CC BY
49АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА 2023. Т. 7. № 1 http://journals.tsutmb.ru/current-issues-of-the-state-and-law/
AKTUAL'NYE PROBLEMY GOSUDARSTVA I PRAVA = = CURRENT ISSUES OF THE STATE AND LAW 2023, vol. 7, no. 1 http://journals.tsutmb.ru/current-issues-of-the-state-and-law-eng/ ISSN 2587-9340 (Print) ISSN 2782-3334 (Online)
OPEN ACCESS
МАТЕРИАЛЬНОЕ ПРАВО SUBSTANTIVE LAW
НАУЧНАЯ СТАТЬЯ УДК 347.132.14
https://doi.org/10.20310/2587-9340-2023-7-1-81-88 Шифр научной специальности 5.1.3
Моральный вред и психологическая травма, как основания для деликтной ответственности
© ЗАЙЦЕВА Наталья Викторовна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры правового обеспечения рыночной экономики, ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 119571, Российская Федерация, г. Москва, пр. Вернадского, 84, https://orcid.org/0000-0002-3636-8339, zaytsevanv@gmail.com
Аннотация
Статья посвящена исследованию субъективной составляющей участников деликтных отношений в случаях, когда негативному воздействию подвергается психо -эмоциональное состояние физического лица. Проанализированы порядок и условия компенсации морального вреда, понятие нервного шока и условия возмещения вреда при его наличии. Использован сравнительно-правовой метод и формальнологический метод. По результатам данного исследования были определены основные условия возмещения морального вреда и нервного шока, определен субъективный фактор, который играет ключевую роль в вопросах привлечения причинителя вреда к ответственности. Проведен ретроспективный анализ становления правового понимания психологической травмы как самостоятельной правовой категории и условий возмещения вреда в случае ее возникновения. Рассмотрены такие теории возмещения вреда, как «теория удара», теория первичных и вторичных жертв, правило тонкого черепа, которые на различных этапах развития деликтного права играли превалирующую роль. Научная новизна работы заключается в определении основных условий возмещения морального вреда и влияния на условия компенсации отдельных элементов субъективного фактора.
Ключевые слова
субъективный фактор, разумность, психологическая травма, нормальная стойкость, теория удара, первичные и вторичные жертвы, правило тонкого черепа
Для цитирования
Зайцева Н.В. Моральный вред и психологическая травма, как основания для деликтной
ответственности // Актуальные проблемы государства и права. 2023. Т. 7. № 1. С. 81-88. https://doi.org/10.20310/2587-9340-2023-7-1-81-88
ORIGINAL ARTICLE
https://doi.org/10.20310/2587-9340-2023-7-1-81-88
Moral damage and psychological trauma as grounds for tort liability
© Natalia V. ZAYTSEVA,
Cand. Sci. (Law), Associate Professor of Legal Support of Market Economy Department, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, 84 Vernadskogo Ave., Moscow, 119571, Russian Federation, https://orcid.org/0000-0002-3636-8339, zaytsevanv@gmail.com
Abstract
The work is devoted to the study of subjective component of participants in tort relations in cases where the psycho-emotional state of an individual is negatively affected. The procedure and conditions for compensation for moral damage, the concept of nervous shock and the conditions for compensation for damage, if any, are analyzed. The comparative legal method and the formal logical method are used Based on the results of this study, the main conditions for compensation for moral damage and nervous shock are determined, and the subjective factor is determined, which plays a key role in bringing the tortfeasor to justice. A retrospective analysis of the formation of psychological trauma legal understanding as an independent legal category and the conditions for compensation for damage in the event of its occurrence is carried out. Such theories of compensation for damage as the "impact theory", the theory of primary and secondary victims, the thin skull rule, which played a predominant role at various stages of the development of tort law, are considered. The scientific novelty of the work lies in the determination of the main conditions for compensation for moral damage and the influence on the conditions of compensation of individual elements of the subjective factor.
Keywords
subjective factor, reasonableness, psychological trauma, normal fortitude, impact theory, primary and secondary victims, thin skull rule
For citation
Zaytseva, N.V. (2023). Moral damage and psychological trauma as grounds for tort liability. Aktual'nye problemy gosudarstva i prava = Current Issues of the State and Law, vol. 7, no. 1, pp. 81-88 (In Russ., abstract in Eng.) https://doi.org/10.20310/2587-9340-2023-7-1-81-88
Введение. Постановка проблемы
Отношения участников гражданских правоотношений, возникшие вследствие причинения вреда, находятся на различной стадии развития в контексте их правового регулирования. Современное деликтное право в странах общего права сформировало многочисленные критерии оценки субъективного фактора, которые позволяют установить обязанности лиц, не состоящих в договорных отношениях по отношению друг к другу, и основания их ответственности за причиненный вред.
Можно констатировать, что деликтное право в России находится на начальном этапе своего становления, и субъекты частноправовых отношений крайне неохотно пользуются соответствующими средствами правовой защиты. Судебная практика в данной сфере сильно уступает по количеству и качеству обязательственным отношениям, несмотря на то, что со случаями причинения
вреда физические лица сталкиваются повсеместно. Задача данной статьи исследовать вопрос регулирования деликтов в странах общего права на предмет оснований ответственности, сделав акцент в первую очередь на компенсацию морального вреда, который закреплен в отечественном законодательстве длительный период времени, но, к сожалению, остается чуждым российскому правопорядку. Целью настоящей работы является исследование критериев оценки субъективных характеристик субъекта, которые могут стать основанием для привлечения или освобождения от ответственности за причинение морального вреда.
В исследовании в первую очередь использовался сравнительно-правовой метод, позволяющий сопоставить аналогичные гражданско-правовые институты и формально-логический метод, с помощью которого осуществляется оценка правовых дефиниций.
В результате данного исследования были определены элементы субъективного фактора, влияющие на возникновение деликтной ответственности вследствие причинения морального вреда. Исследован вопрос о правовых характеристиках морального вреда и нервного шока, которые предопределяют условиях их компенсации. Проведен анализ разнообразной судебной практики в странах общего права, которая позволяет определить этапы развития понятия морального вреда, его сущностные характеристики и основания компенсации, частичное использование результатов исследования позволит пересмотреть подходы к возмещению морального вреда в РФ.
Научная новизна работы заключается в установлении основных элементов субъективного фактора, влияющих на условия возмещения морального вреда, определении нервного шока и оценке перспектив применения данных правовых категорий в деликт-ном праве Российской Федерации. Результаты исследования 1. Проявление заботы как элемент обязанности в деликтном праве
В XX веке рассмотрение многочисленных деликтных споров дополнилось включением теста на справедливость и разумность в проверку обязанности ответчика проявлять заботу. Подход, сформулированный в деле "Caparo Industries v Dickman"1, свидетельствует о том, что при всех обстоятельствах обязанность проявлять осмотрительность считается справедливой и разумной в том смысле, что закон должен налагать на лицо обязанность проявлять определенный уровень заботы в отношении других лиц. В деле "Vowles v Evans"2 апелляционный суд постановил, что судья по регби был обязан проявлять заботу об игроках и осуществлять разумные меры для обеспечения соблюдения ими правил игры. В связи с ошибками судейства истец получил вывих шеи, что привело к необратимой неполной тетраплегии.
При рассмотрении спора суд заключил: - возложение на судью матча по регби обязанности проявлять осторожность было справедливым и разумным;
1 Caparo Industries v Dickman (1990) AC 605.
2 Vowles v Evans (2003) EWCA Civ 318.
- поскольку регби опасный вид спорта, правила были разработаны таким образом, чтобы свести к минимуму имеющиеся опасности. Безопасность игроков зависела от соблюдения правил, которые должен был контролировать рефери. Игроки имели право рассчитывать на то, что судья проявляет разумную осмотрительность при выполнении этих функций;
- стандарт ожидаемой заботы зависит от различных обстоятельств, но предъявление требований не повышает уровень ответственности по сравнению с обязательствами в рамках его базовой компетентности.
Следующим фактором, наличие которого необходимо для удовлетворения исковых требований по деликту, является подтверждение нарушения ответчиком его обязанности проявлять заботу, которая может быть закреплена в законе или подразумеваться в силу специфики внедоговорных отношений, рода деятельности или профессии причини-теля вреда [1, p. 495].
Важно подчеркнуть, что между нарушением обязанности проявлять заботу и причинением вреда должна существовать причинно-следственная связь. Установление вины в форме халатности исключает оценку намерений причинителя вреда, а нарушение обязанности и возникновение вреда предопределяет установление причинно-следственной связи. В этой связи представляется бесспорным, что классическое определение вины, характерное для уголовного права, не приемлемо в гражданских правоотношениях, где общественное благо не так очевидно, вред менее предсказуем, а должная забота находится в прямой корреляции с наличием у лица знаний о последствиях, которые могут повлечь те или иные действия. Вследствие названных причин разумность и стала признаваться одной из ключевых субъективных составляющих деликтных правоотношений [2, p. 45].
2. Понятие морального вреда и психологической травмы и условия их компенсации
Как отмечалось, субъективное восприятие действительности является не только характеристикой субъекта, но и объектом внедоговорных обязательств, в которых возникает вопрос о возмещении морального
ущерба или имущественного вреда [3, р. 283]. Отдельную сферу правового регулирования деликтных правоотношений представляет собой психологическая травма, которая постепенно стала рассматриваться самостоятельным основанием предъявляемых требований.
Ретроспективный анализ судебной практики позволяет проследить изменения в подходе юристов, врачей и общества в целом к подобным травмам. Психиатрическая (психологическая) травма, как и чистый экономический ущерб, иногда определяется как «серая зона» халатности, поскольку судебные позиции постоянно развиваются, и регулярно появляются новые формулировки содержания и объема обязанностей должной осмотрительности и заботы. Суды не испытывают особых трудностей в решении вопроса о компенсации психического вреда, требование о котором заявляется наряду с просьбой о компенсации последствий полученных истцом физических травм, полученными, как, например, нередко бывает после автомобильных аварий [4, с. 10].
Возникающие при этом спорные вопросы касаются «чистой» психической травмы, не сопровождающейся физическими повреждениями, при этом понятие «нервный шок», являющееся неоднозначными в правовом смысле, часто используется юристами для обозначения различных видов психических травм. Физические симптомы могут сопровождать имеющееся у лица психическое расстройство, например, у беременной женщины, перенесшей нервный шок, может произойти выкидыш, а у гражданина с заболеванием сердца может случиться сердечный приступ. Хотя такого рода физические симптомы упрощали производство по рассмотрению первых исков о компенсации психического вреда, суды длительное время явно скептически относились к таким требованиям [5, с. 95].
По мере расширения научных знаний судьи все чаще стали признавать, что состояние, описываемое юристами как «нервный шок», действительно существует. Граждане, не получившие физических травм, но испытавшие психологическую травму, возможно, не рассматривали возможность предъявления судебного иска до тех пор, пока медицинская наука не выявила и не за-
документировала это состояние. Только в 1888 г. первое подобное дело дошло до суда. Одна из причин, из-за которой судьи изначально неохотно признавали обоснованность таких требований, заключалась в том, что существование подобного медицинского состояния вызывало у судей серьезные сомнения. Судебные органы опасались, что имитировать психическую травму значительно проще, чем вред, причиненный физическому состоянию, и не доверяли психиатрам, потому что в подобных случаях в суд представлялось множество противоречивых психиатрических заключений.
Как только стало ясно, что психиатры готовы последовательно подтверждать наличие психического заболевания, вызванного причиненной лицу психической травмой, число подобных исковых заявлений значительно увеличилось. Важным шагом в признании психической травмы как самостоятельного фактора причиненного вреда стало ее исключение из объема ответственности в статье 17 Конвенции для унификации некоторых правил международных воздушных перевозок3, допускающей компенсацию за телесные повреждения, полученные на борту воздушного судна, но не распространяющую такую компенсацию на психические травмы, которые не были вызваны телесным повреждением4. В настоящее время сформировался научно обоснованный подход к подтвержденным симптомам психической травмы, к которым относится страх за родственников и друзей.
В деле "Hambrook v Stokes"5 суд вынес решение о компенсации за нервный шок, испытанный матерью при виде неуправляемого грузовика, несущегося на ее детей. Суд пришел к выводу, что истица опасалась за собственную безопасность и безопасность своих детей, была непосредственным свидетелем этого события, поэтому иск должен быть удовлетворен. После данного решения в юридической литературе стали появляться
3 См.: О присоединении Российской Федерации к Конвенции для унификации некоторых правил международных воздушных перевозок: ФЗ от 03.04.2017 № 52-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2017. 10 апр. № 15 (ч. I). Ст. 2127.
4 King v Bristow Helicopters Ltd (2002) UKHL 7.
5 Hambrook v Stokes (1925) 1 KB 141.
статьи [6], в которых объяснялись медицинские аспекты рассматриваемого состояния, а в судебные органы все чаще стали предъявляться такие иски.
В дальнейшем появилась так называемая «теория удара», объясняющая результат развития физического проявления нервного шока. В силу названной теории ущерб подлежит возмещению только в том случае, если заявитель находился в пределах обозримой зоны удара или географически достаточно близко к месту происшествия [7, p. 257].
Большой интерес вызывает и теория «зоны удара», согласно которой даже если заявитель находился за пределами прогнозируемой зоны удара, ущерб все равно должен быть возмещен, пока заявитель находился в пределах прогнозируемой зоны удара. В деле "Bourhill v Young" (1943) истица вышла из трамвая, когда услышала звуки удара от серьезной аварии в 50 ярдах от нее на другой стороне дороги и вне поля ее зрения. Истица подошла к месту происшествия и испытала нервный шок от зрелища аварии с летальным исходом. Вскоре после этого она родила мертворожденного ребенка, но в удовлетворении ее заявления о компенсации гибели ребенка, ставшей результатом нервного шока, было отказано [8, p. 495].
Судьи Палаты лордов справедливо постановили, что она находилась вне зоны удара и была абсолютно не знакома с мотоциклистом, попавшим в аварию, следовательно, у нее отсутствовала близость с пострадавшим, которая могла бы причинить ей моральные и нравственные страдания. Члены палаты лордов согласились с тем, что истице следовало бы предвидеть шок, но она намеренно пошла к месту аварии, свидетельницей которой она не являлась, что отнюдь не соответствовало стандарту «разумного предвидения».
В настоящее время существует значительный объем потенциальных претензий, связанных с нервным шоком, доказывание по которым довольно затруднительно, тем не менее, прогресс в медицине и фармакологии позволяет утверждать, что психиатрические заболевания имитировать весьма сложно, поскольку симптомы этих состояний хорошо изучены современной наукой.
3. Условия ограничения ответственности при возникновении нервного шока
Вопрос ограничения обязанностей по возмещению нервного шока Палата лордов рассмотрела в деле Alcock, а оставшиеся вопросы были пояснены в деле "McLoughlin v O'Brian"6. В деле "Alcock v Chief Constable of South Yorkshire Pólice"7 Палата лордов рассмотрела 10 заявлений родственников жертв катастрофы на футбольном стадионе Хиллсборо о компенсации полученного ими нервного потрясения. Полиция допустила халатность, которая привела к массовой давке на стадионе, в результате чего 95 человек погибли, а 400 получили серьезные повреждения и нуждались в лечении в больнице. Трагедия транслировалась по телевидению в прямом эфире. Предъявленные претензии требовали разъяснения ряда вопросов, в том числе:
- могут ли другие лица, кроме родителей, детей и супругов, претендовать на компенсацию страданий вследствие нервного шока?
- как далеко распространяются «непосредственные последствия»?
- могут ли граждане, ставшие свидетелями событий, произошедших с их близкими, не на стадионе, а по телевидению, получить компенсацию пережитого ими нервного потрясениями и др.
Палата Лордов отклонила все предъявленные претензии, указав, что при решении поставленных вопросов должны учитываться следующие факторы: близость заявителя во времени и пространстве к месту происшествия; отношения между жертвой несчастного случая и пострадавшим; основания возникновения нервного шока.
Такой подход привел к появлению концепции «первичных» и «вторичных» жертв, отличающихся друг от друга по уровню и степени перенесенных страданий. В Alcock ни один из заявителей не был непосредственным свидетелем событий, происходящих с близким ему лицом, так как те лица, которые присутствовали на месте происшествия,
6 McLoughlin v O'Brian (1983) 1 AC 410.
7 Alcock v Chief Constable of South Yorkshire Police (1991) UKHL 5, (1992) 1 AC 310.
находились слишком далеко от возникшей давки, чтобы разглядеть лица жертв.
Заявитель, который является «вторичной жертвой», должен воспринять «шокирующее событие» собственными органами чувств без посторонней помощи как очевидец события, или лично услышать событие, или увидеть его «прямые последствия» [9, р. 43]. Это требует непосредственной физической близости к событию и обычно исключает события, засвидетельствованные по телевидению или проинформированные третьей стороной.
Шок должен быть «внезапным», а не «постепенным» воздействием на нервную систему истца. Таким образом, лицо, у которого развилась депрессия из-за проживания с родственником, которому был причинен физический вред в результате несчастного случая, не сможет возместить ущерб вследствие пережитого нервного шока.
Если нервный шок был вызван наблюдением смерти или ранения другого человека, заявитель должен продемонстрировать «достаточно близкие» отношения с этим лицом, определяемые как «тесные узы любви и привязанности». Предполагается, что такие связи существуют только между родителями и детьми, а также между супругами и женихами с невестами, а в других отношениях, включая братьев и сестер, наличие «уз любви и привязанности» подлежит судебному доказыванию.
Лицо, причинившее вред, должно было разумно предвидеть, что человек с «нормальной стойкостью» в положении истца получит моральную травму. Если доказано, что какой-то психический вред можно было предвидеть, то подверженность лица психическому заболеванию не имеет правового значения - ответчик должен «видеть жертву такой, какой он ее находит», и заплатить за все последствия пережитого ею нервного потрясения. Такой подход в системе общего права сформировался внутри концепции, называемой «Череп из яичной скорлупы».
Эта концепция (также правило тонкого черепа или правило talem qualem) является правовой доктриной в общем праве, используемой в некоторых случаях в деликтном праве наряду с аналогичной доктриной, применимой к уголовному праву. Правило гласит, что в деликтных отношениях неожидан-
ная слабость потерпевшего не снижает серьезность любого причиненного ему вреда.
Отдельно следует отметить возможность получения нервного потрясения от объявления плохих новостей, относительно которого высказываются противоречивые мнения. Право склоняется в пользу существования обязанности компенсировать причиненный вред, особенно если сообщаемые новости являются неточными. В деле "Allin v City и Hackney" мать, которой сообщили ложную информацию о смерти ее ребенка, получила компенсацию за пережитое нервное потрясение, несмотря на то, что медицинское учреждение выполнило обязанность сообщить ей плохую новость предельно деликатно. В деле "BA v Tameside & Glossop" несколько пациентов подали иск против Управления здравоохранения на том основании, что управление не проявило должного внимания и заботы, сообщив им в письме, вместо личной встречи, о том, что лечившая их медсестра была ВИЧ-положительной. Суд, рассмотрев такие требования, решил, что управление исполнило свою обязанность, во-первых, проинформировать пациентов о данном факте, и, во-вторых, проинформировать их разумным способом.
4. Компенсация морального вреда в Российской Федерации
Моральный вред как правовая категория существует в российском праве уже длительный период времени, однако его компенсация осложнялась невозможностью оценки субъективного восприятия события, в результате которого был причинен вред, и как следствие - невозможность оценить степень страданий. Следует отметить достаточно формальный подход судебных органов к данному вопросу, которые связывают компенсацию морального вреда в связи с наступлением определенного юридического факта, четко определенного в законе и достаточно устойчивой суммой выплаты - тоже не имеющей связи с объемом морального вреда. Компенсация длительный период времени по большинству оснований не превышала 100 тысяч рублей, что, по сути, делает данное средство защиты комплиментарным к другим механизмам, потому что само по себе теряет материальный смысл. В ноябре 2022 г. было принято Постановление
Пленума Верховного суда РФ8, в котором рассмотрены вопросы компенсации морального вреда, в том числе в части размера компенсации оснований выплаты. Это, безусловно, важный шаг в сторону увеличения правовой эффективности института компенсации морального вреда, при этом следует отметить, что масштабы распространения в РФ случаев причинения вреда как имуществу физических и юридических лиц, так и здоровью и жизни граждан столь велики, что эффективное правовое регулирование отношений, возникающих в связи с таким причинением, и полноценная судебная защита прав и законных интересов лиц, по-
8 О практике применения судами норм о компенсации морального вреда: постановление Пленума Верховного суда РФ от 15.11.2022 № 33 // Бюллетень Верховного суда РФ. 2023. № 2.
страдавших вследствие причинения вреда, является одной из наиболее важных государственных задач, имеющей не только социально-правовое, но и чрезвычайно важное экономическое значение.
Заключение
Компенсация морального вреда или нервного шока невозможна без учета субъективных особенностей конкретного лица, с одной стороны, в то же время необходимы общеправовые понятные критерии оценки поведения и событий, ставших основанием для возникновения нервного шока и морального вреда. Без внедрения в российское право таких понятий, как разумность, должная осмотрительность, «стандарт разумного человека», компенсация морального вреда останется невостребованным субсидиарным средством правовой защиты.
Список источников
1. Posner R.A. Instrumental and noninstrumental theories of tort law // Indiana Law Journal. 2013. № 88 (2). Р. 469-525. URL: https://chicagounbound.uchicago.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=5020&context= journal_articles
2. Ripstein A. Private Wrongs. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2016. 313 p.
3. Steel S., Stevens R. The secondary legal duty to pay damages // Law Quarterly Review. 2020. № 136 (2). Р. 283-291. https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3466468
4. Колесниченко О.В. Придание свойства «возместимости» вреду, причиненному здоровью человека, через конструкцию косвенных убытков: проблемы правопонимания и правоприменения // Lex Russica. 2022. № 3 (184). С. 9-18. https://doi.org/10.17803/1729-5920.2022.184.3.009-018, https://elibrary.ru/lpjggq
5. Салагай О.О., Сошкина К.В. Концепция личной ответственности за сохранение здоровья: правовой аспект // Журнал российского права. 2020. № 8. С. 94-104. https://doi.org/10.12737/jrl.2020.097, https://elibrary.ru/qjmhrh
6. English R. Nervous shock: before the aftermath // The Cambridge Law Journal. 1993. Vol. 52. № 2. Р. 204206. URL: http://www.jstor.org/stable/4507798
7. O'Brien L.S. The validity of the diagnosis of post-traumatic stress disorder // Journal of Personal Injury Litigation. 1994. Р. 257-270.
8. Swanton J. Issues in tort liability for nervous shock // Australian Law Journal. 1992. Vol. 66.
9. Fordham M. Psychiatric injury, secondary victims and the "sudden shock" requirement // Singapore Journal of Legal Studies. 2014. Р. 41-58. URL: http://www.jstor.org/stable/24872232
References
1. Posner R.A. (2013). Instrumental and noninstrumental theories of tort law. Indiana Law Journal, no. 88 (2), pp. 469-525. Available at: https://chicagounbound.uchicago.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=5020& context=journal_articles
2. Ripstein A. (2016). Private Wrongs. Cambridge, MA, Harvard University Press, 313 p.
3. Steel S., Stevens R. (2020). The secondary legal duty to pay damages. Law Quarterly Review, no. 136 (2), pp. 283-291. https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3466468
4. Kolesnichenko O.V. (2022). Giving the property of "compensability" to harm caused to human health through the construction of indirect damages: problems of legal understanding and law enforcement. Lex Russica, no. 3 (184), pp. 9-18. (In Russ.) https://doi.org/10.17803/1729-5920.2022.184.3.009-018, https://elibrary.ru/lpjggq
5. Salagai O.O., Soshkina K.V. (2020). The concept of personal responsibility for health: legal aspect. Zhurnal rossiiskogo prava = Journal of Russian Law, no. 8, pp. 94-104. (In Russ.) https://doi.org/10.12737/jrl.2020.097, https://elibrary.ru/qjmhrh
6. English R. (1993). Nervous shock: before the aftermath. The Cambridge Law Journal, vol. 52, no. 2, pp. 204-206. Available at: http://www.jstor.org/stable/4507798
7. O'Brien L.S. (1994). The validity of the diagnosis of post-traumatic stress disorder. Journal of Personal Injury Litigation, pp. 257-270.
8. Swanton J. (1992). Issues in Tort Liability for Nervous Shock. Australian Law Journal, vol. 66.
9. Fordham M. (2014). Psychiatric injury, secondary victims and the "sudden shock" requirement. Singapore Journal of Legal Studies, pp. 41-58. Available at: http://www.jstor.org/stable/24872232
Поступила в редакцию / Received 26.12.2022 Поступила после рецензирования / Revised 28.02.2023 Принята к публикации / Accepted 17.03.2023
|(с?) ® | Работа доступна по лицензии Creative Commons Attribution («Атрибуция») 4.0 Всемирная
