CC BY
62
ЭКОНОМИКА РОССИИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
УДК: 332.145; 338.262.7 Э01: 10.24412/2071-6435-2023-1-7-26
СТРАТЕГИРОВАНИЕ В УСЛОВИЯХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ: ЦЕЛИ И ИНСТРУМЕНТЫ
Сегодня нельзя не признать, что социально-экономический фон развития страны, который предполагался на перспективу при разработке и принятии Федерального закона от 28 июня 2014 года № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», оказался существенно отличен от тех реалий, с которыми столкнулась страна в период 2014-2023 годов. Содержание и самого закона, и принятых вслед за ним документов стратегического планирования свидетельствует о том, что в их основе лежала гипотеза устойчивого роста национальной экономики при отсутствии каких-либо факторов, которые могли бы существенно и негативно воздействовать на тренды этого развития. Ситуация пандемии С0УГО-2019 и последующего санкционного давления на российскую экономику сформировали комплекс проблем, не только дополнительно ограничивающих экономический рост, но и привносящих в него значительные элементы нестабильности и неопределенности. Для российской экономики обозначилась сложная дилемма, когда отказ от методов стратегического планирования в принципе невозможен, а их дальнейшее использование только на имеющейся теоретико-методологической базе сложно и малопродуктивно. По сути, система государственного и муниципального управления столкнулась с необходимостью разработки и практической реализации, прежде всего, на макроэкономическом уровне, особой модели стратегического планирования, не только априори предполагающей возможность возникновения в экономике серьезных факторов нестабильности и торможения, но и интегрирующей в себя достаточные механизмы противодействия этим факторам на всех уровнях публичной власти. Основой этой модели должна стать эффективно функционирующая «вертикаль» стратегического планирования, располагающая соответствующим инструментарием и учитывающая особенности деятельности всех органов управления в государстве федеративного типа.
Ключевые слова: стратегическое планирование, факторы неустойчивости и неопределенности в экономике, государственное и муниципальное управления,федеративные отношения.
О.Б.Иванов
Бухвальд
Введение
Период социально-экономического развития Российской Федерации после принятия Федерального закона № 172-ФЗ о стратегическом планировании [19] может быть охарактеризован как весьма сложный и противоречивый. Экономическое развитие вообще не признает линейности, но именно этот период показал очевидные и даже внезапные разрывы трендов, создававших особые трудности в текущем управлении и в еще большей мере — для попыток определиться с характером социально-экономического развития в кратко- и среднесрочной перспективе. В этой ситуации макроэкономическое стратегическое планирование в значительной мере утратило роль доминанты для принятия ключевых решения в сфере государственного и муниципального управления [8].
В указанный период были очевидны симптомы нестабильности экономической динамики. С 2008 года российская экономика лишь трижды преодолевала 5-процентный показатель роста. Так, в 2008 году ВВП России вырос на 5,2%; в 2007 году прирост составил 8,5% и в 2021 году — 5,6%, хотя в последнем случае это был явный феномен посткризисного «отскока». В 2022 году падение ВВП России составило 2,1-2,2%, а в 2023 году динамика ВВП прогнозируется в пределах от -1% до +1%. Еще более неопределенны прогнозы на последующий среднесрочный период: от 1-1,5% до 6% прироста ВВП. На фоне такой неясности экономических перспектив возникает сложность даже с ответом на вопрос о том, что, собственно, может и должно стратегироваться в таких условиях; какую роль должны играть прогнозы и стратегии, а также основанные на них меры социально-экономической политики государства [10]. При этом есть все основания полагать, что стратегическое планирование в условиях экономической нестабильности остается не просто востребованным. Более того, его практическая значимость еще более возрастает [1].
Традиционно ключевым объектом стратегирования выступают прежде всего темпы экономического роста. Но сегодня все говорит о том, что наиболее значимой проблемой социально-экономического страте-гирования в условиях неопределенности является не просто динамика среднегодовых темпов роста. Проблемой номер один становится названная выше неустойчивость этих темпов. Основной акцент в развитии теории и методологии стратегирования смещается на повышение предсказуемости темпов, своевременный учет определяющих их факторов и адаптацию к ним со стороны всех систем публичного управления, на
дополнительные усилия по инновационной модернизации экономики [2].
Другими словами, в условиях неопределенности для практики стратегического планирования характерны трудности не просто в отношении прогнозирования экономической динамики, но и в определении тех факторов, которые в перспективе могут повлиять на эту динамику в ту или иную сторону. Только решение этой задачи может обеспечить конструктивный характер долгосрочного социально-экономического стратегирования. Однако попытка в таких условиях сохранить практику стратегического планирования и, более того, не отказываться от решения задачи сделать такое планирование «рабочим вектором» (инструментом) управления экономической и социальной сферой страны, требует существенных корректировок методологии и методики планирования. Очевидна необходимость его обогащения системой апробированных в зарубежной и отечественной практике инструментов как прогностического, так и регулятивного характера.
Степень исследованности проблемы
Несмотря на то, что возникновение ситуации экономической неопределенности и ее явного наложения на формирующуюся практику стратегического планирования в России само по себе имеет лишь ограниченную по времени историю, представления по данному вопросу нельзя считать абсолютной теоретической или практической новацией. Феномен стратегирования в условиях неопределенности во многом и ранее раскрывался за счет проработки целого ряда тем смежного характера, которые складывались как некая антитеза к проблеме экономической неопределенности и нестабильности. В числе таких тем — формирование условий и предпосылок устойчивого социально-экономического развития [7], пути повышения эффективности государственного регулирования в экономике [14], а также обеспечение экономической безопасности страны и сохранение прочных позиций Российской Федерации в системе мирохозяйственных связей. Уже сейчас и в нашей стране, и за рубежом эта тематика активно проникает в сферу формирования целей и инструментов стратегического планирования и управления [23].
Примером может служить наличие в стране двух действующих стратегий безопасности [17; 18]. Однако надо заметить, что оба документа рассматривают понятия «неустойчивость» и «нестабильность» в основном применительно к участию страны в системе мирохозяйственных
связей, то есть в контексте формирования в этой сфере рисков и угроз для экономики России. При этом не раскрывается в достаточной мере то, какие именно проблемы в сфере экономического управления и стра-тегирования в России создаются этими рисками и угрозами и в чем видятся основные пути решения этих проблем.
Несмотря на активное, а иногда даже чрезмерно широкое использование термина «устойчивое развитие», в том числе и в документах, относящихся к сфере стратегического планирования, чаще всего практически невозможно определиться с тем, какое именно развитие (по тем или иным количественным и качественным показателям) следует считать «устойчивым». Не добавляет ясности в этом вопросе и обращение к так называемым «целям устойчивого развития ООН» [3], так как в данном случае некие цели действительно присутствуют, а вот какие именно показатели социально-экономического развития обеспечивают достижение этих целей, также остается весьма неопределенным [6].
Неадекватность теоретико-методологической проработки вопросов управления и стратегирования в условиях неопределенности и нестабильности социально-экономических систем закономерно привела к тому, что этому кругу вопросов не нашлось места в ключевых документах, регулирующих практику стратегического планирования в Российской Федерации. Здесь можно сослаться на уже указанный выше Федеральный закон № 172-ФЗ, а также на Указ Президента Российской Федерации от 8 ноября 2021 года № 633 «Об утверждении «Основ государственной политики в сфере стратегического планирования в Российской Федерации» [16]. Ни в одном из этих документов нет проработки вопросов, касающихся специфики стратегического планирования, его методов и инструментов в условиях нестабильной экономической среды. Само содержание этих документов как бы говорит о том, что они основываются на гипотезе сохранения неизменной и достаточно предсказуемой экономической ситуации в стране в перспективе стратегического планирования.
Нельзя также не отметить тот факт, что Федеральный закон № 172-ФЗ разрабатывался и утверждался еще до начала наиболее значимой «волны» неустойчивости в российской экономике, а Указ Президента России № 633 — когда эта «волна» была в точке своего подъема. Это давало основания полагать, что важное место в данном Указе займут вопросы адаптации методологии стратегирования к новым, более сложным условиям, сложившимся в российской экономике уже после принятия
Федерального закона № 172-ФЗ. Однако фактически этого сделать не удалось, в результате чего разрыв между инерционными представлениями о методических основах стратегического планирования и экономическими реалиями обозначался все более отчетливо [21].
Неопределенности в экономике и их последствия
В зарубежной и отечественной научной литературе можно найти немало попыток дать исчерпывающую характеристику понятия «экономическая неопределенность», или «неопределенность экономической среды». Более того, исследователями выделяется немало видов такой неопределенности (предпринимательская, инвестиционная, маркетинговая, внешнеэкономическая и даже внешнеполитическая), которые могут проявлять себя в любой комбинации. Реальным можно считать и феномен институциональной неопределенности. Таковая, в частности, характерна для ситуации современной России. Так, вероятные дальнейшие шаги федеративной и муниципальной реформы в случае их практического осуществления способны перечеркнуть многое из уже фактически достигнутого в сфере федерального, регионального и муниципального стратегирования.
Вне четкой определенности с понятием «ситуация нестабильности и неопределенности» всякие наработки относительно специфики целей и инструментов в условиях такой неопределенности нельзя считать практически значимыми. Пока достаточных продвижений по данному вопросу в зарубежной и в отечественной экономической науке не имеется [24]. Фактически признаков (критериев) экономической и/ или иной неопределенности или неустойчивости предложено немало, однако нет свидетельств, что какой-либо из них обладает достаточной убедительностью, тем более применительно к различным этапам социально-экономического развития и в отношении разных стран. Результативная практика стратегирования в условиях нестабильности и неопределенности требует достаточно четкого установления критериев такой нестабильности и неопределенности в целях выделения тех временных периодов, когда следует говорить именно о таких специфических проблемах стратегирования и обеспечивать их решение.
Хотя определения таких временных периодов существенно разнятся, общепризнанным остается факт многоплановости феномена неопределенности. Однако и в этой ситуации можно выделить несколько систе-
мообразующих признаков неопределенности в экономической среде. Такая неопределенность рассматривается как следствие эмерджентных (внезапно возникающих) факторов, связанных с качественными изменениями в экономических, социальных и политических системах, прогнозировать которые достаточно проблематично, так как потенциальных факторов влияния и возможных состояний чрезвычайно много.
Кроме того, необходимо учесть, что сообразно двойственной природе современной экономики (публичный сектор — частный сектор), проблема неопределенности и соответствующих ей методов управления также распадается на две основные составляющие. С одной стороны, это феномен неустойчивости и неопределенности, традиционно, в силу законов рыночной экономики, сопутствующий сфере частного предпринимательства — как в финансовом, так и в нефинансовом секторе экономики. Этот вопрос глубоко и разносторонне проработан в современной экономической литературе [22].
Проблематика неустойчивости и неопределенности в отношении публичного сектора обозначила себя как научное и практически важное направление экономических исследований значительно позднее, когда государственное экономическое регулирование закрепило свою важную, даже главенствующую роль в определении трендов хозяйственного и социального развития в современном мире. Реализуя практику стратегического планирования, публичная власть как бы принимает на себя часть рисков, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности в условиях неопределенности экономической среды. Это принятие осуществляется путем фиксации в государственных стратегических документах (как федерального, так и регионального уровня) тех приоритетов (целей), которые должны быть достигнуты в макроэкономическом и даже в отраслевом разрезе. Это осуществляется также за счет гибких методов социально-экономического стратегирования, то есть включающих в себя и тот вариант стратегирования и целеполагания, который является сообразным условиям нестабильности и неопределенности в экономике и, соответственно, в большей мере ориентирован на поддержку всех форм хозяйственной деятельности.
Более того, само по себе утверждение практики стратегического планирования свидетельствовало о том, что публичным субъектам планирования удалось выявить основные факторы и признаки такой неопределенности и нестабильности и даже в известной мере компен-
сировать их негативное воздействие на все направления экономической активности в стране в рамках практики государственного и муниципального управления. Все это вынудило научную мысль обратиться к проблематике того, как в условиях нестабильности и неопределенности реализуются все функции публичной власти, включая и актуальную задачу социально-экономического стратегирования.
По нашему мнению, при идентификации ситуации экономической неопределенности могут быть использованы как объективные, так и субек-тивные критерии. В первом случае основой для вывода о наступлении фазы неопределенности и о необходимости принятия соответствующих корректирующих мер в практике стратегического планирования могут служить данные макроэкономической статистики, в частности по динамике ВВП, инвестиций в основной капитал и реальных доходов населения. Именно эти показатели в наибольшей мере отражают те процессы, которые характерны для экономики в условиях ситуации неопределенности и нестабильности.
В частности, с целью анализа характера и глубины этих изменений может быть использована оценка, показывающая, что за последние 3-4 года сумма абсолютных отклонений от среднего значения этих показателей предшествующего периода составляет не менее 100% суммы этих средних значений за аналогичный по времени период. Приведем простейший условный пример.
Темпы прироста ВВП за четырехлетний период: год Т:-1%; Т2 +5%; Т3-0%; Т4-4%. Явно, что экономическая динамика нестабильна. При этом среднегодовой темп прироста ВВП за 4 года, предшествующих рассматриваемому периоду, составил 3%. В этом случае сумма абсолютных отклонений показателей в период (Т1 — Т4) от среднего значения за предшествующий период (всего 16 процентных пунктов) составляет более 100% суммы этих средних значений за аналогичный по времени предшествующий период (12 процентных пунктов). Во втором случае речь идет о растущей рассогласованности и даже противоречивости оценок, характеризующих социально-экономическое развитие страны в предстоящий среднесрочный период.
Как правило, в таких случаях уже можно говорить о большой вероятности недостижения целевых параметров среднесрочного плана по «базовому» варианту, о необходимости внесения определенных корректировок в механизмы реализации стратегии и в ее целевые индикаторы.
Аналогичным образом сигналом к необходимой корректировке планов и программ стратегического характера могут послужить показатели, описывающие предпринимательские и инвестиционные настроения (намерения) в бизнес-среде. Если существенному ухудшению этих показателей никак не соответствуют корректировки в практике централизованного социально-экономического стратегирования, это может свидетельствовать о нежелании и/или неспособности власти противодействовать факторам нестабильности и неопределенности в экономике — как уже обозначившимся, так и о еще только прогнозируемым.
Как мы полагаем, для решения названной выше задачи должно быть обеспечено четкое разграничение между различными документами, относящимися к практике стратегического планирования. Так, законодательство о стратегическом планировании должно закреплять особый феномен подобного планирования в условиях общей нестабильности и неопределенности в экономике, а также фиксировать те признаки, по которым можно было бы судить о формировании таких условий как объективной реальности. Соответственно, сами стратегии, используя как обязательный элемент модель сценарного стратегирования, должны включать сценарий нестабильности и неопределенности в экономике с системой соответствующих этой ситуации регулятивных мер.
Вместе с тем следует отметить, что в теории и практической конструкции стратегического планирования неопределенность не является аналогом полной непредсказуемости. Скорее всего, такая аналогия лишила бы стратегическое планирование в подобных обстоятельствах всякого практического смысла. Скорее всего, в данном случае более обосновано говорить о фрагментарной предсказуемости, когда основные «вводные» стратегического плана и пути их достижения уже изначально видятся не как один (единый) генеральный тренд, а как многоситуационная система. В рамках таковой каждый вариант развития событий или сценарий характеризуется определенными количественными и качественными признаками. При этом каждому из вариантов изначально придается некая модификация основных параметров стратегического плана, свойственная именно этим признакам неопределенности.
Также можно предположить, что важным слагаемым адаптации теории и практики стратегического планирования к ситуации растущей экономической неопределенности служит обновление системы институтов и инструментов такого планирования, в частности в виде
формирования модели «адаптационного стратегирования» [11]. Однако главное в модели стратегического планирования в условиях нестабильности и неопределенности — не изобретение каких-то принципиально новых инструментов экономического регулирования, а прежде всего соотнесение уже имеющегося инструментария с моментом возникновения таких условий в экономике.
За рубежом продвижения в этом направлении в наибольшей мере сконцентрировались на разработке теорий и стратегий устойчивого развития. Хотя, как отмечали эксперты [5; 9], в научной литературе не приведено достаточных доказательств устойчивой корреляции между такими стратегиями и их успешной реализацией, интерес к таким стратегиям не угасает. Напротив, в течение последнего десятилетия он заметно активизируется. Это еще раз подтверждает, что условия социально-экономического развития в современном мире за последние 2-3 десятилетия на деле отмечены растущим влиянием факторов нестабильности и неопределенности [13; 20]. Разумеется, было бы неправильно говорить о наличии некоей единообразной модели преодоления негативного влияния этих факторов, приемлемой для всех стран. Правда, представители современных, наиболее значимых экономических теорий (неокейнсианство, неолиберализм, монетарная школа) пытаются доказать, что такие модели существуют. При этом акцент неизменно делается на бюджетно-фискальных и/или монетарных методах регулирования или, напротив, на «сжатии» основных каналов присутствия государства в экономике, на либерализации всех сфер экономической (предпринимательской) деятельности, на дополнительной поддержке малого бизнеса. Эти методы неоднократно апробированы и в нашей практике. Однако на деле приоритетное значение в выборе методов регулирования в подобных случаях все еще остается за специфическими характеристиками каждой национальной экономики в отдельности. Такое своеобразие, безусловно, присуще и российской экономике.
Институты и инструменты социально-экономического стратегирования в России в условиях неопределенности
При всем многообразии представлений о причинах и проявлениях неопределенности в экономике и путях снижения ее негативного влияния рассматриваемый в теории и практике набор институтов и инструментов, соответствующий этой процедуре в рамках стратегического планиро-
вания, выглядит вполне определившимся. К числу таких инструментов, соответствующих в полной мере и условиям российской экономики, можно отнести:
а) сценарный вариант стратегического планирования;
б) стратегирование в разрезе нескольких, в том числе сценарно расширяющихся временных горизонтов;
в) стратегирование, опирающееся на широкую практику государственно-частного (ГЧП) и муниципально-частного партнерства (МЧП);
г) стратегирование, предполагающее формирование адекватных финансовых резервов, как в публичном, так и в частном секторах экономики.
Сценарный вариант планирования, в том числе стратегического, представляет собой уже достаточно апробированный механизм использования практики централизованного социально-экономического регулирования, особенно на долговременном рубеже. Более того, чем более продолжительным берется временной рубеж планирования, тем большее значение для обеспечения работоспособности плана имеют заложенные в нем сценарные варианты. Однако в российской практике методы сценарного планирования значительного распространения не получили. В федеральных документах стратегического планирования сценарный вариант плана либо не представлен совсем, либо представлен формально, в том виде, в котором он едва ли продуктивен для реальной практики управления.
Примером формального подхода к использованию сценарного метода планирования может служить такой стратегический документ, как Стратегия пространственного развития Российской Федерации до 2025 года [12]. Этот документ использует идею сценарного подхода, однако таким образом, что практический смысл этого подхода почти не улавливается. Здесь надо указать на два момента. Во-первых, в данной Стратегии говорится не о сценариях реализации этого документа, а о сценариях пространственного развития российской экономики вообще, что далеко не одно и то же. Во-вторых, два сценария, представленных в Стратегии, характеризуются крайне неопределенно. Так, инерционный сценарий предполагает «сохранение текущих тенденций развития системы расселения и экономики при условии невыполнения запланированных мер и отказа от реализации механизмов устойчивого и сбалансированного пространственного развития Российской Федерации». Извлечь
что-либо конкретное, продуктивное для практики управления из этого определения невозможно, ибо практически все в этой формулировке порождает серьезные вопросы. Так, «сохранение текущих тенденций» за какой период: за 1 год, за 5 лет, за 10 лет? Далее: «...невыполнения запланированных мер». Какие меры в данном случае имеются в виду и какая степень их невыполнения подразумевается — 1% или все 100%? Далее: «.отказа от реализации механизмов устойчивого и сбалансированного пространственного развития». Чей отказ имеется в виду? Органов публичной власти или бизнеса? Какие критерии устойчивого и сбалансированного пространственного развития должны в данном случае приниматься во внимание?
Приоритетный (целевой) сценарий пространственного развития Российской Федерации предполагает снижение различий между субек-тами Российской Федерации по основным социально-экономическим показателям. В результате, хорошо заметно, что критерии идентификации двух сценариев существенно различаются, в связи с чем при определенных обстоятельствах характерные для них ситуации могут сложиться одновременно. Кроме того, оба заявленных «сценария» относятся, скорее, к подведению итогов осуществления Стратегии, а не к ходу ее реализации, когда в этом процессе еще возможны необходимые корректировки. Соответственно, главная проблема данного документа стратегического планирования в том, что он не акцентирует внимание на тех изменениях в механизмах его практической реализации, которые должны были бы полностью или хотя бы частично компенсировать рост факторов нестабильности и неопределенности в экономике.
Аналогичным примером может служить и такой важный документ стратегического планирования, как «Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации» (утверждена Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2016 года № 642). Но и этот документ не может служить примером эффективного использования сценарного подхода в стратегировании. Здесь отмечается, что научно-технологическое развитие страны может походить по двум альтернативным сценариям: а) импорт технологий и фрагментарное развитие исследований и разработок, интегрированных в мировую науку, но занимающих в ней подчиненные позиции; б) лидерство по избранным направлениям научно-технологического развития в рамках как традиционных, так и новых рынков технологий, продуктов и услуг и построение целостной
национальной инновационной системы. И здесь есть ряд сомнений. Во-первых, названное выше, скорее, представляет собой не сценарий, а вектор развития. Во-вторых, эти сценарии отнюдь не являются альтернативными. Для любой страны лидерство по одним направлениям научно-технологического развития вполне естественно может сочетаться с импортом технологий и инноваций по другим направлениям. Наконец, в-третьих, ситуация нынешнего санкционного давления на российскую экономику показывает очевидную неполноту этих сценариев, их неготовность указать на конкретные изменения в государственной политике инноваций, науки и технологий в резко изменившихся условиях осуществления практически всех видов экономической деятельности.
Стратегирование, сообразное возможности усиления факторов нестабильности и неопределенности в экономике, обязательно должно быть эшелонированным во времени. Сегодня здесь сложилась своеобразная ситуация. Сейчас законодательство (комментарий 1) фиксирует и детализирует стратегическое планирование, оставляя в стороне вопрос о необходимости текущего планирования, о взаимодействии текущих, среднесрочных и долгосрочных планов, о логическом развитии представленных в них сценарных вариантов. Стратегический (долгосрочный) план должен быть разбит на несколько этапов — текущих и среднесрочных планов. При этом по мере того, как плановый период отдаляется во времени от исходной точки планирования, значимость сценарного варианта плана усиливается, так как возрастает вероятность негативного воздействия различных факторов нестабильности и неопределенности. Однако имеющиеся сегодня в российской практике примеры сценарного стратегирования эту зависимость фактически не отражают.
Наконец, естественным компонентом социально-экономического стратегирования в условиях возрастающей нестабильности и неопределенности должен быть особый акцент на практике государственно-частного партнерства. Такое партнерство — естественный и постоянно присутствующий инструмент социально-экономической политики современного государства. Однако в российских реалиях логическое единство и взаимосвязь понятий «партнерство» и «стратегирование» просматривается очень слабо. Законодательство о государственно-частном партнерстве, хотя и упоминает практику стратегического планирования, не выделяет специально роль партнерства в разработке и реализации планов стратегического характера. Это касается и практики страте-
гического управления в особых социально-экономических условиях. Соответственно, законодательство о стратегическом планировании даже не включает в себя термин «партнерство». Попытки обозначить партнерство как инструмент стратегического управления экономикой сегодня характерны в отдельных случаях лишь для регионального звена управления.
Между тем ситуация неопределенности и нестабильности в экономике, несомненно, усиливает роль партнерства, повышает значимость тесного взаимодействия публичной власти с институтами предпринимательства и гражданского общества. Как отмечали А. В. Глухова, О. А. Сиденко, В. В. Черникова и Д. В. Щеглова, «ядром стратегии должна стать такая система действий не только органов власти и управления, но и стейк-холдеров, которая позволит осуществлять эффективную мобилизацию и использование ресурсов в целях развития территории, своевременно реагировать на вызовы, сохранять динамическое равновесие в условиях нестабильности и риска, свойственных современному этапу общественного развития» [4].
Ситуация 2022-2023 годов дала очевидные доказательства того, что взаимодействие власти и бизнеса в нынешних условиях нестабильности может внести существенный вклад в решение общегосударственных задач стратегического характера. Вновь формирующийся инструмент такого участия — дополнительный сбор с крупного бизнеса в пользу государства из прибыли за финансово успешные 2021-2022 годы. При этом Минфин России рассчитывает, что размер сбора составит порядка 300 млрд рублей. Цели сбора не заданы конкретно, но, скорее всего, средства будут направлены на дополнительное финансирование государственных программ. Конечно, подобная практика не может носить постоянного характера, однако роль стратегирования в данном случае как раз и состоит в том, чтобы обозначить те условия неустойчивости и неопределенности в экономике, когда использование подобных инструментов становится возможным и обоснованным.
Заключение
Исследования показывают, что для российской экономики нет альтернативы последовательному продвижению с реализацией практики стратегического планирования на всех уровнях национальной экономики и во всех звеньях управления. Нет условий, при которых эта практика
была бы неприменима, если есть достаточно гибкие методы стратегического (долгосрочного) и иного планирования, а также разработаны механизмы их проекции на всю систему регулирования социально-экономических процессов в стране. Альтернативой такому адаптационному стратегированию может быть только череда спонтанных управленческих решений, не опирающихся на априорные разработки и рекомендации в рамках сценарного варианта стратегирования. Такие действия (даже при использовании вполне апробированных инструментов) неизбежно будут характеризоваться недостаточной отдачей по отношению к используемым ресурсам.
Очевидно, что, как и вся практика стратегического планирования, модель адаптационного стратегирования для национальной экономики должна формироваться на основе действующей вертикали управления. При этом федеральный центр должен не только устанавливать основные особенности и механизмы адаптационного стратегирования, но и определять условия вступления этих механизмов в фазу практического действия, в том числе и с учетом конкретной ситуации в различных группах регионов России.
Важную роль здесь могла бы сыграть «базовая» Стратегия социально-экономического развития Российской Федерации. Сегодня такой документ мог бы быть не только разработан на более долговременную перспективу, но и отразить в себе опыт (как позитивный, так и негативный) прохождения отечественной экономикой «ковидного» и «санкци-онного» этапов [15]. В этой связи вызывает озабоченность отсутствие до настоящего времени единого документа, определяющего методические основы формирования «базовой» стратегии социально-экономического развития Российской Федерации. Между тем, как мы полагаем, именно в этом документе должны быть развернуто представлены такие ключевые позиции, как критерии и методические основы сценарного варианта стратегии; сопряженность текущего, среднесрочного и долгосрочного (стратегического) планирования; основные принципы гибкого целе-полагания в стратегии. Именно здесь должны быть отражены главные особенности планирования в условиях нарастания экономической нестабильности и неопределенности, включая и те критерии, когда учет этих особенностей в практике стратегирования становится жизненно важным.
Комментарии
1. В соответствии со статьей 3 Федерального закона № 172-ФЗ горизонт долгосрочного стратегического планирования определяется сроком от 6 лет. Само по себе определение планирования как стратегического формально еще ничего не говорит о его временном горизонте. Однако в экономической науке и практике управления принята трактовка стратегического планирования как долгосрочного, при том, что горизонт в 6 лет, скорее, характерен для среднесрочного планирования.
Литература
1. Бережной И. В. Стратегия осуществления государственной экономической политики в условиях неопределенности рыночной экономики в процессе эволюции // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. 2010. № 2 (34). С. 21-27.
2. ВасяйчеваВ.А., Сахабиева Г.А., Коваленко Т.Д. Сценарии инновационного развития Российской экономики // Вестник Самарского университета. Экономика и управление. 2021. Т. 12. № 3. С. 31-40.
3. Глухова А. В., Сиденко О. А., Черникова В. В., Щеглова Д. В. Стратегия социально-экономического развития г. Воронежа-2035 как фактор активизации гражданского общества в условиях неопределенности и рисков // Вестник ВГУ. Серия экономика и управление. 2018. № 1. С. 68-76.
4. Донцова Е. И. Применение целей устойчивого развития ООН в процессах национального стратегирования. В кн.: Теория и практика стратегирования. М.: Издательский дом МГУ, 2020. С.147-149.
5. Еремин В. В. Мировые кризисные явления и российская экономика // Экономическая безопасность. 2021. Т. 4. № 4. С. 1317-1328.
6. Иванова С. В., Иванов О. Б. Устойчивое развитие в неустойчивом мире: образовательный аспект// Ценности и смыслы. 2021. № 3 (73). С. 6-26
7. Исаков Д. Стратегия устойчивого социально-экономического развития территорий в условиях неопределенности и рисков // Социальная политика и социальное партнерство. 2010. № 8. С.41-46.
8. Князева Е. Системный подход как основа стратегического управления // Форсайт. 2020. Т. 14. № 4. С. 6-8.
9. Комаров В. М. Волошинская А. А. Национальные стратегии устойчивого развития // ЭКО. 2021. № 1 (559). С. 112-129.
10. Крупнов Ю. А., Сильвестров С. Н., Старовойтов В. Г. Проблемы и противоречия стратегического планирования // Российский экономический журнал. 2022. № 6. С. 15-30.
11. Мызникова М. А. Формирование подхода к классификации адаптивных стратегий социально-экономических систем в условиях неопределенности // Вестник Донецкого национального университета. Серия В. Экономика и право. 2021. № 2. С. 135-142
12. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 13 февраля 2019 года № 207-р (в ред. от 25 июня 2022 года) «Об утверждении Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года». URL: http://docs.cntd.ru/document/552378463 (дата обращения: 1 марта 2023 года).
13. Румянцев М. А. Глобальная неопределенность и экономические стратегии. В сб.: Международный экономический симпозиум. М., 2017. С. 353.
14. Ряховская А. Г. Оценка эффективности регулирования экономики России // ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика. 2020. № 2. С. 116-126.
15. Степанов А. А., Савина М. В., Степанов И. А. К вопросу теории и методики управления в условиях неопределенности и хаоса кризиса COVID-19 // Экономические системы. 2020. Т. 13. № 2. С. 12-22.
16. Указ Президента Российской Федерации от 8 ноября 2021 года № 633 «Основы государственной политики в сфере стратегического планирования в Российской Федерации». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_400057/ (дата обращения: 1 марта 2023 года).
17. Указ Президента Российской Федерации от 2 июля 2021 года № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» URL: http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_389271// (дата обращения: 1 марта 2023 года).
18. Указ Президента Российской Федерации от 13 мая 2017 года № 208 «О Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года». URL: http://www.consultant. ru/cons/rtfcache/LAW216629_0_20170419_171354_54962.rtf (дата обращения 1 марта 2023 года).
19. Федеральный закон от 28 июня 2014 года № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_164841/ (дата обращения 1 марта 2023 года).
20. Фирова И. П. Проблема выбора стратегии развития в условиях неопределенности в экономической науке и государственной политике. В сб.: Наука на рубеже тысячелетий. М.: Фонд развития науки и культуры, 2018. С. 131-133.
21. Шевченко И. В., Лунев В. Д. Современные подходы к сценарному планированию в России // Ученые записки Крымского инженерно-педагогического университета. 2022. № 4 (78). С. 192-198.
22. Юденко М. Н., Воронина Е. В., Михайлова М. В. Модели и сценарии развития социально-экономических систем // Микроэкономика. 2021. № 4. С. 5-11.
23. Crisis and Uncertainty in the Economy. Conference proceedings. (Ben Ameur H., Ftiti Z., Louhichi W., Prigent J-L. eds.) Singapore: Springer, 2023. 235 p.
24. Jefferson M. Economic Uncertainty and Business Decision-Making. In: Beyond Positive Economics? Wiseman, J. (ed.). London: Palgrave Macmillan, 1983. Pp. 122-159.
References
1. Berezhnoy I. V. The Strategy of state economic policy implementation in the conditions of uncertainty of the market economy in the process of evolution. Izvestiya Kabardino-Balkarskogo nauchnogo centra RAN [Izvestiya Kabardino-Balkarian Scientific Center of the Russian Academy of Sciences], 2010, no. 2(34), pp. 21-27 (in Russian).
2. Vasyaycheva V. A., Sahabieva G. A., Kovalenko T. D. Scenarios of innovative development of the Russian economy. Vestnik Samarskogo universiteta. Ekonomika i upravlenie [Bulletin of Samara
University. Economics and management], 2021, vol.12, no.3, pp. 31-40 (in Russian).
3. Gluhova A. V., Sidenko O. A., Chernikova V. V., Shceglova D. V. The strategy of social and economic development of Voronezh-2035 as a factor of activation of civil society in conditions of uncertainty and risks. Vestnik VGU. Seriya ekonomika i upravlenie [Vestnik VSU. Economics and Management series], 2018, no.1, pp.68-76 (in Russian).
4. Doncova E. I. Primenenie celej ustojchivogo razvitiya OON v processah na-cional'nogo strategirovaniya [The Application of the UN Sustainable Development Goals in the processes of national strategizing] in coll.: Teoriya i praktika strategirovaniya [Theory and Practice of Strategizing], Moscow: Publ. house MGU, 2020, pp. 147-149 (in Russian).
5. Eremin V. V. World crisis phenomena and the Russian economy. Ekono-micheskaya bezopasnost' [Economic security], 2021, vol.4, no.4, pp. 1317-1328 (in Russian).
6. Ivanova S., Ivanov O. Sustainable Development in an unsustainable World (Educational Aspect). Tsennosti i smysly [Values and Meanings], 2021, no. 3 (73), pp. 6-26 (in Russian).
7. Isakov D. Strategy of sustainable socio-economic development of territories in conditions of uncertainty and risks. Socialnaya politika i socialnoepartnerstvo [Social policy and social partnership], 2010, no. 8, pp. 41-46 (in Russian).
8. Knyazeva E. System approach as the basis of strategic management. Forsayt [Foresight], 2020, vol. 14, no. 4, pp. 6-8 (in Russian).
9. Komarov V. M. Voloshinskaya A. A. National strategies of sustainable development. EKO [ECO], 2021, no.1 (559). pp. 112129 (in Russian).
10. Krupnov Yu.A., Silvestrov S.N., Starovojtov V. G. Problemy i protivorechiya strategicheskogo planirovaniya [Problems and contradictions of strategic planning]. Rossiyskiy ekonomicheskiy zhurnal [Russian Economic Journal], 2022, no. 6, pp. 15-30 (in Russian).
11. Myznikova M. A. The Formation of an approach to the classification of adaptive strategies of socio-economic systems in conditions of uncertainty. Vestnik Doneckogo nacionalnogo universiteta.
Seriya V. Ekonomika i pravo. [The Bulletin of Donetsk National University. Series V. Economics and law], 2021, no. 2, pp. 135-142 (in Russian).
12. Rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 13 fevralya 2019 g. No. 207-r "Ob utverzhdenii Strategii prostranstvennogo razvitiya Rossiyskoy Federacii na period do 2025 goda" [The Decree of the Government of the Russian Federation dated February 13, 2019 No. 207-r "On the approval of the Spatial Development Strategy of the Russian Federation for the period up to 2025"]. Available at: http://docs.cntd. ru/document/552378463 (accessed: March 1, 2023) (in Russian).
13. Rumyancev M. A. Global'naya neopredelennost' i ekonomicheskie strategii [Global uncertainty and economic strategies] in coll.: Mezhdunarodnyi ekonomicheskiy simpozium [International Economic Symposium], Moscow, 2017, 353 p. (in Russian).
14. Ryahovskaya A. G. The Evaluation of the effectiveness of regulation of the Russian economy. ETAP: Ekonomicheskaya Teoriya, Analiz, Praktika [ETAP: economic theory, analysis, practice], 2020, no.2, pp. 116-126 (in Russian).
15. Stepanov A. A., Savina M. V., Stepanov I. A. On the question of the theory and methodology of management in conditions of uncertainty and chaos of the COVID-19 crisis. Ekonomicheskie sistemy [Economic systems], 2020, vol. 13, no. 2, pp. 12-22 (in Russian).
16. Ukaz Prezidenta RF ot 8 noyabrya 2021 g. No. 633 "Osnovy gosudarstvennoj politiki v sfere strategicheskogo planirovaniya v Rossiyskoy Federacii" [Decree of the President of the Russian Federation No. 633, dated November 8, 2021 "The Fundamentals of state policy in the sphere of strategic planning in the Russian Federation"]. Available at: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_400057/ (accessed: 1 March, 2023) (in Russian).
17. Ukaz Prezidenta RF ot 2 iyulya 2021 g. No. 400 "O Strategii nacional'noy bezopasnosti Rossiyskoy Federacii" [The Decree of the President of the Russian Federation No. 400 dated July 2, 2021 "On the National Security Strategy of the Russian Federation"]. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_389271 (accessed: 1 March, 2023) (in Russian).
18. Ukaz Prezidenta Rossiyskoy Federacii ot 13 maya 2017 g. No. 208
"O Strategii ekonomicheskoy bezopasnosti Rossiyskoy Federacii na period do 2030 goda" [The Decree of the President of the Russian Federation No. 208 dated May 13, 2017 "On the Strategy of Economic Security of the Russian Federation for the period up to 2030". Available at: http://www.consultant.ru/cons/rtfcache/LAW 216629_0_20170419_171354_54962.rtf (accessed: 1 March, 2023) (in Russian).
19. Federal'nyi zakon ot 28 iyunya 2014 g. № 172-FZ "O strategiches-kom planirovanii v Rossiyskoy Federacii" [Federal Law No. 172-FZ of June 28, 2014 "On Strategic Planning in the Russian Federation"]. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_164841/ (accessed: 1 March, 2023) (in Russian).
20. Firova I. P. Problema vybora strategii razvitiya v usloviyah neopre-delennosti v ekonomicheskoy nauke i gosudarstvennoy politike [The problem of choosing a development strategy in conditions of uncertainty in economic science and public policy] in coll.: Nauka na rubezhe tysyacheletiy [Science at the Turn of Millennia], Moscow: Fond razvitiya nauki i kul'tury [Foundation for the Development of Science and Culture], 2018, pp.131-133 (in Russian).
21. Shevchenko I. V., Lunev V. D. Modern approaches to scenario planning in Russia. Uchenye zapiski Krymskogo inzhenerno-pedagogicheskogo universiteta [Scientific notes of the Crimean Engineering Pedagogical University], 2022, no. 4(78), pp. 192-198 (in Russian).
22. Yudenko M. N., Voronina E. V., Mihajlova M. V. Models and scenarios of development of socio-economic systems. Mikroekonomika [Microeconomics], 2021, no.4, pp. 5-11 (in Russian).
23. Crisis and Uncertainty in the Economy. Conference proceedings. (Ben Ameur H., Ftiti Z., Louhichi W., Prigent J-L. eds.) Singapore: Springer, 2023. 235 p.
24. Jefferson, M. Economic Uncertainty and Business Decision-Making. In: Beyond Positive Economics? Wiseman, J. (ed.). London: Palgrave Macmillan, 1983, pp. 122-159.
