CC BY
28
Гроссман В. С. Избранное: Жизнь и судьба. — Екатеринбург: У-Фактория, 2005. — 992 с.
Гроссман В. С. Несколько печальных дней: повести и рассказы. — М.: Современник, 1989. — 432 с.
Гроссман В. С. Рассказы. — М.: Сов. писатель, 1937. — 240 с.
Гроссман В. С. Повести, рассказы, очерки. — М.: Воениздат, 1958. — 542 с.
Лазарев Л. Человек среди людей: о Василии Гроссмане // В. С. Гроссман. Несколько печальных дней: повести и рассказы. — М.: Современник, 1989. — С. 3-12.
CONCEPT "CHILDHOOD" IN V. GROSSMAN'S NOVELLAS OF THE LATER PERIOD (ON THE ANTHOLOGY OF LITERARY CONCEPTS)
N. L. Karpicheva
Concept "Childhood" has been one of the major art concepts in the world-image of many Russian writers since F. M. Dostoyevsky. The article covers the study of concept "Childhood" in V. Grossman's novellas of the later period. The study reveals concept structure and analyzes concept functioning in the writer's works.
Key words: concept "Childhood", Plato tradition, author's axiology, orphanhood as concept "Childhood" representative, reminiscence motif.
© 2011
А. А. Кенько
КОНЦЕПТ «РОССИЯ» В МАЛОЙ ПРОЗЕ ВЯЧ. ПЬЕЦУХА (КАК МАТЕРИАЛ К АНТОЛОГИИ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ
КОНЦЕПТОВ)
В статье автор исследует концепт «Россия» в малой прозе 1990-2000-х гг. писателя-постмодерниста Вяч. Пьецуха. Данный концепт рассматривается в связи с другими важными в художественной концептосфере прозаика концептами, такими, как «История», «Русский национальный характер».
Ключевые слова: концепт «Россия», концепт «История», «концепт «Русский национальный характер», художественная концептосфера, признаки репрезентации концепта.
В антологии художественных концептов концепт «Россия» должен занять одно из центральных мест. Следуя традиционному представлению о концепте как понятии, отражающем связь языка, мышления, культуры, литературы («кон -цепт — основная ячейка культуры в ментальном мире человека» [Степанов 2001: 43]), мы рассматриваем концепт как философско-эстетический феномен. Являясь единицей художественной картины мира автора, концепт заключает в себе, с од-
Кенько Ариадна Александровна — аспирант кафедры современной русской литературы Магнитогорского государственного университета. E-mail: historyart@mail.ru
ной стороны, универсальный художественный, культурный опыт, а с другой, — эмоционально-чувственные проявления индивидуума.
Мы исходим из положения о том, что концепты являются смыслообразующи-ми константами художественной картины мира писателя (понимаемой нами как некая общность единого стиля, метасюжета, комплекса мотивов, особенностей художественного хронотопа) и выражают особенности авторского художественного сознания. Предмет нашего исследования — особенности смыслового наполнения концепта «Россия» в художественном пространстве малой прозы Вячеслава Пьецуха. Творчество этого современного прозаика одни критики относят к течению «иронического авангарда» (Г. Нефагина), другие рассматривают в контексте постмодернизма (О. Богданова, Н. Лейдерман, М. Липовецкий, И. Скоропанова, К. Степанян). Несмотря на терминологический разнобой («постмодернистская проза» и «иронический авангард»), данные определения не представляются нам взаимоисключающими.
В художественной концептосфере Вяч. Пьецуха концепт «Россия» связан с другими концептами, такими, как «История», «Русский национальный характер», «Русская литература», и является при этом центральным. Данный концепт характеризуется, с одной стороны, традиционным для русской культуры содержанием, а с другой — характерными именно для этого автора-постмодерниста особенностями. Так, концепт «Россия» в малой прозе Вяч. Пьецуха включает универсальные представления о России, родной земле, отечестве и индивидуальные представления об историческом пути России, о судьбе народа, о судьбе человека. В произведениях писателя Россия изначально ассоциируется с образом просторов русской земли во всём многообразии её природы («Исконная Россия — это тысячи километров едва обжитой равнины от польской границы до Уральского хребта, дремучие леса, подпирающие небо, тихие реки и луга <...> а главное, просторы, просторы... » [Пьецух 2007: 5]). В сознании Вяч. Пьецуха Россия большая неразрывно связана с образом российской глубинки, деревни (колхоза), периферийного города, либо окраины одного из столичных городов, где часто «обитают» герои произведений писателя. Автор непременно обозначает границы государства, страны («наша земля», «империя», «родное государство») и одновременно мыслит Россию глобально как историческое место проживания россиян («дальняя европейская периферия», «обочина западного пути», «медвежий угол»).
В малой прозе Вяч. Пьецуха концепт «Россия» наиболее часто выступает под именами «страна», «Русь», «государство», «родина», «отечество».
Зачастую имя концепта звучит в заглавии произведения. При этом заглавие часто даёт авторское представление по тому или иному вопросу. В заглавиях прозаических произведений Вяч. Пьецуха присутствуют слова «Россия», «Русь» / «страна», «русские», «россияне», приводимые в словаре Ю. Степанова в одном ряду. Напр.: «Происхождение и облик русской цивилизации» (курс лекций)», «Русская мечта», «Русские анекдоты», «Открытие России», «Русская тема», «Нагорная проповедь и Россия», «Русский — это как?», «О пословицах русского народа», «Урокиродной истории», семантически близкое «Славяне».
В повести «Заколдованная страна» (1992), наиболее характерной для малой прозы Вяч. Пьецуха, исследуемой в обозначенном аспекте, концепт «Россия» выступает уже в заглавии под именем «страна». Концепт «Россия» / «Страна» об-
разует широкое ассоциативное поле. В повести используются многие вербали-заторы концепта «Россия»: заколдованная страна, окаянная страна, бросовая страна, родная страна; бедная, деградирующая страна, ошалевшая от водки; земля лентяев, писателей и воров; земля беспорядка как способа существования [Пьецух 2001: 61], неустроенная, бедная, тёмная — словом, больная страна [Пье-цух 2001: 70]. В таких произведениях, как «Разговор», «Происхождение и облик русской цивилизации», «Открытие России», находим репрезентанты: заклятая страна, злая страна, неприспособленная для человеческого жилья [Пьецух 2001: 471], Россия — это страшная, бестолковая, неухоженная страна, в которой живут самые красивые люди в мире [Пьецух 2007: 28], своя страна, наша страна. Основой сюжета указанных произведений являются размышления Вяч. Пьецуха о судьбе России, о роли отдельного исторического события в истории, о месте личности в истории, о загадочности русской души. Всем ходом повествования автор стремится подвести читателя к идее: Россия — исключительная страна, святая Русь, страна богоизбранная («... если Бог есть — всё будет хорошо, если Бога нет — страна идёт к погибели.» [Пьецух 2001: 89]).
Как видим, идеи постмодерниста Вяч. Пьецуха перекликаются с пониманием особого пути России, характерным для писателей-классиков XIX в. А. С. Пушкина, Ф. И. Тютчева, Н. В. Гоголя, а также для философов «русской идеи».
Как отмечалось выше, в художественном пространстве прозы Вяч. Пьецуха концепт «Россия» тесно связан с концептом «История». Это не случайно. Для Вяч. Пьецуха показательно постмодернистское понимание истории. Специфическое видение истории является индивидуальной чертой писателя, предпочитающего иронию в изображении знаковых событий русской истории. У автора-постмодерниста исторические события переосмысливаются, представляются как альтернативный вариант и становятся предметом художественной игры. Для творчества Вяч. Пьецуха характерны черты «псевдоисторической» прозы: остановка истории, хаос истории; представление об истории как взаимодействии множественных языков и дискурсов; восприятие исторического процесса как незавершённого текста; пародийность текстов [Липовецкий 1997: 229-242]. Такое видение истории не совпадает с позицией известных писателей исторической прозы ХХ в. М. Алданова, Ю. Тынянова, А. Толстого, Ю. Трифонова, В. Пикуля, Б. Окуджавы, которые предлагали собственные концепции русской истории. Писатель-постмодернист Вяч. Пьецух, рассматривая историю «в сослагательном наклонении», иронически переосмысливает известные события. Альтернативный вариант отечественной истории становится в его творчестве предметом художественной игры. Ср. «Догадки» (1989), «Роммат» (1989), «Капитан Костенко» (1994), «Государственное дитя» (1996), «Уроки родной истории» (2003), «Бухало и террор» (2007). Современная историческая, социо-культурная ситуация в России трактуется писателем как естественный итог и следствие многовекового исторического процесса.
События прошлого предстают как череда абсурдных, порой анекдотических, случайностей, а «повседневные» сюжеты оттенены светом исторического и культурного прошлого страны. Во многих произведениях («Заколдованная страна», «Происхождение и облик русской цивилизации», «Уроки родной истории» и др.)
высказывания персонажей перекликаются с многочисленными концепциями «истоков и смысла» отечественной истории (от Бердяева до Гроссмана).
Россия в своём историческом развитии у Вяч. Пьецуха предстаёт либо как непрерывное хаотичное движение, либо как нестабильное состояние, балансирование на грани покоя. Так, в повести «Заколдованная страна» встречаем выражения, репрезентующие концепт «История»: всеобъемлющая дисгармония (хребет русского способа бытия) / непрестанное движение, похожее на броуновское (история европейских народов), бардак / бедлам (история человечества, российская история). Как видим, ряд вербализаторов этого концепта достаточно широк, вплоть до употребления ненормативных единиц: бардак / бедлам. Отметим, что слово бардак трактуется в толковом словаре русского языка начала ХXI века как 1. Разговорное, неодобрительное «бордель»; 2. Беспорядок, развал [Скля-ревская 2006: 109]. В прозе Вяч. Пьецуха «сворачивается» буквальное значение этого слова; оно наполняется новым содержанием, близким к содержанию лексемы хаос. В произведениях писателя состоянию «беспорядка», «хаоса», «бедлама» непременно находятся подтверждения в виде исторических фактов (нелепых случайностей, невероятных сумасбродств государей и вождей, непредсказуемых и ужасающих в своей неистовости действиях народа). История человечества, по мысли Вяч. Пьецуха, не «прогресс», а «ожесточённая борьба».
Сам человек есть «бунт» против природы и Бога. Однако жизнь «исключительного» народа в России («исключительной стране») вполне органична при всех её неурядицах, в условиях, казалось бы, непригодных для существования, и протекает «в едином ритме с родной страной». История России «прискорбно инвариантна в своём развитии», «непредсказуема», «загадочна», и разгадки здесь вряд ли возможны. «Целая жизнь прожита в России, а что это за страна такая и что за народ её населяет — в точности мы не знаем» [Пьецух 2001: 456]. «Будущее нашей страны затруднительно предсказать. Но почему-то кажется, что Россия ещё не выпила свою чашу, что ещё многое впереди» [Пьецух 2006: 211].
Обосновывая особенность судеб России в её историческом развитии («у нас слишком своеобычная история... ») по отношению ко всеобщему историческому процессу, писатель осознаёт и свою непосредственную сопричастность общей судьбе страны. Концепт «Россия» в художественной концептосфере Вяч. Пьецуха, выступающий «метаобъектом ментального самопознания», объектом фило-софско-эстетической рефлексии, связан с концептом «Я». Возникает параллель «Я — Россия»: «Я врос в Россию, как, случается, врастают деревья в ограды из чугуна... » [Пьецух 2001: 10]. Писатель не мыслит себя вне судьбы России. Свою «русскость» Вяч. Пьецух рассматривает гораздо более глубоко, чем традиционную принадлежность определённой нации: «Я русский — не в смысле национальности русский, а в смысле судьбы, психического и социально-экономического результата... » [Пьецух 2001: 97], русский — это не национальность, а настроение (особый строй души). Писатель определяет своё место «не сбоку и не с краю», а «внутри» народной жизни. Кульминацией размышлений о России является его высказывание: «Как жизнь прекрасна только потому, что она — жизнь, так и Россия драгоценна только потому, что она — Россия» [Пьецух 2001: 472].
В художественной концептосфере писателя концепт «Россия» мыслится также в параллелях: «Россия — религия», «Россия — цивилизация». Но наиболее
значимой для раскрытия субъективной картины мира является связь концепта «Россия» с концептом «Русский национальный характер». Русский национальный характер является предметом осмысления в русской литературе с самого её возникновения и по сей день. Национальная идентификация, особенности русской ментальности в своё время глубоко исследовались в трудах Д. С. Лихачёва Г. Д. Гачева Н. О. Лосского и некоторых других. В творчестве Вяч. Пьецуха указанная категория приобретает особое значение.
Концепт «Русский национальный характер» в малой прозе Вяч. Пьецуха чаще всего вербализуется единицами русский, русак, дурак, именующими каждого русского как часть от целого (нация / народ, русские / русский люд, славянский корень). Приведём несколько ярких характеристик, составляющих наполнение концепта «Русский национальный характер» и определяющих индивидуальную авторскую позицию: «Русак» («едва ли не высший подвид человека разумного», «уникальное культурное существо»), «нация» («загадочная нация», «нация-жертва, всемирные козлы отпущения, которые намучились и переболели за всю планету» [Пьецух 2001: 97]); «народ» («русский люд — бессознательный и неугомонный носитель национальной идеи» [Там же: 51-52]; «в основном совестливый и бестолково отзывчивый мы народ» [Пьецух 2007: 41]. Подчеркнём, что писатель отождествляет себя со своим народом.
Анализируя исторические факты, судьбы России и исторических личностей в тесной взаимосвязи, автор выявляет некоторые закономерности в поведении русского человека, определяет черты характера, которые сходны с теми, что были выделены Д. С. Лихачёвым, Г. Д. Гачевым, Н. О. Лосским. Вот лишь некоторые из них. Это характерное для русского сознания упование на особую роль России и русской нации, нравственная ответственность перед народом: «Народ наш — народ великий и что-то такое особенное у него написано на судьбе <...> Русский народ, точно, симпатичный: скромный, думающий, душевный, задорный...» [Пьецух 2001: 463]; «Наш народ, вообще чуждый <...> бурному проявлению своих чувств, любит родину неназойливо и органически, как природу... » [Там же: 469]; «Нормальный русак принимает отчизну всякой, какой бы она ни была, хоть рабовладельческой, хоть какой, главное, чтоб была... » [Там же: 470]; «Русскому человеку и жить в России невмоготу, и одновременно он не может существовать помимо этого питательного бульона, то есть без русских прекрасных лиц, малиновой нашей речи... » [Там же: 470].
Категория русского национального характера объединяет настоящее и прошлое России. Абсурдность русской жизни, русской истории, предстающая в произведениях Вяч. Пьецуха как всеобщая, бытийная, вневременная черта, обусловливает существование этого феномена. Концепт «Русский национальный характер» выступает как элемент содержания концепта «Россия» в прозе писателя. Если «русский — не национальность, а настроение» [Пьецух 2006: 149], то под настроением понимается сумма полярных качеств, определяющих устремления и поступки «больше в зависимости от фазы луны и атмосферного давления, нежели от прямой физиологической потребности, как везде» [Там же]; «Русскость — это прежде всего способность к сопереживанию, всемерность, открытая Достоевским, непрактичность, склонность к романтическому и умение пострадать» [Там же]. И вместе с тем «русскость — это такая сила, что
<...> ей охотно покоряется инакомыслящий элемент» [Там же]; «русскость — это такая сила, которая вечна и бесконечна, как материя, и ещё шесть миллиардов лет мы будем ночи напролёт спорить об эманациях мирового духа в теории и в быту» [Там же: 150].
Как видим, в художественном мире прозы Вяч. Пьецуха концепт «Россия» тесно связан с концептами «История» и «Русский национальный характер». Он является центральным в художественной концептосфере писателя, которая аккумулирует «национальный» и «индивидуальный» опыт художника [Лихачёв 1990: 3-9], его мировидение, систему ценностей. Исследование художественной кон-цептосферы малой прозы одного из значительных российских писателей-постмодернистов позволяет проследить динамику важнейших тенденций в русской литературе конца ХХ — начала ХХ1 в., которую и должна отразить антология художественных концептов.
ЛИТЕРАТУРА
Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм: очерки исторической поэтики. — Екатеринбург: УрГПУ, 1997. — 317 с.
Лихачёв Д. С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. Сер. литературы и языка. — Т. 52. — № 1. — М.: Наука, 1993. — С. 3-9
Пьецух В. А. Догадки: повести и рассказы. — М.: Глобулус: НЦ Энас, 2007. — 296 с.
Пьецух В. А. Дурни и сумасшедшие. Неусвоенные уроки родной истории. — М.: НЦ Энас, 2006. — 216 с.
Пьецух В. А. Заколдованная страна: повести, рассказы, биографии, эссе. — М.: Центр-полиграф, 2001. — 540 с.
Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культуры. — Изд. 2-е испр. и доп. — М.: Академ. Проект, 2001. — 990 с.
Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика / под. ред. Г. Н. Скляревской. — М.: Эксмо, 2006. — 1136 с.
CONCEPT "RUSSIA" IN PROSE NARRATIVE OF V. PYETSUKH (ON THE ANTHOLOGY OF LITERARY CONCEPTS)
A. A. Kenko
This is a study of concept "Russia" in prose narrative of the 1990-2000-s written by a postmodernist writer V. Pyetsukh. This concept under study is considered in connection with other concepts that are significant for literary concept-sphere of the writer, concepts "History" and "Russian national charactef' among them.
Key words: concept "Russia", concept "History", concept "Russian national character", literary concept-sphere, concept representation markers.
