CC BY
10DOI 10.47643/1815-1337_2023_5_36 УДК 340.12
КОНЦЕПЦИЯ РАЗУМНОСТИ В ОБЩЕМ ПРАВЕ: ДОКТРИНАЛЬНЫЙ И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНЫЙ ПОДХОДЫ The concept of reasonableness in common law: doctrinal and law enforcement approaches
АБДУЛЛИНА Лейсан Рафисовна,
адъюнкт, Академия управления МВД РФ.
125993, Россия, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, В. E-mail: l.b.abdullina@struust.ru;
Abdullina Leysan Rafisovna,
Associate of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. 125993, Moscow, st. Zoe and Alexandra Kosmodemyanskikh, 8. E-mail: l.b.abdullina@struust.ru
Краткая аннотация: Статья посвящена исследованию разумности как принципа законодательства и правоприменительной деятельности в странах общего права. Разумность играет значительную роль в функционировании правовых систем в рамках общего права, поскольку содействует установлению баланса между сталкивающимися интересами. Разумность выступает и в роли нормативного ограничителя судейской дискреции. Вместе с тем система общего права применяет значительно отличающиеся подходы в определении разумного в различных областях, а именно в контрактном и деликтном, уголовном и административном праве. В статье автор выделяет особенности разумности в частном праве, выражающиеся в установлении пределов осуществления прав, актуализирует разумную осмотрительность в деликтных правовых отношениях.
Abstract: The article is devoted to the study of reasonableness as a principle of legislation and law enforcement in common law countries. Reasonableness plays a significant role in the functioning of legal system within the framework of common law, since it helps to establish a balance between conflicting interests. Reasonableness also acts as a normative limiter of judicial discretion, previously not limited by anything. At the same time, the common law system applies significantly different approaches to the definition of reasonable in various fields, exactly in contract and tort, criminal and administrative law. In the article, the author outlined the peculiarities of reasonableness in private law, expressed in the establishments of the limits of implementation of rights, actualizes reasonable prudent in tort legal relations.
Ключевые слова: разумность, право, принцип, общее право, парадигма, разумные меры, разумное поведение, разумные действия, разумное лицо, разумная забота.
Keywords: reasonableness, law, principle, common law, paradigm, reasonable measures, reasonable behavior, reasonable actions, reasonable person, reasonable care.
Для цитирования: Абдуллина Л.Р. Концепция разумности в общем праве: доктринальный и правоприменительный подходы //Право и государство: теория и практика. 2023. № 5(221). С. 36-39. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_5_36.
For citation: Abdullina L.R. The concept of reasonableness in common law: doctrinal and law enforcement approaches // Law and state: theory and practice. 2023. No. 5(221). pp. 36-39. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_5_36.
Статья поступила в редакцию: 18.03.2023
Общее право представляет собой правовую систему, в значительной степени разрабатываемую судьями на индивидуальной основе, которая охватывает большинство традиционных сфер человеческой деятельности и является частью правовой традиции. Система общего права существует исключительно благодаря балансу, который устанавливает «разумность» между различными, в том числе конкурирующими, целями и интересами.
Концепция «разумности» демонстрирует, что не существует ни одного абсолютного правила поведения, основанного на каком-либо предписании. В то же время, закон зависит от взаимного учета интересов других. Стоит согласиться с А.Г. Репьевым, который указывал, что бессмысленно опровергать государственно-правовую и социальную разумность, подчеркивая её совершенно особую значимость для правовой системы [2, с. 138].
Концепция разумности в английском праве изначально получила законодательное закрепление в 1957 году, когда была императивно установлена недопустимость судейского вмешательства в вопрос установления параметров провокации в делах об убийстве, делегировав эти полномочия присяжным [11].
В системах общего права разумность находит применение в публичном и уголовном праве. Но именно в частном праве разумность играет центральную роль, поскольку она определяет критерии, на основе которых можно установить существенные элементы правовых концепций, являющихся основополагающими при регулировании договорных отношений, а также неконтрактных отношений, особенно в деликтном праве. В частном договорном праве разумность закрепляет определенные пределы и ограничения, на которые две стороны могут законно согласиться; а в частном праве, касающемся деликтов, разумность выступает в качестве своеобразного требования осмотрительности, исключающего ответственность за причинение вреда другим. Иными словами, обязанность возместить ущерб может быть исключена, а лицо может быть освобождено от ответственности за убытки, если будет установлено, что лицо, против которого предъявляется иск, действовало с достаточным усердием и осмотрительностью, которое разумный человек осуществил бы при тех же обстоятельствах. В публичном праве разумность служит критерием, на основе которого может быть узаконено осуществление институциональных полномочий; а в уголовном праве разумность является важнейшим базовым компонентом оценки доказательств при установлении вины обвиняемого.
Обращение к разумному лицу позволяет закону значительно расширить сферу его действия без введения бесчисленного множества
Зб
специфических и противоречивых правил. Вместо этого ответственность перекладывается на лицо, устанавливающее факты, часто судей или присяжных в странах общего права, которому предлагается использовать внеправовые стандарты, чтобы преодолеть разрыв от правового правила к правовому решению.
Общее право основывается на применении и компилировании трех различающихся парадигмах разумности: прагматической, утилитарной и формалистической. Различные области общего права опираются на заметно отличающиеся парадигмы разумности.
В зависимости от области права общее право опирается на утилитарную, прагматическую и формалистическую парадигмы разумности. Общим для всех трех парадигм является то, что разумность учитывает разнообразие этических, моральных, религиозных и политических обязательств членов общества, которым она управляет. Разумность не является средством, позволяющим замаскировать навязывание обществу в целом всеобъемлющей системы ценностей. Вместо этого каждая парадигма стремится рассмотреть это многообразие существенных моральных пристрастий членов гражданского общества, участвуя в уравновешивающем упражнении, основанном на другой «базовой единице» суждения [8, р. 79].
Главная идея утилитарной разумности заключается в том, что человек должен предпринимать действия, которые приводят к наибольшей чистой совокупной полезности или ценности. Сосредоточив внимание на среднестатистическом человеке, можно предсказать в более общих чертах, какое поведение является разумным и эффективным. Разумность в контексте общего права контрактов не предписывает утилитарную осмотрительность при исполнении контракта, а скорее требует совершенно иного типа поведения. При этом, ссылка на «разумность» в деликте небрежности и обычном праве договоров создает лишь кажущийся общий знаменатель.
В соответствии с прагматической парадигмой, разумность измеряется исключением явно неразумного поведения [9, р. 810]. То есть прагматическая разумность требует, чтобы сторона обеспечивала рациональную основу для своих действий с учетом контракта. К примеру, исследователи в области корпоративного права недавно представили прагматическую парадигму разумности, в которой представлена необходимость представления рациональной основы. Эта рациональная основа, в конечном счете, измеряется не абсолютным стандартом, а ссылкой на соответствующие стандарты сообщества [3, р. 398].
Прагматическая разумность преобразует нормативный императив «контракты должны исполняться», добавляя подразумеваемое «добросовестно» и разъясняя, какое поведение суд счел бы достаточным для исполнения контракта. Такая концепция дает судьям инструмент для вынесения коммерчески значимых решений, которые защищают типичное распределение рисков между деловыми партнерами в аналогичных сделках. Подразумеваемая обязанность добросовестности, таким образом, создает пространство, в котором стороны могут формировать долгосрочные ожидания в своих сделках, основываясь на своих деловых суждениях, а не на глубоком знании закона.
Четвертая поправка к Конституции США демонстрирует применение формализованного стандарта разумности в общем праве [10]. Наиболее очевидным аналогом «разумного» в законе является «неразумный». Текст Четвертой поправки не требует, чтобы обыски и изъятия были «разумными», но вместо этого запрещает их «необоснованность».
Синонимы как «разумного», так и «неразумного» можно найти во всем законе. Может показаться очевидным, что неразумность - это просто противоположность разумности, и что не имеет значения, выражается ли правовая норма в терминах требования разумного поведения или требования воздерживаться от неразумного поведения. Однако, запрет неразумного, несмотря на его негативный оттенок, может быть более гибким, чем требование разумного. Вместо того, чтобы выбирать поведение, удовлетворяющее какому-то шаблону, и требовать, чтобы все придерживались этой схемы, стандарт неразумности, по-видимому, разрешает все, кроме того, что является неразумным.
Существование конкурирующих утилитарных, прагматических или формалистических парадигм разумности имеет важное значение, поскольку оно приводит к возникновению сложных ситуаций, возникающих всякий раз, когда эти парадигмы требуют противоречивых результатов в данном споре.
В то же время, существование множества парадигм разумности также позволяет закону развиваться, переключаясь с одной парадигмы разумности на другую, и таким образом устранять предполагаемый нормативный сбой в конкретной области права, не теряя внутренней согласованности закона в целом. Юридическая ошибка может возникнуть, когда суды не понимают, что в рамках общего права существует множество концепций разумности.
Парадоксально, но разнообразие парадигм разумности является необходимым структурным качеством общего права. Наличие прагматической, утилитарной и формалистической парадигм разумности не может быть разрешено ссылкой на какой -либо вышестоящий принцип, поскольку каждая парадигма сама по себе аксиоматична. Таким образом, различия не могут быть устранены путем дальнейшего совершенствования доктрины, поскольку каждая парадигма представляет собой особый правовой принцип, встроенный в общее право. Указанная неоднородность парадигм разумности в рамках общего права подтверждает его структуру как индуктивной нормативной системы. Правила формируются на основе решений судебных проблем для конкретных случаев; общие правила не применяются в судебном порядке к каждой конкретной проблеме.
В правовой системе Соединенного Королевства разумность является основополагающим и ключевым принципом при привлечении к ответственности за причинение вреда, при усмотрении в действиях причинителя халатности. Именно разумность связывает воедино все разрозненные элементы: обязанности, права, вред в одно связное целое, скрепляя эту правовую идею с конкретными фактическими ситуациями. На этом принципе основана юридическая обязанность не причинять вреда ближнему. Под халатностью следует понимать любое действие или бездействие, которое не соответствует стандарту, которого следует ожидать от «разумного человека». Чтобы иск о халатности был удовлетво-
рен, необходимо установить, во-первых, обязанность ответчика проявлять заботу по отношению к истцу, во-вторых, нарушение обязанности, в-третьих, убытки истца были вызваны нарушением обязанностей, в-четвертых, убытки подпадали под сферу ответственности ответчика и были предсказуемые последствия нарушения служебных обязанностей.
Аргументируя специфику рассмотрения споров, связанных с халатностью, Н.В. Зайцева актуализирует необходимость установления совокупности фактов, а именно, какая конкретно обязанность нарушена ответчиком, а также была ли установлено долженствование действовать определенным образом в сложившихся обстоятельствах [1, с. 172].
Требование о возмещении ущерба, основанное на халатности, - это требование о возмещении вреда, причиненного непреднамеренно, и, следовательно, закон должен найти какое-либо другое обоснование для привлечения лица к ответственности, кроме противоправного намерения этого лица (которое является оправданием преднамеренных нарушений). Такое оправдание вытекает из концепции разумности, закрепляя формулу, если человек причиняет вред другому, но делает это непреднамеренно, он может быть привлечен к юридической ответственности за это, если он действовал неразумно.
В таких делах суду необходимо установить границы разумной осмотрительности, которую предприняло лицо, чтобы избежать соответствующий вред.
При описании разумного человека в общем праве суды оперируют категорией «человек в клэпхемском омнибусе». Человек в омнибусе Клэпхэма - это гипотетическое обычное и разумное лицо, используемое судами по английскому праву, когда необходимо решить, действовала ли сторона так, как поступил бы разумный человек, - например, в гражданском иске о халатности.
Он обычный нормальный мужчина, классический присяжный предыдущей эпохи, представитель среднего класса, среднего звена управления, среднего возраста и неизменно мужчина. Но разумный человек - это гораздо больше, чем описание ничем не выделяющегося персонажа. Концепция разумности, как указал Дж. Л. Монтроуз, является скорее этической, чем социологической концепцией: «Вопрос о небрежности - это вопрос о том, что следует делать в данных обстоятельствах, а не о том, что делается в аналогичных обстоятельствах большинством людей или даже всеми людьми» [7, р. 260]. Небрежность, посредством стандарта разумности, привносит в закон этическое предписание как попытку поощрять определенные виды безопасного («разумного») поведения и препятствовать другим типам небезопасного («неразумного») поведения.
Деликтное право в значительной степени опирается на концепцию разумной заботы и, в частности, на стандарт разумного человека. Небрежность обычно описывается как неспособность действовать с осмотрительностью разумного человека. Стандарт разумного человека объективен в том смысле, что он не зависит от особых предпочтений или своеобразных психологических особенностей ответчика перед судом. Стандарт разумного человека включает в себя способность типичного индивида составлять долгосрочные планы, которые могут повлиять на риски, которые он навязывает другим, и идти на компромиссы, которые влияют на эти риски.
К. Хилтон обращает внимание на формулировку в деле Браун против Кендалла, представленную главным судьей Шоу, определившего разумную осторожность как заботу, которую благоразумный и осмотрительный человек предпринял бы для защиты от вероятной опасности [5, р. 102]. Во многих ранних случаях халатности это настолько специфично, насколько это возможно с точки зрения определения разумной осторожности [4, р. 150]. Однако, даже этой спорной формулировки достаточно, чтобы донести некоторые важные идеи. Разумный человек, по-видимому, должен принять во внимание возможные убытки для других и изменить свое поведение, чтобы избежать причинения вреда другим.
Несмотря на то, что стандарт разумности объективирует стандарт заботы, требуемый законом, однако, как представляется, это не является его самым важным следствием. Стандарт разумности, как указывает К. Макк Норри, «устраняет персональную формулу и не зависит от особенностей конкретного человека, чье поведение подвергается сомнению», но он делает это только постольку, поскольку делает неактуальным собственное восприятие индивидом своих собственных действий. Скорее, важность стандарта разумности заключается в противоречии между присущей ему амбивалентностью и его этическим вкладом [6, р. 92]. Закон требует того, что должно быть сделано (или, скорее, то, что должно было быть сделано), но в то же время принимает во внимание все индивидуальные факты и обстоятельства, в которых оказался субъект, и соответствующим образом квалифицирует стандарт.
Чем больше знаний, навыков и опыта обладает человек, тем более высоким стандартам закон подчиняет это лицо: то, чего разумно ожидать, может варьироваться в зависимости от характеристики вовлеченного лица. Концепция разумности позволяет закону предписывать, чтобы квалифицированные люди проявляли большую осторожность в тех действиях, в которых они квалифицированы, чем неквалифицированное лицо.
Таким образом, концентрируясь на стандарте разумности, закон не только устанавливает стандарт заботы, которого он требует в любой конкретной ситуации, но и предоставляет судам свободу изменять и упорядочивать этот стандарт в своих собственных целях.
В общем праве концепция разумности, лежащая в основе действия по неосторожности, выполняет двойную функцию. С одной стороны, она позволяет привнести в закон этическое предписание указывать, что должно быть сделано, а не просто отражать то, что сделано; с другой стороны, разумность позволяет суду варьировать тот стандарт заботы, который требуется, принимая во внимание все такие обстоятельства, как квалификация действующего лица, его опыт и его знания. В Соединенном Королевстве именно суд формулирует стандарт разумного человека для достижения желаемой цели, а кроме того, делает использование концепции разумности приемлемым и, действительно, разумным образом.
Подводя итог вышеизложенному, необходимо резюмировать, что в общем праве концепция разумности занимает значимое место, оп-
ределяемое также и прецедентной природой данной правовой системы. Преобладание прецедента в качестве источника права выдвигает разумность на ключевые позиции в самых различных областях общего права. Вместе с тем, стоит отметить и довольно противоречивые парадигмы разумности, употребляемые и применимые в этих областях. Парадигмы в частном и публичном праве значительно различаются, что приводит к неоднозначному толкованию разумности, как в концептуальном, так и правоприменительном срезе.
Библиогра фия:
1. Зайцева Н.В. Способы определения разумности в деликтных правоотношениях на примере стран общего права // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2020. № 5 (136). С. 170-178.
2. Репьев А.Г. Идеологическая доктрина государства, допускающая преимущества в праве и законодательстве: факторы, причины и условия // Философия права. 2018. № 2 (85). C. 133-139.
3. Gold A.S. A Decision Theory Approach to the Business Judgment Rule: Reflections on Disney, Good Faith, and Judicial Uncertainty // Maryland law Review. 2007. Vol. 66. 398-402 p.
4. Henderson J., Pearson R., Kysar D., Siliciano J. The Torts Process, Seventh Edition. New York: Aspen Publishers, 2007, 151-152 p.
5. Hylton K. The Reasonable Person. In Tort Law: A Modern Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 2016. 102-121 p.
6. McK Norrie K. Reasonable: The Keystone of Negligence // Journal of Medical Ethics. Vol. 13. 1987. № 2. 92-94 p.
7. Montrose J.L. Is negligence an ethical or a sociological concept? // The Modern Law Review. 1958. № 21. 259-264 p.
8. Sourgens F. G. Reason and Reasonableness: The Necessary Diversity of the Common law // Maine Law Review. Vol. 67. № 1. 73-130 p.
9. Summers R. S. The General Duty of Good Faith - Its Recognition and Conceptualization // Cornell Law Review. 1982. Vol. 67. Issue 4. 810-821 p.
10. Конституция Соединенных Штатов Америки (Принята 17 сентября 1871 года) // Официальный сайт Конгресса Соединенных Штатов Америки [Электронный ресурс]. URL: https://constitution.congress.gov/constitution/article-4/ (дата обращения: 02.03.2023).
11.Закон Англии об убийстве 1957 года. [Электронный ресурс]. Режим доступа. URL:https://api.parliament.uk/historic-hansard/acts/homicide-act-1957 (дата обращения: 02.03.2023).
References:
1. Zaitseva N.V. Methods of determining reasonableness in tort legal relations on the example of common law countries // Bulletin of the Saratov State Law Academy. 2020. No. 5 (136). pp. 170-178.
2. Repyev A.G. Ideological doctrine of the state, allowing advantages in law and legislation: factors, causes and conditions // Philosophy of Law. 2018. № 2 (85). C. 133139.
3. Gold A.S. A Decision Theory Approach to the Business Judgment Rule: Reflections on Disney, Good Faith, and Judicial Uncertainty // Maryland law Review. 2007. Vol. 66. 398-402 p.
4. Henderson J., Pearson R., Kysar D., Siliciano J. The Torts Process, Seventh Edition. New York: Aspen Publishers, 2007, 151 -152 p.
5. Hylton K. The Reasonable Person. In Tort Law: A Modern Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 2016. 102-121 p.
6. McK Norrie K. Reasonable: The Keystone of Negligence // Journal of Medical Ethics. Vol. 13. 1987. № 2. 92-94 p.
7. Montrose J.L. Is negligence an ethical or a sociological concept? // The Modern Law Review. 1958. № 21. 259-264 p.
8. Sourgens F. G. Reason and Reasonableness: The Necessary Diversity of the Common law // Maine Law Review. Vol. 67. № 1. 73-130 p.
9. Summers R. S. The General Duty of Good Faith - Its Recognition and Conceptualization // Cornell Law Review. 1982. Vol. 67. Issue 4. 810-821 p.
10. The Constitution of the United States of America (Adopted on September 17, 1871) // Official website of the Congress of the United States of America [Electronic resource]. URL: https://constitution.congress.gov/constitution/article-4 / (accessed: 02.03.2023).
11. The English Murder Act of 1957. [electronic resource]. Access mode. URL:https://api.parliament.uk/historic-hansard/acts/homicide-act-1957 (accessed: 02.03.2023).
