в 2016 году [20] и действует до настоящего времени. Временной горизонт для данного документа установлен не был, как не была сформирована и достаточно представительная система целевых индикаторов по реализации данного документа стратегического планирования. Эта стратегия, как и многие предшествующие документы, констатировала факт «невосприимчивости» общества и экономики страны к инновациям, в результате чего доля инновационной продукции в общем выпуске составляет всего 8-9%, а инвестиции в нематериальные активы в России в 3-10 раз ниже, чем в ведущих государствах. Стратегия исходит из необходимости сбалансировать долю государства и частного бизнеса в финансировании НИОКР, то есть сделать частных инвесторов более активным, заинтересованным «игроком» на этом поле экономической активности.
Строго формально ареал действия названных выше документов, тяготеющих то к инновационной, то к научно-технологической сфере, различен. Это близко, но не тождественно. Первое, скорее всего, несколько шире. Это связано с тем, что современная наука, практика управления и статистических наблюдений различают инновации продуктовые, технологические, организационные (управленческие), маркетинговые, коммуникационные. Правда, последняя по времени трактовка инноваций со стороны Росстата несколько уже — в ней отражены в основном продуктовые и процессные инновации. Такое многообразие подходов само по себе существенно затрудняет объективную оценку инновационных процессов в экономике и создание надежных механизмов управления ими.
Однако в широком смысле за всеми видами инноваций всегда находятся какие-либо научно-технологические продвижения. Но пока
создать понятийный аппарат, системно отражающий всю внутреннюю структуру и «механику» инновационного процесса, не удалось. Здесь явно не видно четкого разграничения функциональных задач двух документов. Например, в Стратегии инновационного развития Российской Федерации 2011 года отсутствовало четкое определение инновационного процесса и его основных составляющих. Инновационные проблемы российской экономии рассматривались здесь преимущественно в научно-технологическом контексте; тогда как все прочие аспекты инновационных процессов в экономике часто даже не были упомянуты. По сути, такой подход к пониманию инноваций и управлению ими сохраняется и в настоящее время. Между тем инновационный процесс в экономике является системным и тесно взаимообусловленным по отдельным составляющим. Так, продуктовые и процессные инновации могут показать недостаточную эффективность, если не подкреплены в необходимой мере инновациями управленческого, маркетингового, информационно-аналитического, образовательного и иного характера.
Более широкий подход к определению рамок (направлений) инновационных процессов в экономике был отражен еще в таком документе, как «Основные направления политики Российской Федерации в области развития инновационной системы на период до 2010 года» (утверждены Правительством Российской Федерации от 5 августа 2005 года № 2473п-П7). В этом документе к инновационной деятельности было отнесено также применение структурных, финансово-экономических, кадровых, информационных и иных инноваций (нововведений) при выпуске и сбыте продукции (товаров, работ, услуг), обеспечивающих экономию затрат или создающих условия для такой экономии. К инновационной деятельности логически должны быть отнесены также новации институционально-правового характера. Сегодня это проявляет себя в том, что программно-стратегические методы управления инновационными процессами дополняются программно-проектными инструментами, выдвижением и приоритетных целей, и стратегических (технологических) инициатив. Однако хорошо заметно, что весь этот обширный инструментарий на сегодняшний день недостаточно взаимосвязан и согласован; отсутствует четкая определенность в особом характере задач инновационного обновления экономики, которые должны решаться с использованием тех или иных инструментов государственной политики инновационного развития.
Однако эта политика не может сводиться только к обеспечению системного характера инновационных процессов в экономике, равно как и мер их государственного регулирования и стимулирования. В Стратегии 2016 года отмечалось, что в настоящее время ключевой проблемой является в целом низкий спрос на инновации в российской экономике, а также его неэффективная структура — избыточный перекос в сторону закупки готового оборудования за рубежом в ущерб внедрению собственных новых разработок. В документе подчеркивалось, что ни частный, ни государственный сектор не проявляют достаточной заинтересованности во внедрении инноваций.
В результате во всей системе рассматриваемых документов, независимо от их формальной адресации (научно-технологическое развитие или инновационное развитие экономики в целом), обнаруживается существенное противоречие. В этих документах развернуто показывается отставание российской экономики по показателям научно-технологического (инновационного) развития от ведущих стран мира, фиксируется устойчивое невыполнение целевых заданий по продвижению российской экономики в этом направлении. Однако при этом хорошо заметно отсутствие четкого понимания причин этой негативной ситуации, причин недостаточной результативности мер государственной политики поддержки науки и инноваций, во многом повторяющихся от одного документа к другому.
Так, в Стратегии 2016 года в числе таких причин отмечалось, что сохраняется проблема невосприимчивости экономики и общества к инновациям, что препятствует практическому применению результатов исследований и разработок. Но сразу же возникает ряд вопросов, а именно: почему эта невосприимчивость приобрела столь устойчивый характер? Является ли субъектом такой невосприимчивости только частный бизнес, или же и само государство, которое в наших условиях было и остается не только органом административного управления, но и важнейшим «игроком» в экономике? На это обстоятельство, в частности, указывает тезис Стратегии относительно того, что практически отсутствует передача знаний и технологий между оборонным и гражданским секторами экономики, что сдерживает развитие и использование технологий двойного назначения. Очевидно, что подобная передача в значимых масштабах возможна лишь постольку, поскольку она поддерживается и стимулируется через различные формы «присутствия» государства в экономике.
Среди факторов негативного характера отмечались также такие моменты, как слабое взаимодействие сектора исследований и разработок с реальным сектором экономики, разомкнутость инновационного цикла, что резко снижает результативность всех затрат на НИОКР. Указывалось на то, что сохраняется несогласованность приоритетов, институтов и инструментов поддержки научно-технологического развития Российской Федерации на национальном, региональном, отраслевом и корпоративном уровнях. Подчеркивалось, что наблюдается значительная дифференциация научных и образовательных организаций по результативности и эффективности работы; сохраняется концентрация исследовательского потенциала лишь в нескольких регионах страны [20].
Можно ли достоверно утверждать, что Концепция технологического развития на период до 2030 года [8] в той или иной мере преодолевает эти отмеченные в Стратегии 2016 года и иные негативные тренды в формировании и использовании научно-технологической базы инновационного развития российской экономики?
Важно подчеркнуть, что для успешной реализации программ интенсивного развития инноваций необходимо существенно перестроить и нацелить на данное направление всю систему образования страны [7].
Откроет ли Концепция-2023 новые перспективы для экономики инноваций в России?
Данные статистики убедительно свидетельствуют о том, что принятие Стратегии 2016 года не смогло обеспечить существенные изменения в контексте повышения результативности государственной политики научно-технического прогресса в российской экономике и ее перехода к инновационному пути развития. За прошедшие годы многие важные показали инновационной активности в российской экономике остались на том же уровне или изменились в худшую сторону. Внутренние затраты на исследования и разработки в процентах от ВВП в 2021 году составили всего 1% против 1,1% в 2016 году. Удельный вес организаций, осуществлявших технологические, организационные, маркетинговые инновации, по критериям 4-й редакции «Руководства Осло» (комментарий 1) составлял 14,6%, а в 2021 году — только 11,9%.
Такую ситуацию нельзя целиком «списать» на недостатки названной стратегии: сложились и обстоятельства объективного характера. Тем не менее все это делало необходимым если не полное обновление данной
стратегии, то, по крайней мере, развитие и уточнение ряда ее основных положений. Как мы полагаем, именно в этом свете следует рассматривать такой документ, как «Концепция технологического развития на период до 2030 года» [8]. Здесь, прежде всего, следует обратить внимание на ряд особенностей указанной Концепции, в чем-то ставящих ее в более сложное, но одновременно и преимущественное положение по сравнению с тем, что разрабатывалось в этом направлении ранее.
Во-первых, период до принятия Стратегии 2016 года в целом был достаточно благоприятным для российской экономики. Напротив, 7 лет, прошедшие после принятия стратегии 2016 года, оказались весьма сложным этапом для развития экономики страны. По сути, можно сказать, что экономика России на этом отрезке времени почти «стояла на месте» (среднегодовой прирост ВВП в неизменных ценах за этот период составил менее 1%). На этом фоне сложно было ожидать мощных инновационных прорывов: надо иметь в виду, что инновации равно в такой же мере «подпитывают» экономический рост, в какой экономический рост генерирует потребность в инновациях и их продвижении во все сферы экономической активности. Если все основные факторы экономического роста стагнируют, названная выше потребность в инновациях просто «затухает». Причина подобной ситуации — два серьезных негативных обстоятельства, наложение которых едва ли могло быть предсказано и учтено. Это — пандемия С0УГО-2019 и последовавшая практически вслед за этим полоса санкций в отношении экономики России со стороны стран Запада.
Во-вторых, в Концепции 2023 года, в отличие от ранее принимавшихся подобных документов (формально, по названию), нет ссылки на науку как фактор технологического развития и как обязательное условие формирования инновационного облика национальной экономики. Однако на деле документ активно рассматривает состояние сферы научных исследований в Российской Федерации и ставит в этом направлении ряд важных задач по научной поддержке технологических продвижений. Неслучайно концепция оперирует таким важным понятием, как «результаты интеллектуальной деятельности» — нематериальные объекты, содержащие знания или решения, созданные в результате творческой (креативной) деятельности, в том числе, путем проведения научных исследований и разработок.
В-третьих, Концепция 2023 года опирается на исключительно ши-
рокий понятийный аппарат, в котором представлены многие важные институционально-инструментальные новации политики технологического прорыва, инвестиций и инноваций в Российской экономике, хотя часто эти новации вводятся без должной конкретизации в отношении их специфики и целевой направленности. Например, это такое важное новое понятие, как «инновационно ориентированный экономический рост» — тип социально-экономического развития, обеспеченный преимущественно технологическими инновациями и полученными экономическими эффектами от их внедрения. Далее следует выделить такие новации, как «компания-лидер»; «малая технологическая компания» «наилучшая доступная технология». Кроме того, обращают на себя внимание такие институционально-инструментальные новации, как «договор инвестиционного товарищества», «инновационный научно-технологический центр», «передовая инженерная школа», «право на риск», «проекты-маяки», «проекты технологического суверенитета», «собственная линия разработки технологии». Очевидно, что все эти новации сформулированы для того, чтобы так или иначе найти свое применение в рамках государственной политики стимулирования технологического развития российской экономики. Инструментальный аппарат этой политики и сегодня значителен, а с учетом столь существенного приращения возникает необходимость определиться, где, когда и при каких обстоятельствах эти новации смогут найти свое практическое применение. В Концепции 2023 года суть этих институциональных новаций кратко разъясняется, но вот указание на сферу их применения и на специфику решаемых ими задач технологического развития российской экономики, отсутствует. Конечно, концепция «не резиновая» и конкретизировать все это в полной мере документ не может. Но вот указание на то, в каких документах (законах, иных нормативных правовых актах, государственных программах) конкретизацию той или иной новации следует ожидать в целях ее дальнейшего практического применения, крайне необходимо.
В-четвертых, Концепция 2023 года характеризуется включением в нее развернутого блока целеполагания и системы мониторинга достигаемых результатов. Среди этих целевых индикаторов рост внутренних затрат на исследования и разработки (в сопоставимых ценах) не менее чем на 45%; рост уровня инновационной активности организаций в 2,3 раза; рост затрат на инновационную деятельность (в сопоставимых ценах) в 1,5 раза; рост объема производства инновационных товаров, работ,
услуг (в сопоставимых ценах) в 1,9 раза; рост числа патентных заявок в 2,4 раза; увеличение числа зарегистрированных крупных технологических компаний в 5 раз, в том числе малых — в 2,3 раза; увеличение темпа роста частных инвестиций в малые технологические компании в 3 раза; увеличение доли организаций обрабатывающей промышленности, осуществляющих технологические инновации, в 1,6 раза; увеличение доли высокотехнологичной промышленной продукции, произведенной на территории Российской Федерации, в общем объеме потребления такой продукции — до 75% . Рубежом достижения этих целевых индикаторов, видимо, следует считать 2030 год.
Здесь нельзя не отметить, что при всем разнообразии статуса и формального наименования документов, нацеленных на научно-технологическое развитие российской экономики, представленный в этих документах круг целевых индикаторов (если они вообще присутствуют) достаточно однообразен. Но дело не в этом однообразии (в конце концов, ими в каждом случае описывается примерно один и тот же круг процессов в экономике), а в отсутствии четких указаний на механизм подведения и анализа (официального, а не экспертного!) итогов реализации ранее намеченных мероприятий, степени достижения целевых индикаторов.
Концепция 2023 года завершается важной записью о необходимости обеспечить подготовку и ежегодное представление в Правительство Российской Федерации до 30 ноября года, следующего за отчетным, доклада о ходе реализации Концепции, включая оценку прогресса в достижении целей и целевых показателей Концепции. Это касается также обоснования необходимости актуализации и уточнения Концепции с учетом вызовов и возможностей технологического развития страны. Подобные указания в отношении аналогичных документов стратегического характера имели место и ранее. Например, в отношении «Стратегии инновационного развития на период до 2020 года» (принималась в 2011 году) также имелась подобная запись. Минэкономразвития России совместно с Минобрнауки России и заинтересованными органами исполнительной власти должны представлять в Правительство Российской Федерации, начиная с 2012 года ежегодно, доклад о ходе реализации мероприятий данной стратегии. Однако на деле ни промежуточных, ни итоговых официальных «отчетных» докладов по данной стратегии нам найти не удалось, хотя подведение итогов на экспертном уровне делалось неоднократно. Хотелось бы, чтобы в отношении Концепции 2023 года
такие доклады не только реально формировались, но и передавались на общедоступное рассмотрение.
Наконец, в-пятых, Концепция 2023 года не ограничивается целе-полаганием (целеуказанием) в отношении лишь одного федерального центра, а содержит, хотя и в самом кратком виде, положения, фиксирующие роль субъектов Федерации. Эти положения изложены в разделе IX концепции — «Роль субъектов Российской Федерации в ускорении технологического развития страны». К основным функциям субъектов Федерации по ускорению технологического развития в Концепции относятся следующие позиции: формирование научно-производственных кластеров вокруг ведущих инженерных высших учебных заведений; развертывание необходимой инфраструктуры — индустриальных парков, опытных полигонов, центров трансфера технологий и инжиниринговых услуг; поддержка малых и средних технологических компаний, включая региональные финансовые меры поддержки и создание льготных условий их деятельности; реализация собственных научно-технологических программ, в том числе на основе гарантированного регионального государственного заказа; создание на территориях субъектов Российской Федерации инновационных научно-технологических центров и иных форм преференциальных режимов для технологического развития; подготовка инженерных и рабочих кадров, в том числе в рамках среднего профессионального образования [7].
Обращение в данном случае к возрастающей (по мнению самой концепции) роли субъектов Российской Федерации в ускорении технологического прогресса в российской экономике вполне закономерно и очень важно. Однако в изложенном в концепции виде это обращение носит несколько формальный характер. По нашему мнению, формы и рамки участия субъектов Федерации в развитии технологического базиса российской экономики не могут носить единообразный характер. По имеющейся базе научно-технологического развития регионы страны слишком различны: те продвижения в этой сфере, которые уже сегодня доступны одним регионам, другим будут доступны лишь в определенной перспективе. Как мы полагаем, практически значимый характер рекомендации Концепции 2023 года в этом направлении смогут иметь лишь при условии дифференцированного подхода к регионам и их типизации по нескольким группам с учетом имеющегося в наличии на данный момент научно-технологического потенциала. Эту задачу могло бы решить
включение региональных стратегий научно-технологического развития и планов их реализации в число обязательных документов стратегического планирования, формируемых на уровне субъектов Российской Федерации (часть 4 статьи 11 Федерального закона № 172-ФЗ) [23].
Заключение
Проведенное исследование показывает, что в настоящее время сохраняется необходимость в более четком позиционировании долговременных разработок по проблеме научно-технологического и инновационного развития в системе стратегического планирования и его законодательного регулирования [23]. В действующей практике такого стратегирования отсутствуют признаки системности, логической последовательности и преемственности. Необходимо определить и закрепить в законе особый статус и особую роль каждого типа документов: концепция, стратегия, программа, проект, инициатива. Соответственно, должны закрепляться обязательные требования к каждому типу документов. По нашему мнению, эта задача могла бы быть решена за счет внесения изменений и дополнений в Федеральный закон от 23 августа1996 года № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике» [22], в частности, путем введения в этот закон раздела «Стратегические документы государственной научно-технической политики».
Сейчас требование четкой «специализации» таких документов не обеспечивается. Например, Стратегия 2016 года по ряду признаков (слабо представленный институционально-инструментальный аппарат; отсутствие целевых индикаторов, а также экономического «обсчета» предлагаемых мер в области государственной научно-технологической политики) смотрится, скорее, как документ концептуального характера. Напротив, Концепция 2023 года, хотя также не лишена некоторых пробелов, все же более соответствует понятию «стратегия» в его современной интерпретации. Необходимо нормативно-методическое разграничение понятий «стратегия» и «концепция», в том числе и в чисто содержательном плане.
Действующая практика стратегирования инновационного (научно-технологического) развития представляется избыточно централизованной. Как было отмечено выше, Концепция 2023 года содержит, хотя и в кратком виде, положения, фиксирующие роль субъектов Российской Федерации в научно-технологическом развитии страны. Однако эти
положения, как было отмечено выше, носят излишне общий характер, не согласуются со спецификой научно-технологического развития различных типов регионов России и не корреспондируют с теми указаниями на роль отдельных регионов и территорий, которые в настоящее время представлены в таком документе, как «Стратегия пространственного развития Российской Федерации».
Негативный оттенок имеет недостаточное, по нашему мнению, обращение и Стратегии 2016 года, и Концепции 2023 года к применению практики государственно-частного партнерства. Формально, в документе мы находим несколько подтверждений важности этой практики для решения задач ускоренного технологического развития российской экономики. Однако на деле эти подтверждения касаются, да и то очень кратко, лишь нескольких институциональных новаций, представленных в Концепции 2023 года («передовая инженерная школа», «центры компетенций», развитие сквозных технологий). В других случаях идея партнерства просматривается только косвенно, без четких указаний как, в каком порядке и на основе каких финансовых механизмов она может быть реализована в практике инновационных разработок. По нашему мнению, без серьезной нормативной правовой базы использование практики партнерства для целей ускорения технологического прогресса обеспечить будет довольно сложно. Действующее законодательство о государственно-частном партнерстве (Федеральный закон от 13 июля 2015 года № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муници-пально-частном партнерстве в Российской Федерации») фактически обходит стороной те направления партнерства, которые связаны с взаимодействием государства и частного бизнеса, а также их совместным участием в осуществлении научно-технологических разработок и их продвижением в экономику. Полагаем, что преодолеть эту ситуацию было бы возможно путем дополнения вышеназванного закона главой «Формы государственно-частного и муниципально-частного партнерства в научно-технологической и инновационной сфере». Эта глава должна содержать детализацию условий и механизмов использования как уже действующих форм такого партнерства (например, различные территории с особыми условиями хозяйствования), так и целого ряда новых форм, представленных в Концепции 2023 года, а именно— «инновационный научно-технологический центр», «институты инновационного развития», «компания-лидер». Без тщательной проработки этих форм партнерства
и их финансового механизма трудно рассчитывать на долговременно декларируемое, но пока трудно достижимое увеличение доли частного бизнеса в финансировании НИОКР.
Комментарии
1. «Руководство Осло» — методические указания, совместно разработанные Евростатом и ОЭСР, являющиеся этапом постоянно эволюционирующих руководств, посвященных измерению и интерпретации данных, относящихся к науке, технологиям и инновациям. Это Международный стандарт статистического измерения инноваций со стороны ОЭСР/ Евростата. В соответствии с ним инновация — это новый или усовершенствованный продукт или процесс, или их комбинация, который значительно отличается от предыдущих продуктов или процессов, производившихся в организации, и стал доступен потенциальным пользователям или введен в эксплуатацию (Руководство Осло. Рекомендации по сбору и анализ данных по инновациям. Москва, 2010).
Литература
1. Антонова З. Г., Комаревцева Л. В., Лившиц В. И. Проблемы экономического роста в России в современных условиях // Вестник Томского государственного университета. Экономика. 2012. № 1 (17). С. 5-16.
2. Батракова Л. Г. Региональное развитие в догоняющей инновационной экономике России // Социально-политические исследования. 2021. № 3 (12). С. 37-55.
3. Государственная программа Российской Федерации «Развитие науки и технологий на 2013-2020 годы». Утверждена Постановлением Правительства Российской Федерации от 15 апреля 2014 года № 301 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие науки и технологий на 2013-2020 годы» (недействующая).
4. Доклад о реализации государственной научно-технической политики в Российской Федерации и важнейших научных достижениях, полученных российскими учеными в 2020 году. М.: Информационно-аналитический центр «Наука», 2021. С. 15.
5. Закарян М. Р. Экономическая инновация и инновационное развитие экономики // Экономика: теория и практика. 2022.
№ 4 (68). С. 36-42.
6. Иванов О. Б., Бухвальд Е. М. Стратегия инновационного развития: истоки и логическое продолжение // ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика. 2021. № 3. С. 7-24.
7. Иванова С. В. Интерпретация инноваций в мировом образовательном пространстве в эпоху медиа (эссе) // Ценности и смыслы. 2016. № 3 (43). С. 61-68.
8. Концепция технологического развития на период до 2030 года. Утверждена Распоряжением Правительства Российской Федерации от 20 мая 2023 года № 1315-р. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_447895/ f62ee45faefd8e2a11 d6d88941 ac66824f848bc2/(дата обращения: 20 июля 2023 года).
9. Кретов С. И. Анализ системных условий и ограничений перевода экономики России на инновационный путь развития // Путеводитель предпринимателя. 2011. № 9. С. 94-108.
10. Курегян С. В., Елкина О. С., Елкин С. Е. Инновационная экономика и экономика инноваций // Экономическая наука сегодня. 2018. № 8. С. 100-107.
11. Ленчук Е. Б. Научно-технологическое развитие как фактор ускорения экономического роста в России // Научные труды Вольного экономического общества России. 2021. Т. 230. № 4. С. 237-244.
12. Ленчук Е. Б. Научно-технологическое развитие как стратегический национальный приоритет России // Экономическое возрождение России. 2022. № 1 (71). С. 58-65.
13. Малкандуев Ю. А., Шадова З. Х., Токмакова Р. А., ГаджиеваД. З. Основные положения Стратегии инновационного развития РФ на период до 2020 года // Экономика и предпринимательство. 2017. № 10-2 (87). С. 178-182.
14. Марьясис Д. Возможности трансформации системы государственной поддержки развития инноваций. Опыт Израиля // Экономическая политика. 2017. Т. 12. № 5. С. 80-103.
15. Пеганова Е. Д., Барышова Ю. Н. Стратегия инновационного развития РФ на период до 2020 года // Комплексные проблемы развития науки, образования и экономики региона. 2014. № 1 (4). С. 98-102.
16. Перькова В. А. Совершенствование правового обеспечения национальной инновационной системы Российской Федерации // Журнал Российского права. 2016. № 6 (234). С. 74-81.
17. Понкин И. Стратегия инновационного развития Российской Федерации: критический взгляд // Ректор вуза. 2015. № 10. С.52-59.
18. Стратегия развития науки и инноваций в Российской Федерации на период до 2015 года. Утверждена Межведомственной комиссией по научно-инновационной политике (протокол от 15 февраля 2006 года № 1). URL: https://docs.cntd.ru/document/902367266 (недействующая) (дата обращения: 20 июля 2023 года).
19. Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года. Утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 8 декабря 2011 года № 2227-р. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_123444/2f806c88991 ebbad43cdaa1c63c2501 dc94c14af/ (недействующая) (дата обращения 20 июля 2023 года).
20. Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2016 года № 642. https://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_207967/ (дата обращения: 20 июля 2023 года).
21. Субцельная Т. А., Слепак Б. Э. Значение инноваций для формирования конкурентоспособности национальных экономик // Инновации и инвестиции. 2020. № 12. С. 10-14.
22. Федеральный закон от 23 августа 1996 года № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике». URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_11507/ (дата обращения: 20 июля 2023 года).
23. Федеральный закон от 28 июня 2014 года № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_164841/ (дата обращения: 20 июля 2023 года).
24. Федорчук Ю. М. Институциональные вызовы инновационной экономики // Инновационная деятельность. 2010. № 4 (13). С. 58b-64a.
25. Штапова И. С., Гойгов Р. Т. Анализ хода реализации Стратегии инновационного развития Российской Федерации // Конкурентоспособность в глобальном мире: экономика, наука, технологии. 2018. № 4 (63). С. 116-120.
References
1. Antonova Z. G., Komarevceva L. V., Livshic V. I. The Problems of economic growth in Russia in modern conditions. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomika [The Bulletin of Tomsk State University. Economics], 2012, no.1 (17), pp. 5-16 (in Russian).
2. Batrakova L. G. Regional development in the catch-up innovative economy of Russia. Social'no-politicheskie issledovaniya [Sociopolitical studies], 2021, no. 3 (12), pp. 37-55 (in Russian).
3. Gosudarstvennaya programma Rossiyskoy Federacii "Razvitie nauki i tekhnologiy na 2013-2020 gody" [The State Program of the Russian Federation "The Development of science and technology for 2013-2020]. Utverzhdena Postanovleniem Pravitel'stva Rossijskoj Federacii ot 15 aprelya 2014 g. No. 301 (not valid) (in Russian).
4. Doklad o realizacii gosudarstvennoy nauchno-tekhnicheskoj poli-tiki v Rossiyskoy Federacii i vazhneyshih nauchnyh dostizheniyah, poluchennyh rossiyskimi uchenymi v 2020 godu [Report on the implementation of the state scientific and technical policy in the Russian Federation and the most important scientific achievements received by Russian scientists in 2020]. Moscow: Information and Analytical Center "Nauka", 2021, p.15. (in Russian).
5. Zakaryan M. R. Economic innovation and innovative development of the economy. Ekonomika: teoriya i praktika [Economics: Theory and Practice], 2022, no.4 (68), pp. 36-42 (in Russian).
6. Ivanov O. B., Buhval'd E. M. The Strategy of innovative development: origins and logical continuation. ETAP: Ekonomicheskaya Teoriya, Analiz, Praktika [ETAP: Economic theory, Analysis, Practice], 2021, no.3, pp. 7-24 (in Russian).
7. Ivanova S. V. Interpretation of Innovations in the global educational space in the era of media (essay). Tsennosti i Smysly [Values and Meanings], 2016, no. 3 (43), pp. 61-68 (in Russian).
8. Koncepciya tekhnologicheskogo razvitiya na period do 2030 goda. Utverzhdena Rasporyazheniem Pravitel'stva RF ot 20 maya 2023
g. No. 1315-r [The concept of technological development for the period up to 2030. Approved by the Decree of the Government of the Russian Federation of May 20, 2023 No.1315-r]. Available at: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_447895/ f62ee45faefd8e2a11d6d88941ac66824f848bc2/ (accessed: 20 July, 2023) (in Russian).
9. Kretov S. I. Analysis of systemic conditions and limitations of the transfer of the Russian economy to an innovative path of development. Putevoditel' predprinimatelya [Entrepreneur's Guide], 2011, no. 9, pp. 94-108 (in Russian).
10. Kuregyan S. V., Elkina O. S., Elkin S. E. Innovative economy and the economy of innovations. Ekonomicheskaya nauka segodnya [Economic science today], 2018, no. 8, pp. 100-107 (in Russian).
11. Lenchuk E. B. Scientific and technological development as a factor of accelerating economic growth in Russia. Nauchnye trudy Volnogo ekonomicheskogo obshchestva Rossii [Scientific works of the Free Economic Society of Russia], 2021, vol. 230, no. 4, pp. 237244 (in Russian).
12. Lenchuk E. B. Scientific and technological development as a strategic national priority of Russia. Ekonomicheskoe vozrozhdenie Rossii [The Economic revival of Russia], 2022, no. 1 (71), pp. 58-65 (in Russian).
13. Malkanduev Yu.A., Shadova Z. H., Tokmakova R. A., Gadzhieva D. Z. The main provisions of the Strategy of innovative development of the Russian Federation for the period up to 2020. Ekonomika i predprinimatel'stvo [Economy and entrepreneurship], 2017, no.10-2 (87), pp. 178-182 (in Russian).
14. Mar'yasis D. The Possibilities of transformation of the system of state support for the development of innovations. The Experience of Israel. Ekonomicheskayapolitika [Economic policy], 2017, vol.12, no. 5, pp. 80-103 (in Russian).
15. Peganova E. D., Baryshova Yu. N. The Strategy of innovative development of the Russian Federation for the period up to 2020. Kompleksnye problemy razvitiya nauki, obrazovaniya i ekonomiki re-giona [Complex problems of development of science, education and economy of the region], 2014, no. 1 (4), pp. 98-102 (in Russian).
16. Per'kova V. A. Improving the legal provision of the national in-
novation system of the Russian Federation. Zhurnal Rossiyskogo prava [Journal of Russian Law], 2016. no.npo6.6 (234), pp. 74-81 (in Russian).
17. Ponkin I. Strategy of innovative development of the Russian Federation: a critical view. Rektor vuza [Rector of the University], 2015, no.10, pp. 52-59 (in Russian).
18. Strategiya razvitiya nauki i innovaciy v Rossiyskoy Federacii na period do 2015 goda. Utverzhdena Mezhvedomstvennoy komissiey po nauchno-innovacionnoj politike (protokol ot 15 fevralya 2006 goda No.1)
19. The Strategy for the development of science and innovation in the Russian Federation for the period up to 2015. Approved by the Interdepartmental Commission on
20. Science and Innovation Policy (Protocol of February 15 2006 No. 1) Available at: https://docs.cntd.ru/document/902367266 (not valid) (accessed: 20 July, 2023) (in Russian).
21. Strategiya innovacionnogo razvitiya Rossiyskoy Federacii na period do 2020 goda. Utverzhdena rasporyazheniem Pravitel'stva RF ot 8 dekabrya 2011 g. No. 2227-r. [The strategy of innovative development of the Russian Federation for the period up to 2020. Approved by order
22. Government of the Russian Federation No. 2227-r dated December 8, 2011.] (invalid). Available at: https://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW _123444/2f806c88991 ebbad43cdaa1 c63c2501 dc-94c14af/ (accessed: 20 July, 2023) (in Russian).
23. Strategiya nauchno-tekhnologicheskogo razvitiya Rossiyskoy Federacii. Utverzhdena Ukazom Prezidenta RF ot 1 dekabrya 2016 goda No.642 [The Strategy of scientific and technological development of the Russian Federation. Approved by the Decree of the President of the Russian Federation No.642 of December 1, 2016]. Available at: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_207967 / (accessed: 20 July, 2023) (in Russian).
24. Subcel'naya T.A., Slepak B. E. The importance of innovations for the formation of competitiveness of national economies. Innovacii i investicii [Innovations and investments], 2020, no.12, pp. 10-14 (in Russian).
25. Federal'nyi zakon "O nauke i gosudarstvennoy nauchno-tekh-
nicheskoy politike" ot 23 avgusta 1996 g. No. 127-FZ [Federal Law "On Science and State Scientific and Technical Policy" dated August 23, 1996 No. 127-FZ]. Available at: https://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_11507/ (accessed: 20 July, 2023) (in Russian).
26. Federal'nyi zakon ot 28 iyunya 2014 g. No. 172-FZ "O strategiches-kom planirovanii v Rossiyskoy Federacii" [Federal Law No. 172-FZ of June 28, 2014 "On Strategic Planning in the Russian Federation"] Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_164841/ (accessed: 20 July, 2023) (in Russian).
27. Fedorchuk Yu. M. Institutional challenges of innovative economy. Innovacionnaya deyatel'nost' [Innovative activity], 2010, no.4 (13), pp. 58b-64a (in Russian).
28. Shtapova I. S., Goygov R. T. The Analysis of the implementation of the Strategy of innovative development of the Russian Federation. Konkurentosposobnost' v global'nom mire: ekonomika, nauka, tekh-nologii [Competitiveness in the global world: economics, science, technology], 2018, no.4 (63), pp. 116-120 (in Russian).
